Дю Понсон. Таинственное наследство

   — Неужели это ты все сегодня сработала? — спросила Баккара, садясь около сестры и рассматривая ее работу.
   — Да, сегодня, — улыбнулась Вишня, — мне нужно поскорей окончить эту работу. Я хочу сегодня кончить свое платье.
   — Вот как, ты, кажется, собираешься нарядиться завтра?
   — Конечно, ведь завтра воскресенье.
   — Как! Только поэтому? Вишня сконфузилась.
   — Леон повезет меня со своей матерью в Бельвиль.
   — Следовательно, ты все еще любишь своего Леона?
   — Разве ты могла сомневаться в этом? — ответила Вишня.
   — Он такой честный и красивый.
   — Положим, что и так, — возразила Баккара, — но ведь, выйдя за ремесленника, ты будешь всегда остро нуждаться.
   — Что же такого? Леон скоро будет сделан мастером — тогда он будет получать уже целых десять франков в день, а — на эти деньги мы устроимся.
   Баккара презрительно улыбнулась.
   — Ты хорошо знаешь, — сказала она, — что я могу тебе всегда дать четыре и даже хоть десять тысяч франков.
   — Ни за что, — возразила ей Вишня, — честная девушка может брать деньги от отца или мужа.
   — Но ведь я тебе родная сестра!
   — Я бы и взяла, если бы у тебя был муж.
   Баккара нахмурилась и прикусила себе губы.
   — Ты можешь возвратить мне их, — добавила она как бы вскользь, — когда выйдешь замуж, ведь у Леона есть деньги.
   — Нет, благодарю, — ответила Вишня, — я вообще не люблю занимать деньги.
   Молодая девушка, разговаривая с сестрой, снова принялась за работу, между тем как Баккара подошла к окну и бросила мимолетный взгляд на одно окно соседнего дома.
   Это окно было заперто и даже закрыто жалюзи.
   — Его опять нет дома, — проговорила чуть слышно Баккара и обернулась назад.
   Вишня работала, но между прочим потихоньку наблюдала за своей сестрой.
   — Скажи мне, милая Луиза, наконец, — спросила она самым простодушным тоном, — к чему следует приписать то, что ты сделалась так любезна ко мне и стала бывать у меня чуть не каждый день?
   Баккара вздрогнула.
   — Или у тебя дело в нашем квартале? — продолжала Вишня.
   — Нет, — ответила старшая сестра, — я бываю у тебя потому, что люблю тебя и имею чересчур много свободного времени.
   Вишня улыбнулась:
   — Да ведь у тебя всегда было много свободного времени. Однако ты…
   — Изволь, душа моя, я тебе выскажусь в таком случае прямо, — перебила ее Баккара. — Я влюблена. Я, которая известна всему Парижу под именем бессердечной, я, про которую говорят, что она смеется над мужчинами, как француз над китайцем.
   Вишня невольно приподняла голову и посмотрела на свою сестру.
   — Да, — продолжала Баккара, — с месяц тому, когда я была у тебя и увидала там, в окне, молодого человека, который взволновал так мое сердце, что оно, никогда не любившее, сильно забилось… Там, — добавила она, — вон в этом окне.
   — Вижу и знаю даже того, о ком ты говоришь, — заметила, улыбаясь, Вишня, — это Фернан Роше.
   — Ты знаешь его? — радостно переспросила Баккара.
   — Да.
   — О, ты не знаешь, как я люблю его, — продолжала Баккара, — я люблю его так, как ты никогда не любила и не будешь любить своего Леона.
   — Вот как! — проговорила недоверчиво Вишня.
   — Я видела его всего три раза, но так влюбилась в него, что готова решиться на всякую глупость. Да кто же он? Говори мне скорей. Как ты с ним познакомилась?
