Дышев Сергей. От 'воров в законе' до 'отморозков' - Россия уголовная

   В принципе девчонки эти - народ безобидный, чтоб что-то учудили редко бывает. Чаще они - пострадавшая сторона. Увезут в машине - и нет девчонки, пропала. Тем более сейчас тенденция пошла работать в одиночку. Боятся к кавказцам садиться, к таким, кто все из себя, "на шарнирах", увидят, даже не подходят, бегут со всех ног. Если в возрасте, солидные, могут еще подумать. Школьницы попадаются реже, москвичек тоже на нашем участке стало меньше. Недавно ездили с одной иностранной съемочной группой, они многосерийный фильм по проституткам всех стран снимали, Россия у них была последняя страна. Так вот москвичек только четырех нашли. Еще реже - девочки с Кавказа. Они больше по торговой части.
   Самое хорошее время - с двадцати двух до двух ночи. В зависимости от внешних данных за ночь "бабочки" зарабатывают от 150 до 200 долларов. К трем-четырем утра цены падают и до 100 долларов. Ночь прошла, деньги нужны срочно, хоть что-нибудь получить. Думаете, эти уличные девчонки из неблагополучных семей? Ничего подобного, все из самых обыкновенных, нормальных семей. После школы в одном месте не взяли, в другом - сократили. Многие тут подрабатывают из Ивановской области. Закончила, скажем, девушка профтехучилище, поработала год на ткацкой фабрике, а ее закрыли, как и несколько других. Проституцией, у кого склонность, там особо не позанимаешься, городок маленький, все на виду, стыдно. А Москва всех проглотит. У "ткачих" вахтовый метод, их иногда "вахтершами" называют. Скажем, в начале месяца приезжают, работают месяц, с одним выходным в неделю. Приоденутся, поменяют гардероб, ну и домой что-то: матери подарок, сестренке. Мамаша, конечно, ничего не знает о промысле дочкином: та обычно говорит, в фирме работает, учится или к подружке в гости поехала - что угодно. Недельку дома отдохнет, отмоется и снова в столицу на заработки, заработать свои тысячу-полторы долларов. У кого и больше выходит. Но таких "стахановок" и сами девки не уважают. У них ведь тоже есть свои нормы приличия. Живые люди. Жалко их бывает, дурочек. Жизнь бежит по кругу, вырваться очень трудно. Начинаешь с ними по душам разговаривать, есть которые плакаться начинают, другие же откровенно говорят: да, приехала подработать одним местом. А что тут такого? Ты, старлей, по своей части, а мы по своей. Да и куда им деваться? У многих отцов нет, дома нищая мать с младшей сестренкой. А ей и одеться хочется хорошо, нормально выглядеть. Приезжают в Москву, наивные, еще тщат себя надеждой в какую-нибудь фирму устроиться, за бизнесмена выйти замуж, а потом понимают, что путь один, на панель - Лубянка, Арбат, Тверская. На Тверской сейчас более сотни проституток. Раньше было гораздо больше. Постоянного состава нет. Сегодня она тут, завтра толчется на Арбате или у Детского мира, захочешь отследить - не получится. Мигрируют постоянно, ищут, где получше. А везде в принципе одинаково, и издержки одни и те же: болезни, избиения, издевательства клиентов. Стараются держаться стайками: в случае опасности закричать, отбить...
   Принудительные проверки в вендиспансере отошли в историю. Кто будет платить за проведение анализов - милиция? Тут пробиваем, чтоб справки по телефону для нас бесплатными были. Хорошо, что еще делают пока экспертизу на алкогольное или наркотическое опьянение. А раньше, между прочим, сутенеры заставляли, чтоб все подопечные имели справки из кожвендиспансеров. А теперь, как я говорил, организованных стало мало, кто за ними следить будет? Сейчас какой всплеск венерических заболеваний в Москве? Сутенеры тоже зло, но, получается, хоть какой-то контроль был возможен. Разные это люди - мужчины, женщины, бывшие проститутки. Одна вот такая работала на панели с 14 лет, со шпаной вязалась, мать - алкашка, отец сидит. Ну а в 16 лет дослужилась до сутенерши, собрала свою команду.
   Между отделениями милиции территория, естественно, поделена, но работаем в тесном контакте. Недавно в районе "Динамо" труп девчонки нашли. Ребята к нам приезжали, вместе установили, что убитая - проститутка, работала и на нашем участке.
