Тор притормозил и постучался в одну из них. Не дождавшись ответа, постучал снова.
– Фури, старина, можно тебя на минутку?
– Это ты мне? – пробасил кто-то у них за спиной.
По коридору вышагивал парень со сказочной шевелюрой. Разноцветные пряди волнами спадали на плечи. Он улыбнулся Джону, потом поднял глаза на Тора.
– Привет, братец, – сказал тот.
И перешел на древний язык. Воин открыл дверь в свою комнату.
Джон заглянул внутрь. Посредине высилась старинная кровать с балдахином и резной спинкой. Спальня была отделана по высшему разряду и благоухала, как кофейня «Старбакс».
Хозяин снова улыбнулся и заговорил по-английски:
– Давай знакомиться: меня зовут Фури. Похоже, мы сегодня вместе едем к врачу.
Рука Тора легко сжала плечо Джона.
– До встречи, сынок. У тебя есть мой номер. Пиши, если что.
Джон кивнул, провожая его тоскливым взглядом, и Фури тихо сказал:
– Не волнуйся, он никуда не денется. А пока что я за тобой присмотрю.
Теплые желтые глаза сверкнули, как золотые гинеи.
Немного успокоившись, Джон вспомнил, что уже слышал это имя. Фури… Он будет им что-то преподавать. Как удачно.
– Заходи, гостем будешь. Я только что вернулся с задания.
Удушливый кофейный аромат защекотал ноздри.
– Ты раньше бывал у Хаверса?
Джон покачал головой и устроился в кресле возле окна.
– Не трусь, мы не дадим тебя в обиду. Всего-то дел – родословную проверить.
Тор говорил, что нужно пройти медосмотр и сдать кровь. Самое время, учитывая спектакль в стиле «хоть стой, хоть падай», устроенный в кабинете Рэта.
Джон вытащил блокнот и написал: «А вам-то зачем к врачу?»
Фури подошел ближе и прочитал его каракули. Легким движением он взгромоздил тяжелый ботинок на край стула и задрал кожаную штанину.
Вот это да! Левая нога ниже колена была сделана из стержней и шарниров.
Неосознанно коснувшись рукой горла, Джон потянулся к блестящему металлу. Фури улыбнулся с пониманием.
– Да, приятель, нам с тобой знакомо это чувство. Когда чего-то недостает…
Не отрывая глаз от протеза, Джон кивнул.
– Хочешь спросить, как это случилось?
Фури помедлил.
– Я сам себе ее отстрелил…
Дверь распахнулась, и хриплый мужской голос прервал рассказ:
– Послушай, как мне…
Джон поднял глаза и вжался в кресло.
В дверях стоял мужчина с уродливым шрамом во все лицо. Но и оно было не так страшно, как взгляд его черных глаз. В них, словно в темных закоулках, мелькали грозные тени призраков.
Вдобавок ко всему его штанина и ботинок были залиты свежей кровью.
Злобный взгляд скользнул по лицу Джона порывом ледяного ветра.
– Чего уставился?
Фури спустил ногу со стула.
– Зет…
– Парень, я с тобой разговариваю.
Джон нащупал блокнот и, быстро написав несколько слов, показал мужчине. Но это лишь подлило масла в огонь.
– Издеваешься, щенок?
Искалеченная губа дернулась вверх, обнажая огромные клыки.
– Полегче, Зет, – одернул его Фури. – Он немой. И не может тебе ответить.
Он повернул блокнот к себе.
– Пишет, что приносит тебе извинения.
Когда вампир снова бросил взгляд в его сторону, Джон чуть не юркнул за кресло.
Ярость в темных глазах постепенно гасла.
– Совсем, что ли, не можешь говорить?
Джон покивал головой.
– Класс, а я не могу читать. Повезло нам.
Джон быстро заработал ручкой. Когда он показал блокнот Фури, черноглазый нахмурился.
– Что он еще написал?
– Говорит, все нормально. Ты будешь говорить, а он – слушать.
Мужчина отвел помертвевший взгляд.
– Не о чем нам говорить. Скажи лучше, как работает этот проклятый обогреватель?
– Чтобы установить на семьдесят градусов, – Фури подошел ближе, – нужно повернуть колесико до этой цифры, видишь?
– Черт, я недокрутил.
– И поставить этот переключатель вправо. Иначе, куда бы ты ни поставил указатель, теплее не станет.
– Ладно, с этим все. Теперь – что здесь написано?
Фури посмотрел на листок бумаги.
– Дозировка лекарства для уколов.
– Черт. И что с этим делать?
– У нее что – боли?
– Пока нет, но я хочу, чтобы ты зарядил эту хрень и объяснил, что делать, на случай, если Хаверс не сможет приехать.
Фури взял пузырек и вынул шприц из упаковки.
– Смотри, только аккуратнее.
Закончив, Фури надел колпачок на иглу и перешел на древний язык. Они что-то обсудили, потом тот, со шрамом, спросил:
– Ты надолго?
– Где-то на час.
– Будь добр, отгони машину, на которой мы приехали.
– Уже.
Коротко кивнув, мужчина вышел. Когда дверь закрылась, Фури вздохнул и уставился в пол.
Потом подошел к секретеру и достал из шкатулки красного дерева самокрутку, сильно смахивающую на косяк. Щелкнув зажигалкой, воин закрыл глаза и глубоко затянулся, удерживая дым внутри. После его выдоха комнату заполнил запах обжаренных кофейных зерен и шоколада. Божественно…
Когда у Джона обмякли мышцы, он прикинул, что же это за смесь. Не марихуана, точно. Но и не обычный табак.
«Кто это был?» – чиркнул он в блокноте.
– Зетист, мой брат-близнец.
Заметив, что у парня отвалилась челюсть, вампир усмехнулся.
– Что, не сильно похож? Знаю-знаю. Теперь уже нет. Смотри, он заводится с пол-оборота, так что держись подальше и постарайся не попадаться ему под руку.
«Боже упаси», – подумал Джон.
Фури натянул ножны и засунул с одной стороны кинжал с вороненым клинком, а с другой – пистолет. Достав из шкафа черную кожаную куртку, он накинул ее на плечи и раздавил в серебряной пепельнице окурок.
– Ну что – идем?
Глава 11
Глава 12
– Фури, старина, можно тебя на минутку?
– Это ты мне? – пробасил кто-то у них за спиной.
