Джануэй Айрис. Мой любимый «негодяй»

   В глазах Робера плясал смех, но ее ответ прозвучал холодно.
   – Не думаю, что при данных обстоятельствах вы нуждаетесь в моем разрешении.
   – Однако есть неплохой способ удержать меня от измен…
   – И не надейтесь! Спать вместе мы не будем!
   – Вам бы понравилось. Во всяком случае, я бы очень старался.
   Пламя свечей отразилось в потемневших глазах Робера, когда он взял ее за руку. Его низкий хриплый голос вызывал у Шарлиз легкую приятную дрожь. Она слишком хорошо представляла, как именно этот красавец, сидящий напротив, способен подарить ей блаженство, от первого поцелуя до самого страстного объятия.
   И все-таки новобрачная резко отдернула руку, чтобы прервать этот странный магнетический контакт, и глубоко вздохнула.
   – Не надейтесь, Робер, весь этот антураж не сработает.
   – Я просто был честен с вами. Вы – необычайно привлекательная женщина, и вполне естественно, что вы вызываете желание у мужчин.
   – Если бы я знала, что вас так волнует этот вопрос, я бы никогда не согласилась на этот брак!
   – Первый раз вижу женщину, которой не нравится, что ее считают красивой и желанной.
   – Вы обещали, что этот брак будет фиктивным.
   – Он таким и будет. Не случится ничего такого, чего бы вы сами не захотели. Полагаю, мы произведем сенсацию в свете, а?
   – Не думаю.
   Она говорила резко, стараясь избавиться от его обаяния. Влечение, которое они оба испытывали, было таким очевидным – и опасным. Робер – опытный любовник, это ясно, но его душа скрыта за семью замками и никогда не достанется ей, об этом надо помнить.
   – Я не имею обыкновения принуждать к любви женщину, которая этого не хочет. Пожалуйста, попробуйте вот это блюдо, а то шеф-повар будет оскорблен до глубины души, и мы не сможем прийти сюда снова.
   Шарлиз наконец обратила внимание на свою тарелку. Перед ней лежал натюрморт невообразимой красоты, состоявший из крабового мяса, лосося, анчоусов, черной икры и копченых креветок.
   – Надеюсь, вкус не уступает внешнему виду. В следующий раз отведу вас к Селестине. Это новый ресторан, но его уже хвалят. Хотите, пойдем завтра вечером?
   – Но как же Дэнни?
   – А что такого? Он – под надежным присмотром и рано ложится спать. Вы же не сидели с ним каждый вечер.
   – Разумеется, сидела. Обычно я так поздно расправлялась со всеми делами по дому, что силы оставались только на сон. Я уже давно никуда не ходила по вечерам.
   – И вы пожертвовали всей своей жизнью ради мальчика? – медленно спросил Робер.
   – Не пожертвовала, а… скажем, отдала ему взаймы. Не слишком это и много.
   – Не думаю, что многие женщины способны на такое. Однако теперь ваша жизнь станет легче.
   – Вряд ли. Теперь мне не придется стирать и мыть посуду, но на смену этому придут другие проблемы.
   – Я не хочу быть вашей проблемой, Шарлиз.
   – Вы и не будете. Хотя вы – порядочная заноза, – ее улыбка разрядила атмосферу.
   – Я хочу лишь помочь, а не усложнить вашу жизнь. Просто скажите, что вам нужно, и я это сделаю.
   – А вы сможете изменить мнение своей матери? – Теперь в ее голосе звучала ирония. – Думаю, что даже вам не под силу такое чудо.
   Робер вздохнул и кивнул.
   – Я знаю, мама – трудный человек. Она так и не смирилась с тем, что Морис предпочел Белинду своей семье. Глупо обвинять в этом вас, но ей нужен кто-то, на кого она могла бы свалить свою вину. Она живет в постоянном аду, помня, что навсегда потеряла Мориса из-за глупой ссоры.
   – Я понимаю, – тихо шепнула Шарлиз.
