— Сержант Сапвуд, что ты здесь делаешь? Гоффа подпрыгнул и резко приблизился, держа копье наготове:
— Кто здесь? С кем это ты разговариваешь?
Сержант Сапвуд выскочил из своего укрытия, готовый к действию. С резким криком хорек выставил копье вперед. Сапвуд сделал выпад и отбил копье своими длинными задними лапами. Гоффа попытался было схватить его, но был встречен серией ударов чемпиона Саламандастрона по боксу. Последовал стремительный натиск, по два удара пришлись на каждую сторону головы Гоффы, затем мощный прямой удар в подбородок. Гоффа упал на землю.
Пиккль выскочил вперед, недоумение и тревога были написаны на его морде.
— Я что говорю, сержант, старина…
— Ты что, не видишь, тупица? — С этими словами сержант Сапвуд схватил Пиккля за ухо. — Не видишь, что скоро целая армия врагов будет здесь. Вы в ловушке. Бегите, спасайтесь!
Орущая орда под предводительством Фераго появилась на вершине холма. Сапвуд бросил испытующий взгляд на Мару, затем выхватил из-за камня свой дротик и сунул его ей в лапы.
— Слишком поздно, но все-таки бегите. У вас есть шанс, а я попытаюсь увести их в сторону!
9
10
11
— Кто здесь? С кем это ты разговариваешь?
Сержант Сапвуд выскочил из своего укрытия, готовый к действию. С резким криком хорек выставил копье вперед. Сапвуд сделал выпад и отбил копье своими длинными задними лапами. Гоффа попытался было схватить его, но был встречен серией ударов чемпиона Саламандастрона по боксу. Последовал стремительный натиск, по два удара пришлись на каждую сторону головы Гоффы, затем мощный прямой удар в подбородок. Гоффа упал на землю.
Пиккль выскочил вперед, недоумение и тревога были написаны на его морде.
— Я что говорю, сержант, старина…
— Ты что, не видишь, тупица? — С этими словами сержант Сапвуд схватил Пиккля за ухо. — Не видишь, что скоро целая армия врагов будет здесь. Вы в ловушке. Бегите, спасайтесь!
Орущая орда под предводительством Фераго появилась на вершине холма. Сапвуд бросил испытующий взгляд на Мару, затем выхватил из-за камня свой дротик и сунул его ей в лапы.
— Слишком поздно, но все-таки бегите. У вас есть шанс, а я попытаюсь увести их в сторону!
9
Празднование Дня Названия в аббатстве Рэдволл было в полном разгаре. Началось оно рано утром с того, что малыши промаршировали вокруг сада, где были встречены Тругом. Поскольку барсучихи теперь в аббатстве не было, Труг загримировался под нее, раскрасив себе морду черными и белыми полосками и накинув на плечи старую портьеру. В лапы он взял черпак и, держа его так, будто это была боевая дубинка, выкрикнул традиционное приветствие:
— Труг, ты мне приснился прошлой ночью.
— Хо-хо-хо, догадываюсь, малыш!
— Труг, а почему тебя все называют Полосатой?
— Это только в День Названия, когда я наряжаюсь барсучихой. В прежние дни барсучиху в аббатстве часто называли защитницей, нашему аббатству Рэдволл она была как родная мать. А почему ты спрашиваешь?
Волнение наступающего пиршества захватило Самкима, и он, выпустив лапу Труга и не ответив, побежал к своему месту за столом, между Арулой и двумя ласками. Все принялись угощаться.
Битоглаз, чье лицо было перемазано взбитыми сливками и клубникой, пытался разом есть и засахаренные каштаны, и вафли с мятным кремом, запихивая их в рот одновременно. Тура опускал горячую овощную запеканку в сваренные на меду сливы и ел их, с удовольствием запивая напитком из одуванчиков и лопухов.
— Пфф, чудила! Вот, я понимаю, это жизнь! Старое доброе аббатство Рэдволл, вот что я хочу сказать!
— Тут ты прав, чудила. Это стоит всех купаний, и сальных сковородок, и ванн тоже!
Сестра Труга Труган бросила брату вызов: кто съест больше переперченного супа из рачков. Труг, не задумываясь, положил в свою миску полную пригоршню перца и, наклонившись над ней, принялся есть. Труган немедленно бросила себе две пригоршни перцу, и, когда начала есть, из глаз ее потекли слезы. Чтобы не остаться в хвосте, Труг добавил еще перца, в то время как Труган добавила еще полный пакетик перца в свою миску. Из их мгновенно покрасневших глаз уже градом текли слезы, но оба продолжали хлебать, пока аббатиса не воскликнула:
— Объявляю ничью. Победители Труг и Труган!
Обе выдры выскочили из-за стола и окунули морды в открытую кастрюлю с холодным сидром. Смех, прокатившийся за столом, не мог заглушить громкого хлюпанья брата и сестры, которые, чтобы охладить горящие рты, чуть не окунались в сидр.
Брат Остролист аккуратно слил обе их миски в свою, добавил еще немного перцу и, не поморщившись, доел весь суп, обронив одно-единственное замечание:
— Ммм, вкусно, только перцу маловато.
К полудню все участники пиршества отвалились от столов и разлеглись под деревьями и кустами по всему саду. Думбл и остальная малышня громко похрапывали в гамаке, который сестра Настурция повесила между двумя яблонями. Самким и Арула присоединились к брату Остролисту и брату Ревунчику, которые поместились в тени большого клена, росшего в южном углу сада. Остролист зевнул и потянулся, собираясь вздремнуть:
— Ну, Самким, как твои ласки отнеслись ко Дню Названия?
Самким, хотя глаза у него тоже закрывались, следил за полетом пчелы к цветочным клумбам.
— Ты не поверишь, но они все еще за столом. Наверное, они долго голодали до того, как попали к нам.
Мара и Пиккль бросились в одну сторону, а Сапвуд в другую. Фераго и Клитч возглавляли банду, которая шла по склону холма. Внезапность нападения пропала, и, услышав крик Гоффы, они перестали прятаться.
Фераго, взобравшись на гребень холма, быстро оценил ситуацию. Немедленно обернувшись назад, он крикнул:
— А ну в погоню за зайцем, задержать шпиона! А тем двоим отрезать путь!
Бегом направляясь к южным дюнам, Мара и Пиккль вдруг увидели двух хорьков и лиса, оказавшихся у них на пути. Фераго послал их преградить Сапвуду путь отступления, и таким образом они оказались перед двумя беглецами.