По коридору вышагивал парень со сказочной шевелюрой. Разноцветные пряди волнами спадали на плечи. Он улыбнулся Джону, потом поднял глаза на Тора.
– Привет, братец, – сказал тот.
И перешел на древний язык. Воин открыл дверь в свою комнату.
Джон заглянул внутрь. Посредине высилась старинная кровать с балдахином и резной спинкой. Спальня была отделана по высшему разряду и благоухала, как кофейня «Старбакс».
Хозяин снова улыбнулся и заговорил по-английски:
– Давай знакомиться: меня зовут Фури. Похоже, мы сегодня вместе едем к врачу.
Рука Тора легко сжала плечо Джона.
– До встречи, сынок. У тебя есть мой номер. Пиши, если что.
Джон кивнул, провожая его тоскливым взглядом, и Фури тихо сказал:
– Не волнуйся, он никуда не денется. А пока что я за тобой присмотрю.
Теплые желтые глаза сверкнули, как золотые гинеи.
Немного успокоившись, Джон вспомнил, что уже слышал это имя. Фури… Он будет им что-то преподавать. Как удачно.
– Заходи, гостем будешь. Я только что вернулся с задания.
Удушливый кофейный аромат защекотал ноздри.
– Ты раньше бывал у Хаверса?
Джон покачал головой и устроился в кресле возле окна.
– Не трусь, мы не дадим тебя в обиду. Всего-то дел – родословную проверить.
Тор говорил, что нужно пройти медосмотр и сдать кровь. Самое время, учитывая спектакль в стиле «хоть стой, хоть падай», устроенный в кабинете Рэта.
Джон вытащил блокнот и написал: «А вам-то зачем к врачу?»
Фури подошел ближе и прочитал его каракули. Легким движением он взгромоздил тяжелый ботинок на край стула и задрал кожаную штанину.
Вот это да! Левая нога ниже колена была сделана из стержней и шарниров.
Неосознанно коснувшись рукой горла, Джон потянулся к блестящему металлу. Фури улыбнулся с пониманием.
– Да, приятель, нам с тобой знакомо это чувство. Когда чего-то недостает…
Не отрывая глаз от протеза, Джон кивнул.
– Хочешь спросить, как это случилось?
Фури помедлил.
– Я сам себе ее отстрелил…
Дверь распахнулась, и хриплый мужской голос прервал рассказ:
– Послушай, как мне…
Джон поднял глаза и вжался в кресло.
В дверях стоял мужчина с уродливым шрамом во все лицо. Но и оно было не так страшно, как взгляд его черных глаз. В них, словно в темных закоулках, мелькали грозные тени призраков.
Вдобавок ко всему его штанина и ботинок были залиты свежей кровью.
Злобный взгляд скользнул по лицу Джона порывом ледяного ветра.
– Чего уставился?
Фури спустил ногу со стула.
– Зет…
– Парень, я с тобой разговариваю.
Джон нащупал блокнот и, быстро написав несколько слов, показал мужчине. Но это лишь подлило масла в огонь.
– Издеваешься, щенок?
Искалеченная губа дернулась вверх, обнажая огромные клыки.
– Полегче, Зет, – одернул его Фури. – Он немой. И не может тебе ответить.
Он повернул блокнот к себе.
– Пишет, что приносит тебе извинения.
Когда вампир снова бросил взгляд в его сторону, Джон чуть не юркнул за кресло.
Ярость в темных глазах постепенно гасла.
– Совсем, что ли, не можешь говорить?
Джон покивал головой.
– Класс, а я не могу читать. Повезло нам.
Джон быстро заработал ручкой. Когда он показал блокнот Фури, черноглазый нахмурился.
– Что он еще написал?
– Говорит, все нормально. Ты будешь говорить, а он – слушать.
Мужчина отвел помертвевший взгляд.
– Не о чем нам говорить. Скажи лучше, как работает этот проклятый обогреватель?
– Чтобы установить на семьдесят градусов, – Фури подошел ближе, – нужно повернуть колесико до этой цифры, видишь?
– Черт, я недокрутил.
– И поставить этот переключатель вправо. Иначе, куда бы ты ни поставил указатель, теплее не станет.
– Ладно, с этим все. Теперь – что здесь написано?
Фури посмотрел на листок бумаги.
– Дозировка лекарства для уколов.
– Черт. И что с этим делать?
– У нее что – боли?
– Пока нет, но я хочу, чтобы ты зарядил эту хрень и объяснил, что делать, на случай, если Хаверс не сможет приехать.
Фури взял пузырек и вынул шприц из упаковки.
– Смотри, только аккуратнее.
Закончив, Фури надел колпачок на иглу и перешел на древний язык. Они что-то обсудили, потом тот, со шрамом, спросил:
– Ты надолго?
– Где-то на час.
– Будь добр, отгони машину, на которой мы приехали.
– Уже.
Коротко кивнув, мужчина вышел. Когда дверь закрылась, Фури вздохнул и уставился в пол.
Потом подошел к секретеру и достал из шкатулки красного дерева самокрутку, сильно смахивающую на косяк. Щелкнув зажигалкой, воин закрыл глаза и глубоко затянулся, удерживая дым внутри. После его выдоха комнату заполнил запах обжаренных кофейных зерен и шоколада. Божественно…
Когда у Джона обмякли мышцы, он прикинул, что же это за смесь. Не марихуана, точно. Но и не обычный табак.
«Кто это был?» – чиркнул он в блокноте.
– Зетист, мой брат-близнец.
Заметив, что у парня отвалилась челюсть, вампир усмехнулся.
– Что, не сильно похож? Знаю-знаю. Теперь уже нет. Смотри, он заводится с пол-оборота, так что держись подальше и постарайся не попадаться ему под руку.
«Боже упаси», – подумал Джон.
Фури натянул ножны и засунул с одной стороны кинжал с вороненым клинком, а с другой – пистолет. Достав из шкафа черную кожаную куртку, он накинул ее на плечи и раздавил в серебряной пепельнице окурок.
– Ну что – идем?
Глава 11
Зетист тихо проскользнул в комнату. Разобравшись с обогревателем, он положил лекарство на стол и подошел к кровати – взглянуть на Беллу. Зачарованный едва заметным движением покрывала, поднимавшегося в такт ее дыханию, он потерял счет времени. Минуты складывались в часы, а он так и стоял не шевелясь, пока не затекли ноги.