   — Очень просто, — ответила Вишня, не узнавая сестры. — Он, кажется, очень небогатый человек и служит в какой—то конторе. Когда он переезжал сюда, то ему пришлось купить письменный стол и кровать у хозяина моего Леона. А так как он получает всего двести франков в месяц, то ему было очень стеснительно отдать сразу всю сумму, которую он должен был за эту мебель. Леон, по своей доброте, устроил, что его хозяин, рассрочил ему этот долг. С тех пор мы и знакомы. Он всегда кланяется мне. Да вот и он сам!
   В соседнем доме в это время растворилось окно, и в нем показался молодой человек.
   Баккара мгновенно побледнела.
   Вишня подошла к окну и начала что—то напевать.
   Молодой человек обернулся к ней и вежливо поклонился, хотя, казалось, очень удивился, что сзади молодой девушки стояла другая, поразительно схожая с ней.
   — Это моя сестра, — сказала ему Вишня.
   Фернан поклонился.
   — Пригласи его, — шепнула Баккара умоляющим голосом.
   Вишне стало жаль сестру, и она, не подумав, предложила Фернану зайти к ней.
   — Благодарю вас, — ответил молодой человек, — но мне некогда, я еду сейчас обедать в гости, и мне нужно еще успеть переодеться.
   — Он уходит, — прошептала Баккара, — я хочу знать, где он будет, и узнаю это. Может быть, к какой—нибудь женщине… О, я буду ужасно ревнива.
   Вишня с удивлением слушала сестру.
   — Но ведь г. Фернан не муж и не любовник тебе? — заметила она.
   — Он будет им.
   — Твоим мужем?
   Баккара пожала плечами и замолчала.
   — Впрочем, — проговорила Вишня, — кажется, Леон
   говорил, что Фернан хочет жениться.
   Баккара вздрогнула.
   — Он? Жениться?
   — Да, кажется, — ответила простодушно Вишня.
   — Я не хочу этого!
   — По какому же праву?
   — Да разве в любви есть права! — воскликнула Баккара и, бросив взгляд в зеркало, казалось, в один миг вообразила всю силу и величие своей красоты.
   — Однако мне пора, — заметила Вишня, вставая.
   Сестры простились и расстались.
   Вишня пошла в улицу Темпль, а Баккара села в дорогой купе, запряженный серой лошадью, и приказала кучеру следовать за вышедшим из дому Фернаном.
   Купе поехал, а Баккара осторожно опустила плотные шторы.

ФЕРНАН

   Фернану было не больше двадцати шести лет, он был бледный молодой человек, с лицом скорее выразительным, чем красивым.
   Фернан был сирота, воспитанный своим дядей, который после себя не оставил ему никакого наследства.
   Он служил в Министерстве иностранных дел и получал по двести франков в месяц.
   В свободное время он писал водевили и зарабатывал этой работой еще небольшие суммы.
   Фернан был влюблен в дочь своего начальника Эрмину де Бопрео, у которой, как говорили, было около восьмидесяти тысяч приданого.
   И Фернан знал, что ему придется долго бороться со всеми препятствиями, чтобы достигнуть своего заветного желания — руки Эрмины.
   Итак, молодой человек был приглашен к г. Бопрео на обед, а потому и обратил особенное внимание на свой туалет.
   Господин Бопрео, приглашая молодого человека к себе, и не подозревал никогда о взаимной любви его и своей дочери. Фернан был умен и трудился над большим сочинением о международном праве, и на это—то сочинение сильно рассчитывал де Бопрео, предполагая издать его под своим именем и надеясь, таким образом, добиться крестика Почетного Легиона и места директора департамента.
   — Приходите в три часа, — сказал ему Бопрео, — мы до пяти часов поработаем.
   Фернан прошел бульвар, поворотил в улицу Темпль и направился к дому, где жил его начальник.
   Баккара видела, как он вошел в этот дом, и не теряя времени, вошла в ворота его и прошла прямо к привратнику.
   Здесь жила какая—то болтливая старуха, которой Баккара немедленно сунула в руку луидор.
