Страница:
С первого же шага он почувствовал, как измотала его схватка с неведомым чудовищем. Действие порошка закончилось, но ноги Брэка по-прежнему дрожали, а дыхание было прерывистым и частым. Боковым зрением он увидел лежавшую на земле Илану и успел заметить, что она дышит.
Видимо, страшное зрелище оказалось не по силам женщине, и она лишилась чувств.
Капитан Горзоф считал себя непобедимым только тогда, когда перевес сил был явно в его пользу. Теперь же, увидев несущегося на него здоровенного, горящего ненавистью варвара, рыжебородый капитан изрядно струсил. Толкнув вперед Сивикса, он резко развернулся и черной тенью скрылся среди черных камней. Сообразив, что происходит, Сивикс взвыл и попытался убежать вслед за Горзофом. Но двигался он медленно, словно человек, попавший в вязкое болото. К тому же от страха он совсем потерял ориентацию и метался из стороны в сторону.
Варвар, тяжело дыша, шаг за шагом сокращал расстояние, отделявшее его от Сивикса. Вдруг что-то заставило его замедлить бег. Брэк понял, что у него нет никакого желания догонять и убивать человека, двигающегося как лунатик и даже не помышляющего о том, чтобы защищаться с оружием в руках. А кроме того, безумец бежал в сторону другой дьявольской ямы, над поверхностью которой уже выжидательно подрагивали белые щупальца.
Еще не очень твердо держась на ногах, Брэк не заметил неустойчивого камня и, подвернув ногу, полетел на землю. Выпустив меч, он попытался руками смягчить падение, но все равно удар получился очень сильным. На миг Брэк потерял Сивикса из виду, а когда увидел снова, то сам закричал от ужаса.
Откуда-то из-за скал к Сивиксу метнулась по воздуху черная, чернее ночного неба, бесплотная тень.
Попытавшись встать, Брэк снова упал на подвернутую ногу и лишь уголком глаза заметил, что зловещая тень накрыла убегающего Сивикса.
Раздался короткий отчаянный крик мучимого страшной болью человека. А в следующий миг стремительная тень уже метнулась к скалам и скрылась в их лабиринте.
Брэк закусил губу.
Сивикса не было видно. Скорее всего, черная тень схватила и унесла его.
Волосы у Брэка встали дыбом. Спина покрылась холодным потом. Чем бы ни была эта бесформенная тень, ясно было одно: она живая и к тому же — хищная.
Варвар вдруг почувствовал, как ужас закрадывается в его сердце. Какая сила могла так быстро и бесследно расправиться с человеком?
Впрочем, не бесследно. Впереди, среди камней, Брэк рассмотрел светлое пятно. Преодолевая страх, он подошел поближе, оглядываясь на каждом шагу и сжимая в руке меч.
Встав на одно колено, он протянул руку, но не смог заставить себя дотронуться до того, что осталось от Сивикса.
Перекрученная высушенная оболочка. Сухая, как пергамент, кожа, под которой осталась лишь ничтожная доля такой же выжатой плоти. Что-то высосало из тела всю кровь, мясо и кости, оставив от человека одну оболочку, не толще запястья Брэка. Преодолев ужас и отвращение, варвар дотронулся до щеки мертвеца — словно потрогал бумагу. Приподнятая рука выскользнула из его пальцев, как пустой рукав.
Больше Брэк этого выдержать не мог. Он едва успел отвернуться, как его вывернуло наизнанку.
Он посидел немного, отвернувшись, а затем собрался с силами и вновь протянул руки к останкам своего недавнего врага. То, что он заметил на этот раз, заставило его вновь отдернуть руки.
На голени Сивикса явно выделялись три черные точки — три вершины невидимого равностороннего треугольника. Тот же самый знак смерти, который был на плече мертвой матушки Миль.
Множество вопросов, не находящих ответа крутилось в голове Брэка. Что представляла собой тень, убившая Сивикса? Был ли это какой-то демон или некая злая сила, жаждущая смерти? Сам не зная почему, Брэк вдруг вспомнил бесстрастное, словно отчеканенное на медали, лицо Кая. Он вспомнил, как Кай, склонившись к Сивиксу, о чем-то шептался с бывшим старшим погонщиком.
Это же какая-то чушь! Что общего у благородного принца Джовиса с этим ничтожеством? Их в последние дни все видели вместе. Не в этом ли была причина того, что Сивикс в последнее время стал еле двигаться, почему именно он стал жертвой... неизвестной твари, в то время как капитану Горзофу удалось уйти невредимым?
Потеряв много крови и страшно устав в схватке с чудовищем, Брэк был близок к обмороку. Собрав все силы, он встал, поднял с земли то, что осталось от Сивикса, и швырнул в ближайшую яму.
Оболочка человеческого тела легла на пузырящуюся поверхность, словно кукольный костюм. Не прошло и нескольких секунд, как вынырнувшее на поверхность щупальце утащило изуродованный труп в глубину.
Страшная, кровавая ночь.
Брэк поспешил обратно к Илане, все еще лежавшей без сознания.
«Ну что ж, — подумал он, — по крайней мере, теперь ясно одно. Если в пустыне Логол обитает какой-то демон, охотящийся на тех, кто пытается пересечь его владения, то радости мало — это чудовище следует за их караваном».
Брэк ощутил дикий приступ ужаса и безотчетное желание закричать, побежать куда глаза глядят. Ему стоило большого усилия воли прогнать прочь это чувство.
Да, быть может, за ним, одиночкой, демон не стал бы охотиться, рискуя упустить более солидную добычу. Но Брэк не мог себе позволить именно сейчас бросить караван, старого Хадриоса и его дочь.
Проходя мимо скал, из-за которых появилась смертоносная тень, Брэк отвернулся; с его лба струйками стекал ледяной пот.
Илана была жива и невредима. Брэк поднял ее, положил себе на плечо, затем подобрал меч и направился обратно к лагерю.
За его спиной все так же мерзко лопались пузыри, испускающие желтый светящийся газ. Где-то впереди в лагере раздались тревожные крики, и на встречу Брэку двинулись люди с факелами в руках.
Глава 5
Видимо, страшное зрелище оказалось не по силам женщине, и она лишилась чувств.
Капитан Горзоф считал себя непобедимым только тогда, когда перевес сил был явно в его пользу. Теперь же, увидев несущегося на него здоровенного, горящего ненавистью варвара, рыжебородый капитан изрядно струсил. Толкнув вперед Сивикса, он резко развернулся и черной тенью скрылся среди черных камней. Сообразив, что происходит, Сивикс взвыл и попытался убежать вслед за Горзофом. Но двигался он медленно, словно человек, попавший в вязкое болото. К тому же от страха он совсем потерял ориентацию и метался из стороны в сторону.
