Джейкс Джон. Знак демона

   Никогда Брэк не чувствовал себя более беспомощным, чем сейчас, направляясь вниз по реке на освещенном факелами судне. Все его спокойствие уже улетучилось. Он был безоружен. Как только он слезет с катафалка, тысячи людей, стоящих на берегу, заметят это и закричат.
   Очень осторожно варвар приподнял голову и посмотрел вперед поверх тесных белых сапог, натянутых ему на ноги. Ему хотелось определить размеры ковчега и число находящихся на нем людей.
   Брэк решил, что это судно самое большое из тех, что ему приходилось видеть за свою жизнь. Размеры он перевел в привычные для себя единицы. Длина ковчега была такой, что вдоль него могла встать сотня серых слонов один за другим, а по ширине могло поместиться двадцать пять слонов. Исполинские размеры. Завывание жрецов, музыка и шум пирующих доносились снизу, со стороны небольшой освещенной площадки, расположенной на носу судна.
   Там, под шелковым пологом немного меньших размеров, собрались по крайней мере дюжины три людей. Звенели чаши с вином.
   Между павильонами на носу и на корме не горело ни одного факела. Вероятно, раньше судно имело скамьи для гребцов, теперь же ковчег несло вперед лишь быстрое течение Сверкающей реки. Не было видно ни весел, ни парусов. На той палубе, где раньше сидели гребцы, стоял квадратный каменный алтарь, тускло освещенный тремя лампами странной формы, установленными на треножниках. Лампы коптили и давали мало света.
   Брэку показалось, что он увидел кого-то рядом с алтарем. Тень, что-то живое, промелькнуло на краю круга тусклого света, падающего от алтаря. Брэк заморгал, не уверенный в том, что видел.
   Порыв ветра пошевелил занавески дальнего павильона. Брэк заметил, что среди людей, пирующих на носу, много воинов, одетых в тигровые плащи. Когда же все они покинут ковчег? Без сомнения, перед тем как судно нырнет за Темную Завесу, чем бы та ни являлась на самом деле. Но жрецам и пирующим понадобится какая-то лодка, чтобы в нужный момент покинуть ковчег. Где же она?
   Лежа абсолютно неподвижно, Брэк внимательнее прислушался к плеску воды. Он понял, что существует два отдельных источника звука. Одним был грузный корпус ковчега. Другим было какое-то судно, меньших размеров, привязанное за кормой.
   Внимание Брэка привлекло что-то блестящее, находящееся сзади. Варвар выгнул шею и увидел огромный золотой боевой щит принца Никора, подвешенный на шелковых шнурках между двумя катафалками. Щит качался на ветру. Со щита на Брэка взирала Рогатая Дева, держащая трезубец молний и сноп колосьев.
   — Варвар!
   От этого шепота у Брэка зашевелились на голове волосы. Его длинная коса была спрятана под повязанную на голову ткань, которая неудобно съехала на сторону, когда он повернул голову на звук.
   Неужели вновь появился дух мертвой царицы?
   — Варвар? — Голос послышался снова, приглушенный, искаженный, но знакомый. — Не поворачивай слишком сильно голову. Я прокралась сюда от алтаря.
   Значит, он действительно видел, что там кто-то двигался.
   — Где ты? — спросил Брэк шепотом.
   — Я прячусь здесь, между катафалками. Очень необычная и даже унизительная поза для... для царицы.
   Брэк узнал голос.
   — Царица Рея?
   — Да.
   — Но зачем ты?..
   — Не спрашивай меня! — Ответ прозвучал резко. Девушка всхлипнула, или Брэку показалось? На фоне плеска воды определить это было невозможно. — Я могу передумать и решить, что сохранить за собой царскую власть важнее, чем спасти жизнь одному безымянному чужестранцу. Однако я принесла кое-что, что поможет тебе вырваться на свободу, если ты решишь попытаться... Сейчас я должна возвращаться. Даже накидка моей служанки, надетая на меня, не сможет скрыть моего отсутствия.