В неверном свете свечи было видно, как заживают раны. Синяки бледнели и исчезали, царапины затягивались. Исцеляющий сон возвращал былую красоту. Зет радовался. Высшее общество, к которому принадлежала Белла, не прощало женщине несовершенства. Такие уж они, эти аристократы.
Перед глазами встал образ брата, красавца холостяка. Вот кто должен быть рядом с Беллой. Фури – лучший кандидат на роль прекрасного принца. К тому же он явно запал на нее. Да и она предпочла бы проснуться рядом с таким, как он. Любая бы согласилась.
Так какого черта тянуть? Взять да и подложить ее близнецу в кровать. Прямо сейчас.
Но Зет не двинулся с места. Не в силах оторвать глаз, он смотрел на Беллу, лежащую на подушках, которых никогда не касалась его голова, под простынями, которыми он никогда не пользовался, и вспоминал прошлое…
С момента заточения прошло уже несколько месяцев. На теле раба не осталось живого места, которое не подверглось бы надругательству. Его с завидным постоянством каждодневно насиловали.
Хозяйка гордилась его мужским достоинством и не упускала случая похвастаться перед своими друзьями. И любовниками. Она водила их толпами и, намазав раба бальзамом, выставляла на всеобщее обозрение, как призового жеребца. Ее забавляла мелькавшая на лицах мужчин зависть и чувство неполноценности.
Когда доходило до утех, раб старался отключиться и вырваться из ненавистного тела. Если сознанию удавалось воспарить, он, как сторонний наблюдатель, глядел из-под потолка на творившиеся внизу бесчинства. Но когда не срабатывало, приходилось терпеть.
Хозяйка постоянно прибегала к бальзаму. И со временем Зет обнаружил странную вещь: когда он не мог отключиться и происходящее становилось реальностью, когда звуки и запахи прорывались в мозг, как мерзкие крысы, – нижняя часть тела становилась чужой. Все, что происходило с ней, отдавалось в сознании лишь слабым эхом. Он благодарил Бога за это чудо.
Оставаясь в одиночестве, раб учился владеть своим телом, изменившимся после превращения. Войдя в силу, он стал нападать на охранников. К черту раскаяние. Его ничто больше не связывало с этими брезгливо поджимавшими губы. Знакомые лица остались в былом, которым он так и не успел насладиться.
После каждой вспышки агрессии раба безжалостно избивали, стараясь наносить удары только по пяткам и по ладоням, чтобы не попортить бесценную шкуру, которой так дорожила Хозяйка. В конце концов к нему приставили целый отряд стражников, которые не рисковали сунуться в камеру без кольчуги. К кровати приладили оковы с особым механизмом, позволявшим освобождать раба, не переступая порог. Когда Хозяйка хотела нанести визит, в еду подмешивали какое-то зелье или расстреливали усыпляющими дротиками.
Дни казались бесконечными. Зациклившись на поисках бреши в охранении и потугах спастись от разврата, Зет незаметно для себя… умер. Омертвел настолько, что, даже когда его оставляли в покое, уже не пытался жить.
Однажды, когда он тупо жевал, набираясь сил перед очередной схваткой, в двери открылась смотровая щель, куда просунулась трубка. Зет вскочил на ноги, пытаясь укрыться, и почувствовал первый укол в шею. Выдернув дротик, он не успел увернуться, как в тело вонзился второй, потом третий… В глазах потемнело.
Очнулся он на кровати, в кандалах.
Хозяйка сидела рядом, опустив голову, волосы завесой ложились на ее лицо. Почувствовав, что он пришел в сознание, она подняла глаза.
– Я выхожу замуж.
Святая Дева, царица Забвения! Как долго он ждал этих слов. Теперь у Хозяйки появится хеллрен, и раб крови будет уже не нужен. Можно будет вернуться на кухню.
Подавив в себе презрение к недостойной женщине, он почтительно спросил:
– Госпожа, вы меня теперь отпустите?
Ответом ему было молчание.
– Пожалуйста, отпустите меня, – смиренно и неуверенно попросил он.
После всего, что ему довелось пережить, не так уж сложно было пожертвовать гордостью в обмен на свободу.
– Умоляю вас, Госпожа. Выпустите…
Хозяйка посмотрела на него, в ее глазах стояли слезы.
– Я поняла, что не смогу… что придется оставить тебя.
Раб попытался вырваться из оков, но чем сильнее он напрягал мышцы, тем отчетливее светилась любовь на ее лице.
– Ты великолепен, – сказала она, лаская его между ног. В глазах ее горело желание… скорей даже поклонение.
– Никогда ничего подобного не встречала. Если бы не та пропасть, что разделяет нас, я бы приблизила тебя ко двору как своего супруга.
Следя за ритмичными движениями ее руки, раб догадался, что Хозяйка трудится над своей любимой игрушкой, его проклятым отростком. Слава богу, он ничего не чувствовал.
– Отпустите меня…
– Ты никогда не твердеешь без бальзама, – грустно прошептала она. – И никогда не доходишь до конца. Почему?
Хозяйка начала ласкать его сильнее, внизу живота стало припекать. Ее глаза потемнели от отчаяния.
– Почему? Почему ты меня не хочешь?!
Не дождавшись ответа, она дернула раба за мужские причиндалы.
– Ведь я красива.
– Для других, – вырвались необдуманные слова.
У женщины, как от удара, перехватило дыхание. Она скользнула взглядом вверх по его животу, груди, остановилась на лице. В ее заплаканных глазах полыхнула ярость.
Поднявшись с кровати, она со всей силы влепила рабу пощечину. Тот сплюнул кровь, гадая, целы ли зубы.
Чувствуя на себе обезумевший взгляд, он понял, что сейчас его убьют, и душу охватил блаженный покой. По крайней мере, страданиям конец. Смерть… Она была бы лучшим исходом.
Хозяйка неожиданно улыбнулась, словно прочитав его мысли. Как если бы забралась в голову и похитила их, как раньше украла тело.
– Не надейся, я не отправлю тебя в Забвение.
Она наклонилась и поцеловала его сосок, затягивая в рот. Ее рука скользнула по ребрам вниз, к животу.
– Совсем отощал. Тебе необходимо питаться.
Хозяйка опустилась ниже, целуя и посасывая кожу…
А дальше – все по накатанной дорожке. Бальзам. Женщина сверху. Омерзительное слияние тел.
Увидев, что раб зажмурился и отвернулся в сторону, Хозяйка вновь ударила его по лицу… потом еще раз. Он отказывался смотреть, а у нее не хватало сил, чтобы повернуть его голову, хоть она что есть мочи тянула его за ухо.