Варвар, тяжело дыша, шаг за шагом сокращал расстояние, отделявшее его от Сивикса. Вдруг что-то заставило его замедлить бег. Брэк понял, что у него нет никакого желания догонять и убивать человека, двигающегося как лунатик и даже не помышляющего о том, чтобы защищаться с оружием в руках. А кроме того, безумец бежал в сторону другой дьявольской ямы, над поверхностью которой уже выжидательно подрагивали белые щупальца.
Еще не очень твердо держась на ногах, Брэк не заметил неустойчивого камня и, подвернув ногу, полетел на землю. Выпустив меч, он попытался руками смягчить падение, но все равно удар получился очень сильным. На миг Брэк потерял Сивикса из виду, а когда увидел снова, то сам закричал от ужаса.
Откуда-то из-за скал к Сивиксу метнулась по воздуху черная, чернее ночного неба, бесплотная тень.
Попытавшись встать, Брэк снова упал на подвернутую ногу и лишь уголком глаза заметил, что зловещая тень накрыла убегающего Сивикса.
Раздался короткий отчаянный крик мучимого страшной болью человека. А в следующий миг стремительная тень уже метнулась к скалам и скрылась в их лабиринте.
Брэк закусил губу.
Сивикса не было видно. Скорее всего, черная тень схватила и унесла его.
Волосы у Брэка встали дыбом. Спина покрылась холодным потом. Чем бы ни была эта бесформенная тень, ясно было одно: она живая и к тому же — хищная.
Варвар вдруг почувствовал, как ужас закрадывается в его сердце. Какая сила могла так быстро и бесследно расправиться с человеком?
Впрочем, не бесследно. Впереди, среди камней, Брэк рассмотрел светлое пятно. Преодолевая страх, он подошел поближе, оглядываясь на каждом шагу и сжимая в руке меч.
Встав на одно колено, он протянул руку, но не смог заставить себя дотронуться до того, что осталось от Сивикса.
Перекрученная высушенная оболочка. Сухая, как пергамент, кожа, под которой осталась лишь ничтожная доля такой же выжатой плоти. Что-то высосало из тела всю кровь, мясо и кости, оставив от человека одну оболочку, не толще запястья Брэка. Преодолев ужас и отвращение, варвар дотронулся до щеки мертвеца — словно потрогал бумагу. Приподнятая рука выскользнула из его пальцев, как пустой рукав.
Больше Брэк этого выдержать не мог. Он едва успел отвернуться, как его вывернуло наизнанку.
Он посидел немного, отвернувшись, а затем собрался с силами и вновь протянул руки к останкам своего недавнего врага. То, что он заметил на этот раз, заставило его вновь отдернуть руки.
На голени Сивикса явно выделялись три черные точки — три вершины невидимого равностороннего треугольника. Тот же самый знак смерти, который был на плече мертвой матушки Миль.
Множество вопросов, не находящих ответа крутилось в голове Брэка. Что представляла собой тень, убившая Сивикса? Был ли это какой-то демон или некая злая сила, жаждущая смерти? Сам не зная почему, Брэк вдруг вспомнил бесстрастное, словно отчеканенное на медали, лицо Кая. Он вспомнил, как Кай, склонившись к Сивиксу, о чем-то шептался с бывшим старшим погонщиком.
Это же какая-то чушь! Что общего у благородного принца Джовиса с этим ничтожеством? Их в последние дни все видели вместе. Не в этом ли была причина того, что Сивикс в последнее время стал еле двигаться, почему именно он стал жертвой... неизвестной твари, в то время как капитану Горзофу удалось уйти невредимым?
Потеряв много крови и страшно устав в схватке с чудовищем, Брэк был близок к обмороку. Собрав все силы, он встал, поднял с земли то, что осталось от Сивикса, и швырнул в ближайшую яму.
Оболочка человеческого тела легла на пузырящуюся поверхность, словно кукольный костюм. Не прошло и нескольких секунд, как вынырнувшее на поверхность щупальце утащило изуродованный труп в глубину.
Страшная, кровавая ночь.
Брэк поспешил обратно к Илане, все еще лежавшей без сознания.
«Ну что ж, — подумал он, — по крайней мере, теперь ясно одно. Если в пустыне Логол обитает какой-то демон, охотящийся на тех, кто пытается пересечь его владения, то радости мало — это чудовище следует за их караваном».
Брэк ощутил дикий приступ ужаса и безотчетное желание закричать, побежать куда глаза глядят. Ему стоило большого усилия воли прогнать прочь это чувство.
Да, быть может, за ним, одиночкой, демон не стал бы охотиться, рискуя упустить более солидную добычу. Но Брэк не мог себе позволить именно сейчас бросить караван, старого Хадриоса и его дочь.
Проходя мимо скал, из-за которых появилась смертоносная тень, Брэк отвернулся; с его лба струйками стекал ледяной пот.
Илана была жива и невредима. Брэк поднял ее, положил себе на плечо, затем подобрал меч и направился обратно к лагерю.
За его спиной все так же мерзко лопались пузыри, испускающие желтый светящийся газ. Где-то впереди в лагере раздались тревожные крики, и на встречу Брэку двинулись люди с факелами в руках.
Глава 5
ЗЛОВЕЩАЯ РЕКА
— Пятьдесят ударов.
Произнося эти слова, старый Хадриос смотрел в небо. Помолчав, он опустил глаза и добавил:
— И смотри мне — чтоб бил как следует!
Погонщик по имени Кес, к которому обращался хозяин каравана, нервно теребил в руках длинный кнут. Чуть поодаль стояла часть его товарищей, впрочем не выражавших особой радости по поводу предстоящего зрелища. Большинство же погонщиков предпочли вообще не присутствовать при наказании, место для которого было выбрано на почтительном удалении от лагеря.
Ветер зло швырял песчинки в лицо Брэка. Где-то поодаль заревел мул. Подошедший брат Поль стоял лицом к наказываемому, но не смотрел ему в глаза.
Пальцы монаха сжимали маленький каменный крест, губы беззвучно шевелились. «Наверное молится своему Безымянному богу», — с отвращением подумал Брэк.
— Вы сами будете считать, хозяин? — спросил Кес.
— Да, — ответил Хадриос. — Начинаем. И — рраз!
Первый удар кнута оставил красную полосу на голой спине капитана Горзофа.
Рыжебородый разведчик каравана лежал на животе. Его связанные руки и ноги были притянуты веревками к четырем вкопанным в песок кольям. Кутаясь в плащ и надвинув пониже капюшон, Брэк не видел глаз капитана. Но он заметил, как напряглись мышцы на спине и шее Горзофа, когда кнут взлетел для второго удара.