   — Ничего не понимаю, — удивился Брэк. Он глядел прямо вверх и старался не шевелиться. Но сердце его тревожно заколотилось, когда он сквозь шелковый полог увидел, что звездное небо быстро затягивают тучи. — Я почти ничего не знаю о том, что задумал этот негодяй. Меня ведь усыпили. Но я думаю, что, если мое тело не проделает полный путь на этом погребальном ковчеге, жрецы сочтут это дурным знаком, и трон тебе не достанется.
   — Трон стремится получить Хел, Повелитель Тигров, а не я.
   — Разве ты не хочешь стать царицей?
   — Конечно, хочу. Безмозглый дикарь! Попридержи язык, а то я передумаю и заберу то, что принесла.
   — Хорошо, — ответил Брэк. — Но я должен знать причину.
   — Дело в том, что я настолько глупа, что ценю человеческую жизнь, даже твою. Предупреждаю, что если ты потратишь слишком много времени на разговоры, то не успеешь прыгнуть за борт. Мы приближаемся к тому месту, где жрецы и пирующие должны оставить ковчег. Течение тут уже довольно сильное... Ты видишь небо? В небе уже появились первые клубы Завесы.
   — Что это за Завеса?
   — Огромное облако, перегораживающее Сверкающую реку от берега до берега.
   — А что находится за ним?
   — Рай, — произнесла Рея тихо. — Или, возможно, ад. Оттуда доносится грохот. Густые облака покрывают огромное пространство земли вокруг. Это священное место, куда никто не смеет заходить. Если попытаться подойти к Завесе по земле, то упрешься в непроглядное облако. И что там находится, я не могу сказать. Это место считается священным с незапамятных времен. Возможно, за Завесой река низвергается водопадом в самые недра земли. Но жрецы утверждают, что там рай... Глупый дикарь! Ты собираешься без конца задавать мне вопросы? Мне ведь тоже грозит опасность.
   Брэк задумался:
   — Если я зашевелюсь, зрители, стоящие на берегу, закричат.
   — Конечно, закричат. Но если ты прыгнешь в воду и у тебя хватит сил плыть против течения, если тебя не затянет за Завесу, то, возможно, ты спасешься.
   — А как же ты? Как же трон?
   Ответ ее прозвучал одновременно и ядовито, и грустно:
   — Я бы не пришла, если бы трон был для меня важнее человеческой жизни. Мир не весь состоит из Хелов. Возможно, именно я должна это доказать. Жоенна всегда была твердой, дерзкой — царицей-воительницей. Я моложе ее. И вероятно, мягче. Однажды придворные гадатели назвали меня плаксой. Я плакала из-за козленка, которого зарезали в праздник на алтаре. Не спрашивай, почему я решила рискнуть навлечь на себя гнев Рогатой Девы и потерять трон... Я уже слишком долго здесь говорю. Я должна уходить, я...
   Она всхлипнула, и послышался шорох одежды. Красивая темноволосая девушка поднялась из укрытия. Ее черты скрывала грубая накидка с капюшоном, но Брэк заметил, что на щеках блестят полоски от слез.
   Теплая, слегка дрожащая рука Реи на мгновение коснулась подбородка Брэка.
   — Разве я должна все это рассказывать тебе, варвар? Ты как тот козленок, по которому я плакала в детстве. Я не могу видеть, как умирает невинное существо.
   Рея на мгновение приложила свои губы к его губам. Затем она исчезла. Брэк слышал, как она крадучись пробирается к алтарю. До варвара донеслось ее последнее предупреждение:
   — Как только нырнешь, плыви изо всех сил. Течение здесь сильное... Но ты уже должен был оправиться. Когда тебя должны были уколоть последний раз, я пошла на обман и вытерла иглу подолом платья. Да простит меня Рогатая Дева за то, что я сделала!
   Наступила тишина.
   Лампы на алтаре коптили и тускло горели. Царица растаяла во мраке.
