Помяв фотографию и бросив ее на пол, он обыскал два других верхних ящичка. Они были поменьше первого. Ни денег, ни драгоценностей там тоже не было. Тогда Сергей выдвинул следующий, второй сверху ящик. В нем хранилось нижнее белье Даны, которого у нее было очень много. В левом углу, под бардовыми трусиками лежал полиэтиленовый пакет. В него аккуратно были завернуты деньги. Сергей пересчитал их. С такой суммой он мог бы покупать в течение года по пять чеков героина в день: один пускать по вене, а четыре остальных смывать в унитаз. И питался бы он не дешевыми пельменями, превращающимися в кашу после первых минут варки, и не жирным супом с костью и двумя кубиками бульона.
Сергей запихнул деньги в карман джинсов, а потом надел их на себя. С голым торсом он прошел в ванную, где почистил зубы Даниной щеткой. Свою он оставил в квартире родителей, на тот случай, если придется к ним вернуться.
Выйдя на улицу, Сергей сел на троллейбус и поехал в сторону Парка Челюскинцев. Он стал у задней стенки, в углу.
- Привет, - услышал Сергей у себя за спиной.
Меньше всего он ожидал встретить Алису.
- Ты, что тут делаешь? - повернувшись, спросил он.
- Я живу в этом районе. Ты забыл? Мне нужно с тобой поговорить.
- Ты, что за мной следила? - Сергей сказал это довольно громко, что даже сам смутился, когда увидел смотрящих на него пассажиров. - Выйдем на Парке Челюскинцев, - буркнул он, и отвернулся к окну.
Алиса покорно стала рядом, взяв его под руку. Сергей сбросил девичью ручку.
Ехали молча. Сергей был в предвкушении дозы быстрого, а потому настроение у него было хорошее. Приятная дрожь нежно щекотала легкие. У Алисы же все внутри тряслось от страха. Она не знала, как Сергей отреагирует на то, что она собиралась ему сказать.
- Я беременная, - сказала Алиса, выйдя из троллейбуса и отойдя на пару метров вперед от остановки.
- Да пошла ты... - сказал Сергей, и повернулся, чтобы уйти.
- Я не шучу, - Алиса схватила его за рукав. - Это правда. Я действительно беременная. Я ходила к врачу. Что мы будем делать?
Ответ последовал незамедлительно:
- Мы? Мы ничего не будем делать. Уж я, так точно! Мне плевать на тебя и на твоего спиногрыза.
- Это и твой ребенок тоже!
- Да мне все равно, чей он! Мне не нужна ни ты, ни он.
- Сергей! - у Алисы потекли слезы.
- Что Сергей? Ты думала, что ноги раздвинешь и я твой на веки? Нет! Не будет такого. И постарайся сделать так, чтобы я тебя больше никогда не видел. Все! Всего хорошего.
Алиса смотрела вслед Сергею до тех пор, пока он не скрылся за поворотом.
Вытерев слезы, она перешла дорогу. В подошедший троллейбус Алиса решила не садиться, а пройтись пешком, тем более, что до дома было всего две остановки.
Вокруг приятно пахло весной. Воздух был совсем не таким, как еще вчера. Он был сухим и свежим. Таким воздухом приятно дышать, но об этом забываешь, буквально, к вечеру. Наверное, потому что привыкаешь. Ко всему можно привыкнуть. Даже к каждодневной смерти молодых наркоманов.
Дома у Алисы никого не было. Родители уехали на дачу - традиционная поездка в первую субботу весны.
До самого вечера Алиса примеряла всю свою одежду. Вечером стало прохладно. Оставив на себе белую майку без рукавов, Алиса прошла в ванну. Она рассматривала свое отражение в зеркале. Приподняв майку, провела рукой по животу.
- Прости, - прошептала она.
Алиса открыла зеркальную дверцу ванного шкафчика, нашла в нем упаковку лезвий. Она взяла одно, распаковала и положила на край ванны. Сняв трусики, Алиса села в ванну. Вода начала медленно окрашиваться в красный цвет. Кровь шла очень быстро. "Не хочу!" - зазвенело в последние мгновения жизни в голове у Алисы. Ей хотелось закричать. Позвать на помощь, но только кого? В доме никого не было. А если бы и были, то сил кричать все равно уже не осталось.
Злость кипела внутри Сергея. Его злило, что какая-то малолетка сама легла под него, а он еще должен был думать о предохранении. Да и вообще, кто знает? Может это даже не его ребенок. "Точно! - обрадовался Сергей новой мысли. - Кто сказал, что это мой ребенок? Алиса сказала. Да она сама лезла ко мне! Я и не хотел с ней трахаться. Это она хотела. Вот сука. Залетела от какого-нибудь мудака из своего класса, а сказала, что от меня. Думала меня наебать? Нет. Меня не наебешь." Он засунул руку в карман, нащупал пачку денег. Это его успокоило окончательно.
На место встречи Сергей опоздал. Обычно дилеры не ждут клиентов. Опоздал - будешь бегать по городу и пытаться вымутить дозу. Никого не волнует, что твои суставы ломит; что твое сердце колотится, а желание ширунться сдавливает горло так сильно, что тебе нечем дышать. Ты сам виноват. Дилеры рассуждает так: если не пришел, значит тебе не очень надо. Тут логика проста. Не продам ему, так продам другому. Клиент всегда найдется.
Сергею просто повезло, что продавец, молодой парень, на вид двадцати четырех лет, случайно встретил знакомую девушку, а потому до сих пор не ушел.
- Ты чего опоздал? - спросил дилер, когда девушка, заметив Сергея, быстро попрощалась и ушла.
- Да так...
- Вмазывайся не здесь. Пройди пару кварталов. И для нас нехорошо, и для вас будет плохо, если у ментов будет повышенное внимание к этому месту.
- Да, конечно.
- Вы все так говорите, ублюдки, а как товар возьмете, так сразу бежите в соседний подъезд. Некоторые вообще охренели до такой степени, что прямо тут, на скамейке раствор готовят. Я тебе сказал. Если я узнаю, что ты тут вмазывался - будешь искать другую точку.
Будучи не глупым, Сергей сделал все, как ему сказали. Он сел на первый подошедший троллейбус и проехал две остановки. Долго бродил по дворам неизвестного ему района, пока не нашел старый дом, где спокойно можно было пустить быстрый по вене.
Спид. Скорость. Быстрый. Это названия одного и того же наркотика. Прошло всего четыре минуты, а Сергей с довольной ухмылкой на лице быстрым шагом несся по улицам. Дойдя до Парка Челюскинцев он спустился в метро. Вместо льготного билета купил жетон. В вагоне плюхнулся на свободное место рядом со стариком интеллигентного вида.