Мара почувствовала, что внутри у нее разгорается бешенство: их обманули друзья! Она обратилась к Пикклю, передавая ему дротик:
— Оставь лиса мне. Ты возьми на себя одного из хорьков, а вторым займемся вместе!
У лиса в лапах была пика. Он зарычал и двинулся прямо на Мару. Припомнив действия Сапвуда, она отпрыгнула в сторону, выхватила пику из лап лиса и далеко отбросила ее. Не ожидая такой ярости от молодой барсучихи, лис застыл на месте. В следующее мгновение Мара ударила его в челюсть. Удивленные глаза лиса закатились, и он рухнул навзничь.
Тем временем Пиккль бежал прямо на хорьков и тут же уложил одного, изо всех сил стукнув его между ушей своим дротиком. Удар удался, но дротик переломился.
Тут подоспела Мара. Схватив обломок дротика, она дико зарычала:
— Иди сюда, Пиккль. Посмотрим, сумеет ли этот хищник драться, как солдат!
Хорек, в лапах которого был кинжал, тем не менее лишился мужества — на него наступали разгневанные звери с обломками дротика в лапах, глаза их горели бешеным огнем. С коротким вскриком он выронил кинжал и кинулся бежать, спасая свою шкуру.
Кинжал подобрала Мара. Она тяжело дышала, из груди ее все еще вырывалось грозное ворчание:
— Пусть попробуют меня остановить! Пусть только попробуют!
— Совсем неплохо, старушка. Никогда не думал, что ты такой классный боец.
Барсучиха все еще дрожала в пылу своей первой битвы.
— Оказывается, чертовски здорово, когда у тебя в жилах течет барсучья кровь!
Громкое тяжелое дыхание предупредило их о том, что приближается войско Фераго.
— Сейчас не время болтать, — заметил Пиккль и схватил Мару за лапу. — Побежали отсюда, судя по звукам, их тут слишком много.
И они бросились бежать через песчаные холмы.
Сапвуд же удирал в противоположном направлении, его по пятам преследовали главные силы противника. Заяц имел боевой опыт и улепетывал с такой скоростью, которая была недоступна его преследователям, но и сам он не мог поддерживать ее долго. Оглянувшись, он увидел трех горностаев, значительно оторвавшихся от остальных. Угрюмо усмехнувшись, Сапвуд присел и спрятался за дюной, мысленно высчитывая время приближения преследователей. Точно в предугаданный момент он выпрыгнул из засады прямо перед ними, держа лапы наготове. Прежде чем они остановились, он уложил двоих: первого великолепным двойным ударом в нос, а второго — ударом в подбородок. Третьего заяц пропустил и затем достал его скользящим ударом в живот. Когда он обернулся, чтобы закончить работу хуком слева, горностай вдруг взмахнул своим кривым мечом и ударил Сапвуда по лапе. Остальные охотники были уже недалеко, поэтому Сапвуд подавил стон и резко сорвался с места, приседая и уворачиваясь на бегу.
Фераго и Клитч прекратили преследование и остановились на гребне дюны, провожая взглядами погоню за Сапвудом. Фераго сердито сплюнул в песок:
— Черт ему в зубы! Им не схватить этого зайца, он мог бы бежать вдвое медленнее, его не догнать. А как другие двое?
Клитч стоял вытянувшись на цыпочках, изучая дюны в противоположном направлении.
— Я их нигде не вижу. Их могли схватить. Наших там было достаточно.
Фераго отвернулся и в сильном гневе принялся втыкать нож в землю.
— Получилось как всегда. Если хочешь чего-нибудь добиться, то сделай это сам, не полагаясь на других. Болваны!
Клитч насмешливо скривил губы:
— Во всяком случае, мы с Гоффой сделали все, что нам поручили. Мы привели их сюда, и все, что тебе требовалось, — это окружить их.
— Щенок! — Фераго встал, многозначительно поигрывая ножом. — Считаешь, это я дал им убежать?
Внезапно в лапах Клитча блеснул меч. Его глаза превратились в две льдинки.
— Я просто констатирую факты, старик! Убийца задрожал от бешенства и приготовился метнуть свой нож.
— Значит, старик!
Клитч двинулся вперед, его меч почти коснулся горла Фераго.
— Да, старик, и ты сдохнешь на месте, если попытаешься что-нибудь сделать своей точилкой.
Два разгневанных горностая скрестили взгляды своих голубых глаз, затем Фераго коротко зарычал и опустил кинжал:
— Что за споры между своими? Нужно собирать армию в кулак. Сегодня же ночью двинем на Саламандастрон!
Две мышки, Турзель и Фиалка, выступили вперед. Пританцовывая вокруг Труга, они напевали:
— Что вы затеяли тут за игру?
Что надо вам тут, на пиру, на пиру?
Труг замахал на них черпаком:
— О Полосатая, выслушай нас!
Дай детям послушным покушать сейчас!
По традиции обращаться к аббатисе за разрешением начать пир выпадало на долю самого маленького. В этот раз таким оказался Думбл. Его голову обвивал цветочный венок, в лапе он держал ивовый прутик. В таком наряде мышонок выступил вперед и начал было свою речь, но неожиданно сбился раз, другой, затем наконец собрался с духом и, вызвав аплодисменты и смех со всех сторон, выпалил все слова правильно:
— Кушать сейчас не могу я вам дать —
Надобно всем Дня Названия ждать!
Аббатиса Долина выступила вперед. По случаю праздника она была одета в свой самый лучший наряд и громко объявила, вызвав всеобщую радость:
— Матушка, ты Полосатой скорей
Скажи: «День Названья уже у дверей!»
Труг отступил, и все кинулись занимать места за столами. Самким взял Труга за лапу и повел его вместе со всеми:
— Хватит тебя, Полосатая, слушать!
Дети со мною — им хочется кушать!
— Труг, ты мне приснился прошлой ночью.
— Хо-хо-хо, догадываюсь, малыш!
— Труг, а почему тебя все называют Полосатой?
— Это только в День Названия, когда я наряжаюсь барсучихой. В прежние дни барсучиху в аббатстве часто называли защитницей, нашему аббатству Рэдволл она была как родная мать. А почему ты спрашиваешь?
Волнение наступающего пиршества захватило Самкима, и он, выпустив лапу Труга и не ответив, побежал к своему месту за столом, между Арулой и двумя ласками. Все принялись угощаться.
Битоглаз, чье лицо было перемазано взбитыми сливками и клубникой, пытался разом есть и засахаренные каштаны, и вафли с мятным кремом, запихивая их в рот одновременно. Тура опускал горячую овощную запеканку в сваренные на меду сливы и ел их, с удовольствием запивая напитком из одуванчиков и лопухов.
