Дубчак Анна. Где ночуют призраки

   — Вот я и оказалась у самого черта на рогах…
   — Так что такое с тобой случилось? Он что, бил тебя?
   — Нет… Просто мне у него не понравилось. Понимаешь, у них дача на Николиной горе, шикарная, большая, с теплицами, но все там такое… Словом, мне там не понравилось. Какие-то запахи, кто-то плачет где-то под землей, собаки за решетками… Мне стало там страшно. А Атаеву все это нравится. Там какой-то дядя Юра, вроде слуги, начал готовить нам шашлык. Не знаю, как объяснить, но у меня там было такое чувство, словно за нами кто-то подсматривает, что-то неладное там происходит… Короче, я сдернула оттуда. Открыла ворота специальной бляшкой, вывела из гаража велосипед и через лес поехала к дороге. Но потом упала, затем еще раз… — Маша уже откровенно плакала. — И если бы не машина, в которой ехали две женщины, не знаю, чем бы закончилось мое путешествие.
   — Ты встречалась после этого с Атаевым?
   — Вот еще! Конечно, нет. А его велосипед сейчас у Монастырского, — и Маша рассказала ему о том, как произошло ее знакомство с «французом» и чем это закончилось сегодня утром.
   — Значит, ты ему во всем призналась?
   — Я не могла лгать в лицо человеку, которого постигло такое горе.
   — Ты можешь мне не поверить, но пропала не од на Монастырская… — и здесь уже Сергей рассказал Маше, как они пытались с Дроновым дозвониться до «чучельников» и что из этого вышло.
   Рассказ о том, что в их «штаб» ворвалась целая группа людей в камуфляжной форме, потряс Машу, и она забыла о своих злоключениях.
   — Какие странные вещи ты мне рассказываешь! — всплеснула она руками. — И сколько же чучельников пропало?
   — Точно-то я не знаю, но несколько человек из того списка, что я взял в Зоологическом музее.
   — Значит, они кому-то понадобились. Но зачем? Зачем кому-то отлавливать чучельников?
   — Чтобы делать чучела, для чего же еще?
   — Но они бы и так могли сделать.
   Я уже много думал об этом и пришел вот к какому выводу. Дело в том, что эта работа очень сложная и стоит немалых денег. А что, если кто-то организовал свой бизнес и, чтобы не платить мастерам-чучельникам, решил их просто-напросто собрать в одно место и завалить работой.
   — Это было бы слишком просто. Да и кому нужны чучела?
   — Ну хотя бы мне. Как я узнал о том, что они исчезли? Позвонил по телефону и попросил сделать чучело.
   — Но это очень редкая профессия, и мало кому в нашем городе могут понадобиться чучела… Нет, я не верю… Другое дело, что группа этих мастеров может быть задействована в преступном бизнесе, связанном, скажем… — и здесь Маша перешла на зловещий шепот: — …с чучелами… людей… Ну как тебе моя идея?
   — Машка, что такое ты говоришь?
   — Ничего. Просто выстраиваю логическую цепочку. Спрашивается, зачем так рисковать, выкрадывая чучельников, если их проще нанять? Здесь явно пахнет преступлением…
   — А по-моему, пахнет какой-то тухлятиной. Кто-то варит тухлое мясо, а весь двор задыхается.
   Маша оглянулась и пожала плечами:
   — Да уж, запашок еще тот… Главное, непонятно, откуда он идет…
   — Так что будем делать? Как искать жену Монастырского? У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу?
   — Конечно, есть. Мы можем прямо сейчас расклеить объявления на столбах и заборах о том, что требуется чучельник…— ответила Маша.
   — Вот черт, никак не могу вспомнить, как называется эта профессия. Но не чучельники… это точно.
   — Неважно. Кому надо, тот поймет.
   — А я считаю, что на столбах нельзя. Это сразу может насторожить того, кто занимается таким преступным бизнесом.
   — Значит, дать объявление в газету?
   — Думаю, что так будет разумнее.