- Привет! - бойко поздоровался Сергей. - Слушай, а это, тебе какие экраны у телевизоров нравятся? Вот мне никакие. Хотя нет. Я обожаю смотреть телевизор. Я когда маленький был мне так нравилось играть с машинками перед телевизором. Все телевизор смотрят, а я под его голубым светом с машинками играю. Я даже на улице, и то играл с машинками. Не только с игрушечными. Я залазил в железную машинку. Ну, помнишь, такие в каждом дворе были. Так вот, я залазил в эту машинку... Хотя постой. Чего там в нее залазить? Она же железная была. И не высокая. А ладно, хуй с ней. Я тебя сейчас вот чего расскажу... Я тебе рассказывал, как я с чуваком одним герасима вмазывал? Он нашел его. Прикинь, за домом нашел! Потом еще тогда быки приехали какие-то. И так по голове надавали товарищу моему, что его даже не откачали. Даже не знал никто, что он откинулся. Пока вонять не стало на весь подъезд.
Стоило поезду сбросить скорость, старик поднялся со своего места и вышел из вагона, быстро заскочив в соседний.
Напротив Сергея сидела девушка, а рядом с ней было пустое место. Не долго думая, Сергей пересел на него.
- Тебя как зовут? - спросил он у девушки. Ну, чего ты молчишь. Меня Сергей зовут. Ну, ладно. Если не хочешь говорить, как тебя зовут, то не говори. Ты где такую сумку купила? Классная сумка. У меня рюкзак есть. Синий. Но он не такой классный, как эта сумка. Хотя знаешь, мне твоя сумка не подойдет. Я люблю читать. Книги там разные... Мне больше всех Пелевин нравится. Вот он классно пишет, да?"Жизнь насекомых" читала? Мне там больше всего понравилось, про то, как два чувака накурились. Их еще глючить начало. Так им казаться начало, что они клопы конопляные и их в косяк забили. Вот я ржал! Только я не слышал, чтобы от шмали так глючило. А знаешь, Пелевин ведь про клопов придумал. Это семена лопаются, когда трубочку куришь. Мне еще Солженицын нравится. Я весь "Архипелаг Гулаг" читал. Там книжек столько в "Архипелаге". "Раковый корпус", еще что-то. А больше Солженицын ничего и не написал. Надо библию читать. У меня псалтырь есть. Там такие мысли! Я весь ветхий завет прочитал. Новый еще не читал, а ветхий уже прочитал. Вот она библия - книжка тоже классная, да? А черт! Забыл, что я тебе рассказывал.
[18]
В комнате, кроме Егора, было еще три человека: одна девушка и два парня. Их имен Егор не знал. Он вообще не помнил, как здесь оказался. В углу работал телевизор. По нему показывали фильм, в котором доблестные сотрудники американской полиции честно выполняли свой долг, при этом все знали кто главный злодей, но арестовать его не могли, потому что не было ордера.
В двух противоположных углах стояло два кресла. Возле одного из них, того, что было ближе к балкону, повернувшись ко всем спиной, лежал один из парней. Он не двигался и не подавал никаких других признаков жизни, так что было не понятно: мертв он или все еще жив. В другом кресле сидел другой парень. Со стороны можно было подумать, что он сосредоточено смотрит в телевизор. На самом деле, он его не видел. Он видел только голубоватый свет, на который и смотрел, периодически поглаживая то щеку, то шею, то какую-нибудь другую часть тела. Напротив, у стены сидела девушка, уронив голову на грудь. Она была в отключке.
Егор проснулся, лежа на диване оттого, что острая пружина впилась ему в бедро. Он сел, свесив ноги. Левая нога вступила во что-то жидкое и липкое. Егор с отвращением посмотрел на пол. В памяти всплыло, что перед тем, как уснуть его рвало несколько раз. В поле зрения была только одна лужа, а это значит - если их, конечно, кто-нибудь не убрал, что мало вероятно, - что где-то в квартире есть еще опасные места.
Кое-как брезгливо вытерев ногу о давно полысевший ковер, Егор встал на ноги. Он пошел в кухню, чтобы попить воды.
Не помня, где находится кухня, сильно шатаясь, он вышел из комнаты. Квартира была небольшой, так что даже в таком состоянии Егор нашел требуемую комнату, вовремя среагировав у порога, переступил очередную лужу блевотины.
На кухне его ожидало разочарование. Ржавая раковина лежала рядом обрубком трубы, наспех заткнутой всяким хламом.
Егор поплелся в ванную.
Грязный унитаз весь был заблеван. Ванна и треснутая раковина тоже. Егор открыл кран с холодной водой, подождал, пока хоть чуть-чуть смоются рвотные массы, и только потом припал к слабенькой струйке воды. Вода была такой холодной, что зубы с первого же глотка начало ломить от холода. Егор не обращал внимания ни на это, ни на резкий запах блевотины, бивший в нос.
Вдоволь напившись, он оторвался от крана. Если бы он захотел сейчас что-нибудь сказать, то вряд ли у него что-нибудь получилось, потому что онемевшее горло перестало подавать признаки жизни.
Егор вернулся в комнату, забыв закрыть кран.
Он подошел к парню, сидящему в кресле и толкнул его в плечо.
- Эй... Как там тебя? Надо вмазать. У меня выход начинается.
Веки парня медленно поднялись. Его тело напоминало маятник: оно монотонно раскачивалось вперед-назад. Голова повернулась в сторону Егора, как бы сама по себе.
- Там, - парень поднял руку.
Егор посмотрел в том направлении, куда указывали дрожащие пальцы.
Он подошел к трюмо, открыл поцарапанную дверцу. Там лежала ложка, перетяжка, зажигалка и пакетик с белым порошком.
Героина было совсем мало. Ровно на четверых.
Тем временем парень поднялся с кресла, подошел к лежащему наркоману.
- Слышишь? Козел. Вставая, бля.
Для уверенности, парень несильно пнул лежачего ногой. Тот перевернулся на спину.
- Пи-и-и-ть. Ой бля. Пи-и-ить.
- Хреново, да? Сейчас поправимся, - ободрил его парень.
Он встал и вышел из комнаты. Егор услышал звон перестукивающихся бутылок, доносящийся из кухни, а потом, как в ванной закрыли кран. Послышался щелчок выключателя.
Парень вернулся, держа в руках зеленую пивную бутылку, наполненную водой. Он подошел к торчку, который продолжал лежать у кресла, приподнял его голову и стал поить из бутылки. Наркоман жадно пил. Когда в бутылке осталось меньше половины воды, тот парень, который принес воду, отвел бутылку в сторону, а голову резко отпустил, так что она с глухим стуком ударилась о пол.
- Хватит тебе! Присосался!
Он подошел к Егору, протянул ему бутылку.
- Готовь раствор. У тебя техника своя? Или нашей машинкой уколешься?
- Своя, - ответил Егор.
Он взял бутылку из рук парня и стал готовить раствор. Он решил, что пускай они сначала вмажутся, а потом он сам себя уколет.
За то время, что он сидел на игле, Егор научился готовить раствор быстро, даже тогда, когда у него начиналась ломка. Единственно, чего он не любил - это делать инъекцию кому-то. Во-первых, из жадности: никакому наркоману не хочется вводить дозу, которую он мог бы ввести себе. Во-вторых, потому, что попасть в чужую вену довольно сложно, особенно если наркоман уже торчит давно и колодцы у него успели попрятаться.
Егор подогрел ложку зажигалкой. Вобрал раствор в шприц, которым пользовались почти все, кто тут бывал и передал его парню, чьего имени он никак не мог вспомнить. А может, он просто не знал его?
- А перетяжку? - спросил он.
Егор засуетился в поисках куска резиновой трубочки, но на трюмо ее не было.
- Она у тебя под ногами, - зло сказал парень.
Егор поднял трубочку. Парень резко выхватил ее у него из рук. Обмотал ее чуть повыше локтя левой руки, и стал сжимать и разжимать кулак. Шприц он взял в рот, а двумя пальцами другой руки похлопал себя по запястью. Торчал он не долго. Это было видно по тому, как вены быстро набухли на предплечье. Парень сделал себе укол.
Выражение его лица моментально изменилось. Он отдал шприц Егору, а сам попытался сесть в кресло, но промахнулся, и упал рядом.
Егор приготовил еще одну дозу. Он подошел ко второму парню. У того неизвестно откуда появились силы. Он уже не лежал, а сидел в кресле. Стоило Егору подойти, как парень выхватил шприц из его рук.
Ему не нужна была перетяжка. Он сжал свою руку в кулак, и вены сразу же вздулись.
Забыв о девушке у стены, Егор стал готовить раствор для себя.
- А мне дозняк? - послышалось невнятное мычание с той стороны, где сидела красотка.
Егор приготовил раствор сначала себе, а из остатков героина стал готовить раствор для девушки. Первую дозу он вобрал в свой шприц, через грязный кусочек ваты. Чтобы вобрать другую дозу, поменьше первых двух и той, что Егор приготовил для себя, ему пришлось подойти ко второму парню, уже ловившему свою драгу, и взять шприц из его костлявых пальцев.
Держа в одной руке свой шприц, а в другой общий, Егор присел на корточки возле девушки.
- На, - сказал он.
- Вмажь меня. Мне совсем хреново... Не вижу ничего.
- Куда тебя? - раздраженно спросил Егор. Струйки пота бежали по спине, груди, ребрам.
- В шею...
Вмазывать в шею - это совсем гиблое дело. Обычно туда вмазывают, если на теле умерли все вены. Самому сделать укол в шею довольно трудно. Особенно, когда у тебя ломка, и руки трясутся так, что ты не смог бы сделать инъекцию даже в набухшую вену на предплечье. Чтобы уколоть в шею, голову надо запрокинуть далеко назад, ведь шею перетянуть нельзя. Но даже это не дает гарантии, что вены там появятся.
- Голову запрокинь, - сказал Егор.
Девушка не пошевелилась.
- Голову, блядь, запрокинь!
На этот раз, девушка сделал то, что от нее требовали.
На шее выступила маленькая вена. У Егора тряслись руки. Он предпринял первую попытку сделать укол, но не попал в вену. Игла ткнулась рядом. Из микроскопической дырочки засочилась кровь.
- Черт, - тихо выругался Егор.
Он попробовал еще раз уколоть девушку, но снова промахнулся.
- Вот черт, - снова выругался Егор.
Он взял свой шприц в рот, и попробовал сделать укол двумя руками. Девушка вскрикнула. Игла вошла глубоко, но мимо вены.
- Черт! Черт! Черт! - заорал Егор. - Идите вы все на хуй!
Егор бросил шприц на пол, а сам побежал в коридор. Своих кроссовок он там не увидел. Он выбежал босиком на лестничную клетку. Там никого не было.
Егор сел в углу, оголил руку, стал пережимать ее ремнем, который одним движением вытащил собственных джинсов, пропитанных запахом пота.
Рука была черной. Множество уколов в одно и то же место сделали свое дело. Уже около месяца, в том месте, где предплечье переходило в плечо, гнили ткани. Они не только источали противный запах гноя, но они так же были практически бесчувственными. Однажды, Егор надавил большим пальцем на почерневшее место, и под пальцем образовалась вмятина. Кожа беззвучно разорвалась, и из образовавшегося узкого отверстия потек густой гной. В правую руку Егор себя не колол. Он пробовал несколько раз, но так и не научился попадать в вену. После того, как купленная, на с трудом собранные, деньги, доза вылилась на руку из-за того, что в момент надавливания на поршень, игла выскочила из вены, Егор решил никогда не колоть себя в правую руку. Он не был на столько богат, чтобы переводить героин на тренировки по попаданию иглы вену правой руки.
Егор пережимал руку ближе к запястью, на котором уже проступили маленькие венки. Не став дожидаться, пока они станут больше или вообще исчезнут, Егор вколол себе героин.
Вместо привычной расслабленности, он почувствовал, как его тело стало похоже на кусок дерева. Руки и ноги наполнились тяжестью. Его стало колотить. Тело начало сползать. Егор ударился головой бетонный пол, но боли не почувствовал.
Ком застрял в горле. Егор не мог дышать.
"ПЕРЕДОЗ," - только и успело промелькнуть в голове.
Сознание то пропадало, то вновь появлялось. Как будто Егор попал в шторм. Волна накрывала его, и в этот момент он ничего не видел. Забывал о том, где он находится. Потом выныривал, но не сам, а какая-то сила выталкивала его на поверхность, чтобы через мгновения снова оказаться под водой.
Надо было встать или хотя бы сесть. Но как? Егор не чувствовал своего тела.
Он видел, как однажды откачивали торчка, у которого был такой же диагноз, под названием "ПЕРЕДОЗИРОВКА". Наркомана поставили на ноги и стали на него орать, чтоб он дышал. Только в вертикальном положении можно восстановить дыхание.
Другой способ вернуться к жизни - пустить по венам горячую воду. Идеальный вариант - глюкозу. Чтобы дозанувшийся начал дышать, надо вколоть ему, по меньшей мере, двадцать кубов воды.
Егор не мог помочь себе сам. Подсознательно он знал, что надо делать, но под рукой не было ни шприца с горячей водой, ни, тем более, глюкозы. Да и сил встать, тоже не было.
Двери лифта раскрылись. Из них вышел мужчина маленького роста в больших, роговых очках.
Он подбежал к Егору. Раскрыл его веки и посмотрел в глаза.
- Ребята, что же вас толкает на это... - говорил мужчина, пытаясь поднять Егора и усадить на пол.
Ему это удалось. Он перетащил его поближе к углу, так, чтобы спиной и левым боком он опирался на стыковые стены.
