Джеймс Генри. Дэзи Миллер

   - И еще их агента? - сказала миссис Костелло, - Как же, конечно заметила - видела, слышала их и старалась держаться от них подальше.
   Миссис Костелло, богатая вдова и особа весьма почтенная, не раз высказывала мысль, что, если б не ее подверженность головным болям, она, возможно, сыграла бы более видную роль в современной ей эпохе. У миссис Костелло было длинное бледное лицо, нос с горбинкой и пышные, на удивление белые волосы, которые она укладывала вокруг головы валиком и крупными буклями. Двое женатых сыновей жили в Нью-Йорке, третий сын был в Европе. В данное время этот молодой человек развлекался в Гамбурге, и хотя он часто переезжал с места на место, его редко можно было увидеть в том же городе, на котором останавливала свой выбор его родительница. Следовательно, племянник, приехавший в Веве только для того, чтобы повидаться с тетушкой, проявил к ней, как она говорила, гораздо больше внимания, чем ее родные дети. Живя в Женеве, Уинтерборн проникся твердой уверенностью, что к тетушкам надо относиться со вниманием. Миссис Костелло, не видавшаяся с племянником уже много лет, осталась очень довольна им и, выказывая ему свое расположение, посвятила его в тайные причины того могущественного влияния, которое, как следовало понимать, исходило из ее апартаментов в Нью-Йорке. Она призналась Уинтерборну, что круг ее знакомых подобран с большой осмотрительностью, и подчеркнула, что, зная Нью-Йорк несколько лучше, он вряд ли счел бы такую разборчивость излишней. И картина строжайшей иерархии, на которой зиждилось светское общество этого города, картина, всесторонне освещенная миссис Костелло, показалась Уинтерборну чуть ли не удручающей.
   Он сразу же понял по тону тетушки, что место, занимаемое мисс Миллер, находится на самом низу общественной лестницы.
   - Увы! Я вижу, вы их не одобряете, - сказал Уинтерборн.
   - Это семейство на редкость вульгарно, - заявила мисс Костелло. - Они принадлежат к той категории американцев, с которыми даже... даже знаться не следует.
   - Даже знаться не следует? - повторил молодой человек.
   - Дорогой мой Фредерик. Мне приходится так поступать. Что поделаешь?
   - А эта девушка такая хорошенькая, - сказал Уинтерборн после минутной паузы.
   - Да, очень хорошенькая. Но она на редкость вульгарна.
   - Я вас понимаю, - сказал Уинтерборн, снова помолчав.
   - Она прелестно выглядит, как и все подобные девицы, - продолжала его тетушка. - Откуда у них это берется, не понимаю. Одевается она великолепно, впрочем тебе этого не оценить. Откуда у них такой вкус, я тоже отказываюсь понимать!
   - Но, тетушка, ведь в конце концов это не дикари племени команчей!
   - Эта молодая девушка, - сказала миссис Костелло, - держится на короткой ноге с разъездным агентом своей мамаши!
   - На короткой ноге с агентом? - воскликнул молодой человек.
   - А маменька ничуть не лучше дочки! Они относятся к своему агенту как к близкому другу, как к джентльмену. Я нисколько не удивлюсь, если мне скажут, что он обедает с ними за одним столом. Вероятно, им не приходилось видеть человека с лучшими манерами, более изысканно одетого и столь похожего на джентльмена. Эта молодая девушка, видимо, такими рисует себе титулованных аристократов. По вечерам он сидит с ними в саду. И, кажется, даже курит в их присутствии.
   Уинтерборн с интересом выслушал эти обличительные речи; они помогли ему составить окончательное представление о мисс Дэзи. По-видимому, она была действительно сумасбродка.
   - Я хоть и не агент, - сказал он, - но тем не менее она была очень мила со мной.
   - Тебе следовало бы признаться с самого начала, - с достоинством проговорила миссис Костелло, - что ты имел честь познакомиться с ней.
   - Мы просто встретились в парке и немного побеседовали.
   - Tout bonnement![*Прелестно! (франц.)] Разрешите полюбопытствовать, о чем?
   - Я сказал ей, что возьму на себя смелость представить ее моей милой тетушке.
   - Чрезвычайно тебе признательна!
   - Надо же было как-то доказать свою добропорядочность, - сказал Уинтерборн.
   - А разрешите спросить, кто мне докажет ее добропорядочность?
   - Не будьте так жестоки! - воскликнул молодой человек. - Она вполне благонравная девушка.
   - В твоих словах не чувствуется уверенности, - возразила миссис Костелло.
   - Мисс Миллер не хватает воспитания, - продолжал Уинтерборн, - но она поразительно хороша собой и вообще очень мила. Искренность моего отзыва подтверждает то, что я поеду с ней в Шильонский замок.
   - Вы собираетесь ехать туда вдвоем? По-моему, это доказывает как раз обратное. Интересно, сколько же времени прошло с начала вашего знакомства, до того как вы составили этот увлекательный план? Ты и суток не прожил у нас в гостинице.
   - Я беседовал с ней полчаса, - улыбнувшись, ответил Уинтерборн.
   - Бог мой! - воскликнула миссис Костелло, - Она просто немыслима!
   Племянник несколько минут сидел молча.
   - Значит, вы думаете, - наконец заговорил он уже серьезно, - вы действительно думаете, что... - и снова умолк.
   - Что я думаю, сэр? - спросила миссис Костелло.
   - По вашему, она принадлежит к числу тех девушек, которые рассчитывают, что рано или поздно мужчина похитит их сердце?
   - Я не имею ни малейшего понятия, на что рассчитывают такие девицы. Но по моему, тебе не следует заводить знакомства с молоденькими американками, которым как ты выражаешься, не хватает воспитания. Ты слишком давно не был в Америке. Так можно совершить серьезную ошибку. С твоей-то невинностью!
   - Дорогая тетушка! Я далеко не такое невинное существо, как вам кажется, - запротестовал Уинтерборн, смеясь и покручивая усы.
   - Значит, ты существо греховное.
   - Уинтерборн продолжал задумчиво покручивать усы.
   - Так вы не разрешите мне представить вам эту девушку? - спросил он наконец.
   - А она действительно собирается ехать с тобой в Шильонский замок?
   - По-моему, у нее не было никаких колебаний на этот счет.
   - Тогда, мой дорогой Фредерик, - сказала миссис Костелло, - я должна отказаться от знакомства с ней. Уволь меня от этой чести. Я стара, но, благодарение бог, не настолько, чтобы не возмущаться таким поведением.
   Но разве же молоденькие девушки не поступают точно так же у нас, в Америке? - спросил Уинтреборн.
   Миссис Костелло уставилась на него в упор.
   - Хотела бы я посмотреть, как поступили бы в таком случае мои внучки! грозно проговорила она.
   Это несколько разъяснило положение, ибо Уинтерборн помнил, что его хорошенькие кузины слыли в Нью-Йорке "отчаянными ветреницами", следовательно, если мисс Дэзи Миллер превышала свободы, дарованные этим девицам, значит, от нее можно было ожидать всего.
   Уинтерборн с нетерпением ждал следующего свидания с мисс Дэзи и сердился, что чутье изменило ему и он не может ее разгадать.
   Но, с нетерпением ожидая следующей встречи с мисс Дэзи, он не знал, как преподнести девушке отказ тетки от знакомства. Впрочем, вскоре ему пришлось убедиться, что в отношениях с этой девушкой не требуется особой щепетильности. Он встретил ее вечером в саду; она, словно томная сильфида, гуляла при теплом свете звезд, обмахиваясь громадным веером. Было десять часов. Уинтерборн пообедал в обществе тетушки, просидел с ней несколько часов, а затем откланялся до завтрашнего утра. Мисс Дэзи Миллер явно обрадовалась этой встрече; она пожаловалась, что сегодняшний вечер показался ей просто бесконечным.
   - Вы были все время одна? - спросил Уинтерборн.
   - Я гуляла с мамой. Но она быстро устает, - ответила мисс Миллер.
   - Ваша матушка легла спать?
   - Она старается оттянуть это до последней минуты. Она почти не спит каких-нибудь три часа за ночь. Говорит: "Сама не знаю, как я жива до сих пор". У нее очень слабые нервы. Но, по-моему, она спит гораздо больше, чем ей кажется. А сейчас она пошла разыскивать Рэндольфа, хочет, чтобы он лег спать. А он тоже не любит ложиться.
   - Будем надеяться, что она уговорит Рэндольфа, - сказал Уинтерборн.
   - Да, она начнет уговаривать его, но он не любит, когда к нему пристают с уговорами, - сказала мисс Дэзи, раскрывая веер. - Мама хотела попросить Юджинио, чтобы он сам поговорил с Рэндольфом, хотя Рэндольф не боится Юджинио. Юджинио прекрасный агент, но Рэндольф и с ним не считается. Я уверена, что раньше одиннадцати он все равно не ляжет спать.
   Рэндольф, по-видимому, восторжествовал и продолжал бодрствовать, так как мать молоденькой девушки еще не появлялась в саду.
   - Я все ищу ту даму, которой вы хотите представить меня, - снова заговорила его собеседница. - Она ваша тетушка? - И после того как Уинтерборн подтвердил эту догадку и поинтересовался, где мисс Миллер получила такие сведения, она призналась, что о миссис Костелло ей все рассказала горничная. Миссис Костелло очень почтенная дама, очень comme il faut[*Респектабельная (франц.)]; носит платья с буфами, ни с кем не разговаривает и никогда не обедает за табльдотом. Мигрени у нее бывают через день. - Прелестное описание - эти мигрени и прочее! - веселым, звонким голоском щебетала мисс Дэзи. - Я очень хочу познакомиться с ней. Я прекрасно представляю себе, какая у вас должна быть тетушка, мне она понравится. Она, вероятно, очень разборчива в выборе знакомых. Я люблю таких. Мне самой ужасно хочется быть разборчивой. Хотя мы с мамой, по-моему, разборчивые. Мы ни с кем не разговариваем... или с нами никто не разговаривает, что, собственно, одно и то же. Во всяком случае, я буду очень рада познакомиться с вашей тетушкой.
   Уинтерборн смутился.
   - Она была бы очень рада, но эти мигрени...
   Девушка пригляделась к нему в сумерках.
   - Не каждый же день у нее бывают мигрени! - сочувственно сказала она.
   Уинтерборн помолчал минуту.
   - По ее словам - да, - ответил он наконец, не придумав ничего лучшего.
   Мисс Дэзи Миллер остановилась и посмотрела на него. Уинтерборн еще мог разглядеть в сумерках ее хорошенькое личико; она стояла, обмахиваясь своим огромным веером.
   - Ваша тетушка не хочет познакомиться со мной? Что же вы сразу не сказали! Вам бояться нечего! Меня это нисколько не пугает. - И она негромко рассмеялась.
   Уинтерборну послышалось, что голос ее дрогнул, его это и тронуло, и расстроило, и испугало.
   - Дорогая мисс Миллер, - сказал он, - моя тетушка ни с кем не встречается. Всему виной ее злополучное нездоровье.
   Молодая девушка сделала несколько шагов по дорожке, не переставая смеяться.
   - Вам бояться нечего, - повторила она. - С какой стати ей знакомиться со мной? - И замолчала, подойдя к садовому парапету, за которым перед ней в свете звезд расстилалось озеро. На водной глади неясно мерцали мягкие отблески, а вдали, еле различимые в темноте, поднимались горы. Дэзи Миллер взглянула на эту полную таинственности картину и снова тихо засмеялась. Бог мой! Вот это разборчивость! - сказала она.
   Уинтерборн старался понять, действительно ли мисс Дэзи уязвлена его ответом, и на секунду ему захотелось, чтобы девушка огорчилась не на шутку, дав повод утешать и успокаивать ее. Он уже почувствовал приятную уверенность, что в такую минуту мисс Дэзи охотно выслушает его утешения. Ему уже ничего не стоило пожертвовать теткой, по крайней мере на словах, признать, что она женщина гордая, неделикатная и принимать ее причуды близко к сердцу нет никакой нужды. Впрочем, он не успел скомпрометировать себя столь неблаговидным сочетанием рыцарства и непочтительности, так как в эту минуту мисс Дэзи отошла от парапета, воскликнув совсем другим тоном:
   - А вот и мама! Наверно, ей так и не удалось уложить Рэндольфа.
   В дальнем конце дорожки появилась женщина, еле различимая в темноте, она шла по направлению к ним медленными, нетвердыми шагами и вдруг остановилась.
   - Вы уверены, что это ваша матушка? Как вы узнали ее в таком мраке? спросил Уинтерборн.
   - Все-таки это моя родная мать! - со смехом сказала мисс Дэзи. - К тому же на ней моя шаль. Она всегда носит мои вещи.
   Дама, о которой шла речь, так и не двинулась дальше и продолжала топтаться на месте.
   - Ваша матушка, вероятно, не видит вас, - сказал Уинтерборн. - А может быть, - добавил он, считая, что в разговоре с мисс Миллер можно отважиться на такую шутку, - может быть, она испытывает угрызения совести из-за шали?
   - Ну-у, это такое старье! - как ни в чем не бывало ответила девушка. Пусть носит. Я ей позволяю. Она не хочет подойти, потому что увидела вас.
   - Тогда, - сказал Уинтерборн, - лучше мне удалиться.
   - Нет, нет! Пойдемте! - воскликнула мисс Дэзи Миллер.
   - А вдруг вашей матушке не понравится наша совместная прогулка?
   Мисс Миллер без улыбки посмотрела ему в лицо.
   - Дело не во мне, дело в вас, то есть в ней самой. Ну, я не знаю, как сказать! Просто мама недолюбливает моих знакомых - мужчин. Она очень застенчивая. Каждый раз, как я представляю ей какого-нибудь молодого человека, поднимается такое волнение! А я все-таки знакомлю ее с ними, почти со всеми. По-моему, - добавила девушка ровным, однотонным голосом, по-моему, так и нужно делать.
   - Но чтобы представить меня, - сказал Уинтерборн, - вам следует знать мое имя. - И он провозгласил его.
   - О! Я всего и не выговорю, - смеясь, воскликнула его собеседница. В эту минуту они поравнялись с миссис Миллер. Но, увидев их, она отошла к парапету, облокотилась на него, повернувшись к ним спиной, и уставилась на озеро. - Мама! - весьма решительным тоном окликнула ее девушка. Почтенная дама оглянулась. - Мистер Уинтерборн, - сказала мисс Дэзи Миллер - сказала просто, без всяких церемоний. Может быть, она и была "вульгарна", как утверждала миссис Костелло, но разве не поразительно, подумал Уинтерборн, что вульгарность сочетается в ней с таким редким чувством такта?
   Мать мисс Дэзи была маленькая, хрупкая женщина с блуждающим взглядом, крохотным носиком и большим лбом, прикрытым жиденькими, мелко завитыми волосами. Так же как и дочь, миссис Миллер была одета с большим вкусом, в ушах у нее поблескивали крупные бриллианты. Насколько Уинтерборн мог заметить, она не ответила на его поклон, даже не взглянула на него. Дэзи стояла рядом с матерью, оправляя на ней шаль.
   - Что ты здесь слоняешься? - спросила эта юная особа, однако в голосе ее не было и признака той резкости, которой обычно требует такой выбор слов.
   - Да так просто, - ответила ее мать и снова повернулась к озеру.
   - Вот уж не думала, что тебе захочется надеть эту шаль! - воскликнула Дэзи.
   - Однако надела, - с легким смешком ответила ей мать.
   - Ну что, Рэндольф спит? - спросила девушка.
   - Нет, мне так и не удалось его уложить, - тихо проговорила миссис Миллер. - Ему захотелось поболтать с лакеем. Он очень любит болтать с этим лакеем.
   - А я только что рассказывала про Рэндольфа мистеру Уинтерборну, продолжала девушка таким тоном, как будто его имя было привычно ей с давних пор.
   - Да, да, как же! - подтвердил Уинтерборн. - Я уже имел удовольствие познакомиться с вашим сыном.
   Матушка Рэндольфа безмолвствовала, все ее внимание было сосредоточено на озере. Потом, после долгой паузы, она сказала:
   - Просто не понимаю, как он жив до сих пор!
   - В Дувре еще не то было, - сказала Дэзи Миллер.
   - А что случилось в Дувре? - спросил Уинтерборн.
   - В Дувре Рэндольф вообще не пожелал спать. По-моему, он просидел всю ночь напролет в гостиной. В двенадцать часов в постели его еще не было. Я прекрасно это помню.
   - Он и в половине первого еще не спал, - кротким голосом сообщила миссис Миллер.
   - А днем он много спит? - поинтересовался Уинтерборн.
   - По-моему, нет, - ответила Дэзи.
   - Хоть бы днем спал! - сказала ее мать. - Да вот не спится ему.
   - Он мне ужасно надоел, - продолжала Дэзи.
   Наступило молчание.
   - Вот уж не ожидала от тебя, Дэзи Миллер, - сказала наконец почтенная дама, - что ты будешь осуждать родного брата.
   - Но, мама, ведь Рэндольф, право, надоедливый! - воскликнула Дэзи, впрочем, без всякого раздражения.
   - Ему только девять лет, - стояла на своем миссис Миллер.
   - И в замок он не желает ехать, - сказала девушка. - А я поеду туда с мистером Уинтерборном.
   Это заявление, сделанное самым безмятежным тоном, миссис Миллер оставила без ответа. Уинтерборн прочел в ее молчании резкое осуждение их планов, но решил, что миссис Миллер женщина простая, податливая и, следовательно, несколько почтительных слов смягчат ее недовольство.
   - Да, - начал он, - ваша дочь любезно разрешила мне быть ее гидом...
   Блуждающий взгляд миссис Миллер с мольбой остановился на Дэзи, но та отошла в сторону, напевая что-то.
   - Вы поедете в дилижансе? - спросила ее мать.
   - Да, или на пароходе, - ответил Уинтерборн.
   - Не знаю, как туда ездят, - проговорила миссис Миллер, - я никогда там не была.
   - Жаль, что вы не сможете поехать с нами, - сказал Уинтерборн, чувствуя все большую уверенность, что миссис Миллер не будет препятствовать им. И в то же время он был готов услышать, как нечто само собой разумеющееся, что она намерена сопровождать дочь.
   - Мы столько раз собирались туда, - продолжала миссис Миллер, - и, кажется, из этого так ничего и не выйдет. Дэзи, конечно, хочется побывать всюду. Но одна дама из нашей гостиницы, не знаю, как ее фамилия, сказала, что здешние замки смотреть не стоит, по ее мнению, лучше отложить осмотр замков до Италии. Там, кажется, их очень много, - говорила миссис Миллер со все возрастающим доверием. - Осматривать, конечно, надо только самые главные. В Англии мы уже кое-что осмотрели, - добавила она.
   - О да! В Англии есть прекрасные замки, - сказал Уинтерборн. - Но Шильонский тоже достоин внимания.
   - Что ж, если Дэзи чувствует себя в силах... - Миссис Миллер, видимо, была поражена грандиозностью этого замысла. - Ее, кажется, ничто не может остановить.
   - Я убежден, что ей там очень понравится, - воскликнул Уинтерборн. И ему захотелось окончательно убедиться в том, что никто не отнимет у него возможности побыть тет-а-тет с этой девушкой, которая все еще прохаживалась сейчас впереди них и тихо напевала что-то. - А вы, сударыня, - спросил он, вы не расположены отправиться с нами?
   Мать Дэзи покосилась на него и молча отошла вперед. Потом сказала, очень просто:
   - Нет, пусть уж едет одна.
   Уинтерборн отметил мысленно, что этот тип матери весьма отличается от суровых матрон, которые занимают передовые линии в светском обществе мрачного старого города по ту сторону озера. Но эти размышления прервала беззащитная дочка миссис Миллер, окликнувшая его по имени.
   - Мистер Уинтерборн! - негромко сказала Дэзи.
   - Мадемуазель? - откликнулся молодой человек.
   - Вы не хотите покатать меня на лодке?
   - Сейчас? - спросил он.
   - Конечно, сейчас! - сказала Дэзи.
   - Ну, знаешь ли, Энни Миллер! - воскликнула ее мать.
   - Сударыня, я вас очень прошу, отпустите ее! - взмолился Уинтерборн, ибо ему никогда еще не приходилось испытывать удовольствие, которое сулила поездка под летними звездами на легкой лодочке с молоденькой красивой девушкой.
   - Вот уж не ожидала, что ей придет охота кататься по озеру, - сказала мать Дэзи. - Я думала, она пойдет домой.
   - Я уверена, что мистеру Уинтерборну хочется покатать меня на лодке, заявила Дэзи. - Ведь он такой преданный друг!
   - Я довезу вас при свете звезд до Шильонского замка.
   - Не верю!
   - Ну, знаешь ли! - снова воскликнула почтенная дама.
   - За последние полчаса вы мне слова не сказали, - продолжала ее дочь.
   - Я имел удовольствие беседовать с вашей матушкой, - ответил Уинтерборн.
   - Я хочу, чтобы вы покатали меня на лодке, - повторила Дэзи. Все трое остановились, и она стояла, глядя на Уинтерборна. Ее лицо светилось очаровательной улыбкой, ясные глаза поблескивали, она обмахивалась своим громадным веером. "Нет, более прелестного существа просто невозможно себе представить!" - решил Уинтерборн.
   - Лодки есть у пристани, - сказал он, показывая на ступеньки, сбегавшие из сада к озеру. - Если вы окажете мне честь опереться на мою руку, мы пойдем и выберем себе какую-нибудь.
   Дэзи смотрела на него с улыбкой, потом откинула голову и рассмеялась.
   - Как мне нравится, что вы действуете по всем правилам!
   - Да, в таких случаях необходимо действовать по всем правилам.
   - Я знала, что так или иначе заставлю вас заговорить со мной, - не унималась Дэзи.
   - Как видите, это оказалось не так трудно, - ответил Уинтерборн. - Но вы поддразниваете меня?
   - Ну, что вы, сэр, - кротко проговорила мисс Миллер.
   - Так разрешите мне покатать вас, - настаивал Уинтерборн.
   - Как это очаровательно сказано! - воскликнула Дэзи.
   - А сделано будет еще очаровательнее.
   - Да, не сомневаюсь, - сказала Дэзи. Но она не двинулась ему навстречу; она стояла в сторонке, продолжая посмеиваться.
   - Ты бы лучше узнала, который час, - вмешалась в разговор ее мать.
   - Одиннадцать часов, мадам, - раздался из темноты голос, в котором слышался иностранный акцент, и, обернувшись, Уинтерборн увидел внушительного служителя этих двух дам. По всей вероятности, он только что подошел к ним.
   - А, Юджинио! - сказала Дэзи. - Я еду кататься на лодке.
   Юджинио склонил свой стан.
   - В одиннадцать часов вечера, мадемуазель?
   - Я поеду с мистером Уинтерборном. Сию минуту поеду.
   - Скажите, чтобы она не ездила, - обратилась к своему агенту миссис Миллер.
   - По-моему, вам не следует кататься на лодке, мадемуазель, - проговорил Юджинио.
   Уинтерборна возмутило, что эта хорошенькая девушка так просто обращается со своим агентом, но он промолчал.
   - Вы, должно быть, считаете, что это неприлично? - воскликнула Дэзи. У Юджинио все неприлично!
   - Я весь к вашим услугам, - сказал Уинтерборн.
   - Мадемуазель предполагает ехать одна? - осведомился Юджинио у миссис Миллер.
   - Нет, нет! С этим джентльменом! - ответила матушка Дэзи.
   Юджинио метнул взгляд на Уинтерборна (тому показалось, что агент усмехнулся) и, отвесив поклон, торжественно проговорил:
   - Как мадемуазель будет угодно.
   - А я ждала, что вы устроите сцену! - сказала Дэзи. - Теперь мне и ехать расхотелось.
   - Но если вы не поедете, тогда я устрою сцену, - заявил Уинтерборн.
   - Вот это мне и нужно - чтобы кто-нибудь немножко поволновался! - И девушка снова засмеялась.
   - Мистер Рэндольф изволил лечь спать, - ледяным тоном произнес агент.
   - Ну, Дэзи, теперь нам можно возвращаться, - сказала миссис Миллер.
   Дэзи отошла от Уинтерборна, но продолжала посматривать на него, улыбаясь и помахивая веером.
   - Спокойной ночи! - сказала она. - Надеюсь, что вы разочарованы, или возмущены, или еще что-нибудь в этом роде.
   Уинтерборн серьезно взглянул на девушку и пожал протянутую ею руку.
   - Я озадачен, - ответил он.
   - Ну, я надеюсь, это не помешает вам уснуть! - насмешливо сказала она, и под охраной столь привилегированной особы, как Юджинио, обе дамы пошли к гостинице.
   Уинтерборн, и на самом деле озадаченный, долго смотрел им вслед. Он погулял с четверть часа у озера, раздумывая над непонятными причудами и бесцеремонностью этой девушки. Но единственный вывод, который ему удалось сделать в результате своих размышлений, заключался в том, что с ней недурно было бы "уединиться где-нибудь".
   Через два дня Уинтерборн "уединился" с мисс Дэзи в Шильонском замке. Он ждал ее в большом холле гостиницы, где слонялись и глазели по сторонам гиды, лакеи и иностранные путешественники. Ему самому не пришло бы в голову назначить свидание в таком месте, но мисс Дэзи приказала ждать себя именно здесь. Она сбежала вниз по лестнице в элегантном строгом дорожном костюме, застегивая на ходу длинные перчатки, прижимая к своему стройному стану нераскрытый зонтик. Уинтерборн был наделен воображением и, как выражались наши предки, чувствительным сердцем. Услышав на широкой лестнице быстрые, уверенные шаги мисс Дэзи, окинув взглядом ее туалет, он почувствовал, что их предстоящая поездка будет овеяна романтикой, точно и в самом деле это было "похищение". Он провел мисс Дэзи сквозь толпу праздных людей, собравшихся в холле; ее провожали пристальными взглядами. Она принялась болтать, как только подошла к нему. Уинтерборн полагал, что они поедут к Шильонскому замку в коляске, но мисс Дэзи во что бы то ни стало захотела ехать на пароходике. Она заявила, что пароходы - ее страсть. На озере всегда такой приятный ветерок, и публики будет много. Поездка быстро подошла к концу, но спутница Уинтерборна успела много всего наговорить за это время. На взгляд молодого человека в этой их эскападе было нечто смелое, рискованное, и такого же отношения к ней он ждал и от мисс Дэзи, правда, привыкшей пользоваться свободой. Однако ему пришлось испытать разочарование. Дэзи Миллер была очень оживлена, она находилась в прекрасном расположении духа, но в ее манере держать себя не чувствовалось ни малейшего волнения: она не избегала ни его взгляда, ни взглядов посторонних людей, не краснела от смущения, встречаясь с ним глазами или замечая, что сама привлекает к себе чужие взоры. Пассажиры засматривались на нее, и Уинтерборну было приятно, что у его спутницы такая элегантная внешность. В глубине души он побаивался, как бы она не вздумала слишком громко говорить, смеяться и, чего доброго, разгуливать по палубе. Но вскоре все его опасения рассеялись, он улыбался, не сводя с нее глаз, а она спокойно сидела на скамейке, высказывая разные оригинальные суждения. Уинтерборну еще не приходилось слышать такой милой невинной болтовни. Его убедили, что Дэзи вульгарна. Но так ли это, или, может быть, он просто начинал привыкать к ее вульгарности?