Страница:
– Мистер Пинтер!
Он обернулся и увидел, что к нему идет леди Селия.
– Да, миледи.
К его удивлению, она нервно оглянулась на открытую дверь библиотеки и понизила голос:
– Мне необходимо поговорить с вами с глазу на глаз. У вас найдется немного времени?
Ему едва удалось сохранить спокойствие. Леди Селия никогда не просила его о разговоре наедине. Это было так необычно, что от неожиданности он только кивнул и показал рукой на расположенную рядом гостиную.
Она пошла вперед, а войдя, остановилась и беспокойно огляделась, пока он приближался к ней, оставив дверь открытой, чтобы его не обвинили в нарушении правил приличия.
– Что случилось? – спросил он, стараясь говорить как можно равнодушнее, дабы скрыть свое удивление еще и тем фактом, что леди Селия казалась сейчас на редкость неуверенной. Он почувствовал сочувствие к ней.
– Прошлой ночью я видела сон. Но не уверена, что это был только сон. Я имею в виду, это, конечно, был сон, но…
– Можно ближе к делу, мадам?
Она подняла подбородок, и во взгляде ее появилась знакомая ему жесткость.
– Совсем не обязательно быть грубым, мистер Пинтер.
Он ничего не мог с собой поделать. Из-за близости к ней он чувствовал себя ужасно скованно. Он чувствовал запах ее духов, соблазнительную смесь… каких-то цветочных ароматов, с помощью которой аристократки подчеркивают свое очарование.
Ей нет нужды подчеркивать очарование.
– Простите меня, – извинился он. – Я тороплюсь в город.
Она кивнула, принимая извинение.
– Вчера я видела сон, который часто приходил ко мне в детстве. Я не знаю, произошло ли это из-за того, что мы сидели за работой в детской, или из-за того, что Аннабел и Мария обсуждали… – Заметив, что Джексон недоуменно поднял брови, она заговорила спокойнее: – Во всяком случае, когда он мне снится, в нем все так нереально, что мне кажется, это только сон, но сейчас… – Она сглотнула. – Я думаю, это может быть еще и воспоминание о дне, когда погибли мои родители.
Он насторожился.
– Но ведь вам было всего четыре года.
– На самом деле через несколько недель мне должно было исполниться пять.
Все правильно. Сейчас ей двадцать четыре, а убийство произошло в апреле девятнадцать лет назад.
– Почему вы думаете, что это воспоминание?
– Потому что папа назначил свидание в охотничьем домике.
У Джексона по спине пробежал холодок.
– Мне тогда показалось, что с ним была мама, но она вела себя как-то не так.
– В чем это выражалось?
– Папа часто называл маму «mia dolce bellezza», а та краснела и говорила, что он слепой. Ну а во сне, когда он назвал ее «mia dolce bellezza», она разозлилась. Сказала, что ненавидит это обращение. Разве вы не понимаете? Та женщина скорее всего обиделась, когда он назвал ее так, как называл свою жену.
– Думаю, вы могли бы узнать по голосу, была ли это ваша мать или кто-то еще.
– К сожалению, – вздохнула Селия, – они оба говорили шепотом. Я и папу узнала только по его «mia dolce bellezza».
– Понятно.
– Если это происходило на самом деле, значит, мама каким-то образом узнала об этом свидании. Поэтому она и попросила Бенни не говорить папе, куда она пошла. Ей хотелось застать их врасплох. И кто бы ни была та женщина, с которой папа хотел встретиться, она пришла туда раньше и застрелила маму.
– И когда там появился ваш отец, она застрелила и его? – в задумчивости спросил Джексон. – Когда была уверена, что ее любовник свободен и может жениться на ней?
На лице леди Селии появилось выражение неуверенности.
– Может быть, папа разозлился, что она убила маму. Может быть, они боролись, и пистолет выстрелил случайно.
– Тогда она должна была его предварительно перезарядить. Значит, она, его любовница, затаилась в ожидании вашего папы с заряженным оружием?
– Этого я не знаю. Я знаю лишь то, что слышала.
– Может быть, во сне.
– Может быть, – снова вздохнула она. – Именно поэтому я и обратилась к вам, а не стала упоминать об этом при всех. Я не хочу вносить дополнительные сомнения в это и без того сложное дело, пока у нас не будет полной уверенности.
– У нас?
– Да. Я хочу, чтобы вы точно установили, что было на самом деле.
Мольба, которая читалась в ее прекрасных светло-карих глазах, тронула его, но она просила невозможного.
– Не знаю, как я смогу…
– Во сне происходили и другие вещи, – поспешила добавить она. – В детскую вошли потом мистер Верджил, учитель Гейба, и моя няня. Я помню, она еще пела мне колыбельную. – Леди Селия вытащила из кармана сложенный лист бумаги и передала ему. Он неохотно взял его. – Я записала все, что смогла вспомнить, – продолжала она. – Я полагаю, вы могли бы переговорить с мистером Верджилом и няней и выяснить, правильно ли я запомнила те события. Если нет, то остальное не имеет значения. Но если я…
– Понимаю. – У нее действительно могло отложиться в памяти что-то важное. Но как отделить явь от сонных видений? Зерна от плевел?
Он быстро пробежал написанный чернилами текст, и что-то его насторожило.
– Няня не давала вам лекарство?
– Давала. Она называла его успокаивающей микстурой, – кивнула леди Селия. – Полагаю, именно вчерашний спор Марии и Аннабел об этой микстуре и напомнил мне мой сон.
– Вы знаете, что такие микстуры содержат опий?
– Неужели? – Ее лоб пересекли тревожные морщины. – То-то мои невестки говорили, что никогда не будут поить ими своих детей.
– Я слышал, врачи сомневаются в пользе лекарств с опием. – Джексон говорил, взвешивая каждое слово. – Вы, может быть, не осознаете этого, но опий иногда вызывает…
– Я знаю, – прервала она. – Иллюзии, которые не имеют отношения к действительности. – Селия испытующе взглянула на Джексона. – Но я чувствую всем существом, что разговор в детской действительно происходил. Я не могу этого объяснить и знаю, что могу ошибаться, но думаю, это не должно остаться без внимания, не правда ли? Если мы выясним, что это не сон, а воспоминание, то сможем восстановить, кто отсутствовал в доме утром того дня, и методом исключения узнаем имя папиной любовницы. – Она снова в упор посмотрела на Джексона. – Кроме того, няня давала мне микстуру после того, как я слышала разговор.
