Теперь я уверена, что даже не моргну, увидев его. Теперь я рассматриваю его только как донора, и все. Он просто помог мне зачать моего сына. А это еще не значит стать настоящим отцом.
Вдруг ребенок на заднем сиденье закашлял, и Рэнди повернулась к нему. Курт тоже посмотрел назад. Лицо малыша покраснело, глаза слезились.
— Сколько нам еще ехать до Гранд-Хоуп?
— Восемь-девять часов.
— Я волнуюсь за здоровье ребенка.
— Я тоже, — уверил ее Курт и снова посмотрел перед собой на дорогу.
Джошуа тихонько засопел, как будто мог догадываться, что говорят о нем.
— Дай-ка мне телефон, — попросила Рэнди.
Она больше не могла терпеть ни минуты. Джошуа не становилось лучше, это точно.
— Привет. Ранчо «Летящая М», — раздался голос с легким испанским акцентом.
Рэнди чуть было не расплылась в улыбке, услышав этот родной с детства голос.
— Хуанита, это я, Рэнди.
— А, мисс Рэнди. Диос! Где вы? А как чувствует себя ребеночек?
— Именно поэтому я и звоню. Мы сейчас едем назад на ранчо, но Джошуа лихорадит, и я боюсь. Есть ли поблизости Николь?
— О нет, к сожалению. Она с твоим братом, в их новом доме, разговаривают со строителями.
— У тебя есть номер ее пейджера?
— О да! — Хуанита назвала не только номер ее пейджера, но и заодно номер мобильного телефона Торна. — Позвони им сейчас же, а пока непременно заверни малыша в теплое. — Хуанита проговорила что-то на испанском, и Рэнди поняла, что это была молитва. Рэнди набрала номер Торна и, как только он ответил, попросила передать трубку жене. В свое время Николь помогла Рэнди в больнице, она с помощью доктора Арнолда, детского врача из больницы Сент-Джеймс, ухаживала за младенцем в первые часы его жизни.
Теперь же она говорила:
— Держи его в тепле, следи за температурой, а я позвоню доктору Арнолду. Когда вы доберетесь сюда?
— Курт говорит, через восемь-девять часов. Я еще позвоню, когда мы подъедем.
— Я буду тут, — уверила ее Николь. — А теперь расскажи о себе. Как ты?
— Отлично, — сказала Рэнди. — Очень хочу побыстрее добраться до дому.
— Надо думать! Что?.. — Тут голос Николь стало слышно хуже, будто она отвернулась от телефонной трубки, а потом Рэнди услышала далекий разговор двух человек. Николь сказала: Слушай, с тобой хочет поговорить твой брат.
Передать трубку?
— Конечно.
— Рэнди! — Голос Торна загремел на другом конце провода, и сестра отшатнулась, как будто он разговаривал рядом. — Что там происходит, черт возьми? — вопрошал Торн. — Келли думает, что за всем этим стоит Пэтси Донахью.
— Так оно и есть.
— Но ведь Пэтси нет дома, она пропала. Почему Страйкер до сих пор не нашел ее?
— Да потому что он все это время возился со мной, — ответила Рэнди, неожиданно обнаружив, что защищает Курта. — Он кого-то отрядил для этого дела.
— Да уж… так же поступил и Боб Эспиноза, но, кажется, никто не может ее найти. Настало время привлечь ФБР и ЦРУ и к тому же всю полицию штата вкупе с федеральными маршалами.
— Не горячись, ее непременно отыщут, — уверила его Рэнди, хотя сама сомневалась в своих словах. — Это всего лишь дело времени.
— Ну, все эти уверения меня совершенно не успокаивают. — Тут он помолчал и сказал:
— Ладно, лучше расскажи мне о ребенке. Как он?
— У Джошуа температура, он подхватил простуду. Мы едем в больницу Сент-Джеймс, там меня встретит Николь.
— Я тоже там буду.
— Ты? А тебе-то зачем? У тебя нет других, более важных дел? — шутливо упрекнула она его, и он рассмеялся.
— Да, прямо сейчас я обсуждаю тип сливного бачка, который установят в нашем новом доме.
Это очень важное дело, поверь мне. Николь хочет прикупить новую ультрасовременную модель, я же предпочитаю классику.
— Думаю, я уже тебя поняла, — сказала Рэнди, усмехнувшись. Наконец-то она хоть немного отвлеклась.
— Ага, значит, ты за меня. Мы еще даже не начали обустраивать ванную. Я склоняюсь к белому цвету.
— Да, очень оригинально.
Он рассмеялся.
— Но сейчас слишком темно и холодно принимать какие-либо важные решения. Целый день парюсь. Вот что происходит, когда женишься на враче, который работает шестьдесят или даже семьдесят часов в неделю, а потом еще дежурит в больнице.
— Бедный ребенок, — пошутила Рэнди.
— 0-хо, — сказал он, но его голос стал тише, и связь начала прерываться. — Я думаю… надо пойти проверить… раковины и… увидимся чуть позже.
— Торн? Ты еще здесь?
Но она услышала только треск.
— Я тебя не слышу.
— Рэнди. — Голос Торна стал сильнее.
— Да?
— Я рад, что ты едешь домой.
— Я тоже, — сказала она, и в ее горле запершило, как только она представила своего старшего брата. Его черные волосы и яркие серые глаза.
Она выключила телефон.
— Он хочет знать, почему я до сих пор не нашел Пэтси, — резюмировал Страйкер, надув губы.
— Он хотел знать, почему никто до сих пор не нашел Пэтси. Надо знать Торна. Он дает распоряжения и ждет немедленного их исполнения.
Немедленных результатов. А это, конечно, совершенно невозможно.
— В любом случае я с ним согласен, — сказал Курт. — Чем быстрее мы изловим Пэтси Донахью, тем лучше.
Рэнди очень хотела согласиться с ним. Но как только Пэтси запрут в тюрьму, Курт исчезнет из ее жизни навсегда. Ее сердце колыхнулось. И как же она сможет жить без него? Это ужасно глупо. Она знает его только месяц, а близко всего одну неделю.
И все же она будет скучать без него.
Даже больше, чем она думала.
Рэнди вздрогнула от дурного предчувствия.
— Тебе холодно? — спросил Курт и включил печку.
— Нет, со мной все хорошо. — Но это была не правда. Каждый раз, когда мимо них проезжала очередная машина, Рэнди вздрагивала, словно ожидая, что водитель врежется в них или столкнет грузовик Страйкера на обочину. Она молча молилась, чтобы они добрались до ранчо без всяких приключений, чтобы ее ребенок быстрее поправился и чтобы Курт Страйкер навсегда остался с ней. Было очень сложно признавать это, но и отрицать больше нельзя: Рэнди Маккаферти влюбилась в Курта Страйкера.
Пэтси барабанила пальцами по рулю грузовика, который она угнала со стоянки около бара в Айдахо. Она бросила свой фургон на пустынной дороге где-то около Далласа, в Орегоне, села в автобус и поехала в восточном направлении, где и украла новое средство передвижения.
К тому времени, когда хоть кто-то догадается, в чем дело и что она замешана в этом, она уже будет далеко. Она преследовала грузовик Страйкера около часа или даже больше, но решила, что можно и чуть-чуть отстать. Конечно, потом догонять будет сложно, но все равно она была уверена, что догонит эту дрянь.
А потом настанет час расплаты.
Спидометр показывал около семидесяти километров в час. Она переключила акселератор и сделала радио громче. Мотив старой песни «Роллинг Стоунс» загрохотал из динамиков.
Мик Джаггер пел о том, что нет ему покоя в этой жизни. Обычно Пэтси всегда идентифицировала себя с героем песни. Но не сегодня. Сегодня она желала только одного: она получит удовлетворение, которого была лишена все последние годы.
Машина свободно летела по дороге. Пэтси выполнит, что задумала. Всю жизнь она ездила по скользкой дороге и не чувствовала никакого страха.
К рассвету ее миссия будет выполнена.
Рэнди Маккаферти будет мертва, так же, как и тот болван, что за ней увязался.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ЭПИЛОГ
Вдруг ребенок на заднем сиденье закашлял, и Рэнди повернулась к нему. Курт тоже посмотрел назад. Лицо малыша покраснело, глаза слезились.
— Сколько нам еще ехать до Гранд-Хоуп?
— Восемь-девять часов.
— Я волнуюсь за здоровье ребенка.
— Я тоже, — уверил ее Курт и снова посмотрел перед собой на дорогу.
Джошуа тихонько засопел, как будто мог догадываться, что говорят о нем.
— Дай-ка мне телефон, — попросила Рэнди.
Она больше не могла терпеть ни минуты. Джошуа не становилось лучше, это точно.
— Привет. Ранчо «Летящая М», — раздался голос с легким испанским акцентом.
Рэнди чуть было не расплылась в улыбке, услышав этот родной с детства голос.
— Хуанита, это я, Рэнди.
— А, мисс Рэнди. Диос! Где вы? А как чувствует себя ребеночек?
— Именно поэтому я и звоню. Мы сейчас едем назад на ранчо, но Джошуа лихорадит, и я боюсь. Есть ли поблизости Николь?
— О нет, к сожалению. Она с твоим братом, в их новом доме, разговаривают со строителями.
— У тебя есть номер ее пейджера?
— О да! — Хуанита назвала не только номер ее пейджера, но и заодно номер мобильного телефона Торна. — Позвони им сейчас же, а пока непременно заверни малыша в теплое. — Хуанита проговорила что-то на испанском, и Рэнди поняла, что это была молитва. Рэнди набрала номер Торна и, как только он ответил, попросила передать трубку жене. В свое время Николь помогла Рэнди в больнице, она с помощью доктора Арнолда, детского врача из больницы Сент-Джеймс, ухаживала за младенцем в первые часы его жизни.
Теперь же она говорила:
— Держи его в тепле, следи за температурой, а я позвоню доктору Арнолду. Когда вы доберетесь сюда?
— Курт говорит, через восемь-девять часов. Я еще позвоню, когда мы подъедем.
— Я буду тут, — уверила ее Николь. — А теперь расскажи о себе. Как ты?
— Отлично, — сказала Рэнди. — Очень хочу побыстрее добраться до дому.
— Надо думать! Что?.. — Тут голос Николь стало слышно хуже, будто она отвернулась от телефонной трубки, а потом Рэнди услышала далекий разговор двух человек. Николь сказала: Слушай, с тобой хочет поговорить твой брат.
Передать трубку?
— Конечно.
— Рэнди! — Голос Торна загремел на другом конце провода, и сестра отшатнулась, как будто он разговаривал рядом. — Что там происходит, черт возьми? — вопрошал Торн. — Келли думает, что за всем этим стоит Пэтси Донахью.
— Так оно и есть.
— Но ведь Пэтси нет дома, она пропала. Почему Страйкер до сих пор не нашел ее?
— Да потому что он все это время возился со мной, — ответила Рэнди, неожиданно обнаружив, что защищает Курта. — Он кого-то отрядил для этого дела.
— Да уж… так же поступил и Боб Эспиноза, но, кажется, никто не может ее найти. Настало время привлечь ФБР и ЦРУ и к тому же всю полицию штата вкупе с федеральными маршалами.
— Не горячись, ее непременно отыщут, — уверила его Рэнди, хотя сама сомневалась в своих словах. — Это всего лишь дело времени.
— Ну, все эти уверения меня совершенно не успокаивают. — Тут он помолчал и сказал:
— Ладно, лучше расскажи мне о ребенке. Как он?
— У Джошуа температура, он подхватил простуду. Мы едем в больницу Сент-Джеймс, там меня встретит Николь.
— Я тоже там буду.
— Ты? А тебе-то зачем? У тебя нет других, более важных дел? — шутливо упрекнула она его, и он рассмеялся.
— Да, прямо сейчас я обсуждаю тип сливного бачка, который установят в нашем новом доме.
Это очень важное дело, поверь мне. Николь хочет прикупить новую ультрасовременную модель, я же предпочитаю классику.
— Думаю, я уже тебя поняла, — сказала Рэнди, усмехнувшись. Наконец-то она хоть немного отвлеклась.
— Ага, значит, ты за меня. Мы еще даже не начали обустраивать ванную. Я склоняюсь к белому цвету.
— Да, очень оригинально.
Он рассмеялся.
— Но сейчас слишком темно и холодно принимать какие-либо важные решения. Целый день парюсь. Вот что происходит, когда женишься на враче, который работает шестьдесят или даже семьдесят часов в неделю, а потом еще дежурит в больнице.
— Бедный ребенок, — пошутила Рэнди.
— 0-хо, — сказал он, но его голос стал тише, и связь начала прерываться. — Я думаю… надо пойти проверить… раковины и… увидимся чуть позже.
— Торн? Ты еще здесь?
Но она услышала только треск.
— Я тебя не слышу.
— Рэнди. — Голос Торна стал сильнее.
— Да?
— Я рад, что ты едешь домой.
— Я тоже, — сказала она, и в ее горле запершило, как только она представила своего старшего брата. Его черные волосы и яркие серые глаза.
Она выключила телефон.
— Он хочет знать, почему я до сих пор не нашел Пэтси, — резюмировал Страйкер, надув губы.
— Он хотел знать, почему никто до сих пор не нашел Пэтси. Надо знать Торна. Он дает распоряжения и ждет немедленного их исполнения.
Немедленных результатов. А это, конечно, совершенно невозможно.
— В любом случае я с ним согласен, — сказал Курт. — Чем быстрее мы изловим Пэтси Донахью, тем лучше.
Рэнди очень хотела согласиться с ним. Но как только Пэтси запрут в тюрьму, Курт исчезнет из ее жизни навсегда. Ее сердце колыхнулось. И как же она сможет жить без него? Это ужасно глупо. Она знает его только месяц, а близко всего одну неделю.
И все же она будет скучать без него.
Даже больше, чем она думала.
Рэнди вздрогнула от дурного предчувствия.
— Тебе холодно? — спросил Курт и включил печку.
— Нет, со мной все хорошо. — Но это была не правда. Каждый раз, когда мимо них проезжала очередная машина, Рэнди вздрагивала, словно ожидая, что водитель врежется в них или столкнет грузовик Страйкера на обочину. Она молча молилась, чтобы они добрались до ранчо без всяких приключений, чтобы ее ребенок быстрее поправился и чтобы Курт Страйкер навсегда остался с ней. Было очень сложно признавать это, но и отрицать больше нельзя: Рэнди Маккаферти влюбилась в Курта Страйкера.
Пэтси барабанила пальцами по рулю грузовика, который она угнала со стоянки около бара в Айдахо. Она бросила свой фургон на пустынной дороге где-то около Далласа, в Орегоне, села в автобус и поехала в восточном направлении, где и украла новое средство передвижения.
К тому времени, когда хоть кто-то догадается, в чем дело и что она замешана в этом, она уже будет далеко. Она преследовала грузовик Страйкера около часа или даже больше, но решила, что можно и чуть-чуть отстать. Конечно, потом догонять будет сложно, но все равно она была уверена, что догонит эту дрянь.
А потом настанет час расплаты.
Спидометр показывал около семидесяти километров в час. Она переключила акселератор и сделала радио громче. Мотив старой песни «Роллинг Стоунс» загрохотал из динамиков.
Мик Джаггер пел о том, что нет ему покоя в этой жизни. Обычно Пэтси всегда идентифицировала себя с героем песни. Но не сегодня. Сегодня она желала только одного: она получит удовлетворение, которого была лишена все последние годы.
Машина свободно летела по дороге. Пэтси выполнит, что задумала. Всю жизнь она ездила по скользкой дороге и не чувствовала никакого страха.
К рассвету ее миссия будет выполнена.
Рэнди Маккаферти будет мертва, так же, как и тот болван, что за ней увязался.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Казалось, ребенок никогда не прекратит плакать.
Рэнди устала придумывать способы утешения, да и Страйкер тоже чувствовал себя беспомощным. Единственное, что он мог, так это гнать машину на последней скорости.
Страйкер стиснул зубы.
Нажал на педаль и погнал что есть силы, но неожиданно дорога стала хуже, и он сразу же замедлил ход.
— Он до сих пор в жару, — сказала Рэнди, прикасаясь к щеке мальчика.
— Мы будем там в течение часа, даже раньше, — уверил ее Страйкер. — Надо только немного потерпеть.
— Да уж, скажи это ему, — хрипло прошептала женщина со слезами в голосе. — Может быть, нам лучше остановиться где-нибудь и попытаться найти больницу?
— Ты считаешь, что в этой дикой местности может быть больница? И там кто-то будет в три часа утра? Даже не думай. Просто позвони Николь и скажи ей, что мы будем через сорок пять минут.
— Хорошо.
Она достала телефон, а Страйкер взглянул в зеркало заднего вида. В зеркале мелькнули фары машины. Как бы он ни старался ехать быстрее, незнакомый автомобиль не отставал. В горах было опасно ехать так быстро, но преследователь, казалось, ничего не боялся. На поворотах, где Курт был вынужден снижать скорость до тридцати километров, чужой автомобиль притормаживал и расстояние между ними увеличивалось.
— Держись, — сказал он.
— Что?
— Нас кто-то преследует, даже не боится, что мы его разоблачим. Впрочем, надо попробовать пропустить этого лихача вперед, пусть нас обгонит.
Тут он заметил, что дорога стала шире — подходящее место для остановки. Автомобиль промчался мимо них, подняв за собой облако черной пыли.
— Возможно, мы его еще догоним, когда проедем вперед. Нам же надо гнать как можно скорее.
— Да, — сказала она.
На следующем повороте он немного увеличил скорость, тут же послышался характерный свист колес. Тогда Курт снизил скорость. Миновав старую дорогу, уложенную деревянными досками, он увидел черный автомобиль, который стоял без водителя. Мотор молчал, фары погасли, и только клубящийся туман ночного воздуха окружал его.
Неужели это тот самый глупец, который обогнал их? Неожиданно по его спине пробежали мурашки, а лоб покрылся холодным потом.
Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть наверняка, и он уверял себя, что ему кажется. Тоже мне, параноик. Везде ему мерещится погоня.
Да никто бы не стал сидеть на обочине пустынной горной дороги в три час ночи в своей машине и ждать… чего ждать? Все внутри него похолодело.
Конечно, никто в своем уме так бы не сделал. Кроме… кроме женщины, которая задумала месть, женщины, похожей на Пэтси Донахью.
Он вгляделся в зеркало заднего вида, но ничего не увидел в темноте. Не было света фар, отражающихся от белого снега. Или же увидел?
Неужели их действительно преследовал автомобиль без фар, потихоньку крадущийся следом?
— Да что случилось? — спросила Рэнди, чувствуя неладное. Дорога петляла, то поднимаясь в гору, то падая вниз. Курт снизил скорость, очень надеясь, что вскоре они выберутся на асфальт.
— Оглянись назад. Что-нибудь видишь?
Рэнди повернулась на своем сиденье и уставилась через заднее окно в ночь и снег. Прищурилась.
— Нет. А что?
Он зарычал, увидев только свое отражение в зеркале.
— Мне показалось, я что-то увидел. Какую-то тень.
— Тень?
— Ну да. Тень машины. Мне показалось, что кто-то преследует нас с потушенными фарами.
— На этой дорожке? В темноте? — спросила она, но вдруг у нее перехватило дыхание. Она уставилась в темноту за стеклом. — Ничего не вижу.
— Ладно, — на мгновение он почувствовал облегчение. Это самое плохое место. Опасность свалиться в обрыв велика. Дорожка узенькая, едва разделенная на две встречные полосы, а с краю протянулся весьма ненадежный барьер, за которым только высокие горы, поросшие деревьями, мелькающими в ярком свете фар.
Рэнди то и дело оглядывалась назад, всматриваясь в темноту. Курт видел, как она вцепилась в спинку кресла, костяшки пальцев побелели. Неожиданно он заметил, как его ладони вспотели.
Спокойно, твердил он себе, с нами все будет хорошо. Осталось всего несколько миль. Пытаясь переключить внимание на что-то более приятное, он стал вспоминать историю их отношений с Рэнди Маккаферти: как он влюбился в нее, несмотря на ее упрямый, упорный нрав.
К чему все это?
Признайся же, Страйкер, ты слишком поглупел и решил, что она любит тебя. А как же ребенок? Не ты ли клялся, что никогда больше не станешь отцом? Тогда о чем ты сейчас думаешь?
Ты собираешься стать отцом этому чужому ребенку. И снова будешь страдать от душевной боли, когда все кончится. Вспомни Хизер. Ты уверен в том, что можешь быть отцом?
Все эти мысли вихрем крутились у него в голове. И все-таки он должен обо всем рассказать Рэнди.
— Рэнди.
— Да? — Она до сих пор оглядывалась назад.
— По поводу последних двух ночей…
— Ради бога, не надо никаких объяснений, сказала она, не желая об этом разговаривать. Никто из нас не думал, что это произойдет.
— Но ты должна знать, что я думаю по этому поводу.
Он посмотрел на нее и увидел, как она напряжена. Она стиснула зубы.
— А может быть, я не хочу, — прошептала она хриплым голосом. — О боже, нет!
— Что случилось?
— Мне показалось… мне показалась, я увидела кого-то сзади нас. Каждый раз, когда мне кажется, что я вижу какие-то очертания, они тут же растворяются в темноте. Но я не думаю, что…
Курт немедленно уставился в зеркало заднего вида.
— Черт! — Тут он тоже увидел. Очертания темного грузовика с погашенными фарами, едущего вслепую, на ощупь. Он сильней нажал акселератор. — Следи за машиной и вызови полицию.
Она достала телефон. Набрала 911.
Молчание.
— Черт!
Снова попыталась и была вознаграждена долгожданным гудком.
— Эх, никто не берет трубку, — сказала она, уставившись в окно. Ребенок до сих пор плакал.
— Пытайся снова. — Курт заложил слишком крутой поворот, колеса крутанулись, завизжали, и они вылетели на встречную полосу. — Черт побери!
— Машина все ближе.
Теперь Курт мог ясно различить преследующую их машину, которая шла слишком близко, что было опасно, особенно на таких поворотах.
— Черт!
— Думаешь, это Пэтси?
— Да. По крайней мере если за нами не увязался кто-нибудь еще, столь же безумный.
— О боже… — Рэнди была слишком взволнованной. — Чего она хочет?
— Не знаю. — Однако он тут же вспомнил несчастный случай, который произошел с Рэнди.
Рэнди снова набрала номер полиции.
— Наконец-то пробилась… Где мы находимся?
Я должна дать им точные координаты… о нет… сигнал опять потерян.
— Нажми повтор! — приказал Курт. Дорожный знак на краю дороги показывал, что дорога идет под горку.
— Может, тебе снизить скорость? — сказала Рэнди. — Пусть она тоже остановится.
— А вдруг у нее оружие? Винтовка?
— Ружье?
Машина неожиданно включила фары и, казалось, вознамерилась их догнать и перегнать.
Курт повернул в сторону гор.
Темный автомобиль спешил за ними.
Впереди показался крутой поворот. Дорожный знак говорил, что максимальная скорость здесь должна быть тридцать пять километров.
Стрелка спидометра упала до шестидесяти.
Курт переключил скорость.
Грузовик не сдался.
— Она нас догоняет, — крикнула Рэнди, очередной раз набирая номер телефона полиции. О боже!
Бамс!
Удар в бампер. Фургон тряхнуло в сторону обочины к заграждению, колеса завизжали, брызнув галькой по асфальту. Курт заскользил по склону, чуть-чуть притормозив. Сердце билось с бешеной скоростью, он весь вспотел.
— Алло, алло, это срочно! — закричала Рэнди, словно бы пыталась докричаться до Северного полюса. — Кто-то пытается нас убить, столкнув с дороги. Где мы находимся?.. Ну, мы где-то между двумя штатами, в горах Монтаны. — Она прокричала примерное расположение, а также назвала номер версты, которая попалась им на глаза. Но на этом связь опять прервалась.
Бах!
Снова удар сзади. Их уже второй раз таранила машина.
Под переднее колесо попалась полоса льда, и фургон завертело на месте. Курт пытался удержать управление, чтобы не вылететь на встречную полосу, а то и того хуже — не врезаться в заграждение. Сжав зубы, он старался выровнять движение машины, но ощутил удар о металлические перила и услышал характерный скрип. И весь этот шум перекрывал плач младенца и крик обезумевшей Рэнди.
— Давай же, давай, — говорил Курт сквозь сжатые зубы, выравнивая фургон. От напряжения у него даже заболели плечи.
— Господи, ты только взгляни! — закричала Рэнди, но было уже поздно.
Машина ударила их фургон по центру. Вдребезги разлетелись стекла, заскрежетал металл.
Курт сжал пальцами руль, но оказалось, фургон намертво сцепился с машиной, и оба автомобиля, крутясь, спускались на дикой скорости вниз по дороге, все быстрее и быстрее. Как в дикой карусели, крутились перед ними деревья в темноте.
Рэнди закричала.
Ребенок заревел.
Курт выругался.
— Держитесь! — Два сцепившихся автомобиля врезались в склон горы. Их рикошетом отбросило через дорогу с такой силой, что они перелетели через заграждения и упали вниз, покатившись по склону.
Где-то вдалеке звенел колокольчик. Звон был ровным и неутихающим. В то же время он не становился громче. Он просто был. И так раздражал. Ответь на звонок, ради бога, ответь! Голова Рэнди раскалывалась, все тело ломило, как будто было одним сплошным синяком, во рту чувствовался ужасный горький привкус… Наконец раскрыв глаза, она заморгала. Все вокруг было белым и слепило.
— Ты меня слышишь? Рэнди! — Кто-то светил ей в глаза, и она отозвалась. Голос принадлежал женщине, какой-то слишком знакомый голос.
Ах, как снова хотелось спать. Кажется, она лежала на кровати… на больничной койке… интересно, как она здесь очутилась? Она помнила, как в какой-то дымке, мелькающие образы деревьев и запах горящей резины… а потом были красные и синие огни и ее семья… все стояли вокруг нее… над ней склонился Курт… он шептал, что любит ее… лицо Курта было в царапинах и синяках, из носа текла кровь… или же ей это все приснилось в ужасном сне? Курт… да где, черт возьми, шляется Курт? А ребенок? Джошуа. О боже! Тут ее глаза широко отрылись и она заговорила:
— Джо… Джошуа.
— С ребенком все в порядке.
С минуту все перед ее глазами кружилось, но потом она увидела Николь, которая стояла рядом. Ее осматривал еще один врач, но глаза она остановила на своей невестке.
— Джошуа дома. С Хуанитой. Как только тебе станет лучше, ты поедешь к нему.
Она облегченно вздохнула.
— Вам посчастливилось, — сказал доктор, и Николь кивком подтвердила его фразу. Как посчастливилось? Это ей-то посчастливилось?
Вряд ли в том, что случилось, присутствовала хоть капля удачи.
— А Курт? — Она попыталась говорить более внятно, но во рту пересохло, и она едва могла глотать. Вместо голоса она услышала воронье карканье.
— С ним тоже все нормально.
Слава богу. Медленно повернув голову, Рэнди осмотрелась кругом. Больничная палата была снабжена всем необходимым оборудованием.
Провода прикреплялись к ее запястью, монитор показывал на бегущем графике, как билось ее сердце, именно этот прибор разбудил ее ото сна.
На подоконнике в вазе стояли цветы.
— Я… я хочу видеть… моего ребенка… и Страйкера.
— Ты лежишь тут уже два дня, Рэнди, — сказала Николь. — С сотрясением мозга и сломанным запястьем. Джошуа подхватил простуду, но в аварии совсем не пострадал. К счастью, «скорая» приехала как раз через пятнадцать минут после аварии. Полиция поймала твое сообщение, поэтому они смогли приехать на удивление быстро.
— Так где же Курт?
Николь смущенно закашлялась.
— Уехал.
Сердце Рэнди тревожно забилось. Итак, он уехал. Боль внутри нее росла.
— У него повреждение глаза и вывихнуто плечо.
— Ага, и поэтому он уехал.
На лбу Николь собрались скорбные морщинки.
— Да. Он поехал в Сиэтл к специалисту по лазерной хирургии.
Рэнди заставила себя спросить:
— И как у него зрение?
— Не знаю.
— Он ослеп?
— Я правда не знаю, Рэнди.
Ей показалось, будто ее невестка что-то от нее скрывает.
— Курт не вернется, так?
Николь взяла ее за руку и сильно сжала пальцы.
— Они с Торном договорились. А теперь, пожалуйста, слушайся своего доктора и ложись отдыхать. Тебя на ранчо дожидается твой ребенок и твои трое братьев, которые ждут не дождутся поскорее тебя увидеть.
Николь пожала руку Рэнди, и глаза женщины закрылись. Итак, они живы. Слава богу.
— А как насчет Пэтси? — спросила она.
— Она в заключении. Ей просто повезло, что осталась живой и невредимой.
Доктор напомнил о своем присутствии кашлем.
— Вам и правда нужен отдых, — сказал он.
Рэнди попыталась поднять голову с подушки. Я хочу поскорее выбраться отсюда и увидеть своего ребенка. — Вдруг тупая боль пронзила ее лоб.
Она снова уронила голову на подушку. — Вы правы, — признала она. Ей нужно выздороветь. Ради Джошуа.
Три дня спустя ее выписали из больницы и она оказалась дома. Джошуа чувствовал себя просто прекрасно. Как приятно было держать его в своих руках, вдыхать его чистый детский запах. Хуанита была взволнована и постоянно бегала вокруг Рэнди и ребенка.
Ларри Тодд, кажется, простил Рэнди за то, что та выгнала его, и теперь настаивал на возобновлении контракта. И редактор, когда узнал об аварии, разрешил ей работать в Монтане.
— Только не рассказывай об этом никому, сказал он по телефону. — Люди вокруг могут решить, что я слишком бесхарактерный.
Рэнди повесила трубку и проверила ребенка.
Он спал в своей кроватке. С забинтованной рукой она спустилась вниз. Запах шоколада и яблочных вафель доносился с кухни. Там колдовала Хуанита. Как хорошо дома!
Ни Слэйда, ни Мэтта нигде не было видно, но Торна она нашла за его рабочим столом в комнате. Он сидел за компьютером с чашкой чая на столе.
— Я слышала, что у вас со Страйкером произошла размолвка.
Торн посмотрел на нее и улыбнулся.
— Ты права.
— Вы обвинили его в том, что случилось со мной и Джошуа.
— Ну, кажется, я слегка перегнул палку, — признался брат с нехарактерным смирением.
— Он же сделал все возможное.
— Тебя чуть не убили. И Джошуа тоже.
— Но мы выжили. Благодаря Курту.
Улыбка коснулась губ брата.
— Уж об этом я как-то догадался.
— Правда?
— Да. — Он потянулся к бумажнику и достал оттуда два порванных кусочка бумажки — то, что осталось от чека. — Страйкер не взял деньги. Он чувствовал за собой вину за то, что случилось.
— Ага, а ты только усугубил ситуацию.
— Нет. — Торн откинулся на спинку стула, тот заскрипел. — Что же, ладно, так и было, но я изменил свое решение.
— И какая от этого польза?
— Большая, — сказал он.
Она прищурила глаза.
— Ты что-то недоговариваешь.
— Догадайся.
— Звучит подозрительно.
— Ничего подобного. — Он взглянул в окно, и тут Рэнди услышала шум мотора. — Кажется, вернулись братья.
— А они уезжали?
— Хм… Ладно. — Тут он вскочил и направился к выходу. Она выглянула в окно и увидела Мэтта и Слэйда, выходящих из джипа. Но с ними был еще один мужчина. Сердце Рэнди забилось в два раза быстрее. Она распахнула дверь, чуть не убив Гарольда, когда выскочила на порог.
— Эй, погоди! — крикнул Торн, но она уже бежала по дорожке, утонувшей в снегу. Тапочки скользили по снегу, халатик развевался на морозном ветру.
— Курт! — закричала она и заметила поврежденный глаз. Страйкер повернулся к ней, и на его лице засияла улыбка. Она бросилась ему в объятия. — Господи, я так скучала, — прошептала она, и слезы заструились по ее щекам. Его лицо было в синяках, здоровый глаз заплыл. — Почему ты уехал?
— Я подумал, что так будет лучше, — сказал он хриплым голосом. Его руки были сильными и крепкими.
— В таком случае ты был не прав. — Она крепко поцеловала его, почувствовав, как ее губы тают от прикосновения к его губам.
Когда он наконец поднял голову, она улыбалась.
— Именно так говорили братья. — Он взглянул на Торна, который последовал за Рэнди из дома.
Он стоял рядом скрестив руки на груди.
— Я рад, что ты вернулся, — сказал Тори. — Я сделал ошибку.
— Что? Ты правда извиняешься? — Рэнди, все еще оставаясь в объятиях Курта, посмотрела через плечо. — Это, — сказала она Курту, — знаменательный день. Торн Маккаферти никогда, то есть совсем-совсем никогда, не признает свою не правоту.
— Аминь, — сказал Мэтт.
— Точно, — согласился Слэйд.
Желваки Торна заходили.
— Так ты остаешься? — спросил он Страйкера.
— Посмотрю. Дашь мне пару секунд на размышление? — Он посмотрел на братьев, которые неожиданно нашли повод вернуться в дом. Здесь, понимаешь ли, мороз, а ваша сестра замерзла. — Он аккуратно взял ее забинтованное запястье. — Поэтому… давайте все упростим.
Рэнди Маккаферти, ты выйдешь за меня?
— Что?
— То, что я сказал. С тех пор как я тебя встретил… и твоего пацана, жизнь моя изменилась.
— Поверить не могу, — проговорила она, задержав дыхание.
— Тебе придется в это поверить, Рэнди.
Ее сердце сжалось от радостного предчувствия. Жаркие слезы полились из глаз.
— Стань моей единственной. Выходи за меня.
— Да. Да! Да! — Она обняла здоровой рукой его за шею и молча поклялась никогда его не отпускать.
Рэнди устала придумывать способы утешения, да и Страйкер тоже чувствовал себя беспомощным. Единственное, что он мог, так это гнать машину на последней скорости.
Страйкер стиснул зубы.
Нажал на педаль и погнал что есть силы, но неожиданно дорога стала хуже, и он сразу же замедлил ход.
— Он до сих пор в жару, — сказала Рэнди, прикасаясь к щеке мальчика.
— Мы будем там в течение часа, даже раньше, — уверил ее Страйкер. — Надо только немного потерпеть.
— Да уж, скажи это ему, — хрипло прошептала женщина со слезами в голосе. — Может быть, нам лучше остановиться где-нибудь и попытаться найти больницу?
— Ты считаешь, что в этой дикой местности может быть больница? И там кто-то будет в три часа утра? Даже не думай. Просто позвони Николь и скажи ей, что мы будем через сорок пять минут.
— Хорошо.
Она достала телефон, а Страйкер взглянул в зеркало заднего вида. В зеркале мелькнули фары машины. Как бы он ни старался ехать быстрее, незнакомый автомобиль не отставал. В горах было опасно ехать так быстро, но преследователь, казалось, ничего не боялся. На поворотах, где Курт был вынужден снижать скорость до тридцати километров, чужой автомобиль притормаживал и расстояние между ними увеличивалось.
— Держись, — сказал он.
— Что?
— Нас кто-то преследует, даже не боится, что мы его разоблачим. Впрочем, надо попробовать пропустить этого лихача вперед, пусть нас обгонит.
Тут он заметил, что дорога стала шире — подходящее место для остановки. Автомобиль промчался мимо них, подняв за собой облако черной пыли.
— Возможно, мы его еще догоним, когда проедем вперед. Нам же надо гнать как можно скорее.
— Да, — сказала она.
На следующем повороте он немного увеличил скорость, тут же послышался характерный свист колес. Тогда Курт снизил скорость. Миновав старую дорогу, уложенную деревянными досками, он увидел черный автомобиль, который стоял без водителя. Мотор молчал, фары погасли, и только клубящийся туман ночного воздуха окружал его.
Неужели это тот самый глупец, который обогнал их? Неожиданно по его спине пробежали мурашки, а лоб покрылся холодным потом.
Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть наверняка, и он уверял себя, что ему кажется. Тоже мне, параноик. Везде ему мерещится погоня.
Да никто бы не стал сидеть на обочине пустынной горной дороги в три час ночи в своей машине и ждать… чего ждать? Все внутри него похолодело.
Конечно, никто в своем уме так бы не сделал. Кроме… кроме женщины, которая задумала месть, женщины, похожей на Пэтси Донахью.
Он вгляделся в зеркало заднего вида, но ничего не увидел в темноте. Не было света фар, отражающихся от белого снега. Или же увидел?
Неужели их действительно преследовал автомобиль без фар, потихоньку крадущийся следом?
— Да что случилось? — спросила Рэнди, чувствуя неладное. Дорога петляла, то поднимаясь в гору, то падая вниз. Курт снизил скорость, очень надеясь, что вскоре они выберутся на асфальт.
— Оглянись назад. Что-нибудь видишь?
Рэнди повернулась на своем сиденье и уставилась через заднее окно в ночь и снег. Прищурилась.
— Нет. А что?
Он зарычал, увидев только свое отражение в зеркале.
— Мне показалось, я что-то увидел. Какую-то тень.
— Тень?
— Ну да. Тень машины. Мне показалось, что кто-то преследует нас с потушенными фарами.
— На этой дорожке? В темноте? — спросила она, но вдруг у нее перехватило дыхание. Она уставилась в темноту за стеклом. — Ничего не вижу.
— Ладно, — на мгновение он почувствовал облегчение. Это самое плохое место. Опасность свалиться в обрыв велика. Дорожка узенькая, едва разделенная на две встречные полосы, а с краю протянулся весьма ненадежный барьер, за которым только высокие горы, поросшие деревьями, мелькающими в ярком свете фар.
Рэнди то и дело оглядывалась назад, всматриваясь в темноту. Курт видел, как она вцепилась в спинку кресла, костяшки пальцев побелели. Неожиданно он заметил, как его ладони вспотели.
Спокойно, твердил он себе, с нами все будет хорошо. Осталось всего несколько миль. Пытаясь переключить внимание на что-то более приятное, он стал вспоминать историю их отношений с Рэнди Маккаферти: как он влюбился в нее, несмотря на ее упрямый, упорный нрав.
К чему все это?
Признайся же, Страйкер, ты слишком поглупел и решил, что она любит тебя. А как же ребенок? Не ты ли клялся, что никогда больше не станешь отцом? Тогда о чем ты сейчас думаешь?
Ты собираешься стать отцом этому чужому ребенку. И снова будешь страдать от душевной боли, когда все кончится. Вспомни Хизер. Ты уверен в том, что можешь быть отцом?
Все эти мысли вихрем крутились у него в голове. И все-таки он должен обо всем рассказать Рэнди.
— Рэнди.
— Да? — Она до сих пор оглядывалась назад.
— По поводу последних двух ночей…
— Ради бога, не надо никаких объяснений, сказала она, не желая об этом разговаривать. Никто из нас не думал, что это произойдет.
— Но ты должна знать, что я думаю по этому поводу.
Он посмотрел на нее и увидел, как она напряжена. Она стиснула зубы.
— А может быть, я не хочу, — прошептала она хриплым голосом. — О боже, нет!
— Что случилось?
— Мне показалось… мне показалась, я увидела кого-то сзади нас. Каждый раз, когда мне кажется, что я вижу какие-то очертания, они тут же растворяются в темноте. Но я не думаю, что…
Курт немедленно уставился в зеркало заднего вида.
— Черт! — Тут он тоже увидел. Очертания темного грузовика с погашенными фарами, едущего вслепую, на ощупь. Он сильней нажал акселератор. — Следи за машиной и вызови полицию.
Она достала телефон. Набрала 911.
Молчание.
— Черт!
Снова попыталась и была вознаграждена долгожданным гудком.
— Эх, никто не берет трубку, — сказала она, уставившись в окно. Ребенок до сих пор плакал.
— Пытайся снова. — Курт заложил слишком крутой поворот, колеса крутанулись, завизжали, и они вылетели на встречную полосу. — Черт побери!
— Машина все ближе.
Теперь Курт мог ясно различить преследующую их машину, которая шла слишком близко, что было опасно, особенно на таких поворотах.
— Черт!
— Думаешь, это Пэтси?
— Да. По крайней мере если за нами не увязался кто-нибудь еще, столь же безумный.
— О боже… — Рэнди была слишком взволнованной. — Чего она хочет?
— Не знаю. — Однако он тут же вспомнил несчастный случай, который произошел с Рэнди.
Рэнди снова набрала номер полиции.
— Наконец-то пробилась… Где мы находимся?
Я должна дать им точные координаты… о нет… сигнал опять потерян.
— Нажми повтор! — приказал Курт. Дорожный знак на краю дороги показывал, что дорога идет под горку.
— Может, тебе снизить скорость? — сказала Рэнди. — Пусть она тоже остановится.
— А вдруг у нее оружие? Винтовка?
— Ружье?
Машина неожиданно включила фары и, казалось, вознамерилась их догнать и перегнать.
Курт повернул в сторону гор.
Темный автомобиль спешил за ними.
Впереди показался крутой поворот. Дорожный знак говорил, что максимальная скорость здесь должна быть тридцать пять километров.
Стрелка спидометра упала до шестидесяти.
Курт переключил скорость.
Грузовик не сдался.
— Она нас догоняет, — крикнула Рэнди, очередной раз набирая номер телефона полиции. О боже!
Бамс!
Удар в бампер. Фургон тряхнуло в сторону обочины к заграждению, колеса завизжали, брызнув галькой по асфальту. Курт заскользил по склону, чуть-чуть притормозив. Сердце билось с бешеной скоростью, он весь вспотел.
— Алло, алло, это срочно! — закричала Рэнди, словно бы пыталась докричаться до Северного полюса. — Кто-то пытается нас убить, столкнув с дороги. Где мы находимся?.. Ну, мы где-то между двумя штатами, в горах Монтаны. — Она прокричала примерное расположение, а также назвала номер версты, которая попалась им на глаза. Но на этом связь опять прервалась.
Бах!
Снова удар сзади. Их уже второй раз таранила машина.
Под переднее колесо попалась полоса льда, и фургон завертело на месте. Курт пытался удержать управление, чтобы не вылететь на встречную полосу, а то и того хуже — не врезаться в заграждение. Сжав зубы, он старался выровнять движение машины, но ощутил удар о металлические перила и услышал характерный скрип. И весь этот шум перекрывал плач младенца и крик обезумевшей Рэнди.
— Давай же, давай, — говорил Курт сквозь сжатые зубы, выравнивая фургон. От напряжения у него даже заболели плечи.
— Господи, ты только взгляни! — закричала Рэнди, но было уже поздно.
Машина ударила их фургон по центру. Вдребезги разлетелись стекла, заскрежетал металл.
Курт сжал пальцами руль, но оказалось, фургон намертво сцепился с машиной, и оба автомобиля, крутясь, спускались на дикой скорости вниз по дороге, все быстрее и быстрее. Как в дикой карусели, крутились перед ними деревья в темноте.
Рэнди закричала.
Ребенок заревел.
Курт выругался.
— Держитесь! — Два сцепившихся автомобиля врезались в склон горы. Их рикошетом отбросило через дорогу с такой силой, что они перелетели через заграждения и упали вниз, покатившись по склону.
Где-то вдалеке звенел колокольчик. Звон был ровным и неутихающим. В то же время он не становился громче. Он просто был. И так раздражал. Ответь на звонок, ради бога, ответь! Голова Рэнди раскалывалась, все тело ломило, как будто было одним сплошным синяком, во рту чувствовался ужасный горький привкус… Наконец раскрыв глаза, она заморгала. Все вокруг было белым и слепило.
— Ты меня слышишь? Рэнди! — Кто-то светил ей в глаза, и она отозвалась. Голос принадлежал женщине, какой-то слишком знакомый голос.
Ах, как снова хотелось спать. Кажется, она лежала на кровати… на больничной койке… интересно, как она здесь очутилась? Она помнила, как в какой-то дымке, мелькающие образы деревьев и запах горящей резины… а потом были красные и синие огни и ее семья… все стояли вокруг нее… над ней склонился Курт… он шептал, что любит ее… лицо Курта было в царапинах и синяках, из носа текла кровь… или же ей это все приснилось в ужасном сне? Курт… да где, черт возьми, шляется Курт? А ребенок? Джошуа. О боже! Тут ее глаза широко отрылись и она заговорила:
— Джо… Джошуа.
— С ребенком все в порядке.
С минуту все перед ее глазами кружилось, но потом она увидела Николь, которая стояла рядом. Ее осматривал еще один врач, но глаза она остановила на своей невестке.
— Джошуа дома. С Хуанитой. Как только тебе станет лучше, ты поедешь к нему.
Она облегченно вздохнула.
— Вам посчастливилось, — сказал доктор, и Николь кивком подтвердила его фразу. Как посчастливилось? Это ей-то посчастливилось?
Вряд ли в том, что случилось, присутствовала хоть капля удачи.
— А Курт? — Она попыталась говорить более внятно, но во рту пересохло, и она едва могла глотать. Вместо голоса она услышала воронье карканье.
— С ним тоже все нормально.
Слава богу. Медленно повернув голову, Рэнди осмотрелась кругом. Больничная палата была снабжена всем необходимым оборудованием.
Провода прикреплялись к ее запястью, монитор показывал на бегущем графике, как билось ее сердце, именно этот прибор разбудил ее ото сна.
На подоконнике в вазе стояли цветы.
— Я… я хочу видеть… моего ребенка… и Страйкера.
— Ты лежишь тут уже два дня, Рэнди, — сказала Николь. — С сотрясением мозга и сломанным запястьем. Джошуа подхватил простуду, но в аварии совсем не пострадал. К счастью, «скорая» приехала как раз через пятнадцать минут после аварии. Полиция поймала твое сообщение, поэтому они смогли приехать на удивление быстро.
— Так где же Курт?
Николь смущенно закашлялась.
— Уехал.
Сердце Рэнди тревожно забилось. Итак, он уехал. Боль внутри нее росла.
— У него повреждение глаза и вывихнуто плечо.
— Ага, и поэтому он уехал.
На лбу Николь собрались скорбные морщинки.
— Да. Он поехал в Сиэтл к специалисту по лазерной хирургии.
Рэнди заставила себя спросить:
— И как у него зрение?
— Не знаю.
— Он ослеп?
— Я правда не знаю, Рэнди.
Ей показалось, будто ее невестка что-то от нее скрывает.
— Курт не вернется, так?
Николь взяла ее за руку и сильно сжала пальцы.
— Они с Торном договорились. А теперь, пожалуйста, слушайся своего доктора и ложись отдыхать. Тебя на ранчо дожидается твой ребенок и твои трое братьев, которые ждут не дождутся поскорее тебя увидеть.
Николь пожала руку Рэнди, и глаза женщины закрылись. Итак, они живы. Слава богу.
— А как насчет Пэтси? — спросила она.
— Она в заключении. Ей просто повезло, что осталась живой и невредимой.
Доктор напомнил о своем присутствии кашлем.
— Вам и правда нужен отдых, — сказал он.
Рэнди попыталась поднять голову с подушки. Я хочу поскорее выбраться отсюда и увидеть своего ребенка. — Вдруг тупая боль пронзила ее лоб.
Она снова уронила голову на подушку. — Вы правы, — признала она. Ей нужно выздороветь. Ради Джошуа.
Три дня спустя ее выписали из больницы и она оказалась дома. Джошуа чувствовал себя просто прекрасно. Как приятно было держать его в своих руках, вдыхать его чистый детский запах. Хуанита была взволнована и постоянно бегала вокруг Рэнди и ребенка.
Ларри Тодд, кажется, простил Рэнди за то, что та выгнала его, и теперь настаивал на возобновлении контракта. И редактор, когда узнал об аварии, разрешил ей работать в Монтане.
— Только не рассказывай об этом никому, сказал он по телефону. — Люди вокруг могут решить, что я слишком бесхарактерный.
Рэнди повесила трубку и проверила ребенка.
Он спал в своей кроватке. С забинтованной рукой она спустилась вниз. Запах шоколада и яблочных вафель доносился с кухни. Там колдовала Хуанита. Как хорошо дома!
Ни Слэйда, ни Мэтта нигде не было видно, но Торна она нашла за его рабочим столом в комнате. Он сидел за компьютером с чашкой чая на столе.
— Я слышала, что у вас со Страйкером произошла размолвка.
Торн посмотрел на нее и улыбнулся.
— Ты права.
— Вы обвинили его в том, что случилось со мной и Джошуа.
— Ну, кажется, я слегка перегнул палку, — признался брат с нехарактерным смирением.
— Он же сделал все возможное.
— Тебя чуть не убили. И Джошуа тоже.
— Но мы выжили. Благодаря Курту.
Улыбка коснулась губ брата.
— Уж об этом я как-то догадался.
— Правда?
— Да. — Он потянулся к бумажнику и достал оттуда два порванных кусочка бумажки — то, что осталось от чека. — Страйкер не взял деньги. Он чувствовал за собой вину за то, что случилось.
— Ага, а ты только усугубил ситуацию.
— Нет. — Торн откинулся на спинку стула, тот заскрипел. — Что же, ладно, так и было, но я изменил свое решение.
— И какая от этого польза?
— Большая, — сказал он.
Она прищурила глаза.
— Ты что-то недоговариваешь.
— Догадайся.
— Звучит подозрительно.
— Ничего подобного. — Он взглянул в окно, и тут Рэнди услышала шум мотора. — Кажется, вернулись братья.
— А они уезжали?
— Хм… Ладно. — Тут он вскочил и направился к выходу. Она выглянула в окно и увидела Мэтта и Слэйда, выходящих из джипа. Но с ними был еще один мужчина. Сердце Рэнди забилось в два раза быстрее. Она распахнула дверь, чуть не убив Гарольда, когда выскочила на порог.
— Эй, погоди! — крикнул Торн, но она уже бежала по дорожке, утонувшей в снегу. Тапочки скользили по снегу, халатик развевался на морозном ветру.
— Курт! — закричала она и заметила поврежденный глаз. Страйкер повернулся к ней, и на его лице засияла улыбка. Она бросилась ему в объятия. — Господи, я так скучала, — прошептала она, и слезы заструились по ее щекам. Его лицо было в синяках, здоровый глаз заплыл. — Почему ты уехал?
— Я подумал, что так будет лучше, — сказал он хриплым голосом. Его руки были сильными и крепкими.
— В таком случае ты был не прав. — Она крепко поцеловала его, почувствовав, как ее губы тают от прикосновения к его губам.
Когда он наконец поднял голову, она улыбалась.
— Именно так говорили братья. — Он взглянул на Торна, который последовал за Рэнди из дома.
Он стоял рядом скрестив руки на груди.
— Я рад, что ты вернулся, — сказал Тори. — Я сделал ошибку.
— Что? Ты правда извиняешься? — Рэнди, все еще оставаясь в объятиях Курта, посмотрела через плечо. — Это, — сказала она Курту, — знаменательный день. Торн Маккаферти никогда, то есть совсем-совсем никогда, не признает свою не правоту.
— Аминь, — сказал Мэтт.
— Точно, — согласился Слэйд.
Желваки Торна заходили.
— Так ты остаешься? — спросил он Страйкера.
— Посмотрю. Дашь мне пару секунд на размышление? — Он посмотрел на братьев, которые неожиданно нашли повод вернуться в дом. Здесь, понимаешь ли, мороз, а ваша сестра замерзла. — Он аккуратно взял ее забинтованное запястье. — Поэтому… давайте все упростим.
Рэнди Маккаферти, ты выйдешь за меня?
— Что?
— То, что я сказал. С тех пор как я тебя встретил… и твоего пацана, жизнь моя изменилась.
— Поверить не могу, — проговорила она, задержав дыхание.
— Тебе придется в это поверить, Рэнди.
Ее сердце сжалось от радостного предчувствия. Жаркие слезы полились из глаз.
— Стань моей единственной. Выходи за меня.
— Да. Да! Да! — Она обняла здоровой рукой его за шею и молча поклялась никогда его не отпускать.
ЭПИЛОГ
— Да, — сказала Рэнди, стоя под белой вуалью. Курт был рядом с ней, священник договаривал последние слова обряда, а Келли держала на руках Джошуа. Братья Рэнди находились по правую руку от Курта, а рядом с ней стояли их жены. Весь двор ранчо был заполнен гостями.
Летнее солнце роняло свои золотистые лучи на землю, окрашивая ее в ярко-бронзовый цвет.
Прошел год с тех пор, как умер Джон Маккаферти. За это время построили новые конюшни, и хотя их еще не покрасили, они были не хуже прежних. Торн со всей семьей переехал в свой дом. И Николь, и Келли были на сносях.
— Объявляю вас мужем и женой, мистер и миссис Курт Страйкер… — Последние слова священника полетели высоко в небо и пронеслись над полями и лугами, отозвавшись отдаленным конским ржаньем.
Рэнди взглянула на своего жениха, и ее сердце запело. Он совсем оправился от аварии, и теперь о несчастном случае напоминал только маленький шрамик над глазом.
Оба Донахью — Пэтси и Сэм — пытались избежать тюрьмы, но это им не удалось. Оба получили по заслугам. Сэм отказался от родительских прав на Джошуа, и Курт, с легким сердцем мог усыновить малыша.
Теперь они жили на ранчо, и Рэнди продолжала работать, хотя Курт считал, что она должна закончить со своей колонкой «Для одиноких» и начать давать советы замужним и женатым.
— Горько! — закричал Мэтт, когда они с Куртом прошли к столу, где сладкая ледяная скульптура, изображающая двух бегущих лошадей, таяла под розовыми пузырьками фонтана из шампанского.
— За новобрачных, — провозгласил Торн.
Рэнди улыбнулась и дотронулась до медальона, который и в этот торжественный момент украшал ее грудь. Раньше в медальоне были фотографии ее отца и сына. Теперь к ним добавилось маленькое фото ее любимого мужа.
— За мою жену, — сказал Курт и краем бокала коснулся бокала Рэнди.
— И за моего мужа.
Она отпила вина и поприветствовала гостей.
Никогда еще в ее жизни не было столько радости и счастья. Никогда счастье не было таким полным.
— Я люблю тебя, — прошептал Курт, и женщина счастливо рассмеялась.
— Уж конечно! И желательно — навсегда!
— Ну… не кажется ли тебе, что это слишком долгий период?
— Я знаю. И разве это не прекрасно? — лукаво спросила она.
— Прекрасней всего на свете. — Он обнял свою жену и поцеловал.
Рэнди почти слышала слова своего отца:
«Отлично, Рэнди, девочка. Ты вовремя выходишь замуж».
Танцуя со своим мужем, она чувствовала присутствие своего отца, и неудивительно: ведь она жила на его земле. Ей казалось, что он смотрит на нее с одобрением и гордостью.
И не зря: скоро, очень скоро появится на свет следующее поколение Маккаферти.
Летнее солнце роняло свои золотистые лучи на землю, окрашивая ее в ярко-бронзовый цвет.
Прошел год с тех пор, как умер Джон Маккаферти. За это время построили новые конюшни, и хотя их еще не покрасили, они были не хуже прежних. Торн со всей семьей переехал в свой дом. И Николь, и Келли были на сносях.
— Объявляю вас мужем и женой, мистер и миссис Курт Страйкер… — Последние слова священника полетели высоко в небо и пронеслись над полями и лугами, отозвавшись отдаленным конским ржаньем.
Рэнди взглянула на своего жениха, и ее сердце запело. Он совсем оправился от аварии, и теперь о несчастном случае напоминал только маленький шрамик над глазом.
Оба Донахью — Пэтси и Сэм — пытались избежать тюрьмы, но это им не удалось. Оба получили по заслугам. Сэм отказался от родительских прав на Джошуа, и Курт, с легким сердцем мог усыновить малыша.
Теперь они жили на ранчо, и Рэнди продолжала работать, хотя Курт считал, что она должна закончить со своей колонкой «Для одиноких» и начать давать советы замужним и женатым.
— Горько! — закричал Мэтт, когда они с Куртом прошли к столу, где сладкая ледяная скульптура, изображающая двух бегущих лошадей, таяла под розовыми пузырьками фонтана из шампанского.
— За новобрачных, — провозгласил Торн.
Рэнди улыбнулась и дотронулась до медальона, который и в этот торжественный момент украшал ее грудь. Раньше в медальоне были фотографии ее отца и сына. Теперь к ним добавилось маленькое фото ее любимого мужа.
— За мою жену, — сказал Курт и краем бокала коснулся бокала Рэнди.
— И за моего мужа.
Она отпила вина и поприветствовала гостей.
Никогда еще в ее жизни не было столько радости и счастья. Никогда счастье не было таким полным.
— Я люблю тебя, — прошептал Курт, и женщина счастливо рассмеялась.
— Уж конечно! И желательно — навсегда!
— Ну… не кажется ли тебе, что это слишком долгий период?
— Я знаю. И разве это не прекрасно? — лукаво спросила она.
— Прекрасней всего на свете. — Он обнял свою жену и поцеловал.
Рэнди почти слышала слова своего отца:
«Отлично, Рэнди, девочка. Ты вовремя выходишь замуж».
Танцуя со своим мужем, она чувствовала присутствие своего отца, и неудивительно: ведь она жила на его земле. Ей казалось, что он смотрит на нее с одобрением и гордостью.
И не зря: скоро, очень скоро появится на свет следующее поколение Маккаферти.