- Сейчас. Потерпи еще чуток, - попросил мужчина Егора, а сам побежал в квартиру.
Из дому он вызвал "скорую". Порывшись в аптечке мужчина нашел шприц и глюкозу. Он был врачом.
Такое везенье случается не часто. Обычно, случайные свидетели, видя умирающего наркомана, пройдут мимо. Последующие десять минут они будут убеждать себя, что ничего не видели, а на следующий день даже не вспомнят, увиденного накануне.
Скорая помощь приехала довольно быстро. Егор уже дышал, благодаря незнакомому мужчине в коричневом плаще и больших очках, но врачи все равно надели ему кислородную маску. Сделали еще один укол.
Едя в машине "Скорой помощи", Егор осознавал, что, когда он окончательно придет в себя, начнутся разные допросы; будут составляться протоколы. Бессмысленные вопросы:
- Где взял? - и: Давно ли сидишь?
Все это уже не раз проходили другие наркоманы, которые рассказывали об этом Егору.
[19]
Амфетамин - химическое производное молекулы эфедрина.
Чтобы им вмазаться, достаточно зайти в ближайшую аптеку. Там можно купить все, что тебе может понадобиться: нафтизин, шприц, воду для инъекций.
Нафтизин безжалостного выливается на пол ближайшего подъезда. Вместо него в бутылочку заливается купленная вода. Туда же засыпается амфетамин. Раствор подогревается зажигалкой. Ты сам удивишься, как быстро растворится фен. После этого достаточно просто взболтать бутылочку. Никаких хлопьев не будет, но даже если это случится, тебе не нужна вата, чтобы вобрать чистый раствор. Это можно сделать при помощи сигаретного фильтра - петуха. Так будет даже лучше.
Инъекцию можно делать в мышцу. Но лучше пустить по вене. Тогда приход наступит гораздо быстрее. Почти мгновенно.
Струну вводишь в вену. Делаешь контроль. Давишь на поршень. Тебя начинает цеплять. Надо потянуть поршень назад и надавить на него снова, чтобы сделать смыв, но тебе уже даже не хочется вынимать иглу.
Девять часов ты будешь нести всякую чушь. Бродить по улицам. Пытаться что- делать. Делать. Делать...
В метро всегда много народу в шесть часов вечера. Особенно на Октябрьской. Кто-то едет домой, разнося по вагонам запах пота; молодежь летит, сломя голову в центр - сколько лет прошло, а место встреч осталось прежним. Здесь тоже можно купить наркотики.
Гоша спускался по ступенькам в метро, когда на него налетел сзади мужик, совершил акробатический разворот вокруг своей оси на узкой ступеньке, и полетел дальше. Гоша попытался схватить его за куртку, но мужик успел набрать скорость, а потому засаленная ткань выскользнула из пальцев. Спрыгнув с оставшихся двух ступенек, Гоша помог встать мужику.
- Ты извини меня, - начал мужик. От него сильно несло вином и дешевыми сигаретами.
- Да ничего. Ты как? Нормально все? - Гоша посмотрел в лицо мужику. Видимых повреждений не было. - Ну, бывай тогда.
Он отошел на пару метров вперед и стал у края платформы. Последний поезд ушел полторы минуты назад. Гошу похлопали по плечу. Он обернулся. Перед ним стоял мужик, который на него налетел, и, подняв указательный палец вверх с желтым от сигаретного дыма ногтем, силился что-то сказать. Наконец, ему это удалось:
- Ну и молодежь пошла! Даже на хуй не кого послать. Понимаешь меня?
- Да, - Гоша сказал это просто так, для того, чтобы от него отцепился пролетарий. Он не хотел его понимать. Ему хотелось побыть одному.
- А я алкаш... Вот ты мужик, а я алкаш. Ты можешь прийти и сказать батьке - отец, я мужик. А я залью глазки... Да что говорить? Меня мои дети мужиком не считают. Ты знаешь, как я свою жену называю? Я ее называю До-ня. Почему? Да потому что я ее люблю... Люблю, хоть она мне даже не передает, что меня Сашка искал. Сашка - это друг мой. Я ей как-то раз сказал: ты моя жена, меня можешь не уважать, но друзей моих уважать обязана.
Подошедшему поезду Гоша обрадовался искренне, по-детски, но не показал виду. Он протянул руку с раскрытой вверх ладонью.
- Ты пить бросай. Лучше Доне цветов купи. Женщины это любят, - сказал Гоша и сделал шаг в сторону вагона.
- Тебя как зовут, - спросил мужик.
- Гоша.
Мужик подал руку. Гоша пожал сухую ладонь.
Когда Гоша зашел в вагон он услышал, что его зовут:
- Гоша! - громыхнуло за спиной.
Он обернулся, а вместе с ним и все те, кто стоял у дверей. Мужик махал ему рукой. Он улыбался, а глаза были красным. Лицо исказилось. Подбородок задергался. И мужик заплакал.
Двери закрылись, разорвав ту маленькую духовную ниточку понимания и доверия. За грязным стеклом побежали витиеватые трубы, на секунду освещаемые, льющимся из окон вагонов метро светом, чтобы потом снова исчезнуть в темноте до следующего синего поезда, несущегося со скоростью шестьдесят четыре километра в час, с уставшими после тяжелого рабочего дня, а оттого озлобленными, пассажирами, беспечно доверившими свои жизни черному туннелю.
Несколько раз в метро у Гоши шла носом кровь. От этого он чувствовал себя как-то по-дурацки, а потому не любил ездить подземным транспортом, но в трех случаях из пяти ездил именно им. Остальные два случая можно было разделить между пешими прогулками и поездками на автобусе. Довольно часто, особенно ранним утром, когда еще на улице почти не было людей, Гоша ходил пешком.
Женщина средних лет по имени Сима медленно вытащила иглу из вены, сидя в плетеном кресле у себя саду. Она на секунду закрыла глаза, а открыв их, посмотрела на небо и увидела симпатичного ковбоя ее разбитой в дребезги хрустальной мечты, уходящего на закат кровавого шара, болтавшегося на капроновой нити в небе полном печали.
- Гоша? Привет.
Бывшая однокурсница Гоши стояла за его спиной и широко улыбалась. На ее лицо было столько косметики, что казалось, если ее поезд чуть-чуть тряхнет, то все осыплется на пол вагона.
- Привет... - Гоша попытался вспомнить имя девушки, но так и не вспомнил.
- Как у тебя дела? У меня все отлично. Даже рассказывать не буду. Ездила сейчас в магазин. Купила себя сапоги классные. На шпильке. Мы сегодня в клуб ночной идем. Пойдешь с нами?
- Тебе даже амфетамина не надо, - перебил ее Гоша. - Тараторишь без остановки!
Девушка смутилась. Чтобы не показать виду, она совершенно по-идиотски захихикала.
- Так ты придешь? - спросила она.
- Приду.
Дома Гоша сразу же прошел на кухню. Голод кричал о себе во все горло, выражая это в довольно громких звуках, рвущихся из Гошиного желудка. На столе стояла вазочка с финиками. Закинув пару фиников в рот, Гоша открыл холодильник. Там почти ничего не было.
Сергей запихнул деньги в карман джинсов, а потом надел их на себя. С голым торсом он прошел в ванную, где почистил зубы Даниной щеткой. Свою он оставил в квартире родителей, на тот случай, если придется к ним вернуться.
Выйдя на улицу, Сергей сел на троллейбус и поехал в сторону Парка Челюскинцев. Он стал у задней стенки, в углу.
- Привет, - услышал Сергей у себя за спиной.
Меньше всего он ожидал встретить Алису.
- Ты, что тут делаешь? - повернувшись, спросил он.
- Я живу в этом районе. Ты забыл? Мне нужно с тобой поговорить.
- Ты, что за мной следила? - Сергей сказал это довольно громко, что даже сам смутился, когда увидел смотрящих на него пассажиров. - Выйдем на Парке Челюскинцев, - буркнул он, и отвернулся к окну.
Алиса покорно стала рядом, взяв его под руку. Сергей сбросил девичью ручку.
Ехали молча. Сергей был в предвкушении дозы быстрого, а потому настроение у него было хорошее. Приятная дрожь нежно щекотала легкие. У Алисы же все внутри тряслось от страха. Она не знала, как Сергей отреагирует на то, что она собиралась ему сказать.
- Я беременная, - сказала Алиса, выйдя из троллейбуса и отойдя на пару метров вперед от остановки.
- Да пошла ты... - сказал Сергей, и повернулся, чтобы уйти.
- Я не шучу, - Алиса схватила его за рукав. - Это правда. Я действительно беременная. Я ходила к врачу. Что мы будем делать?
Ответ последовал незамедлительно:
- Мы? Мы ничего не будем делать. Уж я, так точно! Мне плевать на тебя и на твоего спиногрыза.
- Это и твой ребенок тоже!
- Да мне все равно, чей он! Мне не нужна ни ты, ни он.
- Сергей! - у Алисы потекли слезы.
- Что Сергей? Ты думала, что ноги раздвинешь и я твой на веки? Нет! Не будет такого. И постарайся сделать так, чтобы я тебя больше никогда не видел. Все! Всего хорошего.
Алиса смотрела вслед Сергею до тех пор, пока он не скрылся за поворотом.
Вытерев слезы, она перешла дорогу. В подошедший троллейбус Алиса решила не садиться, а пройтись пешком, тем более, что до дома было всего две остановки.
Вокруг приятно пахло весной. Воздух был совсем не таким, как еще вчера. Он был сухим и свежим. Таким воздухом приятно дышать, но об этом забываешь, буквально, к вечеру. Наверное, потому что привыкаешь. Ко всему можно привыкнуть. Даже к каждодневной смерти молодых наркоманов.
Дома у Алисы никого не было. Родители уехали на дачу - традиционная поездка в первую субботу весны.
До самого вечера Алиса примеряла всю свою одежду. Вечером стало прохладно. Оставив на себе белую майку без рукавов, Алиса прошла в ванну. Она рассматривала свое отражение в зеркале. Приподняв майку, провела рукой по животу.
- Прости, - прошептала она.
Алиса открыла зеркальную дверцу ванного шкафчика, нашла в нем упаковку лезвий. Она взяла одно, распаковала и положила на край ванны. Сняв трусики, Алиса села в ванну. Вода начала медленно окрашиваться в красный цвет. Кровь шла очень быстро. "Не хочу!" - зазвенело в последние мгновения жизни в голове у Алисы. Ей хотелось закричать. Позвать на помощь, но только кого? В доме никого не было. А если бы и были, то сил кричать все равно уже не осталось.
Злость кипела внутри Сергея. Его злило, что какая-то малолетка сама легла под него, а он еще должен был думать о предохранении. Да и вообще, кто знает? Может это даже не его ребенок. "Точно! - обрадовался Сергей новой мысли. - Кто сказал, что это мой ребенок? Алиса сказала. Да она сама лезла ко мне! Я и не хотел с ней трахаться. Это она хотела. Вот сука. Залетела от какого-нибудь мудака из своего класса, а сказала, что от меня. Думала меня наебать? Нет. Меня не наебешь." Он засунул руку в карман, нащупал пачку денег. Это его успокоило окончательно.
На место встречи Сергей опоздал. Обычно дилеры не ждут клиентов. Опоздал - будешь бегать по городу и пытаться вымутить дозу. Никого не волнует, что твои суставы ломит; что твое сердце колотится, а желание ширунться сдавливает горло так сильно, что тебе нечем дышать. Ты сам виноват. Дилеры рассуждает так: если не пришел, значит тебе не очень надо. Тут логика проста. Не продам ему, так продам другому. Клиент всегда найдется.
Сергею просто повезло, что продавец, молодой парень, на вид двадцати четырех лет, случайно встретил знакомую девушку, а потому до сих пор не ушел.
- Ты чего опоздал? - спросил дилер, когда девушка, заметив Сергея, быстро попрощалась и ушла.
- Да так...
- Вмазывайся не здесь. Пройди пару кварталов. И для нас нехорошо, и для вас будет плохо, если у ментов будет повышенное внимание к этому месту.
- Да, конечно.
- Вы все так говорите, ублюдки, а как товар возьмете, так сразу бежите в соседний подъезд. Некоторые вообще охренели до такой степени, что прямо тут, на скамейке раствор готовят. Я тебе сказал. Если я узнаю, что ты тут вмазывался - будешь искать другую точку.
Будучи не глупым, Сергей сделал все, как ему сказали. Он сел на первый подошедший троллейбус и проехал две остановки. Долго бродил по дворам неизвестного ему района, пока не нашел старый дом, где спокойно можно было пустить быстрый по вене.
Спид. Скорость. Быстрый. Это названия одного и того же наркотика. Прошло всего четыре минуты, а Сергей с довольной ухмылкой на лице быстрым шагом несся по улицам. Дойдя до Парка Челюскинцев он спустился в метро. Вместо льготного билета купил жетон. В вагоне плюхнулся на свободное место рядом со стариком интеллигентного вида.