Не имея возможности видеть его глаза, она взвыла в голос, заглушая хлюпанье своей плоти. Насытившись, Хозяйка ушла, завернувшись в шелковое покрывало. Спустя несколько минут оковы разжались.
Опершись на руку, раб приподнялся с кровати и вытер рот. Кровь на ладони была все еще красной. Он чувствовал себя таким грязным, что не удивился бы, стань она ржаво-коричневой.
Раб скатился с кровати и, пошатываясь от действия дротиков, пошел в свой любимый угол.
Вжавшись в стену, он подтянул колени к груди. Пятки прижали мужскую плоть к телу.
Спустя какое-то время снаружи раздался шум, и стражники втолкнули в комнату маленькую женщину.
Она рухнула на пол, но тут же поднялась и забарабанила в дверь.
– Почему? – кричала она. – За что меня наказали?
Раб поднялся на ноги, не зная, что делать. С того дня как его заперли в темнице, он не видел других женщин, кроме Хозяйки. Эта была служанкой. Он помнил ее по прежней жизни…
Когда ее запах достиг ноздрей, все его мысли вытеснила жажда крови. После всего, что с ним вытворяла Хозяйка, рабу в голову не приходило, что из нее можно пить, но эта миниатюрная женщина была другой. Движимый инстинктом, он, пошатываясь, направился к ней.
Служанка колотила кулачками в дверь, потом осознала, что в камере есть кто-то еще, и обернулась. Увидев, с кем ее заперли, она закричала.
Борясь с нестерпимой жаждой, раб заставил себя развернуться и уйти в свой угол. Там он уселся на корточки и обхватил себя руками, пытаясь удержать голое дрожащее тело на месте. Отвернувшись лицом к стене, он попытался вздохнуть… и понял, что вот-вот расплачется над своей скотской участью.
Женщина перестала кричать и спустя некоторое время спросила:
– Это ты? Тот мальчишка из кухни, который разносил эль?
Не оборачиваясь, раб кивнул.
– Ходили разные слухи: тебя, мол, перевели сюда, и ты после превращения умер. Я верила последним.
Повисла тишина.
– Почему ты такой огромный? Как воин.
Ему-то откуда знать, как он выглядит? В камере не было зеркал.
Женщина осторожно подошла ближе. Подняв на нее глаза, раб увидел, что она рассматривает его татуировки.
– Расскажи, чем тут с тобой занимаются? – прошептала она. – О мужчинах, заключенных сюда, рассказывают такие ужасы…
Не дождавшись ответа, она присела рядом и тронула его за плечо. Раб дернулся от неожиданности, но потом осознал, что от ее прикосновения ему стало легче.
– Думаю, меня сюда кинули, чтобы тебя покормить.
Служанка помедлила, потом взяла его руку, вцепившуюся в голень, и потянула на себя. Вложив запястье в его широкую ладонь, она сказала:
– Пей. Тебе нужно пить.
И тогда он заплакал. Тронутый щедростью и добротой, нежным касанием рук, поглаживающих его плечи… В первый раз за всю жизнь прикосновение оказалось приятным.
В конце концов служанка прижала свое запястье к его губам. Горло сжалось от жажды, клыки обнажились, но раб лишь поцеловал нежную кожу и отстранился. Как можно было взять то, что постоянно забирали у него? Пусть она предложила сама, но ее же заставили. Оба они – пленники. Все той же Хозяйки.
Пришедшие вскоре стражники, увидев, что служанка укачивает раба в своих объятиях, были удивлены, но обошлись с нею мягко. На пороге она обернулась, в ее взгляде мелькнуло беспокойство.
Стоило двери закрыться, как на пленника обрушился град дротиков. Проваливаясь в забытье, он подумал, что оно не сулит ничего хорошего.
Когда он очнулся, рядом стояла разгневанная Хозяйка, сжимая в руке какой-то предмет.
– Хочешь сказать, что мои подарки недостаточно хороши?
Дверь распахнулась, стражники внесли безжизненное тело служанки и бросили на пол. Она была мертва.
Раб зарычал от ярости. Неистовый рев отразился от каменных стен, превращаясь в оглушительный гром. Рванувшись из оков, пленник напрягся так, что сталь рассекла кожу до костей, а деревянные столбы по краям кровати затрещали. Крик становился все страшнее…
Стражники попятились назад. Даже Хозяйка смутилась от выплеснувшейся наружу ненависти, но, как всегда, быстро овладела собой.
– Оставьте нас! – крикнула она охранникам.
Когда раб обессилел, Хозяйка склонилась над ним и побледнела.
– Твои глаза, – прошептала она, присмотревшись. – Твои глаза…
Тень испуга скользнула по ее лицу, мигом сменившись королевским безразличием.
– Ты будешь пить кровь женщин, которых я тебе посылаю.
Она взглянула на безжизненное тело служанки.
– И советую не позволять им тебя утешать, иначе история повторится. Ты принадлежишь только мне.
– Я не буду пить! – заорал он в ответ. – Никогда!
Она шагнула назад.
– Не смеши меня, раб.
Он обнажил клыки и зашипел.
– Смотри на меня, Госпожа. Наблюдай, как я чахну!
Последние слова он прокричал во весь голос. Хозяйка окаменела. Дверь распахнулась, в комнату влетели охранники с мечами на изготовку…
– Проваливайте! – прорычала она, трясясь от ярости, и замахнулась. Хлыст. Вот что было в ее руке.
Сильный удар рассек кожу на груди. При виде крови раб рассмеялся.
– Еще раз! – закричал он. – Давай еще! Слабо бьешь, я ничего не чувствую!
Внутри прорвалась плотина, и слова потоком неслись наружу. Раб выкрикивал проклятья, а Хозяйка исступленно работала хлыстом, пока постель не пропиталась содержимым вен. Когда женщина обессилела и не могла больше поднять руку, она с трудом перевела дыхание. Ее одежда пропиталась потом и кровью. Пленник выглядел собранным и хладнокровным, невзирая на боль. И хотя именно он был жертвой, она таки сдалась первой.
Уронив голову, Хозяйка с силой втягивала воздух через побелевшие губы.
– Стража, – позвала она хрипло. – Стража!
Дверь открылась. Мужчина в форме запнулся на пороге и побледнел, увидев происходящее.
– Держи ему голову, – слабым голосом приказала Хозяйка, отбросив хлыст. – Я говорю, держи ему голову. Выполняй!