— Два! — отчеканил Хадриос.
Брэк не был в восторге от зрелища наказания. Он бы предпочел другой способ свести счеты — поединок. Но Хадриос на правах хозяина каравана взял дело в свои руки. Брат Поль, сложив руки на груди, стоял и глядел в небо, вновь затянутое тучами.
Кожу Брэка пощипывало и жгло в тех местах, где на его раны были наложены повязки с целебными мазями. Вслед за монахом варвар тоже поднял глаза к небу и стал гадать, когда же разразится ураган — Срывающий Скальпы. Судя по тучам — если не сегодня, так завтра.
Брэк не то чтобы очень хорошо разбирался в местных погодных приметах. Просто он был во власти мрачной уверенности: если что-то плохое может произойти с этим караваном, оно произойдет обязательно.
— Четырнадцать!
Кнут равномерно поднимался и опускался, что нисколько не радовало Брэка, а наоборот, укрепляло в нем предчувствие еще больших неприятностей. Горзоф — человек хитрый и умный. Но он просчитался, вернувшись в лагерь как ни в чем не бывало, в полной уверенности, что Брэку не выбраться живым из дьявольских ям.
Еще один удар.
— Двадцать пять!
На сорок первом ударе капитан застонал. Хадриос поднял руку.
— Хватит.
Капитан Горзоф резко выдохнул. Подойдя к нему, хозяин каравана сказал:
— Слушай меня внимательно, Горзоф. Если еще раз ты поступишь так, как этой ночью, — я прикажу забить тебя до смерти. Ясно?
Рыжебородый простонал нечто, напоминающее утвердительный ответ. Его спина была исполосована следами кнута, но раны не были по-настоящему глубокими. Несмотря на указания Хадриоса, Кес орудовал кнутом не в полную силу, понимая, что Горзоф останется в караване, и опасаясь его мести.
Хадриос развернулся и пошел к лагерю.
— Развяжите его, — бросил он напоследок. Кес достал нож, но Брэк преградил ему путь. — Я сам.
Кес и остальные погонщики ушли вслед за хозяином. Оставшись один на один с Горзофом, Брэк наклонился и стал разрезать толстый узел на связывавшей руки капитана веревке.
Глаза Горзофа не выражали ничего. Сломался он или просто затаил свой гнев — этого Брэк не знал, но предполагал последнее.
Распутав веревки, варвар посмотрел в глаза капитана.
— Это была не моя идея, — сказал он.
— Думаешь, мне от этого легче? — безучастно ответил капитан.
— Я просто хочу, чтобы ты знал. Когда я хочу свести с кем-то счеты, как это хотел сделать ты сегодня ночью, я не нападаю со спины, из засады. И кнут против связанного — тоже не мое оружие. Хадриос узнал о случившемся не от меня.
— Илана разболтала?
— Какая тебе разница?
Капитан не ответил. Помолчав, он спросил:
— А Сивикс?..
Брэк отвел взгляд:
— Убежал. Исчез.
Точно так же он соврал Хадриосу и всем остальным.
Всю ночь варвар ломал голову над тем, правильно ли он поступил, скрыв то, что видел.
Сказать Хадриосу, что чудовище, демон — или как там назвать эту тварь — вновь нанесло удар? Что толку? Может быть, удастся выяснить кое-что, и тогда уже можно будет поделиться со стариком. А сейчас Хадриос ведь тоже не сможет предложить ни чего, никакой защиты от неведомой опасности.
Все больше и больше Брэк убеждался в том, что лучше будет пока не распространяться о том, что ему стало известно.
Но в то же время Брэк чувствовал, что ему совершенно необходимо поговорить с братом Полем. Монах, несомненно, тоже кое о чем догадывается. Быть может, он даже предполагает, что именно убило уже двоих людей из каравана. И тянуть с разговором было больше нельзя.
Брэк развязал последнюю веревку.
Горзоф сел, постанывая от боли в спине, и стал разминать затекшие суставы.
— Ты что, правда не был доволен, видя, как меня хлещут кнутом? — вдруг спросил он.
Брэк кивнул. Горзоф презрительно плюнул ему под ноги.
— Врешь. Ты просто наслаждался. Ладно, я тебе все это припомню.
Брэк проводил взглядом удаляющегося капитана. Там, куда тот направлялся, суетились навьючивавшие мулов и верблюдов погонщики и возвышался купол шатра, где ночевали Кай и Кайя. Кто-то из близнецов показался из-за полога, закрывавшего вход в шатер. Мелькнули сверкающие камни на рукаве и воротнике. Но кто из них двоих это был, Брэк разобрать не успел — полог резко задернулся, скрыв осторожного наблюдателя.
Не важно, кто из близнецов выглядывал из шатра. Брэку было ясно, что пристальный взгляд был устремлен именно на него.
Лишь к полудню он обогнул долину дьявольских ям и вышел из нее с противоположной стороны. Ближе к вечеру один из верблюдов оступился на склоне дюны и сломал ногу. Несчастное животное пришлось зарезать.
Во время перевьючивания груза и переноса его на спины других верблюдов и мулов один из погонщиков нечаянно отпустил веревку, удерживающую вьючную корзину на весу. Корзина ударилась о землю достаточно сильно для того, чтобы кожаное днище в одном месте не выдержало и распоролось. Из прорехи ручьем потекли на песок необработанные драгоценные камни желтого и зеленого цветов, многие — с кулак величиной.
Закатив оплеуху незадачливому погонщику, Брэк приказал остальным немедленно собрать рассыпавшиеся камни. Подъехавший с другого конца каравана Хадриос разразился ругательствами и проклятиями.
Эта задержка стоила всем послеобеденного отдыха. Хадриос приказал идти дальше не останавливаясь. Лагерь разбили уже в полной темноте.
Погонщики изрядно переругались у своего костра в тот вечер. Брэку даже пришлось развести двух самых яростных спорщиков, уже схватившихся за ножи. Все чувствовали себя как-то неспокойно. Брэк, естественно, тоже долго не мог уснуть и ворочался под своим одеялом.
Звезд на небе не было видно. Ветер нагнал сплошную пелену туч. Стоило Брэку задремать, как перед его взором возникло истерзанное, высосанное изнутри тело Сивикса, сползающее с его руки на землю. И вновь заунывное пение стало терзать слух варвара.
Брэк отбросил одеяло, встал и прошелся мимо спящих верблюдов, миновал почти погасший костер погонщиков, ни один из которых не проснулся его появлении. Лишь Кес зашевелился и пробормотал во сне что-то неразборчивое.
Брэк обнаружил, что, не отдавая себе отчета в том что делает, он подкрадывается к шатру, поставленному для близнецов.
