Страница:
Преступен разве отдых мой?
Дышу я теплотой ночей,
Готовящих работу дней...
Я взял свое от войн и гроз.
Зачем же не смеяться мне,
Прошедшему сквозь грохот гроз,
Когда весна, сломав мороз,
Скачет, как бешеный снеговой поток?
Скачет, как бешеный снеговой поток,
Кружится безумный водоворот.
Тонкий, как кружево, как пушок,
Челтыр-челтыр 1,-- ломается лед
От жара богатыря -- весны...
В небе лазурном, как взор Сарвар,
Тихая тень облаков-ресниц
Расходится, задрожав сперва,
Лаская уколами небосклон...
Ну как мне не радоваться и не петь,
Как можно грустить, когда день -- как звон,
Как песня, как музыка и как мед!
За то, чтобы крикнуть идущим дням:
"Эти весны нам принадлежат!" --
Я легкое отдал, я жизнь отдам,
Не оборачиваясь назад...
Я радуюсь дрожанью вен --
Весна по руслам их течет.
И я кричу: "Ломая плен,
Не кровь ли двинулась вперед,
В днепровский яростный поход,
Трудом вскипает и поет?!"
"Чахотка",-- доктор говорит...
Не прав он: это гул годин,
Которые, теснясь в груди,
Хранят походов грозный ритм
И пламя флагов впереди.
1933
1Челтыр-челтыр -- звукоподражание.
МОЛОДОСТЬ
Молодость со мной и не простилась,
Даже и руки не подала.
До чего горда, скажи на милость,--
Просто повернулась и ушла.
Только я, чудак, дивясь чему-то,
Помахал рукою ей вослед,--
То ль просил вернуться на минуту,
То ль послал признательный привет.
Бросила меня в пути, не глядя,
Упорхнула легким ветерком,
Проведя, как на озерной глади,
Борозды морщин на лбу моем.
И стоял я долго на поляне,
Чувствуя стеснение в груди:
Молодость, как этот лес в тумане,
Далеко осталась позади.
Молодость, резвунья, чаровница,
Чем же ты была мне так близка?
Отчего же в сердце длится, длится
Эта беспокойная тоска?
Может быть, в тебе мне были любы
Дни, когда я страстью был томим?
Раузы рябиновые губы,
Горячо прильнувшие к моим?
Или дорога мне до сих пор ты
Стадионом, где шумел футбол?
Был я одержим азартом спорта,
Много дней в чаду его провел.
Или вот...
Стою перед мишенью,
Нажимаю, щуря глаз, курок.
Помню каждое свое движенье,
Хоть тому уже немалый срок.
Может быть, бывает так со всеми,
Злая память жалит, как пчела?
Или просто наступило время
Погрустить, что молодость прошла.
Ничего! Я унывать не стану,
Много в жизни и разлук и встреч.
Я и в старости не перестану
Слушать звонкой молодости речь.
Родина нас вместе с молодыми
Призовет на бой с любой бедой,--
Встанем все тогда в одни ряды мы
И тряхнем седою бородой.
Молодость, не чванься, дорогая,
Жар в душе не только у тебя,--
Это жизнь у нас теперь такая:
Нам и жить и умирать, любя.
Не одна ты радость и утеха.
Разве счастье лишь в тебе одной?
Силе чувства возраст не помеха,
Солнце не кончается с весной.
Если снова Рауза родится --
Вновь придет к заветному ручью,
Моему "джигитству" подивится
И погладит бороду мою.
Молодости нету и в помине,
Сколько ни гляжу я ей вослед,
Лишь на горизонте вижу синий,
Как морские волны, синий цвет..
Дай-ка я сегодня на прощанье
Обернусь, махну тебе рукой.
Это уж и вправду расставанье,
Молодость, товарищ дорогой!
За огонь затепленный -- спасибо!
А грустить?.. Не та теперь пора.
Если бы ты возвратилась, ты бы
Удивилась яркости костра.
Не погаснет этот жар сердечный,
Жить, гореть, бороться буду я.
Вот что означает помнить вечно
О тебе, далекая моя.
1933
Года, года...
Придя ко мне, всегда
Меня руками гладили своими.
Вы с мягким снегом шли ко мне, года,
Чтоб стали волосы мои седыми.
Чертили вы морщинами свой след.
Их сеть мой лоб избороздила вскоре,
Чтоб я числом тех знаков и примет
Считал минувшей молодости зори.
Я не в обиде. Молодости пыл
Я отдал дням, что в битвах закалялись.
Я созидал, и труд мне сладок был,
И замыслы мои осуществлялись.
Как вдохновенно трудится народ,
Социализма воздвигая зданье!
Я знаю: камнем жизнь моя войдет
И прочно ляжет в основанье.
1934
ЗИМНИЕ СТИХИ
Снег похож на белую бумагу.
Песню или стих писать начнем?
Солнце, наш поэт, познав отвагу,
Чертит по снегу пером-лучом.
Вот и зимний ветерок несется.
Вьется снег... Теки, строфа, теки!
Я смотрю на снег в сиянье солнца:
Это настоящие стихи!
Их читает лес, не уставая,
И кудрявые снега полей.
Ель поет их -- девушка лесная:
Видно, строчки полюбились ей.
Бархатное платье зеленеет,
И земли касается подол.
Солнце к ней любовью пламенеет:
Это я в его стихах прочел.
Вот на лыжах, в свитере зеленом,
Ели молодой под стать вполне,
Наполняя лес веселым звоном,
Девушка моя спешит ко мне.
Вот мелькнула, поднимаясь в гору,
Вот остановилась у ольхи,
Я смотрю на снег, дивлюсь узору...
Это настоящие стихи!
Солнце!
Мы горим одною страстью,
Мы с тобою счастливы сейчас.
Песня юной жизни, песня счастья
В сердце зарождается у нас.
Февраль 1935 г., Голицыно
ЗАЙТУНЕ
Если вернешься на берег Демы,
Где тополя шелестят на ветру,
Тихо пройди луговиной знакомой,--
Там я недавно бродил поутру.
Ты в камышах у прибрежной тропинки
Слышишь ли сердца влюбленного дрожь?..
В воду войдешь ты, стройнее тростинки,
Робко оглянешься и поплывешь.
Я не вернусь на тихую Дему,
Молодости воротить не могу,
Но, устремляясь мечтой к былому,
Сердце гостит на твоем берегу.
Здесь я увидел тебя впервые
И разгорелся огонь в крови,
Здесь я изведал дни грозовые --
Счастье и муку первой любви.
Деме вверял я мои печали.
Как мне сочувствовала она!
Волны участливо мне отвечали,
Сердце мое понимая до дна.
Другом заветным считал я Дему,
Чуткие, светлые волны ее,
И никому, никому другому
Не доверялось сердце мое.
Помню, как мне по ночам весенним
Дема внимала, забыв покой,
Как волновалась моим волненьем,
Как тосковала моей тоской.
Дема на волнах меня качала,
С нею мечталось мне горячей.
Молодость, жизни моей начало,
Я безоглядно оставил ей.
Даже теперь я втайне страдаю.
Как мне задумчивой Демы жаль!
Где-то на Деме -- любовь молодая,
Где-то на Деме -- моя печаль!
Девушка с Демы! Пусть мы расстались,
Верь, что любовь моя глубока.