— Пфф, чудила! Вот, я понимаю, это жизнь! Старое доброе аббатство Рэдволл, вот что я хочу сказать!
— Тут ты прав, чудила. Это стоит всех купаний, и сальных сковородок, и ванн тоже!
Сестра Труга Труган бросила брату вызов: кто съест больше переперченного супа из рачков. Труг, не задумываясь, положил в свою миску полную пригоршню перца и, наклонившись над ней, принялся есть. Труган немедленно бросила себе две пригоршни перцу, и, когда начала есть, из глаз ее потекли слезы. Чтобы не остаться в хвосте, Труг добавил еще перца, в то время как Труган добавила еще полный пакетик перца в свою миску. Из их мгновенно покрасневших глаз уже градом текли слезы, но оба продолжали хлебать, пока аббатиса не воскликнула:
— Объявляю ничью. Победители Труг и Труган!
Обе выдры выскочили из-за стола и окунули морды в открытую кастрюлю с холодным сидром. Смех, прокатившийся за столом, не мог заглушить громкого хлюпанья брата и сестры, которые, чтобы охладить горящие рты, чуть не окунались в сидр.
Брат Остролист аккуратно слил обе их миски в свою, добавил еще немного перцу и, не поморщившись, доел весь суп, обронив одно-единственное замечание:
— Ммм, вкусно, только перцу маловато.
К полудню все участники пиршества отвалились от столов и разлеглись под деревьями и кустами по всему саду. Думбл и остальная малышня громко похрапывали в гамаке, который сестра Настурция повесила между двумя яблонями. Самким и Арула присоединились к брату Остролисту и брату Ревунчику, которые поместились в тени большого клена, росшего в южном углу сада. Остролист зевнул и потянулся, собираясь вздремнуть:
— Ну, Самким, как твои ласки отнеслись ко Дню Названия?
Самким, хотя глаза у него тоже закрывались, следил за полетом пчелы к цветочным клумбам.
— Ты не поверишь, но они все еще за столом. Наверное, они долго голодали до того, как попали к нам.
Мара и Пиккль бросились в одну сторону, а Сапвуд в другую. Фераго и Клитч возглавляли банду, которая шла по склону холма. Внезапность нападения пропала, и, услышав крик Гоффы, они перестали прятаться.
Фераго, взобравшись на гребень холма, быстро оценил ситуацию. Немедленно обернувшись назад, он крикнул:
— А ну в погоню за зайцем, задержать шпиона! А тем двоим отрезать путь!
Бегом направляясь к южным дюнам, Мара и Пиккль вдруг увидели двух хорьков и лиса, оказавшихся у них на пути. Фераго послал их преградить Сапвуду путь отступления, и таким образом они оказались перед двумя беглецами.
Мара почувствовала, что внутри у нее разгорается бешенство: их обманули друзья! Она обратилась к Пикклю, передавая ему дротик:
— Оставь лиса мне. Ты возьми на себя одного из хорьков, а вторым займемся вместе!
У лиса в лапах была пика. Он зарычал и двинулся прямо на Мару. Припомнив действия Сапвуда, она отпрыгнула в сторону, выхватила пику из лап лиса и далеко отбросила ее. Не ожидая такой ярости от молодой барсучихи, лис застыл на месте. В следующее мгновение Мара ударила его в челюсть. Удивленные глаза лиса закатились, и он рухнул навзничь.
Тем временем Пиккль бежал прямо на хорьков и тут же уложил одного, изо всех сил стукнув его между ушей своим дротиком. Удар удался, но дротик переломился.
Тут подоспела Мара. Схватив обломок дротика, она дико зарычала:
— Иди сюда, Пиккль. Посмотрим, сумеет ли этот хищник драться, как солдат!
Хорек, в лапах которого был кинжал, тем не менее лишился мужества — на него наступали разгневанные звери с обломками дротика в лапах, глаза их горели бешеным огнем. С коротким вскриком он выронил кинжал и кинулся бежать, спасая свою шкуру.
Кинжал подобрала Мара. Она тяжело дышала, из груди ее все еще вырывалось грозное ворчание:
— Пусть попробуют меня остановить! Пусть только попробуют!
— Совсем неплохо, старушка. Никогда не думал, что ты такой классный боец.
Барсучиха все еще дрожала в пылу своей первой битвы.
— Оказывается, чертовски здорово, когда у тебя в жилах течет барсучья кровь!
Громкое тяжелое дыхание предупредило их о том, что приближается войско Фераго.
— Сейчас не время болтать, — заметил Пиккль и схватил Мару за лапу. — Побежали отсюда, судя по звукам, их тут слишком много.
И они бросились бежать через песчаные холмы.
Сапвуд же удирал в противоположном направлении, его по пятам преследовали главные силы противника. Заяц имел боевой опыт и улепетывал с такой скоростью, которая была недоступна его преследователям, но и сам он не мог поддерживать ее долго. Оглянувшись, он увидел трех горностаев, значительно оторвавшихся от остальных. Угрюмо усмехнувшись, Сапвуд присел и спрятался за дюной, мысленно высчитывая время приближения преследователей. Точно в предугаданный момент он выпрыгнул из засады прямо перед ними, держа лапы наготове. Прежде чем они остановились, он уложил двоих: первого великолепным двойным ударом в нос, а второго — ударом в подбородок. Третьего заяц пропустил и затем достал его скользящим ударом в живот. Когда он обернулся, чтобы закончить работу хуком слева, горностай вдруг взмахнул своим кривым мечом и ударил Сапвуда по лапе. Остальные охотники были уже недалеко, поэтому Сапвуд подавил стон и резко сорвался с места, приседая и уворачиваясь на бегу.
Фераго и Клитч прекратили преследование и остановились на гребне дюны, провожая взглядами погоню за Сапвудом. Фераго сердито сплюнул в песок:
— Черт ему в зубы! Им не схватить этого зайца, он мог бы бежать вдвое медленнее, его не догнать. А как другие двое?
Клитч стоял вытянувшись на цыпочках, изучая дюны в противоположном направлении.
— Я их нигде не вижу. Их могли схватить. Наших там было достаточно.
Фераго отвернулся и в сильном гневе принялся втыкать нож в землю.
— Получилось как всегда. Если хочешь чего-нибудь добиться, то сделай это сам, не полагаясь на других. Болваны!
Клитч насмешливо скривил губы:
— Во всяком случае, мы с Гоффой сделали все, что нам поручили. Мы привели их сюда, и все, что тебе требовалось, — это окружить их.
— Щенок! — Фераго встал, многозначительно поигрывая ножом. — Считаешь, это я дал им убежать?
Внезапно в лапах Клитча блеснул меч. Его глаза превратились в две льдинки.
— Я просто констатирую факты, старик! Убийца задрожал от бешенства и приготовился метнуть свой нож.
— Значит, старик!
Клитч двинулся вперед, его меч почти коснулся горла Фераго.
— Да, старик, и ты сдохнешь на месте, если попытаешься что-нибудь сделать своей точилкой.
Два разгневанных горностая скрестили взгляды своих голубых глаз, затем Фераго коротко зарычал и опустил кинжал:
— Что за споры между своими? Нужно собирать армию в кулак. Сегодня же ночью двинем на Саламандастрон!
10
Оборудование для вечерних игр было установлено на западной лужайке. Мишени, столбы, смазанные салом, веревки, обручи и прочий спортивный инвентарь были разложены там, где предполагалось провести игры. Арула и Самким как раз помогали Тодду Иголке забивать в землю колья для бросания колец, когда к ним подошла Вера Иголка, озабоченно покачивая головой:
— Должна предупредить, что эти две ласки все еще едят. Только посмотрите на них, вот обжоры! Я дважды пыталась остановить их, но они не обращают на меня внимания. Сделай что-нибудь, Тодд, иначе они, того гляди, умрут от переедания!
По саду шагала процессия, возглавляемая Тругом. Проходя мимо Арулы и Самкима, он помахал им лапой:
— Так-то вы относитесь к своим обязанностям, друзья? Аббатиса сказала, что вы отвечаете за тех двух негодников. Но не беспокойтесь, мы с Труган займемся ими.
Битоглаз и Тура жалобно стонали, заталкивая пищу в рот обеими лапами.
Взмахнув лапой, Труг быстро очистил от остатков еды близлежащую часть стола. Когда же обжоры попытались взобраться на стол, чтобы продолжить свое занятие, Труган схватила их за уши. При виде этого кошмарного зрелища Бреммун от отвращения прикрыл глаза:
— Отправьте их в изолятор, и побыстрее! Труган взвалила Битоглаза на плечи. Тура икнул и жалобно заверещал, когда Труг попытался с ним обойтись таким же образом:
— Не тащите нас в этот, как его, зылятор! Оставьте нас здесь в покое. О, мои кишки!
Брат Остролист сочувственно потрепал их по спинам:
— Будет, будет, не волнуйтесь, вы просто немножечко полежите в мягких кроватках. После того, конечно, как я полечу вас. У меня есть превосходное лекарство, в его состав входят дикий чеснок, кора вяза, горький корень алоэ и толченый лист щавеля, смешанные с соком крапивы и порошком крестовника. По две столовые ложки каждому, и будете у меня как огурчики.
Сестра Настурция подмигнула Самкиму:
— И не знаю, право, хватит ли им по две ложки. Судя по их состоянию, надо бы по три!
Труг пинком открыл дверь изолятора:
— Три и будет. Тодд, Бреммун, садитесь-ка им на задние лапы, мы с Труган на передние, а вы, Самким и Арула, зажмите им носы, чтобы как следует рты открыли.
— Сжальтесь! Помогите!
Остролист достал ложку с противно пахнущим лекарством:
— Еще один вопль, и я удваиваю дозу!
К играм приступили перед сумерками. Самким и Арула начали их бегом на трех лапах, выполненном в прекрасном стиле. Затем дружный смех и веселье вызвал бой подушками среди старших, в то время как остальные приступили к состязанию на смазанном салом столбе. Аббатиса и Бреммун, которые всегда отличались меткостью при набрасывании колец, были приятно удивлены Думблом — он набрасывал кольца более метко, чем кто-либо другой, и завоевал несколько призов. Тодд Иголка заслужил всеобщее одобрение, выступив на крикетной лужайке, вместо крикетного молотка он использовал свою трость. Турзель и Фиалка победили в беге вокруг стен аббатства, а брат Ревунчик и брат Остролист победили всех, играя в желуди.
Игры были в самом разгаре, когда Кротоначальник поднял вверх лапу и принюхался:
— Урр, пахнет так, будто гром с молнией будет.
Отдаленный раскат грома подтвердил правильность нюха Кротоначальника. В еще теплом вечернем воздухе появилась какая-то тяжесть, и молния, блеснувшая на востоке, осветила верхушки деревьев восточного края Страны Цветущих Мхов. Малыши было расстроились и стали плакать, но сестра Настурция утешила их предложением перенести игры в Большой Зал.
Вера Иголка поддержала эту идею:
— Пошли дружненько в зал. Только нужно собрать весь спортивный инвентарь. А я тем временем посмотрю, что можно приготовить на ужин. Может, горячего меду и холодного клубничного ликера из кладовой? Подходит?
Молодежь криками радости приветствовала это предложение и начала собирать снаряжение. Самким и Арула хотели было принести из оружейной луки и стрелы, но их остановил суровый взгляд Бреммуна.
— Помните, что я вам сказал насчет лука и стрел? Это дело предоставьте мне и держитесь от соблазна подальше. Лучше унесите лямки для перетягивания каната, вот это будет помощь.
Над головами прогрохотал удар грома, молния расколола небо пополам, и крупные, как орехи, капли дождя застучали по земле.
Все приспособления для игр уже внесли в зал. Вдруг Тодд стал ощупывать карманы своего жакета и, ничего не найдя, схватился за колючки на голове:
— Я забыл свои очки. Кажется, они на западном крыльце. Я промокну до нитки, пока доберусь до них!
Самким выступил вперед, предлагая свою помощь:
— Я принесу твои очки, Тодд. Я и так уж промок, пока носил в зал спортивное снаряжение. Пошли, Арула!
Дождь был сильным и теплым, без малейшего ветерка. Самким и Арула добежали до западного крыльца, шлепая по лужам. Очки оказались именно там, где и предполагал Тодд. Захватив их, друзья нехотя побрели назад, наслаждаясь проливным дождем. Не пугаясь грома и молний, они шли, запрокинув головы и ловя падающие капли раскрытыми ртами. Вдруг прямо над ними раздался страшный удар грома и молния ударила прямо во флюгер, закрепленный на крыше аббатства, и все осветилось призрачным светом.
— Вот это да! Ты видела, Арула?
— Еще бы!
Над их головами послышалось странное жужжание. Боясь, что снова ударит молния, Арула бросилась наземь и прикрыла лапами голову. Самким только зажмурился, когда что-то пролетело мимо него.
