Страница:
— Продолжай! — сказал Лусиус невероятно вежливым ледяным тоном. — Наверняка у тебя найдется что еще сказать, чтобы облегчить душу?
Видимо, Мейн в конце концов решил, что семь бед — один ответ.
— По правде говоря, мне наплевать на твоих родителей. Твою мамашу я всегда считал недоброжелательной особой, которая так и не пришла в себя от потрясения, полученного в результате замужества. А что касается тебя, то ты превращаешься в самодовольного лицемера, которого никто не любит, хотя все притворяются, что любят.
Лусиус остолбенел, словно получил удар обухом по голове. Мейн повернулся и снова шлепнулся в кресло.
— А твой папаша — презренный прыщ на заднице… светского общества, — добавил он совсем уж неразборчиво.
Лусиус хотел уйти, но невнятный голос, долетевший из глубины кресла, остановил его.
— Лучше брось, пока не поздно, эту свою дурацкую чопорность, иначе сам станешь еще более несносным прыщом.
Лусиус, стиснув зубы, помедлил мгновение, подумав, что с большим наслаждением расквасил бы Мейну физиономию. Но когда он подошел к Мейну в надежде услышать от него еще одно оскорбление, которое, переполнив чашу терпения, сделало бы драку неминуемой, он услышал только храп.
Мейн пролил из стакана остатки кларета на белую рубаху. Волосы у него упали на лоб. Он выглядел очень пьяным — пьяным и несчастным.
Лусиус постоял немного, глядя прищуренными глазами на своего друга. Выйдя в холл, он сказал слуге, что граф нуждается в помощи. Потом отправился в свою комнату, чтобы поразмыслить о «несносных прыщах», пьяных друзьях и о браке.
Глава 25
Глава 26
Видимо, Мейн в конце концов решил, что семь бед — один ответ.
— По правде говоря, мне наплевать на твоих родителей. Твою мамашу я всегда считал недоброжелательной особой, которая так и не пришла в себя от потрясения, полученного в результате замужества. А что касается тебя, то ты превращаешься в самодовольного лицемера, которого никто не любит, хотя все притворяются, что любят.
Лусиус остолбенел, словно получил удар обухом по голове. Мейн повернулся и снова шлепнулся в кресло.
— А твой папаша — презренный прыщ на заднице… светского общества, — добавил он совсем уж неразборчиво.
Лусиус хотел уйти, но невнятный голос, долетевший из глубины кресла, остановил его.
— Лучше брось, пока не поздно, эту свою дурацкую чопорность, иначе сам станешь еще более несносным прыщом.
Лусиус, стиснув зубы, помедлил мгновение, подумав, что с большим наслаждением расквасил бы Мейну физиономию. Но когда он подошел к Мейну в надежде услышать от него еще одно оскорбление, которое, переполнив чашу терпения, сделало бы драку неминуемой, он услышал только храп.
Мейн пролил из стакана остатки кларета на белую рубаху. Волосы у него упали на лоб. Он выглядел очень пьяным — пьяным и несчастным.
Лусиус постоял немного, глядя прищуренными глазами на своего друга. Выйдя в холл, он сказал слуге, что граф нуждается в помощи. Потом отправился в свою комнату, чтобы поразмыслить о «несносных прыщах», пьяных друзьях и о браке.
Глава 25
Следующее утро настало слишком быстро. Тесс проснулась и, лежа в постели, долго смотрела на полог над кроватью. Она подумала было о том, чтобы помчаться в конюшню, потребовать свою лошадку… Но куда ей ехать? И что ей делать?
Выйти замуж за Мейна было разумно. Так она сможет спасти будущие браки Аннабел и Джози. Она будет замужем за человеком богатым и имеющим вес в обществе. У нее с Мейном сложатся вежливые, обходительные, дружелюбные отношения.
Она встала, чуть вздрогнув от холода. Ее служанка Гриззи уже командовала слугами, вносившими ведра с горячей водой и жестяную ванну.
Потом вдруг дверь распахнулась настежь.
— Ты просто не можешь выходить замуж за моего дорогого брата, когда на тебе черное платье, — заявила Гризелда Уиллоби. — Поэтому я принесла тебе одно из моих платьев. Оно полутраурное, но весьма нарядное.
Тесс удивленно взглянула на нее:
— Но я не могу!
— Конечно, можешь, — сказала леди Гризелда. — Не могу же я допустить, чтобы мой брат женился на вороне. Уверена, что это приносит несчастье. — Она подумала, что для удачи этого брака потребуется очень-очень много везения, но не сказала этого вслух. Важнее всего то, что Гаррет в конце концов все-таки решил жениться. Его вчерашняя выходка не имела значения, и его невесте не следовало ничего знать об этом.
Она взглянула на Тесс. Девушка и впрямь была очень красива, особенно когда ее волосы коньячного цвета каскадом ниспадали по спине. На мгновение Гризелда даже позавидовала ей, но сразу же прогнала это чувство. Зависть подразумевала бы, что она, Гризелда, сама желает выйти замуж, а она этого не желала. Нет уж, спасибо большое, она была сыта по горло статусом замужней женщины, еще когда был жив бедный дорогой Уиллоби.
Ее служанка надевала через голову платье на Тесс.
— Не знаю, — сказала Тесс, глядя на низко вырезанное декольте. — Вы уверены, что это прилично?
— Разумеется, прилично, — сказала Гризелда. — Это полутраур, и я надевала его всего один раз на завтрак с шампанским у леди Гранвилл, когда все мы носили траур по сэру Уильяму Понсби, одному из героев битвы при Ватерлоо… Хотя вы, наверное, этого не знаете, поскольку жили в Шотландии.
— О битве при Ватерлоо мы знаем, — сказала Тесс, поворачиваясь перед зеркалом. Платье было сшито по последней моде: с глубоким декольте и крошечными пышными рукавчиками, прикрывавшими плечи. Лиф платья был расшит речным жемчугом. — Я чувствую себя в нем неудобно, — призналась Тесс. — Мне кажется странным так сильно оголять грудь на собственной церемонии бракосочетания.
Гризелда жестом приказала служанке уйти, и та моментально выскользнула из комнаты. Потом она уселась на краешек кровати и сказала:
— Дорогая, я намерена быть с тобой абсолютно откровенной. Мой брат привык заниматься любовью с самыми изысканными светскими женщинами. Он имел их всех или по крайней мере всех тех, которые замужем и не прочь вступить в связь. — Она подняла руку. — Ты так же красива, как любая из них, а большинство даже превосходишь красотой. Проблема, как я ее понимаю, заключается в том, что Гаррет никогда не мог ограничить себя привязанностью к одной-единственной женщине.
— Но он и женат никогда не был, — заметила Тесс, давая понять, что разбирается в том, о чем идет речь.