   — Тогда надо бы найти Никиту.
   И тут он появился сам. Да не один, а в обществе Максима Гришина.
   — А вот и моя сестрица, собственной персоной, — сказал Пузырек, блаженно улыбаясь. — Мы с Максом были у меня, решали кое-какие вопросы…
   Максим тоже выглядел довольным.
   — Здорово, — Сергей довольно церемонно поздоровался с Гришиным. — Как дела?
   — Нормально.
   — Работаешь?
   — Работаю. Мне вообще-то пора… — и он, улыбнувшись Маше, пошел куда-то в сторону арки.
   — Покормил? — спросил Сергей у Никитки.
   — Ага.
   — Ну и правильно. А то говорить-то все мастера, а делать конкретные дела — так никого нет… У нас к тебе дело есть.
   — Я для вас все, что хотите, сделаю, но только минут через пять, идет?
   — Идет.
   И Никитка умчался вслед за Гришиным.
   — А мне кажется, что с ним опасно дружбу водить, — сказала Маша. — Может, я и не права, но…
   — Он себе мать не выбирал. Надо ему помогать, чтобы он совсем не озлобился, — ответил Сергей.
   Никитка вернулся очень быстро. Он на всех парах примчался к скамейке, прижимая к груди что-то непонятное, которое при ближайшем рассмотрении оказалось бумажным пакетом, в каких выдают фотографии.
   — Получилось! — сдерживая рвущийся из груди крик радости, воскликнул Пузырек и высыпал из пакета все двенадцать фотографий. — Смотрите… Вы мне не верили? Не верили? А ведь они есть, они существуют…
   Фотографии и впрямь оказались удивительными. Точнее, то, что на них было запечатлено.
   Ночной двор, узнаваемый до мельчайших подробностей, и в самом его центре, рядом с песочницей, стоит… зебра!
   — Зебра… — удивилась Маша.
   — А это кто, фламинго? — вертел фотографию в руках Горностаев. — Ничего себе. И все это ты видел здесь, у нас?
   — А что, не похоже? Что за дурацкие вопросы ты мне задаешь? — возмутился Никита.
   Остальные снимки были более интимного содержания: Маша с букетом роз; извлечение капсул из подошвы шлепанца в ее спальне…
   — Ты не возражаешь, если эти, последние, снимки я отнесу отцу? — спросил Сергей.
   — Спрашиваешь! Для него и делал. Ну и для истории, конечно. А ведь никто, Машка, не знает, что мы спасли целый город от опасного вируса…
   — Мне даже некогда было подумать об этом, — честно призналась Маша. — Я тут закружилась со своими делами. Вот нога теперь долго болеть будет, месяца два-три, если не больше…
   — Так какое у вас ко мне дело?
   — Надо бы дать объявление в газету. У тебя это хорошо получается, — ответил Сергей.
   Ладно, схожу. Только вот еще что. Макс странную работу для себя нашел. Носит продукты и сумки оставляет рядом с футбольным полем, в кустах. И оттуда же приносит, когда ему позвонят и скажут, сумки с мусором и вываливает в баки… Я его за этим занятием, собственно, и застал.
   — А что за мусор?
   — Самому хотелось бы посмотреть…
   И Никитка, резво вскочив со скамейки, подбежал к одному из мусорных баков и, открыв крышку, заглянул туда. Затем захлопнул и подошел ко второму.
   Зажав нос, он ринулся оттуда, не разбирая дороги.
   — Ну что там? — спросила Маша. — Пищевые отходы?
   Но Никита как-то странно Смотрел на нее, затем медленно перевел взгляд на Сергея.
   — Послушайте… Там — мясо… Какое-то странное мясо с костями…
   — Мясо? — удивилась Маша. — Сергей, может, ты пойдешь, посмотришь?
   Сергей пошел, заглянул в мусорные баки, но возвращаться не торопился. Больше того, вынув носовой платок, он обернул им руку и что-то достал оттуда. Затем снова запустил внутрь бака руку…
   Когда он вернулся, вид у него был растерянный:
   — Вы можете мне не поверить, но там действительно мясо, причем не тухлое… А нормальное. Но странного цвета. А вот это что, не скажете?