   – Дэниэл для нас – это единственное напоминание о Морисе. Мама любит внука, но не знает, как с ним обращаться. Если бы вы смогли хоть чуть-чуть приучить к ней Дэниэла, это было бы замечательно.
   Шарлиз мрачно уставилась на него.
   – Вы думаете, я умею творить чудеса?
   – Я знаю, что прошу многого, но вы – единственная, кто может помочь Дэниэлу изменить свое мнение.
   – А вы уверены, что она одобрит мое вмешательство? К тому же, когда мадам Овернуа узнает о нашей свадьбе, извержение Везувия покажется жалким костерком по сравнению с ее реакцией. Я права?
   – Да, думаю, она рассердится. Но должна же она понять…
   – Ценю ваш оптимизм, однако не разделяю его. Вы должны были пригласить ее на свадьбу, однако я что-то не заметила ее.
   – Я прекрасно знаю свою мать, но мне ее все-таки жаль. Однако это не значит, что я позволю ей унижать и оскорблять вас. Обещайте, что расскажете мне, если такое случится.
   – Гораздо больше меня волнует Дэнни. Хорошо, что он согласился остаться с Марлен без меня, но, может, нам стоит позвонить и узнать, все ли в порядке дома?
   – Если хотите, позвоните, но она знает телефон ресторана и сразу сообщит, если что-то случится.
   – Надеюсь, вы правы. Ведь я впервые оставляю его одного. – Неожиданно Шарлиз звонко расхохоталась. – Вы только послушайте! Мы ведем себя, как типичная молодая пара, обсуждающая новую няню.
   – Что ж, мне это по нраву. Полагаю, мне придется по душе семейная жизнь.
   – Погодите, вот Дэнни еще разбудит вас посреди ночи, если захочет пить. Или заберется к вам в постель и начнет елозить так, что будет невозможно уснуть. Вы быстро потеряете энтузиазм.
   – Ничего особенно страшного вы мне не рассказали. Кстати, почему бы нам не пойти дальше в своих действиях? Когда Дэнни привыкнет ко мне, мы могли бы его усыновить.
   Красный сигнал опасности вспыхнул в мозгу Шарлиз. Чего Робер хочет добиться этим предложением? Французский суд передаст ему права на мальчика, а она свои потеряет, ведь она американка. Почему он так сказал?
   – Думаю, рано об этом говорить. – Ее голос был холоден.
   – Не искушайте судьбу. – В голосе Робера прозвучал металл, – Я иду на разные уступки, чего обычно не делаю, я терплю ваши высказывания, я не стал прибегать к силе – но мое терпение не безгранично.
   – Мне жаль, если вы думаете, что я вами манипулирую. И я не просила ничего, в том числе и уступок.
   Он мгновенно расслабился и даже улыбнулся.
   – Я никогда не даю пустых обещаний. Мы поедем к Жаку, моему другу-кутюрье, когда только пожелаете. Просто назовите день.
   – Пока я не готова. У меня же нет с собой эскизов, мне просто нечего ему показать.
   – Вы сможете их восстановить?
   – Да, но на это нужно время.
   – Хорошо, скажите, когда будете готовы. Я выполню свое обещание. – Робер снова взял ее за руку. – Я не собираюсь давить на вас, Шарлиз. Признаю, я сжульничал, привезя вас с Дэниэлом сюда, но я сделал это только потому, что думал, со мной ему будет лучше.
   – Вы все еще так считаете? – Она изо всех сил старалась не замечать тепло его сильной руки.
   – Да, но теперь я знаю, что ему нужны мы оба. Я не говорил этого раньше, но… я очень рад, что вы здесь, Шарлиз.
   Шарлиз не могла больше противиться его обаянию, она тонула в его глазах, его чарующем голосе. Неужели он такой хороший актер? Или он говорит искренне?
   Они молча смотрели друг на друга, когда большая компания за соседним столиком вдруг обратила на них внимание.
   – Робер! – вскричала одна из женщин. – Ты скрыл, что собираешься сюда вечером. Сказал, что будешь занят!
   – Он же не обязан отчитываться перед тобой, дорогая, – заметил мужчина рядом с ней.