– Если только она не давала вам того же вечером накануне, чтобы вы крепче спали, – мягко возразил он.
Ее лицо мгновенно осунулось. Джексон уловил ее смятение и тут же поспешно произнес:
– Тем не менее я согласен, что этим стоит заняться. Ваша няня все равно стоит в моем списке лиц, которых нужно допросить, и мистер Верджил тоже, конечно, представляет интерес. Я поговорю с ними, и потом мы продолжим. – Он положил листок бумаги в карман сюртука. – Вы были правы, обратившись ко мне с этим делом.
Леди Селия улыбнулась, и это была первая улыбка, которую она подарила ему. От улыбки ее лицо снова ожило, стало мягче, и вся его душа запылала.
– Спасибо, – сказала она.
– Пока не за что. – Помоги ему Бог сохранить рассудок. Джексон повернулся к двери. Нужно скорее бежать отсюда. Если она когда-нибудь догадается, что сотворила с ним, то безжалостно высмеет его за самонадеянность. – Если у вас все…
– На самом деле я хочу попросить вас еще об одной вещи.
Черт возьми, не успел вовремя убраться! Он медленно поднял на нее глаза.
– Да?
Она вздохнула и вскинула голову.
– Мне нужно, чтобы вы выяснили все о моих поклонниках.
Глава 2
Он обернулся и увидел, что к нему идет леди Селия.
– Да, миледи.
К его удивлению, она нервно оглянулась на открытую дверь библиотеки и понизила голос:
– Мне необходимо поговорить с вами с глазу на глаз. У вас найдется немного времени?
Ему едва удалось сохранить спокойствие. Леди Селия никогда не просила его о разговоре наедине. Это было так необычно, что от неожиданности он только кивнул и показал рукой на расположенную рядом гостиную.
Она пошла вперед, а войдя, остановилась и беспокойно огляделась, пока он приближался к ней, оставив дверь открытой, чтобы его не обвинили в нарушении правил приличия.
– Что случилось? – спросил он, стараясь говорить как можно равнодушнее, дабы скрыть свое удивление еще и тем фактом, что леди Селия казалась сейчас на редкость неуверенной. Он почувствовал сочувствие к ней.
– Прошлой ночью я видела сон. Но не уверена, что это был только сон. Я имею в виду, это, конечно, был сон, но…
– Можно ближе к делу, мадам?
Она подняла подбородок, и во взгляде ее появилась знакомая ему жесткость.
– Совсем не обязательно быть грубым, мистер Пинтер.
Он ничего не мог с собой поделать. Из-за близости к ней он чувствовал себя ужасно скованно. Он чувствовал запах ее духов, соблазнительную смесь… каких-то цветочных ароматов, с помощью которой аристократки подчеркивают свое очарование.
Ей нет нужды подчеркивать очарование.
– Простите меня, – извинился он. – Я тороплюсь в город.
Она кивнула, принимая извинение.
– Вчера я видела сон, который часто приходил ко мне в детстве. Я не знаю, произошло ли это из-за того, что мы сидели за работой в детской, или из-за того, что Аннабел и Мария обсуждали… – Заметив, что Джексон недоуменно поднял брови, она заговорила спокойнее: – Во всяком случае, когда он мне снится, в нем все так нереально, что мне кажется, это только сон, но сейчас… – Она сглотнула. – Я думаю, это может быть еще и воспоминание о дне, когда погибли мои родители.
Он насторожился.
– Но ведь вам было всего четыре года.
– На самом деле через несколько недель мне должно было исполниться пять.
Все правильно. Сейчас ей двадцать четыре, а убийство произошло в апреле девятнадцать лет назад.
– Почему вы думаете, что это воспоминание?
– Потому что папа назначил свидание в охотничьем домике.
У Джексона по спине пробежал холодок.
– Мне тогда показалось, что с ним была мама, но она вела себя как-то не так.
– В чем это выражалось?
– Папа часто называл маму «mia dolce bellezza», а та краснела и говорила, что он слепой. Ну а во сне, когда он назвал ее «mia dolce bellezza», она разозлилась. Сказала, что ненавидит это обращение. Разве вы не понимаете? Та женщина скорее всего обиделась, когда он назвал ее так, как называл свою жену.
– Думаю, вы могли бы узнать по голосу, была ли это ваша мать или кто-то еще.
– К сожалению, – вздохнула Селия, – они оба говорили шепотом. Я и папу узнала только по его «mia dolce bellezza».
– Понятно.
– Если это происходило на самом деле, значит, мама каким-то образом узнала об этом свидании. Поэтому она и попросила Бенни не говорить папе, куда она пошла. Ей хотелось застать их врасплох. И кто бы ни была та женщина, с которой папа хотел встретиться, она пришла туда раньше и застрелила маму.
– И когда там появился ваш отец, она застрелила и его? – в задумчивости спросил Джексон. – Когда была уверена, что ее любовник свободен и может жениться на ней?
На лице леди Селии появилось выражение неуверенности.
– Может быть, папа разозлился, что она убила маму. Может быть, они боролись, и пистолет выстрелил случайно.
– Тогда она должна была его предварительно перезарядить. Значит, она, его любовница, затаилась в ожидании вашего папы с заряженным оружием?
– Этого я не знаю. Я знаю лишь то, что слышала.
– Может быть, во сне.
– Может быть, – снова вздохнула она. – Именно поэтому я и обратилась к вам, а не стала упоминать об этом при всех. Я не хочу вносить дополнительные сомнения в это и без того сложное дело, пока у нас не будет полной уверенности.
– У нас?
– Да. Я хочу, чтобы вы точно установили, что было на самом деле.
Мольба, которая читалась в ее прекрасных светло-карих глазах, тронула его, но она просила невозможного.
– Не знаю, как я смогу…
– Во сне происходили и другие вещи, – поспешила добавить она. – В детскую вошли потом мистер Верджил, учитель Гейба, и моя няня. Я помню, она еще пела мне колыбельную. – Леди Селия вытащила из кармана сложенный лист бумаги и передала ему. Он неохотно взял его. – Я записала все, что смогла вспомнить, – продолжала она. – Я полагаю, вы могли бы переговорить с мистером Верджилом и няней и выяснить, правильно ли я запомнила те события. Если нет, то остальное не имеет значения. Но если я…
– Понимаю. – У нее действительно могло отложиться в памяти что-то важное. Но как отделить явь от сонных видений? Зерна от плевел?
Он быстро пробежал написанный чернилами текст, и что-то его насторожило.
– Няня не давала вам лекарство?
– Давала. Она называла его успокаивающей микстурой, – кивнула леди Селия. – Полагаю, именно вчерашний спор Марии и Аннабел об этой микстуре и напомнил мне мой сон.
– Вы знаете, что такие микстуры содержат опий?
– Неужели? – Ее лоб пересекли тревожные морщины. – То-то мои невестки говорили, что никогда не будут поить ими своих детей.
– Я слышал, врачи сомневаются в пользе лекарств с опием. – Джексон говорил, взвешивая каждое слово. – Вы, может быть, не осознаете этого, но опий иногда вызывает…
– Я знаю, – прервала она. – Иллюзии, которые не имеют отношения к действительности. – Селия испытующе взглянула на Джексона. – Но я чувствую всем существом, что разговор в детской действительно происходил. Я не могу этого объяснить и знаю, что могу ошибаться, но думаю, это не должно остаться без внимания, не правда ли? Если мы выясним, что это не сон, а воспоминание, то сможем восстановить, кто отсутствовал в доме утром того дня, и методом исключения узнаем имя папиной любовницы. – Она снова в упор посмотрела на Джексона. – Кроме того, няня давала мне микстуру после того, как я слышала разговор.
– Если только она не давала вам того же вечером накануне, чтобы вы крепче спали, – мягко возразил он.
Ее лицо мгновенно осунулось. Джексон уловил ее смятение и тут же поспешно произнес:
– Тем не менее я согласен, что этим стоит заняться. Ваша няня все равно стоит в моем списке лиц, которых нужно допросить, и мистер Верджил тоже, конечно, представляет интерес. Я поговорю с ними, и потом мы продолжим. – Он положил листок бумаги в карман сюртука. – Вы были правы, обратившись ко мне с этим делом.
Леди Селия улыбнулась, и это была первая улыбка, которую она подарила ему. От улыбки ее лицо снова ожило, стало мягче, и вся его душа запылала.
– Спасибо, – сказала она.
– Пока не за что. – Помоги ему Бог сохранить рассудок. Джексон повернулся к двери. Нужно скорее бежать отсюда. Если она когда-нибудь догадается, что сотворила с ним, то безжалостно высмеет его за самонадеянность. – Если у вас все…
– На самом деле я хочу попросить вас еще об одной вещи.
Черт возьми, не успел вовремя убраться! Он медленно поднял на нее глаза.
– Да?
Она вздохнула и вскинула голову.
– Мне нужно, чтобы вы выяснили все о моих поклонниках.
Глава 2
Увидев, что густые брови мистера Пинтера сошлись в недовольной гримасе, Селия поняла, что он потрясен ее словами. Тонкие черты его лица еще более обострились, резче обрисовались скулы. Одетый в утренний костюм из черной саржи и белую сорочку, он весь теперь выражал мужское неудовольствие.
С чего бы вдруг? Ему известно, что она единственная осталась без «пары». Неужели он полагает, что она позволит себе лишить братьев и сестер наследства, не выполнив жестокий ультиматум бабки?
Разумеется, именно так он и думает. Он с таким вниманием выслушал ее сбивчивые воспоминания о том детском сне, что она почти забыла: он ее терпеть не может. Иначе почему же тогда его темно-серые, как послегрозовое небо, глаза стали такими холодными и далекими? Этот окаянный самоуверенный молодой человек, всего лишь снисходящий до нее, такой… такой…
Мужественный.
– Простите, миледи, – как-то хрипло сказал он, – но я не знал, что у вас есть поклонники.
Черт бы его взял, но он же прав!
– Ну, это… не поклонники в полном смысле слова. Есть несколько человек, проявляющих ко мне интерес, но они еще не готовы сделать мне предложение. – Или даже выделить ее среди других девушек.
– И вы рассчитываете, что я выкручу им руки, и они попросят вас взять их в мужья? – растягивая слова, произнес Джексон.
– Не говорите ерунды. – Под его пристальным взглядом она залилась краской.
Вот это и есть настоящий мистер Пинтер, которого она хорошо знала и который наградил ее титулами «бессердечной светской леди» и «источника несчастий».
Ей в общем-то все равно, что мистер Пинтер думает о ней. Он был похож на приятелей ее брата, которых она встречала еще девчонкой, когда хвасталась своим мастерством стрелка, а также напоминал ей кузена Неда. «Тощая плоскогрудая сучка – в тебе нет ничего от женщины», – сказал он однажды.
«Пошел этот Нед к дьяволу!» – мысленно проговорила она.
С их первой… личной встречи прошло уже больше десяти лет, и фигура Селии с тех пор округлилась, а черты лица смягчились. Но она не смогла избавиться от необычно смуглой, как у отца, кожи, высокого роста и мальчишеской фигуры матери. У нее, к сожалению, сохранились те же прямые темно-русые волосы и невзрачные карие глаза.
Селия отдала бы многое за внешность своей сестры. Ей идет все, любой наряд. У нее волосы, которые можно заплетать в косы, перевивая их золотистыми ленточками, блестящие зеленые глаза и классически совершенные, как у римской скульптуры, черты лица. Селию часто признавали хорошенькой, но всегда уступающей Минерве…
Она подавила в себе зависть. Конечно, она не умеет бросать призывные взгляды – не то что ее сестра, – но есть и у нее свои привлекательные черты. Например, мужчинам легко с ней, поскольку она проявляет искренний интерес к их занятиям – оружию и стрельбе.
– Вам в это трудно поверить, мистер Пинтер, – гордо сказала Селия, – но некоторым людям нравится мое общество. Они считают, что со мной приятно проводить время.
– Вы правы. – Тень улыбки промелькнула по его красивому лицу. – Мне действительно трудно в это поверить.
Вот грубиян!
– Тем не менее эти трое могут сделать мне предложение, и, мне кажется, с вашей помощью я смогу получить некоторые гарантии своего будущего.
Ей ужасно не хотелось просить его об этом, но он был необходим ей для реализации ее планов. Ей нужно было предложение, настоящее предложение, которое показало бы бабушке, что она может заполучить мужа с хорошим положением.
Ба не верила, что она на это способна, иначе бы не выдвинула этот проклятый ультиматум. Если Селия докажет, что Ба неправа, та, возможно, позволит ей в свое время выбрать мужа по своему желанию. Но если план не сработает, у нее по крайней мере будет человек, который женится на ней и тем удовлетворит условиям ультиматума.
– Так вы окончательно решили смириться с требованиями миссис Пламтри? – спросил Джексон с непроницаемым выражением лица.
Ей вовсе не хотелось посвящать его в свой тайный план. Его мог еще раньше завербовать Оливер, хотя Селия была уверена: мистер Пинтер работает на Ба, а значит, тут же доложит ей обо всем.
– А что делать? Похоже, у меня нет выбора. – В ее голосе появилась горькая нотка. – Если меньше чем через два месяца я не смогу оформить брак, мои братья и сестры останутся ни с чем. Я не могу этого допустить, как бы ни относилась к причудам бабушки.
В его взгляде промелькнуло нечто, похожее на сочувствие.
– А вы не хотите выходить замуж?
– Естественно, хочу. Как и любая женщина.
– Прежде вы не проявляли интереса к браку, – скептически заметил он.
Просто мужчины не рассматривали ее как невесту. Нет, приятели Гейба с удовольствием окружали ее на балах и спорили о качестве новых зарядов, но редко приглашали танцевать, а если такое и случалось, то разговор между фигур опять-таки шел о ружьях. Она пыталась флиртовать, но получалось очень неудачно. Все казалось… фальшивым. Столь же фальшивыми были и немногочисленные комплименты ее кавалеров. Ей проще было отшутиться, чем выяснить, кто из них представляет собой хоть что-нибудь, проще прикинуться «своим парнем».
В глубине души Селия надеялась найти человека, которого сможет полюбить, которому будет наплевать на скандалы, связанные с членами ее семьи, и который будет снисходителен к ее увлечению стрельбой. Того, кто сможет соперничать с ней в меткости, поскольку она не смогла бы уважать человека, неспособного попасть в цель, которую определила для себя.
«Держу пари, мистер Пинтер в совершенстве умеет обращаться с оружием», – подумала она.
Для человека столь сомнительного происхождения мистер Пинтер так успешно делал карьеру, что про себя она называла его Гордый Пинтер или Совершенный Пинтер. На прошлой неделе он заявил Гейбу, что дворяне хороши в двух случаях: когда нужно заложить и перезаложить свою недвижимость и вложить средства в игорные дома и лондонские бордели или когда нужно наплевать на свою ответственность перед Богом и страной.
Селия была уверена, он согласился работать на Гейба только из-за денег и соображений престижа. В душе же, она не сомневалась, Джексон презирал своего нанимателя. Возможно, поэтому он и хитрил по поводу ее замужества.
– Как бы то ни было, – решительно заявила Селия, – сейчас я заинтересована в замужестве. – Она подошла к камину и протянула к пламени руки, чтобы согреться. – Поэтому я хочу, чтобы вы выяснили все о потенциальных претендентах на мою руку.
– Почему я?
– А вы не забыли, – она искоса бросила на него взгляд, – что для той же цели вас нанял и Оливер?
По его мгновенно застывшей фигуре можно было безошибочно понять – она угадала. Нахмурившись, он достал карандаш и записную книжку, которые, похоже, всегда держал наготове.
– Хорошо. Что именно я должен выяснить для вас?
– То же самое, что и для моих родственников, – сказала она, с облегчением вздохнув и отходя от огня. – Правду о финансовом состоянии моих потенциальных поклонников, их приемлемость в качестве мужей и ну…
– Что? – спросил он, подняв бровь и сделав паузу в своих записях.
Селия нервно покрутила браслет на запястье. От следующей просьбы он вправе был отказаться.
– И их тайны. То, что я смогу использовать в своем… э-э… предприятии. Их предпочтения, их слабости – в общем, все, о чем не знают окружающие.
От его взгляда она похолодела, хотя за ее спиной жарко пылал камин.
– Я не уверен, что правильно вас понял, – ледяным тоном проговорил он.
– Предположим, вы выяснили, что один из них любит женщин в красном, – начала фантазировать Селия. – Это может мне пригодиться. Я буду надевать красные платья при первой же возможности.
– А что вы будете делать, если они предпочитают другие цвета? – спросил он с озорной искрой в глазах.
– Ну, это как пример, – в раздражении бросила она. – В действительности я надеюсь, что вы снабдите меня более существенными сведениями. Допустим, вы узнаете, что кто-то из моих поклонников содержит ребенка на стороне. Я бы воспользовалась этим, чтобы…
– Ваш брат платит мне, чтобы я удостоверился, что ваш избранник будет достойным и подходящим человеком, – резко проговорил Джексон, – а не для того, чтобы вы могли заполучить мужа с помощью шантажа.
– Я вовсе не это имела в виду! – Она слишком поздно вспомнила, что он тоже незаконнорожденный. – Если бы я узнала, что у моего поклонника есть внебрачный ребенок и он заботится о нем и материально поддерживает его, я бы поняла, что он любит детей. И тогда со временем я бы дала понять, что тоже люблю детей. Вот и все.
– Другими словами, – похоже, сказанное ею не слишком его убедило, – чтобы подцепить мужа, вы хотите притвориться не такой, какая вы есть.
– Ради бога! – воскликнула Селия. – Разве не так ведет себя половина светских дам, пытаясь заарканить мужчину? Мне вовсе не улыбается тратить время на бесцельный флирт, если кое-какие знания о мишени могут поправить мой прицел.
Джексон пренебрежительно усмехнулся.
– В чем дело? – резко бросила Селия.
– Вы – единственная, кто воспринимает ухаживание как соревнование по стрельбе. – Он облизнул кончик карандаша. – Ну, так кто эти несчастные мишени?
– Граф Девонмонт, герцог Лайонел и Фернандуш Вальдуш виконт де Басто.
– Вы с ума сошли! – вырвалось у него.
– Я знаю, мы не слишком близко знакомы, но им нравится мое общество…
– Не могу с вами не согласиться, – отчего-то рассердившись, он приблизился к ней. – Граф – распутник со сложившейся репутацией, он готов броситься за первой встретившейся юбкой. Его отец сошел с ума и, говорят, разорил свою семью. Большинство женщин стараются не иметь с ним дела. А Басто – идиот из Португалии, он слишком стар для вас. Известно, что он пытается поймать в сети молоденькую девушку, которая была бы ему в старости сиделкой.
– По какому праву вы это говорите? Вы же лично знакомы только с лордом Девонмонтом и даже его едва знаете.
– А мне нет нужды в близком знакомстве с ними. Их репутация свидетельствует, что они не годятся вам в мужья.
«Не годятся? Трое самых видных холостяков Лондона? Нет-нет, не я, а мистер Пинтер настоящий сумасшедший», – пронеслось у нее в голове.
– Лорд Девонмонт – двоюродный брат жены Гейба. Он входит в число его лучших друзей. Я знаю его с детства. А виконт… ну…
– По моим сведениям, это скользкий тип, – резко произнес он.
– Вовсе не так. С ним очень приятно беседовать. – (На самом деле его разговоры всегда отличались редкостной глупостью.) – За кого я, по-вашему, должна выйти?
Ее тирада, похоже, несколько успокоила его. Он отвел взгляд.
– Не знаю, – пробормотал он. – Но не… Знаете ли, вы не должны… – Джексон одернул жилет. – Это неправильно. Вот и все.
Она заставила мистера Пинтера волноваться! Селия не могла себе такого представить. Он никогда не волновался. Поэтому сейчас он выглядел уязвимым и не столь… жестким. Пожалуй, таким он ей нравился.
Он бы понравился ей еще больше, если бы она знала причину его волнения.
– Какая вам разница, за кого я выйду? Вы ведь все равно получите свои деньги. Я заплачу вам сверх того, если вы раздобудете сведения, которые меня по-настоящему заинтересуют.
– Оставим вопрос оплаты без обсуждения, мадам. – Он снова стал Гордым Пинтером. – Я сам выбираю задачи, а эта мне не по душе. До свидания. – Он повернулся и направился к двери.
Господи, она вовсе не хотела отпускать его сейчас.
– Так, значит, вы разрываете соглашение с Оливером? – бросила она ему вслед. – Джексон остановился. – Так или иначе, но вам придется исследовать прошлое моих поклонников. Если вы откажетесь, я скажу ему, что вы нарушили свои обязательства.
Он непроизвольно сжал руки в кулаки, Селия заметила это, и ее охватило чувство вины. Он так внимательно отнесся к ее сну-воспоминанию, а она заставляет его насильно выполнять свою волю. Ну и плевать! Это его работа. Мистер Пинтер выполнял ее для Минервы и Гейба; он, Селия не сомневалась, выполнит ее и для нее.
Он снова повернулся к ней. Теперь его лицо было абсолютно бесстрастным.
– Осмелюсь сказать, когда ваш брат узнает имена ваших избранников, он согласится со мной. Его отнюдь не обрадовало, когда ваша сестра выбрала мистера Мастерса.
«Но Оливер промолчал, когда я напомнила ему, что случится, если он воспротивится их помолвке. И сейчас промолчит, поскольку понимает, как важно для всех мое замужество», – подумала она.
Мистер Пинтер так внимательно смотрел на нее, что она почувствовала неловкость.
– А как же любовь? – хрипло спросил он. – Любите ли вы кого-то из этих троих?
«Зная ситуацию, он еще имеет нахальство упоминать о любви!»
– Ба не дает мне шанса полюбить.
– Так скажите ей, что вам требуется еще время. Если она будет знать, что вы всерьез задумались о браке, я уверен, она…
– Отсрочит приговор? Вам бы следовало знать, что этого не будет. Она скажет, что прошел почти год, а я и пальцем о палец не ударила.
Он не мог с ней не согласиться. Селия надеялась, что ее братья и сестры каким-нибудь хитроумным способом заставят Ба отказаться от дьявольского ультиматума. Но они послушно вступили в брак.
А может быть, они на самом деле полюбили? Вряд ли. Красивой сестре Селии нетрудно было найти мужа – достаточно поманить пальцем мужчину, которого она выбрала. Гейб женился на сестре своего лучшего друга. Джаред нашел жену, которая не меньше его любила варить пиво, а Оливер влюбился просто в совершенную женщину.
У Селии не было поклонников, роем круживших вокруг нее, и не было подруг, у которых были бы подходящие братья. Не было приятелей, питавших к ней нежные чувства и среди стрелков. У нее были трое мужчин, которые могли подумать о женитьбе на ней. И она вынуждена была мириться с таким положением.
– Для любви уже нет времени, мистер Пинтер, – устало проговорила она. – Ба дышит мне в спину, а этот сезон как-то не сложился с точки зрения бракосочетаний. Было всего несколько сельских балов, и еще два-три пройдут до окончания сезона. Вероятность встретить какого-либо порядочного джентльмена крайне мала.
– Но ведь должен быть кто-то, кто-то еще…
– Нет никого, кого бы я знала, никого, с кем бы мне было хорошо. В конце концов, эти джентльмены мне нравятся, и я могу представить себя женой одного из них. – «Возможно. Если не произойдет чуда». – А поскольку они знатны и богаты, Ба считает их едва ли не идеалом. – Правда, была еще одна сторона дела, о которой она не могла сказать ему.
– Вот как вы выбираете себе мужа, – холодно проговорил он, и на лице его появилось выражение легкого цинизма. – Богатого человека с положением.
– Вовсе нет! – Как это похоже на него – заподозрить ее в корысти. – Его выбирает Ба! Я просто хочу мужчину, которого смогла бы выносить. А если мои поклонники богаты, то по крайней мере я буду уверена, что они женятся на мне не ради приданого. – «Как папа женился на маме». – Я бы не хотела иметь дело с охотником за приданым.
– Понимаю. – Он криво улыбнулся. – А вы никогда не думали, что на свете существуют не только богачи и охотники за приданым. Есть и другие уважаемые господа.
Вдруг до нее дошло.
– Ах вот в чем дело! Вы считаете, что меня интересуют эти мои поклонники потому, что они из знатных родов? Вы полагаете, титулованные джентльмены достойны всяческого презрения, но…
– Это совсем не так, – прервал он ее. – Я числю лорда Кирквуда и его брата среди моих друзей, а также, простите мою самонадеянность, ваших братьев. Вовсе не всех благородных господ можно презирать, а лишь тех, кто думает только о женщинах. И бегает за ними. Вроде Девонмонта. А может быть, и двух других.
– Насколько я знаю, ни один из них не скомпрометировал уважаемую женщину. Даже мои братья занимались… флиртом, только когда были холостяками.
– Так же как и ваш отец, – с ударением произнес он.
– Там было другое дело. Он нарушил брачные обеты. Но это не значит, что мои поклонники в будущем обязательно поступят подобным образом. – Она проглотила комок в горле. – Или вы думаете, что женщина вроде меня не сможет заставить мужчину полюбить ее и сделать его счастливым?
– Нет-нет! – торопливо возразил он. – Я не хочу сказать… Это не…
– Все в порядке, мистер Пинтер, – успокоила она его, стараясь, чтобы в ее голосе звучала обида. – Я знаю, что вы обо мне думаете.
Он не отводил от Селии взгляда, смущавшего ее своей жесткостью.
– Вы понятия не имеете, что я о вас думаю.
Она снова начала вертеть браслет на запястье, и это движение привлекло его внимание. Когда он вновь решился поднять глаза, его взгляд задержался на ее груди. И она заметила это.
«Неужели мистер Пинтер… Не может быть, чтобы он… Да ни за что! Совершенного Пинтера не может интересовать никчемная вертихвостка. Она ведь ему ни капли не нравится».
Сегодня она уделила много внимания своему туалету, надеясь, что, показав себя настоящей леди, сможет уговорить его выполнить ее просьбу и пробудит в нем хоть толику уважения.
Однако Селия отметила, что в его взгляде, который с груди продолжал подниматься к шее и далее остановился на губах, не было ничего оскорбительного. Только интерес. Любопытство. Так ее братья смотрели на своих жен, вернее, оглядывали их.
Нет, она все это только вообразила себе. Он всего лишь пытается поставить ее в неловкое положение; она просто неверно истолковала его взгляд. Селия не хотела тешить себя совершенно безосновательными иллюзиями. Ей, тогда четырнадцатилетней девчонке, кажется, навсегда запомнились те гнусности, что не уставал изрекать Нед: «Чтоб ты знала: я поцеловал тебя только на пари».
С чего бы вдруг? Ему известно, что она единственная осталась без «пары». Неужели он полагает, что она позволит себе лишить братьев и сестер наследства, не выполнив жестокий ультиматум бабки?
Разумеется, именно так он и думает. Он с таким вниманием выслушал ее сбивчивые воспоминания о том детском сне, что она почти забыла: он ее терпеть не может. Иначе почему же тогда его темно-серые, как послегрозовое небо, глаза стали такими холодными и далекими? Этот окаянный самоуверенный молодой человек, всего лишь снисходящий до нее, такой… такой…
Мужественный.
– Простите, миледи, – как-то хрипло сказал он, – но я не знал, что у вас есть поклонники.
Черт бы его взял, но он же прав!
– Ну, это… не поклонники в полном смысле слова. Есть несколько человек, проявляющих ко мне интерес, но они еще не готовы сделать мне предложение. – Или даже выделить ее среди других девушек.
– И вы рассчитываете, что я выкручу им руки, и они попросят вас взять их в мужья? – растягивая слова, произнес Джексон.
– Не говорите ерунды. – Под его пристальным взглядом она залилась краской.
Вот это и есть настоящий мистер Пинтер, которого она хорошо знала и который наградил ее титулами «бессердечной светской леди» и «источника несчастий».
Ей в общем-то все равно, что мистер Пинтер думает о ней. Он был похож на приятелей ее брата, которых она встречала еще девчонкой, когда хвасталась своим мастерством стрелка, а также напоминал ей кузена Неда. «Тощая плоскогрудая сучка – в тебе нет ничего от женщины», – сказал он однажды.
«Пошел этот Нед к дьяволу!» – мысленно проговорила она.
С их первой… личной встречи прошло уже больше десяти лет, и фигура Селии с тех пор округлилась, а черты лица смягчились. Но она не смогла избавиться от необычно смуглой, как у отца, кожи, высокого роста и мальчишеской фигуры матери. У нее, к сожалению, сохранились те же прямые темно-русые волосы и невзрачные карие глаза.
Селия отдала бы многое за внешность своей сестры. Ей идет все, любой наряд. У нее волосы, которые можно заплетать в косы, перевивая их золотистыми ленточками, блестящие зеленые глаза и классически совершенные, как у римской скульптуры, черты лица. Селию часто признавали хорошенькой, но всегда уступающей Минерве…
Она подавила в себе зависть. Конечно, она не умеет бросать призывные взгляды – не то что ее сестра, – но есть и у нее свои привлекательные черты. Например, мужчинам легко с ней, поскольку она проявляет искренний интерес к их занятиям – оружию и стрельбе.
– Вам в это трудно поверить, мистер Пинтер, – гордо сказала Селия, – но некоторым людям нравится мое общество. Они считают, что со мной приятно проводить время.
– Вы правы. – Тень улыбки промелькнула по его красивому лицу. – Мне действительно трудно в это поверить.
Вот грубиян!
– Тем не менее эти трое могут сделать мне предложение, и, мне кажется, с вашей помощью я смогу получить некоторые гарантии своего будущего.
Ей ужасно не хотелось просить его об этом, но он был необходим ей для реализации ее планов. Ей нужно было предложение, настоящее предложение, которое показало бы бабушке, что она может заполучить мужа с хорошим положением.
Ба не верила, что она на это способна, иначе бы не выдвинула этот проклятый ультиматум. Если Селия докажет, что Ба неправа, та, возможно, позволит ей в свое время выбрать мужа по своему желанию. Но если план не сработает, у нее по крайней мере будет человек, который женится на ней и тем удовлетворит условиям ультиматума.
– Так вы окончательно решили смириться с требованиями миссис Пламтри? – спросил Джексон с непроницаемым выражением лица.
Ей вовсе не хотелось посвящать его в свой тайный план. Его мог еще раньше завербовать Оливер, хотя Селия была уверена: мистер Пинтер работает на Ба, а значит, тут же доложит ей обо всем.
– А что делать? Похоже, у меня нет выбора. – В ее голосе появилась горькая нотка. – Если меньше чем через два месяца я не смогу оформить брак, мои братья и сестры останутся ни с чем. Я не могу этого допустить, как бы ни относилась к причудам бабушки.
В его взгляде промелькнуло нечто, похожее на сочувствие.
– А вы не хотите выходить замуж?
– Естественно, хочу. Как и любая женщина.
– Прежде вы не проявляли интереса к браку, – скептически заметил он.
Просто мужчины не рассматривали ее как невесту. Нет, приятели Гейба с удовольствием окружали ее на балах и спорили о качестве новых зарядов, но редко приглашали танцевать, а если такое и случалось, то разговор между фигур опять-таки шел о ружьях. Она пыталась флиртовать, но получалось очень неудачно. Все казалось… фальшивым. Столь же фальшивыми были и немногочисленные комплименты ее кавалеров. Ей проще было отшутиться, чем выяснить, кто из них представляет собой хоть что-нибудь, проще прикинуться «своим парнем».