   Брэк почувствовал, как к нему возвращается надежда. Ковчег набирал скорость. Сквозь тонкий шелк варвар видел, как быстро неслись мимо густые облака тумана.
   Занавески вокруг катафалков трепетали на ветру, так же как занавески носового павильона. Ветер стал еще сильнее.
   Губы Брэка еще хранили воспоминание о поцелуе Реи. Поцелуй красноречиво говорил о той борьбе, что шла в душе девушки, прежде чем она решилась рискнуть всем ради его спасения. Он должен постараться сделать так, чтобы смелость ее не оказалась напрасной.
   Брэк осторожно спустил правую руку с катафалка, пошарил и нащупал клинок своего стального меча.
   Она принесла меч! Пронесла его под накидкой. Да возблагодарят ее боги!
   Шум в ушах — последствие уколов иглой — ослаб. Брэк понимал, что должен слезть с катафалка. Он крепче сжал рукоять меча, вдохнул воздух и привстал.
   Он спустил ноги с левой стороны катафалка и с глухим стуком спрыгнул на палубу, освещенную факелами. Корабль сильно качало. Он несся по реке все быстрее. По глади реки пошла зыбь. В воздухе повисли холодные клочки облаков. Одно такое низкое облако налетело на Брэка, но тут же рассеялось, ударившись о грудь северянина.
   Свободной рукой варвар сорвал мешающую ему украшенную драгоценностями ткань, которой была обмотана его голова. Он яростно мотнул головой и высвободил свою косу. Звук голосов, доносящийся с берегов, вдруг изменился.
   Толпа заревела, закричала. Брэк зло оскалился. Зрители увидели, что мертвый ожил и спрыгнул с катафалка.
   — Эй, на ковчеге! На ковчеге! Берегитесь!
   Услышав этот крик, Брэк подбежал к ограждению. Голос принадлежал одетому в тигровый плащ воину, стоявшему в большой лодке, прикрепленной канатом к правому борту судна. Кричавший воин размахивал фонарем. Он вопил, обращаясь к роскошно одетым женщинам, офицерам в тигровых плащах и жрецам, которые высыпали из павильона на нос судна и осветили лампами и факелами его среднюю часть.
   Воин в лодке приложил к губам руку и снова прокричал:
   — Господа! Повелитель Хел! Ваше Высочество! Я прошу вас перейти в лодку. Река становится все беспокойнее. Мы уже прошли место, где следовало бы покинуть ковчег. Я боюсь... — Он выругался, поднял руку и схватился за руку товарища, иначе свалился бы в черные бурные воды Сверкающей реки.
   Брэку показалось, что он заметил диадему, блеснувшую в волосах одной из женщин. Значит, первой оставит ковчег царица Рея. Брэк решил, что не станет оспаривать ее право. Он все равно их всех опередит.
   Схватившись за один из шестов с факелами он лихо соскочил на палубу.
   — Никор!
   — Никор!
   — Принц Никор ожил!
   Наконец можно стало разобрать отдельные слова в громе тысяч голосов беснующейся толпы на берегу. Их услышали и собравшиеся на палубе. Они принялись кричать, выхватили мечи.
   Вперед выскочил Повелитель Хел. Он отдал приказ нескольким воинам, и те направились на корму.
   Их тигровые плащи развевались на ветру, в руках блестели клинки. Брэк в нерешительности остановился у борта. В сердце его бушевала дикая ярость, которая требовала хотя бы одной жизни в уплату за то, что его пытались использовать в заговоре, собираясь при этом обмануть целое царство.
   У катафалка, который только что покинул Брэк, лежало ритуальное копье. Варвар нагнулся, переложил меч в левую руку и взял копье в правую. Оскалясь, он подождал, пока грудь первого воина в черных доспехах не появилась над узким трапом, ведущим на кормовою надстройку. Вот тогда Брэк с силой метнул копье. Воин вскрикнул и взмахнул в воздухе руками. Он споткнулся о последнюю ступень и упал. Его товарищи, взбиравшиеся по трапу следом, инстинктивно оттолкнули его, и пронзенный копьем воин, перевалившись через ограждение, полетел за борт.