Полог шатра, не закрепленный внизу, громко хлопал на ветру. Брэк медленно, пригнувшись, преодолел остававшееся до входа в шатер расстояние.
Еще пять шагов.
Четыре.
Неподалеку шевельнулось черное пятно. Затем послышалось знакомое тяжелое дыхание. Старик Хадриос тоже спал беспокойно, причем улегся он под открытым небом, а не в своем шатре.
Болтающийся на ветру полог словно жил своей жизнью. Где-то далеко в пустыне продолжали напевать печальную мелодию два одинаковых голоса.
Три шага.
Два...
Брэк прижался к стенке шатра на расстоянии вытянутой руки от входа.
Изнутри не доносилось ни звука, ни намека на движение. Или близнецы спали как убитые или же их не было внутри шатра. Тогда — нет сомнений — это они бродят ночью по пустыне...
За спиной Брэка хрустнул песок.
Варвар напрягся изо всех сил, чтобы не обернуться. Предполагая, что по его следу крадется Горзоф, он решил подпустить его поближе.
Звук больше не повторился. Но Брэк чувствовал, что за его спиной кто-то стоит. И причем — очень близко. Казалось, можно даже различить легкое дыхание.
Напрягшись всем телом, Брэк резко, одним движением, развернулся и выхватил из ножен меч, сверкнувший в рубиновом свете догоравшего костра. У самых углей возвышался человеческий силуэт.
— Стоять! — шепотом приказал Брэк. — Кто это? Отвечай!
Неужели в ответ раздался облегченный вздох? Следом послышался шепот:
— Это я, чужестранец. Я — Поль.
Варвар быстро и бесшумно отошел от шатра. Пение в пустыне не прекратилось.
Обойдя костер, Брэк приблизился к Несторианцу. В свете тлеющих углей вышитый бисером пояс словно рассекал сверкающей полосой фигуру монаха на две части. Вблизи Брэк обратил внимание на то, как измучен брат Поль, судя по неровному дыханию и по заметным даже в темноте темным кругам под глазами.
— Что-то тревожит твой сон? — спросил монах.
— Ну, скажем, да, — ответил Брэк и, помолчав, решительно добавил: — Пение.
— Пение? — слишком поспешно выразил удивление Несторианец.
— Ты слышишь его не хуже меня и не прикидывайся, что это не так!
— Возможно. А может быть, и нет. Может быть, будет лучше для всех нас, если никто не станет признаваться в том, что он слышит.
Брэк усмехнулся:
— А что, остальные тоже слышат?
— Да. Хадриос, его дочь.
— Они тебя спрашивали, что это такое?
— Да.
— И что ты им сказал?
Ответа не последовало.
— Неужели твой Безымянный бог не призывает тебя сказать им то, что они должны знать? Ведь это пение сопровождает нас с того дня, как мы встретились, ведь так?
— Давай не будем об этом.
— Нет, будем! — грозно рявкнул Брэк, наклоняясь к Полю. — Мы оба понимаем, что нечто страшное и опасное следует за караваном, охотится за нами. И я думаю, ты знаешь, что это такое. Хотя и у меня самого есть кое-какие подозрения на этот счет.
Немного помолчав, Брэк решился:
— Сдается мне — если, конечно, мои уши меня не обманывают, — что в том шатре нет никого.
Монах вздрогнул. В свете углей блеснула его вспотевшая бритая голова. Несколько мгновений жрец внимательно глядел на полог шатра близнецов.
— Они что — не там? — потрясенно спросил он.
— Мне так кажется.
— Ну и почему этому нужно придавать такое значение?
— Хватит юлить, жрец! Ты же ученый человек. Это ты должен мне объяснить значение всего, что творится вокруг!
— Матушка Миль погибла несколько дней назад. Печально, но ничего не поделаешь. Страшная смерть — да. Но ведь с той ночи нас ничто не тревожило. Подумаешь, какая-то мелодия, звучащая в ночи... Да может быть, это всего лишь играет ветер. Мало ли что может издавать в пустыне странные звуки.
— Но...
— Послушай меня, варвар! Я ничуть не меньше других хочу добраться до Самеринда живым. Я должен там проповедовать. В мире есть очень много непознанного. Это я крепко вбил себе в голову еще во время ученичества и особенно с тех пор, как двенадцать лун назад принял сан. Так вот, лучше не лезть в то, в чем ты не разбираешься. Не трогай неизвестное — и оно тебя не тронет.
— Избегать зла? Твоя речь не похожа на слова тех служителей креста, которых я встречал.
— Я же сказал тебе: я стал жрецом совсем недавно.
— Не слишком ли слаба твоя вера в Безымянного бога?
Поль занес руку словно для удара. Устыдившись своих слов, Брэк не стал уворачиваться или защищаться.
Одумавшись и смутившись, брат Поль опустил руку.
Брэк буркнул что-то, извиняясь за свои слова.
— Не нужно, — вздохнул монах. — То, что ты сказал, — правда. Ведь до прошлого года я только учил науки, затем стал учить других. Но мне все время не хватало чего-то, что могло бы наполнить мою жизнь изнутри. Случайно, после долгих поисков, я встретился с Несторианцами. Поначалу я относился к их учению, как ты, — с молчаливой насмешкой. Но постепенно от моей иронии не осталось и следа. Я вступил в их братство, видимо только для того, чтобы обнаружить, что покоя для меня и здесь нет. Нет мира. Наоборот, я ощутил себя втянутым в вечную войну, которую ведут злые боги за души не замечающих этого смертных.
Брэк слушал молча. Он слишком хорошо знал имя одного из тех богов, о которых говорил жрец.
Поль продолжил:
— Я знаю, что нас преследует зло. Я даже догадываюсь о его природе. Но я уже сказал, что не очень верю в свои слабые силы и даже — пусть проклянут меня за мои слова — в силу того, чьим именем я проповедую. Я боюсь, Брэк. Ну что, это тебя веселит или дает почувствовать твое превосходство?
Брэк покачал головой.
— Я тоже боюсь... Знаешь, ведь демон убил еще одного человека.
Поль вцепился в крест обеими руками.
— Кого?
— Сивикса. Я видел это своими глазами, но решил не рассказывать никому.
Брэк коротко описал то, что случилось с маленьким погонщиком, и продолжил:
— Вот почему ты не прав, Поль. Демон не оставил нас в покое. Матушка Миль, Сивикс — кто следующий? Я все же думаю, что пока рано говорить обо всем Хадриосу. По крайней мере, пока не станет известно, что это за демон и, хотя бы приблизительно, как с ним бороться. Так что давай выкладывай, что ты думаешь? Может быть, я неправильно назвал это, и речь идет не о демоне, а... о демонах. — Брэк опасливо скосил глаза в сторону шатра близнецов.