В глубине души Селия надеялась найти человека, которого сможет полюбить, которому будет наплевать на скандалы, связанные с членами ее семьи, и который будет снисходителен к ее увлечению стрельбой. Того, кто сможет соперничать с ней в меткости, поскольку она не смогла бы уважать человека, неспособного попасть в цель, которую определила для себя.
«Держу пари, мистер Пинтер в совершенстве умеет обращаться с оружием», – подумала она.
Для человека столь сомнительного происхождения мистер Пинтер так успешно делал карьеру, что про себя она называла его Гордый Пинтер или Совершенный Пинтер. На прошлой неделе он заявил Гейбу, что дворяне хороши в двух случаях: когда нужно заложить и перезаложить свою недвижимость и вложить средства в игорные дома и лондонские бордели или когда нужно наплевать на свою ответственность перед Богом и страной.
Селия была уверена, он согласился работать на Гейба только из-за денег и соображений престижа. В душе же, она не сомневалась, Джексон презирал своего нанимателя. Возможно, поэтому он и хитрил по поводу ее замужества.
– Как бы то ни было, – решительно заявила Селия, – сейчас я заинтересована в замужестве. – Она подошла к камину и протянула к пламени руки, чтобы согреться. – Поэтому я хочу, чтобы вы выяснили все о потенциальных претендентах на мою руку.
– Почему я?
– А вы не забыли, – она искоса бросила на него взгляд, – что для той же цели вас нанял и Оливер?
По его мгновенно застывшей фигуре можно было безошибочно понять – она угадала. Нахмурившись, он достал карандаш и записную книжку, которые, похоже, всегда держал наготове.
– Хорошо. Что именно я должен выяснить для вас?
– То же самое, что и для моих родственников, – сказала она, с облегчением вздохнув и отходя от огня. – Правду о финансовом состоянии моих потенциальных поклонников, их приемлемость в качестве мужей и ну…
– Что? – спросил он, подняв бровь и сделав паузу в своих записях.
Селия нервно покрутила браслет на запястье. От следующей просьбы он вправе был отказаться.
– И их тайны. То, что я смогу использовать в своем… э-э… предприятии. Их предпочтения, их слабости – в общем, все, о чем не знают окружающие.
От его взгляда она похолодела, хотя за ее спиной жарко пылал камин.
– Я не уверен, что правильно вас понял, – ледяным тоном проговорил он.
– Предположим, вы выяснили, что один из них любит женщин в красном, – начала фантазировать Селия. – Это может мне пригодиться. Я буду надевать красные платья при первой же возможности.
– А что вы будете делать, если они предпочитают другие цвета? – спросил он с озорной искрой в глазах.
– Ну, это как пример, – в раздражении бросила она. – В действительности я надеюсь, что вы снабдите меня более существенными сведениями. Допустим, вы узнаете, что кто-то из моих поклонников содержит ребенка на стороне. Я бы воспользовалась этим, чтобы…
– Ваш брат платит мне, чтобы я удостоверился, что ваш избранник будет достойным и подходящим человеком, – резко проговорил Джексон, – а не для того, чтобы вы могли заполучить мужа с помощью шантажа.
– Я вовсе не это имела в виду! – Она слишком поздно вспомнила, что он тоже незаконнорожденный. – Если бы я узнала, что у моего поклонника есть внебрачный ребенок и он заботится о нем и материально поддерживает его, я бы поняла, что он любит детей. И тогда со временем я бы дала понять, что тоже люблю детей. Вот и все.
– Другими словами, – похоже, сказанное ею не слишком его убедило, – чтобы подцепить мужа, вы хотите притвориться не такой, какая вы есть.
– Ради бога! – воскликнула Селия. – Разве не так ведет себя половина светских дам, пытаясь заарканить мужчину? Мне вовсе не улыбается тратить время на бесцельный флирт, если кое-какие знания о мишени могут поправить мой прицел.
Джексон пренебрежительно усмехнулся.
– В чем дело? – резко бросила Селия.
– Вы – единственная, кто воспринимает ухаживание как соревнование по стрельбе. – Он облизнул кончик карандаша. – Ну, так кто эти несчастные мишени?
– Граф Девонмонт, герцог Лайонел и Фернандуш Вальдуш виконт де Басто.
– Вы с ума сошли! – вырвалось у него.
– Я знаю, мы не слишком близко знакомы, но им нравится мое общество…
– Не могу с вами не согласиться, – отчего-то рассердившись, он приблизился к ней. – Граф – распутник со сложившейся репутацией, он готов броситься за первой встретившейся юбкой. Его отец сошел с ума и, говорят, разорил свою семью. Большинство женщин стараются не иметь с ним дела. А Басто – идиот из Португалии, он слишком стар для вас. Известно, что он пытается поймать в сети молоденькую девушку, которая была бы ему в старости сиделкой.
– По какому праву вы это говорите? Вы же лично знакомы только с лордом Девонмонтом и даже его едва знаете.
– А мне нет нужды в близком знакомстве с ними. Их репутация свидетельствует, что они не годятся вам в мужья.
«Не годятся? Трое самых видных холостяков Лондона? Нет-нет, не я, а мистер Пинтер настоящий сумасшедший», – пронеслось у нее в голове.
– Лорд Девонмонт – двоюродный брат жены Гейба. Он входит в число его лучших друзей. Я знаю его с детства. А виконт… ну…
– По моим сведениям, это скользкий тип, – резко произнес он.
– Вовсе не так. С ним очень приятно беседовать. – (На самом деле его разговоры всегда отличались редкостной глупостью.) – За кого я, по-вашему, должна выйти?
Ее тирада, похоже, несколько успокоила его. Он отвел взгляд.
– Не знаю, – пробормотал он. – Но не… Знаете ли, вы не должны… – Джексон одернул жилет. – Это неправильно. Вот и все.
Она заставила мистера Пинтера волноваться! Селия не могла себе такого представить. Он никогда не волновался. Поэтому сейчас он выглядел уязвимым и не столь… жестким. Пожалуй, таким он ей нравился.
Он бы понравился ей еще больше, если бы она знала причину его волнения.
– Какая вам разница, за кого я выйду? Вы ведь все равно получите свои деньги. Я заплачу вам сверх того, если вы раздобудете сведения, которые меня по-настоящему заинтересуют.
– Оставим вопрос оплаты без обсуждения, мадам. – Он снова стал Гордым Пинтером. – Я сам выбираю задачи, а эта мне не по душе. До свидания. – Он повернулся и направился к двери.
Господи, она вовсе не хотела отпускать его сейчас.
– Так, значит, вы разрываете соглашение с Оливером? – бросила она ему вслед. – Джексон остановился. – Так или иначе, но вам придется исследовать прошлое моих поклонников. Если вы откажетесь, я скажу ему, что вы нарушили свои обязательства.
Он непроизвольно сжал руки в кулаки, Селия заметила это, и ее охватило чувство вины. Он так внимательно отнесся к ее сну-воспоминанию, а она заставляет его насильно выполнять свою волю. Ну и плевать! Это его работа. Мистер Пинтер выполнял ее для Минервы и Гейба; он, Селия не сомневалась, выполнит ее и для нее.
Он снова повернулся к ней. Теперь его лицо было абсолютно бесстрастным.
– Осмелюсь сказать, когда ваш брат узнает имена ваших избранников, он согласится со мной. Его отнюдь не обрадовало, когда ваша сестра выбрала мистера Мастерса.
«Но Оливер промолчал, когда я напомнила ему, что случится, если он воспротивится их помолвке. И сейчас промолчит, поскольку понимает, как важно для всех мое замужество», – подумала она.
Мистер Пинтер так внимательно смотрел на нее, что она почувствовала неловкость.
– А как же любовь? – хрипло спросил он. – Любите ли вы кого-то из этих троих?
«Зная ситуацию, он еще имеет нахальство упоминать о любви!»
– Ба не дает мне шанса полюбить.
– Так скажите ей, что вам требуется еще время. Если она будет знать, что вы всерьез задумались о браке, я уверен, она…
– Отсрочит приговор? Вам бы следовало знать, что этого не будет. Она скажет, что прошел почти год, а я и пальцем о палец не ударила.
Он не мог с ней не согласиться. Селия надеялась, что ее братья и сестры каким-нибудь хитроумным способом заставят Ба отказаться от дьявольского ультиматума. Но они послушно вступили в брак.
А может быть, они на самом деле полюбили? Вряд ли. Красивой сестре Селии нетрудно было найти мужа – достаточно поманить пальцем мужчину, которого она выбрала. Гейб женился на сестре своего лучшего друга. Джаред нашел жену, которая не меньше его любила варить пиво, а Оливер влюбился просто в совершенную женщину.
У Селии не было поклонников, роем круживших вокруг нее, и не было подруг, у которых были бы подходящие братья. Не было приятелей, питавших к ней нежные чувства и среди стрелков. У нее были трое мужчин, которые могли подумать о женитьбе на ней. И она вынуждена была мириться с таким положением.
– Для любви уже нет времени, мистер Пинтер, – устало проговорила она. – Ба дышит мне в спину, а этот сезон как-то не сложился с точки зрения бракосочетаний. Было всего несколько сельских балов, и еще два-три пройдут до окончания сезона. Вероятность встретить какого-либо порядочного джентльмена крайне мала.
– Но ведь должен быть кто-то, кто-то еще…
– Нет никого, кого бы я знала, никого, с кем бы мне было хорошо. В конце концов, эти джентльмены мне нравятся, и я могу представить себя женой одного из них. – «Возможно. Если не произойдет чуда». – А поскольку они знатны и богаты, Ба считает их едва ли не идеалом. – Правда, была еще одна сторона дела, о которой она не могла сказать ему.
– Вот как вы выбираете себе мужа, – холодно проговорил он, и на лице его появилось выражение легкого цинизма. – Богатого человека с положением.
– Вовсе нет! – Как это похоже на него – заподозрить ее в корысти. – Его выбирает Ба! Я просто хочу мужчину, которого смогла бы выносить. А если мои поклонники богаты, то по крайней мере я буду уверена, что они женятся на мне не ради приданого. – «Как папа женился на маме». – Я бы не хотела иметь дело с охотником за приданым.
– Понимаю. – Он криво улыбнулся. – А вы никогда не думали, что на свете существуют не только богачи и охотники за приданым. Есть и другие уважаемые господа.
Вдруг до нее дошло.
– Ах вот в чем дело! Вы считаете, что меня интересуют эти мои поклонники потому, что они из знатных родов? Вы полагаете, титулованные джентльмены достойны всяческого презрения, но…
– Это совсем не так, – прервал он ее. – Я числю лорда Кирквуда и его брата среди моих друзей, а также, простите мою самонадеянность, ваших братьев. Вовсе не всех благородных господ можно презирать, а лишь тех, кто думает только о женщинах. И бегает за ними. Вроде Девонмонта. А может быть, и двух других.
– Насколько я знаю, ни один из них не скомпрометировал уважаемую женщину. Даже мои братья занимались… флиртом, только когда были холостяками.
– Так же как и ваш отец, – с ударением произнес он.
– Там было другое дело. Он нарушил брачные обеты. Но это не значит, что мои поклонники в будущем обязательно поступят подобным образом. – Она проглотила комок в горле. – Или вы думаете, что женщина вроде меня не сможет заставить мужчину полюбить ее и сделать его счастливым?
– Нет-нет! – торопливо возразил он. – Я не хочу сказать… Это не…
– Все в порядке, мистер Пинтер, – успокоила она его, стараясь, чтобы в ее голосе звучала обида. – Я знаю, что вы обо мне думаете.
Он не отводил от Селии взгляда, смущавшего ее своей жесткостью.
– Вы понятия не имеете, что я о вас думаю.
Она снова начала вертеть браслет на запястье, и это движение привлекло его внимание. Когда он вновь решился поднять глаза, его взгляд задержался на ее груди. И она заметила это.
«Неужели мистер Пинтер… Не может быть, чтобы он… Да ни за что! Совершенного Пинтера не может интересовать никчемная вертихвостка. Она ведь ему ни капли не нравится».
Сегодня она уделила много внимания своему туалету, надеясь, что, показав себя настоящей леди, сможет уговорить его выполнить ее просьбу и пробудит в нем хоть толику уважения.
Однако Селия отметила, что в его взгляде, который с груди продолжал подниматься к шее и далее остановился на губах, не было ничего оскорбительного. Только интерес. Любопытство. Так ее братья смотрели на своих жен, вернее, оглядывали их.
Нет, она все это только вообразила себе. Он всего лишь пытается поставить ее в неловкое положение; она просто неверно истолковала его взгляд. Селия не хотела тешить себя совершенно безосновательными иллюзиями. Ей, тогда четырнадцатилетней девчонке, кажется, навсегда запомнились те гнусности, что не уставал изрекать Нед: «Чтоб ты знала: я поцеловал тебя только на пари».