Страж подошел к кровати, стараясь не поскользнуться. Раб ощутил на лбу тяжелую руку.
Хозяйка, надсадно дыша, склонилась над его телом.
– Я не позволю… тебе… умереть.
Откинув в сторону мужскую плоть, она схватила мошонку. Сжала и вывернула. Раб изогнулся дугой и закричал. Женщина прокусила на своем запястье вену и поднесла руку к его рту.
Зет попятился, стараясь не вспоминать о Хозяйке в присутствии Беллы… словно то зло могло вырваться из головы и отравить исцеляющий Беллу сон.
Шатаясь от усталости, он побрел к тюфяку и только было хотел прилечь, как почувствовал резкую боль.
Черт, совсем забыл о своей ране. Скинув штаны и ботинки, Зет запалил ближайшую свечу и осмотрел ногу. Входное и выходное отверстие. Навылет. Не смертельно.
Задув свечу и прикрывшись штанами, вампир растянулся на спине. Рана отдавалась в теле гаммой ощущений: ее то ломало, то жгло. Сосредоточившись на них, Зетист упивался болью…
Вдруг Белла тихо всхлипнула. Потом еще раз. И заметалась в кровати, сбивая простыни.
Зетист вскочил на ноги. Когда он подошел, девушка подняла голову и открыла глаза.
Моргнув пару раз, она взглянула в его лицо… и закричала.
В неверном свете свечи было видно, как заживают раны. Синяки бледнели и исчезали, царапины затягивались. Исцеляющий сон возвращал былую красоту. Зет радовался. Высшее общество, к которому принадлежала Белла, не прощало женщине несовершенства. Такие уж они, эти аристократы.
Перед глазами встал образ брата, красавца холостяка. Вот кто должен быть рядом с Беллой. Фури – лучший кандидат на роль прекрасного принца. К тому же он явно запал на нее. Да и она предпочла бы проснуться рядом с таким, как он. Любая бы согласилась.
Так какого черта тянуть? Взять да и подложить ее близнецу в кровать. Прямо сейчас.
Но Зет не двинулся с места. Не в силах оторвать глаз, он смотрел на Беллу, лежащую на подушках, которых никогда не касалась его голова, под простынями, которыми он никогда не пользовался, и вспоминал прошлое…
С момента заточения прошло уже несколько месяцев. На теле раба не осталось живого места, которое не подверглось бы надругательству. Его с завидным постоянством каждодневно насиловали.
Хозяйка гордилась его мужским достоинством и не упускала случая похвастаться перед своими друзьями. И любовниками. Она водила их толпами и, намазав раба бальзамом, выставляла на всеобщее обозрение, как призового жеребца. Ее забавляла мелькавшая на лицах мужчин зависть и чувство неполноценности.
Когда доходило до утех, раб старался отключиться и вырваться из ненавистного тела. Если сознанию удавалось воспарить, он, как сторонний наблюдатель, глядел из-под потолка на творившиеся внизу бесчинства. Но когда не срабатывало, приходилось терпеть.
Хозяйка постоянно прибегала к бальзаму. И со временем Зет обнаружил странную вещь: когда он не мог отключиться и происходящее становилось реальностью, когда звуки и запахи прорывались в мозг, как мерзкие крысы, – нижняя часть тела становилась чужой. Все, что происходило с ней, отдавалось в сознании лишь слабым эхом. Он благодарил Бога за это чудо.
Оставаясь в одиночестве, раб учился владеть своим телом, изменившимся после превращения. Войдя в силу, он стал нападать на охранников. К черту раскаяние. Его ничто больше не связывало с этими брезгливо поджимавшими губы. Знакомые лица остались в былом, которым он так и не успел насладиться.
После каждой вспышки агрессии раба безжалостно избивали, стараясь наносить удары только по пяткам и по ладоням, чтобы не попортить бесценную шкуру, которой так дорожила Хозяйка. В конце концов к нему приставили целый отряд стражников, которые не рисковали сунуться в камеру без кольчуги. К кровати приладили оковы с особым механизмом, позволявшим освобождать раба, не переступая порог. Когда Хозяйка хотела нанести визит, в еду подмешивали какое-то зелье или расстреливали усыпляющими дротиками.
Дни казались бесконечными. Зациклившись на поисках бреши в охранении и потугах спастись от разврата, Зет незаметно для себя… умер. Омертвел настолько, что, даже когда его оставляли в покое, уже не пытался жить.
Однажды, когда он тупо жевал, набираясь сил перед очередной схваткой, в двери открылась смотровая щель, куда просунулась трубка. Зет вскочил на ноги, пытаясь укрыться, и почувствовал первый укол в шею. Выдернув дротик, он не успел увернуться, как в тело вонзился второй, потом третий… В глазах потемнело.
Очнулся он на кровати, в кандалах.
Хозяйка сидела рядом, опустив голову, волосы завесой ложились на ее лицо. Почувствовав, что он пришел в сознание, она подняла глаза.
– Я выхожу замуж.
Святая Дева, царица Забвения! Как долго он ждал этих слов. Теперь у Хозяйки появится хеллрен, и раб крови будет уже не нужен. Можно будет вернуться на кухню.
Подавив в себе презрение к недостойной женщине, он почтительно спросил:
– Госпожа, вы меня теперь отпустите?
Ответом ему было молчание.
– Пожалуйста, отпустите меня, – смиренно и неуверенно попросил он.
После всего, что ему довелось пережить, не так уж сложно было пожертвовать гордостью в обмен на свободу.
– Умоляю вас, Госпожа. Выпустите…
Хозяйка посмотрела на него, в ее глазах стояли слезы.
– Я поняла, что не смогу… что придется оставить тебя.
Раб попытался вырваться из оков, но чем сильнее он напрягал мышцы, тем отчетливее светилась любовь на ее лице.
– Ты великолепен, – сказала она, лаская его между ног. В глазах ее горело желание… скорей даже поклонение.
– Никогда ничего подобного не встречала. Если бы не та пропасть, что разделяет нас, я бы приблизила тебя ко двору как своего супруга.
Следя за ритмичными движениями ее руки, раб догадался, что Хозяйка трудится над своей любимой игрушкой, его проклятым отростком. Слава богу, он ничего не чувствовал.
– Отпустите меня…
– Ты никогда не твердеешь без бальзама, – грустно прошептала она. – И никогда не доходишь до конца. Почему?