   – Рад видеть тебя, Кларисс. Это было спонтанное решение, насчет ресторана. Рекомендую трюфеля, они превосходны.
   Пока остальные шумно обсуждали сказанное, высокий блондин внимательно смотрел на Шарлиз.
   – Не хочешь познакомить нас с очаровательной дамой? Или боишься соперничества?
   – Уже не боюсь. – Робер улыбнулся. – Представляю вам мою жену, мадам Шарлиз Овернуа.
   Восклицания, смех, крики. Похвалы остроумию Робера.
   – Я не шучу. Мы поженились сегодня вечером.
   – Серьезно? И ты не пригласил нас на свадьбу? – спросила хорошенькая Кларисс.
   – Всего лишь небольшое домашнее торжество.
   – Еще одно спонтанное решение?
   – Хочу надеяться, что мы предназначены друг другу судьбой. С первого взгляда мы поняли, что не расстанемся никогда, – он взял Шарлиз за руку и многозначительно посмотрел на нее.
   – Как же вы познакомились?
   – Совершенно неожиданно. Шарлиз… была сестрой жены Мориса.
   На мгновение лица друзей Робера помрачнели. Мориса любили и помнили все. Теперь Шарлиз заинтересовала всех еще сильнее.
   После поздравлений и пожеланий Кларисс неожиданно спросила:
   – Беатрис уже знает?
   Робер не дрогнул.
   – Пока нет. У нас не было времени сообщить всем. Вы первые.
   Шарлиз стало очень любопытно, кто такая Беатрис. Кто-то важный в жизни Робера, судя по тому, как вытянулись лица его друзей. Почему же он не упомянул о ней, когда она спросила, есть ли у него девушка?
   Компания за столом шумела, официанты сбились с ног, разнося заказы.
   – Давайте-ка не будем так шуметь. – Кларисс попыталась навести порядок. – Я хочу знать все в подробностях, Может, вы присоединитесь к нам завтра за обедом?
   – Боюсь, завтра не получится, но скоро мы все соберемся у меня, обещаю. – Робер спокойно улыбался.
   – Я позвоню тебе утром, когда ты будешь уже в состоянии посмотреть на календарь, – немедленно поддела его Кларисс.
   Когда друзья ушли, Робер помрачнел.
   – Я надеялся подержать новость в секрете пару дней, и должен был догадаться, что здесь мы с кем-нибудь столкнемся.
   – Такое событие трудно долго скрывать, особенно у вас в Париже. Почему вы не хотели, чтобы они узнали?
   – Я думал о вас. Вам придется изображать влюбленность, я знаю, это нелегко.
   – У вас те же проблемы. У нас все получится, мы ведь оба знаем, что это всего лишь игра. Потом еще посмеемся вместе.
   – Вот это верно. Пусть это будет нашим маленьким розыгрышем!
   Робер подождал, пока официант поставит перед ними воздушное творение из ванили, шоколада и взбитых сливок – суфле «Жанетта». Затем продолжил:
   – Мои друзья начнут наперебой приглашать нас в гости, чтобы посмотреть на вас и все разузнать. Будет лучше, если мы разом удовлетворим всеобщее любопытство.
   – Думаю, вы правы.
   – Все не так уж плохо. Они милые люди. Думаю, со временем вы сможете с ними подружиться.
   Шарлиз была вовсе в этом не уверена. Ее вопрос прозвучал прямо и резко:
   – Кто такая Беатрис?
   – Беатрис Паскаль. Мой старый и самый близкий друг, мы выросли вместе. Она вам может здорово помочь. Все, что касается парикмахеров, магазинов, одежды – она в этом разбирается.
   – И она захочет быть моим другом? – скептически уточнила Шарлиз.
   – Я уверен, вы подружитесь. Все любят Беатрис. Она веселая, красивая и замечательная. С ней не бывает скучно.
   Ясно, как день, что Робер испытывает к этой женщине совершенно особые чувства. Почему же тогда он не женился на ней?
   – Как она выглядит?
   – Она рыжая, рыжая от природы, у нее зеленые глаза и белоснежная кожа. Да, и веснушки на носу.