Совсем рядом с ним в мокрую землю лужайки вонзился меч. Самким обомлел от удивления.
Арула рискнула меж лап взглянуть на происходящее:
— Что это было? Снова молния? Самким уже высвободил меч из земли:
— Вот что это было. Смотри, Арула.
Струи дождя сбегали по остро отточенному клинку, по канавке для стока крови — от красного камня в черной кожаной рукояти и серебряного эфеса до самого кончика острия. Друзья в страхе смотрели на меч. Он сверкал и светился под дождем, отражая сверкание молний, и казалось, что сам клинок источает белое сияние. Самким осторожно держал меч обеими лапами.
— Меч Мартина Воителя!
Мара и Пиккль услышали удар грома на востоке, когда, спотыкаясь и задыхаясь, бежали между сумеречными холмами. Войско Фераго преследовало их по пятам. Всю первую половину дня они провели тщетно пытаясь уйти от погони, иногда для краткой передышки прячась между дюнами, иногда пересекая открытое пространство прямо на виду у противника. Мара споткнулась и упала, тяжело хватая ртом воздух. Пиккль попытался ее поднять.
— Нет… — Мара оттолкнула зайца. — Уходи. Спасайся… Не могу больше бежать… Ступай, Пиккль…
Пиккль, стоя, покачал головой, его узкая грудь тяжело вздымалась.
— Ничего подобного, старушка. Слышь, тебе придется бежать вместе со мной, вот!
И тут начался дождь, сначала слабенький, но быстро перешедший в ливень. Грохотал гром, молнии освещали дюны.
Пиккль огляделся:
— Хо, кажется, есть шанс на спасение. Видишь ту высокую дюну прямо перед нами? Там есть маленькое отверстие, ну как пещера. Там еще растет высокая трава. — Напрягшись изо всех сил, он поднял Мару с земли. — Пошли!
Они обогнули холм и незаметно для противника стали взбираться на него с противоположной стороны. Дождь яростно поливал их, когда они оказались на самой вершине и быстро нырнули в заросший травой лаз. Поглядывая сквозь завесу травы, они перевели дыхание. Дождь быстро смыл все следы, наступила ночь. Вскоре друзья различили голоса своих преследователей.
— Ты точно видел, как они шли этим путем, Гнилоух?
— Точно. Я же сказал тебе.
— Ну и где они сейчас?
— Понятия не имею. Этот дождь спутал нам все карты.
— Фераго сойдет с ума от злости, когда увидит, что мы вернулись без них.
— Не напоминай. Пошли скорей. Разделимся и будем искать.
Друзья в своем убежище обсохли и устроились вполне уютно. Пиккль зевнул и прошептал Маре:
— Ладно, похоже, сегодня они нас не найдут. Я собираюсь вздремнуть. Разбуди меня попозже, я подежурю. Лады?
Мара кивнула и устроилась поудобнее, чтобы следить за подручными Фераго. Вскоре они ушли, проклиная Гнилоуха за плохое зрение и ложные сведения. Мара прислушалась к их удаляющимся голосам, пока они уходили в темноту под дождем.
Бурчание в животе разбудило Пиккля, и он, расправляя онемевшие лапы, выглянул из пещеры:
— Клянусь мехом, я проголодался! Они ушли? Мара сорвала листик травы и надкусила его.
— Они давно ушли. Почему бы тебе не забыть о своем голоде и не поспать еще немного? В нашем положении у нас не так уж много других занятий.
Пиккль застонал. В животе у него будто камни переворачивались. Мара с сочувствием дернула его за ухо:
— Мы найдем еду, когда рассветет. Поспи немножко. А я еще подежурю, мне пока не хочется спать.
Некоторое время спустя по успокоившемуся дыханию Мара поняла, что заяц заснул. Тогда она подперла подбородок лапами и задумалась. Постепенно веки начали тяжелеть. Она стала чаще моргать, чувствуя приближение дремы.
Шорох в траве над головой заставил Мару встрепенуться. Вдруг послышалось шипение и узкая голова рептилии показалась в отверстии пещеры, глаза светились, язык энергично двигался. Лапа Мары потянулась за кинжалом, и барсучиха крикнула:
— Просыпайся, Пиккль!
— Должна предупредить, что эти две ласки все еще едят. Только посмотрите на них, вот обжоры! Я дважды пыталась остановить их, но они не обращают на меня внимания. Сделай что-нибудь, Тодд, иначе они, того гляди, умрут от переедания!
По саду шагала процессия, возглавляемая Тругом. Проходя мимо Арулы и Самкима, он помахал им лапой:
— Так-то вы относитесь к своим обязанностям, друзья? Аббатиса сказала, что вы отвечаете за тех двух негодников. Но не беспокойтесь, мы с Труган займемся ими.
Битоглаз и Тура жалобно стонали, заталкивая пищу в рот обеими лапами.
Взмахнув лапой, Труг быстро очистил от остатков еды близлежащую часть стола. Когда же обжоры попытались взобраться на стол, чтобы продолжить свое занятие, Труган схватила их за уши. При виде этого кошмарного зрелища Бреммун от отвращения прикрыл глаза:
— Отправьте их в изолятор, и побыстрее! Труган взвалила Битоглаза на плечи. Тура икнул и жалобно заверещал, когда Труг попытался с ним обойтись таким же образом:
— Не тащите нас в этот, как его, зылятор! Оставьте нас здесь в покое. О, мои кишки!
Брат Остролист сочувственно потрепал их по спинам:
— Будет, будет, не волнуйтесь, вы просто немножечко полежите в мягких кроватках. После того, конечно, как я полечу вас. У меня есть превосходное лекарство, в его состав входят дикий чеснок, кора вяза, горький корень алоэ и толченый лист щавеля, смешанные с соком крапивы и порошком крестовника. По две столовые ложки каждому, и будете у меня как огурчики.
Сестра Настурция подмигнула Самкиму:
— И не знаю, право, хватит ли им по две ложки. Судя по их состоянию, надо бы по три!
Труг пинком открыл дверь изолятора:
— Три и будет. Тодд, Бреммун, садитесь-ка им на задние лапы, мы с Труган на передние, а вы, Самким и Арула, зажмите им носы, чтобы как следует рты открыли.
— Сжальтесь! Помогите!
Остролист достал ложку с противно пахнущим лекарством:
— Еще один вопль, и я удваиваю дозу!
К играм приступили перед сумерками. Самким и Арула начали их бегом на трех лапах, выполненном в прекрасном стиле. Затем дружный смех и веселье вызвал бой подушками среди старших, в то время как остальные приступили к состязанию на смазанном салом столбе. Аббатиса и Бреммун, которые всегда отличались меткостью при набрасывании колец, были приятно удивлены Думблом — он набрасывал кольца более метко, чем кто-либо другой, и завоевал несколько призов. Тодд Иголка заслужил всеобщее одобрение, выступив на крикетной лужайке, вместо крикетного молотка он использовал свою трость. Турзель и Фиалка победили в беге вокруг стен аббатства, а брат Ревунчик и брат Остролист победили всех, играя в желуди.
Игры были в самом разгаре, когда Кротоначальник поднял вверх лапу и принюхался:
— Урр, пахнет так, будто гром с молнией будет.
Отдаленный раскат грома подтвердил правильность нюха Кротоначальника. В еще теплом вечернем воздухе появилась какая-то тяжесть, и молния, блеснувшая на востоке, осветила верхушки деревьев восточного края Страны Цветущих Мхов. Малыши было расстроились и стали плакать, но сестра Настурция утешила их предложением перенести игры в Большой Зал.
Вера Иголка поддержала эту идею:
— Пошли дружненько в зал. Только нужно собрать весь спортивный инвентарь. А я тем временем посмотрю, что можно приготовить на ужин. Может, горячего меду и холодного клубничного ликера из кладовой? Подходит?
Молодежь криками радости приветствовала это предложение и начала собирать снаряжение. Самким и Арула хотели было принести из оружейной луки и стрелы, но их остановил суровый взгляд Бреммуна.
— Помните, что я вам сказал насчет лука и стрел? Это дело предоставьте мне и держитесь от соблазна подальше. Лучше унесите лямки для перетягивания каната, вот это будет помощь.
Над головами прогрохотал удар грома, молния расколола небо пополам, и крупные, как орехи, капли дождя застучали по земле.
Все приспособления для игр уже внесли в зал. Вдруг Тодд стал ощупывать карманы своего жакета и, ничего не найдя, схватился за колючки на голове:
— Я забыл свои очки. Кажется, они на западном крыльце. Я промокну до нитки, пока доберусь до них!
Самким выступил вперед, предлагая свою помощь:
— Я принесу твои очки, Тодд. Я и так уж промок, пока носил в зал спортивное снаряжение. Пошли, Арула!
Дождь был сильным и теплым, без малейшего ветерка. Самким и Арула добежали до западного крыльца, шлепая по лужам. Очки оказались именно там, где и предполагал Тодд. Захватив их, друзья нехотя побрели назад, наслаждаясь проливным дождем. Не пугаясь грома и молний, они шли, запрокинув головы и ловя падающие капли раскрытыми ртами. Вдруг прямо над ними раздался страшный удар грома и молния ударила прямо во флюгер, закрепленный на крыше аббатства, и все осветилось призрачным светом.
— Вот это да! Ты видела, Арула?
— Еще бы!
Над их головами послышалось странное жужжание. Боясь, что снова ударит молния, Арула бросилась наземь и прикрыла лапами голову. Самким только зажмурился, когда что-то пролетело мимо него.
Совсем рядом с ним в мокрую землю лужайки вонзился меч. Самким обомлел от удивления.
Арула рискнула меж лап взглянуть на происходящее:
— Что это было? Снова молния? Самким уже высвободил меч из земли:
— Вот что это было. Смотри, Арула.
Струи дождя сбегали по остро отточенному клинку, по канавке для стока крови — от красного камня в черной кожаной рукояти и серебряного эфеса до самого кончика острия. Друзья в страхе смотрели на меч. Он сверкал и светился под дождем, отражая сверкание молний, и казалось, что сам клинок источает белое сияние. Самким осторожно держал меч обеими лапами.
— Меч Мартина Воителя!
Мара и Пиккль услышали удар грома на востоке, когда, спотыкаясь и задыхаясь, бежали между сумеречными холмами. Войско Фераго преследовало их по пятам. Всю первую половину дня они провели тщетно пытаясь уйти от погони, иногда для краткой передышки прячась между дюнами, иногда пересекая открытое пространство прямо на виду у противника. Мара споткнулась и упала, тяжело хватая ртом воздух. Пиккль попытался ее поднять.
— Нет… — Мара оттолкнула зайца. — Уходи. Спасайся… Не могу больше бежать… Ступай, Пиккль…
Пиккль, стоя, покачал головой, его узкая грудь тяжело вздымалась.
— Ничего подобного, старушка. Слышь, тебе придется бежать вместе со мной, вот!
И тут начался дождь, сначала слабенький, но быстро перешедший в ливень. Грохотал гром, молнии освещали дюны.
Пиккль огляделся:
— Хо, кажется, есть шанс на спасение. Видишь ту высокую дюну прямо перед нами? Там есть маленькое отверстие, ну как пещера. Там еще растет высокая трава. — Напрягшись изо всех сил, он поднял Мару с земли. — Пошли!
Они обогнули холм и незаметно для противника стали взбираться на него с противоположной стороны. Дождь яростно поливал их, когда они оказались на самой вершине и быстро нырнули в заросший травой лаз. Поглядывая сквозь завесу травы, они перевели дыхание. Дождь быстро смыл все следы, наступила ночь. Вскоре друзья различили голоса своих преследователей.
— Ты точно видел, как они шли этим путем, Гнилоух?
— Точно. Я же сказал тебе.
— Ну и где они сейчас?
— Понятия не имею. Этот дождь спутал нам все карты.
— Фераго сойдет с ума от злости, когда увидит, что мы вернулись без них.
— Не напоминай. Пошли скорей. Разделимся и будем искать.
Друзья в своем убежище обсохли и устроились вполне уютно. Пиккль зевнул и прошептал Маре:
— Ладно, похоже, сегодня они нас не найдут. Я собираюсь вздремнуть. Разбуди меня попозже, я подежурю. Лады?
Мара кивнула и устроилась поудобнее, чтобы следить за подручными Фераго. Вскоре они ушли, проклиная Гнилоуха за плохое зрение и ложные сведения. Мара прислушалась к их удаляющимся голосам, пока они уходили в темноту под дождем.
Бурчание в животе разбудило Пиккля, и он, расправляя онемевшие лапы, выглянул из пещеры:
— Клянусь мехом, я проголодался! Они ушли? Мара сорвала листик травы и надкусила его.
— Они давно ушли. Почему бы тебе не забыть о своем голоде и не поспать еще немного? В нашем положении у нас не так уж много других занятий.
Пиккль застонал. В животе у него будто камни переворачивались. Мара с сочувствием дернула его за ухо:
— Мы найдем еду, когда рассветет. Поспи немножко. А я еще подежурю, мне пока не хочется спать.
Некоторое время спустя по успокоившемуся дыханию Мара поняла, что заяц заснул. Тогда она подперла подбородок лапами и задумалась. Постепенно веки начали тяжелеть. Она стала чаще моргать, чувствуя приближение дремы.
Шорох в траве над головой заставил Мару встрепенуться. Вдруг послышалось шипение и узкая голова рептилии показалась в отверстии пещеры, глаза светились, язык энергично двигался. Лапа Мары потянулась за кинжалом, и барсучиха крикнула:
— Просыпайся, Пиккль!
11
Вся жизнь в Большом Зале замерла.
Жители аббатства сгрудились вокруг длинного стола, с восторгом глядя на легендарное оружие. Брат Остролист бережно протер сверкающий меч мягкой тряпочкой и положил его на стол. Гром грохотал уже в отдалении, по окнам барабанили капли дождя. Тодд надел очки и внимательно осмотрел оружие:
— Меч Мартина Воителя! Никаких сомнений, это он!
Самким и Арула уже несколько раз рассказали историю о том, как они нашли меч.
Самким не мог не потрогать красный камень, повторяя про себя слова Тодда: «Меч Мартина Воителя!» Брат Остролист взял мордочку бельчонка обеими лапами и заглянул ему в глаза:
— Значит, он упал прямо с небес?
— Что-то плохо я перевариваю такие штуки, — фыркнул Бреммун. — Не сомневаюсь, что это превосходный меч, и даже допускаю, что он принадлежал Мартину, но мечи не падают с неба, как дождик. Что-то тут не то. Послушай, Самким, если это очередная шуточка, то изолятор покажется тебе сладким отдыхом по сравнению с наказанием, которому я тебя подвергну. И тебя тоже, Арула.
— Повремени, Бреммун. Я верю Самкиму! — С этими словами сестра Настурция выступила вперед. Обычно веселая и оживленная, она стала суровой и сдержанной, когда положила лапу на плечо Самкима. — Полагаю, Мартин Воитель дает знать о своем присутствии в аббатстве. Недавно я читала вам странные стихи и пела песни, которые никогда не знала прежде. Многие слышали меня. Если Хранитель аббатства Рэдволл пытается нам что-то сообщить, то следует прислушаться к нему.
Аббатиса Долина оторвала взгляд от сияющего меча:
— Я согласна, сестра. Брат Хэл, как летописец и историк, ты, я думаю, должен проверить старые записи аббатства Рэдволл. Из прошлого можно извлечь много уроков, и я не сомневаюсь, что старые летописи дадут нам ключ к разгадке сегодняшнего странного события. Начни завтра же утром. А пока мы положим меч перед большим гобеленом, прямо у портрета Мартина. Что же касается празднования Дня Названия, то, поскольку уже поздно, я предлагаю прекратить игры в зале…
Молодежь зашумела, протестуя против такого сурового решения, но аббатиса, подняв лапу, заставила их замолчать:
— Завтра, я полагаю, погода будет отличной, и мы сможем посвятить целый день играм на свежем воздухе.
Шум протеста быстро сменился криками радости. Труг постучал своим похожим на руль хвостом по полу:
— Отличное решение! А теперь все по своим кроваткам и спать!
Брат Хэл почесал голову в том месте, где стрела Самкима несколько дней назад проделала в его густом меху бороздку. Он сокрушенно улыбнулся и поймал Самкима и Арулу, когда те шли наверх:
— Сейчас я иду к себе в кабинет, чтобы порыться в старых записях, и, если понадобится, буду заниматься этим всю ночь. Так что не беспокойтесь. Возможно, уже к утру древние рукописи дадут свой ответ, а затем вы сможете заняться играми.
Самким энергично потряс его лапу.
— Брат Хэл, ты настоящий друг!
Проснулся Битоглаз незадолго до рассвета. Он был приятно удивлен своим хорошим самочувствием. Перегнувшись с кровати, он растолкал Туру:
— Эй, чудила! Ты как там?
Тура сел и потер свой живот, затем ощупал голову:
— Клянусь зубом дракона, чудила, я чувствую себя прямо как новорожденный!
Брат Остролист чуть пошевелился во сне и устроился поудобнее в своем кресле. Битоглаз предостерегающе поднял лапу:
— Ш-ш-ш! Не надо его будить! Пошли выбираться из этого зылятора.
Обе ласки на цыпочках выбрались за дверь и тихонько закрыли ее за собой. Было еще совсем темно, когда они стали спускаться по лестнице.
Из пролета лестницы, по которой они спускались, стали видны огни в Большом Зале. Битоглаз хихикнул:
— Пошли подзаправимся, пока эти чудилы спят. Все в нашем распоряжении.
Проголодавшиеся ласки набросились на орехи и мед, оставленные для малышей, затем умяли целую тарелку оладьев, которую отыскали на столе.
— Эй, смотри, тут валяются всякие спортивные причиндалы. Они играли в игры, пока мы подыхали в ихнем зыляторе.
Битоглаз схватил несколько обручей и быстро один за другим набросил их на голову Туре.
— Хи-хи-хи, где мой приз?
Его приятель ответил тем же, набросив на Битоглаза несколько колец.
Брат Хэл, попивая мятный чай, сидел среди вороха старых пергаментов и пожелтевших свитков. Он принялся изучать манускрипт, записанный на бересте в те времена, когда старый аббат Сакстус был еще молодым.
Меч Мартина Воителя был возвращен на свое место в аббатстве Рэдволл. Сегодня Раф Кисточка, наш чемпион по лазанью, взял это оружие и забрался на крышу аббатства. Там он спрятал меч в северной стрелке флюгера. Там меч Мартина, будет покоиться в мире, в то время как дух его будет охранять наше аббатство. Я горячо надеюсь, что Рэдволл будет вести мирное и спокойное существование и что меч больше никогда не покинет своего места, за отведенные мне годы жизни.
Брат Хэл уселся поудобнее, размышляя над текстом: «Хм, темная ночь, гром, дождь, буря… Вот оно что! — Он вскочил, пролив чай на свою рясу. — Сильный удар молнии. Самким рассказал, что молния ударила во флюгер как раз перед тем, как он нашел меч. Конечно, удар молнии повредил флюгер, меч соскользнул с крыши и упал на землю».
Битоглаз и Тура обнаружили снаряжение для стрельбы из лука. Пренебрегши круглыми мишенями, они взяли каждый по луку и стали целиться в высокий стрельчатый потолок Большого Зала. Ни один из них не был хорош в стрельбе.
— Уй, побирушка, ты даже в потолок не можешь попасть.
— Это потому, что я вырос в нищете, чудила. Моя бедная мамочка не могла позволить себе купить ни лука, ни стрел!
— Хо, заткнись, свинячья башка! Если у тебя даже и была мамочка, ей с таким сыночком было не до лука со стрелами.
Жители аббатства сгрудились вокруг длинного стола, с восторгом глядя на легендарное оружие. Брат Остролист бережно протер сверкающий меч мягкой тряпочкой и положил его на стол. Гром грохотал уже в отдалении, по окнам барабанили капли дождя. Тодд надел очки и внимательно осмотрел оружие:
— Меч Мартина Воителя! Никаких сомнений, это он!
Самким и Арула уже несколько раз рассказали историю о том, как они нашли меч.
Самким не мог не потрогать красный камень, повторяя про себя слова Тодда: «Меч Мартина Воителя!» Брат Остролист взял мордочку бельчонка обеими лапами и заглянул ему в глаза:
— Значит, он упал прямо с небес?
— Что-то плохо я перевариваю такие штуки, — фыркнул Бреммун. — Не сомневаюсь, что это превосходный меч, и даже допускаю, что он принадлежал Мартину, но мечи не падают с неба, как дождик. Что-то тут не то. Послушай, Самким, если это очередная шуточка, то изолятор покажется тебе сладким отдыхом по сравнению с наказанием, которому я тебя подвергну. И тебя тоже, Арула.
— Повремени, Бреммун. Я верю Самкиму! — С этими словами сестра Настурция выступила вперед. Обычно веселая и оживленная, она стала суровой и сдержанной, когда положила лапу на плечо Самкима. — Полагаю, Мартин Воитель дает знать о своем присутствии в аббатстве. Недавно я читала вам странные стихи и пела песни, которые никогда не знала прежде. Многие слышали меня. Если Хранитель аббатства Рэдволл пытается нам что-то сообщить, то следует прислушаться к нему.
Аббатиса Долина оторвала взгляд от сияющего меча:
— Я согласна, сестра. Брат Хэл, как летописец и историк, ты, я думаю, должен проверить старые записи аббатства Рэдволл. Из прошлого можно извлечь много уроков, и я не сомневаюсь, что старые летописи дадут нам ключ к разгадке сегодняшнего странного события. Начни завтра же утром. А пока мы положим меч перед большим гобеленом, прямо у портрета Мартина. Что же касается празднования Дня Названия, то, поскольку уже поздно, я предлагаю прекратить игры в зале…
Молодежь зашумела, протестуя против такого сурового решения, но аббатиса, подняв лапу, заставила их замолчать:
— Завтра, я полагаю, погода будет отличной, и мы сможем посвятить целый день играм на свежем воздухе.
Шум протеста быстро сменился криками радости. Труг постучал своим похожим на руль хвостом по полу:
— Отличное решение! А теперь все по своим кроваткам и спать!
Брат Хэл почесал голову в том месте, где стрела Самкима несколько дней назад проделала в его густом меху бороздку. Он сокрушенно улыбнулся и поймал Самкима и Арулу, когда те шли наверх:
— Сейчас я иду к себе в кабинет, чтобы порыться в старых записях, и, если понадобится, буду заниматься этим всю ночь. Так что не беспокойтесь. Возможно, уже к утру древние рукописи дадут свой ответ, а затем вы сможете заняться играми.
Самким энергично потряс его лапу.
— Брат Хэл, ты настоящий друг!
Проснулся Битоглаз незадолго до рассвета. Он был приятно удивлен своим хорошим самочувствием. Перегнувшись с кровати, он растолкал Туру:
— Эй, чудила! Ты как там?
Тура сел и потер свой живот, затем ощупал голову:
— Клянусь зубом дракона, чудила, я чувствую себя прямо как новорожденный!
Брат Остролист чуть пошевелился во сне и устроился поудобнее в своем кресле. Битоглаз предостерегающе поднял лапу:
— Ш-ш-ш! Не надо его будить! Пошли выбираться из этого зылятора.
Обе ласки на цыпочках выбрались за дверь и тихонько закрыли ее за собой. Было еще совсем темно, когда они стали спускаться по лестнице.
Из пролета лестницы, по которой они спускались, стали видны огни в Большом Зале. Битоглаз хихикнул:
— Пошли подзаправимся, пока эти чудилы спят. Все в нашем распоряжении.
Проголодавшиеся ласки набросились на орехи и мед, оставленные для малышей, затем умяли целую тарелку оладьев, которую отыскали на столе.
— Эй, смотри, тут валяются всякие спортивные причиндалы. Они играли в игры, пока мы подыхали в ихнем зыляторе.
Битоглаз схватил несколько обручей и быстро один за другим набросил их на голову Туре.
— Хи-хи-хи, где мой приз?
Его приятель ответил тем же, набросив на Битоглаза несколько колец.
Брат Хэл, попивая мятный чай, сидел среди вороха старых пергаментов и пожелтевших свитков. Он принялся изучать манускрипт, записанный на бересте в те времена, когда старый аббат Сакстус был еще молодым.
Меч Мартина Воителя был возвращен на свое место в аббатстве Рэдволл. Сегодня Раф Кисточка, наш чемпион по лазанью, взял это оружие и забрался на крышу аббатства. Там он спрятал меч в северной стрелке флюгера. Там меч Мартина, будет покоиться в мире, в то время как дух его будет охранять наше аббатство. Я горячо надеюсь, что Рэдволл будет вести мирное и спокойное существование и что меч больше никогда не покинет своего места, за отведенные мне годы жизни.
Брат Хэл уселся поудобнее, размышляя над текстом: «Хм, темная ночь, гром, дождь, буря… Вот оно что! — Он вскочил, пролив чай на свою рясу. — Сильный удар молнии. Самким рассказал, что молния ударила во флюгер как раз перед тем, как он нашел меч. Конечно, удар молнии повредил флюгер, меч соскользнул с крыши и упал на землю».
Битоглаз и Тура обнаружили снаряжение для стрельбы из лука. Пренебрегши круглыми мишенями, они взяли каждый по луку и стали целиться в высокий стрельчатый потолок Большого Зала. Ни один из них не был хорош в стрельбе.
— Уй, побирушка, ты даже в потолок не можешь попасть.
— Это потому, что я вырос в нищете, чудила. Моя бедная мамочка не могла позволить себе купить ни лука, ни стрел!
— Хо, заткнись, свинячья башка! Если у тебя даже и была мамочка, ей с таким сыночком было не до лука со стрелами.