   — Кто этот господин? — спросила она.
   — Чиновник Министерства иностранных дел, — ответила старуха, пряча деньги поглубже. — Он идет . к начальнику.
   — А как зовут этого начальника?
   — Г. Бопрео.
   — Женатый?
   — Да.
   — Жена его молода?
   — Нет, лет сорока.
   — А… у них есть дочь?
   — И прехорошенькая, — ответила старуха, — и, я думаю, молодой человек, собственно, и ходит из—за нее.
   — Вы думаете? — спросила Баккара изменившимся голосом.
   — Когда он уходит отсюда? — добавила она.
   — Часов в десять вечера.
   — Хорошо, — пробормотала Баккара и бросила еще один луидор.
   А в это время Фернан входил к своему начальнику.
   Г. де Бопрео был незначительный дворянин из графства Венсен, он приехал в Париж без всего, но благодаря своей гибкости, добился через двадцать лет своего теперешнего места начальника отделения, которое и занимал уже около десяти лет.
   Лет за восемнадцать перед этим он познакомился с молодой девушкой—сиротой, у которой не было никогда родных, кроме старой тетки. Эта девушка, по имени Тереза д'Альтерив, была жертвой гнусной засады, вследствие чего у нее родился ребенок — дочь Эрмина.
   Г. Бопрео увидал Терезу. Справился о ее приданом и сделал предложение. Тереза не скрыла от него ничего, а Бопрео сказал на это:
   — Я признаю вашего ребенка своим.
   Тереза не раздумывала и согласилась. В свете Эрмину считали законной дочерью г. Бопрео. От этого брака с Терезой у него было два сына, из которых один уже умер, а другой, пятнадцати лет, жил дома. Единственная служанка господина начальника была послана за провизией, а потому, когда Фернан позвонил у двери г. Бопрео, ему отворила сама Эрмина. Увидев молодого человека, девушка вся вспыхнула, а Фернаном овладело то сильное и наивное смущение, какое овладевает влюбленным в присутствии любимой женщины.
   Тереза Бопрео сидела в гостиной и рукодельничала; увидев молодого человека, она ласково подала ему руку.
   — Фернан, — предложила Эрмина, обращаясь к молодому человеку, — хотите аккомпанировать мне на фортепиано?
   Эрмина при этих словах разложила ноты.
   — Я принес вам хорошую весточку, — проговорил молодой человек, — моя драма принята и пойдет зимой, а тогда я буду иметь возможность сделать…
   — Я уже говорила с мама, — шепнула Эрмина.
   — И..?
   — Она говорит, что если вы меня любите, то можно попробовать поговорить с папа.
   В эту минуту подошла к влюбленным молодым людям Тереза и, обняв свою дочь, тихо спросила:
   — А вы ее любите?
   Фернан молча стал на колени.
   — После обеда, — сказала она тогда, — господа, уйдите в кабинет, а я поговорю с мужем.
   Но почти в ту же минуту в комнату вошел Бопрео.
   Походка его была неровна, а лицо багрового цвета. Очевидно, с ним приключилось что—нибудь особенное, и его однообразная жизнь, вероятно, выдержала какое—то таинственное потрясение.

ГИНЬОН

   Получив деньги за свою работу, Вишня встретилась с Леоном, узнала от него, что его уже сделали, совершенно неожиданно, мастером и что поэтому их свадьба может быть через две недели.
   Простившись с ним, как прощаются все влюбленные, она отправилась к матери своего жениха в Бурбонскую улицу, но на дороге встретилась с Гиньоном — худеньким сухопарым живописцем—маляром, другом Леона.
   Гиньон остановил молодую девушку и предупредил ее, чтобы она отсоветовала своему жениху продолжать знакомство со слесарем Росиньолем, с которым он познакомился только два дня и который, как кажется, большой мошенник.
   — Словом, вы хорошо бы сделали, — добавил Гиньон, — если бы уговорили Леона. У меня явилась преглупая мысль…
   Простившись с ним, девушка пошла по направлению к Бурбонской улице, и в это—то время ей повстречался пожилой господин, маленький, толстенький, с багровым лицом и в синих очках.
   На нем был надет синий сюртук с золотыми пуговицами и ленточкой Почетного Легиона в петлице.
   Господин этот был не кто иной, как Гастон Исидор де Бопрео, начальник отделения Министерства иностранных дел. Сначала он приостановился и посмотрел на нее, а потом, заметив, что она не обращает на него внимания, поворотил назад и последовал за ней.
   Итак, когда Вишня рассталась с Гиньоном, она встретилась с г. Бопрео, который, повинуясь неопределенному влечению своего сердца, последовал за ней.
   Хотя подобное приключение не было новостью для начальника отделения, так как он сотню раз ходил за гризетками и заговаривал с ними с дерзостью, отличающую пожилых мужчин, но на этот раз остановили ли его скромные, приличные манеры этой молодой девушки, но им овладела какая—то робость, необыкновенная в мужчине его сорта, и он удовольствовался только тем, что шел вслед за нею, пожирая ее своими глазами.
   Вишня скоро заметила его преследование и прибавила шагу.
   Начальник отделения сделал то же самое.
   Девушка вошла в дом к матери своего жениха и просидела у нее более часа.
   По выходе от нее она увидела г. Бопрео, стоявшего на тротуаре; тогда молодой девушкой овладел страх, и она, чтобы избавиться от него, пустилась чуть не бегом.
   Но начальник отделения догнал ее и сделал попытку заговорить с ней.
   — Милостивая государыня! — начал было старый ловелас, но Вишня сейчас же остановила его.
   — Я не разговариваю с мужчинами, — сказала она, — которые преследуют меня на улице. Идите своей дорогой!
   Но г. Бопрео не унимался и продолжал следить за молодой девушкой, хотя уже издалека.
   Дойдя до своего дома, Вишня проворно вошла в свою комнату, а г. Бопрео, прождав на улице около часа, решился обратиться к дворнику, не позабыв при этом предварительно сунуть ему в руку сто су.
   — Вы напрасно теряете время, сударь, — ответил ему дворник, пряча монету в карман, — эта девушка честная.
   — Я очень богат, — возразил Бопрео.
   — Будь вы хоть богаче короля, то и тогда вы ничего не добьетесь. Другое дело, если бы это была ее сестра.
   — Какая сестра?
   — Гулящая, — ответил простодушно дворник.
   — Как ее зовут?
   — Баккара.
   В голове г. Бопрео промелькнула адская мысль.
   — Где она живет? — спросил он торопливо.
   — В Монсейской улице.
   — Так, — проворчал Бопрео и ушел, погруженный в задумчивость.
   Он испытывал первую боль неизлечимого недуга, известного под именем старческой любви.
   Вот была причина того, что г. Бопрео вернулся домой в страшно раздражительном виде.
   Впрочем, он скоро победил себя, так как, вероятно, нашел какое—нибудь средство добраться до Вишни.
   После обеда Фернан ушел работать в его кабинет, а Эрмина, по знаку своей матери, удалилась в свою комнату.
   Тереза Бопрео осталась одна с своим мужем.
   — Мне нужно с вами поговорить, — начала она, обращаясь к нему.
   — Что? — спросил начальник отделения, погруженный в свои любовные мечты.
   — Дело идет о моей дочери, — продолжала госпожа де Бопрео, — она теперь в таком возрасте, когда ей пора уже выйти замуж.
   — Положим, — прервал ее муж, — но для того, чтобы выйти замуж, нужно сначала отыскать мужа?
   — Может быть, она уже нашла!
   — Богат он? — спросил торопливо г. Бопрео.
   — Это прекрасный молодой человек, и Эрмина может быть вполне счастлива с ним.
   — Так. Богат он?
   — Нет, но у него очень хорошая будущность.
   — Мало…
   — Но Эрмина любит его.
   — Его имя?
   — Фернан Роше.
   Бопрео подпрыгнул на своем стуле.
   — Этого никогда не будет! — вскрикнул он, вставая
   со своего места. — Это чистая глупость!
   Тереза невольно заплакала.
   — А, вы плачете! — заговорил он насмешливо. — Плачете потому, что я не хочу отдать вашу дочь за человека, у которого нет ничего!
   — Но ведь вы же сами находили, что он честный и трудолюбивый молодой человек! Зачем…
   — Зачем, зачем! — перебил ее Бопрео. — Да потому, что у него нет ничего.
   — Но ведь и у вас не было ничего, — заметила холодно Тереза.
   — Зато у вас был ребенок, — закричал он, выходя из себя. — Хотите, чтобы я согласился на этот брак? Это зависит вполне от вас.
   — Что же нужно сделать?
   — Отдайте все ваши деньги нашему сыну Эммануэлю, и тогда…
   — Никогда! — вскричала Тереза. — Я не позволю себе обобрать одно дитя в пользу другого!
   — Как хотите, — заметил холодно Бопрео. — Следовательно, нам нечего больше и толковать об этом. Женившись на вас, я признал Эрмину своею законною дочерью, следовательно, до ее совершеннолетия она не имеет права выходить замуж без согласия своего отца. Я не даю этого согласия.
   — Мы подождем, хотя бы мне пришлось признаться во всем перед своей дочерью, хотя бы мне пришлось краснеть перед ней.
   Но в эту минуту дверь залы отворилась, и на пороге ее появилась Эрмина, бледная и серьезная.
   — Мама, — сказала она, — вы благородная и святая женщина, и вам никогда не придется краснеть перед своей дочерью.
   И при этих словах она подошла к своей матери и опустилась перед ней на колени.
   — Милая мама, — прошептала молодая девушка, — простите меня. Я все слышала. Я знаю, что вы лучшая из всех матерей и благороднейшая из всех женщин, дочь ваша гордится вами.
   После этих слов она встала и посмотрела на Бопрео.
   — Милостивый государь, — начала Эрмина, — мама не хотела лишать меня денег, но сама я вправе отказаться от своего наследства; я согласна на ваши условия.
   И, холодно поклонившись, девушка подбежала к двери кабинета и позвала Фернана. Роше показался на пороге. Эрмина взяла его за руку и подвела к г. Бопрео.
   — Не правда ли, — сказала она, — ты возьмешь меня и без приданого?
   — Мне ничего не нужно, кроме вас, — ответил в восторге молодой человек.
   — Ну, так я буду вашей женой. Садитесь и пишите расписку в получении моего приданого. Только на этом условии г. Бопрео и соглашается отдать вам мою руку.
   И при этом молодая девушка бросила взгляд невыразимого презрения на начальника отделения, ошеломленного подобной самоотверженностью.
   На другой день после этого, в воскресенье, уже известный нам Коляр шел около восьми часов утра по Шоссе д'Антенской улице. Оттуда он повернул по улице Виктуар и пошел к небольшому павильону, расположенному в конце сада одного старинного дома.
   В этом павильоне с месяц назад поселился капитан Вильямс.
   В Лондоне капитан предводительствовал шайкой мошенников и носил титул баронета, узаконенный за ним вследствие покупки им одной недвижимой собственности.
   Теперь у капитана были черные волосы и усы, а в Лондоне он был рыжим.
   Когда Коляр вошел к нему, то он сидел в халате у камина и причесывался.
   — Я только месяц в Париже, — думал он, — а мои дела идут очень недурно, и если нечистая сила будет продолжать помогать мне, то я непременно овладею деньгами барона Кермора де Кермаруэ.
   Монолог его был прерван двумя ударами в дверь. Вошел Коляр.
   — А, это ты!
   — Я исправен?
   — Совершенно. Садись.
   Вильямс закурил папиросу и пристально посмотрел на своего подчиненного.
   Коляр начал свой рапорт:
   — Жена де Бопрео есть именно нужная нам Тереза. Дочь ее Эрмина — дитя барона Кермора де Кермаруэ. У дочки есть обожатель. Они уже помолвлены. Свадьба назначена через две недели.
   — Жених Эрмины, — продолжал Коляр, — ничтожный чиновник Министерства иностранных дел. Его зовут Фернан Роше, и он положительный бедняк, нанимающий небольшую комнатку в улице Темпль.
   Вильямс записал все это в свою записную книжку.
   — Дальше? — заметил он холодно.
   — Мне понравилась одна молоденькая девушка, по прозвищу Вишня, — продолжал свой доклад Коляр.
   Капитан нахмурился.
   — Я подружился с ее женихом, а он, в свою очередь, дружен с женихом Эрмины де Бопрео. От Леона Роллана я узнал, что Бопрео только тогда согласился на брак своей дочери, когда она отказалась от своего приданого. У Вишни есть сестра — распутная особа, по имени Баккара, которая влюблена по уши в Фернана Роше.
   — Так, хороша она?
   — Прелестна.
   — Ловка?
   — Замечательно, и женщина с железным характером.
   — Хорошо, — заметил Вильямс, — она освободит меня от Фернана. Продолжай!
   — Бопрео влюблен в Вишню. Вчера днем он следил за ней на улице Темпль, а вечером бродил там, где она живет.
   — Где квартира Баккара? — прервал его капитан.
   — Мосейская улица, маленький дом на правой руке.
   — Прекрасно. Теперь найди для меня небольшой дом в Елисейских полях, с сараем для двух карет и конюшней на пять лошадей.
   — Будет исполнено, — ответил Коляр и вышел.
   Сэр Вильямс приказал своему человеку заложить лошадь в тильбюри и стал одеваться.
   Через полчаса после этого он был уже у подъезда отеля, где жила Баккара.
   Она была еще в постели, когда приехал Андреа.
   — Меня нет дома, — сказала она своей горничной, когда та доложила ей о приезде богатого англичанина.
   Камеристка вышла, но вскоре снова вернулась с карточкой в руке.
   — Сударыня, этот молодой человек, — сказала она, — имеет до вас какое—то серьезное дело.
   Баккара с досадой взяла карточку и небрежно взглянула на нее.
   «Сэр Вильямс Л., баронет», — прочла она и сердито обернулась к стене.
   — Я не знаю его, — проговорила она, принимаясь снова за свои любовные мечтания.
   — Милорд желает сказать вам только несколько слов, — настаивала горничная.
   — Убирайся! Я не знаю его.
   — Он поручил мне сказать вам только одно имя.
   — И знать его не хочу.
   Тон Баккары был повелителен и сердит.
   — Барыне совершенно ничего не стоит выслушать это имя, — продолжала камеристка, которой, вероятно, было щедро заплачено.
   — Фанни, — сказала сухо Баккара, — с этой минуты ты у меня больше не служишь.
   — Милорд поручил мне сказать, — добавила с необыкновенным хладнокровием горничная, — что он приехал к барыне поговорить о г. Фернане Роше.
   При этом имени Баккара спрыгнула со своей постели.
   — Фернан! Фернан! — вскрикнула она. — В таком случае проси его. Беги, скажи ему, чтобы он подождал.
   Голос Баккары прерывался от волнения.
   Войдя к Баккара, сэр Вильямс начал с того, что выпытал у нее признание в том, что она влюблена в Фернана Роше, и, сообщив ей, что тот женится на Эрмине де Бопрео, предложил свои услуги, чтобы расстроить этот брак, и в несколько минут так овладел влюбленной Баккара, что та решилась, по его настоянию, принять к себе г. де Бопрео, приехавшего к ней, чтобы упросить ее продать ему ее сестру Вишню.
   — Мое положение и богатство, — говорил начальник отделения, — позволяет мне сделать многое для женщины.
   — Ну, любезнейший, — перебила его Баккара, выходя из своей аристократической роли, — вы, вероятно, не сорите миллионами, как ваш начальник Вилдье, который из—за меня разорился, или Леопольд Марлот, закуривший мне папироску своим последним тысячефранковым билетом.
   — Вас обманули в справках обо мне.
   На губах куртизанки появилась презрительная улыбка.
   — У вас есть сестра, — продолжал смущенный Бопрео.
   — Да, но вы напрасно теряете время, она вполне честная девушка, — проговорила Баккара и, взглянув на портьеру, за которой спрятался сэр Вильямс, увидела за ней бледное лицо баронета, который как будто говорил:
   — Вы забываете мои приказания и слова и, вероятно, желаете женить Фернана?
   — Я подумаю, сударь, — ответила она и сделала движение, что желает раскланяться с Бопрео.
   — Ах! Будьте сострадательны, — начал начальник отделения.
   Но Баккара встала и перебила его.
   — Приходите завтра, — проговорила она отрывисто. Бопрео взялся за шляпу и тоже встал.
   — Завтра? — спросил он.
   — Да, — прошептала Баккара, опустив голову и выпроваживая старика.
   После его ухода она осталась с глазу на глаз с сэром Вильямсом.
   — О, какая мерзость! — прошептала она, — продать свою сестру? Никогда, никогда! Говорят, что у Баккара нет сердца, это правда, но своих кровных она любит. Никогда, никогда! — повторила она еще раз с особенной твердостью.
   — Моя милая, — сказал холодно сэр Вильямс, — один Бопрео может только расстроить свадьбу своей дочери с Фернандом Роше, и вы напрасно обошлись с ним так сурово.
   Этих слов было довольно, чтобы заставить молодую женщину ради своей любви решиться продать свою сестру.
   В воскресенье, как мы уже знаем, Вишня собиралась ехать с Леоном за город.
   Окончив свое платье, она оделась и, купив себе молока и булку, села за завтрак.
   В это время к ней постучались.
   — Войдите, — сказала она.
   В комнату вошла бледная высокая девушка в черном платье.
   — Ах, это вы, барышня! — проговорила почтительно Вишня, — как вы добры, что навестили меня. — И при этом она с любовью пожала худенькие ручки молодой девушки.
   — Я давно не виделась с вами, и мне также захотелось принести вам свой новый адрес. Я живу теперь на улице Мелэ, № 11.
   История той, которую Вишня принимала теперь с таким почтением и удовольствием, была очень проста и вместе с тем глубоко трогательна.
   Ее звали Жанной Бальдер, она была дочерью полковника, убитого при осаде Константины. Оставшись после смерти своего отца без всяких средств, Жанна поселилась вместе со своей матерью и старой кухаркой в том же доме, где жили родители Вишни.
   Это было в то время, когда Баккара бежала от своего семейства.
   Жанне было тогда восемнадцать лет. Она была хороша той смелой, горделивой красотой, которая составляет исключительное достояние и отличие чистокровных аристократов.
   Госпожа Бальдер скоро умерла, и Жанна осталась одинокой в мире, но чистой, как цветок, растущий на краю пропасти.
   — Так вы переехали? — повторила свой вопрос Вишня.
   — Да, мы с Гертрудой (так звали ее кухарку) нашли, что для нас теперь слишком дорого платить шестьсот франков. А я пришла к вам теперь, моя милая Вишенка, попросить об одном деле, — продолжала с благородною откровенностью Жанна.
   — Я всегда к вашим услугам, барышня, располагайте мною.
   Жанна слегка покраснела.
   — Гертруда очень стара и почти не видит, — начала она тихим голосом, — она, бедная, выбивается из сил для улучшения моего существования. Так мне бы хотелось помочь ей, но для этого нужно денег.