— Конечно, не был! И ты абсолютно права: это очень важный момент. Тот факт, что его интрижки длились всего несколько дней, вообще не имеет никакого отношения к вашему браку! — воскликнула Гризелда, улыбаясь ей так, словно Тесс была особенно способной ученицей, изучающей основы брака.
— Вы хотите сказать, — неуверенно произнесла Тесс, — что его любовные связи…
— Никогда не были продолжительными, — закончила за нее Гризелда. — Я до сих пор считала, что самая продолжительная его связь длилась не более недели или двух.
— С графиней, любительницей музыки? — спросила Тесс.
— Насколько мне известно, — сказала Гризелда, — у них вообще не было любовной связи. Возможно, она просто поиграла с этой мыслью денек-другой.
— Боже милосердный, — пробормотала Тесс.
— Но теперь, когда он женится, все будет по-другому, — сказала Гризелда, открывая дверь.
Они спустились вниз по ступенькам из полированного красного дерева. В коридоре стоял Бринкли. Увидев их, он низко поклонился и распахнул дверь в гостиную.
Первым, кого увидела Тесс, был Лусиус Фелтон. Он повернулся, когда она вошла, и на мгновение она застыла, встретившись со взглядом его темных глаз. Потом из-за ее плеча выглянула Гризелда и, усмехнувшись, сказала:
— Ваш жених будет здесь с минуты на минуту.
Тесс вошла в комнату и присела в глубоком реверансе перед епископом. Это был очень жизнерадостный человек, который то и дело щипал ее за щеку и говорил, что его племяннику очень повезло.
Тесс старалась улыбаться и ни о чем не думать. В комнату вошла, привлекая к себе все взгляды, Аннабел.
— Ты возмутительно красива! — сказала Гризелда, обращаясь к Аннабел. Тесс услышала, как они обе рассмеялись.
Лусиус собрался выйти из комнаты. Тесс заметила это, хотя вовсе не наблюдала за ним специально. Она подумала, что такой, как у него, спокойной властностью должен бы обладать герцог. Или хотя бы граф.
Правда, это не имело никакого значения.
Она услышала шаги: кто-то спускался по лестнице. Наверное, это был Гаррет.
— Должно быть, это ваш будущий супруг, — сказал епископ своим глубоким, сочным голосом. — Вот и хорошо. Мне хотелось бы поскорее закончить церемонию и позавтракать. Что за варварская идея назначать церемонию бракосочетания на такое время, когда человек не успел и каши поесть? — Он рассмеялся, и его живот весело заколыхался.
Дверь позади Тесс не открылась.
— Пойду скажу им, чтобы поторапливались, — сказала Гризелда, выходя в коридор. Тесс хотела сделать глубокий вдох, но почувствовала, что платье Гризелды стало как будто слишком тесным для нее.
— Какой волнующий момент, — сказала Аннабел, беря Тесс под руку. — Хотелось бы мне, чтобы Имоджин была здесь. Мне до сих пор не верится…
Дверь открылась. Тесс обернулась так резко, что Аннабел пришлось опустить руку. Это был Рейф.
— Тесс, — позвал он, — можно поговорить с тобой? Все присутствующие вдруг как-то странно замолчали.
— Я пойду с тобой, — резко сказала Аннабел.
— Нет, — запретила Тесс, направляясь к Рейфу. Она вдруг снова смогла свободно дышать. В коридоре возле входа никого не было: ни Лусиуса, ни Гризелды, ни графа Мейна.
Рейф повел ее в библиотеку.
— Мне страшно не хочется сообщать тебе неприятную новость, — произнес он действительно с самым несчастным видом.
— Что-нибудь с Имоджин? — воскликнула Тесс.
— Нет. — Тесс почувствовала огромное облегчение. Рейф взъерошил рукой волосы. — Этот мерзавец, твой жених, сбежал.
— Сбежал? — Тесс едва сдержала улыбку. — Не очень-то любезно вы говорите о нем, Рейф, — сказала она, усаживаясь в большое кресло. Впервые за последние четыре дня она почувствовала себя спокойной.
Рейф уселся напротив нее.
— Если бы он был здесь, я бы дух из него вышиб, — заявил он, снова запуская руку в волосы. — Если бы я знал, что он может выкинуть подобный фортель, я бы никогда не представил вас ему. Тем более не способствовал бы браку между вами!
Тесс улыбнулась ему.
— Все в порядке, Рейф, — сказала она. — Я ничуть не возражаю. — И она улыбнулась еще шире, чтобы подбодрить его.
Но он не смотрел на нее.
— Каким же я был дураком, — сказал он. — Ведь Мейн был не в себе с прошлой весны. Я это видел, но старался не замечать. Я не привык к ответственности опекуна. Худшего опекуна, чем я, не сыщешь во всем христианском мире!
Он выглядел таким несчастным, что Тесс чуть не рассмеялась.
— Вовсе вы не неудачник! — бодрым голосом сказала она. Он покачал головой:
— Вы не понимаете, Тесс.
— Понимаю. Граф Мейн сбежал, так сказать, бросив меня у алтаря.
— Вот именно.
— Но ведь мы с ним не подходили друг другу, — сказала Тесс.
— Это не имеет значения, — сказал Рейф. — Важно то, что этот осел взял и бросил вас. Бросил вас! Я бы никогда не поверил, что такое возможно!
— Никто об этом не узнает.
— Все узнают об этом. Светское общество живет такого рода сплетнями. Поверьте мне, Тесс, они об этом узнают.
— Ну и пусть, — сказала Тесс. По правде говоря, это ее мало волновало.
— Есть, правда, один выход. — Рейф помедлил. — Выход странный и способный повлечь за собой собственные скандальные последствия.
— Я не хотела бы, чтобы вы пустились в погоню за Мейном, — всполошилась Тесс.
— Никогда. Нет, нет. Это нечто совсем другое. — Рейф встал. —Думаю, что будет лучше, если кое-кто другой объяснит вам эту возможность. Но если вам этот выход не понравится, я буду счастлив лично вывезти вас в свет. — Он подошел к ней и прикоснулся рукой к плечу. — Как вы уже, наверное, поняли, я человек очень одинокий. Я сознаю, что совершил многочисленные промахи в роли опекуна, однако по-прежнему рад, что вы моя подопечная.
Тесс с улыбкой взглянула на него.
— Я так рада, что папа выбрал вас, Рейф.
— В таком случае подождите минутку, — сказал он и направился к двери.
Когда дверь за ним закрылась, Тесс откинулась на спинку кресла и стала ждать, когда до ее сознания дойдет весь трагизм ситуации. Однако она была всего лишь ошеломлена и весьма довольна.