Брат Поль судорожно глотнул. «Ну все, — подумал Брэк, — я прижал его к стенке, и теперь он расскажет все, что знает».
Рядом зашуршало одеяло, и послышался сонный голос:
— Эй, кто там? Это ты, Брэк?
Старый Хадриос медленно поднялся, поправил деревянный протез и, потягиваясь, оглядел горизонт. Недовольный результатом наблюдения, он зло сплюнул в песок.
— Ветер все крепчает. Нужно спешить. Если Снимающий Скальпы застигнет нас на переправе...
— Какой еще переправе?
— Еще до заката сам увидишь, — не стал распространяться старик. — Река. Ничего особенного — просто еще одно трижды проклятое препятствие на пути нашего не менее проклятого каравана. Давай, чужестранец, пошевеливайся. Выйти нужно через полчаса.
Брэк быстро обернулся к монаху:
— Я хочу знать, Поль. Знать все, что знаешь ты.
Жрец был явно полумертв от страха.
— Ладно. Вечером у костра поговорим...
— Брэк! — заорал Хадриос. — Поднимай своих остолопов. Живо! Сегодня никаких задержек!
Разозленный и расстроенный, Брэк был вынужден подчиниться. Скрипя зубами, он направился в хвост каравана торопить погонщиков. По пути он встретился с Иланой, тепло улыбнувшейся ему. Девушка тоже выглядела измученной и похудевшей.
Варвар понимал нетерпение хозяина каравана. Судя по небу, тучи не собирались рассеиваться в течение дня, а наоборот, с каждой минутой становились все чернее и гуще. Что же за река ждет их впереди, думал Брэк. Почему переправа через нее представляет такую сложность? Да еще отложенный до вечера разговор со жрецом не давал ему покоя.
Окриками и руганью Брэк заставил погонщиков работать в полную силу. Времени, чтобы следить за шатром близнецов, у него не было. К тому моменту, когда он сам сел верхом на верблюда, войлочные стены и каркас шатра уже были навьючены на мулов. Кай и Кайя, кутаясь в плащи, влезли на выделенных им верблюдов. Если близнецы и выходили из шатра ночью, то им удалось проскользнуть в лагерь незамеченными.
Караван вышел в очередной переход, неуклонно направляясь на юг. Брэк задержался в хвосте, где три погонщика некоторое время не могли заставить пару упрямых мулов сдвинуться с места. Наконец животных удалось вразумить окриками и ударами посохов, и Брэк поспешил занять свое место впереди каравана, неспешно огибавшего слишком крутую дюну.
Небо над пустыней не предвещало улучшения погоды. Маленькие песчаные смерчи плясали над гребнями барханов под сильными порывами ветра. Неожиданно далеко впереди из-за одной из дюн выплыл полузасыпанный песком большой каменный монолит.
Одинокий камень показался Брэку пугающе знакомым. Подъехав ближе, варвар понял, что предчувствие его не обмануло: полузанесенный песком, на пути каравана стоял идол Йог-Саггота.
Ошибиться Брэк не мог — та же получеловеческая квадратная фигура, те же грубо вытесанные кулаки, искривленные губы, словно проклинающие все человечество разом. Слепые каменные глаза идола следили за проходящим мимо караваном.
Еще на севере Брэк впервые столкнулся с изображением этого внушающего ужас бога. Там другой член Несторианского Ордена, жрец по имени Джером, поведал ему о вечной титанической борьбе, которую ведут две высшие силы, подчиняющие себе не только смертных, но и богов.
Тогда же Брэк открыто столкнулся с наместником Зла, верховным жрецом Йог-Саггота, посланником злого бога на земле, — жрецом Септигундусом. Этот Черный бог представлял силы, воплощавшие в земные формы дьявольское зло, присутствующее в мире. Поэтому он был почитаем всеми злыми колдунами, черными магами и многими жестокими властителями. Члены братства основанного Нестором, вели постоянную борьбу против его адептов на земле, как их Безымянный бог сражался против Йог-Саггота в высших сферах.
Некогда Брэк сумел разрушить некоторые дьявольские планы жреца Черного бога — Септигундуса. За это тот поклялся следовать за варваром повсюду и отомстить ему.
«Путь в Курдистан долог, — сказал тогда колдун. — И я последую за тобой».
В последние недели Брэку казалось, что ему удалось скрыться от всевидящих глаз преследовавшего его колдуна, но вид черного идола, вставшего на пути каравана, поднял из глубин памяти варвара самые неприятные воспоминания. Вновь и вновь подтверждалась правота Несторианца Джерома, твердившего Брэку о силе Йог-Саггота и о непрекращающейся, вечной войне богов.
Верблюд неспешно миновал черный камень, но Брэк уже не мог чувствовать себя спокойно.
Караван двигался вперед, все чаще обходя дюны, а не карабкаясь на их крутые склоны. Время от времени из-под песка появлялись вершины крупных обломков слоистого камня.
Пустыня явно менялась. Все выше поднимались из песка скальные выступы, постепенно превращаясь в некое подобие речных долин, заполненных не водой, а песком. На склонах шуршали на ветру сухие кусты.
Закрыв лицо повязкой, чтобы не наглотаться песка, Брэк мрачно обозревал окрестности. В каждой скале, в каждом каменном выступе ему теперь мерещился идол Черного бога. Брэк вспомнил, что ночью пение доносилось до лагеря именно с той стороны, где каменный истукан поджидал идущий по пустыне караван.
Полуденная остановка была очень короткой. Так приказал Хадриос. Наскоро перекусив и хлебнув вина, Брэк поискал глазами Поля, но монах, найдя более или менее укромный уголок между кормушками для животных, молился, не замечая никого вокруг. Брэк не решился прервать столь важное для жреца дело.
Произнося эти слова, старый Хадриос смотрел в небо. Помолчав, он опустил глаза и добавил:
— И смотри мне — чтоб бил как следует!
Погонщик по имени Кес, к которому обращался хозяин каравана, нервно теребил в руках длинный кнут. Чуть поодаль стояла часть его товарищей, впрочем не выражавших особой радости по поводу предстоящего зрелища. Большинство же погонщиков предпочли вообще не присутствовать при наказании, место для которого было выбрано на почтительном удалении от лагеря.
Ветер зло швырял песчинки в лицо Брэка. Где-то поодаль заревел мул. Подошедший брат Поль стоял лицом к наказываемому, но не смотрел ему в глаза.
Пальцы монаха сжимали маленький каменный крест, губы беззвучно шевелились. «Наверное молится своему Безымянному богу», — с отвращением подумал Брэк.
— Вы сами будете считать, хозяин? — спросил Кес.
— Да, — ответил Хадриос. — Начинаем. И — рраз!
Первый удар кнута оставил красную полосу на голой спине капитана Горзофа.
Рыжебородый разведчик каравана лежал на животе. Его связанные руки и ноги были притянуты веревками к четырем вкопанным в песок кольям. Кутаясь в плащ и надвинув пониже капюшон, Брэк не видел глаз капитана. Но он заметил, как напряглись мышцы на спине и шее Горзофа, когда кнут взлетел для второго удара.
— Два! — отчеканил Хадриос.
Брэк не был в восторге от зрелища наказания. Он бы предпочел другой способ свести счеты — поединок. Но Хадриос на правах хозяина каравана взял дело в свои руки. Брат Поль, сложив руки на груди, стоял и глядел в небо, вновь затянутое тучами.
Кожу Брэка пощипывало и жгло в тех местах, где на его раны были наложены повязки с целебными мазями. Вслед за монахом варвар тоже поднял глаза к небу и стал гадать, когда же разразится ураган — Срывающий Скальпы. Судя по тучам — если не сегодня, так завтра.
Брэк не то чтобы очень хорошо разбирался в местных погодных приметах. Просто он был во власти мрачной уверенности: если что-то плохое может произойти с этим караваном, оно произойдет обязательно.
— Четырнадцать!
Кнут равномерно поднимался и опускался, что нисколько не радовало Брэка, а наоборот, укрепляло в нем предчувствие еще больших неприятностей. Горзоф — человек хитрый и умный. Но он просчитался, вернувшись в лагерь как ни в чем не бывало, в полной уверенности, что Брэку не выбраться живым из дьявольских ям.
Еще один удар.
— Двадцать пять!
На сорок первом ударе капитан застонал. Хадриос поднял руку.
— Хватит.
Капитан Горзоф резко выдохнул. Подойдя к нему, хозяин каравана сказал:
— Слушай меня внимательно, Горзоф. Если еще раз ты поступишь так, как этой ночью, — я прикажу забить тебя до смерти. Ясно?
Рыжебородый простонал нечто, напоминающее утвердительный ответ. Его спина была исполосована следами кнута, но раны не были по-настоящему глубокими. Несмотря на указания Хадриоса, Кес орудовал кнутом не в полную силу, понимая, что Горзоф останется в караване, и опасаясь его мести.
Хадриос развернулся и пошел к лагерю.
— Развяжите его, — бросил он напоследок. Кес достал нож, но Брэк преградил ему путь. — Я сам.
Кес и остальные погонщики ушли вслед за хозяином. Оставшись один на один с Горзофом, Брэк наклонился и стал разрезать толстый узел на связывавшей руки капитана веревке.
Глаза Горзофа не выражали ничего. Сломался он или просто затаил свой гнев — этого Брэк не знал, но предполагал последнее.
Распутав веревки, варвар посмотрел в глаза капитана.
— Это была не моя идея, — сказал он.
— Думаешь, мне от этого легче? — безучастно ответил капитан.
— Я просто хочу, чтобы ты знал. Когда я хочу свести с кем-то счеты, как это хотел сделать ты сегодня ночью, я не нападаю со спины, из засады. И кнут против связанного — тоже не мое оружие. Хадриос узнал о случившемся не от меня.
— Илана разболтала?
— Какая тебе разница?
Капитан не ответил. Помолчав, он спросил:
— А Сивикс?..
Брэк отвел взгляд:
— Убежал. Исчез.
Точно так же он соврал Хадриосу и всем остальным.
Всю ночь варвар ломал голову над тем, правильно ли он поступил, скрыв то, что видел.
Сказать Хадриосу, что чудовище, демон — или как там назвать эту тварь — вновь нанесло удар? Что толку? Может быть, удастся выяснить кое-что, и тогда уже можно будет поделиться со стариком. А сейчас Хадриос ведь тоже не сможет предложить ни чего, никакой защиты от неведомой опасности.
Все больше и больше Брэк убеждался в том, что лучше будет пока не распространяться о том, что ему стало известно.
Но в то же время Брэк чувствовал, что ему совершенно необходимо поговорить с братом Полем. Монах, несомненно, тоже кое о чем догадывается. Быть может, он даже предполагает, что именно убило уже двоих людей из каравана. И тянуть с разговором было больше нельзя.
Брэк развязал последнюю веревку.
Горзоф сел, постанывая от боли в спине, и стал разминать затекшие суставы.
— Ты что, правда не был доволен, видя, как меня хлещут кнутом? — вдруг спросил он.
Брэк кивнул. Горзоф презрительно плюнул ему под ноги.
— Врешь. Ты просто наслаждался. Ладно, я тебе все это припомню.
Брэк проводил взглядом удаляющегося капитана. Там, куда тот направлялся, суетились навьючивавшие мулов и верблюдов погонщики и возвышался купол шатра, где ночевали Кай и Кайя. Кто-то из близнецов показался из-за полога, закрывавшего вход в шатер. Мелькнули сверкающие камни на рукаве и воротнике. Но кто из них двоих это был, Брэк разобрать не успел — полог резко задернулся, скрыв осторожного наблюдателя.
Не важно, кто из близнецов выглядывал из шатра. Брэку было ясно, что пристальный взгляд был устремлен именно на него.
* * *
В тот день караван ненамного приблизился к цели.Лишь к полудню он обогнул долину дьявольских ям и вышел из нее с противоположной стороны. Ближе к вечеру один из верблюдов оступился на склоне дюны и сломал ногу. Несчастное животное пришлось зарезать.
Во время перевьючивания груза и переноса его на спины других верблюдов и мулов один из погонщиков нечаянно отпустил веревку, удерживающую вьючную корзину на весу. Корзина ударилась о землю достаточно сильно для того, чтобы кожаное днище в одном месте не выдержало и распоролось. Из прорехи ручьем потекли на песок необработанные драгоценные камни желтого и зеленого цветов, многие — с кулак величиной.
Закатив оплеуху незадачливому погонщику, Брэк приказал остальным немедленно собрать рассыпавшиеся камни. Подъехавший с другого конца каравана Хадриос разразился ругательствами и проклятиями.
Эта задержка стоила всем послеобеденного отдыха. Хадриос приказал идти дальше не останавливаясь. Лагерь разбили уже в полной темноте.
Погонщики изрядно переругались у своего костра в тот вечер. Брэку даже пришлось развести двух самых яростных спорщиков, уже схватившихся за ножи. Все чувствовали себя как-то неспокойно. Брэк, естественно, тоже долго не мог уснуть и ворочался под своим одеялом.
Звезд на небе не было видно. Ветер нагнал сплошную пелену туч. Стоило Брэку задремать, как перед его взором возникло истерзанное, высосанное изнутри тело Сивикса, сползающее с его руки на землю. И вновь заунывное пение стало терзать слух варвара.
* * *
Проснувшись от того, что по соседству заржал один из мулов, Брэк понял, что пение ему не приснилось. Мелодия ясно и отчетливо переливалась с дюны на дюну и растекалась по ночной пустыне.Брэк отбросил одеяло, встал и прошелся мимо спящих верблюдов, миновал почти погасший костер погонщиков, ни один из которых не проснулся его появлении. Лишь Кес зашевелился и пробормотал во сне что-то неразборчивое.
Брэк обнаружил, что, не отдавая себе отчета в том что делает, он подкрадывается к шатру, поставленному для близнецов.
Полог шатра, не закрепленный внизу, громко хлопал на ветру. Брэк медленно, пригнувшись, преодолел остававшееся до входа в шатер расстояние.
Еще пять шагов.
Четыре.
Неподалеку шевельнулось черное пятно. Затем послышалось знакомое тяжелое дыхание. Старик Хадриос тоже спал беспокойно, причем улегся он под открытым небом, а не в своем шатре.
Болтающийся на ветру полог словно жил своей жизнью. Где-то далеко в пустыне продолжали напевать печальную мелодию два одинаковых голоса.
Три шага.
Два...
Брэк прижался к стенке шатра на расстоянии вытянутой руки от входа.
Изнутри не доносилось ни звука, ни намека на движение. Или близнецы спали как убитые или же их не было внутри шатра. Тогда — нет сомнений — это они бродят ночью по пустыне...
За спиной Брэка хрустнул песок.
Варвар напрягся изо всех сил, чтобы не обернуться. Предполагая, что по его следу крадется Горзоф, он решил подпустить его поближе.
Звук больше не повторился. Но Брэк чувствовал, что за его спиной кто-то стоит. И причем — очень близко. Казалось, можно даже различить легкое дыхание.
Напрягшись всем телом, Брэк резко, одним движением, развернулся и выхватил из ножен меч, сверкнувший в рубиновом свете догоравшего костра. У самых углей возвышался человеческий силуэт.
— Стоять! — шепотом приказал Брэк. — Кто это? Отвечай!
Неужели в ответ раздался облегченный вздох? Следом послышался шепот:
— Это я, чужестранец. Я — Поль.
Варвар быстро и бесшумно отошел от шатра. Пение в пустыне не прекратилось.
Обойдя костер, Брэк приблизился к Несторианцу. В свете тлеющих углей вышитый бисером пояс словно рассекал сверкающей полосой фигуру монаха на две части. Вблизи Брэк обратил внимание на то, как измучен брат Поль, судя по неровному дыханию и по заметным даже в темноте темным кругам под глазами.
— Что-то тревожит твой сон? — спросил монах.
— Ну, скажем, да, — ответил Брэк и, помолчав, решительно добавил: — Пение.
— Пение? — слишком поспешно выразил удивление Несторианец.
— Ты слышишь его не хуже меня и не прикидывайся, что это не так!
— Возможно. А может быть, и нет. Может быть, будет лучше для всех нас, если никто не станет признаваться в том, что он слышит.
Брэк усмехнулся:
— А что, остальные тоже слышат?
— Да. Хадриос, его дочь.
— Они тебя спрашивали, что это такое?
— Да.
— И что ты им сказал?
Ответа не последовало.
— Неужели твой Безымянный бог не призывает тебя сказать им то, что они должны знать? Ведь это пение сопровождает нас с того дня, как мы встретились, ведь так?
— Давай не будем об этом.
— Нет, будем! — грозно рявкнул Брэк, наклоняясь к Полю. — Мы оба понимаем, что нечто страшное и опасное следует за караваном, охотится за нами. И я думаю, ты знаешь, что это такое. Хотя и у меня самого есть кое-какие подозрения на этот счет.
Немного помолчав, Брэк решился:
— Сдается мне — если, конечно, мои уши меня не обманывают, — что в том шатре нет никого.
Монах вздрогнул. В свете углей блеснула его вспотевшая бритая голова. Несколько мгновений жрец внимательно глядел на полог шатра близнецов.
— Они что — не там? — потрясенно спросил он.
— Мне так кажется.
— Ну и почему этому нужно придавать такое значение?
— Хватит юлить, жрец! Ты же ученый человек. Это ты должен мне объяснить значение всего, что творится вокруг!
— Матушка Миль погибла несколько дней назад. Печально, но ничего не поделаешь. Страшная смерть — да. Но ведь с той ночи нас ничто не тревожило. Подумаешь, какая-то мелодия, звучащая в ночи... Да может быть, это всего лишь играет ветер. Мало ли что может издавать в пустыне странные звуки.
— Но...
— Послушай меня, варвар! Я ничуть не меньше других хочу добраться до Самеринда живым. Я должен там проповедовать. В мире есть очень много непознанного. Это я крепко вбил себе в голову еще во время ученичества и особенно с тех пор, как двенадцать лун назад принял сан. Так вот, лучше не лезть в то, в чем ты не разбираешься. Не трогай неизвестное — и оно тебя не тронет.
— Избегать зла? Твоя речь не похожа на слова тех служителей креста, которых я встречал.
— Я же сказал тебе: я стал жрецом совсем недавно.
— Не слишком ли слаба твоя вера в Безымянного бога?
Поль занес руку словно для удара. Устыдившись своих слов, Брэк не стал уворачиваться или защищаться.
Одумавшись и смутившись, брат Поль опустил руку.
Брэк буркнул что-то, извиняясь за свои слова.
— Не нужно, — вздохнул монах. — То, что ты сказал, — правда. Ведь до прошлого года я только учил науки, затем стал учить других. Но мне все время не хватало чего-то, что могло бы наполнить мою жизнь изнутри. Случайно, после долгих поисков, я встретился с Несторианцами. Поначалу я относился к их учению, как ты, — с молчаливой насмешкой. Но постепенно от моей иронии не осталось и следа. Я вступил в их братство, видимо только для того, чтобы обнаружить, что покоя для меня и здесь нет. Нет мира. Наоборот, я ощутил себя втянутым в вечную войну, которую ведут злые боги за души не замечающих этого смертных.
Брэк слушал молча. Он слишком хорошо знал имя одного из тех богов, о которых говорил жрец.
Поль продолжил:
— Я знаю, что нас преследует зло. Я даже догадываюсь о его природе. Но я уже сказал, что не очень верю в свои слабые силы и даже — пусть проклянут меня за мои слова — в силу того, чьим именем я проповедую. Я боюсь, Брэк. Ну что, это тебя веселит или дает почувствовать твое превосходство?