   Он говорил, как говорит влюбленный мужчина. Почему он думает, что Беатрис смирится с присутствием Шарлиз?
   – Может быть, вы расскажете ей правду? И попросите никому не говорить.
   – Единственная возможность сберечь тайну – это никому ее не поверять. Не волнуйтесь, после официального приема все потеряют к нам интерес и начнут сплетничать о ком-нибудь другом.
   – Надеюсь.
   – Уж поверьте мне. Мой секретарь разошлет приглашения, а после праздника их жизнь войдет в свою колею.
   – Чего не скажешь о моей жизни, – вздохнула Шарлиз.
   – Неправда, – мягко возразил Робер. – Ваша жизнь станет легче. Последнее время вы только и делали, что работали и заботились о Дэниэле, теперь вы заслужили отдых, особенно вечером, когда Дэниэл уже спит. Я собираюсь показать вам ночной Париж.
   Шарлиз немедленно подумала, что для столь бурной жизни ей необходимо обновить гардероб, о чем и сообщила Роберу.
   – Нет проблем. Беатрис поможет с покупками.
   – Боюсь, ее любимые магазины мне не по карману.
   – Разумеется, я все оплачу.
   – Я не могу этого позволить.
   – Ради Бога, почему нет? Я – ваш муж, я официально содержу вас и оплачиваю ваши счета. Или вы хотите платить мне за комнату и стол?
   – Это разные вещи.
   – Не вижу разницы. И вообще, предоставьте все мне.
   – Я буду неловко себя чувствовать. Мы уже говорили об этом.
   – Я помню. А если бы мы спали вместе, вы бы относились к этому по-другому? Тогда давайте внесем в наш договор некоторые изменения. Я, пожалуй, мог бы пойти на совместное…
   – Робер! Будьте серьезнее.
   – Моя дорогая Шарлиз, где ваше чувство юмора? Я просто стараюсь развеселить вас. На мой взгляд, вы будете прекрасны, даже завернувшись в москитную сетку, но я уверен, вы захотите нормально выглядеть на нашем торжественном приеме, да и вообще приодеться.
   Шарлиз нахмурилась. Робер был абсолютно прав.
   – Здесь можно достать швейную машинку напрокат? У вас она вряд ли есть.
   – Вы что, хотите сама шить себе платья?
   – А что вас так удивляет? Я зарабатывала этим на жизнь, и я хочу стать модельером. Прекрасный опыт. К тому же у меня будет возможность продемонстрировать свои модели.
   Робер выглядел несколько ошарашенным.
   – Ну, если вы так решили…
   – Не волнуйтесь. В любом случае это будет лучше москитной сетки.
 
   Когда они вернулись, дом уже спал. Слуги оставили свет на лестнице и отправились на покой.
   – Не хотите выпить чего-нибудь на сон грядущий?
   – Нет, я и так выпила больше обычного. Спасибо за чудесный вечер. Я прекрасно его провела.
   – Похоже, вас это удивляет, – хмыкнул он. – Я же говорил, что еще вырасту в ваших глазах.
   – Это потому, что сегодня мы не спорили.
   – Спорили, но вы победили.
   – Ну, только в том вопросе, который вас не слишком интересовал. – Они остановились перед дверью детской. – Пойду проверю, как там Дэнни.
   – Я тоже.
   Мальчик слегка посапывал во сне, крепко обняв плюшевого мишку. Шарлиз поправила одеяло и поцеловала нежную щечку.
   – Можно и мне…
   Ее тронуло смятение Робера, и она ободряюще улыбнулась ему. Робер осторожно провел рукой по шелковистым волосам мальчика и поцеловал его в лобик. Шарлиз почувствовала себя растроганной. Они с Робером были абсолютно разными, невозможно разными, но оба они любили своего племянника.
   Супруги Овернуа вышли на цыпочках из комнаты и пожелали друг другу спокойной ночи. Казалось, между ними возникла близость, и теперь они лучше знают друг друга.