   Крики стали громче. Брэк поглядел вниз и увидел, что воин, стоявший на носу лодки, оказался сбит упавшим телом. Канат, крепивший лодку к борту ковчега, каким-то образом отвязался.
   За считанные мгновения пространство черной бурной воды, разделявшее два судна, увеличилось в несколько раз. Судьба распорядилась так, что в тот момент, когда упал пронзенный копьем воин, путь к спасению оказался отрезан.
   На палубе послышались крики и ругань. С досадой Брэк отошел от ограждения. Все произошло из-за его упрямого желания отомстить. Но поздно было ругать себя. Варвар принял боевую стойку, увидев, что воины Хела снова поднимаются по трапу.
   С отчаянием на лице Хел сам шел по трапу следом за ними, колотя воинов кулаками в спины и крича:
   — Взять его! Взять и выпотрошить его вонючие кишки! Из-за него нам придется погибнуть на этом ковчеге! Прикончить его, а потом уже прыгать за борт!
   Четыре воина Хела, выставив перед собой клинки, осторожно начали приближаться к варвару. Судно качнулось. Оно все еще набирало скорость. Туман вокруг сгущался. Многотысячная толпа зрителей, кричащая на берегу от страха и гнева, была почти неразличима; свет факелов, горящих на берегу, казался расплывчатым оранжевым сиянием. Брэк поднял меч.
   Теперь он готов был погибнуть. За спинами наступающих воинов Брэк увидел еще одну картину: Хел вернулся, отыскал царицу Рею, схватил ее за руку, притянул ее хрупкое тело к алтарю и принялся ругать царицу.
   Неужели он догадался, что Рея помогла ему? Брэк не знал этого, но Рея безвольно болталась в руках Хела, лицо ее блестело от слез.
   — Нападайте слева, — прорычал один из воинов в тигровых плащах, приближаясь к варвару.
   Двое воинов перешли на лестницу, поднимавшуюся вдоль левого борта. Брэк, тяжело дыша, попятился и натолкнулся на катафалк. Он взобрался на него. В мозгу варвара появилась отчаянная мысль. Один из воинов сделал выпад.
   Брэк с силой ударил мечом. Нападавший отлетел назад, сжимая руками перерубленное горло, упал и задрыгал ногами, в агонии. Брэк развернулся и сорвал с себя шелковую рубаху, мешавшую движениям. Ковчег снова качнулся, он несся все быстрее и быстрее среди нарастающего рева воды.
   Брэк, пытаясь сохранить равновесие, взмахнул рукой. Он схватился за загнутый край боевого щита Никора.
   С силой рванув его, Брэк сорвал огромный щит, качнулся под его весом, но все же он надел щит на левую руку. Стоя на катафалке, Брэк начал разворачиваться, чтобы лицом к лицу встретить врагов, и уже занес меч для следующего удара.
   И вдруг Брэк замер.
   С катафалка, на котором по-прежнему лежало тело мертвой царицы Жоенны, поднялся невесомый полупрозрачный призрак.
   Сквозь тело привидения изумленный Брэк видел, как наступают воины в тигровых плащах.
   Неужели они не видят ее? Неужели воины не видят обращенных на них черных, как угли, глаз? Не слышат ее голоса, заглушающего крики, ругань и рев воды.
   — Любимый... любимый? Я мирно спала, пока не почувствовала, что ты рядом и шевелишься. Но сейчас ты взял щит и уходишь, я не могу позволить тебе уйти, любимый. Мы должны вместе войти за Темную Завесу. Вместе...
   Она протянула призрачную руку и схватила Брэка за предплечье.
   Великан варвар с ужасом заметил, что в том месте, где рука привидения коснулась его плоти, кожа превращается в красную слизь. По всему телу варвара начал растекаться холод, сковывающий движения, холод могилы, холод застывших тысячелетий, холод смерти, затягивающий, отнимающий жизнь.