   Есть у нас среди этого контингента доверенные лица. Информацию надо иметь, знать, что творится на участке. А они вечерами, ночами стоят на своем "пятачке", лучше информатора и не придумаешь. По возможности оберегаем их, защищаем. Хотя все относительно: сейчас она здесь, а через секунду ее увезли Бог знает куда. Подружки кипеш поднимут, визжат, верещат, да что толку... Бандиты уличных не контролируют, в смысле сбора дани, но используют, как правило, бесплатно. Забирают четверых, обещают хорошо заплатить. Привозят на хату, а там с десяток мордоворотов. И пользуют их без продыху, куражатся, заставляют нагишом плясать на столах, да и мало ли чего еще придумают. Девок за людей не считают. О деньгах речь, естественно, не заходит. И для них просто за счастье вырваться невредимыми. А кому-то и не повезет: находят такую задушенной в канализационном колодце, в Москва-реке всплывет или просто прирежут в парке.
   НОВОКУЗНЕЦКИЕ ЖЕЛЕЗНЫЕ БАБОЧКИ
   (История, рассказанная московским оперативником)
   ...Златую цепь я снял в самую последнюю минуту и, собрав ее в ладонь, словно теплую струйку, протянул товарищу. Товарищ провожал меня к самолету, говорил что-то привычное и осекся, удивленно вскинув брови.
   - Забирай. У меня должен быть другой имидж. Пора отходить от стереотипов. Хватит и "печатки".
   Я сделал пальцы веером. Он подхватил мою ладонь, и вместе с прощальным рукопожатием цепочка перекочевала к нему.
   - Коля, ты уж поосторожней там...
   Я летел в Новокузнецк - город с плохой экологией и старыми добрыми бандитскими традициями. Отсюда уехала на киллерский промысел в московские земли бригада Барыбина - Шкабарды. Ребятки убивали всех подряд, потом друг друга, пока их, окончательно зомбированных, или, как модно говорить, отмороженных, не повязали мои добрые друзья. Здесь живет грозный пролетариат, грозный оттого, что три четверти заводов прекратили дымить; воздух стал чище, а вот денег стало меньше. Дедушка Ленин обязательно бы картаво заметил, что атмосфера пахнет революционной ситуацией. Не так давно на Пионерском проспекте поймали 27-летнего людоеда и его мамашу. Убивал на своей квартире людей, а она варила. Жуть!
   По легенде я был президентом фирмы ЭКОС-111. Что значило это дурацкое название, я не знал. Но раз в главке утвердили и там, где надо, зарегистрировали, значит, все по делу. По этой легенде я ехал "прокачивать" железо. Я представлял интересы московских финансово-бандитских кругов, которые имели квоты на экспорт металлов и сильно интересовались расширением сфер торговли, скажем, куда-то в сторону Ближнего Востока, для лысенького шейха, который лопался от миллиардов. Я был "бандитом средней руки", и шеф попросил меня не переиграть... Внедрение начинал наш человек, но потом он почувствовал, что где-то прокололся, и мы красочно инсценировали его убийство. Словом, в замечательный Новокузнецк я летел "чисто" - по наводке московских авторитетов. Но до этого меня сильно проверяли, я точно знаю, а наши, конечно, подстраховывали эту проверку, вплоть до домовой книги, где я числился аккуратным квартиросъемщиком.
   В аэропорту я покрутил головой, сделав вид, что никогда не был в Новокузнецке. И уже собирался брать такси до самой центральной гостиницы. Тут кто-то коснулся моего плеча. Среднего роста парень в очках натужно улыбнулся.
   - Николай? - спросил меня.
   - А ты кто такой? - тоже поинтересовался я, не показывая удивления. Видно, местным мафиози каким-то образом успели сообщить мои приметы, а может, и фото смогли перегнать. Со мной в самолете его не было.
   - Я вас встречаю. Я - Эдик.
   Эдик-педик... Поехали в гостиницу. На мое удивление он тоже устроился вместе со мной в двухкомнатном люксе.
   - Шеф сказал встретить по всей форме, чтоб не скучал. Можно, конечно, и на хату, но здесь все удобства под рукой. Сейчас в ресторан пойдем, вспрыснем прибытие в наш оазис.
   Там мы что-то ели из мяса, пить я отказался. Мой новый знакомый взял немного виски с минералкой. На бандита Эдик не смахивал. Скорее, на коррумпированного до мозга костей ИТРа и по этой причине никогда не снимающего очки. После погоды-природы, дело было в январе, начали рассказывать анекдоты про милицию и новых русских. Когда анекдоты кончились, я сказал, что устал с дороги, часовые пояса другие, на улице трескучий мороз, и потому мне хочется спать. Эдик сказал:
   - Это правильно. Ты с кем предпочитаешь - с блондинками или брюнетками?
   Я, не подумавши, сказал, что с самим собой. Эдик засмеялся:
   - А это онанизм! А может, ты еще другой ориентации?
   Я выдержал паузу и резким движением вылил ему в лицо минералку.
   - Фильтруй базар, Петя! На киче за такой косяк знаешь, что делают?
   Эдик перепугался:
   - Прости, братан, не подумал!
   - Думать надо всегда. Тебя зачем прислали?
   Может, и проверял он меня, как отреагирую. На его светлый костюм смешно было смотреть: он был в "яблоках", как шкура пегой лошади.
   - Пошли, сушиться будешь.
   Эдик взял бутылку "мартини". По пути за нами увязались две барышни в шубах: одна длинная, другая толстая. Они намеками предлагали любовь, хотя всего лишь просили вынести стаканчик воды - у них "горло пересохло". Эдик впустил их, и они, сев на кровать, тут же изложили свои планы "немножко размяться". Он предложил им снять шубы, угостить "мартини", но дамы предупредили, что у них повременная работа и сначала надо заплатить по 200 тысяч рублей за один час. Эдик деланно возмутился. Он, конечно, хотел реабилитироваться в моих глазах:
   - Что за манеры - сели в шубах на постель и сразу требовать бабки! Позорите меня перед гостем из Москвы. Что он подумает о нашем городе? Вы, наверное, с КМК, ага, не хотели ковать железо?
   Барышни обиженно ушли, сквозь зубы пообещав нам какие-то неприятности.
   Когда дверь захлопнулась, Эдик спросил:
   - Знаешь, что такое КМК?
   - Что - проверяешь меня?
   - Да нет, ты чего, братан! Просто многие не знают. Тут половина шалашовок оттуда. Не любят, понимаешь, черную металлургию, бросают производство в самый трудный для страны час.
   КМК - Кузнецкий металлургический комбинат был одним из самых крупных производственных монстров в Кузбассе.
   Мне надоела трепотня, я молча переоделся в спортивный костюм и лег поверх покрывала.
   ...Разбудили меня тихие голоса, я приоткрыл глаза.
   - Мы разбудили вас? - вежливо спросила высокая брюнетка. Она сидела, закинув ногу на ногу, так, чтобы как можно больше оголилось ее бедро. Я ответил, что ничего страшного, и приподнялся. Эд уже успел налить девушке своего "мартини", но она, как выяснилось, не пила при исполнении, только курила, пуская миниатюрные колечки.
   Девушку звали Леной. Я назвал себя.
   - Ну что, может, с двоими? - спросил он ее.
   - Нет, - испуганно отказалась она. - Я еще не так низко пала. - И она тут же взяла телефон и стала названивать, пояснив, что ее фирма называется "Досуг". Но там уже был облом, хотя трубка пообещала созвониться с соседней фирмой. Оказывается, они не конкурировали, а кооперировались в часы пик и обменивались заказами-вызовами. Не знаю, как они потом рассчитывались, наверное, была какая-то своя бухгалтерия.
   Тут я вспомнил, что еще в самолете обнаружил, что мои брюки разошлись по шву. Надо было вставать и идти за нитками и иголкой к дежурной. Улыбчивая тетя в золотых очках и с внешностью доцента кафедры филологии с подчеркнутой любезностью протянула мне то, что я просил, и, кивнув в сторону сидящей перед телевизором блондинки, пропела:
   - А вот наша Оля, молодой человек. Олечка, помоги зашить молодому человеку брюки!
   Девушка напряглась и вымученно улыбнулась. "Еще чего, - подумал я, доверять такие интимные вещи незнакомым лицам".
   Когда я вернулся в номер, Эдик мужественно ждал, пока девушка получит ответ. В сторону она тихо сказала, что время будет считаться с того момента, когда по вызову приедет другая девушка. Зашив брюки, я сказал, что никуда звонить не надо. Эдик разочарованно посмотрел на меня. Ему очень хотелось порезвиться, но, как гостю, мне надо было уступить девчонку.