   – Ну что ж, я отправляюсь спать. Сегодня был бурный день, – устало улыбнулась Шарлиз.
   – Отдыхайте, на сегодня все закончилось. Кто его знает, может, и вам понравится быть замужем.
   Шарлиз вздрогнула, когда Робер наклонился к ней, но он просто поцеловал ее в щеку.
   – Отдыхайте, chere.
   Когда Шарлиз вошла в свою комнату, ее кожа еще пылала в том месте, где к ней прикасались губы мужчины. Что за нелепая ситуация! Они и были, и не были женаты. Стоит ли так нервничать, успокаивала себя Шарлиз. Естественно, что день своей свадьбы она представляла по-другому, и все могло быть иначе, если бы она сейчас занялась любовью с Робером, на что тот, несомненно, рассчитывал.
   Он сидел бы сейчас здесь, рядом с нею, и медленно раздевал, нежно лаская… Она почти физически ощущала, как его длинные сильные пальцы касаются ее напряженной груди, а его язык сладострастно облизывает ее соски.
   Шарлиз тряхнула головой, пытаясь избавиться от эротического наваждения. Она прямиком идет в его ловушку! На это Робер и делает ставку. Влечение – это обычная химическая реакция, но из-за нее люди теряют контроль над собой. Нет, он ошибается. Она не позволит себе такой роскоши!

5

   Было уже довольно позднее утро, а Шарлиз все еще наслаждалась сном. И тут Жиль разбудил ее, чтобы позвать к телефону.
   Должно быть, это Робер – больше она никого в Париже не знала. Шарлиз подняла трубку со странным и неожиданно нахлынувшим чувством неприязни.
   В трубке звенел разъяренный женский голос. Без лишних вступлений незнакомка заявила:
   – Думаете, это сойдет вам с рук?! Я добьюсь, чтобы этот брак аннулировали! Мы обе прекрасно понимаем, что вы вышли за деньги Робера, но я позабочусь, чтобы вам не досталось ни единого су!
   – Мадам Овернуа, я полагаю? – сухо поинтересовалась Шарлиз. – Нет, я не рассчитывала на поздравления, но ваши слова адресованы не тому человеку, Рекомендую обратиться к вашему сыну. Исключительно Робер настаивал на этом браке.
   – Наглая ложь! Вы его заарканили, так же, как ваша сестрица в свое время заарканила моего Мориса. Вы обе – бессовестные хищницы. О, я слыхала о таком типе женщин. Соблазняют и дразнят мужчину до тех пор, пока он не начнет платить за них по всем счетам.
   Глаза Шарлиз опасно прищурились.
   – Можете называть меня как угодно, но не вздумайте впредь отзываться в таком тоне о моей сестре. За то недолгое время, что они прожили вместе, она подарила Морису больше любви и счастья, чем он знал за всю жизнь до того! Если бы вы действительно его любили, то должны были благодарить Белинду, а не проклинать.
   – Как вы смеете так говорить со мной?
   – Кому-то следовало сказать вам это давным-давно.
   – а что вы можете знать о материнской любви?! Ваша сестра отняла у меня Мориса, а теперь вы хотите отнять Робера и внука. – Голос пожилой женщины в трубке дрожал от горечи и боли.
   Эта избалованная и капризная старуха не заслуживала сочувствия, однако в душе Шарлиз шевельнулась жалость.
   – Я вовсе не собираюсь становиться между вами и вашим сыном. – Теперь она говорила мягче. – Вам незачем беспокоиться об этом.
   – Если вы действительно так думаете, то вам лучше поскорее убраться туда, откуда вы приехали, и оставить нас в покое. Я вам заплачу! – нетерпеливо воскликнула Жозефина Овернуа. – Обещайте держаться подальше от моих деток – и можете сами назначить сумму.
   – Послушайте, вы действительно думаете, что я способна продать сына своей сестры? – В голосе Шарлиз звучало отвращение. – Мне кажется, что вы не совсем здоровы.
   – Не глупите! Останетесь ни с чем. Когда вы наскучите Роберу, он вышвырнет вас, не оставив ни су.
   – Ну так поберегите свои деньги. Все, что от вас требуется, это немного подождать, когда все произойдет само собой, – скептически протянула Шарлиз.
   – Сейчас вы уверены в себе, но время на моей стороне, – яростно прошипела Жозефина. – Я буду наблюдать за вами и выжидать. Я дождусь, когда вы совершите ошибку. Алчные женщины вроде вас всегда ошибаются. А когда я поймаю вас с поличным, вы пожалеете, что услышали фамилию Овернуа…
   – Я уже об этом жалею, Всего доброго, мадам Овернуа, – твердым голосом прервала ее Шарлиз.
   Ей удавалось сдерживаться во время разговора, но теперь ее трясло от ярости. Никто и никогда не испытывал к Шарлиз ненависти и не был с ней столь груб я бесцеремонен. Первым ее желанием было потребовать от Робера, чтобы он укротил свою мамашу, однако, немного успокоившись, она задумалась.
   Робер оказался между двух огней и ничего не может изменить. Он прекрасно знает свою мать, знает и то, что словами ее не унять. Жалобы Шарлиз могут привести к серьезной размолвке в семействе Овернуа, а это печально. Робер – единственное, что осталось у старой женщины. Да, она весьма неприятная особа, но и у неприятных особ есть чувства. Шарлиз вздохнула.
   Утренний разговор не стал в этот день ее единственной проблемой. Нужно было развлекать Дэнни. Робер купил ему обещанную машину и уехал на работу. Вначале мальчик был в восторге от новой игрушки и возился с ней все утро, но вскоре она ему наскучила, и он снова начал ходить хвостиком за Шарлиз, жалуясь, что ему нечего делать. В результате она ни минуты не потратила на себя.
   Когда Робер вернулся вечером домой и взглянул в ее усталое и расстроенное лицо, он вздохнул:
   – Прошу прощения за сегодняшний мамин звонок. Я понял, что она была неоправданно груба и несправедлива к вам. У нас был длинный разговор, так что я все знаю. Она больше не потревожит вас.
   – Мне жаль, что она вам все рассказала. Надеюсь, вы не наговорили ей ничего такого, о чем можете пожалеть впоследствии.
   Он озадаченно уставился на нее.
   – Поведение моей матери было непростительным. Я сказал, что она не права, она была недовольна. Но почему вас так волнует, не поссорились ли мы?
   – Никакие слова не заставят ее изменить мнение обо мне. Мы никогда не станем с ней друзьями и даже не сможем испытывать симпатию друг к другу. Однако я представляю, как ужасно для нее было потерять одного сына. А теперь ей приходится волноваться и за оставшегося.
   Несколько мгновений Робер внимательно смотрел на Шарлиз. Когда он заговорил, голос его немного охрип.
   – Какое понимание и всепрощение! Только, боюсь, Овернуа никогда не отвечали вам тем же.
   – Еще не поздно, – откликнулась она, стремясь скрыть за шуткой охватившее ее удовольствие. Шарлиз не ожидала, что Робер так твердо встанет на ее сторону.
   – Просто скажите, что я могу сделать для вас.
   – Для меня – ничего, но надо что-то придумать для Дэнни. Все его друзья остались в Лос-Анджелесе. Ему не с кем поиграть и нечем заняться. Для мальчика это нехорошо.
   – Я думал об этом. Полагаю, городская квартира – вообще не лучшее место для воспитания мальчишки. Ему нужны поля, где можно бегать, всякие котята и щенки, которые будут путаться у него под ногами и о которых он сможет заботиться.
   – Это было бы идеально. И что это за место?
   – Мой шато в деревне. Упакуем вещи и отправимся туда. Там есть лошади и собаки, а я вожу дружбу с мальчишками из соседних поместий. Для ребенка там настоящий рай.
   Шарлиз было немного жаль покидать Париж. Она успела лишь мельком взглянуть на прекрасный город. Однако Дэнни важнее.
   – Звучит как твердое решение, но как насчет вашей работы? Будете приезжать к нам на выходные?
   – Думаете, я смогу продержаться без вас целую неделю?