   Брэк попытался поднять меч, попытался пронзить тень царицы. Но его правая рука не слушалась, не могла освободиться от сжавших ее бесплотных пальцев.
   Царица подбиралась все ближе... Все ближе.
   Правая рука Брэка, покрытая белой краской, стала краснеть. Воины в тигровых плащах приготовились к последнему броску, но их растолкал разъяренный от отчаяния Хел.
   Все это Брэк видел очень смутно. Качаясь, извиваясь, пытаясь вырваться из рук призрака мертвой царицы, варвар решил, что воины действительно не видят призрака. Им варвар, вероятно, кажется одержимым какой-то болезнью, заставляющей его тело дергаться и извиваться. Хел топал ногами:
   — Взять его! Заколоть! Бей мечом в спину, подонок!
   — Это священная болезнь, — крикнул в ответ Хелу один из офицеров в тигровом плаще. — Смотри, как он извивается и корчится.
   Рука Хела в черной перчатке ударила по скуле возражавшего ему воина. У того из носа потекла кровь.
   — Не подчиняетесь?! — заорал Хел. — Взять его, больного или здорового! Ты, Фидор! Заколи его, ты стоишь ближе всех к нему!
   Все это Брэк наблюдал, словно сквозь качающуюся полупрозрачную шелковую занавеску. Происходящее казалось варвару нереальным. Истинной, ужасной реальностью были лишь голос призрака и образ мертвой царицы, подступающей все ближе.
   — Я не отпущу тебя от себя. Не отпущу!
   В голове варвара гудело. Казалось, что у призрака сотня рук и он касается ими плеч Брэка, лица, ног, замораживает его льдом смерти.
   — Бей, Фидор, бей! — орал, заглушая ветер, Хел.
   Офицер, к которому обращался Хел, отстранил своих товарищей и нанес удар, метя Брэку в ребра.
   Светловолосый варвар лишь краем глаза увидел блеск меча. Он дернулся изо всех сил, пытаясь вырваться из объятий мертвой царицы, шагнул в сторону, и удар, который мог бы убить Брэка, пришелся в пустоту.
   Острие клинка, казалось, скрылось в тумане. Офицер в тигровом плаще отшатнулся назад, выронил меч и стиснул от боли зубы. Затем, будто в кривом зеркале, Брэк увидел, как кожа на руке этого воина разжижается и стекает с костей, будто багровый речной ил.
   Воин побежал к ограждению. Он повис на нем. Изо рта у него пошла пена, он стал выть, как собака.
   Брэк никогда не участвовал в более необычном поединке, чем этот.
   Одна часть его уже помутненного сознания говорила, что ему следует остерегаться десятка клинков воинов, стоящих слева и сзади него в свете факелов. Он понимал, почему воины расступились, ведь он казался им корчащимся безумцем. Но он должен был продолжать борьбу с тенью царицы.
   Лицо царицы Жоенны пододвинулось еще ближе. Сквозь него Брэк видел факелы, туман, ковчег, и все это, будто во сне, становилось все более тусклым и расплывчатым. Грустные, тоскливые глаза привидения, казалось, росли, делались ощутимее, реальнее, и наконец Брэку показалось, что его окутала жемчужная дымка. Он начал терять силы. Тело больше не повиновалось ему... А губы царицы все приближались. Еще мгновение — и они коснутся его рта, вытянут остатки жизни из его тела...
   Тигровые плащи снова закричали. Лица воинов казались Брэку бесплотными, так же как и закреп ленные на шестах факелы.
   — Повелитель, прикоснуться к этому человеку — верная смерть, — крикнул один воин.
   — Ты умрешь от моей руки, если не прикоснешься к нему! — закричал Хел, проталкиваясь вперед. — Молокососы! — В свете факелов показалось болезненное лицо Хела, он сыпал проклятиями. — Я сам его заколю. Не мешайте мне!
   На пути Хела оказался один из воинов. Он споткнулся и упал. Повелитель пнул его сапогом в лицо, и из глаза несчастного брызнула кровь.