Когда дверь открылась, вошел, конечно, Лусиус. Взглянув на него, она испытала странное чувство: жизнь словно бы сделала еще один крутой поворот, как тогда, когда умер ее отец.
Лусиус подошел к ней, протянул руки и поставил ее на ноги. Его взгляд даже украдкой не скользнул по ее груди, но она вдруг почувствовала, что платье у нее вовсе не какое-то вычурное, а опасное, соблазнительное и обладающее притягательной силой.
— Мисс Эссекс, — сказал он, — я пришел, чтобы просить вас выйти за меня замуж.
— Почему вы хотите жениться на мне? — спросила она, пристально вглядываясь в его лицо.
Он чуть вздрогнул от неожиданности.
— Вы оказались в незавидном положении по вине моего самого близкого друга, — объяснил он. — И как честный человек, я обязан…
— Не потому ли это, что вам угодно, чтобы Распутница участвовала в скачках на кубок Силчестера? — спросила Тесс.
Она с облегчением заметила, что Лусиус искренне удивился.
— Нет, — сказал он.
— Не кажется ли вам, что жениться для того лишь, чтобы исправить последствия дурного поведения своего друга, — это слишком большая жертва? Вы ведь все-таки не приходитесь графу братом.
— Нет.
Она подождала, но больше Лусиус ничего не сказал. Конечно, она могла отказать ему. Тесс открыла было рот, чтобы как следует отчитать его, однако решила не плыть по течению, словно листочек, упавший в реку. Она не желала смотреть со стороны на то, как сложится ее жизнь. Ей вспомнился торжествующий тон записки, полученной от Имоджин, и она сказала:
— Согласна.
Лусиус заглянул ей в глаза.
— Почему?
Она поднесла было руки к губам, но пальцы дрожали. Поэтому Тесс просто пожала плечами.
— Наверное, мне нужно выйти замуж. — Пока что ей удавалось говорить небрежным, незаинтересованным тоном, даже, пожалуй, тоном умудренной жизненным опытом женщины. — У вас нет титула, мистер Фелтон, однако… — Тесс не договорила фразу.
— Однако у меня есть… состояние, которое вам желательно иметь, не так ли?
— Что-то вроде того, — сказала она и хотела уйти, потому что все это было слишком унизительно. Но Тесс продолжила: — Я буду для вас удобной супругой, сэр. Это я вам обещаю.
— А я постараюсь быть таким же супругом для вас, Тесс.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила она. Теперь надо было уйти.
— Вам не кажется, что нам следовало бы обсудить нашу предстоящую совместную жизнь?
— Я мало что знаю о супружеской жизни, — сказала Тесс. Лусиус усмехнулся:
— Я и не ожидаю от вас таких знаний.
— Но вы очень мало знаете обо мне, — произнесла Тесс несколько насмешливо.
Он взял ее за подбородок. Она почувствовала, что краснеет.
— Кое-что я знаю, — загадочно произнес Лусиус. Тесс хотела было возразить, но он продолжил:
— Был ли у вас когда-нибудь завтрак для двоих в интимной обстановке или ужин на две персоны… пили ли вы вдвоем по чашке шоколада, прежде чем ложиться спать?
Тесс отчаянно пыталась придумать что-нибудь этакое изысканное, учтивое и забавное в ответ. Что-нибудь такое, что Аннабел умела сказать не задумываясь.
— Почему вы задали мне этот вопрос? — спросила она, ничего не придумав и глядя Лусиусу прямо в глаза. — Вы действительно хотите узнать, что я думаю о браке?
Озорные искорки, которые она видела в его глазах, исчезли, как будто их погасили.
— Если повезет, нам предстоит очень долгая супружеская жизнь, — сказал Лусиус.
Наверное, это тоже можно было считать ответом, подумала Тесс.
— Мне приходилось видеть супружеские пары, где муж и жена никогда не разговаривали между собой. Они просто молча проходили мимо друг друга. А миссис Стюарт, земля которой граничила с нашей в Шотландии, говорила о своем супруге исключительно в третьем лице. «Он не любит спаржу», — говорила, например, она, хотя мистер Стюарт стоял рядом с ней.
Губы Лусиуса дрогнули в улыбке, и Тесс с удивлением поняла, что ей очень хочется чем-то его позабавить. Потому что в противном случае… она мысленно покачала головой.
— Надеюсь, наша супружеская жизнь не будет проходить в молчании, — сказал Лусиус, взяв ее за руку. — Мне кажется, что если мы будем четко знать, чего нам ожидать друг от друга, это увеличит наш шанс сделать брак счастливым. А мне очень хотелось бы, чтобы ты была счастлива со мной, Тесс.
Тесс заметила, что он ничего не сказал о том, что сам хочет быть счастлив с ней, но она не знала, какой из этого можно сделать вывод.
— Чего ожидаете вы? — спросила она. И покраснела. А вдруг это связано с тем, что происходит в спальне?
В глазах Лусиуса снова появились эти искорки.
— Я ожидаю простых вещей, — сказал он, потирая большим пальцем ее ладонь. — Если мы поймем друг друга, то наши взаимоотношения не будут холодными.
— А что надо понять? — спросила Тесс.
— Мне почему-то кажется, что ты уже узнала меня так хорошо, просто наблюдая за мной, что мне больше нечего о себе рассказывать.
— Нет! — заявила она.
— Скажи, если бы я был лошадью, то выиграл бы скачку? — спросил Лусиус, пристально вглядываясь в ее лицо.
На секунду Тесс попыталась посмотреть на него как на чистокровку. Он был бы мускулистым конем, всегда готовым лягнуть соперника, раздражительным, самым быстрым из всех… Одним словом, победителем.
— Вы стали бы победителем, — без тени сомнения сказала она. — Наверное, вы всегда побеждаете, не так ли?
— Часто, — сказал Лусиус, снова гладя ее руку. — Проблема в том, что я побеждаю, потому что не слишком стремлюсь победить.
— Не стремитесь победить? Он чуть повел правым плечом.
— Именно так. Много лет назад я узнал, что ключ к победе заключается в том, чтобы не испытывать никаких эмоций, когда проигрываешь.
— Боже милосердный, — тихо произнесла Тесс.
— Я говорю это, Тесс, потому что хочу быть с тобой абсолютно честным. По правде говоря, я не подхожу для брака. Ты мне безумно нравишься. Но я, видимо, по природе своей не способен на глубокое чувство.
— Я… я… — Она не могла найти подходящих слов. — Я не стану предъявлять требований, — сказала наконец Тесс.
В его глазах снова заплясали озорные огоньки.
— Зато я буду предъявлять требования, — сказал Лусиус, поднося к губам ее руки. — Я обязательно буду предъявлять требования, Тесс.
Она была девственницей. Она никогда не была замужем. Однако она безошибочно распознала неприкрытое желание в его голосе, как священник распознал бы дьявольские козни. Она почувствовала, что краснеет.
Лусиус не стал ждать ее ответа. Его поцелуй был быстрым и безжалостным, он требовал всего, что она должна была дать. И подобно всем остальные поцелуям Лусиуса, он многое ей рассказал. Он утверждал свое право собственника, и от этого у Тесс закружилась голова и задрожали колени. Она прижалась к нему и, запустив пальцы в его шевелюру, привлекла к себе его голову.
Тяжело дыша, он отстранился от нее.
— Ты уверена, что не будешь предъявлять ко мне требований, Тесс? — шепнул Лусиус ей.
Перед ним была другая Тесс. Эта новая Тесс явно не имела намерения быть просто послушной, скромной женушкой.
Ее губы изогнулись в такой улыбке, которой позавидовала бы куртизанка. Она протянула руку и приложила дрожащий пальчик к его губам.
— Возможно, у меня все-таки появятся кое-какие требования, — сказала Тесс.
— Слава Богу, что Мейн был так любезен, что позаботился о священнике, и мы можем сочетаться браком немедленно, — сказал он довольно хриплым голосом.
— Можем, — подтвердила она. И Лусиус снова поцеловал ее.
Выйти замуж за Мейна было разумно. Так она сможет спасти будущие браки Аннабел и Джози. Она будет замужем за человеком богатым и имеющим вес в обществе. У нее с Мейном сложатся вежливые, обходительные, дружелюбные отношения.
Она встала, чуть вздрогнув от холода. Ее служанка Гриззи уже командовала слугами, вносившими ведра с горячей водой и жестяную ванну.
Потом вдруг дверь распахнулась настежь.
— Ты просто не можешь выходить замуж за моего дорогого брата, когда на тебе черное платье, — заявила Гризелда Уиллоби. — Поэтому я принесла тебе одно из моих платьев. Оно полутраурное, но весьма нарядное.
Тесс удивленно взглянула на нее:
— Но я не могу!
— Конечно, можешь, — сказала леди Гризелда. — Не могу же я допустить, чтобы мой брат женился на вороне. Уверена, что это приносит несчастье. — Она подумала, что для удачи этого брака потребуется очень-очень много везения, но не сказала этого вслух. Важнее всего то, что Гаррет в конце концов все-таки решил жениться. Его вчерашняя выходка не имела значения, и его невесте не следовало ничего знать об этом.
Она взглянула на Тесс. Девушка и впрямь была очень красива, особенно когда ее волосы коньячного цвета каскадом ниспадали по спине. На мгновение Гризелда даже позавидовала ей, но сразу же прогнала это чувство. Зависть подразумевала бы, что она, Гризелда, сама желает выйти замуж, а она этого не желала. Нет уж, спасибо большое, она была сыта по горло статусом замужней женщины, еще когда был жив бедный дорогой Уиллоби.
Ее служанка надевала через голову платье на Тесс.
— Не знаю, — сказала Тесс, глядя на низко вырезанное декольте. — Вы уверены, что это прилично?
— Разумеется, прилично, — сказала Гризелда. — Это полутраур, и я надевала его всего один раз на завтрак с шампанским у леди Гранвилл, когда все мы носили траур по сэру Уильяму Понсби, одному из героев битвы при Ватерлоо… Хотя вы, наверное, этого не знаете, поскольку жили в Шотландии.
— О битве при Ватерлоо мы знаем, — сказала Тесс, поворачиваясь перед зеркалом. Платье было сшито по последней моде: с глубоким декольте и крошечными пышными рукавчиками, прикрывавшими плечи. Лиф платья был расшит речным жемчугом. — Я чувствую себя в нем неудобно, — призналась Тесс. — Мне кажется странным так сильно оголять грудь на собственной церемонии бракосочетания.
Гризелда жестом приказала служанке уйти, и та моментально выскользнула из комнаты. Потом она уселась на краешек кровати и сказала:
— Дорогая, я намерена быть с тобой абсолютно откровенной. Мой брат привык заниматься любовью с самыми изысканными светскими женщинами. Он имел их всех или по крайней мере всех тех, которые замужем и не прочь вступить в связь. — Она подняла руку. — Ты так же красива, как любая из них, а большинство даже превосходишь красотой. Проблема, как я ее понимаю, заключается в том, что Гаррет никогда не мог ограничить себя привязанностью к одной-единственной женщине.
— Но он и женат никогда не был, — заметила Тесс, давая понять, что разбирается в том, о чем идет речь.
— Конечно, не был! И ты абсолютно права: это очень важный момент. Тот факт, что его интрижки длились всего несколько дней, вообще не имеет никакого отношения к вашему браку! — воскликнула Гризелда, улыбаясь ей так, словно Тесс была особенно способной ученицей, изучающей основы брака.
— Вы хотите сказать, — неуверенно произнесла Тесс, — что его любовные связи…
— Никогда не были продолжительными, — закончила за нее Гризелда. — Я до сих пор считала, что самая продолжительная его связь длилась не более недели или двух.
— С графиней, любительницей музыки? — спросила Тесс.
— Насколько мне известно, — сказала Гризелда, — у них вообще не было любовной связи. Возможно, она просто поиграла с этой мыслью денек-другой.
— Боже милосердный, — пробормотала Тесс.
— Но теперь, когда он женится, все будет по-другому, — сказала Гризелда, открывая дверь.
Они спустились вниз по ступенькам из полированного красного дерева. В коридоре стоял Бринкли. Увидев их, он низко поклонился и распахнул дверь в гостиную.
Первым, кого увидела Тесс, был Лусиус Фелтон. Он повернулся, когда она вошла, и на мгновение она застыла, встретившись со взглядом его темных глаз. Потом из-за ее плеча выглянула Гризелда и, усмехнувшись, сказала:
— Ваш жених будет здесь с минуты на минуту.
Тесс вошла в комнату и присела в глубоком реверансе перед епископом. Это был очень жизнерадостный человек, который то и дело щипал ее за щеку и говорил, что его племяннику очень повезло.
Тесс старалась улыбаться и ни о чем не думать. В комнату вошла, привлекая к себе все взгляды, Аннабел.
— Ты возмутительно красива! — сказала Гризелда, обращаясь к Аннабел. Тесс услышала, как они обе рассмеялись.
Лусиус собрался выйти из комнаты. Тесс заметила это, хотя вовсе не наблюдала за ним специально. Она подумала, что такой, как у него, спокойной властностью должен бы обладать герцог. Или хотя бы граф.
Правда, это не имело никакого значения.
Она услышала шаги: кто-то спускался по лестнице. Наверное, это был Гаррет.
— Должно быть, это ваш будущий супруг, — сказал епископ своим глубоким, сочным голосом. — Вот и хорошо. Мне хотелось бы поскорее закончить церемонию и позавтракать. Что за варварская идея назначать церемонию бракосочетания на такое время, когда человек не успел и каши поесть? — Он рассмеялся, и его живот весело заколыхался.
Дверь позади Тесс не открылась.
— Пойду скажу им, чтобы поторапливались, — сказала Гризелда, выходя в коридор. Тесс хотела сделать глубокий вдох, но почувствовала, что платье Гризелды стало как будто слишком тесным для нее.
— Какой волнующий момент, — сказала Аннабел, беря Тесс под руку. — Хотелось бы мне, чтобы Имоджин была здесь. Мне до сих пор не верится…
Дверь открылась. Тесс обернулась так резко, что Аннабел пришлось опустить руку. Это был Рейф.
— Тесс, — позвал он, — можно поговорить с тобой? Все присутствующие вдруг как-то странно замолчали.
— Я пойду с тобой, — резко сказала Аннабел.
— Нет, — запретила Тесс, направляясь к Рейфу. Она вдруг снова смогла свободно дышать. В коридоре возле входа никого не было: ни Лусиуса, ни Гризелды, ни графа Мейна.
Рейф повел ее в библиотеку.
— Мне страшно не хочется сообщать тебе неприятную новость, — произнес он действительно с самым несчастным видом.
— Что-нибудь с Имоджин? — воскликнула Тесс.
— Нет. — Тесс почувствовала огромное облегчение. Рейф взъерошил рукой волосы. — Этот мерзавец, твой жених, сбежал.
— Сбежал? — Тесс едва сдержала улыбку. — Не очень-то любезно вы говорите о нем, Рейф, — сказала она, усаживаясь в большое кресло. Впервые за последние четыре дня она почувствовала себя спокойной.
Рейф уселся напротив нее.
— Если бы он был здесь, я бы дух из него вышиб, — заявил он, снова запуская руку в волосы. — Если бы я знал, что он может выкинуть подобный фортель, я бы никогда не представил вас ему. Тем более не способствовал бы браку между вами!
Тесс улыбнулась ему.
— Все в порядке, Рейф, — сказала она. — Я ничуть не возражаю. — И она улыбнулась еще шире, чтобы подбодрить его.
Но он не смотрел на нее.
— Каким же я был дураком, — сказал он. — Ведь Мейн был не в себе с прошлой весны. Я это видел, но старался не замечать. Я не привык к ответственности опекуна. Худшего опекуна, чем я, не сыщешь во всем христианском мире!
Он выглядел таким несчастным, что Тесс чуть не рассмеялась.
— Вовсе вы не неудачник! — бодрым голосом сказала она. Он покачал головой:
— Вы не понимаете, Тесс.
— Понимаю. Граф Мейн сбежал, так сказать, бросив меня у алтаря.
— Вот именно.
— Но ведь мы с ним не подходили друг другу, — сказала Тесс.
— Это не имеет значения, — сказал Рейф. — Важно то, что этот осел взял и бросил вас. Бросил вас! Я бы никогда не поверил, что такое возможно!
— Никто об этом не узнает.
— Все узнают об этом. Светское общество живет такого рода сплетнями. Поверьте мне, Тесс, они об этом узнают.
— Ну и пусть, — сказала Тесс. По правде говоря, это ее мало волновало.
— Есть, правда, один выход. — Рейф помедлил. — Выход странный и способный повлечь за собой собственные скандальные последствия.
— Я не хотела бы, чтобы вы пустились в погоню за Мейном, — всполошилась Тесс.
— Никогда. Нет, нет. Это нечто совсем другое. — Рейф встал. —Думаю, что будет лучше, если кое-кто другой объяснит вам эту возможность. Но если вам этот выход не понравится, я буду счастлив лично вывезти вас в свет. — Он подошел к ней и прикоснулся рукой к плечу. — Как вы уже, наверное, поняли, я человек очень одинокий. Я сознаю, что совершил многочисленные промахи в роли опекуна, однако по-прежнему рад, что вы моя подопечная.
Тесс с улыбкой взглянула на него.
— Я так рада, что папа выбрал вас, Рейф.
— В таком случае подождите минутку, — сказал он и направился к двери.
Когда дверь за ним закрылась, Тесс откинулась на спинку кресла и стала ждать, когда до ее сознания дойдет весь трагизм ситуации. Однако она была всего лишь ошеломлена и весьма довольна.
Когда дверь открылась, вошел, конечно, Лусиус. Взглянув на него, она испытала странное чувство: жизнь словно бы сделала еще один крутой поворот, как тогда, когда умер ее отец.
Лусиус подошел к ней, протянул руки и поставил ее на ноги. Его взгляд даже украдкой не скользнул по ее груди, но она вдруг почувствовала, что платье у нее вовсе не какое-то вычурное, а опасное, соблазнительное и обладающее притягательной силой.
— Мисс Эссекс, — сказал он, — я пришел, чтобы просить вас выйти за меня замуж.
— Почему вы хотите жениться на мне? — спросила она, пристально вглядываясь в его лицо.
Он чуть вздрогнул от неожиданности.
— Вы оказались в незавидном положении по вине моего самого близкого друга, — объяснил он. — И как честный человек, я обязан…
— Не потому ли это, что вам угодно, чтобы Распутница участвовала в скачках на кубок Силчестера? — спросила Тесс.
Она с облегчением заметила, что Лусиус искренне удивился.
— Нет, — сказал он.
— Не кажется ли вам, что жениться для того лишь, чтобы исправить последствия дурного поведения своего друга, — это слишком большая жертва? Вы ведь все-таки не приходитесь графу братом.
— Нет.
Она подождала, но больше Лусиус ничего не сказал. Конечно, она могла отказать ему. Тесс открыла было рот, чтобы как следует отчитать его, однако решила не плыть по течению, словно листочек, упавший в реку. Она не желала смотреть со стороны на то, как сложится ее жизнь. Ей вспомнился торжествующий тон записки, полученной от Имоджин, и она сказала:
— Согласна.
Лусиус заглянул ей в глаза.
— Почему?
Она поднесла было руки к губам, но пальцы дрожали. Поэтому Тесс просто пожала плечами.
— Наверное, мне нужно выйти замуж. — Пока что ей удавалось говорить небрежным, незаинтересованным тоном, даже, пожалуй, тоном умудренной жизненным опытом женщины. — У вас нет титула, мистер Фелтон, однако… — Тесс не договорила фразу.
— Однако у меня есть… состояние, которое вам желательно иметь, не так ли?
— Что-то вроде того, — сказала она и хотела уйти, потому что все это было слишком унизительно. Но Тесс продолжила: — Я буду для вас удобной супругой, сэр. Это я вам обещаю.
— А я постараюсь быть таким же супругом для вас, Тесс.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила она. Теперь надо было уйти.
— Вам не кажется, что нам следовало бы обсудить нашу предстоящую совместную жизнь?
— Я мало что знаю о супружеской жизни, — сказала Тесс. Лусиус усмехнулся:
— Я и не ожидаю от вас таких знаний.
— Но вы очень мало знаете обо мне, — произнесла Тесс несколько насмешливо.
Он взял ее за подбородок. Она почувствовала, что краснеет.
— Кое-что я знаю, — загадочно произнес Лусиус. Тесс хотела было возразить, но он продолжил:
— Был ли у вас когда-нибудь завтрак для двоих в интимной обстановке или ужин на две персоны… пили ли вы вдвоем по чашке шоколада, прежде чем ложиться спать?
Тесс отчаянно пыталась придумать что-нибудь этакое изысканное, учтивое и забавное в ответ. Что-нибудь такое, что Аннабел умела сказать не задумываясь.
— Почему вы задали мне этот вопрос? — спросила она, ничего не придумав и глядя Лусиусу прямо в глаза. — Вы действительно хотите узнать, что я думаю о браке?
Озорные искорки, которые она видела в его глазах, исчезли, как будто их погасили.
— Если повезет, нам предстоит очень долгая супружеская жизнь, — сказал Лусиус.
Наверное, это тоже можно было считать ответом, подумала Тесс.
— Мне приходилось видеть супружеские пары, где муж и жена никогда не разговаривали между собой. Они просто молча проходили мимо друг друга. А миссис Стюарт, земля которой граничила с нашей в Шотландии, говорила о своем супруге исключительно в третьем лице. «Он не любит спаржу», — говорила, например, она, хотя мистер Стюарт стоял рядом с ней.
Губы Лусиуса дрогнули в улыбке, и Тесс с удивлением поняла, что ей очень хочется чем-то его позабавить. Потому что в противном случае… она мысленно покачала головой.
— Надеюсь, наша супружеская жизнь не будет проходить в молчании, — сказал Лусиус, взяв ее за руку. — Мне кажется, что если мы будем четко знать, чего нам ожидать друг от друга, это увеличит наш шанс сделать брак счастливым. А мне очень хотелось бы, чтобы ты была счастлива со мной, Тесс.
Тесс заметила, что он ничего не сказал о том, что сам хочет быть счастлив с ней, но она не знала, какой из этого можно сделать вывод.
— Чего ожидаете вы? — спросила она. И покраснела. А вдруг это связано с тем, что происходит в спальне?
В глазах Лусиуса снова появились эти искорки.
— Я ожидаю простых вещей, — сказал он, потирая большим пальцем ее ладонь. — Если мы поймем друг друга, то наши взаимоотношения не будут холодными.
— А что надо понять? — спросила Тесс.
— Мне почему-то кажется, что ты уже узнала меня так хорошо, просто наблюдая за мной, что мне больше нечего о себе рассказывать.
— Нет! — заявила она.
— Скажи, если бы я был лошадью, то выиграл бы скачку? — спросил Лусиус, пристально вглядываясь в ее лицо.
На секунду Тесс попыталась посмотреть на него как на чистокровку. Он был бы мускулистым конем, всегда готовым лягнуть соперника, раздражительным, самым быстрым из всех… Одним словом, победителем.
— Вы стали бы победителем, — без тени сомнения сказала она. — Наверное, вы всегда побеждаете, не так ли?
— Часто, — сказал Лусиус, снова гладя ее руку. — Проблема в том, что я побеждаю, потому что не слишком стремлюсь победить.
— Не стремитесь победить? Он чуть повел правым плечом.
— Именно так. Много лет назад я узнал, что ключ к победе заключается в том, чтобы не испытывать никаких эмоций, когда проигрываешь.
— Боже милосердный, — тихо произнесла Тесс.
— Я говорю это, Тесс, потому что хочу быть с тобой абсолютно честным. По правде говоря, я не подхожу для брака. Ты мне безумно нравишься. Но я, видимо, по природе своей не способен на глубокое чувство.
— Я… я… — Она не могла найти подходящих слов. — Я не стану предъявлять требований, — сказала наконец Тесс.
В его глазах снова заплясали озорные огоньки.
— Зато я буду предъявлять требования, — сказал Лусиус, поднося к губам ее руки. — Я обязательно буду предъявлять требования, Тесс.
Она была девственницей. Она никогда не была замужем. Однако она безошибочно распознала неприкрытое желание в его голосе, как священник распознал бы дьявольские козни. Она почувствовала, что краснеет.
Лусиус не стал ждать ее ответа. Его поцелуй был быстрым и безжалостным, он требовал всего, что она должна была дать. И подобно всем остальные поцелуям Лусиуса, он многое ей рассказал. Он утверждал свое право собственника, и от этого у Тесс закружилась голова и задрожали колени. Она прижалась к нему и, запустив пальцы в его шевелюру, привлекла к себе его голову.
Тяжело дыша, он отстранился от нее.
— Ты уверена, что не будешь предъявлять ко мне требований, Тесс? — шепнул Лусиус ей.
Перед ним была другая Тесс. Эта новая Тесс явно не имела намерения быть просто послушной, скромной женушкой.
Ее губы изогнулись в такой улыбке, которой позавидовала бы куртизанка. Она протянула руку и приложила дрожащий пальчик к его губам.
— Возможно, у меня все-таки появятся кое-какие требования, — сказала Тесс.
— Слава Богу, что Мейн был так любезен, что позаботился о священнике, и мы можем сочетаться браком немедленно, — сказал он довольно хриплым голосом.
— Можем, — подтвердила она. И Лусиус снова поцеловал ее.
Глава 26
Остальная часть утра прошла как во сне. Бедняжка Гризелда появилась вся в слезах и объявила о своем намерении уехать немедленно. Ее уговорил остаться Рейф, напомнив, что девочкам все еще нужна дуэнья.
— Я просто не могу поверить, что мой брат мог совершить такой мерзкий поступок, — рыдала она, заламывая руки. — Он никогда не делал… — Потом она, как видно, вспомнила о других возмутительных поступках Мейна и закрыла рот. — Вам будет лучше без него, — сказала она Тесс. — Хотя он мой брат и я его люблю, должна вам сказать, что в последнее время он вел себя весьма странно. Я подумала, что вы, возможно, его излечите, дорогая…
— Он должен сам найти свое лекарство, — осторожно сказала Тесс. Она чувствовала возбуждение, от которого кружилась голова, а в ушах стоял шум, как будто кровь двигалась по телу с удвоенной скоростью. Она то и дело вскидывала глаза, встречалась взглядом с Лусиусом, и ее тело обдавало жаром.
Аннабел, улыбаясь с глуповатым видом, время от времени шептала ей на ухо:
— Я это предвидела. Я так и знала. Меня не проведешь!
Епископ, который пришел в ужас от поступка своего племянника, согласился сочетать их браком по специальному разрешению, в котором быстренько зачеркнули имя Мейна и вписали имя Лусиуса Фелтона.
— Молодчина! — то и дело повторял епископ, и было видно, что ему хотелось ободряюще хлопнуть Лусиуса по спине, но он не решался. Лусиус был не из тех людей, которых похлопывают по спине. — Мой племянник мерзавец. Бросил такую красавицу! Но у него отличные друзья. Он их не заслуживает.
— Да уж, — уклончиво произнес Лусиус.
Наконец священник раскрыл требник и принялся в ускоренном темпе читать вступление к церемонии бракосочетания. Видимо, он полагал, что при сложившихся обстоятельствах все романтические украшательства следует опустить. Он говорил так быстро, что Тесс казалось, будто его слова стекают с ушей, как вода.
— Берешь-ли-ты-эту-женщину… — единым духом пробормотал он, после чего последовала пауза.
— Беру, — отчетливо произнес голос Лусиуса. Священник повернулся к Тесс:
— Берешь-ли-ты…
Остальное она даже не поняла, потому что изо всех сил старалась уловить полное имя Лусиуса. Священник замолчал, взглянул на нее, и она не раздумывая ответила:
— Беру.
— Отлично! — от души одобрил происходящее священник и вернулся к Библии, явно испытывая облегчение, потому что репутация племянника была спасена.
Тесс закусила губу. Она приуныла, почувствовав себя так, словно она кусок мяса, который повар решил поскорее пустить на рагу, чтобы оно не испортилось. Вдруг она почувствовала, как большая мужская рука взяла ее руку, и, подняв голову, встретилась взглядом с Лусиусом.
И пусть другим его лицо могло показаться непроницаемым, Тесс увидела в глазах Лусиуса озорные искорки, которые давали основание предполагать, что позднее, оставшись вдвоем, они вдоволь посмеются над этой скомканной церемонией бракосочетания.
Священник, несколько успокоившись, приступил к следующей части.
— Я, Лусиус Джон Персиваль Фелтон, беру тебя, Тереза Элизабет Эссекс, в жены, чтобы отныне и навсегда…
Тесс впервые отчетливо расслышала его имя и удивленно приподняла бровь при имени Персиваль.
— …в радости и горести, — уверенно произносил Лусиус, не отпуская ее руку, — в богатстве и бедности…
«Деньги для него — для нас — проблемой не будут, — подумала Тесс. — Возможно, даже было бы лучше, если бы их было не так много». Но она прогнала эту мысль как смехотворную.
— В болезни и в здравии, — продолжал Лусиус, — и клянусь любить тебя и лелеять, пока смерть не разлучит нас.
Тесс встретилась с ним взглядом и вдруг почувствовала огромную радость оттого, что она обменивается брачными обетами не с Мейном, а с Лусиусом.
Потом Тесс произнесла слова своей клятвы и, едва успев закончить, почувствовала, как он целомудренно поцеловал ее в щеку, взял за руку, и они повернулись. Аннабел плакала, Джози широко улыбалась. Рейф давал указание Бринкли открыть столько бутылок шампанского, сколько найдется в погребе.
— А теперь, — кричал он, размахивая бокалом и улыбаясь, — мы поздравим молодоженов и проводим супругов в их собственную резиденцию.
Тесс удивленно взглянула на Лусиуса.
— У меня есть дом в часе езды отсюда, — сказал он ей. — Я подумал, что нам не помешает немного побыть одним.
— Разве мы не поедем сразу же в Лондон? — смущенно спросила Тесс, которая думала о необходимости увезти Аннабел из дома Рейфа.
Но он просто сказал:
— С твоими сестрами все будет в порядке. Леди Гризелда согласилась остаться в качестве дуэньи.
Тесс нахмурила было лоб, но он спросил:
— Ты мне веришь, Тесс?
— Да, — сказала она, заглянув Лусиусу в глаза. Тем дело и кончилось.
Ей отчетливо запомнился еще один момент: когда она перед отъездом сидела у зеркала в своей комнате, а Аннабел и Джози сидели позади нее на кровати, Джози немного всплакнула — ей хотелось бы, чтобы с ними была Имоджин. Потому что теперь они уже не будут все вместе. И все будет не так, как прежде.
— Будет еще лучше, — уверила ее Аннабел. — Тесс, ты вышла замуж за самого богатого человека в стране. Наша сестра будет самой богатой женщиной Англии.
— А я слышала, что самым богатым человеком в Англии является Уильям Бекфорд из Фонтхиллского аббатства, — вмешалась Джози.
— Фу! — наморщив носик, воскликнула Тесс. — Что сказала бы мисс Флекно, услышав этот вульгарный разговор?
— Как ты думаешь, у твоего мужа имеется замок? — спросила Джози. — Может быть, ты будешь хозяйкой замка? Как тебе повезло, Тесс!
— Замок, — повторила Тесс.
— Уверена, что у него имеется нечто подобное, — сказала Аннабел. — У всех героев в романах имеются замки.
— В замках живут короли, — решительно заявила Тесс, втыкая в прическу последнюю шпильку, — а не простой народ вроде нас.
— Простой народ! — воскликнула Джози. — Очнись, Тесс! Аннабел встретилась взглядом в зеркале с Тесс.
— Джози, оставь, пожалуйста, нас с Тесс на минутку одних.
Джози прищурилась.
— Если вы намерены говорить о супружеских обязанностях, то я знаю об этом все, во всех подробностях.
— Я бы на твоем месте не стала сообщать об этом мисс Флекно, — предупредила Аннабел, выставляя ее за дверь.
— Я тоже знакома с этим вопросом, — сказала Тесс, заметив, что руки у нее слегка дрожат. — К тому же этот вопрос мы обсуждали вчера вечером, Аннабел.
— Мне всегда казалось, что быть знакомой с основами этого вида деятельности и заниматься этим самой — это не одно и то же, — твердо заявила Аннабел. — Тебе страшно?
Тесс на мгновение задумалась.
— Немного. Я надеюсь, что выполню свой долг как следует, что бы это ни означало.
— Я просто не могу поверить, что мой брат мог совершить такой мерзкий поступок, — рыдала она, заламывая руки. — Он никогда не делал… — Потом она, как видно, вспомнила о других возмутительных поступках Мейна и закрыла рот. — Вам будет лучше без него, — сказала она Тесс. — Хотя он мой брат и я его люблю, должна вам сказать, что в последнее время он вел себя весьма странно. Я подумала, что вы, возможно, его излечите, дорогая…
— Он должен сам найти свое лекарство, — осторожно сказала Тесс. Она чувствовала возбуждение, от которого кружилась голова, а в ушах стоял шум, как будто кровь двигалась по телу с удвоенной скоростью. Она то и дело вскидывала глаза, встречалась взглядом с Лусиусом, и ее тело обдавало жаром.
Аннабел, улыбаясь с глуповатым видом, время от времени шептала ей на ухо:
— Я это предвидела. Я так и знала. Меня не проведешь!
Епископ, который пришел в ужас от поступка своего племянника, согласился сочетать их браком по специальному разрешению, в котором быстренько зачеркнули имя Мейна и вписали имя Лусиуса Фелтона.
— Молодчина! — то и дело повторял епископ, и было видно, что ему хотелось ободряюще хлопнуть Лусиуса по спине, но он не решался. Лусиус был не из тех людей, которых похлопывают по спине. — Мой племянник мерзавец. Бросил такую красавицу! Но у него отличные друзья. Он их не заслуживает.
— Да уж, — уклончиво произнес Лусиус.
Наконец священник раскрыл требник и принялся в ускоренном темпе читать вступление к церемонии бракосочетания. Видимо, он полагал, что при сложившихся обстоятельствах все романтические украшательства следует опустить. Он говорил так быстро, что Тесс казалось, будто его слова стекают с ушей, как вода.
— Берешь-ли-ты-эту-женщину… — единым духом пробормотал он, после чего последовала пауза.
— Беру, — отчетливо произнес голос Лусиуса. Священник повернулся к Тесс:
— Берешь-ли-ты…
Остальное она даже не поняла, потому что изо всех сил старалась уловить полное имя Лусиуса. Священник замолчал, взглянул на нее, и она не раздумывая ответила:
— Беру.
— Отлично! — от души одобрил происходящее священник и вернулся к Библии, явно испытывая облегчение, потому что репутация племянника была спасена.
Тесс закусила губу. Она приуныла, почувствовав себя так, словно она кусок мяса, который повар решил поскорее пустить на рагу, чтобы оно не испортилось. Вдруг она почувствовала, как большая мужская рука взяла ее руку, и, подняв голову, встретилась взглядом с Лусиусом.
И пусть другим его лицо могло показаться непроницаемым, Тесс увидела в глазах Лусиуса озорные искорки, которые давали основание предполагать, что позднее, оставшись вдвоем, они вдоволь посмеются над этой скомканной церемонией бракосочетания.
Священник, несколько успокоившись, приступил к следующей части.
— Я, Лусиус Джон Персиваль Фелтон, беру тебя, Тереза Элизабет Эссекс, в жены, чтобы отныне и навсегда…
Тесс впервые отчетливо расслышала его имя и удивленно приподняла бровь при имени Персиваль.
— …в радости и горести, — уверенно произносил Лусиус, не отпуская ее руку, — в богатстве и бедности…
«Деньги для него — для нас — проблемой не будут, — подумала Тесс. — Возможно, даже было бы лучше, если бы их было не так много». Но она прогнала эту мысль как смехотворную.
— В болезни и в здравии, — продолжал Лусиус, — и клянусь любить тебя и лелеять, пока смерть не разлучит нас.
Тесс встретилась с ним взглядом и вдруг почувствовала огромную радость оттого, что она обменивается брачными обетами не с Мейном, а с Лусиусом.
Потом Тесс произнесла слова своей клятвы и, едва успев закончить, почувствовала, как он целомудренно поцеловал ее в щеку, взял за руку, и они повернулись. Аннабел плакала, Джози широко улыбалась. Рейф давал указание Бринкли открыть столько бутылок шампанского, сколько найдется в погребе.
— А теперь, — кричал он, размахивая бокалом и улыбаясь, — мы поздравим молодоженов и проводим супругов в их собственную резиденцию.
Тесс удивленно взглянула на Лусиуса.
— У меня есть дом в часе езды отсюда, — сказал он ей. — Я подумал, что нам не помешает немного побыть одним.
— Разве мы не поедем сразу же в Лондон? — смущенно спросила Тесс, которая думала о необходимости увезти Аннабел из дома Рейфа.
Но он просто сказал:
— С твоими сестрами все будет в порядке. Леди Гризелда согласилась остаться в качестве дуэньи.
Тесс нахмурила было лоб, но он спросил:
— Ты мне веришь, Тесс?
— Да, — сказала она, заглянув Лусиусу в глаза. Тем дело и кончилось.
Ей отчетливо запомнился еще один момент: когда она перед отъездом сидела у зеркала в своей комнате, а Аннабел и Джози сидели позади нее на кровати, Джози немного всплакнула — ей хотелось бы, чтобы с ними была Имоджин. Потому что теперь они уже не будут все вместе. И все будет не так, как прежде.
— Будет еще лучше, — уверила ее Аннабел. — Тесс, ты вышла замуж за самого богатого человека в стране. Наша сестра будет самой богатой женщиной Англии.
— А я слышала, что самым богатым человеком в Англии является Уильям Бекфорд из Фонтхиллского аббатства, — вмешалась Джози.
— Фу! — наморщив носик, воскликнула Тесс. — Что сказала бы мисс Флекно, услышав этот вульгарный разговор?
— Как ты думаешь, у твоего мужа имеется замок? — спросила Джози. — Может быть, ты будешь хозяйкой замка? Как тебе повезло, Тесс!
— Замок, — повторила Тесс.
— Уверена, что у него имеется нечто подобное, — сказала Аннабел. — У всех героев в романах имеются замки.
— В замках живут короли, — решительно заявила Тесс, втыкая в прическу последнюю шпильку, — а не простой народ вроде нас.
— Простой народ! — воскликнула Джози. — Очнись, Тесс! Аннабел встретилась взглядом в зеркале с Тесс.
— Джози, оставь, пожалуйста, нас с Тесс на минутку одних.
Джози прищурилась.
— Если вы намерены говорить о супружеских обязанностях, то я знаю об этом все, во всех подробностях.
— Я бы на твоем месте не стала сообщать об этом мисс Флекно, — предупредила Аннабел, выставляя ее за дверь.
— Я тоже знакома с этим вопросом, — сказала Тесс, заметив, что руки у нее слегка дрожат. — К тому же этот вопрос мы обсуждали вчера вечером, Аннабел.
— Мне всегда казалось, что быть знакомой с основами этого вида деятельности и заниматься этим самой — это не одно и то же, — твердо заявила Аннабел. — Тебе страшно?
Тесс на мгновение задумалась.
— Немного. Я надеюсь, что выполню свой долг как следует, что бы это ни означало.