- Привет! - бойко поздоровался Сергей. - Слушай, а это, тебе какие экраны у телевизоров нравятся? Вот мне никакие. Хотя нет. Я обожаю смотреть телевизор. Я когда маленький был мне так нравилось играть с машинками перед телевизором. Все телевизор смотрят, а я под его голубым светом с машинками играю. Я даже на улице, и то играл с машинками. Не только с игрушечными. Я залазил в железную машинку. Ну, помнишь, такие в каждом дворе были. Так вот, я залазил в эту машинку... Хотя постой. Чего там в нее залазить? Она же железная была. И не высокая. А ладно, хуй с ней. Я тебя сейчас вот чего расскажу... Я тебе рассказывал, как я с чуваком одним герасима вмазывал? Он нашел его. Прикинь, за домом нашел! Потом еще тогда быки приехали какие-то. И так по голове надавали товарищу моему, что его даже не откачали. Даже не знал никто, что он откинулся. Пока вонять не стало на весь подъезд.
Стоило поезду сбросить скорость, старик поднялся со своего места и вышел из вагона, быстро заскочив в соседний.
Напротив Сергея сидела девушка, а рядом с ней было пустое место. Не долго думая, Сергей пересел на него.
- Тебя как зовут? - спросил он у девушки. Ну, чего ты молчишь. Меня Сергей зовут. Ну, ладно. Если не хочешь говорить, как тебя зовут, то не говори. Ты где такую сумку купила? Классная сумка. У меня рюкзак есть. Синий. Но он не такой классный, как эта сумка. Хотя знаешь, мне твоя сумка не подойдет. Я люблю читать. Книги там разные... Мне больше всех Пелевин нравится. Вот он классно пишет, да?"Жизнь насекомых" читала? Мне там больше всего понравилось, про то, как два чувака накурились. Их еще глючить начало. Так им казаться начало, что они клопы конопляные и их в косяк забили. Вот я ржал! Только я не слышал, чтобы от шмали так глючило. А знаешь, Пелевин ведь про клопов придумал. Это семена лопаются, когда трубочку куришь. Мне еще Солженицын нравится. Я весь "Архипелаг Гулаг" читал. Там книжек столько в "Архипелаге". "Раковый корпус", еще что-то. А больше Солженицын ничего и не написал. Надо библию читать. У меня псалтырь есть. Там такие мысли! Я весь ветхий завет прочитал. Новый еще не читал, а ветхий уже прочитал. Вот она библия - книжка тоже классная, да? А черт! Забыл, что я тебе рассказывал.
[18]
В комнате, кроме Егора, было еще три человека: одна девушка и два парня. Их имен Егор не знал. Он вообще не помнил, как здесь оказался. В углу работал телевизор. По нему показывали фильм, в котором доблестные сотрудники американской полиции честно выполняли свой долг, при этом все знали кто главный злодей, но арестовать его не могли, потому что не было ордера.
В двух противоположных углах стояло два кресла. Возле одного из них, того, что было ближе к балкону, повернувшись ко всем спиной, лежал один из парней. Он не двигался и не подавал никаких других признаков жизни, так что было не понятно: мертв он или все еще жив. В другом кресле сидел другой парень. Со стороны можно было подумать, что он сосредоточено смотрит в телевизор. На самом деле, он его не видел. Он видел только голубоватый свет, на который и смотрел, периодически поглаживая то щеку, то шею, то какую-нибудь другую часть тела. Напротив, у стены сидела девушка, уронив голову на грудь. Она была в отключке.
Егор проснулся, лежа на диване оттого, что острая пружина впилась ему в бедро. Он сел, свесив ноги. Левая нога вступила во что-то жидкое и липкое. Егор с отвращением посмотрел на пол. В памяти всплыло, что перед тем, как уснуть его рвало несколько раз. В поле зрения была только одна лужа, а это значит - если их, конечно, кто-нибудь не убрал, что мало вероятно, - что где-то в квартире есть еще опасные места.
Кое-как брезгливо вытерев ногу о давно полысевший ковер, Егор встал на ноги. Он пошел в кухню, чтобы попить воды.
Не помня, где находится кухня, сильно шатаясь, он вышел из комнаты. Квартира была небольшой, так что даже в таком состоянии Егор нашел требуемую комнату, вовремя среагировав у порога, переступил очередную лужу блевотины.
На кухне его ожидало разочарование. Ржавая раковина лежала рядом обрубком трубы, наспех заткнутой всяким хламом.
Егор поплелся в ванную.
Грязный унитаз весь был заблеван. Ванна и треснутая раковина тоже. Егор открыл кран с холодной водой, подождал, пока хоть чуть-чуть смоются рвотные массы, и только потом припал к слабенькой струйке воды. Вода была такой холодной, что зубы с первого же глотка начало ломить от холода. Егор не обращал внимания ни на это, ни на резкий запах блевотины, бивший в нос.
Вдоволь напившись, он оторвался от крана. Если бы он захотел сейчас что-нибудь сказать, то вряд ли у него что-нибудь получилось, потому что онемевшее горло перестало подавать признаки жизни.
Егор вернулся в комнату, забыв закрыть кран.
Он подошел к парню, сидящему в кресле и толкнул его в плечо.
- Эй... Как там тебя? Надо вмазать. У меня выход начинается.
Веки парня медленно поднялись. Его тело напоминало маятник: оно монотонно раскачивалось вперед-назад. Голова повернулась в сторону Егора, как бы сама по себе.
- Там, - парень поднял руку.
Егор посмотрел в том направлении, куда указывали дрожащие пальцы.
Он подошел к трюмо, открыл поцарапанную дверцу. Там лежала ложка, перетяжка, зажигалка и пакетик с белым порошком.
Героина было совсем мало. Ровно на четверых.
Тем временем парень поднялся с кресла, подошел к лежащему наркоману.
- Слышишь? Козел. Вставая, бля.
Для уверенности, парень несильно пнул лежачего ногой. Тот перевернулся на спину.
- Пи-и-и-ть. Ой бля. Пи-и-ить.
- Хреново, да? Сейчас поправимся, - ободрил его парень.
Он встал и вышел из комнаты. Егор услышал звон перестукивающихся бутылок, доносящийся из кухни, а потом, как в ванной закрыли кран. Послышался щелчок выключателя.
Парень вернулся, держа в руках зеленую пивную бутылку, наполненную водой. Он подошел к торчку, который продолжал лежать у кресла, приподнял его голову и стал поить из бутылки. Наркоман жадно пил. Когда в бутылке осталось меньше половины воды, тот парень, который принес воду, отвел бутылку в сторону, а голову резко отпустил, так что она с глухим стуком ударилась о пол.
- Хватит тебе! Присосался!
Он подошел к Егору, протянул ему бутылку.
- Готовь раствор. У тебя техника своя? Или нашей машинкой уколешься?
- Своя, - ответил Егор.
Он взял бутылку из рук парня и стал готовить раствор. Он решил, что пускай они сначала вмажутся, а потом он сам себя уколет.
За то время, что он сидел на игле, Егор научился готовить раствор быстро, даже тогда, когда у него начиналась ломка. Единственно, чего он не любил - это делать инъекцию кому-то. Во-первых, из жадности: никакому наркоману не хочется вводить дозу, которую он мог бы ввести себе. Во-вторых, потому, что попасть в чужую вену довольно сложно, особенно если наркоман уже торчит давно и колодцы у него успели попрятаться.
Егор подогрел ложку зажигалкой. Вобрал раствор в шприц, которым пользовались почти все, кто тут бывал и передал его парню, чьего имени он никак не мог вспомнить. А может, он просто не знал его?
- А перетяжку? - спросил он.
Егор засуетился в поисках куска резиновой трубочки, но на трюмо ее не было.
- Она у тебя под ногами, - зло сказал парень.
Егор поднял трубочку. Парень резко выхватил ее у него из рук. Обмотал ее чуть повыше локтя левой руки, и стал сжимать и разжимать кулак. Шприц он взял в рот, а двумя пальцами другой руки похлопал себя по запястью. Торчал он не долго. Это было видно по тому, как вены быстро набухли на предплечье. Парень сделал себе укол.
Выражение его лица моментально изменилось. Он отдал шприц Егору, а сам попытался сесть в кресло, но промахнулся, и упал рядом.
Егор приготовил еще одну дозу. Он подошел ко второму парню. У того неизвестно откуда появились силы. Он уже не лежал, а сидел в кресле. Стоило Егору подойти, как парень выхватил шприц из его рук.
Ему не нужна была перетяжка. Он сжал свою руку в кулак, и вены сразу же вздулись.
Забыв о девушке у стены, Егор стал готовить раствор для себя.
- А мне дозняк? - послышалось невнятное мычание с той стороны, где сидела красотка.
Егор приготовил раствор сначала себе, а из остатков героина стал готовить раствор для девушки. Первую дозу он вобрал в свой шприц, через грязный кусочек ваты. Чтобы вобрать другую дозу, поменьше первых двух и той, что Егор приготовил для себя, ему пришлось подойти ко второму парню, уже ловившему свою драгу, и взять шприц из его костлявых пальцев.
Держа в одной руке свой шприц, а в другой общий, Егор присел на корточки возле девушки.
- На, - сказал он.
- Вмажь меня. Мне совсем хреново... Не вижу ничего.
- Куда тебя? - раздраженно спросил Егор. Струйки пота бежали по спине, груди, ребрам.
- В шею...
Вмазывать в шею - это совсем гиблое дело. Обычно туда вмазывают, если на теле умерли все вены. Самому сделать укол в шею довольно трудно. Особенно, когда у тебя ломка, и руки трясутся так, что ты не смог бы сделать инъекцию даже в набухшую вену на предплечье. Чтобы уколоть в шею, голову надо запрокинуть далеко назад, ведь шею перетянуть нельзя. Но даже это не дает гарантии, что вены там появятся.
- Голову запрокинь, - сказал Егор.
Девушка не пошевелилась.
- Голову, блядь, запрокинь!
На этот раз, девушка сделал то, что от нее требовали.
На шее выступила маленькая вена. У Егора тряслись руки. Он предпринял первую попытку сделать укол, но не попал в вену. Игла ткнулась рядом. Из микроскопической дырочки засочилась кровь.
- Черт, - тихо выругался Егор.
Он попробовал еще раз уколоть девушку, но снова промахнулся.
- Вот черт, - снова выругался Егор.
Он взял свой шприц в рот, и попробовал сделать укол двумя руками. Девушка вскрикнула. Игла вошла глубоко, но мимо вены.
- Черт! Черт! Черт! - заорал Егор. - Идите вы все на хуй!
Егор бросил шприц на пол, а сам побежал в коридор. Своих кроссовок он там не увидел. Он выбежал босиком на лестничную клетку. Там никого не было.
Егор сел в углу, оголил руку, стал пережимать ее ремнем, который одним движением вытащил собственных джинсов, пропитанных запахом пота.
Рука была черной. Множество уколов в одно и то же место сделали свое дело. Уже около месяца, в том месте, где предплечье переходило в плечо, гнили ткани. Они не только источали противный запах гноя, но они так же были практически бесчувственными. Однажды, Егор надавил большим пальцем на почерневшее место, и под пальцем образовалась вмятина. Кожа беззвучно разорвалась, и из образовавшегося узкого отверстия потек густой гной. В правую руку Егор себя не колол. Он пробовал несколько раз, но так и не научился попадать в вену. После того, как купленная, на с трудом собранные, деньги, доза вылилась на руку из-за того, что в момент надавливания на поршень, игла выскочила из вены, Егор решил никогда не колоть себя в правую руку. Он не был на столько богат, чтобы переводить героин на тренировки по попаданию иглы вену правой руки.
Егор пережимал руку ближе к запястью, на котором уже проступили маленькие венки. Не став дожидаться, пока они станут больше или вообще исчезнут, Егор вколол себе героин.
Вместо привычной расслабленности, он почувствовал, как его тело стало похоже на кусок дерева. Руки и ноги наполнились тяжестью. Его стало колотить. Тело начало сползать. Егор ударился головой бетонный пол, но боли не почувствовал.
Ком застрял в горле. Егор не мог дышать.
"ПЕРЕДОЗ," - только и успело промелькнуть в голове.
Сознание то пропадало, то вновь появлялось. Как будто Егор попал в шторм. Волна накрывала его, и в этот момент он ничего не видел. Забывал о том, где он находится. Потом выныривал, но не сам, а какая-то сила выталкивала его на поверхность, чтобы через мгновения снова оказаться под водой.
Надо было встать или хотя бы сесть. Но как? Егор не чувствовал своего тела.
Он видел, как однажды откачивали торчка, у которого был такой же диагноз, под названием "ПЕРЕДОЗИРОВКА". Наркомана поставили на ноги и стали на него орать, чтоб он дышал. Только в вертикальном положении можно восстановить дыхание.
Другой способ вернуться к жизни - пустить по венам горячую воду. Идеальный вариант - глюкозу. Чтобы дозанувшийся начал дышать, надо вколоть ему, по меньшей мере, двадцать кубов воды.
Егор не мог помочь себе сам. Подсознательно он знал, что надо делать, но под рукой не было ни шприца с горячей водой, ни, тем более, глюкозы. Да и сил встать, тоже не было.
Двери лифта раскрылись. Из них вышел мужчина маленького роста в больших, роговых очках.
Он подбежал к Егору. Раскрыл его веки и посмотрел в глаза.
- Ребята, что же вас толкает на это... - говорил мужчина, пытаясь поднять Егора и усадить на пол.
Ему это удалось. Он перетащил его поближе к углу, так, чтобы спиной и левым боком он опирался на стыковые стены.
- Сейчас. Потерпи еще чуток, - попросил мужчина Егора, а сам побежал в квартиру.
Из дому он вызвал "скорую". Порывшись в аптечке мужчина нашел шприц и глюкозу. Он был врачом.
Такое везенье случается не часто. Обычно, случайные свидетели, видя умирающего наркомана, пройдут мимо. Последующие десять минут они будут убеждать себя, что ничего не видели, а на следующий день даже не вспомнят, увиденного накануне.
Скорая помощь приехала довольно быстро. Егор уже дышал, благодаря незнакомому мужчине в коричневом плаще и больших очках, но врачи все равно надели ему кислородную маску. Сделали еще один укол.
Едя в машине "Скорой помощи", Егор осознавал, что, когда он окончательно придет в себя, начнутся разные допросы; будут составляться протоколы. Бессмысленные вопросы:
- Где взял? - и: Давно ли сидишь?
Все это уже не раз проходили другие наркоманы, которые рассказывали об этом Егору.
[19]
Амфетамин - химическое производное молекулы эфедрина.
Чтобы им вмазаться, достаточно зайти в ближайшую аптеку. Там можно купить все, что тебе может понадобиться: нафтизин, шприц, воду для инъекций.
Нафтизин безжалостного выливается на пол ближайшего подъезда. Вместо него в бутылочку заливается купленная вода. Туда же засыпается амфетамин. Раствор подогревается зажигалкой. Ты сам удивишься, как быстро растворится фен. После этого достаточно просто взболтать бутылочку. Никаких хлопьев не будет, но даже если это случится, тебе не нужна вата, чтобы вобрать чистый раствор. Это можно сделать при помощи сигаретного фильтра - петуха. Так будет даже лучше.
Инъекцию можно делать в мышцу. Но лучше пустить по вене. Тогда приход наступит гораздо быстрее. Почти мгновенно.
Струну вводишь в вену. Делаешь контроль. Давишь на поршень. Тебя начинает цеплять. Надо потянуть поршень назад и надавить на него снова, чтобы сделать смыв, но тебе уже даже не хочется вынимать иглу.
Девять часов ты будешь нести всякую чушь. Бродить по улицам. Пытаться что- делать. Делать. Делать...
В метро всегда много народу в шесть часов вечера. Особенно на Октябрьской. Кто-то едет домой, разнося по вагонам запах пота; молодежь летит, сломя голову в центр - сколько лет прошло, а место встреч осталось прежним. Здесь тоже можно купить наркотики.
Гоша спускался по ступенькам в метро, когда на него налетел сзади мужик, совершил акробатический разворот вокруг своей оси на узкой ступеньке, и полетел дальше. Гоша попытался схватить его за куртку, но мужик успел набрать скорость, а потому засаленная ткань выскользнула из пальцев. Спрыгнув с оставшихся двух ступенек, Гоша помог встать мужику.
- Ты извини меня, - начал мужик. От него сильно несло вином и дешевыми сигаретами.
- Да ничего. Ты как? Нормально все? - Гоша посмотрел в лицо мужику. Видимых повреждений не было. - Ну, бывай тогда.
Он отошел на пару метров вперед и стал у края платформы. Последний поезд ушел полторы минуты назад. Гошу похлопали по плечу. Он обернулся. Перед ним стоял мужик, который на него налетел, и, подняв указательный палец вверх с желтым от сигаретного дыма ногтем, силился что-то сказать. Наконец, ему это удалось:
- Ну и молодежь пошла! Даже на хуй не кого послать. Понимаешь меня?
- Да, - Гоша сказал это просто так, для того, чтобы от него отцепился пролетарий. Он не хотел его понимать. Ему хотелось побыть одному.
- А я алкаш... Вот ты мужик, а я алкаш. Ты можешь прийти и сказать батьке - отец, я мужик. А я залью глазки... Да что говорить? Меня мои дети мужиком не считают. Ты знаешь, как я свою жену называю? Я ее называю До-ня. Почему? Да потому что я ее люблю... Люблю, хоть она мне даже не передает, что меня Сашка искал. Сашка - это друг мой. Я ей как-то раз сказал: ты моя жена, меня можешь не уважать, но друзей моих уважать обязана.
Подошедшему поезду Гоша обрадовался искренне, по-детски, но не показал виду. Он протянул руку с раскрытой вверх ладонью.
- Ты пить бросай. Лучше Доне цветов купи. Женщины это любят, - сказал Гоша и сделал шаг в сторону вагона.
- Тебя как зовут, - спросил мужик.
- Гоша.
Мужик подал руку. Гоша пожал сухую ладонь.
Когда Гоша зашел в вагон он услышал, что его зовут:
- Гоша! - громыхнуло за спиной.
Он обернулся, а вместе с ним и все те, кто стоял у дверей. Мужик махал ему рукой. Он улыбался, а глаза были красным. Лицо исказилось. Подбородок задергался. И мужик заплакал.
Двери закрылись, разорвав ту маленькую духовную ниточку понимания и доверия. За грязным стеклом побежали витиеватые трубы, на секунду освещаемые, льющимся из окон вагонов метро светом, чтобы потом снова исчезнуть в темноте до следующего синего поезда, несущегося со скоростью шестьдесят четыре километра в час, с уставшими после тяжелого рабочего дня, а оттого озлобленными, пассажирами, беспечно доверившими свои жизни черному туннелю.
Несколько раз в метро у Гоши шла носом кровь. От этого он чувствовал себя как-то по-дурацки, а потому не любил ездить подземным транспортом, но в трех случаях из пяти ездил именно им. Остальные два случая можно было разделить между пешими прогулками и поездками на автобусе. Довольно часто, особенно ранним утром, когда еще на улице почти не было людей, Гоша ходил пешком.
Женщина средних лет по имени Сима медленно вытащила иглу из вены, сидя в плетеном кресле у себя саду. Она на секунду закрыла глаза, а открыв их, посмотрела на небо и увидела симпатичного ковбоя ее разбитой в дребезги хрустальной мечты, уходящего на закат кровавого шара, болтавшегося на капроновой нити в небе полном печали.
- Гоша? Привет.
Бывшая однокурсница Гоши стояла за его спиной и широко улыбалась. На ее лицо было столько косметики, что казалось, если ее поезд чуть-чуть тряхнет, то все осыплется на пол вагона.
- Привет... - Гоша попытался вспомнить имя девушки, но так и не вспомнил.
- Как у тебя дела? У меня все отлично. Даже рассказывать не буду. Ездила сейчас в магазин. Купила себя сапоги классные. На шпильке. Мы сегодня в клуб ночной идем. Пойдешь с нами?
- Тебе даже амфетамина не надо, - перебил ее Гоша. - Тараторишь без остановки!
Девушка смутилась. Чтобы не показать виду, она совершенно по-идиотски захихикала.
- Так ты придешь? - спросила она.
- Приду.
Дома Гоша сразу же прошел на кухню. Голод кричал о себе во все горло, выражая это в довольно громких звуках, рвущихся из Гошиного желудка. На столе стояла вазочка с финиками. Закинув пару фиников в рот, Гоша открыл холодильник. Там почти ничего не было.