Хозяйка начала ласкать его сильнее, внизу живота стало припекать. Ее глаза потемнели от отчаяния.
– Почему? Почему ты меня не хочешь?!
Не дождавшись ответа, она дернула раба за мужские причиндалы.
– Ведь я красива.
– Для других, – вырвались необдуманные слова.
У женщины, как от удара, перехватило дыхание. Она скользнула взглядом вверх по его животу, груди, остановилась на лице. В ее заплаканных глазах полыхнула ярость.
Поднявшись с кровати, она со всей силы влепила рабу пощечину. Тот сплюнул кровь, гадая, целы ли зубы.
Чувствуя на себе обезумевший взгляд, он понял, что сейчас его убьют, и душу охватил блаженный покой. По крайней мере, страданиям конец. Смерть… Она была бы лучшим исходом.
Хозяйка неожиданно улыбнулась, словно прочитав его мысли. Как если бы забралась в голову и похитила их, как раньше украла тело.
– Не надейся, я не отправлю тебя в Забвение.
Она наклонилась и поцеловала его сосок, затягивая в рот. Ее рука скользнула по ребрам вниз, к животу.
– Совсем отощал. Тебе необходимо питаться.
Хозяйка опустилась ниже, целуя и посасывая кожу…
А дальше – все по накатанной дорожке. Бальзам. Женщина сверху. Омерзительное слияние тел.
Увидев, что раб зажмурился и отвернулся в сторону, Хозяйка вновь ударила его по лицу… потом еще раз. Он отказывался смотреть, а у нее не хватало сил, чтобы повернуть его голову, хоть она что есть мочи тянула его за ухо.
Не имея возможности видеть его глаза, она взвыла в голос, заглушая хлюпанье своей плоти. Насытившись, Хозяйка ушла, завернувшись в шелковое покрывало. Спустя несколько минут оковы разжались.
Опершись на руку, раб приподнялся с кровати и вытер рот. Кровь на ладони была все еще красной. Он чувствовал себя таким грязным, что не удивился бы, стань она ржаво-коричневой.
Раб скатился с кровати и, пошатываясь от действия дротиков, пошел в свой любимый угол.
Вжавшись в стену, он подтянул колени к груди. Пятки прижали мужскую плоть к телу.
Спустя какое-то время снаружи раздался шум, и стражники втолкнули в комнату маленькую женщину.
Она рухнула на пол, но тут же поднялась и забарабанила в дверь.
– Почему? – кричала она. – За что меня наказали?
Раб поднялся на ноги, не зная, что делать. С того дня как его заперли в темнице, он не видел других женщин, кроме Хозяйки. Эта была служанкой. Он помнил ее по прежней жизни…
Когда ее запах достиг ноздрей, все его мысли вытеснила жажда крови. После всего, что с ним вытворяла Хозяйка, рабу в голову не приходило, что из нее можно пить, но эта миниатюрная женщина была другой. Движимый инстинктом, он, пошатываясь, направился к ней.
Служанка колотила кулачками в дверь, потом осознала, что в камере есть кто-то еще, и обернулась. Увидев, с кем ее заперли, она закричала.
Борясь с нестерпимой жаждой, раб заставил себя развернуться и уйти в свой угол. Там он уселся на корточки и обхватил себя руками, пытаясь удержать голое дрожащее тело на месте. Отвернувшись лицом к стене, он попытался вздохнуть… и понял, что вот-вот расплачется над своей скотской участью.
Женщина перестала кричать и спустя некоторое время спросила:
– Это ты? Тот мальчишка из кухни, который разносил эль?
Не оборачиваясь, раб кивнул.
– Ходили разные слухи: тебя, мол, перевели сюда, и ты после превращения умер. Я верила последним.
Повисла тишина.
– Почему ты такой огромный? Как воин.
Ему-то откуда знать, как он выглядит? В камере не было зеркал.
Женщина осторожно подошла ближе. Подняв на нее глаза, раб увидел, что она рассматривает его татуировки.
– Расскажи, чем тут с тобой занимаются? – прошептала она. – О мужчинах, заключенных сюда, рассказывают такие ужасы…
Не дождавшись ответа, она присела рядом и тронула его за плечо. Раб дернулся от неожиданности, но потом осознал, что от ее прикосновения ему стало легче.
– Думаю, меня сюда кинули, чтобы тебя покормить.
Служанка помедлила, потом взяла его руку, вцепившуюся в голень, и потянула на себя. Вложив запястье в его широкую ладонь, она сказала:
– Пей. Тебе нужно пить.
И тогда он заплакал. Тронутый щедростью и добротой, нежным касанием рук, поглаживающих его плечи… В первый раз за всю жизнь прикосновение оказалось приятным.
В конце концов служанка прижала свое запястье к его губам. Горло сжалось от жажды, клыки обнажились, но раб лишь поцеловал нежную кожу и отстранился. Как можно было взять то, что постоянно забирали у него? Пусть она предложила сама, но ее же заставили. Оба они – пленники. Все той же Хозяйки.
Пришедшие вскоре стражники, увидев, что служанка укачивает раба в своих объятиях, были удивлены, но обошлись с нею мягко. На пороге она обернулась, в ее взгляде мелькнуло беспокойство.
Стоило двери закрыться, как на пленника обрушился град дротиков. Проваливаясь в забытье, он подумал, что оно не сулит ничего хорошего.
Когда он очнулся, рядом стояла разгневанная Хозяйка, сжимая в руке какой-то предмет.
– Хочешь сказать, что мои подарки недостаточно хороши?
Дверь распахнулась, стражники внесли безжизненное тело служанки и бросили на пол. Она была мертва.
Раб зарычал от ярости. Неистовый рев отразился от каменных стен, превращаясь в оглушительный гром. Рванувшись из оков, пленник напрягся так, что сталь рассекла кожу до костей, а деревянные столбы по краям кровати затрещали. Крик становился все страшнее…
Стражники попятились назад. Даже Хозяйка смутилась от выплеснувшейся наружу ненависти, но, как всегда, быстро овладела собой.
– Оставьте нас! – крикнула она охранникам.
Когда раб обессилел, Хозяйка склонилась над ним и побледнела.
– Твои глаза, – прошептала она, присмотревшись. – Твои глаза…
Тень испуга скользнула по ее лицу, мигом сменившись королевским безразличием.
– Ты будешь пить кровь женщин, которых я тебе посылаю.
Она взглянула на безжизненное тело служанки.
– И советую не позволять им тебя утешать, иначе история повторится. Ты принадлежишь только мне.