   - Занимайтесь, - сказал я им и пошел относить нитки с иголкой.
   Эд проводил меня печальным недоуменным взглядом. "Интеллигент вшивый, - подумал я, - жируешь на бандитские деньги".
   Но мне тоже приходилось играть в игру.
   Я протянул дежурной две конфетки, она снова проявила трогательную заботу о блондиночке, которая сидела сложив руки на худеньких коленках, как школьница на танцах.
   - А вы бы Олечку угостили!
   Я сказал, что ее буду угощать не конфетами, а "мартини". "Доцентка" чуть не лопнула от счастья, как будто это ее собирались ублажать.
   Я склонился над девушкой и сделал предложение насчет "мартини". Она с легкостью поднялась, оказавшись еще меньше, кажется, протянула ладошку. Да, так мы и пошли за ручку. У нее были ярко накрашены губы и волосы, подстриженные скобкой. Я назвался, по легенде, Николаем. Она назвала себя и сказала, что надо купить в буфете сигарет.
   - Вы из Новосибирска? - спросила она.
   - Из Москвы.
   - Вы так похожи на одного человека из Новосибирска. Его тоже Колей звали.
   "Которого ты травила клофелином", - подумал я, а вслух произнес:
   - Ни разу не был.
   Эдик бурно обрадовался, когда мы вошли, будто я привез его пропавшую невесту.
   - Круто! - сказал он.
   Я, кстати, на эффект и рассчитывал.
   Проститутка Лена тоже обрадовалась: ее нравственности теперь ничто не угрожало. Девушки быстро познакомились, выяснили, кто из какого "Досуга".
   - Тебе - девятнадцать? - спросила Оля. - Вижу, что молодая, а мне уже двадцать шесть.
   И они весело защебетали, забыв о нас. Брюнетка стала рассказывать, как пыталась вызвать еще одну девчонку, да вот до сих пор не могут привезти, за что только деньги им платят. Но тут как раз зазвонил телефон, Лена сняла трубку и сказала, что больше не надо, сами нашли.
   Через пять минут в дверь постучали. Оля сказала, что это пришли за деньгами. Мы с Эдиком вышли вдвоем. За дверями стоял коротышка, он вежливо поздоровался и спросил, на сколько времени. Мы решили, что на час, а потом посмотрим. Тарифы на "товар" были двести тысяч за час, четыреста - за два, четыреста пятьдесят - за три.
   Эд категорически расплатился за обоих и нетерпеливо потянул свою брюнетку в ванную, потом они нагишом прошлепали в свою комнату. Оля встала, потянувшись за сигаретами, невзначай коснулась меня своим бедром.
   - Заигрываешь? - спросил я.
   - А то! Не пора ли и нам в ванную?
   - Успеется.
   Она не настаивала. Догадливая девочка. Клиенту захотелось почесать языком.
   - Сутенеры обижают?
   - Нет, что вы, у нас такого нет, как в Москве, чтоб били. Они заботятся о нас, как положено. У нас фирма. Привезут, отвезут, проверят, что за хата, клиенты. Если несколько человек - номер не проходит.
   - И сколько вам перепадает?
   - Из 200 тысяч проститутке остается 120. Остальное в - офис. Не знаю, как они там делят. Дежурной - 25 тысяч отстегивают, если нашла клиента. Вот как этой, думаешь, чего она старалась. Ну и крыше платят. У нас милицейская крыша, - с гордостью сказала она.
   Повеяло чем-то родным, ощутимо почувствовались за спиной наши доблестные ребята в серой форме... Чтоб они подавились деньгами, которые им зарабатывают девчонки!
   Оля спросила:
   - А у тебя дети есть?
   - Я неженатый.
   - А у меня две дочери. Хочешь фотокарточку покажу? - Она достала из сумочки бумажник. На фотографии были сняты две маленькие светлые девчушки. - Это Машенька и Настенька.
   Ее светлые глаза неожиданно потеплели, она вздохнула и стала рассказывать о том, что работает врачом в заводской поликлинике, показала карточку, где значилась ее должность, фамилия.
   - Нам уже четыре месяца не платят. После работы сюда, на вторую смену. Мама сначала не знала. А потом, когда догадалась... Плакала всю ночь... Но потом поняла меня. А что делать? Она тоже сидит без денег.
   Все было очень достоверно. Может, у нее, как у начинающей, была своя философия доверия, чтобы клиент почувствовал душевный комфорт?
   Потом она, округлив глаза, рассказала про маньяка-людоеда, который водился как раз в этом районе. По ее словам, такие уроды рождались из-за критической экологии в Новокузнецке. И муж ее был чокнутым - пырнул ножом милиционера: посадили его на два года.
   - Дурной был. Представляешь, даже поср... ходил с ножом. Доигрался. Теперь одна с двумя детьми. Ношу ему передачки.
   - Будешь ждать его?
   - Конечно!
   - А он не знает, чем ты занимаешься?
   - Нет, ты что, сразу убьет!
   - А ведь может узнать.
   - Не узнает...
   Она облокотилась на стол, подперев ладонью щеку, тонкая сигаретка между пальчиками, сизый дымок.
   - Ас кавказцами тоже приходится?
   - Нет, ты что! Они жестокие. Нам и русских хватает. Здесь, в гостинице, в основном москвичи. Мы можем всегда отказаться, никто не заставляет. И завязать можешь в любой момент. Никто слова не скажет и препятствовать, чтобы там угрожали... А у тебя такая же ямочка на щеке, как и у меня, - вдруг весело заметила она. - Посмотри. А ты точно не женат?
   - Точно.
   - А у меня сейчас три знакомых, постоянные, уже как родные. Почти как мужья. Я с ними даже не предохраняюсь.
   Я понял, что так мужиков притягивало к ней. Она была добросовестной и честной проституткой. Что называется, работала с душой. Впрочем, всему миру известно, что наши проститутки - самые душевные в мире.
   Она предложила пойти в душ, напомнив, что скоро за ней придут. Я взял ее за локоть, но она поучительно сказала, что раздеваться надо всегда в комнате и аккуратно вешать одежду, чтобы не помялась. Я подчинился. Оля неторопливо разделась, оставшись в одних трусиках, прошла в душ. Я последовал за ней, сняв все до нитки.
   - У тебя такая большая грудь - накачанная?
   - Да нет, все говорят, накачанная... У меня мастит!
   - Извини.
   Это была последняя моя умиротворенная фраза. В дверь забарабанили.
   - У меня еще двадцать минут! - крикнул я.
   - Открой, разберемся! - раздалось с той стороны.
   Чертыхаясь, обвязался полотенцем, провернул ключ - и тут же я отлетел в сторону, потеряв полотенце. Трое-четверо-пятеро с пистолетами, в черных масках, ввалились в номер. В первое мгновение подумал, что пришла кончать нас киллерская бригада, но это были наши. Знакомый до боли почерк. Меня распластали на стене, в спине - пистолет "Макарова". Мерзлая сталь.
   - Ничего себе! - сказал я ближайшему человеку лет сорока пяти с усами песняра Мулявина. Одинединственный был без маски.
   - А ты как думал? - не поскупился он на ответ, листая мой паспорт. Явно фальшивый!
   - Не бери на понт! - отреагировал я.
   Какой черт прислал сюда этих головорезов!
   В соседней комнате кряхтел распластанный камбалой Эдик. Олька забилась под простыню и повизгивала. Ей вторила Ленка. Бойцы с любопытством поглядывали на них из своих жутких прорезей.
   - Это вот такая ваша милицейская крыша? - спросил я Олю.
   Меня двинули пистолетом между лопаток:
   - Заткнись. - И тут же официально спросили: - Цель вашего визита в Новокузнецк?
   - Деловой визит. А вы точно из милиции?
   - Одевайтесь все. И проститутки тоже.
   Из соседней комнаты донеслось:
   - Гражданин Петрик Эдуард Васильевич?
   - Да.
   - Вы подозреваетесь в совершении тяжкого преступления.
   "Мулявин" спросил:
   - Кем вы приходитесь гражданину Петрику?
   - Да никем. Он просто сосед по номеру...
   - Разберемся! Вы временно задерживаетесь до выяснения личности.
   Я пожал плечами:
   - А какое вы имеете право?
   Мулявин посмотрел на меня "желтым" взглядом - взгляд не спавшего сутки человека, буркнул:
   - Имею - по Указу Президента до тридцати суток. Так что помолчи.
   Я это, конечно, и без него знал.
   Девчонок увели. А нас сцепили попарно наручниками с битюгами в масках и повели по коридору.
   Позеленевшая от страха дежурная проводила нас парализованным взглядом. Сейчас она не была похожа на доцента...
   Мое внедрение в преступные кланы сорвалось самым нелепым и немыслимым образом. Все задание летело в тартарары. Ну кто мог предположить, что провал может случиться с самой неожиданной стороны? Через три дня меня освободили, проверив мои данные. О своем задании я, конечно, не распространялся. С первого же телефонного автомата позвонил в Москву: сначала бандитскому начальству, потом - милицейскому. И те и другие, как сговорились: немедленно возвращайся! И это было правильным: после задержания логичней всего заметать следы. Никого из той гостиничной компании я больше не встречал, да и не искал. Эдик вскоре надолго сел за мошенничество. Ну а девчонки, наверное, по-прежнему зарабатывают на ниве проституции. Пока не накопят нужную сумму. А это, как и вовремя остановиться, - самое трудное.
   МАЛОЛЕТКИ НА ПАНЕЛИ
   Проституция стала привычной. Но к чему никогда нельзя привыкнуть и тем более оправдать - к детской и подростковой проституции. Для борьбы с ней наше государство ничего, кроме приемниковраспределителей, детских домов, воспитательно-трудовых колоний и кожвендиспансеров, предоставить не может. Есть у нас много высоких комиссий, которые разработали массу программ, огромное количество благотворительных организаций, фондов и счетов, есть даже специальный праздник в защиту детей. И есть девочки, которые ежедневно выходят на панель или которых взрослые дяди и тети, а то и близкие родные подкладывают под развратных клиентов. Сколько их таких, изуродованных жизнью, в той же Москве - семь, десять тысяч? Общество, в котором детская проституция стала массовой, не может быть нравственным.
   ИЗ ПРИЕМНИКА-РАСПРЕДЕЛИТЕЛЯ ДЛЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ГУВД МОСКВЫ
   ОБЪЯСНЕНИЕ СВЕТЫ К. (орфография и пунктуация оригинала сохранены)
   Я, Света К., проживаю во Владимирской обл. 15 лет. В Москву приехала к родственнице 10 дней назад. Потом она меня выгнала обратно к маме. К маме ехать не хотелось, там отчим ко мне все время пристает. Мама сильно пьянствует. На вокзале познакомилась с парнем 30 лет Славик. Он сказал поехали со мной, переночуешь, познакомлю с сестрой. А то тебя милиция заметет в спецприемник с бомжами, где изнасилуют. Славик показал мне свой паспорт, фамилию я не запомнила, но поверила. Там на квартире была девушка Таня, но не его сестра. Только от нее узнала, чем надо заниматься. Я не захотела. Славик побил меня, потом Таня сказала, что будут хорошие деньги. Он привозил клиентов, но деньги всегда забирал. Когда я хотела уйти, он меня бил. Потом привел меня работать на Тверской улице. Где была задержана сотрудниками милиции.
   Написано собственноручно.
   ОБЪЯСНЕНИЕ ИРЫ В., 14 лет
   В Москву я приехала из Ярославской области. Меня пригласила знакомая подруга, сказала, поможет устроиться на работу. Отца нет, мать живет с сожителем. Она меня не удерживала. Подруга Женя, 15 лет, познакомила меня с Эльвирой 27 лет, которая была сутенерша. Она жила без прописки на Ленинградском проспекте. Женя давно занималась проституцией. Эльвира сказала: Ты в Москве замерзнешь, или будешь спать с бомжами, а здесь квартира и я тебе буду платить по 30 долларов с клиента. Я согласилась, мне было все равно.
   ОБЪЯСНЕНИЕ НАТАШИ, 15 лет
   Мы с подругой Аленой познакомились в Твери с Оксаной возраст - 24-25 лет. Она сама с Украины, из Харькова, но сказала живет в Москве. Оксана пообещала устроить нас в американскую торговую фирму. Мы поехали с ней на квартиру, которую она снимает в Чертаново. Там жили еще три девушки. Они все занимались проституцией. Потом Оксана сказала: вы не лучше других. Мы отказывались заниматься проституцией, но она нас избила и сказала, что никто нам не поможет, даже милиция. А она отдаст нас бандитам, и мы никогда не увидим маму. Клиенты приезжали на квартиру.