   Шарлиз вновь почувствовала прилив радости, а Робер продолжал:
   – И что подумают люди? Мы же новобрачные. Я буду работать не в офисе, а на виноградниках.
   – Замечательно. Когда мы сможем тронуться в путь?
   – Сразу после приема. Боже! Еще две недели!
   – И что я буду здесь делать с Дэнни так долго?! – в отчаянии воскликнула Шарлиз. – Я и один-то день его занять не могу.
   – Предоставьте это мне, – видя ее растерянность, продолжил Робер. – Занимайтесь собой, развлекайтесь и отдыхайте. Вы уже достаточно отдали Дэниэлу.
   – Я никогда не считала, что приношу себя в жертву.
   – Я знаю. Этим вы и отличаетесь от многих других… – Его голос вновь стал хриплым.
   Шарлиз была удивлена – и испугана – тем удовольствием, которое принес ей этот комплимент Робера. Ведь Робер просто выразил свое уважение к ней, ничего больше, убеждала она сама себя. Под обаятельной и привлекательной оболочкой скрывался все тот же несгибаемый и холодный человек, которого она увидела в день их знакомства. Об этом нельзя забывать.
   Робер положил руки ей на плечи.
   – Позвольте мне разделить вашу ношу, chere. Вы больше не одиноки.
   Ей не на кого было опереться очень давно – с тех самых пор, как много лет назад умерли ее родители. И ощущение надежного плеча рядом было удивительно приятным. Она смотрела в его глаза, желая, чтобы он обнял ее еще крепче и прижал к себе.
   Робер прерывисто вздохнул, не отрывая глаз от ее полуоткрытых губ. Затем он начал медленно склоняться к ней, и у Шарлиз не было сил отстраниться.
   Однако в последний момент он вздрогнул, быстро убрал руки и отступил назад, пробормотав:
   – Извините…
   Она почувствовала себя так, словно ее окатили холодной водой – как раз то, что тебе и нужно, сердито подумала она. Какими еще способами этот человек может показать ей свое пренебрежение?
   Робер быстро сгладил возникшую неловкость:
   – Я подыщу Дэниэлу отличный детский сад. Жиль может возить его туда и забирать после занятий. Дэниэл будет счастлив, а у вас наконец появится время.
   – Я бы хотела взять на прокат швейную машинку и пройтись по магазинам – за тканью. Нужно сшить платье для приема, а времени осталось не так уж и много.
   Робер обладал удивительной способностью делать все легко и непринужденно, казалось, не затрачивая никаких усилий. Он созвонился с несколькими своими приятелями, у которых были дети, и нашел детский сад, заслуживший горячее одобрение Дэнни.
   На следующий день Робер купил и вручил Шарлиз новенькую швейную машинку, а заодно распорядился переделать спальню на втором этаже в швейную комнату.
   Шарлиз уже несколько дней возилась с платьем, когда Робер неожиданно вернулся с работы пораньше, чтобы пригласить ее на ланч и предложить проехаться по магазинам.
   – Я купила ткань, и мне больше ничего не нужно, – она показала ему кусок шелка цвета шампанского. – Вот такое будет платье. Вам нравится?
   – Да, замечательно. Но наверняка понадобится что-то еще. Мы должны выбрать обручальные кольца.
   – Зачем, Робер? По-моему, это ненужная роскошь.
   – Это часть ритуала. Мои друзья не заметили в тот вечер, что у вас нет кольца, потому что были слишком изумлены самим фактом моей женитьбы. Но на приеме это будет бросаться в глаза.
   Шарлиз порядком устала от мысли, что для Робера она всего лишь часть интерьера. Не то, чтобы ей хотелось, чтобы их брак стал настоящим, но Робер мог бы обращаться с ней более тактично.
   – Мне не обязательно ехать с вами. Меня устроит все, что вы сочтете нужным купить.
   Встревоженный ее тоном, Робер бросил на нее озадаченный взгляд.
   – Выбор обручальных колец – это то, чем мужчина и женщина должны заниматься вместе, – его голос прозвучал сладко, словно мед.