Помни о ней, живи, не печалясь,
Как голубая Дема-река.
Свежий рассвет любви нашей ранней
Издали чудится сном наяву.
Очарованьем воспоминаний
Тайно любуюсь, тайно живу.
Вспомни тропинку нашу былую
К Деме одна спустись в тишине
Цветик прибрежный сорви, целуя,
С ласковой думою обо мне.
1935
ХАДИЕ
Как-то странно жизнь моя сложилась!
Огонечек тлел едва-едва.
Пылко полюбил я, всей душою,
А при встрече позабыл слова.
Как-то странно дружба завязалась!
Все в ней было: искренность и страсть.
Но два сильных, стойких человека,
Мы друг друга истерзали всласть.
И на всем запрет, везде опаска.
Молодое чувство не росло.
Да и юность пылкую с годами
Ветром мимолетным пронесло.
И стоишь, оглядываясь горько
На отрезок прошлого пути.
Кто же виноват, какая сила
Две души держала взаперти?
(?)
Мы сквозь ресницы все еще смеемся,
Друг другу глядя в жаркие зрачки,
Друг друга любим, но не признаемся
В любви своей. Какие чудаки!
Я все еще влюбленными глазами
Твой взгляд ловлю, слежу твои мечты.
Меня испепеляет это пламя.
Скажи по совести: как терпишь ты?
Лишь гляну я, и, верно, из кокетства
Ты неприметно мне грозишь в ответ.
Ну и шалунья, ну и молодец ты!
Будь счастлива, живи сто тысяч лет!
-- Ну как дела твои, Муса?
-- Чудесно! --
Отвечу я, и кончен разговор.
Лишь говорят глаза, что сердцу тесно,
Что мы лишились речи с неких пор.
Твой взгляд, как дождь в засушливое лето.
Твой взгляд, как солнце в пасмурный денек.
Твой взгляд -- веселый вешний праздник света.
Лишь глянешь ты, и я не одинок.
Твои ресницы... Ох, твои ресницы! --
Густая туча раскаленных стрел!
Твои зрачки мерцают, как зарницы...
Я, попросту сказать, пропал, сгорел.
Душа не верит горестной судьбе,
Я весь горю, я изнемог в борьбе,
Приходит вечер -- я тобою полон,
А рассветет -- тоскую по тебе.
Нет, не забыть мне, видно, милый друг,
Прикосновенья теплых, нежных рук.
И теплится во мне неугасимо
Тоска глухая -- спутница разлук.
Уносит годы времени поток...
Покамест жизни не увял цветок,
О, если б мне увидеться с тобою,
Чтоб допылать, чтоб долюбить я мог!
Хотел бы я прильнуть к устам родным,
К твоим губам, горячим и хмельным,
А там -- хоть смерть!.. Пускай умру я с песней,
Испепеленный пламенем твоим.
1936 (?)
ОДИНОКИЙ КОСТЕР
Ночной простор. Я жгу костер.
Вокруг туман, как море...
Я одинок -- простой челнок,
Затерянный в просторе.
Горит бурьян. В густой туман
Он мечет сноп огнистый,
И смутный свет, минутный след,
Дрожит в пустыне мглистой...
То красный блеск, то яркий всплеск
Прорежет вдруг потемки.
То погрущу, то посвищу,
То запою негромко...
Огонь, светящийся во мгле,
Заметят ли, найдут ли?
На звук, летящий по земле,
Ответят ли, придут ли?
1936
МАЙ
Ночь нас одарила первым теплым ливнем,
Он унес последний холод с мраком зимним,
Вся земля покрылась пестрыми коврами,
Бархатной травою, яркими цветами.
Белая береза распахнула почки:
Не стоять же голой в майские денечки!
Босиком помчались мы под ветром мая.
Растянись на солнце, грейся, загорая!
1936
РОДНИК
Как по долине льющийся родник,
В дороге пел я песни то и дело.
И все казалось сердцу, что от них
Земля вокруг цвела и молодела.
Не иссушила в зной меня жара,
Не застудили вьюжные погоды,
И в песнях чистый голос серебра
Летел к друзьям, осиливая годы.
Как путник ловит влажную струю
Губами, пересохшими от жажды,
Так песню задушевную мою
Друзья ловили сердцем не однажды.
Родник и ночью отражает свет,--
Так я светил вам, жил я с вами рядом
И пел друзьям о радости побед,
Пел о любви, что обжигает взглядом.
Как соловей на берег родника
Приходит, чтоб испить воды приветной,
Так ты ко мне, красива и легка,
Мой соловей, приходишь в час рассветный.
Не скрою я, что ты в моей судьбе
Всегда большое место занимала.
И самые нежнейшие тебе
Дарил я песни -- и дарил немало,
Когда пройдет, как песня, жизнь моя,
Когда замолкну, близких покидая,
Не думайте, что умер я, друзья,--
В сердцах мильонов буду жить всегда я.
Родник в земле похоронить нельзя,
Частицей станет он морской стихии.
Я буду улыбаться вам, друзья,
И петь вам буду, люди дорогие!
1937
В МИНУТЫ ОБИДЫ
Амине
Не потому ли, что без принужденья
Одну тебя я горячо любил,
Тебе я отдал сердце во владенье
В обмен на твой чистосердечный пыл.
Что от тебя я скрыл? Какую тайну?
Быть может, что-то отнял у тебя?
Иль, может, что-то утаил случайно?
Нет, без остатка отдал все, любя.
Любовь и дружба глубоки, как море,
Нам в жизни хватит счастья на двоих.
Они прогонят все сомненья вскоре,
Осушат слезы на глазах твоих.
1937
КОГДА ОНА РОСЛА
Родилась беспомощным комочком,
Но растет и крепнет с каждым днем.
Голосок ее звенит звоночком,
В сердце откликается моем.
А бывает, иногда спросонок
Вдруг застонет бедный мой ребенок,--
Я дрожу, как будто надо мной
Разразился ливень ледяной.
Сорока болезнями готов я
Сам переболеть, перестрадать,
Только бы сберечь ее здоровье.
За нее мне жизнь не жаль отдать.
Улыбнется -- все вокруг лучится,
А когда она каким-нибудь
Новым достиженьем отличится,
Радость так и распирает грудь.
Нынче вот сама дошла до двери
В первый раз... И я так горд теперь,
Будто бы она по меньшей мере
Мне открыла полюс, а не дверь.
С голубым сиянием во взоре --
До чего ж малютка хороша!
Как жемчужина в глубоком море,
Светится в глазах ее душа.
Этого сокровища хранитель --
Перед всем народом и страной
Я как гражданин и как родитель
Отвечаю за ее покой.
Пусть растет здоровой и цветущей!
Наши дети -- родины весна,
Светлая надежда, день грядущий,
Нашего бессмертья семена.
В чистом сердце и в головке ясной,
В светло-голубых ее глазах
Вижу я полет мечты прекрасной,
Будущего силу и размах.
Мы покинем мир... Но наши дети
Сберегут сердец замолкших жар,
Пронесут сквозь даль десятилетий
Стяг побед -- отцов и дедов дар.
Так, от поколенья к поколенью,
Тянутся единой цепи звенья,--
Здесь трудиться будет, как и я,
Дочь моя, кровиночка моя.
Не умру, дыханье краткой жизни
В ней я обновлю и повторю...
И приблизят юные к отчизне
Коммунизма светлую зарю.
Потому-то девочка родная
Мне дороже самого себя.
Как цветок, от стужи укрывая,
Берегу, ращу ее, любя...
1937
Я ПОМНЮ
Как нежно при первом свиданье
Ты мне улыбнулась, я помню.
И как ты в ответ на признанье,
Смутясъ, отвернулась, я помню.
Меня ты покинула вскоре.
Отчаянье сердце прожгло мне.
Как часто я плакал от горя
В бессонные ночи -- я помню.
Как сон, пронеслись те печали,
По давним приметам я помню:
Любовь -- холодна, горяча ли --
Не гаснет. Об этом я помню.
1938
ЛЕС
Путь идет через лес... Этой тропкой
В детстве бегал по ягоды я.
Мы уходим... Так будьте ж здоровы,
До свиданья, березки-друзья!
Сожалеть уже поздно, пожалуй,
Мы отлично дружили с тобой,
Старый лес! Мы влезали на сосны,
Отдыхали под елью любой.
Друг за дружкой со смехом гонялись,
Песни пели, уставши играть,
На серебряных ивах качались...
Как про это про все рассказать!
Старый лес! Ты от летнего зноя
Охранял нас, как добрая мать,
Защищал нас ветвями от ветра
И от ливней умел укрывать.
Пел ты песни с мальчишками вместе
На зеленом своем языке...
Сбережем эти бодрые песни,
Чтобы не было места тоске.
Оперились птенцы молодые
Собираются в дальний полет.
Ведь нельзя же в родительских гнездах
Оставаться им из году в год.
Сколько надо наук одолеть нам!
Сколько ждет нас несделанных дел!
Для того ведь и созданы крылья,
Чтобы каждый из нас полетел.
*
Путь лежит через лес... Этой стежкой
Часто бегал по ягоды я.
Мы уходим. Так будьте ж здоровы,
До свиданья, березки-друзья!
Нашу стаю отправив в дорогу,
Ты останешься с грустью своей,
Неужели всегда расставанье
Так глубоко печалит людей?
Старый лес, не тревожься, не надо,
Все в порядке вещей... Ведь не раз
Повзрослевших окрепших питомцев
Провожал ты вот так же, как нас.
Не грусти! Твоя гордая слава,
Твой немолчный зеленый прибой
Разнесутся далеко-далеко,
В песнях птиц, окрыленных тобой.
1939
Жизнь твоя до конца отгремела --
Шел ты в бой и в сраженье убит.
Но у славы не будет предела,
В песнях имя твое прозвенит!
За народ ты сражался в бою --
Он запомнит отвагу твою!
Пусть для недругов наших грозою
Станет имя твое на войне.
Величальные песни герою
Выйдут девушки петь по весне.
Слез не будет у нас на глазах,
Ведь они осквернили б твой прах.
Будешь в памяти нашей нетленно
Жить, покуда свободен народ.
Кровь твоя ворвалась в наши вены, --
По земле твоя кровь не течет.
1936 (1939?)
ПРОЩАЙ, МОЯ УМНИЦА
Амине
Прощай, моя умница. Этот привет
Я с ветром тебе посылаю.
Я сердце тебе посылаю свое,
Где пламя не меркнет, пылая.
Я видел тебя, покидая Казань,
Кремлевские белые стены,
Казалось -- с балкона ты машешь платком,
И облик твой гас постепенно.
Казалось, ты долго мне смотришь в лицо
Блестящим взволнованным взглядом,
И я, утешая тебя, целовал,
Как будто со мною ты рядом.
Родной мой дружок, я покинул тебя
С надеждой горячей и страстной.
Так буду сражаться, чтоб смело в глаза
Смотреть нашей родине ясной.
Как радостно будет, с победой придя,
До боли обняться с тобою!
Что может быть лучше? Но я на войне,
Где может случиться любое.
Прощай, моя умница! Если судьба
Пошлет мне смертельную рану,
До самой последней минуты своей
Глядеть на лицо твое стану.
Прощай, моя умница! В смертный мой час,
Когда расставаться придется,
Душа, перед тем как угаснуть навек,
Сияньем былого зажжется.
В горячих объятьях утихнет озноб,
И я, словно воду живую,
Почувствую на помертвелых губах
Тепло твоего поцелуя.
И, глядя на звезды, по милым глазам
Смертельно томиться я стану,
И ветра ладони, как руки твои,
Прохладою лягут на рану.
И в сердце останется только любовь
К тебе и родимому краю,
И строки последние кровью своей
О ней напишу, умирая.
Чтоб нашего счастья врагам не отдать,
Тебя я покинул, родная...
Я -- раненый -- грудью вперед упаду,
Дорогу врагу преграждая.
Спокоен и радостен будет мой сон,
Коль жизнь подарю я отчизне,
А сердце бессмертное в сердце твоем
Забьется, как билось при жизни.
Прощай, моя умница. Этот привет
Я с ветром тебе посылаю,
Я сердце тебе посылаю свое,
Где пламя не меркнет, пылая.
1941
МОЕЙ ДОЧЕРИ ЧУЛПАН
Я стоял на посту, а в рассветной мгле
Восходила Чулпан-звезда,
Словно дочка моя Чулпан на земле
Мне тянула руки тогда.
Когда я уходил, почему ты с тоской
Поглядела в глаза отца?
Разве ты не знала, что рядом с тобой
Бьется сердце мое до конца?
Или думала ты, что разлука горька,
Что, как смерть, разлука страшна?
Ведь любовью к тебе навсегда, на века
Вся душа у меня полна.
Я уехал и видел в вагонном окне
Моей милой дочки черты.
Для меня ты звездой зажглась в вышине,
Утром жизни была мне ты.
Ты и мама твоя, вы вдвоем зажглись,
Чтобы жизнь не была темна.
Вот какую светлую, славную жизнь
Подарила нам наша страна.
Но фашисты вторглись в нашу страну.
За плечами у них топор.
Они жгут и грабят, ведут войну.
Как их можно терпеть до сих пор!
Но фашист наше счастье не отберет,
Я затем и ринулся в бой.
Если я упаду, то лицом вперед,
Чтоб тебя заградить собой.
Всею кровью тебя в бою защищу,
Клятву родине дам своей,
И звезду Чулпан на заре отыщу
И опять обрадуюсь ей.
Моя кровь не иссякнет в твоей крови,
Дочь, на свет рожденная мной.
Я отдам тебе трепет своей любви,
Чтоб спокойно спать под землей.
Разгорайся же ярче и ярким лучом
Отражай волненье мое.
Мне за счастье твое и смерть нипочем,
Я с улыбкой встречу ее.
До свиданья, Чулпан! А когда заря
Разгорится над всей страной,
Я к тебе возвращусь, победой горя,
С автоматом своим за спиной.
И отец и дочь, обнимемся мы,
И, сквозь слезы смеясь легко,
Мы увидим, как после грозы и тьмы
Ясный день встает высоко.
Август 1941 г.
ПИСЬМО ИЗ ОКОПА
Гази Кашшафу
Любимый друг!
От твоего письма
В груди моей живой родник забил.
Прочел я, взял оружие свое
И воинскую клятву повторил.
Я ростом невысок. А в тесноте
Окопной с виду вовсе не батыр.
Но нынче в сердце, в разуме моем,
Мне кажется, вместился целый мир.
Окоп мой узкий, он сегодня грань
Враждебных двух миров.
Здесь мрак и свет
Сошлись, здесь человечества судьба
Решается на сотни сотен лет.
И чувствую я, друг мой, что глаза
Народов всех теперь на нас глядят,
И, силу в нас вдохнув, сюда, на фронт,
Приветы и надежды их летят.
И слышу я, как ночи напролет
Веретено без умолку поет.
На варежки сынам-богатырям
Без сна овечью пряжу мать прядет.
Я вижу наших девушек-сестер --
Вдали, в цехах огромных, у станков.
Они гранаты делают для нас,
Чтоб нам скорее сокрушить врагов.
И вижу я -- тимуровцы мои
Советуются в тишине дворов,
Как, чем помочь семье фронтовика,--
Сарай покрыть да заготовить дров.
С завода сутками не выходя,
Седой рабочий трудится для нас.
Что глубже чувства дружбы?
Что сильней,
Чем дружба, окрыляет в грозный час?
Мое оружье! Я твоим огнем
Не только защищаюсь, я его
В фашистов направляю, как ответ,
Как приговор народа моего.
Я знаю: грозный голос громовой
Народа в каждом выстреле звучит.
Я знаю, что опорою за мной
Страна непобедимая стоит.
Нет, не остыть сердечному теплу,
Ведь в нем тепло родной моей страны!
Надежда не погаснет, если в ней
Горячее дыханье всей страны!
Пусть над моим окопом все грозней
Смерть распускает крылья,
тем сильней
Люблю свободу я, тем ярче жизнь
Кипит в крови пылающей моей!
Пусть слезы на глазах...
Но их могло
Лишь чувство жизни гордое родить.
Что выше, чем в боях за край родной
В окопе узком мужественно жить?!
*
Спасибо, друг!
Как чистым родником,
Письмом твоим я душу освежил.
Как будто ощутил всю жизнь страны,
Свободу, мужество, избыток сил.
Целую на прощанье горячо.
О, как бы, милый друг, хотелось мне,
Фашистов разгромив,
Опять с тобой
Счастливо встретиться в родной стране!
Октябрь 1941 г.
МЕНЗЕЛИНСКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ
Прощай, Мензелинск!
Уезжаю. Пора!
Гостил я недолго. Умчусь не на сутки.
Прими эти строки мои,
что вчера
Я, вдруг загрустив, написал ради шутки.
Пусть здравствуют улицы эти, дома
И серая, снежная даль горизонта!
И пусть лейтенанты, что прибыли с фронта,
Красивейших девушек сводят с ума!
Пусть здравствуют долго старушки твои,
Что с давней поры к веретенам прильнули!
И пусть они плачут
в те дни, как бои
Солдат молодых призывают под пули!
Пусть здравствуют также мальчишки!
Они,
Сражаясь на улицах, "ходят в атаку"
И "Гитлером" метко зовут в эти дни
От злобы охрипшую чью-то собаку.
Завод пивоваренный здравствует пусть:
На площади встал он девицею модной.
Я должен признаться, что чувствую грусть:
Расстаться приходится с пеной холодной.
Шункар 1 твой пусть здравствует лет еще сто!
Актерскою славой греметь не устал он.
Но черт бы побрал твой театр за то,
Что нынче спектаклей играет он мало.
Пусть здравствует каждый твой шумный базар!
Вкусней твоих семечек сыщешь едва ли.
Пусть здравствует баня, но только бы пар,
Но только бы воду почаще пускали!
Пусть здравствует клуб твой! Он был бы
не плох,
Да белых медведей теплее берлога.
Собрать бы туда всех молоденьких снох,
Чтоб клуб они этот согрели немного.
Невесты пусть здравствуют! Жаль их до слез.
Помады отсутствие их не смущает.
Но как разрешишь их важнейший вопрос,
Когда женихов в Мензелях не хватает?
О девушках надо подумать всерьез,
Ведь каждый бухгалтер, что любит конкретность,
В расчет не берет "жениховский вопрос"
И с них вычитает налог за бездетность.
Прощайте, друзья!
И простите вы мне
Шутливые строки.
Я еду сражаться.
Вернусь, коль останусь живым на войне.
Счастливо тебе, Мензелинск, оставаться.
1941
1 Шункар -- артист, комик.
СЛЕД
Пламя жадно полыхает.
Сожжено дотла село.
Детский трупик у дороги
Черным пеплом занесло.
И солдат глядит, и скупо
Катится его слеза,
Поднял девочку, целует
Несмотрящие глаза.
Вот он выпрямился тихо,
Тронул орден на груди,
Стиснул зубы: -- Ладно, сволочь!
Все припомним, погоди!
И по следу крови детской,
Сквозь туманы и снега
Он уносит гнев народа,
Он спешит догнать врага.
1942
В ЕВРОПЕ ВЕСНА
Вы в крови утонули, под снегом заснули,
Оживайте же, страны, народы, края!
Вас враги истязали, пытали, топтали,
Так вставайте ж навстречу весне бытия!
Нет, подобной зимы никогда не бывало
Ни в истории мира, ни в сказке любой!
Никогда так глубоко ты не промерзала,
Грудь земли, окровавленной, полуживой.
Там, где ветер фашистский пронесся мертвящий,
Там завяли цветы и иссякли ключи,
Смолкли певчие птицы, осыпались чащи,
Оскудели и выцвели солнца лучи.
В тех краях, где врага сапожищи шагали,
Смолкла жизнь, замерла, избавления ждя.
По ночам лишь пожары вдали полыхали,
Но не пало на пашню ни капли дождя.
В дом фашист заходил -- мертвеца выносили.
Шел дорогой фашист -- кровь дорогой текла.
Стариков и старух палачи не щадили,
И детей людоедская печь пожрала.
О таком исступленье гонителей злобных
В страшных сказках, в преданьях не сказано
слов
И в истории мира страданий подобных
Человек не испытывал за сто веков.
Как бы ночь ни темна была -- все же светает.
Как зима ни морозна -- приходит весна.
Эй, Европа! Весна для тебя наступает,
Ярко светит на наших знаменах она.
Под пятою фашистскою полуживые,
К жизни, страны-сироты, вставайте! Пора!
Вам грядущей свободы лучи заревые
Солнце нашей земли простирает с утра.
Этой солнечной, новой весны приближенье
Каждый чувствует чех, и поляк, и француз.
Вам несет долгожданное освобожденье
Победитель могучий -- Советский Союз.
Словно птицы, на север летящие снова,
Словно волны Дуная, взломавшие лед,
Из Москвы к вам летит ободрения слово,
Сея свет по дороге,-- Победа идет!
Скоро будет весна...
В бездне ночи фашистской,
Словно тени, на бой партизаны встают...
И под солнцем весны --
это время уж близко! --
Зиму горя дунайские льды унесут.
Пусть же радости жаркие слезы прорвутся
В эти вешние дни из мильонов очей!
Пусть в мильонах сердец истомленных
зажгутся
Месть и жажда свободы еще горячей!..
И живая надежда разбудит мильоны
На великий подъем, небывалый в веках,
И грядущей весны заревые знамена
Заалеют у вольных народов в руках.
Февраль 1942 г. Волховский фронт
РАДОСТЬ ВЕСНЫ
Весна придет, улыбкой озаряя
Просторы зеленеющих полей.
Дышу я теплотой ночей,
Готовящих работу дней...
Я взял свое от войн и гроз.
Зачем же не смеяться мне,
Прошедшему сквозь грохот гроз,
Когда весна, сломав мороз,
Скачет, как бешеный снеговой поток?
Скачет, как бешеный снеговой поток,
Кружится безумный водоворот.
Тонкий, как кружево, как пушок,
Челтыр-челтыр 1,-- ломается лед
От жара богатыря -- весны...
В небе лазурном, как взор Сарвар,
Тихая тень облаков-ресниц
Расходится, задрожав сперва,
Лаская уколами небосклон...
Ну как мне не радоваться и не петь,
Как можно грустить, когда день -- как звон,
Как песня, как музыка и как мед!
За то, чтобы крикнуть идущим дням:
"Эти весны нам принадлежат!" --
Я легкое отдал, я жизнь отдам,
Не оборачиваясь назад...
Я радуюсь дрожанью вен --
Весна по руслам их течет.
И я кричу: "Ломая плен,
Не кровь ли двинулась вперед,
В днепровский яростный поход,
Трудом вскипает и поет?!"
"Чахотка",-- доктор говорит...
Не прав он: это гул годин,
Которые, теснясь в груди,
Хранят походов грозный ритм
И пламя флагов впереди.
1933
1Челтыр-челтыр -- звукоподражание.
МОЛОДОСТЬ
Молодость со мной и не простилась,
Даже и руки не подала.
До чего горда, скажи на милость,--
Просто повернулась и ушла.
Только я, чудак, дивясь чему-то,
Помахал рукою ей вослед,--
То ль просил вернуться на минуту,
То ль послал признательный привет.
Бросила меня в пути, не глядя,
Упорхнула легким ветерком,
Проведя, как на озерной глади,
Борозды морщин на лбу моем.
И стоял я долго на поляне,
Чувствуя стеснение в груди:
Молодость, как этот лес в тумане,
Далеко осталась позади.
Молодость, резвунья, чаровница,
Чем же ты была мне так близка?
Отчего же в сердце длится, длится
Эта беспокойная тоска?
Может быть, в тебе мне были любы
Дни, когда я страстью был томим?
Раузы рябиновые губы,
Горячо прильнувшие к моим?
Или дорога мне до сих пор ты
Стадионом, где шумел футбол?
Был я одержим азартом спорта,
Много дней в чаду его провел.
Или вот...
Стою перед мишенью,
Нажимаю, щуря глаз, курок.
Помню каждое свое движенье,
Хоть тому уже немалый срок.
Может быть, бывает так со всеми,
Злая память жалит, как пчела?
Или просто наступило время
Погрустить, что молодость прошла.
Ничего! Я унывать не стану,
Много в жизни и разлук и встреч.
Я и в старости не перестану
Слушать звонкой молодости речь.
Родина нас вместе с молодыми
Призовет на бой с любой бедой,--
Встанем все тогда в одни ряды мы
И тряхнем седою бородой.
Молодость, не чванься, дорогая,
Жар в душе не только у тебя,--
Это жизнь у нас теперь такая:
Нам и жить и умирать, любя.
Не одна ты радость и утеха.
Разве счастье лишь в тебе одной?
Силе чувства возраст не помеха,
Солнце не кончается с весной.
Если снова Рауза родится --
Вновь придет к заветному ручью,
Моему "джигитству" подивится
И погладит бороду мою.
Молодости нету и в помине,
Сколько ни гляжу я ей вослед,
Лишь на горизонте вижу синий,
Как морские волны, синий цвет..
Дай-ка я сегодня на прощанье
Обернусь, махну тебе рукой.
Это уж и вправду расставанье,
Молодость, товарищ дорогой!
За огонь затепленный -- спасибо!
А грустить?.. Не та теперь пора.
Если бы ты возвратилась, ты бы
Удивилась яркости костра.
Не погаснет этот жар сердечный,
Жить, гореть, бороться буду я.
Вот что означает помнить вечно
О тебе, далекая моя.
1933
Года, года...
Придя ко мне, всегда
Меня руками гладили своими.
Вы с мягким снегом шли ко мне, года,
Чтоб стали волосы мои седыми.
Чертили вы морщинами свой след.
Их сеть мой лоб избороздила вскоре,
Чтоб я числом тех знаков и примет
Считал минувшей молодости зори.
Я не в обиде. Молодости пыл
Я отдал дням, что в битвах закалялись.
Я созидал, и труд мне сладок был,
И замыслы мои осуществлялись.
Как вдохновенно трудится народ,
Социализма воздвигая зданье!
Я знаю: камнем жизнь моя войдет
И прочно ляжет в основанье.
1934
ЗИМНИЕ СТИХИ
Снег похож на белую бумагу.
Песню или стих писать начнем?
Солнце, наш поэт, познав отвагу,
Чертит по снегу пером-лучом.
Вот и зимний ветерок несется.
Вьется снег... Теки, строфа, теки!
Я смотрю на снег в сиянье солнца:
Это настоящие стихи!
Их читает лес, не уставая,
И кудрявые снега полей.
Ель поет их -- девушка лесная:
Видно, строчки полюбились ей.
Бархатное платье зеленеет,
И земли касается подол.
Солнце к ней любовью пламенеет:
Это я в его стихах прочел.
Вот на лыжах, в свитере зеленом,
Ели молодой под стать вполне,
Наполняя лес веселым звоном,
Девушка моя спешит ко мне.
Вот мелькнула, поднимаясь в гору,
Вот остановилась у ольхи,
Я смотрю на снег, дивлюсь узору...
Это настоящие стихи!
Солнце!
Мы горим одною страстью,
Мы с тобою счастливы сейчас.
Песня юной жизни, песня счастья
В сердце зарождается у нас.
Февраль 1935 г., Голицыно
ЗАЙТУНЕ
Если вернешься на берег Демы,
Где тополя шелестят на ветру,
Тихо пройди луговиной знакомой,--
Там я недавно бродил поутру.
Ты в камышах у прибрежной тропинки
Слышишь ли сердца влюбленного дрожь?..
В воду войдешь ты, стройнее тростинки,
Робко оглянешься и поплывешь.
Я не вернусь на тихую Дему,
Молодости воротить не могу,
Но, устремляясь мечтой к былому,
Сердце гостит на твоем берегу.
Здесь я увидел тебя впервые
И разгорелся огонь в крови,
Здесь я изведал дни грозовые --
Счастье и муку первой любви.
Деме вверял я мои печали.
Как мне сочувствовала она!
Волны участливо мне отвечали,
Сердце мое понимая до дна.
Другом заветным считал я Дему,
Чуткие, светлые волны ее,
И никому, никому другому
Не доверялось сердце мое.
Помню, как мне по ночам весенним
Дема внимала, забыв покой,
Как волновалась моим волненьем,
Как тосковала моей тоской.
Дема на волнах меня качала,
С нею мечталось мне горячей.
Молодость, жизни моей начало,
Я безоглядно оставил ей.
Даже теперь я втайне страдаю.
Как мне задумчивой Демы жаль!
Где-то на Деме -- любовь молодая,
Где-то на Деме -- моя печаль!
Девушка с Демы! Пусть мы расстались,
Верь, что любовь моя глубока.
Помни о ней, живи, не печалясь,
Как голубая Дема-река.
Свежий рассвет любви нашей ранней
Издали чудится сном наяву.
Очарованьем воспоминаний
Тайно любуюсь, тайно живу.
Вспомни тропинку нашу былую
К Деме одна спустись в тишине
Цветик прибрежный сорви, целуя,
С ласковой думою обо мне.
1935
ХАДИЕ
Как-то странно жизнь моя сложилась!
Огонечек тлел едва-едва.
Пылко полюбил я, всей душою,
А при встрече позабыл слова.
Как-то странно дружба завязалась!
Все в ней было: искренность и страсть.
Но два сильных, стойких человека,
Мы друг друга истерзали всласть.
И на всем запрет, везде опаска.
Молодое чувство не росло.
Да и юность пылкую с годами
Ветром мимолетным пронесло.
И стоишь, оглядываясь горько
На отрезок прошлого пути.
Кто же виноват, какая сила
Две души держала взаперти?
(?)
Мы сквозь ресницы все еще смеемся,
Друг другу глядя в жаркие зрачки,
Друг друга любим, но не признаемся
В любви своей. Какие чудаки!
Я все еще влюбленными глазами
Твой взгляд ловлю, слежу твои мечты.
Меня испепеляет это пламя.
Скажи по совести: как терпишь ты?
Лишь гляну я, и, верно, из кокетства
Ты неприметно мне грозишь в ответ.
Ну и шалунья, ну и молодец ты!
Будь счастлива, живи сто тысяч лет!
-- Ну как дела твои, Муса?
-- Чудесно! --
Отвечу я, и кончен разговор.
Лишь говорят глаза, что сердцу тесно,
Что мы лишились речи с неких пор.
Твой взгляд, как дождь в засушливое лето.
Твой взгляд, как солнце в пасмурный денек.
Твой взгляд -- веселый вешний праздник света.
Лишь глянешь ты, и я не одинок.
Твои ресницы... Ох, твои ресницы! --
Густая туча раскаленных стрел!
Твои зрачки мерцают, как зарницы...
Я, попросту сказать, пропал, сгорел.
Душа не верит горестной судьбе,
Я весь горю, я изнемог в борьбе,
Приходит вечер -- я тобою полон,
А рассветет -- тоскую по тебе.
Нет, не забыть мне, видно, милый друг,
Прикосновенья теплых, нежных рук.
И теплится во мне неугасимо
Тоска глухая -- спутница разлук.
Уносит годы времени поток...
Покамест жизни не увял цветок,
О, если б мне увидеться с тобою,
Чтоб допылать, чтоб долюбить я мог!
Хотел бы я прильнуть к устам родным,
К твоим губам, горячим и хмельным,
А там -- хоть смерть!.. Пускай умру я с песней,
Испепеленный пламенем твоим.
1936 (?)
ОДИНОКИЙ КОСТЕР
Ночной простор. Я жгу костер.
Вокруг туман, как море...
Я одинок -- простой челнок,
Затерянный в просторе.
Горит бурьян. В густой туман
Он мечет сноп огнистый,
И смутный свет, минутный след,
Дрожит в пустыне мглистой...
То красный блеск, то яркий всплеск
Прорежет вдруг потемки.
То погрущу, то посвищу,
То запою негромко...
Огонь, светящийся во мгле,
Заметят ли, найдут ли?
На звук, летящий по земле,
Ответят ли, придут ли?
1936
МАЙ
Ночь нас одарила первым теплым ливнем,
Он унес последний холод с мраком зимним,
Вся земля покрылась пестрыми коврами,
Бархатной травою, яркими цветами.
Белая береза распахнула почки:
Не стоять же голой в майские денечки!
Босиком помчались мы под ветром мая.
Растянись на солнце, грейся, загорая!
1936
РОДНИК
Как по долине льющийся родник,
В дороге пел я песни то и дело.
И все казалось сердцу, что от них
Земля вокруг цвела и молодела.
Не иссушила в зной меня жара,
Не застудили вьюжные погоды,
И в песнях чистый голос серебра
Летел к друзьям, осиливая годы.
Как путник ловит влажную струю
Губами, пересохшими от жажды,
Так песню задушевную мою
Друзья ловили сердцем не однажды.
Родник и ночью отражает свет,--
Так я светил вам, жил я с вами рядом
И пел друзьям о радости побед,
Пел о любви, что обжигает взглядом.
Как соловей на берег родника
Приходит, чтоб испить воды приветной,
Так ты ко мне, красива и легка,
Мой соловей, приходишь в час рассветный.
Не скрою я, что ты в моей судьбе
Всегда большое место занимала.
И самые нежнейшие тебе
Дарил я песни -- и дарил немало,
Когда пройдет, как песня, жизнь моя,
Когда замолкну, близких покидая,
Не думайте, что умер я, друзья,--
В сердцах мильонов буду жить всегда я.
Родник в земле похоронить нельзя,
Частицей станет он морской стихии.
Я буду улыбаться вам, друзья,
И петь вам буду, люди дорогие!
1937
В МИНУТЫ ОБИДЫ
Амине
Не потому ли, что без принужденья
Одну тебя я горячо любил,
Тебе я отдал сердце во владенье
В обмен на твой чистосердечный пыл.
Что от тебя я скрыл? Какую тайну?
Быть может, что-то отнял у тебя?
Иль, может, что-то утаил случайно?
Нет, без остатка отдал все, любя.
Любовь и дружба глубоки, как море,
Нам в жизни хватит счастья на двоих.
Они прогонят все сомненья вскоре,
Осушат слезы на глазах твоих.
1937
КОГДА ОНА РОСЛА
Родилась беспомощным комочком,
Но растет и крепнет с каждым днем.
Голосок ее звенит звоночком,
В сердце откликается моем.
А бывает, иногда спросонок
Вдруг застонет бедный мой ребенок,--
Я дрожу, как будто надо мной
Разразился ливень ледяной.
Сорока болезнями готов я
Сам переболеть, перестрадать,
Только бы сберечь ее здоровье.
За нее мне жизнь не жаль отдать.
Улыбнется -- все вокруг лучится,
А когда она каким-нибудь
Новым достиженьем отличится,
Радость так и распирает грудь.
Нынче вот сама дошла до двери
В первый раз... И я так горд теперь,
Будто бы она по меньшей мере
Мне открыла полюс, а не дверь.
С голубым сиянием во взоре --
До чего ж малютка хороша!
Как жемчужина в глубоком море,
Светится в глазах ее душа.
Этого сокровища хранитель --
Перед всем народом и страной
Я как гражданин и как родитель
Отвечаю за ее покой.
Пусть растет здоровой и цветущей!
Наши дети -- родины весна,
Светлая надежда, день грядущий,
Нашего бессмертья семена.
В чистом сердце и в головке ясной,
В светло-голубых ее глазах
Вижу я полет мечты прекрасной,
Будущего силу и размах.
Мы покинем мир... Но наши дети
Сберегут сердец замолкших жар,
Пронесут сквозь даль десятилетий
Стяг побед -- отцов и дедов дар.
Так, от поколенья к поколенью,
Тянутся единой цепи звенья,--
Здесь трудиться будет, как и я,
Дочь моя, кровиночка моя.
Не умру, дыханье краткой жизни
В ней я обновлю и повторю...
И приблизят юные к отчизне
Коммунизма светлую зарю.
Потому-то девочка родная
Мне дороже самого себя.
Как цветок, от стужи укрывая,
Берегу, ращу ее, любя...
1937
Я ПОМНЮ
Как нежно при первом свиданье
Ты мне улыбнулась, я помню.
И как ты в ответ на признанье,
Смутясъ, отвернулась, я помню.
Меня ты покинула вскоре.
Отчаянье сердце прожгло мне.
Как часто я плакал от горя
В бессонные ночи -- я помню.
Как сон, пронеслись те печали,
По давним приметам я помню:
Любовь -- холодна, горяча ли --
Не гаснет. Об этом я помню.
1938
ЛЕС
Путь идет через лес... Этой тропкой
В детстве бегал по ягоды я.
Мы уходим... Так будьте ж здоровы,
До свиданья, березки-друзья!
Сожалеть уже поздно, пожалуй,
Мы отлично дружили с тобой,
Старый лес! Мы влезали на сосны,
Отдыхали под елью любой.
Друг за дружкой со смехом гонялись,
Песни пели, уставши играть,
На серебряных ивах качались...
Как про это про все рассказать!
Старый лес! Ты от летнего зноя
Охранял нас, как добрая мать,
Защищал нас ветвями от ветра
И от ливней умел укрывать.
Пел ты песни с мальчишками вместе
На зеленом своем языке...
Сбережем эти бодрые песни,
Чтобы не было места тоске.
Оперились птенцы молодые
Собираются в дальний полет.
Ведь нельзя же в родительских гнездах
Оставаться им из году в год.
Сколько надо наук одолеть нам!
Сколько ждет нас несделанных дел!
Для того ведь и созданы крылья,
Чтобы каждый из нас полетел.
*
Путь лежит через лес... Этой стежкой
Часто бегал по ягоды я.
Мы уходим. Так будьте ж здоровы,
До свиданья, березки-друзья!
Нашу стаю отправив в дорогу,
Ты останешься с грустью своей,
Неужели всегда расставанье
Так глубоко печалит людей?
Старый лес, не тревожься, не надо,
Все в порядке вещей... Ведь не раз
Повзрослевших окрепших питомцев
Провожал ты вот так же, как нас.
Не грусти! Твоя гордая слава,
Твой немолчный зеленый прибой
Разнесутся далеко-далеко,
В песнях птиц, окрыленных тобой.
1939
Жизнь твоя до конца отгремела --
Шел ты в бой и в сраженье убит.
Но у славы не будет предела,
В песнях имя твое прозвенит!
За народ ты сражался в бою --
Он запомнит отвагу твою!
Пусть для недругов наших грозою
Станет имя твое на войне.
Величальные песни герою
Выйдут девушки петь по весне.
Слез не будет у нас на глазах,
Ведь они осквернили б твой прах.
Будешь в памяти нашей нетленно
Жить, покуда свободен народ.
Кровь твоя ворвалась в наши вены, --
По земле твоя кровь не течет.
1936 (1939?)
ПРОЩАЙ, МОЯ УМНИЦА
Амине
Прощай, моя умница. Этот привет
Я с ветром тебе посылаю.
Я сердце тебе посылаю свое,
Где пламя не меркнет, пылая.
Я видел тебя, покидая Казань,
Кремлевские белые стены,
Казалось -- с балкона ты машешь платком,
И облик твой гас постепенно.
Казалось, ты долго мне смотришь в лицо
Блестящим взволнованным взглядом,
И я, утешая тебя, целовал,
Как будто со мною ты рядом.
Родной мой дружок, я покинул тебя
С надеждой горячей и страстной.
Так буду сражаться, чтоб смело в глаза
Смотреть нашей родине ясной.
Как радостно будет, с победой придя,
До боли обняться с тобою!
Что может быть лучше? Но я на войне,
Где может случиться любое.
Прощай, моя умница! Если судьба
Пошлет мне смертельную рану,
До самой последней минуты своей
Глядеть на лицо твое стану.
Прощай, моя умница! В смертный мой час,
Когда расставаться придется,
Душа, перед тем как угаснуть навек,
Сияньем былого зажжется.
В горячих объятьях утихнет озноб,
И я, словно воду живую,
Почувствую на помертвелых губах
Тепло твоего поцелуя.
И, глядя на звезды, по милым глазам
Смертельно томиться я стану,
И ветра ладони, как руки твои,
Прохладою лягут на рану.
И в сердце останется только любовь
К тебе и родимому краю,
И строки последние кровью своей
О ней напишу, умирая.
Чтоб нашего счастья врагам не отдать,
Тебя я покинул, родная...
Я -- раненый -- грудью вперед упаду,
Дорогу врагу преграждая.
Спокоен и радостен будет мой сон,
Коль жизнь подарю я отчизне,
А сердце бессмертное в сердце твоем
Забьется, как билось при жизни.
Прощай, моя умница. Этот привет
Я с ветром тебе посылаю,
Я сердце тебе посылаю свое,
Где пламя не меркнет, пылая.
1941
МОЕЙ ДОЧЕРИ ЧУЛПАН
Я стоял на посту, а в рассветной мгле
Восходила Чулпан-звезда,
Словно дочка моя Чулпан на земле
Мне тянула руки тогда.
Когда я уходил, почему ты с тоской
Поглядела в глаза отца?
Разве ты не знала, что рядом с тобой
Бьется сердце мое до конца?
Или думала ты, что разлука горька,
Что, как смерть, разлука страшна?
Ведь любовью к тебе навсегда, на века
Вся душа у меня полна.
Я уехал и видел в вагонном окне
Моей милой дочки черты.
Для меня ты звездой зажглась в вышине,
Утром жизни была мне ты.
Ты и мама твоя, вы вдвоем зажглись,
Чтобы жизнь не была темна.
Вот какую светлую, славную жизнь
Подарила нам наша страна.
Но фашисты вторглись в нашу страну.
За плечами у них топор.
Они жгут и грабят, ведут войну.
Как их можно терпеть до сих пор!
Но фашист наше счастье не отберет,
Я затем и ринулся в бой.
Если я упаду, то лицом вперед,
Чтоб тебя заградить собой.
Всею кровью тебя в бою защищу,
Клятву родине дам своей,
И звезду Чулпан на заре отыщу
И опять обрадуюсь ей.
Моя кровь не иссякнет в твоей крови,
Дочь, на свет рожденная мной.
Я отдам тебе трепет своей любви,
Чтоб спокойно спать под землей.
Разгорайся же ярче и ярким лучом
Отражай волненье мое.
Мне за счастье твое и смерть нипочем,
Я с улыбкой встречу ее.
До свиданья, Чулпан! А когда заря
Разгорится над всей страной,
Я к тебе возвращусь, победой горя,
С автоматом своим за спиной.
И отец и дочь, обнимемся мы,
И, сквозь слезы смеясь легко,
Мы увидим, как после грозы и тьмы
Ясный день встает высоко.
Август 1941 г.
ПИСЬМО ИЗ ОКОПА
Гази Кашшафу
Любимый друг!
От твоего письма
В груди моей живой родник забил.
Прочел я, взял оружие свое
И воинскую клятву повторил.
Я ростом невысок. А в тесноте
Окопной с виду вовсе не батыр.
Но нынче в сердце, в разуме моем,
Мне кажется, вместился целый мир.
Окоп мой узкий, он сегодня грань
Враждебных двух миров.
Здесь мрак и свет
Сошлись, здесь человечества судьба
Решается на сотни сотен лет.
И чувствую я, друг мой, что глаза
Народов всех теперь на нас глядят,
И, силу в нас вдохнув, сюда, на фронт,
Приветы и надежды их летят.
И слышу я, как ночи напролет
Веретено без умолку поет.
На варежки сынам-богатырям
Без сна овечью пряжу мать прядет.
Я вижу наших девушек-сестер --
Вдали, в цехах огромных, у станков.
Они гранаты делают для нас,
Чтоб нам скорее сокрушить врагов.
И вижу я -- тимуровцы мои
Советуются в тишине дворов,
Как, чем помочь семье фронтовика,--
Сарай покрыть да заготовить дров.
С завода сутками не выходя,
Седой рабочий трудится для нас.
Что глубже чувства дружбы?
Что сильней,
Чем дружба, окрыляет в грозный час?
Мое оружье! Я твоим огнем
Не только защищаюсь, я его
В фашистов направляю, как ответ,
Как приговор народа моего.
Я знаю: грозный голос громовой
Народа в каждом выстреле звучит.
Я знаю, что опорою за мной
Страна непобедимая стоит.
Нет, не остыть сердечному теплу,
Ведь в нем тепло родной моей страны!
Надежда не погаснет, если в ней
Горячее дыханье всей страны!
Пусть над моим окопом все грозней
Смерть распускает крылья,
тем сильней
Люблю свободу я, тем ярче жизнь
Кипит в крови пылающей моей!
Пусть слезы на глазах...
Но их могло
Лишь чувство жизни гордое родить.
Что выше, чем в боях за край родной
В окопе узком мужественно жить?!
*
Спасибо, друг!
Как чистым родником,
Письмом твоим я душу освежил.
Как будто ощутил всю жизнь страны,
Свободу, мужество, избыток сил.
Целую на прощанье горячо.
О, как бы, милый друг, хотелось мне,
Фашистов разгромив,
Опять с тобой
Счастливо встретиться в родной стране!
Октябрь 1941 г.
МЕНЗЕЛИНСКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ
Прощай, Мензелинск!
Уезжаю. Пора!
Гостил я недолго. Умчусь не на сутки.
Прими эти строки мои,
что вчера
Я, вдруг загрустив, написал ради шутки.
Пусть здравствуют улицы эти, дома
И серая, снежная даль горизонта!
И пусть лейтенанты, что прибыли с фронта,
Красивейших девушек сводят с ума!
Пусть здравствуют долго старушки твои,
Что с давней поры к веретенам прильнули!
И пусть они плачут
в те дни, как бои
Солдат молодых призывают под пули!
Пусть здравствуют также мальчишки!
Они,
Сражаясь на улицах, "ходят в атаку"
И "Гитлером" метко зовут в эти дни
От злобы охрипшую чью-то собаку.
Завод пивоваренный здравствует пусть:
На площади встал он девицею модной.
Я должен признаться, что чувствую грусть:
Расстаться приходится с пеной холодной.
Шункар 1 твой пусть здравствует лет еще сто!
Актерскою славой греметь не устал он.
Но черт бы побрал твой театр за то,
Что нынче спектаклей играет он мало.
Пусть здравствует каждый твой шумный базар!
Вкусней твоих семечек сыщешь едва ли.
Пусть здравствует баня, но только бы пар,
Но только бы воду почаще пускали!
Пусть здравствует клуб твой! Он был бы
не плох,
Да белых медведей теплее берлога.
Собрать бы туда всех молоденьких снох,
Чтоб клуб они этот согрели немного.
Невесты пусть здравствуют! Жаль их до слез.
Помады отсутствие их не смущает.
Но как разрешишь их важнейший вопрос,
Когда женихов в Мензелях не хватает?
О девушках надо подумать всерьез,
Ведь каждый бухгалтер, что любит конкретность,
В расчет не берет "жениховский вопрос"
И с них вычитает налог за бездетность.
Прощайте, друзья!
И простите вы мне
Шутливые строки.
Я еду сражаться.
Вернусь, коль останусь живым на войне.
Счастливо тебе, Мензелинск, оставаться.
1941
1 Шункар -- артист, комик.
СЛЕД
Пламя жадно полыхает.
Сожжено дотла село.
Детский трупик у дороги
Черным пеплом занесло.
И солдат глядит, и скупо
Катится его слеза,
Поднял девочку, целует
Несмотрящие глаза.
Вот он выпрямился тихо,
Тронул орден на груди,
Стиснул зубы: -- Ладно, сволочь!
Все припомним, погоди!
И по следу крови детской,
Сквозь туманы и снега
Он уносит гнев народа,
Он спешит догнать врага.
1942
В ЕВРОПЕ ВЕСНА
Вы в крови утонули, под снегом заснули,
Оживайте же, страны, народы, края!
Вас враги истязали, пытали, топтали,
Так вставайте ж навстречу весне бытия!
Нет, подобной зимы никогда не бывало
Ни в истории мира, ни в сказке любой!
Никогда так глубоко ты не промерзала,
Грудь земли, окровавленной, полуживой.
Там, где ветер фашистский пронесся мертвящий,
Там завяли цветы и иссякли ключи,
Смолкли певчие птицы, осыпались чащи,
Оскудели и выцвели солнца лучи.
В тех краях, где врага сапожищи шагали,
Смолкла жизнь, замерла, избавления ждя.
По ночам лишь пожары вдали полыхали,
Но не пало на пашню ни капли дождя.
В дом фашист заходил -- мертвеца выносили.
Шел дорогой фашист -- кровь дорогой текла.
Стариков и старух палачи не щадили,
И детей людоедская печь пожрала.
О таком исступленье гонителей злобных
В страшных сказках, в преданьях не сказано
слов
И в истории мира страданий подобных
Человек не испытывал за сто веков.
Как бы ночь ни темна была -- все же светает.
Как зима ни морозна -- приходит весна.
Эй, Европа! Весна для тебя наступает,
Ярко светит на наших знаменах она.
Под пятою фашистскою полуживые,
К жизни, страны-сироты, вставайте! Пора!
Вам грядущей свободы лучи заревые
Солнце нашей земли простирает с утра.
Этой солнечной, новой весны приближенье
Каждый чувствует чех, и поляк, и француз.
Вам несет долгожданное освобожденье
Победитель могучий -- Советский Союз.
Словно птицы, на север летящие снова,
Словно волны Дуная, взломавшие лед,
Из Москвы к вам летит ободрения слово,
Сея свет по дороге,-- Победа идет!
Скоро будет весна...
В бездне ночи фашистской,
Словно тени, на бой партизаны встают...
И под солнцем весны --
это время уж близко! --
Зиму горя дунайские льды унесут.
Пусть же радости жаркие слезы прорвутся
В эти вешние дни из мильонов очей!
Пусть в мильонах сердец истомленных
зажгутся
Месть и жажда свободы еще горячей!..
И живая надежда разбудит мильоны
На великий подъем, небывалый в веках,
И грядущей весны заревые знамена
Заалеют у вольных народов в руках.
Февраль 1942 г. Волховский фронт
РАДОСТЬ ВЕСНЫ
Весна придет, улыбкой озаряя
Просторы зеленеющих полей.