– Я не буду пить! – заорал он в ответ. – Никогда!
Она шагнула назад.
– Не смеши меня, раб.
Он обнажил клыки и зашипел.
– Смотри на меня, Госпожа. Наблюдай, как я чахну!
Последние слова он прокричал во весь голос. Хозяйка окаменела. Дверь распахнулась, в комнату влетели охранники с мечами на изготовку…
– Проваливайте! – прорычала она, трясясь от ярости, и замахнулась. Хлыст. Вот что было в ее руке.
Сильный удар рассек кожу на груди. При виде крови раб рассмеялся.
– Еще раз! – закричал он. – Давай еще! Слабо бьешь, я ничего не чувствую!
Внутри прорвалась плотина, и слова потоком неслись наружу. Раб выкрикивал проклятья, а Хозяйка исступленно работала хлыстом, пока постель не пропиталась содержимым вен. Когда женщина обессилела и не могла больше поднять руку, она с трудом перевела дыхание. Ее одежда пропиталась потом и кровью. Пленник выглядел собранным и хладнокровным, невзирая на боль. И хотя именно он был жертвой, она таки сдалась первой.
Уронив голову, Хозяйка с силой втягивала воздух через побелевшие губы.
– Стража, – позвала она хрипло. – Стража!
Дверь открылась. Мужчина в форме запнулся на пороге и побледнел, увидев происходящее.
– Держи ему голову, – слабым голосом приказала Хозяйка, отбросив хлыст. – Я говорю, держи ему голову. Выполняй!
Страж подошел к кровати, стараясь не поскользнуться. Раб ощутил на лбу тяжелую руку.
Хозяйка, надсадно дыша, склонилась над его телом.
– Я не позволю… тебе… умереть.
Откинув в сторону мужскую плоть, она схватила мошонку. Сжала и вывернула. Раб изогнулся дугой и закричал. Женщина прокусила на своем запястье вену и поднесла руку к его рту.
Зет попятился, стараясь не вспоминать о Хозяйке в присутствии Беллы… словно то зло могло вырваться из головы и отравить исцеляющий Беллу сон.
Шатаясь от усталости, он побрел к тюфяку и только было хотел прилечь, как почувствовал резкую боль.
Черт, совсем забыл о своей ране. Скинув штаны и ботинки, Зет запалил ближайшую свечу и осмотрел ногу. Входное и выходное отверстие. Навылет. Не смертельно.
Задув свечу и прикрывшись штанами, вампир растянулся на спине. Рана отдавалась в теле гаммой ощущений: ее то ломало, то жгло. Сосредоточившись на них, Зетист упивался болью…
Вдруг Белла тихо всхлипнула. Потом еще раз. И заметалась в кровати, сбивая простыни.
Зетист вскочил на ноги. Когда он подошел, девушка подняла голову и открыла глаза.
Моргнув пару раз, она взглянула в его лицо… и закричала.
Глава 12
– Не перекусить ли? – спросил Фури Джона, когда они вернулись в особняк.
Парень выглядел бледновато. Ясное дело, эти осмотры-анализы кого только не доконают. Даже и он подустал, хотя воин.
Джон покачал головой. Стоило дверям захлопнуться за их спинами, как по лестнице скатился Торман, встревоженный, как наседка. Будто бы Фури не докладывал ему по телефону о результатах.
Визит к Хаверсу прошел без осложнений. Несмотря на приступ, Джон оказался здоров. Генетический анализ крови должен был показать, какого он рода-племени. То есть поводов для беспокойства пока вроде нет.
Но, когда Тор обнял его за плечи, Джон покачнулся. Обменявшись с Фури взглядами, воин сказал:
– Давай отвезу тебя домой.
Джон кивнул и показал что-то знаками. Тор посмотрел на брата.
– Он говорит, что забыл спросить, как твоя нога.
Фури задрал штанину и постучал по протезу.
– Спасибо. Гораздо лучше. Береги себя, Джон.
Проводив их взглядом, он вздохнул.
«Славный парнишка. Хвала Богу, что его нашли до превращения…»
Женский крик разорвал тишину и прокатился эхом по балкону.
Фури прошиб холодный пот. Белла!
Вихрем взлетев на второй этаж, миновав коридор со статуями, он затормозил возле спальни брата и рванул на себя дверь. Луч света выхватил из темноты жуткую картину: Белла с натянутой до подбородка простыней, пытающаяся вжаться в стену, – и склонившийся над ней Зет, без штанов.
Ослепнув от ярости, Фури схватил близнеца за горло и отшвырнул в сторону.
– Что ты творишь, животное? – прорычал он, вколачивая Зета в стену.
Тот и не думал защищаться, только бормотал:
– Уберите ее от меня…
Когда в комнату ворвались Рэт с Рэйджем и стали что-то кричать, Фури не разобрал ни слова. В голове стоял страшный гул. Он никогда не испытывал ненависти к Зету. Прощал все. Но теперь, когда этот поднял руку на Беллу…
– Больной отморозок! – прошипел он, ударив близнеца еще раз. – Ненавижу.
Зетист молча смотрел пустыми, черными, как асфальт, глазами.
Рэйдж подскочил к братьям и стиснул обоих так, что затрещали кости.
– Кончайте, ребята. Белле ни к чему этот балаган.
Фури отцепился и, приводя себя в чувство, резко бросил:
– Убери его, пока мы ее перенесем.
Господи, его так колотило, что было трудно дышать. Даже когда Рэйдж вывел Зета из комнаты, не отлегло.
Фури откашлялся и обратился к Рэту:
– Милорд, позволь мне остаться с ней наедине.
– Позволяю, – прорычал король, направляясь к двери. – И приму меры, чтобы твой братец не сунул сюда носа.
Фури взглянул на Беллу. Та дрожала, пытаясь протереть глаза. Стоило ему подойти ближе, как она вжалась в спинку кровати.
– Белла, это я, Фури.
Девушка немного успокоилась.
– Фури?
– Ну да.
– Я ничего не вижу, – пролепетала она. – Совсем ничего…
– Не бойся, это мазь. Сейчас мы ее чем-нибудь вытрем.
Фури принес из ванной влажную губку.
Когда он дотронулся до ее подбородка, девушка вздрогнула.
– Тише, Белла…
Стоило прикоснуться к глазам, как она вцепилась в его руку.
– Не мешай, я сейчас все аккуратно смою.
– Фури? – спросила она хрипло. – Это правда ты?
– Я.
Он присел на край постели.
– Ты у нас, в Братстве. Мы привезли тебя часов семь назад. Родным сказали, что все в порядке и что ты позвонишь им.
Фури замер, когда Белла коснулась его руки, затем скользнула по плечу к шее и наконец добралась до волос. Прихватив тяжелые пряди, она улыбнулась и поднесла их к лицу. Сделав глубокий вдох, она легонько хлопнула его по плечу:
– Точно, ты. Узнаю запах шампуня.
От женской близости, особенно от прикосновения, Фури обдало жаром. Кровь закипела. К своему стыду, он не мог остановить влечение тела и чувствовал себя из-за этого последним гадом. Особенно сейчас, когда ее рука была у него на груди.
Губы раскрылись, дыхание стало прерывистым. Хотелось обнять ее и сжать покрепче. Не ради секса (хотя тело требовало именно этого), а – почувствовать тепло и удостовериться, что она жива.
– Давай-ка займемся твоими глазами, – сказал он, не узнавая собственного голоса.
Белла кивнула, и он осторожно протер веки.
– Ну как?
Девушка моргнула и застенчиво коснулась ладонью его лица.
– Теперь лучше, я тебя вижу, – улыбнулась она, но вдруг нахмурилась.
– Как же я выбралась? Ничего не помню… Помню, как отпустила гражданского, как вернулся Дэвид… Потом ехали куда-то на машине. Или это был сон? И мне снилось, что меня спас Зетист. Это правда?
Парень выглядел бледновато. Ясное дело, эти осмотры-анализы кого только не доконают. Даже и он подустал, хотя воин.
Джон покачал головой. Стоило дверям захлопнуться за их спинами, как по лестнице скатился Торман, встревоженный, как наседка. Будто бы Фури не докладывал ему по телефону о результатах.
Визит к Хаверсу прошел без осложнений. Несмотря на приступ, Джон оказался здоров. Генетический анализ крови должен был показать, какого он рода-племени. То есть поводов для беспокойства пока вроде нет.
Но, когда Тор обнял его за плечи, Джон покачнулся. Обменявшись с Фури взглядами, воин сказал:
– Давай отвезу тебя домой.
Джон кивнул и показал что-то знаками. Тор посмотрел на брата.
– Он говорит, что забыл спросить, как твоя нога.
Фури задрал штанину и постучал по протезу.
– Спасибо. Гораздо лучше. Береги себя, Джон.
Проводив их взглядом, он вздохнул.
«Славный парнишка. Хвала Богу, что его нашли до превращения…»
Женский крик разорвал тишину и прокатился эхом по балкону.
Фури прошиб холодный пот. Белла!
Вихрем взлетев на второй этаж, миновав коридор со статуями, он затормозил возле спальни брата и рванул на себя дверь. Луч света выхватил из темноты жуткую картину: Белла с натянутой до подбородка простыней, пытающаяся вжаться в стену, – и склонившийся над ней Зет, без штанов.
Ослепнув от ярости, Фури схватил близнеца за горло и отшвырнул в сторону.
– Что ты творишь, животное? – прорычал он, вколачивая Зета в стену.
Тот и не думал защищаться, только бормотал:
– Уберите ее от меня…
Когда в комнату ворвались Рэт с Рэйджем и стали что-то кричать, Фури не разобрал ни слова. В голове стоял страшный гул. Он никогда не испытывал ненависти к Зету. Прощал все. Но теперь, когда этот поднял руку на Беллу…
– Больной отморозок! – прошипел он, ударив близнеца еще раз. – Ненавижу.
Зетист молча смотрел пустыми, черными, как асфальт, глазами.
Рэйдж подскочил к братьям и стиснул обоих так, что затрещали кости.
– Кончайте, ребята. Белле ни к чему этот балаган.
Фури отцепился и, приводя себя в чувство, резко бросил:
– Убери его, пока мы ее перенесем.
Господи, его так колотило, что было трудно дышать. Даже когда Рэйдж вывел Зета из комнаты, не отлегло.
Фури откашлялся и обратился к Рэту:
– Милорд, позволь мне остаться с ней наедине.
– Позволяю, – прорычал король, направляясь к двери. – И приму меры, чтобы твой братец не сунул сюда носа.
Фури взглянул на Беллу. Та дрожала, пытаясь протереть глаза. Стоило ему подойти ближе, как она вжалась в спинку кровати.
– Белла, это я, Фури.
Девушка немного успокоилась.
– Фури?
– Ну да.
– Я ничего не вижу, – пролепетала она. – Совсем ничего…
– Не бойся, это мазь. Сейчас мы ее чем-нибудь вытрем.
Фури принес из ванной влажную губку.
Когда он дотронулся до ее подбородка, девушка вздрогнула.
– Тише, Белла…
Стоило прикоснуться к глазам, как она вцепилась в его руку.
– Не мешай, я сейчас все аккуратно смою.
– Фури? – спросила она хрипло. – Это правда ты?
– Я.
Он присел на край постели.
– Ты у нас, в Братстве. Мы привезли тебя часов семь назад. Родным сказали, что все в порядке и что ты позвонишь им.
Фури замер, когда Белла коснулась его руки, затем скользнула по плечу к шее и наконец добралась до волос. Прихватив тяжелые пряди, она улыбнулась и поднесла их к лицу. Сделав глубокий вдох, она легонько хлопнула его по плечу:
– Точно, ты. Узнаю запах шампуня.
От женской близости, особенно от прикосновения, Фури обдало жаром. Кровь закипела. К своему стыду, он не мог остановить влечение тела и чувствовал себя из-за этого последним гадом. Особенно сейчас, когда ее рука была у него на груди.
Губы раскрылись, дыхание стало прерывистым. Хотелось обнять ее и сжать покрепче. Не ради секса (хотя тело требовало именно этого), а – почувствовать тепло и удостовериться, что она жива.
– Давай-ка займемся твоими глазами, – сказал он, не узнавая собственного голоса.
Белла кивнула, и он осторожно протер веки.
– Ну как?
Девушка моргнула и застенчиво коснулась ладонью его лица.
– Теперь лучше, я тебя вижу, – улыбнулась она, но вдруг нахмурилась.
– Как же я выбралась? Ничего не помню… Помню, как отпустила гражданского, как вернулся Дэвид… Потом ехали куда-то на машине. Или это был сон? И мне снилось, что меня спас Зетист. Это правда?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента