Джалиль М. Избранное

Перевод с татарского

-------------------------------------------------------------
Составитель В. ГАНИЕВ. Вступительная статья ЮРИЯ КОРОЛЬКОВА
Издательство "ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА" Москва 1966 г.
OCR и проверка: Рахматулин Н.А.
-------------------------------------------------------------

СОДЕРЖАНИЕ

Юрий Корольков. По следам песен Мусы Джалиля

СТИХОТВОРЕНИЯ

1. Мои песни. Перевод С. Липкина

МОЛОДОСТЬ

2. Счастье ("Если б саблю я взял..."). Перевод В. Ганиева
3. Слово поэта свободы. Перевод В. Ганиева
4. "Нет, сильны мы -- мы найдем дорогу..." Перевод В. Тушновой
5. От сердца. Перевод К. Арсеневой
6. Со съезда. Перевод А. Штейнберга
7. Наша любовь. Перевод В. Звягинцевой
8. Весна. Перевод Э. Багрицкого
9. Молодость. Перевод В. Звягинцевой
10. "Года, года...". Перевод К. Арсеневой
11. Зимние стихи. Перевод С. Липкина
12. Зайтуне. Перевод М. Петровых
13. Хадие. Перевод П. Антокольского
14. "Мы сквозь ресницы все еще смеемся..." Перевод М. Петровых
15. Одинокий костер. Перевод Р. Морана
16. Май. Перевод В. Звягинцевой
17. Родник. Перевод Я. Козловского
18. В минуту обиды. Перевод В. Звягинцевой
19. Когда она росла. Перевод Р. Морана
20. Я помню. Перевод В. Звягинцевой
21. Лес ("Путь идет через лес..."). Перевод В. Тушновой
22. "Жизнь твоя до конца отгремела...". Перевод В. Ганиева

ПИСЬМО ИЗ ОКОПА

23. Прощай, моя умница. Перевод В. Тушновой
24. Моей дочери Чулпан. Перевод П. Антокольского
25. Письмо из окопа. Перевод В. Державина
26. Мензелинские воспоминания. Перевод Я. Козловского
27. След. Перевод П. Антокольского
27. В Европе весна. Перевод В. Державина
28. Радость весны. Перевод В. Ганиева
29. Сон. Перевод В. Ганиева
30. Смерть девушки. Перевод Р. Морана

ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ

31. Песня девушки. Перевод В. Ганиева
32. Платочек. Перевод В. Ганиева
33. Прости, родина! Перевод И. Френкеля
34. Воля. Перевод М. Львова
35. Лишь была бы волюшка. Перевод Т. Ян
36. Лес ("Уж гаснет день..."). Перевод Т. Ян
37. Красная ромашка. Перевод И. Френкеля
38. Соловей и родник (баллада). Перевод И. Френкеля
39. Пташка. Перевод В. Ганиева
40. Счастье ("Былые невзгоды..."). Перевод С. Липкина
41. Неотвязные мысли. Перевод И. Френкеля
42. Письмо (песня). Перевод А. Ахматовой
43. Поэт. Перевод А. Тарковского
44. Расставанье. Перевод Р. Морана
45. Лекарство. Перевод М. Лисянского
46. Меч. Перевод А. Тарковского
47. Звонок. Перевод Л. Пеньковского
48. Раб. Перевод М. Львова
49. Простуженная любовь. Перевод В. Ганиева
50. Волки. Перевод И. Френкеля
51. Одной девушке. Перевод В. Журавлева
52. Садовод. Перевод Т. Ян
53. Влюбленный и корова. Перевод В. Ганиева
54. Последняя песня. Перевод М. Сельвинского
55. Капризная любовница. Перевод В. Ганиева
56. Осужденный. Перевод Т. Ян
57. Сон в тюрьме. Перевод Р. Морана
58. Ты забудешь. Перевод М. Петровых
59. Тюремный страж. Перевод И. Френкеля
60. Клоп. Перевод И. Френкеля
61. Перед судом. Перевод В. Ганиева
62. Любимой. Перевод И. Френкеля
63. Могила цветка. Перевод С. Липкина
64. Часы. Перевод А. Ахматовой
65. Милая. Перевод Н. Гребнева
66. Беда. Перевод С. Маршака
67. Праздник матери. Перевод С. Липкина
68. Путь джигита. Перевод К. Арсеневой
69. Сталь. Перевод П. Антокольского
70. Дороги. Перевод И. Френкеля
71. Рубашка. Перевод И. Френкеля
72. Костяника. Перевод А. Ахматовой
73. Соленая рыба. Перевод Ю. Гордиенко
74. Последняя обида. Перевод И. Френкеля
75. После войны. Перевод И. Френкеля
76. Сержант. Перевод А. Шпирта
77. Помощь весне. Перевод В. Гончарова
78. Строитель. Перевод В. Бугаевского
79. К Двине. Перевод И. Френкеля
80. Молодая мать. Перевод В. Ганиева
81. Последнее воспоминание. Перевод В. Ганиева
82. Без ноги. Перевод И. Френкеля
83. Варварство. Перевод С. Липкина
84. После болезни. Перевод А. Ахматовой
85. Навстречу радости. Перевод С. Липкина
86. К смерти. Перевод Л. Пеньковского
87. Утешение. Перевод А. Тарковского
88. Другу. Перевод А. Шпирта
89. Горная река. Перевод В. Державина
90. Буря. Перевод А. Тарковского
91. Выздоровление. Перевод Л. Пеньковского
92. Цветы. Перевод С. Липкина
93. Двуличному. Перевод В. Ганиева
94. Угощение поэта. Перевод В. Ганиева
95. Соседи. Перевод Р. Морана
96. Случается порой. Перевод С. Маршака
97. Каменный мешок. Перевод А. Шпирта
98. Палачу. Перевод С. Липкина
99. Сила джигита. Перевод А. Шпирта
100. Не верь! Перевод И. Френкеля
101. Избранник. Перевод А. Тарковского
102. Мечта. Перевод А. Шпирта
103. "Придет, придет Москва!..". Перевод С. Липкина
104. "Юность, юность, сердце обжигая...". Перевод В. Ганиева
105. Любовь. Перевод Р. Морана
106. Мой подарок. Перевод Р. Галимова
107. Четыре цветка. Перевод А. Штейнберга
108. Рыбаки. Перевод А. Штейнберга
109. Раны. Перевод А. Тарковского
110. Снежная девушка. Перевод Р. Морана
111. Гроб. Перевод С. Липкина
112. Один совет. Перевод И. Френкеля
113. Дуб. Перевод И. Френкеля
114. Сон ребенка. Перевод И. Френкеля
115. Волшебный клубок. Перевод И. Френкеля
116. В стране Алман. Перевод И. Френкеля
117. О героизме. Перевод А. Шпирта
118. Новогодние пожелания. Перевод И. Френкеля

ПО СЛЕДАМ ПЕСЕН МУСЫ ДЖАЛИЛЯ

Песня меня научила свободе,
Песня борцом умереть мне велит.
Жизнь моя песней звенела в народе,
Смерть моя песней борьбы прозвучит.

26 ноября 1943 года.
Муса Джалиль

Мусе Джалилю было бы теперь шестьдесят лет... Для большого поэта -- это
возраст глубоких размышлений, философского осмысления прожитой жизни, пора
неостывающего творческого горения... Да, Джалилю было бы сейчас шестьдесят,
но он погиб, когда ему не исполнилось и сорока. Поэт был расстрелян
нацистами в августе сорок четвертого года в зеебургском тире на глухой
окраине Берлина.
Джалиль не допел до конца своих песен, гитлеровцы оборвали его жизнь в
самом расцвете. Прошло более двадцати лет со дня окончания второй мировой
войны, но преступления фашизма до сих пор отдаются болью в человеческой
памяти. И до сих пор кровоточит сердце при мысли о безвременно ушедшем поэте
Мусе Джалиле.
Родился Муса Джалиль в 1906 году в семье Мустафы, сына Габдельджалила,
в деревне Мустафино бывшей Оренбургской губернии. С тринадцати лет стал
принимать активное участие в работе комсомола. Первое его стихотворение было
опубликовано в 1919 году в газете "Кызыл юлдуз" ("Красная звезда") -- органе
большевиков Туркестанского фронта. Потом он учился на рабфаке в Казани,
работал в редакциях различных газет и журналов. В 1931 году окончил 1-й МГУ.
В коммунистическую партию Муса Джалиль вступил еще в 1929 году.
Джалиль был профессиональным писателем, до войны вышло двенадцать его
сборников.
Но вот началась Великая Отечественная война.
Жена поэта Амина-ханум так писала в предисловии к одному из первых
посмертных изданий стихов Джалиля:
"В июле 1941 года мой муж Муса Джалиль вступил в ряды Советской Армии.
Поначалу он был рядовым, затем окончил курсы политработников в Мензелинске и
был направлен на Волховский фронт...
С июля 1942 года от Мусы Джалиля перестали приходить письма. Долго
ждала я, и вот наконец пришло самое худшее известие: Джалиль без вести
пропал. Многие годы я не знала о его судьбе.
Убит в бою? Ранен? Находится у партизан? Или же попал в руки врага?
Однако я ни на минуту не теряла веры в него, веры в его благородство и
честь"
Героическая и трагедийная судьба поэта сложилась так, что ему не
суждено было "в отчизну попасть", как мечтал он в стихотворении "Дороги",
написанном в фашистском застенке. Но стихи Джалиля, уже после его смерти,
вернулись на родину, нашли дорогу к людским сердцам. Они рассказали нам о
высоком подвиге поэта, о накале его чувств, о его стойкости и неукротимой
воле к борьбе.
История стихов Мусы Джалиля, составивших так называемые "Моабитские
тетради", общеизвестна. Мы знаем, как друг поэта, бельгийский антифашист
Андре Тиммерманс, которому Муса, уходя на казнь, доверил самое дорогое --
свои стихи, доставил в советское консульство самодельный блокнот Джалиля.
Знаем, что солдат Терегулов, возвратившийся из плена, привез в Казань еще
один блокнот со стихотворениями Мусы Джалиля.
Но тюремные блокноты Джалиля были только собранием мужественных,
глубоко волнующих произведений поэта-патриота. О последних днях его жизни мы
поначалу ничего не знали.
Первую весть о поэте нам принесли советские солдаты, штурмовавшие
Берлин и захватившие тюрьму Моабит. Во дворе, среди разных бумаг, они нашли
вырванную из какой-то книги страницу, на которой было написано:
"Я, татарский поэт Муса Джалиль, заключен в Моабитскую тюрьму за
политическую работу против фашистов и приговорен к смертной казни..."
Сама по себе эта записка уже служила свидетельством того, что поэт и в
плену не сложил оружия, остался верен своему воинскому долгу.
Затем на одном из блокнотов со стихами Джалиля обнаружили надпись,
сделанную его рукой:
"Другу, который умеет читать по-татарски и прочтет эту тетрадку. Это
написал известный татарскому народу поэт Муса Джалиль. Испытав все ужасы
фашистского концлагеря, не покорившись страху сорока смертей, был привезен в
Берлин. Здесь он был обвинен в участии в подпольной организации, в
распространении советской пропаганды... и заключен в тюрьму. Его присудят к
смертной казни. Он умрет. Но у него останется 115 стихов, написанных в
заточении. Он беспокоится за них... Если эта книжка попадет в твои руки,
аккуратно, внимательно перепиши их набело, сбереги их и после войны сообщи в
Казань, выпусти в свет как стихи погибшего поэта татарского народа. Это мое
завещание. Муса Джалиль. 1943. Декабрь".
Вот те немногие сведения, которыми мы располагали. Но у нас имелись
стихи -- поэзия потрясающей человеческой силы и патриотической страстности.
В стихотворении "Волшебный клубок", написанном за несколько месяцев до
казни, Джалиль говорил:

Как волшебный клубок из сказки,
Песни -- на всем моем пути...
Идите по следу до самой последней,
Коль захотите меня найти!

И тогда мы пошли по следам его песен, его стихов, чтобы найти в них
подробности героической жизни поэта, расшифровать последние страницы
биографии.

Что делать?
Отказался от слова,
От последнего слова друг-пистолет.
Враг мне сковал полумертвые руки,
Пыль занесла мой кровавый след...

Так писал Джалиль в июле 1942 года. Значит, Муса был тяжело ранен и
его, обессиленного, захватили враги. Действительно, именно в это время на
Волховском фронте шли неудачные для нас бои.
А потом были такие стихи:

Бараков цепи и песок сыпучий
Колючкой огорожены кругом.
Как будто мы жуки в навозной куче:
Здесь копошимся. Здесь мы и живем.

Это описан лагерь для военнопленных, в котором томился Джалиль, откуда
с надеждой глядел на далекий лес, где, он знал, скрываются партизаны.

Там на ночь, может быть, товарищ "Т"
Большое дело замышляет,
И чудится -- я слышу в темноте,
Как храбрый саблю направляет.

В стихах высказываются затаенные мысли:

Только одна у меня надежда:
Будет август. Во мгле ночной
Гнев мой к врагу и любовь к отчизне
Выйдут из плена вместе со мной.

Теперь нам известно, что в августе рассчитывал Джалиль поднять
восстание в лагере. Осуществить это, к сожалению, не удалось.
Строка за строкой повествовали стихи Джалиля о его мечтах, о его делах,
о его борьбе в те годы, когда он считался "без вести пропавшим".
Сейчас коллективными усилиями разных людей, друзей Мусы, его товарищей
по перу и оружию удалось узнать многое из того, что до последнего времени
оставалось неразгаданной тайной. В поиск включились бельгиец Андре
Тиммерманс и товарищ поэта -- татарский писатель Гази Кашшаф, московские
поэты Илья Френкель и Константин Симонов, столяр из Стерлитамака Талгат
Гимранов и архангельский учитель Михаил Иконников, итальянский служащий из
Мантуи Рениеро Ланфредини и немецкий литератор Леон Небенцаль. Принимал в
нем участие и автор этих строк. Мы идем уже не только по следам песен и
стихов Джалиля. Нашлись живые свидетели, встречавшиеся с Джалилем в плену,
работавшие с ним в подполье, обнаружены документы, восстанавливающие события
тех дней.
И, по мере того как золотыми крупинками, будто мозаику, приходилось
воссоздавать героическую биографию поэта, все больше раскрывалось перед нами
величие жизни, борьбы и творчества Мусы Джалиля. Он принадлежит нашему
поколению, и наш долг рассказать все, что мы знаем о нем сегодня.
Теперь мы можем довольно точно проследить путь Джалиля с того момента,
когда он, попав в окружение на Волховском фронте, казалось бы, надолго был
вычеркнут из списков активных борцов с фашизмом. Но на деле все произошло не
так. Муса был жив и, значит, не покорен.
Раненого поэта бросили в Холмский лагерь. Оттуда его перевели в
Демблин, потом в лагерь под Вустрау, а весной 1943 года Джалиль попал в
Радомский лагерь. Здесь он вошел в подпольную организацию советских
военнопленных.
Примерно за год до этого фашистское командование, обеспокоенное
тяжелыми потерями на Восточном фронте, начало искать дополнительные
источники для создания новых резервов. Было решено сформировать так
называемые "легионы" из пленных нерусских национальностей. В Берлине
существовал некий комитет "Идель-Урал", созданный татарскими
эмигрантами-националистами. Главари комитета пытались оказать влияние на
военнопленных, использовать их в своих целях. Советские патриоты проникли в
комитет, с тем чтобы иметь возможность сколачивать силы сопротивления в тылу
врага.
Муса Джалиль в плену числился как Гумеров. Товарищам, знавшим, что под
этой фамилией скрывается автор национальной татарской оперы "Алтын-чеч",
удалось перевести Джалиля из лагеря в комитет. Здесь ему поручили заниматься
"культурным обслуживанием" военнопленных. Но для Мусы это был только повод
связаться с людьми, вести агитационную работу, поддерживать боевой дух в
советских воинах, попавших в неволю. Главным оружием подпольщиков в то время
было слово, был гневный, зовущий к борьбе стих поэта.
Сначала Джалиля послали в Свинемюнде, где в лагере находилась большая
группа пленных татар и башкир. Там он установил первые связи. А затем Муса
отправился на самый опасный и ответственный участок подпольной работы -- в
Едлино, где располагался штаб формирования национальных "легионов".
Деятельность подпольщиков скоро дала свои результаты. Первый же
батальон "легионеров", посланный на фронт, еще по дороге восстал и перешел к
партизанам. И это не единственный случай вооруженного сопротивления, которое
оказывали советские люди, силой загнанные в "легионы".
Гестаповцы долго охотились за подпольщиками. В ночь на двенадцатое
августа 1943 года гитлеровские солдаты окружили барак культвзвода и сделали
обыск. Были найдены листовки, только что присланные из Берлина. Джалиля и
его товарищей арестовали. Провал, начавшийся в лагере по доносу провокатора,
затронул и берлинскую часть организации. Подпольщики оказались в тюрьме. Но
не прекратившиеся восстания в батальонах, побеги из лагеря, листовки,
распространяемые в "легионах", -- все это заставило фашистское командование
отказаться от затеи использовать пленных в войне с Советским Союзом.
Муса Джалиль писал в тюремной камере:

Не преклоню колен, палач, перед тобою,
Хотя я узник твой, я раб в тюрьме твоей.
Придет мой час -- умру. Но знай: умру я стоя,
Хотя ты голову отрубишь мне, злодей.

Тянулись долгие месяцы следствия, допросов, пыток. Но ничто не могло
сломить воли поэта и его сподвижников. Суд над группой Джалиля состоялся в
марте 1944 года. Однако почти полгода томились они еще в камерах смертников,
с часу на час ожидая казни. Все, кто видал их в эти дни в тюрьме, поражались
их стойкости и презрению к палачам.
Джалиль всем своим существом ненавидел фашизм. С горьким упреком писал
он о стране Алман -- о гитлеровской Германии.

И это страна великого Маркса?!
Это бурного Шиллера дом?!
Это сюда меня под конвоем
Пригнал фашист и назвал рабом?!

И стенам не вздрогнуть от "Рот фронта"?
И стягу спартаковцев не зардеть?
Ты ударил меня, германский парень,
И еще раз ударил... За что? Ответь!

Но Муса Джалиль видел и другую Германию -- родину Тельмана, Либкнехта и
Люксембург. Из каменного мешка Моабита поэт-интернационалист обращается к
своим друзьям-единомышленникам:

Солнцем Германию осветите!
Солнцу откройте в Германию путь!

Муса не дожил до тех дней, когда немецкому народу вернули Маркса и
Гейне, когда были распахнуты ворота фашистских тюрем. Но в красном флаге,
который взвился над поверженным Рейхстагом, была частица горячей крови Мусы
Джалиля, пламенного патриота, замечательного поэта, своей смертью
приблизившего нашу победу.
Джалиль ушел из жизни слишком рано, но все же он успел сказать многое
из того, что хотел сказать, что подсказывало ему его неукротимое сердце. Его
подвиг стал символом несгибаемой воли, страстной любви к своему народу. Имя
поэта известно теперь далеко за пределами нашей страны. Нет, не затерялись
его следы на дорогах большой войны. Он вернулся на родину. Мужество и талант
как бы переплелись, слились в едином стремлении отдать все народу, отчизне.
И не случайно Муса. Джалиль удостоен высокого звания Героя Советского Союза,
а творчество его отмечено Ленинской премией. Он живет в своих стихах, живет
в благодарной памяти современников.

Перед нами новая книга произведений Мусы Джалиля,..
Поэту было бы сейчас шестьдесят лет...

Юрий Корольков

СТИХОТВОРЕНИЯ

МОИ ПЕСНИ

Песни, в душе я взрастил ваши всходы,
Ныне в отчизне цветите в тепле.
Сколько дано вам огня и свободы,
Столько дано вам прожить па земле!

Вам я поверил свое вдохновенье,
Жаркие чувства и слез чистоту.
Если умрете -- умру я в забвенье,
Будете жить -- с вами жизнь обрету.

В песне зажег я огонь, исполняя
Сердца приказ и народа приказ.
Друга лелеяла песня простая.
Песня врага побеждала не раз.

Низкие радости, мелкое счастье
Я отвергаю, над ними смеюсь.
Песня исполнена правды и страсти --
Тем, для чего я живу и борюсь.

Сердце с последним дыханием жизни
Выполнит твердую клятву свою:
Песни всегда посвящал я отчизне,
Ныне отчизне я жизнь отдаю.

Пел я, весеннюю свежесть почуя.
Пел я, вступая за родину в бой.
Вот и последнюю песню пишу я,
Видя топор палача над собой.

Песня меня научила свободе,
Песня борцом умереть мне велит.
Жизнь моя песней звенела в народе,
Смерть моя песней борьбы прозвучит.

26 ноября 1943 г.

МОЛОДОСТЬ

1919-1939

СЧACTЬЕ

Если б саблю я взял, если б ринулся с ней,
Красный фронт защищая, сметать богачей,
Если б место нашлось мне в шеренге друзей,
Если б саблей лихой я рубил палачей,
Если б враг отступил перед силой моей,
Если б шел я вперед все смелей и смелей,
Если б грудь обожгло мне горячим свинцом,
Если пуля засела бы в сердце моем,
Если б смерть, не давая подняться с земли,
Придавила меня кулаком, --
Я бы счастьем считал эту гибель в бою,
Славу смерти геройской я в песне пою.
Друг-рабочий, винтовку возьми -- и в поход!
Жизнь отдай, если надо, за волю свою.

Октябрь 1919 г.


СЛОВО ПОЭТА СВОБОДЫ

Я восстал и вперед стал прокладывать путь,
Верю в силу свою, дышит радостью грудь.
Пусть немало преград на пути у меня,
Нет, не жалуюсь я, не хочу отдохнуть.
Лишь свобода и правда -- мой главный оплот.
Разве можно теперь не стремиться вперед?
Разве можно народ не вести за собой,
Если виден вдали мне надежды восход?
Всех рабочих людей я считаю родней,
Лишь с сынами народа един я душой.
Это мой идеал, это высшая цель --
Быть с народом, вести его светлой тропой.
Жизнь моя для народа, все силы ему.
Я хочу, чтоб и песня служила ему.
За народ свой я голову, может, сложу --
Собираюсь служить до могилы ему.
Славлю дело народное песней своей,
Не пою небеса, жизнь земли мне милей.
Если темная ночь накрывает меня,
Не горюю: дождемся мы светлых лучей!
Может быть, я нескладно пою? Ну, и пусть!
Потому и пою, что врагов не боюсь...
Я в свободном краю, я с народом всегда.
Все вперед и вперед неуклонно стремлюсь.

Январь 1920 г.

* * *

Умрем, не будем рабами!
К. Маркс

Нет, сильны мы -- мы найдем дорогу,
Нам ничто не преградит пути.
Нас, идущих к светлой цели, много,
Мы туда не можем не дойти!

Не страшась кровопролитной битвы,
Мы пойдем, как буря, напролом.
Пусть кому-то быть из нас убитым,--
Никому из нас не быть рабом!

1921


ОТ СЕРДЦА

Лечу я в небо, полон думы страстной,
Сияньем солнца я хочу сиять.
Лучи у солнца отниму я властно,
На землю нашу возвращусь опять.

В пыль превращу я твердый камень горный,
Пыль -- в цветники, где так сладка цветень.
Я разбиваю темень ночи черной,
Творю ничем не омраченный день.

Я солнцу новый путь открыл за мглою,
Я побывал в гостях у синих звезд,
Я небо сблизил и сдружил с землею,
Я со вселенной поднимаюсь в рост.

Я для друзей прилежными руками
Взрастил жасмин. Огонь принес врагу.
В союзе я со всеми бедняками,
И наш союз я свято берегу.

Сдвигаю горы с мыслью о народе,
И бурей чувств душа обновлена.
И песнею о сладостной свободе
Трепещет мной задетая струна.

Свободной песни, вдохновенной речи
Я зерна рассыпаю, как посев.
Я смел, иду вперед, расправив плечи,
Препятствия в пути преодолев.

Товарищи мои, нам страх неведом!
Одним порывом объединены,
Мы радуемся счастью и победам,
Нас тысячи, мы молодость страны.

1923


СО СЪЕЗДА

Ростепель.
Телеге нет проезда...
Но, меся лаптями снег и грязь,
В кожухе, под вешним солнцем теплым
Он идет, в деревню торопясь.

Он идет из города,
Со съезда --
Сельским миром выбранный ходок.
Много дельного он там услышал
И теперь спешит вернуться в срок.

Убеждали:
-- Через дней десяток,
Грязь подсохнет --
Соберешься в путь.
Лошадьми тебя домой доставим,
Ты еще с недельку здесь побудь!

Но ходок не хочет ждать нисколько.
Много дельного узнал он тут,
Должен он с друзьями поделиться.
Невтерпеж! Односельчане ждут.

Словно лишь вчера ему Калинин
Говорил:
-- Есть тракторы для вас.
Время перейти на многополье,
Время взяться всем за труд сейчас!

И ходок спешит по бездорожью.
Он вспотел.
Взбираться тяжело.
Близок вечер.
Вот и холм знакомый.
Скоро он придет в свое село.

1925


НАША ЛЮБОВЬ

Помнится, была весьма забавной
Наша комсомольская любовь.
Члены волостного комитета,
Ехали на съезд мы. Вижу вновь
Красный тот вагон и пар морозный...
Мы укрылись шубою одной.
Черт возьми, тогда-то показалась
Ты такой мне близкой и родной.
Было то в крутом году -- в двадцатом.
Кто из нас не помнит той зимы?..
Тут же ты картошки наварила,
И одною ложкой ели мы.
Помню, как мы весело смеялись,
Словно закадычные друзья.
Целовались иль не целовались --
Этого никак не вспомню я.
Резкий ветер дул из каждой щели,
Забирался и за воротник.
Ты о коммунизме говорила,
Что из головы, а что из книг...
-- Тяжело еще пока живется,
Трудною дорогою идем.
Но победы все-таки добьемся,
Вот увидишь -- заживем потом!
Коммунизм -- великая эпоха,
Счастье человечества всего.
Мы с тобой увидим непременно
Ленинской идеи торжество.
Пусть нам нелегко, -- ты говорила,--
Одолеет все рабочий класс.
Этому учил и Маркс когда-то,
Этому и Ленин учит нас.--
И стучавший в дверь вагона ветер,
И метель за ледяным окном
Звали нас к борьбе неутомимой,
Как и ты, твердили об одном.
В это время нашим фронтом были
Битвы против бунтов кулака,
Были штабом той борьбы великой
И райком и грозное Чека.
Помню, ты на съезде выступала
С гневной речью против кулаков,
Защищала яростно комбеды,--
Ты была душою бедняков.
А когда домой мы возвращались,
Ты, устав, ко мне прижалась вновь.
До чего ж тогда была смешною
Наша комсомольская любовь!
Волосы моей щеки касались...
Все точь-в-точь, как было в первый раз.
Целовались иль не целовались --
Точно уж не помню я сейчас...
Все точь-в-точь, как было в первый раз.
Целовались иль не целовались --
Точно уж не помню я сейчас...
Времени прошло с тех пор немало.
Светлые сбываются мечты:
Строим мы ту жизнь для человека,
О которой говорила ты.
К ней, моя хорошая, идем мы,
Трудной закаленные борьбой.
В той борьбе очистили сердца мы,
В ней и ум оттачиваем свой.
Поровну тепло и хлеб делили
Мы с тобою в пору той зимы.
И друг друга и страну любили
Настоящею любовью мы.

1932


ВЕСНА

Я открываю солнцу грудь.
"Чахотка",-- доктор говорит...
Пусть лижет солнце эту грудь,
Она от прежних ран болит.
Ну что ж, ей надо отдохнуть.
И солнцем вновь она блеснет...
На белом камне я сижу,
Мне слышится весны поход --
Идут деревья, ветры ржут...