Дуэйн Диана. Глубокое волшебство (Юные волшебники - 2)

   - Петь! - послышался мощный голос. Ар'ооон поднялся над всеми из круга и глядел во тьму, на выступающий из мглистой воды огромный столб Кэрин Пик. - Ради ваших жизней, пойте! Забудьте о битве! Времени нет! Х'Нииит, скорее!
   Она поняла его. В последний раз Нита сделала большой глоток воздуха, наслаждаясь им так, будто ничего лучшего в жизни не пробовала, и одним движением хвостового плавника выплыла из круга. Оставалось найти самый острый выступ скалы и нацелиться на него. Позади мелькнула призрачно-белая тень. "Хорошо, - подумала Нита, - Эд'рум близко".
   - Море, услышь меня снова, - запела она громким голосом. - И сделай Законом мной изреченное слово!
   - НИ-ИИИТА-АААА!
   - Х'Нииит, берегись!
   Два крика слились в единый вопль. Нита бросила прощальный взгляд на Кита. И это было последнее, что видела она. Что-то гибкое и скользкое цепко обвило хвост и неумолимо повлекло ее вниз.
   Следующие мгновения превратились в неописуемый кошмар, в круговерть мелькающих тел, извивающихся щупалец, рева и визга. Невидимые во тьме руки сжимали ее тело, намертво влипали и тащили туда, где, тускло поблескивая, поджидал жадный костяной клюв. И никто не придет ей на помощь, поняла вдруг Нита, не в силах оторвать взгляда от омерзительной клювастой пасти. Вода была просто пронизана ревом, воплями и криками. И среди этой какофонии Нита различала голоса двух кашалотов. Два? Но ведь Ар'ейниии уплыла. Изгибаясь всем телом, она билась в липких объятиях и старалась извернуться? так, чтобы видеть происходящее позади нее. Мелькнула Ш'риии. За ней неслась огромная серая фигура с разверстыми страшными челюстями. Ар'ейниии! Ее сопровождала целая свора извивающихся в темноте тел. Ни один Посвященный в каньоне Гудзон не мог бы привести с собой такую бесчисленную стаю.
   "Она стала предательницей", - с тоской подумала Нита. Да, Ар'ейниии перешла на сторону Одинокой Силы. Она вернулась, сломала круг, разрушив заклинание, и в этот разлом, в эту щель проникли кальмары. Все, все напрасно, если я не сделаю сейчас... Нита с отчаянием двинула головой прямо в сплетение щупалец, в мерзкое тело кальмара. Она почувствовала, как треснул китовый ус, ощутила содрогание обхватившего ее кальмара. "ОТПУСТИ МЕНЯ, ТЫ, ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ ТВАРЬ!" Никакое волшебство, кроме грубой силы, сейчас не спасло бы ее. "ОТСТАНЬ!" Она снова ударила кальмара головой. Он издал пронзительный крик боли, показавшийся Ните музыкой. "А, вот где ты уязвим! Глаза!" И она ударила еще раз.
   И снова. И снова. Под ее ударами кальмар обмяк. Нита рванулась, освободилась от ослабевших щупалец и поплыла вверх. С трудом превозмогая слабость, она стремилась к острому выступу скалы. Вода вокруг Кэ-рин Пик кипела, и все пространство просто кишело кальмарами. Посвященные отбивались, отчаянно пытаясь удержаться в сфере защитного заклинания. Дно колыхалось. Из разверстых клапанов били фонтаны горячей воды. "Это нужно остановить, пульсировала лихорадочная мысль в голове Ниты, - остановить, остановить..."
   - К'и-иит! - позвала она. Остался еще миг, чтобы попрощаться.
   Она увидела в мутной воде две тени. Одна - призрачно-белая, парящая вдалеке и нацелившаяся на проплывающего мимо кальмара величиной с вагон.
   И другая тень - Кит-кашалот, только что отвернувшийся от ужасной рваной раны, которую он нанес Ар'ейниии. Он непрерывно пел. Но не на волшебном Языке, не на языке человека-кита, так понятном им обоим. Из его глотки вырывалась протяжная печальная нота прощания, пронизывающий воду голос жителя Моря - кашалота.
   О нет! Неужто он потерял все человеческое? Забыл язык людей? Сердце у Ноты сжалось. Ш'риии предупреждала, что если такое случится, то китовая Сеть Жизни отторгнет чуждое тело. Он снова превратится в человека, беззащитного, окруженного стылой водой на трехмильной глубине.
   Эта мысль так поразила Ниту, что жизнь мальчика, ее самого близкого друга вдруг показалась ей дороже и важнее всех этих далеких и нереальных жизней десяти миллионов людей, ради которых она гибнет. Именно в это мгновение Нита до конца поняла то, о чем говорил Карл. Она сделала круг и снова оказалась перед острым выступом скалы. Теперь РЕШЕНИЕ созрело. Она приняла его. И если раньше ей казалось, что другого выбора нет, то теперь ей не нужен был никакой спасительный выход. Она ЖЕЛАЛА этого! Восторг охватил ее. И это чувство она не променяла бы ни на что иное, разумное, спасительное. Она РЕШИЛА! Нита принялась усиленно работать хвостовым плавником, разогналась, ринулась на острое лезвие скалы и врезалась...
   ...но не в безжалостный каменный нож, а во что-то мягкое, упругое. Оглушенная, ошеломленная ударом, она отлетела назад, словно гигантский мяч. Кружась в бурлящей воде, которая волнами восходила с потрясаемого толчками дна, Нита увидела совсем рядом огромную белую тень.
   - Молчаливая, - донеслось до нее, - отдай мне свою силу!
   - ЧТО?
   - Только верь мне! Отдай свою силу. Быстро!
   Нита с трудом могла осознать смысл этой возмутительной просьбы, нет, требования! Только Киту могла она доверять, только ему согласилась бы отдать свою силу. Но перед акулой она останется совершенно беззащитной. Отобрав у нее силу и способность сопротивляться, Эд'рум сможет делать с Нитой все, что захочет. И мучение это может длиться долгие часы или даже целую вечность. К тому же Бледный не волшебник, а наделив его силой...
   - Х'Нииит, скорее!
   - Но, Эд'рум, сила мне нужна для Жертвоприношения! Тебе она зачем?'
   - Чтобы призвать помощь! - проскрипел Эд'рум, выгибаясь дугой и устремляясь к Ар'ейниии и Киту, который из последних сил старался отвлечь разъяренную кашалотиху от Ниты.
   - Килька, поторапливайся! И решайся, пока не поздно!
   Эд'рум ринулся на Ар'ейниии, оттолкнул Кита, свирепо вцепился в бок кашалотихи и вырвал громадный кусок кровоточащей плоти.
   Ар'ейниии обессиленно металась в воде, пытаясь сопротивляться. Она щелкала своими ужасными челюстями, но Эд'рум ловко уворачивался и продолжал совершать свои смертельные круги.
   - Х'Нииит!
   ПРИЗВАТЬ ПОМОЩЬ... Какую? И для этого надо отдать Властелину акул всю свою силу? Волшебную силу, которая сама по себе охраняла ее и стала частью ее самой?..
   "ЧИТАЙТЕ НАПИСАННОЕ МЕЛКИМ ШРИФТОМ ДО ТОГО, КАК ПОДПИШЕТЕ, - возник в ее памяти скрипучий голосок. - НЕ БОЙТЕСЬ ОТДАТЬ ЧАСТЬ СЕБЯ!"
   - Эд'рум, - решительно пропела Нита в сторону проносящейся мимо белой тени, несущей за собой, словно хвост кометы, дымящееся облако крови. Возьми ее!
   И она выкрикнула три слова, которые никому, кроме Кита, не говорила. Самые страшные и опасные три слова в Языке. Три слова, освобождающие твою силу и отдающие ее другому. Она почувствовала, как сила сочится, вытекает из нее, будто кровь из раны. Она почувствовала и то, как сила эта перетекает в акулу, из нутра которой вдруг вырвался невообразимый свирепый рев. И в ту же секунду Нита ощутила себя гигантской пустой раковиной. Эд'рум встряхнулся и устремился вниз, в самое пекло, где кипела и пузырилась лава. Бледный волок за собой и Ар'ейниии.
   Кашалотиха сопротивлялась, потом вдруг извернулась и пропорола клыками бок акулы, оставив длинную глубокую рану от жабер до хвоста. Заклубилась кровь, хлынувшая из раны Властелина акул, повис в воде ужасающий кроваво-черный туман. В нем почти растаял, померк угасающий волшебный свет.
   Нита молотила хвостом, с трудом дышала от напряжения. К ее удивлению, воздуха в защитной сфере хватило на полный вдох. Сама она все еще оставалась в облике кита-горбача. "Держу пари, что завязла в этой оболочке навеки, подумала она, - непременно застряну, если не верну отданную акуле силу. Но что там делает Эд'рум?"
   Морское дно вокруг зияющего в нем огненного жерла стало вдруг ПОДНИМАТЬСЯ. Оно раздувалось, разбухало, словно какое-то огромное существо, вдыхающее воздух. Трещины побежали во все стороны от нарастающей, вздымающейся выпуклости. Сквозь эти трещины вырывались горячие красные всполохи.
   Морское дно загрохотало. Горячим гейзером выплескивалась окутанная паром вода из все расширяющегося отверстия-клапана. Камни дождем посыпались с Кэрин Пик. Красное сияние поднималось из разломов и трещин. Это была лава, пылающая лихорадочным алым огнем, из которого вырастали густые кусты искр, озаряя неверным мерцающим светом яростно кипящую воду. От соприкосновения с раскаленными языками лавы сама вода начинала гореть. Язычки фиолетово-голубого огня танцевали и извивались, разбегаясь от выливающихся наружу щупалец лавы.
   Остатки волшебного света исчезали, превращаясь в белесоватый туман. Кэрин Пик дрожал до самого основания. Посвященных разбросало в разные стороны. Нита отчаянным усилием устремилась вверх, пытаясь, так же как и Кит, отплыть на безопасное расстояние от пышущего жаром дна. Все морское дно под ней было испещрено лабиринтом вскипающих лавой трещин, завалено осколками камней, тонущих в лаве, и вспыхивало сполохами фиолетового огня...
   Под скалой, под лавой, в глубине гигантской трещины что-то ШЕВЕЛИЛОСЬ. Под напором этого невидимого мощного тела поднимались, разламывались каменные плиты дна, расплескивалась лава. Длинное это тело вдруг встряхнулось, вытянулось, распухло, сжалось и снова, пульсируя, раздулось. Обрисовалось существо, одетое в лаву и объятое черно-фиолетовым огнем, как гигантским пылающим плащом. Нита не могла оторвать изумленного, испуганного взгляда от этого чуда-чудища. Что это? Какой-то подземный кабель? Труба, кем-то проложенная по дну океана? Но ведь ничего созданного руками человека нет и не может быть на сотни миль вокруг! И потом, никакая труба не может сама по себе двигаться, дышать, раздуваться или же выползать из пролома в дне океана с такой ужасающей силой и неудержимым напором!
   А пылающая фигура все поднималась. Теперь уже стали различимы части этого длинного горящего тела, которое растянулось с востока на запад насколько мог различить глаз. "Шея, - подумала Нита, когда эта гигантская кишка стала вырастать со дна, поднимаясь, вытягиваясь все выше и выше, - Шея и голова... Огромная змеиная голова с двумя острыми ядовитыми клыками, в чешуе темной горящей лавы, с пылающими черно-фиолетовой влагой глазами, из которых, казалось, вылетали язычки холодного пламени..."
   В этом обличье она впервые появилась перед китами когда-то, после краха первой Песни. Теперь она снова торжествовала победу. Тьма с множеством имен. Змей-Искуситель, как его иногда называли люди, сейчас возвышался над морским дном. Узы, сковывавшие темную злобную Силу, ослабли, разорваны. "Да, вот она, ужасная правда, сокрытая в мифе о Змее, - подумала Нита. - об Искусителе, который лежит, свернувшись кольцом, под основанием мира и дожидается того рокового дня, когда сможет сжать мир в этом смертельном кольце".
   И вот наступил ее миг. Но она все растягивала его, будто смаковала удовольствие, острый вкус своей победы. Она следила за Нитой, которая плавала всего в двух сотнях футов от ее клыкастых челюстей. Она испепеляла Ниту взглядом фиолетово-черных, пылающих алыми зрачками глаз, мрачный свет которых не мог забыть никто, окунувшийся в их горящую бездну. И эти глаза ЗНАЛИ Ниту.
   Страх охватил девочку. И все же она обязана довершить то, что начала. "Я знаю свою партию, мне не придется добывать строки стихов из памяти Моря, - думала она, - поэтому и не потребуется той, отданной силы и волшебства, чтобы отогнать чудовище. Осталось одно - Жертвоприношение. Надо попробовать..."
   Нита, борясь с кипящими водоворотами и осторожно наблюдая за малейшими движениями Змеи, отплыла назад, подальше от грозных челюстей. Она набрала в легкие остатки воздуха из защитного заклинания и возвысила голос, перекрывая какофонию грохочущей тьмы. "Эд'рум, - мысленно взмолилась она, - повремени!"
   Должна ли я принять этот ничтожный Дар?
   Тайну смерти признать и потерять Власть?
   Так пусть же узнают, кто принял удар,
   Кто кровь и дыханье свое позволил украсть...
   Жадные фиолетовые глаза с тайным злорадством следили за ней, позволяя продолжать Песню, приблизить роковой миг. Но Одинокая Сила вовсе не собиралась дожидаться конца. Эта огромная отвратительная голова склонялась к ней, все приближаясь и приближаясь. Нита снова отплыла чуть назад и продолжала петь:
   Не дозрела я для любви,
   Зато для смерти созрела.
   Пусть горло мое раздирает страх,
   Свой удел принимаю смело.
   В бледное тело зубы впились.
   Пусть облаком алым колышется кровь.
   Да, я не боюсь. Движенье и жизнь
   Море вольет в меня вновь.
   И с низким рокочущим голодным воплем голова Змеи обрушилась на беспомощно распростертую в воде Ниту.
   ВОТ ОНО! НАЧАЛОСЬ!
   Внезапный накат всколыхнувшейся воды отбросил ее немного назад. Не прекращая петь, она посмотрела вниз. Это был Кит. Сеть Жизни мерцала сквозь кожу кашалота, делая его тело как бы прозрачным и обрисовывая паутину переплетающихся нервов и кровеносных сосудов. "Сеть слабеет, - успела подумать Нита, - он еле держится, тело кашалота становится для него чужим". А Кит упорно продолжал таранить головой Змею в том месте, где шея извивалась сползающими ко дну кольцами. Они разрывали каменное дно, выламывали огромные куски камня, и в образовавшиеся отверстия вырывалась лава и бьющие горячими фонтанами гейзеры. Но Кит, не обращая внимания на все увеличивающийся жар, бил и бил Змею, вкладывая в каждый удар всю тяжесть своего громадного тела. "Он старается отвлечь Змею от меня", - подумала Нита, и волна тепла, любви и боли нахлынула на нее. О, Кит! Он ценой своей жизни покупает ей спасительные мгновения! Но цена была слишком велика, чтобы она посмела принять этот подарок и прекратить петь. Нельзя ждать!
   Нету любви у меня и Власти,
   Дайте мне тех, кто слаб и несчастен,
   Дайте мне тех, кто готов пропасть,
   И возродится былая Власть.
   Я принимаю твой Дар, Одинокая Сила...
   В раздражении, словно потревоженный комаром человек, Змея слегка отклонила голову, отвернувшись от Ниты, чтобы взглянуть, что ее беспокоит. Злорадным торжеством загорелись голодные фиолетовые глаза, когда она увидела Кита - второго из тех юных Волшебников, что когда-то в Манхэттене стали на ее пути. Она медленно склоняла голову, словно давая страху в душе Кита разрастись, поглотить его совершенно.
   "ТЕПЕРЬ", - подумала Нита и снова начала петь;
   ...Я принимаю твой Дар, Одинокая Сила...
   - Нет! - пронзил воду чей-то крик, что-то со свистом врезалось в Ниту. Это была Ар'ейниии, раненная, обезумевшая от боли и злобы. "У МЕНЯ НЕТ ВРЕМЕНИ!" - подумала Нита и, словно оледеневшая в отсутствии жалости, стала лихорадочно вспоминать заклинание, которое УБИВАЕТ!
   Но кто-то другой сшибся с Ар'ейниии, и она отлетела в сторону. Вода окрасилась кровью. Это была кровь Властелина акул, бесконечной струйкой тянущаяся из располосованного бока. Однако глаза Бледного по-прежнему были холодны и спокойны.
   - Эд'рум, - на мгновение прервала свою Песню Нита, - спасибо тебе...
   Акула вперила в нее свой неподвижный странный взгляд.
   - Килька, - проскрипел Бледный, - разве я не создан для того, чтобы довершать беду?
   И он с силой ударил задохнувшуюся от неожиданности Ниту в бок, чуть пониже головы. Нита захлебнулась болью, закружилась, ошарашенная, потерявшая способность петь.
   Сквозь ревущую в голове боль она вдруг услышала, как Эд'рум начал петь! Акула продолжала Песню Молчаливой! Бледный пел строки Жертвоприношения! И эти стихи сдерживали Смерть, отталкивали Одинокую Силу. Кит тем временем продолжал упорно биться о тело Змеи, которая все ниже и ниже склонялась над ним. А Нита все металась и корчилась от боли, не в силах произнести ни звука.
   "НЕТ! НЕТ! НЕТ!" - кричало все в ней, но этот крик не мог вырваться наружу. Эд'рум взял на себя роль Молчаливой и круг за кругом приближался к Одинокой Силе. Он пел. "Откуда у акулы такой голос?" - промелькнуло в голове у Ниты. Пение Властелина, казалось, заполняло все Море.
   Я принимаю твой Дар, Одинокая Сила,
   Смерть принимаю, не споря.
   Пусть она с Морем сольется и станет
   Частью великого Моря!
   Смерть принимая, ее изымаю из мира,
   Из Времени, чье непрерывно теченье.
   Ее, как подарок, с собой забираю,
   А Времени щедро дарую рожденье.
   Вонзай свои зубы в покорное, мягкое тело,
   Пусть ненависть черная хлещет волной.
   Победа твоя означает твое пораженье
   Посланница Смерть умирает со мной.
   И Властелин акул кинулся вниз и впился зубами в напряженную шею Змеи. Бледный не вскрикнул, когда пылающая шкура Змеи расплавила его зубы. Акула не издала ни звука, когда Одинокая Сила, затрясшаяся от боли и ярости, свилась кольцом и оторвала от своей шеи длинное белое тело, раздавила его в своих каменных челюстях.
   А затем появились акулы...
   "ПРИЗОВУ ПОМОЩЬ", - вспомнила Нита слова Властелина. Да, да, когда-то ведь Эд'рум говорил, что есть единственный способ призвать его сородичей... это кровь! Его собственная кровь. Взятая у Ниты сила, ее волшебство подарило акуле умение петь. Даже великая власть Властелина акул не могла сотворить того, что даровало ему волшебство кита. Дарованная сила преодолела немыслимое расстояние, призвав дюжины, сотни, тысячи, десятки тысяч кровожадных сородичей. Обезумев от крови в воде, они нападали на всякого, у кого была хоть малейшая рана, и разрывали его на клочки.
   Нита почувствовала, что может плыть, и спешно удалилась от разыгравшейся оргии, где, казалось, все акулы мира сплелись, столкнулись в кипящей воде. Ар'ейниии мгновенно исчезла в кружащемся облаке гладких серебристых тел. Эд'рум тоже пропал. И Змея...
   Ужасающий крик боли словно бы взорвал воду. Одинокая Сила, как и все остальные Силы, приняв облик земного тела, будь это даже чудовище, становилась уязвимой. Акулы, обезумевшие от крови Властелина, впились в тело Змеи. Вкус ее обжигающей крови, смешанной с их собственной, только подогревал их безумие. Они жаждали еще и еще... И находили.. И рвали. Крики и вопли не утихали, продолжались и продолжались... Мечущаяся Змея была, словно гирляндами, увешана по всей своей неимоверной длине мотающимися акульими телами. Нита, оглушенная, обессилевшая, стремилась все дальше и дальше от побоища, которое, казалось, будет происходить вечно.
   И вдруг все прекратилось. Акулы, крупные и мелкие, стали медленно кружить над останками Змеи в поисках другой свежей пищи и не находили ее. Они начали рассеиваться.
   Властелина акул и Ар'ейниии не было видно. Лишь кружащее в воде алое облако да выпадающие из него и медленно опускающиеся на дно куски растерзанных тел.
   От Одинокой Силы не осталось ничего, кроме застывающей на дне лавы. Да чувствовался в воде сильный серный привкус с примешивавшимся к нему жгучим и жгущим вкусом ее горящей фиолетовыми язычками крови. А на дне в застывающем месиве лавы корчилось, свиваясь кольцами, в последнем издыхании длинное изодранное тело Змеи. НЕОГРАНИЧЕННАЯ еще раз была ограничена ценою жизни. И жертва свершила это по своей воле. Эд'рум не был волшебником, но, наделенный силой волшебства, он сумел остановить, ДОВЕРШИТЬ беду, напоив ее собственной кровью.
   У Ниты ныло все тело. Невероятно усталая и опустошенная, она висела неподвижно в воде, просто не зная, что делать. Она ведь не планировала жить так долго! И вдруг она вспомнила:
   - Ки-ииит!
   Вернувшееся эхо подсказало, что кашалот стремительно поднимается вверх. Она последовала за ним.
   Нита прошла сквозь сумеречную зону в три сотни морских саженей и увидела свет, слабый зеленовато-золотой свет, который и не надеялась увидеть вновь. Она с ходу расколола спокойную, словно стеклянную, поверхность воды, несколько раз жадно и глубоко вздохнула и только теперь обнаружила, что занимается утро. Утро понедельника? Она не была уверена, но это сейчас не имело значения. В глаза ей опять бил солнечный свет, в легкие легко и свободно врывался воздух, чистый и свежий. А в полумиле от нее на волнах качался кашалот, настолько усталый, что не мог пошевелить даже плавником.
   Она подплыла к нему. Некоторое время ни один из них не произносил ни слова, не шелохнулся. Они просто лежали на воде, слегка касаясь друг друга боком и дышали, дышали, дышали...
   - Я там внизу увлекся, - вымолвил Кит, - и Сеть начала сползать с меня. Еще бы немного, и я стал бы настоящим кашалотом, забывшим свою человеческую суть. Тогда Сеть разорвалась бы и...
   - Я заметила, - сказала Нита, вспомнив светящуюся паутину кровеносных сосудов, пронизывающих тело кашалота.
   - Ты начала петь, и я очнулся. Кажется, я теперь у тебя в долгу.
   - Не болтав - откликнулась Нита. - После всего, что произошло, уже непонятно, кто кому должен. Будем обязаны друг другу одинаково. Идет?
   - Да. Но, Нита...
   - Не вспоминай больше об этом, - оборвала она Кита. - Кто-то должен был и тебя оберегать.
   Он окатил ее струёй воды, фонтаном поднявшейся над головой.
   Посвященные, перекликаясь, начали постепенно собираться вокруг них. Кит и Нита молчали, не находя подходящих слов. Последней всплыла Ш'риии. Она облегченно вздохнула, выпустила в воздух высокий ^фонтан воды и внимательно поглядела на Ниту.
   - Ар'ейниии?..
   - Исчезла, - ответил Кит.
   - А Властелин акул?..
   - Жертвоприношение было принято, - прошептала Нита.
   И наступила тишина. Посвященные молча переглядывались.
   - Да, - вздохнула Ш'риии, - Море еще не видело такой Песни, как эта...
   "ЭТО БУДЕТ ХОРОШО СПЕТАЯ ПЕСНЯ, - словно бы снова зазвучал для Ниты холодный, ровный голос. - СПЕТАЯ ОТ ВСЕГО СЕРДЦА. ТЫ МОЛОДАЯ И НИКОГДА НЕ ЛЮБИВШАЯ. Я СТАРЫЙ И НИКЕМ НЕ ЛЮБИМЫЙ..."
   - ...Одинокая Сила скована снова, - продолжала Ш'риии, - и Море успокаивается.
   - Ш'риии, - спросила К'лыыы, - а не следует ли нам закончить Песню?
   - Все СДЕЛАНО, - тихо вымолвил Кит. Ш'риии помолчала и кивнула.
   - Да, - пропела она, - он прав.
   - И я отправляюсь домой, - решительно прогудел Кит.
   - Хорошо, - согласилась Ш'риии. - К'ииит, мы будем отдыхать в этих водах еще дня два. Вы знаете, где найти нас. - Она умолкла, словно бы подыскивая подходящие слова. - И обоим вам...
   - Пожалуйста, оставь это, - прервала ее Нита как можно мягче и вежливее. Она толкнула Кита в бок. Он повернул к берегу, меряя взглядом длинный путь к дому, - Пока.
   И они поплыли домой.
   Родители Ниты сидели на пляже, как будто точно знали, откуда и когда появятся дети. Нита и Кит упорно шлепали по воде руками и ногами, перебарывая тянущую их обратно в море волну. И скакнули прямо в полотенца, которые припасли для них отец и мать. Несколько мгновений укутанные в махровые полотенца ребята стояли молча, дрожа от утреннего холода.
   - Все БУДЕТ в порядке? - осторожно спросил отец.
   Нита кивнула.
   - А ВЫ в порядке? - спросила мама, крепко прижимая Ниту к груди.
   Нита глянула на маму и отрицательно покачала головой.
   - Не совсем.
   - Ладно, - улыбнулась мама, - с вопросами можно и подождать. Пойдем-ка домой.
   - Ага, - обрадовался Кит. - Но отвечать на вопросы будет она. Пока я буду есть.
   Нита обернулась к нему, долго смотрела на этого мальчишку, будто впервые увидела его. Потом протянула руку и обняла Кита за плечи.
   Добравшись до дома, она не стала отвечать на град посыпавшихся на них вопросов. Нита ела. А потом потащилась в свою комнату и рухнула на кровать. Кит в своей комнате напротив уже спал. Но прежде чем полностью отключиться, Нита вытащила свой Учебник из-под подушки и открыла его на той странице, где должны были появиться сведения о произошедших в этом районе событиях.
   - Я прошу выдержку из Глубокого волшебства, совершенного в этом районе в последние шесть месяцев, - потребовала она, - И, пожалуйста, результаты.
   Список появился. Он был кратким, как она и предполагала. Вторая с конца списка запись гласила:
   ВСХ 85/003 - КАЛЛАХАН. Джуанита Т. и РОДРИГЕС, Кристофер К.
   Выполнение: Внедренное в пространство "Заклинание Мебиуса".
   Понесли убытки: 5/25/85, добровольная замена.
   Для краткого обзора деталей смотри раздел "Текущие События".
   Нита сунула книгу обратно под подушку и тихо, горько заплакала, сглатывая слезы.
   Глава тринадцатая. ПЕСНЯ СЕРДЦА
   И она, и Кит проспали до самого вечера. Когда Нита оделась и спустилась вниз по лестнице, она обнаружила, что Кит уже сидит за столом и самозабвенно набивает рот горстями чипсов. Он отдавался этому занятию с такой сосредоточенностью, будто совершал самое важное дело в жизни. В гостиной гремел телевизор, наполняя весь дом говором и криками разноголосой толпы. Мама старалась перекричать этот невероятный гам.
   - Его? Да он... Ты же просто глазеешь... Кит посмотрел на вошедшую Ниту:
   - Хочешь есть?
   - Не очень.
   Она осторожно - у нее все болело - села рядом с ним и, взяв пакетик чипсов, стала рассеянно читать мелкие буковки надписей.
   - А здесь все по-прежнему, - оживленно бубнил Кит набитым ртом.
   - Да, я слышу.
   - Я собираюсь выйти из дому. Пойдешь со мной?
   - Поплавать?
   - Ага. - Он помолчал, энергично похрустывая чипсами. - Я должен вернуть Сеть.
   - А она все еще работает?
   - Ага, - кивнул Кит. - Именно поэтому я предпочел бы больше не влезать в нее. Но надо вернуть.
   Нита тоже кивнула, положила на стол пакетик и несколько мгновений посидела молча, положив подбородок на руки.
   - Знаешь, я подумала...
   - НЕЕЕЕЕЕЕЕТ!..
   Нита смерила Кита взглядом и отвела глаза.
   - ..я подумала, что мы опять выиграли.
   - Ага.
   Почти вызывающая беззаботность не покидала его.
   - Ты заметил, - продолжала Нита, - что в награду за трудную работу нам дают работенку потрудней? Кит подумал и важно кивнул.
   - Беда в том, - сказал он, - что трудная работка нам НРАВИТСЯ.
   Нита поморщилась. Ей не понравилось это НРАВИТСЯ. Именно потому, что было правдой. Она, тихая маленькая Нита, сидевшая всегда отдельно от всех на последней парте и получавшая приличные отметки, вовлечена в такую работу, которая час от часу становится все труднее и опасней.