Джеффрис Сабрина. Страсть по завещанию

   – А если удастся, что дальше? – поинтересовалась Селия.
   – Честно, не знаю. Жалуясь на него, девушки говорят только об этом. Сначала они рассказывают, что, когда он целует их, они словно «парят над землей», – фыркнула она. – Потом убеждают меня, что были уверены в его чувстве. И наконец, начинают плакать. Все катится вниз.
   – Не думаете ли вы, что в действительности…
   – Нет. – Вирджиния прикусила губу. – Я так не думаю. Хотя трудно понять, как поступит Пирс в следующую минуту. Он непредсказуем. – Она посмотрела Селии в глаза. – Но мне претит мысль о том, что он заигрывает с вами и попытается наедине…
   – Можете не беспокоиться об этом, – перебила ее Селия. – На всякий случай у меня есть Бетти.
   – Бетти?
   Селия полезла в сумочку и достала маленький дамский пистолет.
   – О Господи! – отшатнулась Вирджиния. – Ваша семья знает, что вы носите с собой эту штуку?
   – Сомневаюсь. Думаю, они бы этого не одобрили.
   – Я бы тоже. – Вирджиния с изумлением и страхом смотрела на оружие. – Он заряжен?
   – Холостым патроном. Пули в нем нет.
   – Хвала небу. А вы не боитесь, что он выстрелит непроизвольно?
   – Нет. У него двойной предохранитель, это предотвращает случайный выстрел. Я проверила его, перед тем как приобрести. – Селия взвесила пистолет на руке. – Мне говорили, что некоторые ночные бабочки пользуются таким оружием, чтобы отпугнуть клиентов, представляющих опасность.
   – Кто говорил?
   – Мой оружейный мастер, разумеется.
   – А как вам удалось найти оружейного мастера?
   – Гейб познакомил меня с ним, – пожала плечами Селия.
   – Клянусь, вы с моим мужем сумасшедшие. – У Вирджинии округлились глаза.
   – Вполне возможно. – С легкой улыбкой она постучала по перламутровой рукоятке. – Я умею из него стрелять.
   После того как в тот ужасный день Селия, чтобы избавиться от Неда, вынуждена была в садовом сарае огреть его кирпичом, она тут же отправилась к Гейбу и попросила научить ее пользоваться пистолетом. Слава богу, он отнесся к ее просьбе серьезно. С тех пор она чувствовала себя в безопасности, зная, что ни один мужчина больше не причинит ей вреда.
   – Вы говорите – холостой? – Вирджиния с опаской показала пальцем на пистолет.
   – Пороха хватит, чтобы выстрел оказался достаточно громким. Но он может только напугать негодяя.
   – Я хочу сказать… – начала Вирджиния, неуверенно улыбаясь.
   – Что?
   – Мне кажется, вам не следует лунной ночью гулять с Пирсом. Он может испугаться.
   Селия рассмеялась, к ней присоединилась и Вирджиния.
   Когда они вышли из комнаты отдыха, Селия надеялась, что лорд Девонмонт разыщет ее и отведет куда-нибудь в уголок. Хотя она уже испытывала свой пистолет, ей хотелось проверить его в условиях, приближенных к боевым.
   Но когда они с Вирджинией вошли в бальный зал, то столкнулись не с лордом Девонмонтом, а с герцогом Лайонелом.
   – Даю голову на отсечение, если это не леди Селия, – с типичной для герцога сдержанностью сказал он. – И леди Гейбриел с ней. Как приятно!
   Обе женщины склонились в реверансе.
   – Давайте отбросим церемонии. Я помню вас с тех пор, как вы обе только учились ходить.
   – Действительно, – заметила Селия. Гейб и покойный брат Вирджинии Роджер были близкими приятелями герцога – тогда еще маркиза. – А также раз или два мы с вами встречались на соревнованиях по стрельбе.
   – Помню-помню, – чуть более холодно сказал он.
   Господи, как же она бестактна! Герцог тогда проиграл Селии, а ни одному мужчине не нравится вспоминать о поражениях.
   – Неужели я опоздал на танцы? – Он оглядел зал, в котором только что перестала звучать музыка.
   – Полагаю, дамы, которые по очереди садятся за фортепьяно, прервались, чтобы отдохнуть, – пояснила Селия. – Уверена, они еще поиграют.
   – Прошу извинить меня за опоздание, – вежливо проговорил герцог. – У меня случилась неприятность с коляской. Отвалилось колесо.
   – Ужасно! – воскликнула Вирджиния. – Такая красивая коляска!
   – Вы правы.
   Они помолчали. Селия пыталась придумать, как продолжить разговор, но тут вмешалась Вирджиния:
   – Пока нет танцев, ваша светлость, думаю, вам стоит осмотреть оранжерею. Мы украсили ее по случаю завтрашнего дня рождения мужа. Уверена, леди Селия с удовольствием вам все покажет.
   Странное выражение промелькнуло на лице герцога, но он тут же расплылся в улыбке и предложил Селии руку.
   – С удовольствием посмотрю.
   Его голос звучал искренне. Когда Селия взяла его под руку, ей показалось, что он оценивающе оглядел ее. К чему бы это? Они не были близко знакомы. С тех пор как она стала выходить в свет, они не виделись – все это время он жил за границей.
   – Сегодня вы выглядите необычно, леди Селия, – заметил он, когда они шли по залу.
   Как отвечать? Отшутиться? Она пыталась найти верный тон:
   – В каком смысле?
   – Вы стали настоящей дамой. Раньше, когда я вас видел, вы, как правило, были одеты в костюм для стрельбы.
   – О, это правда.
   Некоторое время они шли молча. Потом он заговорил:
   – Давайте раскроем карты. – Он посмотрел на нее, поблескивая глазами. – Вам нужен муж, чтобы получить наследство. Мне нужна жена, чтобы не потерять наследство. Не вижу причин, почему бы нам не прийти к некоему соглашению.
   Она с изумлением посмотрела на него. Герцог неимоверно облегчил ей задачу, от нее не потребовалось ни малейших усилий.
   Но где же волнение, которое она надеялась испытать? Где радость победы в игре с Ба?
   – Вы очень откровенны, ваша светлость, – сказала она, стараясь сообразить, что же может получиться из этого странного разговора.
   – Насколько я знаю, у вас осталось мало времени, чтобы выполнить требование вашей бабушки.
   – Да, но… хорошо… мне не хватает времени. А вы? Проснулись сегодня утром и вам неожиданно пришла мысль найти жену?
   – Не совсем так. – На его губах промелькнула улыбка. – Я обдумываю это дело уже несколько месяцев. С того самого момента, как Гейб обрисовал мне ситуацию.
   – Мой брат предложил вам жениться на мне? – спросила она, внезапно почувствовав раздражение. Неужели Гейб тоже считает, что она сама не сможет найти себе мужа?
   – Скажем так: он заронил зерно. – Они вышли из бального зала и направились в сторону оранжереи. – Я могу быть откровенным?
   – Вы, по-моему, и так выражаетесь достаточно прямо, – проворчала Селия. – Не думаю, что вы нуждаетесь в моем разрешении говорить и дальше в том же духе.
   – Вы знаете, что у моего отца проблемы? – Он хохотнул. И смех его прозвучал на удивление неуверенно для мужчины, которого она всегда считала чопорным и высокомерным.
   – Вы имеете в виду его психическое заболевание? – Раз уж они решили быть откровенны друг с другом…
   – Да, – ответил герцог после минутного колебания. – Любая женщина, которая рискнет выйти за меня, получит мужа, который со временем, не исключено, потеряет рассудок. Болезнь может передаться и детям. Поэтому замужество чревато неприятными последствиями. Я уже давно знаю об этом, поэтому воздерживался делать предложения. По определенным причинам я готов рискнуть и жениться, но полагаю, немногие женщины пожелают разделить этот риск. Я думаю, что в вашем случае…
   – Учитывая мои ограниченные возможности и срочность, с которой я должна принять решение, – с изрядной долей цинизма произнесла она, – я тоже обречена на риск.
   – Именно так.
   Селия постаралась не показать, насколько глубоко она оскорблена. Неизвестно что хуже – иметь мужчину, который ставит единственной целью «ответить на ее вызов», или мужчину, для которого брак – всего лишь удобный выход из создавшегося положения. Неужели она не достойна нормального замужества?
   Они вошли в оранжерею. Слезы жгли ей глаза. Недавно установленная здесь печь Бузальо поддерживала необычное для холодной погоды тепло, а газовые лампы мягко освещали выложенную плиткой дорожку.
   Десять апельсиновых деревьев в кадках с затейливо повязанными вокруг них яркими лентами выстроились ровной линией вдоль стеклянной стены. У противоположной стены стояли скамейки, чтобы гости могли наслаждаться запахом и зрелищем цветущих и плодоносящих деревьев. Прелестное место, но даже оно не радовало ее сейчас.
   Что-то тревожило ее. Что-то похожее на совесть. Она ведь заранее знала, что отвергнет Лайонела. Тогда почему же позволила ему сделать предложение? Теперь он подумает, что причина отказа – психический недуг, преследующий его семью. А если разнесется слух, что ей сделали предложение, а она отказала, ситуация станет совсем невыносимой. Она не имела права так поступать.
   Наверное, придется выйти за него замуж. А может, лучше каким-нибудь образом избежать этого брака? Селия не представляла, как сможет прожить жизнь со столь чуждым ей во всем человеком.
   – То есть вы предлагаете мне брак не по любви, а по расчету? – уточнила она.
   – Не совсем. Я надеюсь, у нас сложатся вполне теплые семейные отношения.
   «Ну да, теплые. Просто дружеские», – с горечью подумала она.
   Герцог остановился и внимательно вгляделся в ее лицо.
   – Я дам вам время все обдумать, дорогая. Я понимаю, что налетел на вас словно коршун. Но могу я надеяться, что мое предложение вас хоть чуть-чуть заинтересовало?
   Пожалуй, может. Если…
   – Скажите, ваша светлость, вы видите во мне что-нибудь привлекательное… как в женщине?
   – Простите. – Герцог, казалось, удивился. – Я полагаю, вы сочли мое предложение излишне прагматичным.
   – Да, немного.
   В его глазах промелькнула улыбка.
   – Тогда, пожалуй, это отчасти разубедит вас. – Он наклонился, приподнял пальцами ее подбородок и поцеловал в губы.
   Она задержала дыхание. Желание поцеловать несколько рассеяло ее опасения: значит, она все-таки привлекательна для него как женщина.
   Но когда его губы – вялые, неуверенные, холодные – коснулись ее, она почувствовала разочарование. Не то чтобы он целовался как-то не так. Просто его поцелуй был слишком… осторожным, сдержанным. Как будто он пробовал температуру воды. А ей не нужен мужчина, который пробует ее, как воду. Ей хотелось, чтобы он крепко сжал ее в своих объятиях и без обиняков показал, как она желанна, что он хочет…
   – Думаю, вам следует отпустить даму, – прозвучал знакомый голос, заставивший ее вздрогнуть. – Или вас ждут очень неприятные последствия.
 
   Увидев герцога, позволившего себе откровенные вольности по отношению к Селии, он вскипел. Обычно свойственная ему рассудительность будто испарилась, остались одни импульсы, под влиянием которых он и действовал. И сразу вынужден был пожалеть об этом.
   Потому что герцог медленным и спокойным движением, как все мужчины высшего круга, откинулся назад и небрежно посмотрел на него.
   – Не думаю, что мы знакомы, сэр.
   Джексон пытался сдержать поднявшийся в нем шквал эмоций. Леди Селия не сводила с него глаз, да и герцог выглядел сильно раздраженным. Но раз уж Джексон ввязался в это неприятное дело, он доведет его до конца.
   – Я Джексон Пинтер с Боу-стрит. Брат этой девушки нанял меня, чтобы… чтобы… – Если он скажет, что его наняли следить за поклонниками, леди Селия убьет его на месте.
   – Мистер Пинтер расследует обстоятельства смерти наших родителей, – объяснила она простодушным голосом, что ничуть не обмануло Джексона – леди Селия была в дикой ярости. – И очевидно, он решил, что его служебное положение позволяет ему вмешиваться в наши личные дела.
   – Ваш брат, – Джексон не смог удержаться, чтобы слегка не поддеть ее, – также поручил мне оградить вас от охотников за приданым. Так что я выполняю свою работу.
   – Вы знаете, кто я такой? – в негодовании воскликнул герцог.
   «В высшей степени достойный кандидат в мужья, чтоб тебе удавиться!»
   – Человек, пристающий с поцелуями к молодой невинной девушке, о чем не знают и на что не давали разрешения старшие члены ее семьи.
   – Мистер Пинтер, это его светлость герцог Лайонел. – Селия едва сдерживала себя. – Он вовсе не охотник за приданым. И вообще это не ваше дело. Я была бы вам признательна, если бы вы держали свое мнение при себе.
   – Как я уже говорил на днях, – Джексон не сводил с нее глаз, – всех денег в мире не хватит, чтобы принудить меня к этому.
   – И что вы намереваетесь предпринять после того, что увидели, сэр? – Взгляд герцога был холоден и тверд.
   Джексон повернулся к нему:
   – Зависит от вас, ваша светлость. Если вы немедленно вернетесь к гостям, я ничего не буду предпринимать.
   В слабом свете, исходящем от печи Бузальо, Джексон не мог разглядеть, какое выражение появилось на лице герцога – облегчение или досада.
   – Если в дальнейшем вы будете вести себя с леди Селией в полном соответствии с правилами приличия, – продолжал Джексон, – думаю, ничто не выйдет за пределы этого помещения.
   – Очень мило с вашей стороны, – с легкой иронией проговорил герцог и предложил леди Селии руку. – Пойдемте, миледи.
   – Вы идите, – холодно сказала Селия. – Мне нужно поговорить с мистером Пинтером наедине.
   Переводя взгляд с нее на Пинтера, герцог кивнул.
   – Надеюсь, позже вы позволите мне пригласить вас на танец, дорогая, – произнес герцог с улыбкой, покоробившей Джексона.
   – Разумеется. – Ее улыбающиеся глаза были устремлены на собеседника. – С огромным удовольствием.
   Но сразу после ухода герцога улыбка исчезла, как будто ее и не было.
   – Кто позволил вам лезть в мои дела! Вам надлежит быть наверху: проверять комнаты моих поклонников, или опрашивать их слуг, или делать еще что-нибудь стоящее, вместо того чтобы…
   – Вы понимаете, что могло бы произойти, не окажись я рядом? – резко спросил он. – В этой оранжерее никого нет, она и стоит на отшибе, а благодаря печке здесь даже уютно. Все, что ему оставалось, это уложить вас на одну из этих чертовых скамеек, расставленных повсюду, и… – Он оборвал себя, но недостаточно быстро.
   – И что? – дерзко бросила она. – Я бы позволила соблазнить меня, как последнюю распутницу, так, что ли?
   – Я этого не говорил, – возразил Джексон.
   – Но прозвучало это так. По-видимому, у вас сложилось убеждение, что я не в состоянии контролировать себя или противостоять вниманию мужчины, которого знаю с детства.
   – Вы не представляете себе, что может сделать мужчина с женщиной! – воскликнул Джексон.
   – Это был всего лишь поцелуй, – холодно пояснила она.
   Не в силах справиться с безумием, которое вдруг охватило его, он шагнул к ней.
   – Вот как это начинается. Сначала такой, как он, уговаривает вас на поцелуй, затем начинает ласкать вас, затем…
   – Я бы никогда не позволила ему ничего, кроме поцелуя! – в бешенстве воскликнула она. – За кого вы меня, черт возьми, принимаете?
   Он сделал еще один шаг вперед, заставив ее отступить к стене.
   – За слишком доверчивую женщину, которая не понимает, что мужчина будет делать дальше. Вы не сможете полностью держать ситуацию под контролем, миледи. Некоторые мужчины, если хотят чего-то, добьются, непременно настоят на своем, и вы ничем, буквально ничем не сможете им помешать.
   – Я больше знаю об истинной природе мужчин, чем вы думаете. – Она остановилась, почувствовав спиной стену. – И смогу позаботиться о себе.
   – Неужели?
   Он вытянул руки и уперся ими в стену, отчего она оказалась будто в ловушке.
   Он думал о матери и о некоем знатном господине, который породил в ее душе иллюзии, разбившие ее сердце. Его охватило ожесточение при мысли о том, какие страдания будет испытать в подобном случае леди Селия – наивная, беззащитная, не понимающая, насколько она уязвима.
   Наклонившись, он понизил голос:
   – Вы всерьез верите, что сможете остановить мужчину, который попытается обидеть вас, даже невзирая на его силу и уверенность?
   – Без всякого сомнения. – В ее глазах горел вызов.
   Вот и представился случай доказать ей, что она беззащитна.
   – Докажите! – хрипло воскликнул он и в следующее мгновение крепко прижался к ее губам.

Глава 6

   Селия обмерла. Она не могла поверить. Совершенный Пинтер целует ее. Крепко, смело, с куда большим чувством, чем герцог.
   О небо!
   Приняв брошенный им вызов, она нащупала в сумочке пистолет, но лишь успела сомкнуть пальцы на рукоятке, как он прошептал, чуть оторвав губы от ее рта:
   – Боже праведный, Селия!
   Он никогда не называл ее просто по имени. Он никогда не говорил так… растерянно. Она колебалась, не решаясь вытащить оружие.
   Он снова прикрыл губами ее рот, его поцелуй становился все более неистовым, всепоглощающим, и ее мир сдвинулся относительно своей оси. Теперь это был не вызов – теперь он целовал ее так, словно в ее губах была заключена тайна вечности. От этих восхитительных, пьянящих поцелуев ее кровь вскипела в жилах.
   Его губы двигались, мяли ее рот с такой силой, что боль отдавалась в горле. Вспомнив поцелуи Неда, она раздвинула губы.
   На мгновение он замер. Затем со стоном коснулся ее языка своим. О-о-о… Это было ошеломительно. Когда так делал Нед, это движение казалось ей грязным и вульгарным, но поцелуи мистера Пинтера и Неда разнились, как солнце и дождь.
   Медленно и чувственно его язык толчками проникал внутрь, заставляя ее желать и желать этих движений. Как подобное могло произойти с ней? С ним? Кто бы мог догадаться, что бесстрастный мистер Пинтер может гореть такой страстью?
   Она совершенно безотчетно обвила рукой его шею. Он прижался к ней, распластав по стене, беззастенчиво лаская ее рот. Его бакенбарды царапали ей подбородок, дыхание отдавало шампанским, а вокруг царил сладкий запах апельсиновых деревьев.
   Это было чудесно… пьяняще. Это был рай.
   Она забыла о пистолете в руке, забыла, что их мог увидеть любой, кто заглянул бы в окно оранжереи, забыла, что он только что разговаривал с ней, как с последней дурочкой. Потому что сейчас он целовал ее, словно она была ангелом. Его ангелом. Ей хотелось, чтобы эти поцелуи длились вечно.
   В печке с грохотом раскололось полено, похоже, это привело его в чувство. Он оторвал свои губы от ее рта и, тяжело дыша, посмотрел на нее безумными глазами.
   Его лицо внезапно изменилось и обрело холодное и твердое выражение.
   – Вот видите, леди Селия, – хрипло сказал он, – мужчина наедине с женщиной может сделать с ней все, что захочет.
   Яркого острого наслаждения словно и не было. Неужели он всего лишь преподал ей урок?
   Ее обуял гнев. Как он посмел? Вспомнив о пистолете, она вынула его, приставила к его подбородку и взвела курок.
   – Но если он попытается это сделать, у женщины есть право защищаться. Вы не согласны?
   На лице его появилось выражение крайнего удивления. Но затем мгновенно исчезло. Его глаза превратились в щелочки, он наклонился к ней, чтобы яснее был слышан его шепот:
   – Ну, вперед. Огонь!
   Она проглотила возникший в горле комок. Хотя заряд был холостым, но и пламя от выстрела могло быть опасным. Она никогда не смогла бы…
   Пока она колебалась, он аккуратно вытащил пистолет из ее рук.
   – Никогда не размахивайте оружием, если твердо не намерены его применить, – назидательно и очень убежденно проговорил он.
   Она сложила руки на груди и вдруг почувствовала себя совершенно беззащитной.
   – Большинство мужчин струсили бы от одного вида оружия, – пробормотала она.
   – Я не струсил.
   – Вы не из большинства, – твердо сказала она.
   Он признал это кивком головы. Затем подошел к одной из кадок, направил дуло в почву и выстрелил. Когда дым рассеялся, он заметил, что следов от пули нет, и повернулся к ней.
   – Холостой заряд, – констатировал он и пристально посмотрел на Селию.
   – А вам не приходило в голову, что если вы попытаетесь лишь попугать мужчину, направив на него незаряженное оружие, вы лишь разозлите его?
   – Оно понадобилось бы мне, только если бы мужчина подошел вплотную.
   – Все равно в следующий раз, когда вам нужно будет защитить себя, забудьте про пистолет, а лучше изо всех сил ударьте мужчину коленом между ног. Вы эффективно решите проблему, и у вас будет достаточно времени, чтобы убежать.
   Краска залила ее щеки. Благодаря своим братьям она знала, о чем он говорит, но никогда так не поступала и не собиралась поступать. Жаль, она не воспользовалась этим приемом на свидании с Недом.
   – Зачем вы мне это говорите?
   – Хочу научить вас, что делать, если кто-то перейдет границы.
   – Даже если этот кто-то будете вы?
   Странный огонек зажегся в его глазах, когда он опускал пистолет себе в карман.
   – Особенно если это буду я.
   Что он имеет в виду?
   – Мистер Пинтер, что касается нашего поцелуя…
   – Я просто доказал справедливость своих слов, – сухо пояснил он и добавил: – Можете пожаловаться братьям и разорвать со мной контракт. Но не волнуйтесь, как бы вы ни поступили, подобное никогда не повторится.
   У нее прервалось дыхание. Как он может быть таким невозмутимым! Он действовал так убедительно и доставил ей столько удовольствия…
   «С Недом все начиналось так же, но для него это ничего не значило. Он просто хотел покрасоваться перед приятелями».
   Мистер Пинтер направился к дверям. Задыхаясь от обиды, она воскликнула:
   – Куда вы?
   Он остановился и бросил на нее ледяной взгляд.
   – Мне еще нужно осмотреть комнаты ваших поклонников и расспросить слуг. Надеюсь, вы об этом не забыли?
   – Верните мне пистолет, – потребовала она.
   – Вы получите его завтра. Пока вы пребываете в глупом убеждении, что с ним будете в безопасности, вам лучше некоторое время обойтись без него. Возможно, это остановит вас от случайных встреч наедине с неучтивыми мужчинами.
   – Единственный неучтивый мужчина, от которого мне нужна защита, это – вы. В следующий раз, если вы попадетесь мне на глаза, я убью вас.
   – Прошу вас, не промахнитесь. В противном случае я вынужден буду арестовать вас за покушение на служителя закона.
   Пока она, не в силах вымолвить слово, глотала воздух, как рыба, вытащенная на берег, он покинул оранжерею. Она схватила сумочку и с силой швырнула ее в закрывшуюся за ним дверь. Животное! Чудовище! Из-за него она даже забыла спросить, узнал ли он что-либо полезное о ее поклонниках.
   Ее глаза заволокло слезами. Это так… так обычно для него – унизить ее, наговорив столько ужасных вещей. Она могла поклясться, что он сделал это нарочно. Он всегда тиранит ее. Страстно поцеловав, через минуту обещает арестовать ее – истинный дьявол.
   Она упала на скамью, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Он не заставит ее плакать. Ни за что! Мужчины ужасные создания. И Ба настаивает, чтобы она вышла за одно из таких созданий!
   О боже, что же ей делать? Девонмонта брак явно не интересует. Виконт де Басто приедет только завтра, и, если он сделает ей предложение, Ба может плюнуть на свой ультиматум, только чтобы в семье не появился иностранец.
   Остается герцог. Его поцелуй не взволновал ее, но, во всяком случае, он вел себя вполне прилично, и на Ба его предложение может произвести впечатление. Но Селия не была уверена, что ей это нужно.
   Ничего, она как-нибудь выберется из этого глупого положения. И тогда мистер Пинтер горько пожалеет о том, что так гнусно поступил с ней.
 
   Джексон вышел за дверь и затаился в прихожей, чтобы не встретиться со слугами, бегущими через двор в сторону оранжереи, – их привлек звук выстрела. Пускай Селия сама объясняется с ними. Он сейчас не в силах говорить.
   Какой же он идиот! Неужели он думал, что можно безнаказанно поцеловать дочь маркиза?
   И не просто дочь маркиза. Селию, которая выглядит так призывно в роскошном лиловом наряде. Разгневанную красавицу Селию.
   «Леди Селию», – поправил он себя. Но он больше никогда не сможет про себя называть ее так, потому что ее вкус и запах переполняют его.
   Услышав за спиной голоса, Джексон вошел в пустую комнатку, чтобы хоть немного привести чувства в порядок. Бесполезно! Он все еще ощущал, как ее тело приникает к нему, слышал ее частое дыхание, когда держал ее в объятиях.
   Будьте прокляты ее мягкие губы, и сладкие вздохи, и ее пальцы, ерошившие волосы у него на затылке, от чего у него родилось неодолимое желание повалить ее на скамью и…
   – К черту все! – Он схватился за волосы. На что он рассчитывает?
   И почему, между прочим, она позволила ему поцеловать себя? Почему она ждала, пока он проявит себя последним дураком, прежде чем вытащить этот проклятый пистолет?
   Ага. Вот почему. Чтобы выставить его дураком. Притворилась беззащитной, чтобы потом доказать ему, что может контролировать любую ситуацию.
   Он удачно выкрутился, но это слабое утешение. Он вел себя как идиот, жадно целуя ее и чувствуя себя волком, а ее своей добычей. Позволь он ей потом высказать свое мнение об этом поцелуе, возможно, она бы назвала его бесцеремонным грубияном. И предупредила бы, чтобы подобное никогда больше не повторялось.
   Но ей и не было нужды все это говорить. Он и так получил урок.
   Хороший урок.
   На него нахлынули воспоминания о ее губах, раскрывшихся под напором его языка, и руки непроизвольно сжались в кулаки.
   Нет, урок не пошел впрок. Он понял, что желает ее сильнее, чем прежде. Он снова хочет целовать ее. И не только в губы. Он хочет целовать изящно изогнутую шею, тонкие плечи, нежные возвышенности грудей…
   Джексон выругался. Это безумие! Он должен прекратить сходить с ума, думая о том, как она…
   – Вот вы где, сэр, – послышался сзади чей-то голос. – Я подумал, именно вы могли оказаться здесь.
   – Кто здесь, черт возьми? – рявкнул Джексон, поворачиваясь, чтобы посмотреть, какой идиот осмелился спустить его с небес на землю.
   Это был Джон, старейший слуга Стоунвиллов и один из тех, кому маркиз полностью доверял. Мужчина побледнел.
   – Я… я прошу прощения, но я думал, вы захотите узнать, что я выяснил насчет няни и мистера Верджила. Вы просили меня об этом.
   – Да, я помню. Спасибо. – Джексон обратился к Джону, потому что, хотя его и не было в доме во время смерти родителей Селии, старый слуга знал практически всех, кто там находился. Джексон заставил себя расслабиться и улыбнуться и вообще вести себя так, словно он не стоял тут, мечтая о том, как бы сойтись с самой юной леди в этой семье. – Простите, я тут кое-что обдумывал и несколько раздражен.
   Когда-то сказанные слова Селии – леди Селии – не выходили у него из головы: «Нам было бы легче работать, если бы вы не придирались к каждой мелочи».
   Он подавил усмешку. Теперь ему никогда не будет легко с ней работать.
   Джон осторожно подошел и протянул Джексону листок бумаги.
   – Боюсь, я не смог установить адреса всех слуг, о которых вы спрашивали. Но вот здесь список тех, кого мне удалось найти. Я почти уверен, что няня – миссис Даффет, так ее зовут – живет в Хай-Уайкомбе. Я записал последний ее адрес, который мне назвали, но если вы дадите мне денек, чтобы переговорить с бывшим слугой, живущим в Илинге, я уточню его, а заодно и все другие адреса.
   – Благодарю, я высоко ценю ваше содействие, – сказал Джексон, беря бумагу.
   В общем-то Джексон и сам мог съездить в Хай-Уайкомб и проверить адрес, но путь в одну сторону занял бы около двух часов, а вместе с обратной дорогой – все полдня. Он не решался покинуть Холстед-Холл на такой срок, поскольку поклонники леди Селии не преминут попытаться застать ее наедине. Путешествие может подождать до окончания домашней вечеринки.
   Джон уже собирался уйти, когда Джексону пришла в голову новая мысль.
   – Кстати, вы не узнавали, давала ли няня детям успокаивающие микстуры?
   – О да! Я забыл. Дворецкий говорил, что, кажется, они упоминались в счетах, которые поступали в имение. Но ему надо еще раз проверить, чтобы не ошибиться. Он спрашивает, не дадите ли вы ему такое указание. – Джон нахмурился. – Он еще подивился, зачем вам это понадобилось.
   Излишнее любопытство слуг ему ни к чему – ведь он проводит это расследование втайне.
   – Один из Шарпов как-то упоминал о чем-то подобном, и я заинтересовался этим фактом. Впрочем, передайте дворецкому, пусть не беспокоится.
   Он узнает об этом, когда встретится с няней, хотя и не уверен, что эта деталь заслуживает внимания.
   «Я чувствую всем существом – то, о чем она рассказывала, действительно происходило, не в ее сне, а в реальности».
   Джексон вздохнул, вспомнив, как горячо леди Селия говорила о своих сомнениях. Она намного усложнила ему работу, и до чего же ему хочется никогда больше с ней не встречаться, но теперь он не может отмахнуться от ее сна. И пусть он до сих пор не встречал более несносных женщин, она заслуживает того, чтобы знать всю правду о своих родителях.

Глава 7

   Селия не удивилась, оказавшись за завтраком в одиночестве. Для хозяев и гостей, которые танцевали и играли в карты до глубокой ночи, было еще слишком рано. Ей бы тоже можно было понежиться в кровати, но она всю ночь не могла сомкнуть глаз.
   И причиной не были ее воздыхатели. Лорд Девонмонт, который весь вечер флиртовал с ней, ясно дал понять, что ее матримониальные планы его не вдохновляют. Герцог Лайонел дважды танцевал с ней, и во второй раз любезно, но настойчиво намекнул, что ожидает ее решения относительно его предложения.
   Ее останавливало только одно: его холодный поцелуй. Особенно по сравнению со страстными поцелуями мистера Пинтера.
   Да будь он проклят, этот тип! Сколько бы она ни повторяла себе, что эти поцелуи ничего не значат, ее уязвленная гордость считала иначе. Ее уязвленная гордость твердила: это не был только урок по безопасности, слишком уж они были страстными.
   Ее уязвленная гордость не желала молчать.
   – Виконт де Басто, миледи, – объявил слуга.
   Вздрогнув, она увидела, как он придерживает дверь для виконта.
   – Доброе утро, сэр, – весело приветствовала она вошедшего, радуясь, что он отвлек ее от грустных мыслей. – Вы так рано?
   Широко улыбаясь, виконт подошел к ней, взял ее руку, поднес к губам и поцеловал на европейский манер.
   – Мне не хотелось бы упустить даже мгновение пребывания со столь очаровательной леди.
   Временами ей приходилось напрягаться, чтобы понять его речь, искаженную сильным акцентом, но сейчас она все поняла.