   С этими словами он разжал ладонь, и все увидели небольшой плотный лоскут — белый, с черной полосой, размером чуть меньше ладони.
   Маша, которая все еще держала в руках фотографии, испуганно взглянула на снимок, где была заснята зебра.
   — Это фрагмент кожи зебры, — прошептала она. — Это точно… неужели кто-то убил эту бедную лошадку?
   — Говорил я вам, что нам всем скоро конец, — сокрушался Пузырек, — а вы мне не верили! В нашем дворе творятся странные вещи, появляются экзотические животные, которых кто-то истребляет, а мы бездействуем!
   — Никита, ты совершенно прав. Все здесь нечисто. Но только там, в баках, кроме мяса и костей, еще опилки, какая-то глина и куски проволоки… А еще шерсть разная, клочки… И запах, помимо того что пахнет мясом, какой-то химический… Максим тебе что-нибудь рассказывал о своей работе?
   — Так. Самую малость. Сказал, что хозяин меня бы, к примеру, на такую работу не принял. Потому что я, видите ли, из хорошей семьи. Еще сказал, что ему не разрешается задавать лишних вопросов. Что он должен выполнять свою работу «от» и «до».
   — А кто его хозяин?
   — Я точно не знаю, но вроде бы он сказал, что работает в овощном… Я так понял, что в нашем овощном.
   — У Атаева.
   Маша сразу поняла, о ком идет речь.
   — Отец Кирилла Атаева до сих пор работает в этом магазине, вот что мне кажется. Но помимо этого он занимается еще и цветочным бизнесом.
   — Но какое отношение все это может иметь к несчастным зверям?
   — Пока еще не знаю…
   — А я предлагаю проследить за тем местом, куда Макс приносит свои сумки. И откуда уносит эти кости, — сказал Пузырек. — Тогда мы узнаем, имеет ли все это отношение к появлению в нашем дворе животных и птиц…
   — Правильно. Этим займется Дрон. А я придумал еще кое-что… — сказал Сергей.
   — Хочешь, я тебе скажу, что ты придумал? — улыбнулась Маша. — Ты хочешь посмотреть подшивку газет за последние полгода, чтобы поискать там объявления о мастерах-чучельниках, точно?
   — Да, ты угадала.
   — Этим могу заняться и я. А тебе я придумала другое занятие… Только ты не удивляйся.
   — И какое же?
   — Ты не замечаешь никакого запаха?
   — Замечаю.
   — По-моему, у нас во дворе очень странные запахи и очень разные. На мой нос, что называется, пахнет, во-первых, залежалым мясом из мусорных баков, во-вторых, супом с лавровым листом, и в-третьих, откуда-то исходит теплый дух вареного тухлого мяса… У меня нос — для семерых рос, он меня еще никогда не подводил. Вот я и прошу тебя, Сережа, выясни, пожалуйста, откуда идет этот запах. Я бы и сама это сделала, да нога болит.
   — Пожалуйста, если тебе это так интересно…
   — Постой. Ты, кажется, дважды опускал руку в мусорный бак. Что еще, кроме этого клочка кожи зебры, ты там нашел?
   Какой-то обрывок, чуть не забыл, кстати… — И Сергей, развернув носовой платок с черно-белым подсохшим куском кожи, осторожно выудил из-под него размякший лист бумаги с сохранившимися на нем несколькими буквами. — Похоже на записку. Только почти невозможно разобрать… «Мы — такси… Нас дер… землей… Спаси… Мон…Пол… Род…» Кто-то разорвал листок или же он сам разошелся от влаги и испортился. Но все это, я думаю, обычный мусор, чья-то домашняя записка про такси, какую-то землю, может, касающуюся дачи. «Спаси…» — это явно «спасибо»… Ничего особенного в этой записке я не вижу.
   — Но ты ее оставь на всякий случай, — посоветовала Маша. — И уж конечно, не потеряй клочок кожи. Зебра… Ничего себе находка!

Глава 9
СИЛЬВА — ЛЮБОВЬ МОЯ

   Объявление, содержащее информацию о чучельниках, Маша обнаружила в одной из рекламных бесплатных газет, которые москвичи обычно находят у себя в почтовых ящиках. И хотя слово «чучело» в нем не присутствовало, Маша прочитала его между строк. «У вас несчастье? Погибла любимая кошка или собачка? Мы вернем вам вашего любимца. Тел. …»
   Маша, не раздумывая, позвонила по телефону, еще смутно представляя себе, о чем будет говорить.
   — Я по объявлению… У меня умерла кошка, это к вам?
   Добрый день, — отозвался нежный женский голос, который проник Маше прямо в сердце. «А вдруг речь идет не о чучеле, а о воскрешении животных, и я сейчас разговариваю с какой-нибудь ведьмой? » — пришла ей в голову совершенно шальная мысль. Она не могла себе представить, что хозяйка такого чудесного голоса может быть замешана в преступлении. — Да, вы правильно набрали наш номер.
   — Дело в том, что вам уже звонила моя мама… — ей до смерти хотелось поговорить с человеком, который уже успел воспользоваться услугами этих пока еще непонятных людей, предлагающих «вернуть любимца».
   — И что же? — голос слегка насторожился. — Вам уже «сделали» вашу кошечку?
   — Да… — замялась Маша. — Но мне показалось, что цвет глаз не совпал…
   — Такого не может быть… Когда вы получили вашу кошку?
   — Недавно.
   — Ваш заказ двести сорок два? Кошка Сильва, окрас рыжий, телефон [phone]?
   — Да. Видите ли, у нашей кошки были зеленые глаза, а вы сделали ей желтые…
   — Да нет, у нее желтые глаза, так нам, во всяком случае, сказала хозяйка. Но мы можем изменить цвет глаз. Желание клиента — для нас закон.
   — Хорошо, я вам перезвоню.
   Маша не верила своим ушам. Ведь ей только что назвали номер телефона женщины, которой уже «сделали» ее кошку.
   Она позвонила, еще не веря в свою удачу.
   — Здравствуйте. Извините за беспокойство. У вас была кошка по имени Сильва? — она нарочно сказала «по имени», а не «по кличке», чтобы не нанести психологической травмы хозяйке и тем самым расположить ее к себе.
   — Да, а в чем дело? — услышала она высокий женский голос, принадлежавший явно молодой особе.
   — Я бы тоже хотела обессмертить свою кошку, но перед тем как обратиться в эту… фирму, мне хотелось бы увидеть их работу. Можно, я хоть одним глазком взгляну на… — и она все-таки произнесла это слово. Потому что перед тем, как затевать расследование, надо удостовериться, что она попала в точку и что речь действительно идет о чучеле, а не о рисунке или мумифицировании животных: — …взгляну на чучело…
   — Конечно, — отозвался голос грустной ноткой. — Я очень хорошо понимаю вас. Ведь для меня Сильва была больше, чем кошка… Запишите мой адрес.
   И Маша записала. Когда она положила трубку, все в ней ликовало. Она тотчас позвонила Горностаеву, который зачем-то отправился в овощной магазин «что-то проверять». На ее счастье, он был уже в «штабе». Она рассказала ему о своем удачном звонке.
   — Меня надо проводить, посадить в такси, потому что сама я не дойду со своей ногой…
   — А ты оставь ее дома, — довольно мрачно пошутил Сергей. — Шучу. Знаешь, у меня тоже есть кое-какие новости. Не могу решить даже, с чего и начать. Подползай сюда, сейчас только звонил Дрон, у него тоже есть информация…
   — Ладно, я постараюсь.
   Маша встала, доковыляла до зеркала и, показав язык своему отражению — бледной физиономии со свежими пятнами йода на ссадинах в области носа, лба и щек, — запрыгала в прихожую.
 
   — Значит, так, — рассказывал Сергей, когда они все собрались за столом в «штабе». Пришел даже Пузырек, успевший дать объявление в газету о желании приобрести или заказать чучело. — Маша, как вам известно, попросила меня узнать, откуда в нашем дворе берутся эти запахи. И я узнал. Из-под земли. В смородиновых кустах есть небольшая асбестовая труба, выходящая из-под земли. Вот из нее и несет этой тухлятиной. Но в то же время из нее доносится и запах нормальной пищи. В частности, пахнет лавровым листом и еще чем-то вполне съедобным.
   — И что же, ты полагаешь, под землей кто-то варит суп? — спросил Дронов.
   — Вполне возможно.
   — Мальчики, но кто под землей может варить суп, если не какой-нибудь бомж? Ведь по территории нашего двора наверняка проходит канализация, под землей… И там действительно может жить бомж, вспомните Соломона! У бомжей нет денег, а потому им и приходится варить себе суп из отходов, может быть, даже из тех, что они находят в мусорном баке.
   — Суп из зебры? — вставил Никита.
   — А что им еще остается делать? — Маша была решительно настроена на проживание бомжей под землей. — Саша, а ты чего молчишь? Ты узнал, кто забирает сумки с продуктами, которые приносит Макс?
   — В том-то и дело, что узнал. Но только ничего так и не понял. Я проторчал там довольно долго, но Макс так и не пришел. Да и не мог он прийти так рано, ведь, по-моему, чуть ли не вчера он относил туда продукты. А те, кому он носит, не троглодиты же какие, чтобы им каждый день что-то носить. Но я обнаружил это место и осмотрел все вокруг. И знаете, к какому выводу пришел?
   — Не тяни кота за хвост! — хмыкнула Маша.
   — Что тропинка от того места, где Макс оставляет свои сумки, протоптана к гаражу. Гараж кажется заброшенным, но замки на нем первоклассные, дорогие. Я подошел к одному из них и вдруг услышал рычание.
   — Собака Баскервилей? — это уже был Пузырек.
   — Да, примерно. В гараже точно собака. Или же за гаражом, в кустах, отгороженных бетонными балками, где начинается пустырь. Там раньше хотели что-то строить, помните?
   — Хочешь сказать, гараж охраняется, и посмотреть, что за ним — опасно?
   — Если бы я точно знал, где находится собака, то перелез бы через балки и заглянул туда, атак…
   — И правильно, — поддержала его Маша. — Нечего рисковать собственной жизнью неизвестно за что. Надо все делать с умом и осторожно.
   — Но я не договорил. Дело в том, что мне повезло, и я снова встретил Гришина. И тогда я решил пойти на хитрость. Рассуждал я примерно так. Вот, Гришин, человек почти нищий, мать пьет. Он всегда хочет есть. Хозяин поручает ему отнести в определенное место еду, какие-то продукты. Как вы думаете, ему не любопытно, что именно он носит?
   — Думаю, что очень даже любопытно, — ответил за всех Пузырек, вспоминая, с каким аппетитом Макс уминал голубцы у него дома.
   — Вот и я подумал об этом же. Короче… — Дронов почесал затылок и нехотя признался: — Я подкупил его. Дал червонец за то, чтобы тот рассказал, что он носит в своих сумках.
   — И что же? — спросил Сергей.
   — Я даже записал все, что он мне продиктовал, — Сашка протянул Сергею аккуратно сложенный тетрадный листок.
   — «Вермишель быстрого приготовления, — читал Сергей вслух. — Суповые сухие концентраты, хлеб, лавровый лист, соль, сахар, чай». Не густо.
   — Вот и я подумал об этом же. Ни лука тебе, ни моркови.
   — Зато если из всей этой гадости приготовить суп и бросить туда лавровый лист, — заметила Маша, — то запах его будет в точности соответствовать тому, который испортил мне настроение на даче Атаевых.
   — Лавровый лист — он и в Африке лавровый лист, — ответил ей Сергей.
   — А мне кажется, что Машка не зря уже в который раз вспоминает свою поездку к Атаевым, — вмешался Никита. — Вы вот заметили, что в этом списке не хватает простых овощей, вроде лука или чеснока, как раз того, что необходимо человеку, чтобы у него, скажем, не было цинги.
   — Пузырек, какая еще цинга! — воскликнул Дронов. — Вечно ты что-нибудь выдумаешь!
   — А ведь он прав, — встал на его защиту Сергей. — Не собак же кормят всем тем, что указано в твоем списке. Собаки чай не пьют, тем более с сахаром.
   — Овощи тем, кто находится под землей, — вдруг осенило Машу, — приносят через овощной магазин. Ведь у нас под домом овощехранилище!
   — Но оно довольно далеко от того гаража, к которому Макс носит сумки.
   — А откуда ты можешь знать, какого размера и куда ведет овощехранилище? — возразила Маша. — А вот отец Кирилла, Атаев-старший, наверняка знает. И пользуется этим…
   Ребята переглянулись. Страшная догадка повисла в воздухе. Затем посыпались отрывистые, звучащие хаотично и рождающиеся по законам логики фразы:
   — В магазин нас никто не пустит. Это исключено.
   — Надо постараться пробраться в гараж, усыпив собаку «Антидогом».
   — А что, если кинуть в эту самую вентиляционную трубу дымовую шашку и всех выкурить оттуда?
   — Там могут прятаться террористы, это точно…
   — А что, если там склад с гексогеном? Сергей, ты должен рассказать обо всем своему отцу.
   — Да нет, там работают мясники, которые готовят фарш из чего попало…
   — Да? Но тогда зачем им опилки? Глина? Проволока?
   — Не знаю, при чем здесь вообще опилки, но зачем им так много еды? Ведь варят каждый день, словно под землей целый взвод солдат.
   Так, ни до чего и не договорившись, друзья решили дождаться вечера, чтобы всем вместе, включая главную фигуру этого расследования — Никиту, первым обратившего внимание на мистический зоопарк, — проследить, что происходит во дворе глубокой ночью и каким образом может быть связано появление возле песочницы экзотических животных с останками той же зебры, которые Макс выбросил в мусорные баки.
 
   Договорились встретиться без четверти двенадцать во дворе за старым дубом, в шалаше, построенном дворовыми детьми еще в начале июня. Потому что лучшего места для подобной ночной операции и выдумать невозможно.
   — Хорошо, а теперь пусть кто-нибудь проводит меня к той даме, хозяйке Сильвы, — попросила Маша. — Сдается мне, что с ее помощью удастся узнать о пропавших чучельниках куда больше, чем если мы сами попытаемся выйти на них путем объявлений…
   Да мы все можем поехать с тобой. Возьмем такси и вперед, — предложил Сергей. — Пока ты будешь с ней разговаривать, мы подождем возле дома. Одну мы тебя больше никуда не отпустим.
   — Тогда поехали.
 
   Хозяйку погибшей кошки по кличке Сильва звали Светлана. Это была совсем юная девушка с длинными белыми волосами. «Как у Мерилин Монро», — подумала Маша, мысленно перекрасив и свои волосы в совершенно белый цвет.
   — Ведь это вы звонили мне? — спросила Светлана и в ответ на утвердительный кивок Маши заметила: — Вы же еще совсем девочка… Вряд ли у вас будет столько денег. Они очень дорого дерут. И если бы не мой муж, бизнесмен, я бы не смогла оплатить такую сложную и почти ювелирную работу. Но взгляните сами!
   Маша, чувствуя себя не совсем уверенно в чужой квартире, несмело шагнула за хозяйкой в комнату, где в кресле увидела свернувшуюся клубочком пушистую рыжую кошку с ярко-желтыми светящимися глазами.
   И она тотчас вспомнила то, что не давало ей покоя весь сегодняшний день. Ну конечно: ведь она уже видела нечто подобное вчера, на даче Атаевых! Белая пушистая кошечка. Мертвая. Твердая. И холодная на ощупь.
   — Ну как? Правда, как живая? — Светлана, подхватив чучело кошки, прижала его к себе и даже поцеловала в маленький розовый носик.
   У Маши от отвращения закружилась голова. До того все было странно, дико, что она даже не находила слов, чтобы выразить это. Однако не для того она сюда пришла, чтобы выражать свои эмоции.
   — Скажите, а где находится эта мастерская?
   — Понятия не имею. Я не видела самого мастера и даже не знаю, как его зовут.
   — А как же вы передали вашу кошку мастеру?
   — Дело в том, что Сильва моя болела. Я знала, что она скоро погибнет, а потому они взяли у меня ее еще живую. Усыпили и сделали… дали вторую жизнь.
   — Но где-то же вы с этими людьми встретились?
   — Да у памятника Пушкину. Я пришла туда, как мы и договорились по телефону, уже с корзинкой, в которой была Сильва. Меня встретила приветливая, приятной наружности женщина, она взяла корзинку и сказала, что через полтора месяца я смогу забрать ее назад… И что если мне работа не понравится, то я могу ее и не брать. Что ее купят другие люди.
   — И они позвонили вам через полтора месяца?
   — Нет, гораздо раньше. Работа мне понравилась, я наревелась, увидев мою бедняжечку, но потом успокоилась… Все мы когда-нибудь тоже умрем. Я заплатила за работу пять тысяч долларов, и вот теперь мы с Сильвой никогда не расстаемся.
   Маша отвернулась, чтобы не видеть очередной поцелуй, которым Светлана одарила безмолвную Сильву.
   Что-то ей стало грустно. Она надеялась, что Светлана назовет адрес, по которому она смогла бы найти «фирму», а вместо этого она лишь потеряла время.
   — Можно, я еще раз взгляну на вашу Сильву?
   Подавляя в себе отвращение, Маша взяла в руки непривычно жесткую рыжую кошку и принялась внимательно осматривать ее.
   — Красивая, жалко, конечно… Извините, а вы не могли бы принести мне попить?
   — Конечно! Вы извините, что я спрашиваю… Но что это с вами? У вас все ноги перебинтованы… Вы попали в автокатастрофу, и ваша кошка находится при смерти?
   — Да, почти… Но мне не хотелось бы об этом говорить.
   О, как я понимаю вас! — воскликнула весьма эмоциональная Светлана и выпорхнула из комнаты. «Она явно не в себе», — поду-, мала Маша и, пользуясь тем, что хозяйка отсутствует, попыталась еще более тщательно осмотреть чучело. Она искала знак мастера, какой-нибудь характерный вензель или едва заметную бирку с указанием его фамилии, но все было безрезультатно.
   Тогда она задала себе вопрос, а что сделала бы она, если бы ее насильно заставили работать и так, чтобы никто не узнал руку мастера? Ведь чучельников собрали где-то в одном месте, это наверняка. Но они же не могут сидеть сложа руки, точнее, работать не покладая рук и не думать о своих близких и о возможности своего спасения. Хотя способов заявить о себе у них не так уж и много. И один из них — с помощью уже готовых изделий сообщить о своем местонахождении. Маша дотронулась до желтого глаза кошки, и ей показалось, что он сейчас провалится. И все же она нажала на него… Он провалился, а у Маши оборвалось сердце… Светлана уже возвращалась. Она слышала ее шаги.
   Просунув палец в отверстие, она поняла, что глаз держится на пружинке, что он, если она вынет палец, тотчас встанет на место. А потому, рискуя быть застигнутой врасплох, продавила и второй глаз, засунула два пальца в глазницы и, почувствовав, что пальцы уперлись во что-то твердое, зацепила этот предмет и с большим трудом вытащила наружу. Зажала в ладони. Глаза «вернулись» на свои места. Они смотрели на мир равнодушно, как смотрят только куклы…