   Прилагая нечеловеческое усилие, Брэк попытался проследить за мечом, который выхватил Хел из богато украшенных ножен. Однако тень царицы все плотнее обнимала Брэка, так что теперь все его бронзовое тело, обмазанное белой краской, покрылось влажными багровыми пятнами.
   Когда повелитель Хел уже начал делать выпад, Брэк увидел то, что он заметил еще в конюшне, когда висел в сетке.
   Клинок Хела был больше чем наполовину длины покрыт пятнами почерневшей крови какого-то давно убитого врага.
   В последнее мгновение, когда все чувства разом обострились, Брэку показалось, что на пятнах крови блестят маленькие серебряные крупинки. Опилки точильного камня, которым пытались счистить кровь, но который все же не смог этого сделать.
   — Любимый, любимый, любимый, — шептала мертвая царица.
   Повелитель Хел вложил в удар всю силу. Словно серебряная молния, клинок его устремился к широкой спине Брэка.
   «Я не Никор! — Брэк пытался заставить свой не ворочающийся язык произнести эти слова. — Я не...»
   Но говорить он не мог. Он был нем.
   Он попытался мысленно отчетливо произнести каждый слог. От натуги у него едва не раскалывался череп.
   «Я не Никор».
   Время словно остановилось, и агония Брэка длилась вечность; клинок Хела медленно плыл в воздухе, ярко блестя там, где не было пятен крови. Брэк же безуспешно пытался увернуться. На нем висел призрак царицы, и кричал он так, что варвару казалось, словно в мозг его вгоняют кинжал за кинжалом:
   — Любимый. Темная Завеса ждет...
   Голос призрака звучал как гром, как нежный рев, наполняя собой все сознание и тело Брэка. Царица касалась варвара в сотне мест, была рядом с ним и внутри него — ведь она была душой умершего человека. А теперь она пыталась вытянуть душу из варвара.
   Виски Брэка ломило от боли, но варвар запрокинул голову, набрал в грудь воздух и прокричал:
   — Я не принц Никор!
   Ночь наполнилась воплями.
   Брэк увидел, что между факелами летят клубы облаков. Сверкающая река бушевала. Ковчег вошел во мрак, погрузился в Темную Завесу, и теперь его несли черные бурлящие волны. Все это Брэк успел заметить в те мгновения, пока клинок Хела приближался к его спине, но вдруг направление удара резко изменилось из-за того, что ковчег качнулся. Время, текшее мучительно медленно снова побежало быстрее. Из последних сил Брэк вырвался из рук тени мертвой царицы и закричал:
   — Я... не... принц...
   Загремел гром! Еще раз! Еще один раз!
   Вокруг все грохотало. И тут Брэк услышал, как жуткий, загробный голос заканчивает начатую им фразу:
   — Никор...
   Повернув голову, Брэк увидел лицо Хела. Повелитель Тигров стоял рядом с варваром. Глаза Хела выпучились, будто виноградины. Его выпад не достиг цели, меч, едва не задев Брэка, ударил лишь темноту. И тут ярко, так что Брэк вынужден был, чтобы не ослепнуть, прикрыть глаза, вспыхнули, словно огненные письмена, следы крови на клинке Хела.
   Сквозь гром зазвучал голос:
   — Никор, Никор, Никор, Никор...
   Вспышка, клубы светящегося тумана...
   Казалось, что-то переливающееся разными цветами и вполне ощутимое поднимается с клинка Хела, наполовину погрузившегося в тень царицы.
   Хел попытался отшвырнуть меч. У него не хватило сил это сделать. Он начал корчиться, извиваться всем телом.
   — Никор, Никор... — грохотал клубящийся туман, поднимающийся от пятен крови на клинке. Брэк увидел, что его рука начала снова белеть. Багровые пятна начали исчезать. И пока Хел стоял, полностью выполнив выпад и еще не способный выдернуть назад клинок, с которого не смог окончательно счистить следы крови, Брэк понял: вот он — убийца Никора.
