Страница:
Цель большинства людей – удовлетворить собственные потребности и желания, а не потребить ваш товар. Используя термин «потребители», участники рынка предполагают направленную вовне перспективу, включающую высокомерие как часть стратегии. Она препятствует более глубокому пониманию мотиваций людей к покупке, а также методов завоевания их доверия с целью продажи. Точка зрения этих участников рынка нарушает главную заповедь маркетинговой стратегии, ставя корпоративные интересы выше удовлетворения потребителя. На первый взгляд это может показаться противоречащим здравому смыслу. Конечно, маркетинговая стратегия видит цель в продаже товара, но я намерен доказать, что для достижения более глубокого понимания поведения потребителя сначала необходимо поднять прицельную планку и дать более широкую характеристику нашим потенциальным клиентам. Как бы то ни было, мы не всегда являемся потребителями того или иного бренда, но неизменно остаемся Homo sapiens независимо от исследуемой категории продукта.
Разум каменного века
Психология как результат эволюции
Человеческий автоматизм
Взаимный альтруизм
Один мозг, несколько разумов
Разум каменного века
После появления генома Homo, приблизительно 2,4 млн лет назад, сменилось около 84 тыс. поколений наших предков, охотников и собирателей. После начала индустриальной эпохи сменились лишь семь поколений. Более 99 % эволюции вида прошло в сообществах охотников и собирателей[49]. Наши желания и потребности формировались на протяжении тысячелетий, задолго до появления товаров, брендов или товарных категорий. Человеческий разум создан для решения задач, с которыми сталкивались охотники и собиратели, а не тех, с какими имеет дело современный потребитель. Вот почему когда мы низводим людей до потребителей, то привлекаем внимание к современным отношениям между целевой аудиторией и категорией товара, игнорируя все эволюционные факторы, сформировавшие наш мозг и поведение и влияющие на эти отношения и сегодня.
После многих миллионов лет эволюции, приблизительно 200 тыс. лет назад, в эпоху плейстоцена[50], появились первые современные люди; они жили небольшими группами, кочевавшими по саваннам Восточной Африки[51]. Жизнь этих людей была похожа на туристический поход, только продолжался он всегда и невозможно было купить теплозащитное покрытие[52]. Развитая индустриальная эпоха, где мы ведем сидячую жизнь в домах с климат-контролем, покупаем товары в супермаркетах, едим фастфуд и смотрим телевизор, длится меньше столетия. Чтобы взглянуть на современность еще шире, отметим, что после начала цифровой эпохи сменились всего два поколения. Мы мгновенно превратились из охотников, метающих копье в цель, в покупателей, которые наводят курсор и щелкают компьютерной мышью, но это не меняет того факта, что наш мозг лучше приспособлен к амазонским джунглям, чем к интернет-сайтам вроде amazon.com. Как выразился один специалист в области эволюционной психологии: «Современный череп содержит мозг каменного века»[53].
Конечно, сами мы живем в XXI веке, но когнитивные структуры и мыслительные программы, сформировавшиеся и адаптировавшиеся в условиях плейстоцена, присутствуют в нашем мозгу и сегодня. Механизмы мышления оказывают решающее влияние на наше поведение в современном мире, хотя сами они предназначены для совсем других обстоятельств. Мы больше не живем в мире, для которого сформировался наш разум, однако мозг продолжает работать точно так же. Естественный отбор, или то, что мы обычно называем эволюцией, движется с черепашьей скоростью, несмотря на то что наша жизнь меняется со скоростью света. Это очень медленный процесс, и сменилось еще недостаточно много поколений, чтобы в мозгу сформировались связи, адаптированные к постиндустриальному обществу. Но поскольку окружающая среда, в которой мы живем, продолжает быстро меняться, проблема остается: мы движемся быстрее, чем наш мозг[54].
Поэтому, вместо того чтобы следить, что покупают люди, мы должны начать изучение реальных мотивов, стоящих за покупкой. Покупка товаров и услуг – это относительно новое поведение для нашего вида, но древние связи в мозгу, посредством которых мы выбирали пропитание и ресурсы, остались неизменными. В сущности, стратегия добычи пищи на равнинах Серенгети[55] ничем не отличалась от стратегии покупки товаров в универмаге Walmart. Выбор только своего бренда (например, каши) аналогичен сбору для пропитания знакомых корешков, фруктов, клубней, орехов, зерен и семян. Это безопасный выбор, позволяющий избежать боли и предсказать удовольствие.
Как ни парадоксально, тревога и страх являются главными мотиваторами нашего стремления к благополучию, а процесс эволюции по большей части движим стремлением избежать ущерба. В эпоху плейстоцена выбор незнакомых фруктов и растений, которые могли оказаться ядовитыми, означал опасность болезни и смерти. Сегодня ставки не столь велики, но наше поведение не изменилось. Мы не любим отклоняться от привычного и безопасного образа действий, а выбираем надежные, проверенные товары. Преданность этим брендам отчасти является артефактом, дошедшим до нас из прошлого, из эпохи плейстоцена.
После многих миллионов лет эволюции, приблизительно 200 тыс. лет назад, в эпоху плейстоцена[50], появились первые современные люди; они жили небольшими группами, кочевавшими по саваннам Восточной Африки[51]. Жизнь этих людей была похожа на туристический поход, только продолжался он всегда и невозможно было купить теплозащитное покрытие[52]. Развитая индустриальная эпоха, где мы ведем сидячую жизнь в домах с климат-контролем, покупаем товары в супермаркетах, едим фастфуд и смотрим телевизор, длится меньше столетия. Чтобы взглянуть на современность еще шире, отметим, что после начала цифровой эпохи сменились всего два поколения. Мы мгновенно превратились из охотников, метающих копье в цель, в покупателей, которые наводят курсор и щелкают компьютерной мышью, но это не меняет того факта, что наш мозг лучше приспособлен к амазонским джунглям, чем к интернет-сайтам вроде amazon.com. Как выразился один специалист в области эволюционной психологии: «Современный череп содержит мозг каменного века»[53].
Конечно, сами мы живем в XXI веке, но когнитивные структуры и мыслительные программы, сформировавшиеся и адаптировавшиеся в условиях плейстоцена, присутствуют в нашем мозгу и сегодня. Механизмы мышления оказывают решающее влияние на наше поведение в современном мире, хотя сами они предназначены для совсем других обстоятельств. Мы больше не живем в мире, для которого сформировался наш разум, однако мозг продолжает работать точно так же. Естественный отбор, или то, что мы обычно называем эволюцией, движется с черепашьей скоростью, несмотря на то что наша жизнь меняется со скоростью света. Это очень медленный процесс, и сменилось еще недостаточно много поколений, чтобы в мозгу сформировались связи, адаптированные к постиндустриальному обществу. Но поскольку окружающая среда, в которой мы живем, продолжает быстро меняться, проблема остается: мы движемся быстрее, чем наш мозг[54].
Поэтому, вместо того чтобы следить, что покупают люди, мы должны начать изучение реальных мотивов, стоящих за покупкой. Покупка товаров и услуг – это относительно новое поведение для нашего вида, но древние связи в мозгу, посредством которых мы выбирали пропитание и ресурсы, остались неизменными. В сущности, стратегия добычи пищи на равнинах Серенгети[55] ничем не отличалась от стратегии покупки товаров в универмаге Walmart. Выбор только своего бренда (например, каши) аналогичен сбору для пропитания знакомых корешков, фруктов, клубней, орехов, зерен и семян. Это безопасный выбор, позволяющий избежать боли и предсказать удовольствие.
Как ни парадоксально, тревога и страх являются главными мотиваторами нашего стремления к благополучию, а процесс эволюции по большей части движим стремлением избежать ущерба. В эпоху плейстоцена выбор незнакомых фруктов и растений, которые могли оказаться ядовитыми, означал опасность болезни и смерти. Сегодня ставки не столь велики, но наше поведение не изменилось. Мы не любим отклоняться от привычного и безопасного образа действий, а выбираем надежные, проверенные товары. Преданность этим брендам отчасти является артефактом, дошедшим до нас из прошлого, из эпохи плейстоцена.
Психология как результат эволюции
Подобно современному автомобилю, человек имеет встроенный набор «заводских настроек» – черт и характеристик, с которыми он рождается. Все люди обладают тем, что специалисты называют эволюционно приобретенными психологическими механизмами – врожденными поведенческими способностями, которые лежат в основе автоматических, бессознательных решений. Это когнитивные механизмы: взаимный альтруизм, ритуалы, территориальность, коллективное принятие решений, образование коалиций, избегание хищника, выбор пищи, критерии выбора партнера и внутриполовая конкуренция, которые играют ведущие роли в широком спектре устоявшегося поведения. Такие эволюционно приобретенные психологические механизмы часто генерируют мгновенную поведенческую реакцию, не требующую размышлений и основанную на узком срезе информации. Например, один лишь вид змеи заставляет тело отпрыгнуть еще до того, как у мозга появится время сознательно проанализировать ситуацию.
На протяжении многих десятилетий общественные науки придерживались взгляда на человеческое поведение как на tabula rasa: мозг рождается абсолютно чистым, без заложенных в него правил обработки информации, структура которых сформировалась на основе опыта, воспитания, социализации, культуры и т.д. Участники рынка позаимствовали этот подход, сосредоточив усилия почти исключительно на культурных и рыночных факторах. Фигурально выражаясь, «клали все яйца» в корзину воспитания, практически игнорируя природные факторы и биологию, с которыми рождается человек. Особенно сильно увлекают и отвлекают рекламодателей новейшие тенденции в социальных сетях, технологиях, моде, музыке, индустрии развлечений, а также то, что в данный момент продается на рынке, и они почти не обращают внимания на более глубокие, неизменные причины человеческих стремлений, потребностей и желаний. Но, по выражению Тима Махони, вице-президента по производству и маркетингу американского отделения Volkswagen, «как участники рынка, мы иногда слишком увлекаемся новыми, блестящими вещами. Это может быть опасно. Прежде всего маркетинг – это проникновение в интуицию»[56].
В нашем поведении есть много такого, чего не может объяснить культура. Аллен Д. Макнейл, старший лектор Корнелльского университета, говорит: «Вопреки утверждениям многих специалистов в области общественных наук человеческое поведение не обладает бесконечной гибкостью и не может быть объяснено только в терминах культуры»[57]. И действительно, последние открытия нейробиологии, когнитивистики и эволюционной биологии не подтверждают теорию чистого листа. По всей видимости, практически все поведение определяется как врожденными, так и приобретенными факторами. По мнению специалиста по эволюционной психологии Стивена Пинкера, автора книги «Чистый лист: современное отрицание человеческой природы» («The Blank Slate: The Modern Denial of Human Nature»), новейшие исследования показывают: «многие свойства мозга обусловлены генетически и не зависят от информации, поступающей от органов чувств». «Поведение может отличаться у разных культур, но структура мыслительных программ, лежащих в их основе, остается неизменной. Разумное поведение успешно усваивается потому, что у нас есть врожденные системы, которые отвечают за это обучение»[58], – говорит Пинкер.
На протяжении многих десятилетий общественные науки придерживались взгляда на человеческое поведение как на tabula rasa: мозг рождается абсолютно чистым, без заложенных в него правил обработки информации, структура которых сформировалась на основе опыта, воспитания, социализации, культуры и т.д. Участники рынка позаимствовали этот подход, сосредоточив усилия почти исключительно на культурных и рыночных факторах. Фигурально выражаясь, «клали все яйца» в корзину воспитания, практически игнорируя природные факторы и биологию, с которыми рождается человек. Особенно сильно увлекают и отвлекают рекламодателей новейшие тенденции в социальных сетях, технологиях, моде, музыке, индустрии развлечений, а также то, что в данный момент продается на рынке, и они почти не обращают внимания на более глубокие, неизменные причины человеческих стремлений, потребностей и желаний. Но, по выражению Тима Махони, вице-президента по производству и маркетингу американского отделения Volkswagen, «как участники рынка, мы иногда слишком увлекаемся новыми, блестящими вещами. Это может быть опасно. Прежде всего маркетинг – это проникновение в интуицию»[56].
В нашем поведении есть много такого, чего не может объяснить культура. Аллен Д. Макнейл, старший лектор Корнелльского университета, говорит: «Вопреки утверждениям многих специалистов в области общественных наук человеческое поведение не обладает бесконечной гибкостью и не может быть объяснено только в терминах культуры»[57]. И действительно, последние открытия нейробиологии, когнитивистики и эволюционной биологии не подтверждают теорию чистого листа. По всей видимости, практически все поведение определяется как врожденными, так и приобретенными факторами. По мнению специалиста по эволюционной психологии Стивена Пинкера, автора книги «Чистый лист: современное отрицание человеческой природы» («The Blank Slate: The Modern Denial of Human Nature»), новейшие исследования показывают: «многие свойства мозга обусловлены генетически и не зависят от информации, поступающей от органов чувств». «Поведение может отличаться у разных культур, но структура мыслительных программ, лежащих в их основе, остается неизменной. Разумное поведение успешно усваивается потому, что у нас есть врожденные системы, которые отвечают за это обучение»[58], – говорит Пинкер.
Человеческий автоматизм
Взгляд на людей как на инопланетян и полное отделение их от других животных во многих отношениях препятствовали глубокому, эмпирическому пониманию нашего собственного поведения. Этология, изучающая деятельность животных в естественных условиях, дает ключи и к пониманию поведения человека. Участникам рынка не обязательно превращаться в зоологов, чтобы разобраться в действиях человека, однако наблюдение за естественным поведением других животных может пролить свет на важные моменты нашей эволюции. Теория естественного отбора Чарлза Дарвина своим появлением в значительной степени обязана наблюдениям за разнообразием пород собак, замеченных ученым еще в детстве, а также зябликов, за которыми он наблюдал во время путешествия на Галапагосские острова.
Известный психолог Роберт Чалдини в своей книге «Психология влияния»[59] знакомит маркетологов с подсознательными катализаторами поведения потребителей. Впервые прибегнув к сравнению с тем, что этологи называют «фиксированной последовательностью действий» (автоматическими, запрограммированными поведенческими реакциями животных на определенные стимулы), он сумел показать, что люди зачастую действуют по аналогичным схемам. Чалдини описывает эксперимент, в котором индюшка, стремящаяся взять под крыло, согреть и окружить заботой любого находящегося рядом цыпленка, слышит звук «чип-чип» и оказывается полностью сбитой с толку. Для изучения этого феномена ученые прикрепляли к чучелу хорька, естественного врага индейки, маленький магнитофон, на котором записаны звуки, издаваемые цыплятами. Услышав звук «чип-чип», индюшка брала хорька под крыло, но, как только магнитофон выключался, яростно атаковала чучело – ее поведение мгновенно менялось, словно у Джекила и Хайда. Небольшого среза информации от сигнального раздражителя в виде чирикающего звука, который играет главную роль в пусковом механизме реакции защиты, оказалось достаточно для преодоления сигналов от остальных органов чувств – индюшка в буквальном смысле была ослеплена и не замечала своего врага.
Как бы то ни было, перед нами возникает вопрос: если животное может иметь заранее известную реакцию на определенное воздействие окружающей среды, значит ли это, что подобным образом запрограммирован и человек? Например, могут ли люди автоматически реагировать на конкретные факторы в процессе маркетинга? Неужели мы отвергаем рекламу, которая нарушает эти правила, и принимаем ту, которая признает и поддерживает их? Существуют ли бессознательные спусковые механизмы, о которых не догадываются и рекламодатели, и потребители? И если существуют, что они собой представляют и как их осознать и использовать для создания более сильной связи с брендами? Может, начать с признания использования приобретенных психологических механизмов в наших маркетинговых программах? Например, образование коалиции и территориальность в бренд-клубах и программах лояльности или избегание хищника со стороны рассерженных блогеров, которые предупреждают свои «цифровые» племена об опасности обмана со стороны беспринципных продавцов.
Выяснилось, что человеку тоже присущ автоматизм, обусловленный как наследственностью, так и влиянием окружающей среды. Бессознательные врожденные склонности и усвоенные социальные нормы определяют реакцию на внешний стимул без участия рассудка и сознательных усилий. По мере того как жизнь становится все сложнее и насыщеннее, мы с большей вероятностью слепо подчиняемся этим стереотипным, эмпирическим правилам, и они принимают за нас решения. Этот процесс происходит повсеместно, причем чем сложнее окружающая среда, тем чаще.
Так, например, сила лидерства и статуса самого популярного бренда на рынке объясняется по большей части присущим человеку стадным чувством – в случае сомнений поступать так, как все. Эту склонность следовать за другими Чалдини называет «социальным доказательством». Она укреплялась на протяжении многих тысяч лет эволюции в обществах охотников и собирателей, среди групп людей, где от мнения каждого зависело выживание остальных. Toyota Camry остается самым продаваемым пассажирским автомобилем в Америке и потому, что многие владельцы продемонстрировали преданность этой марке. Доверие сохраняется, несмотря на недавние сомнения в безопасности машины и многочисленные отзывы продукции с рынка[60].
Еще одним примером такой ментальной эвристики может служить социальная норма, приравнивающая дорогое к хорошему. Подобно тому как индюшка считает звук «чип-чип» сигналом потребности в защите, человеческие существа убеждены: для того чтобы получить самое лучшее, нужно приобрести самое дорогое. Неудивительно, что при утрате бдительности этот мыслительный процесс может закончиться объятиями с хорьком. Мы получаем не то, что хотим, но опыт научил нас, что «ты получаешь то, за что платишь», и поэтому нас соблазняет «чип-чип» совсем не дешевого товара. Эта эвристика способна заставить нас заплатить на 85 % больше за патентованное лекарственное средство, предпочтя его непатентованному, несмотря на то что Управление по контролю за продуктами и лекарствами требует от непатентованных лекарств точно такого же качества и действия[61].
Подобную эвристику широко использовал производитель пива Stella Artois, на первый взгляд нелогично представлявший высокую цену как преимущество, позиционируя в США ничем особенно не выделяющееся бельгийское пиво как импорт класса премиум. Марка стремительно завоевывала популярность в Америке благодаря рекламному лозунгу, придуманному компанией Lowe and Partners Advertising: «За совершенство надо платить»[62]. Это совсем неплохо как для потребителей, так и для Stella Artois, поскольку «обычное» по бельгийским стандартам пиво – премиум-класс для американцев. Однако подобное обобщение также заставляет нас платить больше за бутылку вина от известного производителя, несмотря на то что он продает практически то же вино под другой маркой за гораздо меньшую цену. Это же заставляет нас ощущать себя утонченными при выборе дорогого платья Vera Wang, а не просто разумными при покупке более доступного и простого платья Simply Vera, продающегося в розничной сети Kohl’s. Будь то дамская сумочка, пара туфель или даже коробка каши, мы больше уважаем свое решение, когда платим бо2льшую цену. И наоборот, если у вас поддельные часы Rolex, вы на самом деле не очень довольны, поскольку знаете, что заплатили за них 50 долл., а не 5000. Осознание имеет значение. Наш взгляд на окружающий мир и на бренды основан на убеждениях, которые зачастую питаются этими когнитивными сокращениями.
Мыслительные сокращения предназначены для того, чтобы помочь нам ориентироваться в сложном и нередко опасном мире, где постоянно приходится принимать решения, не используя активное сознание. Однако иногда подчинение стадному инстинкту может привести к неприятностям (как в случае с индюшкой, которая берет под крыло врага, или покупателем, выбирающим не тот бренд).
Известный психолог Роберт Чалдини в своей книге «Психология влияния»[59] знакомит маркетологов с подсознательными катализаторами поведения потребителей. Впервые прибегнув к сравнению с тем, что этологи называют «фиксированной последовательностью действий» (автоматическими, запрограммированными поведенческими реакциями животных на определенные стимулы), он сумел показать, что люди зачастую действуют по аналогичным схемам. Чалдини описывает эксперимент, в котором индюшка, стремящаяся взять под крыло, согреть и окружить заботой любого находящегося рядом цыпленка, слышит звук «чип-чип» и оказывается полностью сбитой с толку. Для изучения этого феномена ученые прикрепляли к чучелу хорька, естественного врага индейки, маленький магнитофон, на котором записаны звуки, издаваемые цыплятами. Услышав звук «чип-чип», индюшка брала хорька под крыло, но, как только магнитофон выключался, яростно атаковала чучело – ее поведение мгновенно менялось, словно у Джекила и Хайда. Небольшого среза информации от сигнального раздражителя в виде чирикающего звука, который играет главную роль в пусковом механизме реакции защиты, оказалось достаточно для преодоления сигналов от остальных органов чувств – индюшка в буквальном смысле была ослеплена и не замечала своего врага.
Как бы то ни было, перед нами возникает вопрос: если животное может иметь заранее известную реакцию на определенное воздействие окружающей среды, значит ли это, что подобным образом запрограммирован и человек? Например, могут ли люди автоматически реагировать на конкретные факторы в процессе маркетинга? Неужели мы отвергаем рекламу, которая нарушает эти правила, и принимаем ту, которая признает и поддерживает их? Существуют ли бессознательные спусковые механизмы, о которых не догадываются и рекламодатели, и потребители? И если существуют, что они собой представляют и как их осознать и использовать для создания более сильной связи с брендами? Может, начать с признания использования приобретенных психологических механизмов в наших маркетинговых программах? Например, образование коалиции и территориальность в бренд-клубах и программах лояльности или избегание хищника со стороны рассерженных блогеров, которые предупреждают свои «цифровые» племена об опасности обмана со стороны беспринципных продавцов.
Выяснилось, что человеку тоже присущ автоматизм, обусловленный как наследственностью, так и влиянием окружающей среды. Бессознательные врожденные склонности и усвоенные социальные нормы определяют реакцию на внешний стимул без участия рассудка и сознательных усилий. По мере того как жизнь становится все сложнее и насыщеннее, мы с большей вероятностью слепо подчиняемся этим стереотипным, эмпирическим правилам, и они принимают за нас решения. Этот процесс происходит повсеместно, причем чем сложнее окружающая среда, тем чаще.
Так, например, сила лидерства и статуса самого популярного бренда на рынке объясняется по большей части присущим человеку стадным чувством – в случае сомнений поступать так, как все. Эту склонность следовать за другими Чалдини называет «социальным доказательством». Она укреплялась на протяжении многих тысяч лет эволюции в обществах охотников и собирателей, среди групп людей, где от мнения каждого зависело выживание остальных. Toyota Camry остается самым продаваемым пассажирским автомобилем в Америке и потому, что многие владельцы продемонстрировали преданность этой марке. Доверие сохраняется, несмотря на недавние сомнения в безопасности машины и многочисленные отзывы продукции с рынка[60].
Еще одним примером такой ментальной эвристики может служить социальная норма, приравнивающая дорогое к хорошему. Подобно тому как индюшка считает звук «чип-чип» сигналом потребности в защите, человеческие существа убеждены: для того чтобы получить самое лучшее, нужно приобрести самое дорогое. Неудивительно, что при утрате бдительности этот мыслительный процесс может закончиться объятиями с хорьком. Мы получаем не то, что хотим, но опыт научил нас, что «ты получаешь то, за что платишь», и поэтому нас соблазняет «чип-чип» совсем не дешевого товара. Эта эвристика способна заставить нас заплатить на 85 % больше за патентованное лекарственное средство, предпочтя его непатентованному, несмотря на то что Управление по контролю за продуктами и лекарствами требует от непатентованных лекарств точно такого же качества и действия[61].
Подобную эвристику широко использовал производитель пива Stella Artois, на первый взгляд нелогично представлявший высокую цену как преимущество, позиционируя в США ничем особенно не выделяющееся бельгийское пиво как импорт класса премиум. Марка стремительно завоевывала популярность в Америке благодаря рекламному лозунгу, придуманному компанией Lowe and Partners Advertising: «За совершенство надо платить»[62]. Это совсем неплохо как для потребителей, так и для Stella Artois, поскольку «обычное» по бельгийским стандартам пиво – премиум-класс для американцев. Однако подобное обобщение также заставляет нас платить больше за бутылку вина от известного производителя, несмотря на то что он продает практически то же вино под другой маркой за гораздо меньшую цену. Это же заставляет нас ощущать себя утонченными при выборе дорогого платья Vera Wang, а не просто разумными при покупке более доступного и простого платья Simply Vera, продающегося в розничной сети Kohl’s. Будь то дамская сумочка, пара туфель или даже коробка каши, мы больше уважаем свое решение, когда платим бо2льшую цену. И наоборот, если у вас поддельные часы Rolex, вы на самом деле не очень довольны, поскольку знаете, что заплатили за них 50 долл., а не 5000. Осознание имеет значение. Наш взгляд на окружающий мир и на бренды основан на убеждениях, которые зачастую питаются этими когнитивными сокращениями.
Мыслительные сокращения предназначены для того, чтобы помочь нам ориентироваться в сложном и нередко опасном мире, где постоянно приходится принимать решения, не используя активное сознание. Однако иногда подчинение стадному инстинкту может привести к неприятностям (как в случае с индюшкой, которая берет под крыло врага, или покупателем, выбирающим не тот бренд).
Взаимный альтруизм
Вероятно, одним из самых мощных спусковых механизмов убеждения человека является взаимный обмен – по возможности отплатить той же монетой за то, что нам дали или для нас сделали другие[63]. Чарлз Дарвин был убежден, что взаимность является основой человеческой морали. Когда нам что-то дают или для нас делают, мы чувствуем себя обязанными отплатить услугой за услугу – это справедливо в самых разных случаях: от взаимной чистки у приматов («я почешу тебе спину, если ты почешешь мне») до религиозного учения («поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой»)[64]. Корни такого альтруизма кроются в истории нашей эволюции. Альтруистическое поведение наблюдается даже у 18-месячных младенцев, а наши ближайшие родственники, шимпанзе, также демонстрируют зачатки взаимопомощи, выращивая чужих детенышей. По мнению немецких ученых, результаты исследования которых опубликованы в журнале Science, альтруизм сформировался около 6 млн лет назад у общих предков человека и шимпанзе[65].
Взаимный альтруизм также может стать двигателем рыночной экономики, как, например, резкое увеличение продаж накануне праздников, к которым принято дарить подарки, что в значительной мере обусловлено генетически запрограммированной схемой. Похоже, продавцы всегда использовали этот спусковой механизм, пряча его за бесплатным образцом или пробным предложением. Нам дают маленький тюбик зубной пасты, и мы чувствуем себя обязанными задуматься о новой отбеливающей формуле. Когда красивая женщина в бакалейном отделе предлагает бесплатно попробовать сыр, нам стыдно съесть кусочек и сбежать – мы иногда идем в отдел, где продают сыр, и покупаем предложенное. Капил Бава из Колледжа им. Баруха и Роберт Шумейкер из Нью-Йоркского университета сообщили об эмпирических данных, говорящих о том, что «в отличие от других средств стимулирования покупателей бесплатные образцы могут оказывать долгосрочное воздействие на продажи»[66]. Чтобы продемонстрировать, насколько распространена и естественна эта тенденция, профессор университета отправил поздравления с Рождеством абсолютно незнакомым людям, и его завалили ответами, хотя он не знал никого из этих людей и ни разу в жизни не сталкивался с ними[67].
В процессе эволюции люди принимали или отвергали других людей, а не компании. На основе прошлого взаимодействия с образцами товаров и услуг, которые хочется получить, человек будет вознаграждать все хорошее и наказывать плохое. Именно это человеческое качество лежит в основе успеха таких образцов сервиса, как Nordstrom и Ritz-Carlton. Если представители компании милы с клиентами или, наоборот, грубы, люди автоматически отвечают им взаимностью, которая проявляется в виде сдерживающих и уравновешивающих сил современной рыночной экономики.
Специалисты в области эволюционной биологии называют эту черту взаимным (реципрокным) альтруизмом[68], а те, кто занимается культурной антропологией, – «паутиной долга». В любом случае этот уникальный адаптационный механизм соединяет отдельных людей в эффективные коллективы с разделением труда, открывающим путь к разнообразному взаимообмену товаров и услуг[69]. Во всех сообществах, живущих поиском и добыванием пищи, совместное использование являлось универсальной особенностью, которая регулировала доступ к таким вещам, как пища, материальные блага и земля. Этот взаимный обмен между людьми – неотъемлемая характеристика всей человеческой цивилизации и предшественник торговли и предпринимательства индустриальной эпохи, которыми мы наслаждаемся сегодня[70].
Эти механизмы также могут определять выбор бренда или товара. Например, движение «зеленых» может в значительной степени объясняться аналогичной, приобретенной в результате эволюции тенденцией, которую специалисты по эволюционной психологии называют «конкурентным альтруизмом». Эта предрасположенность к кооперативному, полезному для общества поведению (например, филантропия, покупка автомобиля Prius или установка энергосберегающих ламп) помогает завоевать высокую репутацию среди представителей своего круга. Исследования показали, что альтруисты с большей вероятностью добиваются высокого положения в обществе. Особенно те, кто демонстрирует свой альтруизм публично[71].
Вместо того чтобы сосредоточиваться на эфемерных культурных проявлениях и тенденциях товарных категорий, то есть на поведении потребителей, необходимо сначала сделать шаг назад и понять эти общечеловеческие ценности. Каковы неизменные тенденции всей человеческой жизни, а не только жизненных циклов товаров и рыночных категорий? Как эти тенденции распространяются на разные культуры и всю историю нашего вида? И как они сегодня влияют на наш выбор? Как нам использовать это понимание, чтобы в полной мере задействовать древние инстинкты и сформировавшийся в результате эволюции разум для создания сильных брендов?
Бренды, которые обращаются к фундаментальным характеристикам человека, могут достичь заметного успеха и занять ведущее положение на рынке. В 1980-е годы компания AT&T, несмотря на монопольное положение и прочные позиции на рынке телекоммуникаций, проложила путь к сердцам американцев при помощи рекламной кампании «Протяни руку и прикоснись к любому». Усилия были направлены на формирование образа гигантской компании, которая не просто переключает телефонные звонки, но и обращается к врожденной общественной природе человека и глубоко укоренившейся потребности в общении. А вот другой, недавний пример. В 2010 году журнал Adweek объявил лучшей рекламной кампанией первого десятилетия нового века «Получи Mac» (Get a Mac)[72]. Эта продолжительная серия из 66 телевизионных рекламных роликов помогла Apple к 2012 году стать самым дорогим брендом в мире[73].
Компания Apple, в прошлом нишевый игрок на рынке, ориентирующаяся на творческие личности, добилась успеха посредством территориальности и формирования коалиций из нестандартно мыслящих и отвергающих статус-кво людей, сформировав эксклюзивное сообщество независимо мыслящих индивидов, которые гордятся своей исключительностью. По всей видимости, бренд попал в мейнстрим, обращаясь к универсальной человеческой потребности в социальном статусе и персонифицировав Apple перед лицом конкурентов. С кем вы предпочтете провести время: с приятным и остроумным всезнайкой Mac или неуклюжим, скучным и недалеким PC? Реклама «Получи Mac» позиционировала бренд не просто как более качественный товар с подкупающими и убедительными преимуществами над конкурентом, но и как постоянно расширяющийся клуб единомышленников.
Взаимный альтруизм также может стать двигателем рыночной экономики, как, например, резкое увеличение продаж накануне праздников, к которым принято дарить подарки, что в значительной мере обусловлено генетически запрограммированной схемой. Похоже, продавцы всегда использовали этот спусковой механизм, пряча его за бесплатным образцом или пробным предложением. Нам дают маленький тюбик зубной пасты, и мы чувствуем себя обязанными задуматься о новой отбеливающей формуле. Когда красивая женщина в бакалейном отделе предлагает бесплатно попробовать сыр, нам стыдно съесть кусочек и сбежать – мы иногда идем в отдел, где продают сыр, и покупаем предложенное. Капил Бава из Колледжа им. Баруха и Роберт Шумейкер из Нью-Йоркского университета сообщили об эмпирических данных, говорящих о том, что «в отличие от других средств стимулирования покупателей бесплатные образцы могут оказывать долгосрочное воздействие на продажи»[66]. Чтобы продемонстрировать, насколько распространена и естественна эта тенденция, профессор университета отправил поздравления с Рождеством абсолютно незнакомым людям, и его завалили ответами, хотя он не знал никого из этих людей и ни разу в жизни не сталкивался с ними[67].
В процессе эволюции люди принимали или отвергали других людей, а не компании. На основе прошлого взаимодействия с образцами товаров и услуг, которые хочется получить, человек будет вознаграждать все хорошее и наказывать плохое. Именно это человеческое качество лежит в основе успеха таких образцов сервиса, как Nordstrom и Ritz-Carlton. Если представители компании милы с клиентами или, наоборот, грубы, люди автоматически отвечают им взаимностью, которая проявляется в виде сдерживающих и уравновешивающих сил современной рыночной экономики.
Специалисты в области эволюционной биологии называют эту черту взаимным (реципрокным) альтруизмом[68], а те, кто занимается культурной антропологией, – «паутиной долга». В любом случае этот уникальный адаптационный механизм соединяет отдельных людей в эффективные коллективы с разделением труда, открывающим путь к разнообразному взаимообмену товаров и услуг[69]. Во всех сообществах, живущих поиском и добыванием пищи, совместное использование являлось универсальной особенностью, которая регулировала доступ к таким вещам, как пища, материальные блага и земля. Этот взаимный обмен между людьми – неотъемлемая характеристика всей человеческой цивилизации и предшественник торговли и предпринимательства индустриальной эпохи, которыми мы наслаждаемся сегодня[70].
Эти механизмы также могут определять выбор бренда или товара. Например, движение «зеленых» может в значительной степени объясняться аналогичной, приобретенной в результате эволюции тенденцией, которую специалисты по эволюционной психологии называют «конкурентным альтруизмом». Эта предрасположенность к кооперативному, полезному для общества поведению (например, филантропия, покупка автомобиля Prius или установка энергосберегающих ламп) помогает завоевать высокую репутацию среди представителей своего круга. Исследования показали, что альтруисты с большей вероятностью добиваются высокого положения в обществе. Особенно те, кто демонстрирует свой альтруизм публично[71].
Вместо того чтобы сосредоточиваться на эфемерных культурных проявлениях и тенденциях товарных категорий, то есть на поведении потребителей, необходимо сначала сделать шаг назад и понять эти общечеловеческие ценности. Каковы неизменные тенденции всей человеческой жизни, а не только жизненных циклов товаров и рыночных категорий? Как эти тенденции распространяются на разные культуры и всю историю нашего вида? И как они сегодня влияют на наш выбор? Как нам использовать это понимание, чтобы в полной мере задействовать древние инстинкты и сформировавшийся в результате эволюции разум для создания сильных брендов?
Бренды, которые обращаются к фундаментальным характеристикам человека, могут достичь заметного успеха и занять ведущее положение на рынке. В 1980-е годы компания AT&T, несмотря на монопольное положение и прочные позиции на рынке телекоммуникаций, проложила путь к сердцам американцев при помощи рекламной кампании «Протяни руку и прикоснись к любому». Усилия были направлены на формирование образа гигантской компании, которая не просто переключает телефонные звонки, но и обращается к врожденной общественной природе человека и глубоко укоренившейся потребности в общении. А вот другой, недавний пример. В 2010 году журнал Adweek объявил лучшей рекламной кампанией первого десятилетия нового века «Получи Mac» (Get a Mac)[72]. Эта продолжительная серия из 66 телевизионных рекламных роликов помогла Apple к 2012 году стать самым дорогим брендом в мире[73].
Компания Apple, в прошлом нишевый игрок на рынке, ориентирующаяся на творческие личности, добилась успеха посредством территориальности и формирования коалиций из нестандартно мыслящих и отвергающих статус-кво людей, сформировав эксклюзивное сообщество независимо мыслящих индивидов, которые гордятся своей исключительностью. По всей видимости, бренд попал в мейнстрим, обращаясь к универсальной человеческой потребности в социальном статусе и персонифицировав Apple перед лицом конкурентов. С кем вы предпочтете провести время: с приятным и остроумным всезнайкой Mac или неуклюжим, скучным и недалеким PC? Реклама «Получи Mac» позиционировала бренд не просто как более качественный товар с подкупающими и убедительными преимуществами над конкурентом, но и как постоянно расширяющийся клуб единомышленников.
Один мозг, несколько разумов
Два специалиста, считающиеся основателями эволюционной психологии (Леда Космидес и Джон Туби из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре), описывают быстро развивающуюся область эволюционной психологии как «основанную на признании того, что мозг человека состоит из широкого набора функционально специализированных вычислительных устройств, сформировавшихся для решения адаптивных задач, с которыми регулярно сталкивались наши предки, охотники и собиратели. Эта универсальная архитектура, появившаяся в процессе эволюции, свойственна всем людям. Обычный человек обладает характерным набором предпочтений, мотивов и специализированных систем интерпретации – программ, выполняющихся независимо от внешнего культурного разнообразия, структура которых содержит точное определение человеческой природы»[74]. В 2011 году специалист по эволюционной психологии Роберт Курцбан в данном мне интервью объяснял, что человеческий мозг похож на смартфон, куда загружены разнообразные узкоспециализированные приложения, выполняющиеся одновременно, зачастую неосознанно, и иногда вступающие в конфликт друг с другом. Эти мыслительные приложения побуждают нас искать пищу, добиваться высокого социального статуса, сохранять здоровье, избегать хищников, быть честным или обманывать людей[75].