Брэк покачал головой.
— Я тоже боюсь... Знаешь, ведь демон убил еще одного человека.
Поль вцепился в крест обеими руками.
— Кого?
— Сивикса. Я видел это своими глазами, но решил не рассказывать никому.
Брэк коротко описал то, что случилось с маленьким погонщиком, и продолжил:
— Вот почему ты не прав, Поль. Демон не оставил нас в покое. Матушка Миль, Сивикс — кто следующий? Я все же думаю, что пока рано говорить обо всем Хадриосу. По крайней мере, пока не станет известно, что это за демон и, хотя бы приблизительно, как с ним бороться. Так что давай выкладывай, что ты думаешь? Может быть, я неправильно назвал это, и речь идет не о демоне, а... о демонах. — Брэк опасливо скосил глаза в сторону шатра близнецов.
Брат Поль судорожно глотнул. «Ну все, — подумал Брэк, — я прижал его к стенке, и теперь он расскажет все, что знает».
Рядом зашуршало одеяло, и послышался сонный голос:
— Эй, кто там? Это ты, Брэк?
Старый Хадриос медленно поднялся, поправил деревянный протез и, потягиваясь, оглядел горизонт. Недовольный результатом наблюдения, он зло сплюнул в песок.
— Ветер все крепчает. Нужно спешить. Если Снимающий Скальпы застигнет нас на переправе...
— Какой еще переправе?
— Еще до заката сам увидишь, — не стал распространяться старик. — Река. Ничего особенного — просто еще одно трижды проклятое препятствие на пути нашего не менее проклятого каравана. Давай, чужестранец, пошевеливайся. Выйти нужно через полчаса.
Брэк быстро обернулся к монаху:
— Я хочу знать, Поль. Знать все, что знаешь ты.
Жрец был явно полумертв от страха.
— Ладно. Вечером у костра поговорим...
— Брэк! — заорал Хадриос. — Поднимай своих остолопов. Живо! Сегодня никаких задержек!
Разозленный и расстроенный, Брэк был вынужден подчиниться. Скрипя зубами, он направился в хвост каравана торопить погонщиков. По пути он встретился с Иланой, тепло улыбнувшейся ему. Девушка тоже выглядела измученной и похудевшей.
Варвар понимал нетерпение хозяина каравана. Судя по небу, тучи не собирались рассеиваться в течение дня, а наоборот, с каждой минутой становились все чернее и гуще. Что же за река ждет их впереди, думал Брэк. Почему переправа через нее представляет такую сложность? Да еще отложенный до вечера разговор со жрецом не давал ему покоя.
Окриками и руганью Брэк заставил погонщиков работать в полную силу. Времени, чтобы следить за шатром близнецов, у него не было. К тому моменту, когда он сам сел верхом на верблюда, войлочные стены и каркас шатра уже были навьючены на мулов. Кай и Кайя, кутаясь в плащи, влезли на выделенных им верблюдов. Если близнецы и выходили из шатра ночью, то им удалось проскользнуть в лагерь незамеченными.
Караван вышел в очередной переход, неуклонно направляясь на юг. Брэк задержался в хвосте, где три погонщика некоторое время не могли заставить пару упрямых мулов сдвинуться с места. Наконец животных удалось вразумить окриками и ударами посохов, и Брэк поспешил занять свое место впереди каравана, неспешно огибавшего слишком крутую дюну.
Небо над пустыней не предвещало улучшения погоды. Маленькие песчаные смерчи плясали над гребнями барханов под сильными порывами ветра. Неожиданно далеко впереди из-за одной из дюн выплыл полузасыпанный песком большой каменный монолит.
Одинокий камень показался Брэку пугающе знакомым. Подъехав ближе, варвар понял, что предчувствие его не обмануло: полузанесенный песком, на пути каравана стоял идол Йог-Саггота.
Ошибиться Брэк не мог — та же получеловеческая квадратная фигура, те же грубо вытесанные кулаки, искривленные губы, словно проклинающие все человечество разом. Слепые каменные глаза идола следили за проходящим мимо караваном.
Еще на севере Брэк впервые столкнулся с изображением этого внушающего ужас бога. Там другой член Несторианского Ордена, жрец по имени Джером, поведал ему о вечной титанической борьбе, которую ведут две высшие силы, подчиняющие себе не только смертных, но и богов.
Тогда же Брэк открыто столкнулся с наместником Зла, верховным жрецом Йог-Саггота, посланником злого бога на земле, — жрецом Септигундусом. Этот Черный бог представлял силы, воплощавшие в земные формы дьявольское зло, присутствующее в мире. Поэтому он был почитаем всеми злыми колдунами, черными магами и многими жестокими властителями. Члены братства основанного Нестором, вели постоянную борьбу против его адептов на земле, как их Безымянный бог сражался против Йог-Саггота в высших сферах.
Некогда Брэк сумел разрушить некоторые дьявольские планы жреца Черного бога — Септигундуса. За это тот поклялся следовать за варваром повсюду и отомстить ему.
«Путь в Курдистан долог, — сказал тогда колдун. — И я последую за тобой».
В последние недели Брэку казалось, что ему удалось скрыться от всевидящих глаз преследовавшего его колдуна, но вид черного идола, вставшего на пути каравана, поднял из глубин памяти варвара самые неприятные воспоминания. Вновь и вновь подтверждалась правота Несторианца Джерома, твердившего Брэку о силе Йог-Саггота и о непрекращающейся, вечной войне богов.
Верблюд неспешно миновал черный камень, но Брэк уже не мог чувствовать себя спокойно.
Караван двигался вперед, все чаще обходя дюны, а не карабкаясь на их крутые склоны. Время от времени из-под песка появлялись вершины крупных обломков слоистого камня.
Пустыня явно менялась. Все выше поднимались из песка скальные выступы, постепенно превращаясь в некое подобие речных долин, заполненных не водой, а песком. На склонах шуршали на ветру сухие кусты.
Закрыв лицо повязкой, чтобы не наглотаться песка, Брэк мрачно обозревал окрестности. В каждой скале, в каждом каменном выступе ему теперь мерещился идол Черного бога. Брэк вспомнил, что ночью пение доносилось до лагеря именно с той стороны, где каменный истукан поджидал идущий по пустыне караван.
Полуденная остановка была очень короткой. Так приказал Хадриос. Наскоро перекусив и хлебнув вина, Брэк поискал глазами Поля, но монах, найдя более или менее укромный уголок между кормушками для животных, молился, не замечая никого вокруг. Брэк не решился прервать столь важное для жреца дело.