   Брэк прокричал это слово:
   — Убийца! — Варвар уже мог немного двигаться и выдернул левую руку из ремней щита. — Вот он — Никор. Все, что от него осталось! Пятно на твоем мече. — Брэк судорожно вдохнул воздух, захохотал, схватил обеими руками свой меч, поднял его над головой и снова крикнул: — Убийца!
   Офицеры в тигровых плащах почувствовали, что им тоже грозит опасность. Они разом бросились вперед, метя мечами в незащищенный живот Брэка. А варвар все кричал:
   — Убийца! Ты убил принца! Ты убил его, что бы получить Рею и трон!
   Брэк с силой опустил меч, и из расколотого черепа Хела во все стороны полетели красные и серые брызги.
   Преображение произошло мгновенно.
   Призрак царицы Жоенны потерял форму. Он сделался частью клубящегося облачка, в котором смешались душа мертвой царицы и то призрачное вещество, которое поднималось от следов крови Никора на мече Хела.
   Облачко делалось все больше и тянулось вверх, а ковчег начало раскачивать и кидать из стороны в сторону. Через палубное ограждение стали перелетать вода и пена. Брэк, стоя на катафалке, принялся размахивать мечом, отсекая руки и головы нападающих.
   Один из нападающих рассек мечом икру варвара. Вскоре Брэк уже стоял в луже собственной крови, то и дело поскальзываясь и с трудом сохраняя равновесие. Однако он сумел вогнать меч в грудь воину, ранившему его.
   Ломая кости, Брэк выдернул меч из грудной клетки противника. Косу варвара трепал за спиной ветер. Вдруг налетевший порыв ветра заставил варвара опуститься на колени. Этот порыв, этот вихрь сопровождал возносящиеся души мертвой царицы и принца Никора. Душа Никора представляла собой некую сверхъестественную жизненную силу и сохранилась в запекшейся крови, которую никак нельзя было счистить с клинка Хела, пока не свершилась месть.
   Внизу, столпившись у катафалка, собрались воины в тигровых плащах. Они пытались нанести удар по ногам Брэка. Варвар отрубил еще одну голову. Затем нанес еще один удар и отсек руку другого нападавшего. Но сознание его по-прежнему было затуманено. Брэк подозревал, что приближается его смерть. Он мысленно повторял только одно: «Душа в пятнах крови на мече... Душа Никора. Тело уничтожили, но душа принца осталась, и Жоенна нашла ее, прикоснувшись к ней, она освободила ее и наконец увидела, что я не Никор».
   Эти странные мысли кружились в голове варвара, словно песня, все то время, пока он сражался с людьми Хела. Текли потоки крови, один труп падал на другой, а Брэк все еще сражался с тигровыми плащами. Ковчег несся все быстрее. Шелковые павильоны сдуло ветром, унесло в клубящийся туман. По обеим сторонам ковчега показались мокрые черные валуны. Ковчег все быстрее несся по темному ущелью.
   Брэк рассек щеку одному нападавшему, придавил ногой руку другого, который пытался подкрасться сзади и повалить варвара. Вдруг Брэк услышал сквозь звон стали иной звук.
   Это священное, по мнению жителей Фриксоса, место представляло собой не что иное, как окутанное туманом ущелье, где большая река бежала по пенным порогам и, если слух не обманывал Брэка, обрушивалась в бездну исполинским водопадом.
   Брэк убедился в истинности своих подозрений, когда ковчег снова качнулся, ударился о скалу и едва не перевернулся. Огромная волна погасила почти все факелы, вырвала шесты, державшие их, по левому борту. Последние тигровые плащи побежали к ограждению, перепрыгнули через него и, крича, скрылись в бурлящей пене.
   — Варвар? Варвар! Огни погасли, где ты?
   Перекрывая рев ветра и воды, вопли жрецов и придворных льстецов, бегущих с обреченного судна, будто игрушка несущегося через все более бурные пороги, до Брэка донесся тоненький голосок. Изо всех сил варвар закричал в ответ: