Страница:
— Ты давно вернулся, Джокко? — спросил Макартур, скривившись от резкой боли в плече. Радость возвращения переполняла его, изгоняя все — усталость, голод, боль.
— Да уже неделю! — закричал великан. — Мы посылали поисковые группы за тобой, Мак, но они все вернулись с пустыми руками. Я сказал Шэннону, что пойду искать тебя сам. Мак, это наш дом. Я им рассказал о долине, но и здесь у нас хороший лагерь — есть пещера, кровати, горячая вода и… Ох, Мак, Мак!
Макартур смеялся, позабыв обо всем.
— Если все так хорошо, так дай мне поесть, Джокко, — попросил он. — Да отпусти меня, а то я опять улечу.
Из пещеры уже бежали Шэннон, Квинн, Буккари и все остальные. Уилсон спас капрала от железной хватки Честена.
— Не мертв и даже не ранен, — заметил Уилсон. — Может, только того, а? Ты как?
— Нормально, только вот в животе пусто. Наверное, от твоей ужасной физиономии, — ответил Макартур.
Шэннон пробился сквозь толпу, следом за ним шел Квинн.
— Капрал, — воскликнул Квинн. — Вы в порядке? Рядовой Честен говорил, что у вас загноилось плечо. Он считал, что вы умерли.
— Где ты был, Мак, черт тебя побрал? — спросил Шэннон.
Макартур взглянул на плечо.
— Я и сам так думал.
Квинн повернулся к толпе.
— Всем назад! Вернуться в постели и на посты, быстро! Макартур будет здесь утром. Разойдитесь. Ли, осмотрите его плечо, — собравшиеся разошлись, но не раньше, чем каждый обнял капрала или, по крайней мере, шлепнул по спине.
Виновник торжества пробрался вслед за Ли в пещеру. За ним последовал Шэннон, засыпая капрала бесчисленными вопросами, но тут вмешался Квинн и предложил отложить все до утра. Сержант и командор остались на террасе, откуда еще некоторое время доносились их приглушенные, но явно возбужденные голоса. Рено, значительно поправившийся за это время, прошел к своему спальному мешку. Они обменялись приветствиями. Только тут Макартур заметил еще одного пациента.
— Что… что это там? — спросил он, напряженно вглядываясь в темноту. Ли оставила Тонто одного. К животному подошел Фенстермахер и глуповато улыбнулся.
— Это наш с Лесли ребенок, — он зевнул.
— Старовата твоя шутка, Уинфред! — устало ответила Ли. — Это животное, которое мы нашли у озера после землетрясения. Была приливная волна. Его выбросило на берег со сломанной рукой. А вы почувствовали землетрясение, Мак?
Макартур подошел к кровати, на которой лежало существо.
— Да, — сказал он, осматривая большую птицу-мышь. Животное посмотрело на него, часто мигая.
— Почему вы его не отпустили? — спросил капрал, обернувшись к Ли.
— Это животное. У него сломана лапа. Оно может погибнуть на свободе, — ответила она. — Процесс выздоравливания шел хорошо, и сейчас оно уже может уйти, если захочет. Однако остается здесь, как будто понимает, что мы ему помогаем. Его назвали Тонто.
Макартур снова повернулся к животному и подмигнул. Оно смотрело на него совершенно бесстрастно. Капрал почесал облупившийся от солнца нос и отошел в угол пещеры, где Ли приготовила для него спальный мешок. Проспать целую ночь! Эта перспектива радовала его еще больше, чем возможность досыта наесться. Ли шла за ним следом, освещая дорогу фонариком. Макартур поднял голову — существо пристально смотрело на него. Фенстермахер что-то пробормотал, и животное отвело взгляд.
— Уинфред! — сказал вдруг Макартур, но спуская глаз с существа. — Эй, Фенстермахер, тебя ведь зовут не Уинфред, да?
— Его зовут Упс, — сказала Ли и принялась снимать с Макартура комбинезон.
Фенстермахер влез в спальный мешок, но теперь выглянул из него.
— Спасибо, Ли, — проворчал он. — Да. Уинфред. Ну и что? — вызывающе добавил он.
— Чудное имя, — ответил Макартур. Существо явно следило за их разговором. — Подходит Фенстермахеру.
Помощник боцмана обиженно фыркнул, выдал серию непристойностей и повернулся ко всем спиной.
— Неплохо. Очень неплохо, ты чудесно выглядишь, — приговаривала Ли, сильными пальцами массируя мышцы возле раны.
— Это она всем так говорит, — донесся из угла голос Фенстермахера.
Ли промолчала, внимательно осматривая плечо.
— Швы! — вдруг воскликнула она. — Что с тобой случилось? Кто тобой занимался? Это же профессиональные швы!
Макартур посмотрел на плечо. Услышав восклицание Ли, в пещеру вошли Квинн и Шэннон.
— Не знаю, — покачал головой капрал. — Помню, что меня нес Честен, а потом я проснулся в каком-то теплом месте с завязанными глазами. Через пару дней — точно сказать я, конечно, не могу — снова очнулся. Боль исчезла, я жив, а плечо почти целехонько, — он остановился и обвел всех взглядом. — Вот и все, — продолжал Макартур. — Что еще рассказать? Об остальном Честен вам, должно быть, сообщил. Мы чуть было не утонули в реке. А еще долина! Долина! После того, как мы перебрались через реку, нам повезло: мы оказались в долине с озером, полным рыбы, уток и выдр. Мы видели маленьких оленей и медведей и еще что-то похожее на лося. Квинн снял со столика чашу.
— Мы собирались подождать до утра, чтобы показать тебе вот это, — серьезно проговорил он. — Кто-то дал Честену воду и мед — настоящий мед. Это случилось в тот день, когда он тебя потерял. Ли, покажите ему бутыль.
Лесли подала Макартуру покрытую лаком керамическую трубку.
— Попробуй! — приказал Квинн.
— Мед? Кажется, я о нем слышал. Что это? — спросил капрал.
— Это делают насекомые — пчелы, — пояснила Ли. — Их много было на Земле. Когда-то.
— Какое-то количество еще осталось, — заметил Квинн. — Роскошь богатых.
Макартур вытащил пробку и осторожно перевернул сосуд. На палец упала липкая капля. Он поднес ее ко рту, лизнул и тут же понял, что хочет еще. Рот заполнился слюной. Квинн забрал у него бутыль и передал чашу.
— А это знакомо? — спросил он. Макартур вдруг почувствовал, что сейчас упадет от слабости.
— Извините, командор, — ответил он. — Нет. Я не помню, чтобы меня кормили или поили. У меня все время были завязаны глаза и… наверное, мне давали снотворное. Очень много спал, почти все время. Помню только свист.
— Свист! — воскликнул Шэннон.
— Да, — улыбнулся Макартур. Он сел, напрягая память.
— Странная штука. Я там уже давно лежал, когда однажды мне показалось, что я слышу, как они разговаривают. Только разговор шел на высоких тонах, вроде свиста, даже еще выше. Я… э… тоже посвистел им. И они ответили.
— Свист! — повторил Квинн и посмотрел на Шэннона и Ли. — Мне тоже показалось, что я слышу какой-то свист.
Макартур взглянул на животное. Оно смотрело на него. Квинн пересказал события той ночи, когда их навестили друзья Тонто, и о свисте, с помощью которого они общались.
Слушая рассказ, капрал раздумывал. Потом поднялся и подошел к существу. Уродливая тварь бесстрашно смотрела на него. Макартур облизал губы и тихонько просвистел первые пять нот своей песенки. Животное вздрогнуло, выражение его лица свидетельствовало о том, что оно анализирует звуки. Капрал повторил еще раз. Фенстермахер поднялся, собираясь дать ответ, но Макартур предостерегающе поднял руку. Существо внимательно следило за его движениями и жестами, даже коротко взглянуло на Фенстермахера, потом снова перевело глаза на стоявшего рядом человека. Макартур просвистел снова и умолк. Прошло около минуты. Он уже собирался попробовать еще раз и открыл рот, но животное опередило. Обнажив мелкие, но острые зубы, оно резко прощебетало… два коротких сигнала.
— Две точки! — закричал Фенстермахер.
ГЛАВА 17
ГЛАВА 18
ГЛАВА 19
— Да уже неделю! — закричал великан. — Мы посылали поисковые группы за тобой, Мак, но они все вернулись с пустыми руками. Я сказал Шэннону, что пойду искать тебя сам. Мак, это наш дом. Я им рассказал о долине, но и здесь у нас хороший лагерь — есть пещера, кровати, горячая вода и… Ох, Мак, Мак!
Макартур смеялся, позабыв обо всем.
— Если все так хорошо, так дай мне поесть, Джокко, — попросил он. — Да отпусти меня, а то я опять улечу.
Из пещеры уже бежали Шэннон, Квинн, Буккари и все остальные. Уилсон спас капрала от железной хватки Честена.
— Не мертв и даже не ранен, — заметил Уилсон. — Может, только того, а? Ты как?
— Нормально, только вот в животе пусто. Наверное, от твоей ужасной физиономии, — ответил Макартур.
Шэннон пробился сквозь толпу, следом за ним шел Квинн.
— Капрал, — воскликнул Квинн. — Вы в порядке? Рядовой Честен говорил, что у вас загноилось плечо. Он считал, что вы умерли.
— Где ты был, Мак, черт тебя побрал? — спросил Шэннон.
Макартур взглянул на плечо.
— Я и сам так думал.
Квинн повернулся к толпе.
— Всем назад! Вернуться в постели и на посты, быстро! Макартур будет здесь утром. Разойдитесь. Ли, осмотрите его плечо, — собравшиеся разошлись, но не раньше, чем каждый обнял капрала или, по крайней мере, шлепнул по спине.
Виновник торжества пробрался вслед за Ли в пещеру. За ним последовал Шэннон, засыпая капрала бесчисленными вопросами, но тут вмешался Квинн и предложил отложить все до утра. Сержант и командор остались на террасе, откуда еще некоторое время доносились их приглушенные, но явно возбужденные голоса. Рено, значительно поправившийся за это время, прошел к своему спальному мешку. Они обменялись приветствиями. Только тут Макартур заметил еще одного пациента.
— Что… что это там? — спросил он, напряженно вглядываясь в темноту. Ли оставила Тонто одного. К животному подошел Фенстермахер и глуповато улыбнулся.
— Это наш с Лесли ребенок, — он зевнул.
— Старовата твоя шутка, Уинфред! — устало ответила Ли. — Это животное, которое мы нашли у озера после землетрясения. Была приливная волна. Его выбросило на берег со сломанной рукой. А вы почувствовали землетрясение, Мак?
Макартур подошел к кровати, на которой лежало существо.
— Да, — сказал он, осматривая большую птицу-мышь. Животное посмотрело на него, часто мигая.
— Почему вы его не отпустили? — спросил капрал, обернувшись к Ли.
— Это животное. У него сломана лапа. Оно может погибнуть на свободе, — ответила она. — Процесс выздоравливания шел хорошо, и сейчас оно уже может уйти, если захочет. Однако остается здесь, как будто понимает, что мы ему помогаем. Его назвали Тонто.
Макартур снова повернулся к животному и подмигнул. Оно смотрело на него совершенно бесстрастно. Капрал почесал облупившийся от солнца нос и отошел в угол пещеры, где Ли приготовила для него спальный мешок. Проспать целую ночь! Эта перспектива радовала его еще больше, чем возможность досыта наесться. Ли шла за ним следом, освещая дорогу фонариком. Макартур поднял голову — существо пристально смотрело на него. Фенстермахер что-то пробормотал, и животное отвело взгляд.
— Уинфред! — сказал вдруг Макартур, но спуская глаз с существа. — Эй, Фенстермахер, тебя ведь зовут не Уинфред, да?
— Его зовут Упс, — сказала Ли и принялась снимать с Макартура комбинезон.
Фенстермахер влез в спальный мешок, но теперь выглянул из него.
— Спасибо, Ли, — проворчал он. — Да. Уинфред. Ну и что? — вызывающе добавил он.
— Чудное имя, — ответил Макартур. Существо явно следило за их разговором. — Подходит Фенстермахеру.
Помощник боцмана обиженно фыркнул, выдал серию непристойностей и повернулся ко всем спиной.
— Неплохо. Очень неплохо, ты чудесно выглядишь, — приговаривала Ли, сильными пальцами массируя мышцы возле раны.
— Это она всем так говорит, — донесся из угла голос Фенстермахера.
Ли промолчала, внимательно осматривая плечо.
— Швы! — вдруг воскликнула она. — Что с тобой случилось? Кто тобой занимался? Это же профессиональные швы!
Макартур посмотрел на плечо. Услышав восклицание Ли, в пещеру вошли Квинн и Шэннон.
— Не знаю, — покачал головой капрал. — Помню, что меня нес Честен, а потом я проснулся в каком-то теплом месте с завязанными глазами. Через пару дней — точно сказать я, конечно, не могу — снова очнулся. Боль исчезла, я жив, а плечо почти целехонько, — он остановился и обвел всех взглядом. — Вот и все, — продолжал Макартур. — Что еще рассказать? Об остальном Честен вам, должно быть, сообщил. Мы чуть было не утонули в реке. А еще долина! Долина! После того, как мы перебрались через реку, нам повезло: мы оказались в долине с озером, полным рыбы, уток и выдр. Мы видели маленьких оленей и медведей и еще что-то похожее на лося. Квинн снял со столика чашу.
— Мы собирались подождать до утра, чтобы показать тебе вот это, — серьезно проговорил он. — Кто-то дал Честену воду и мед — настоящий мед. Это случилось в тот день, когда он тебя потерял. Ли, покажите ему бутыль.
Лесли подала Макартуру покрытую лаком керамическую трубку.
— Попробуй! — приказал Квинн.
— Мед? Кажется, я о нем слышал. Что это? — спросил капрал.
— Это делают насекомые — пчелы, — пояснила Ли. — Их много было на Земле. Когда-то.
— Какое-то количество еще осталось, — заметил Квинн. — Роскошь богатых.
Макартур вытащил пробку и осторожно перевернул сосуд. На палец упала липкая капля. Он поднес ее ко рту, лизнул и тут же понял, что хочет еще. Рот заполнился слюной. Квинн забрал у него бутыль и передал чашу.
— А это знакомо? — спросил он. Макартур вдруг почувствовал, что сейчас упадет от слабости.
— Извините, командор, — ответил он. — Нет. Я не помню, чтобы меня кормили или поили. У меня все время были завязаны глаза и… наверное, мне давали снотворное. Очень много спал, почти все время. Помню только свист.
— Свист! — воскликнул Шэннон.
— Да, — улыбнулся Макартур. Он сел, напрягая память.
— Странная штука. Я там уже давно лежал, когда однажды мне показалось, что я слышу, как они разговаривают. Только разговор шел на высоких тонах, вроде свиста, даже еще выше. Я… э… тоже посвистел им. И они ответили.
— Свист! — повторил Квинн и посмотрел на Шэннона и Ли. — Мне тоже показалось, что я слышу какой-то свист.
Макартур взглянул на животное. Оно смотрело на него. Квинн пересказал события той ночи, когда их навестили друзья Тонто, и о свисте, с помощью которого они общались.
Слушая рассказ, капрал раздумывал. Потом поднялся и подошел к существу. Уродливая тварь бесстрашно смотрела на него. Макартур облизал губы и тихонько просвистел первые пять нот своей песенки. Животное вздрогнуло, выражение его лица свидетельствовало о том, что оно анализирует звуки. Капрал повторил еще раз. Фенстермахер поднялся, собираясь дать ответ, но Макартур предостерегающе поднял руку. Существо внимательно следило за его движениями и жестами, даже коротко взглянуло на Фенстермахера, потом снова перевело глаза на стоявшего рядом человека. Макартур просвистел снова и умолк. Прошло около минуты. Он уже собирался попробовать еще раз и открыл рот, но животное опередило. Обнажив мелкие, но острые зубы, оно резко прощебетало… два коротких сигнала.
— Две точки! — закричал Фенстермахер.
ГЛАВА 17
ОТВЕТНАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ
Макартур проснулся, не сразу сообразив, где находится; повернув голову, заметил Фенстермахера, сидящего у небольшого костра. В пещеру вплывал серый, сырой туман.
— Фенс… Уинфред! Который час? — простонал он, протирая глаза. Только тогда вспомнил о животном и посмотрел на него — существо сделало то же самое.
Фенстермахер, высунув голову из пещеры, понюхал воздух.
— Наверное, около получаса до рассвета. Трудно сказать — очень туманно, — доложил он. Макартур потянулся.
— Так я совсем недолго спал. Фенстермахер рассмеялся.
— Ты потерял целый день, бревно с мозгами, проспал три смены.
Больное плечо занемело, должно быть, он пролежал на нем несколько часов. Капрал откашлялся, но сухость во рту не проходила.
— Я тебе верю, — пробормотал он и неуклюже выполз из спального мешка: все тело ныло, ноги одеревенели, голова шла крутом.
— Тебя хотят видеть Квинн и Шэннон. Сейчас схожу за ними, — сказал Фенстермахер.
Снаружи послышались шаги. Из тумана показалась лейтенант Буккари.
— Так… приведи их, — приказала она. Фенстермахер улыбнулся, отдал честь, щелкнул воображаемыми каблуками, скривился от боли и выскочил из пещеры.
— Доброе утро, капрал, — сказала Буккари. — Вы хорошо поспали, — она подошла к животному и протянула палец. Существо подалось ей навстречу, сжало его и оживленно защебетало. Лейтенант улыбнулась, в ее зеленых глазах мелькнули веселые искорки. Миловидное лицо в обрамлении каштановых волос преобразилось, как по волшебству. Макартур был очарован.
— Э… доброе утро, лейтенант. Не ругайте Фенстермахера. Он всего лишь хотел дать мне время э… чтобы… э… приготовиться, — Макартур натянул комбинезон и, стараясь не встречаться с ней взглядом, наклонился, чтобы завязать шнурки.
— Черт, ну конечно! Извините, — сказала она и покраснела. — Я посмотрю за Тонто.
— Э… да… Тонто, похоже, знает, кто вы. Вы ему нравитесь, — сказал Макартур. Их взгляды встретились, и капрал улыбнулся. Лейтенант сдержалась от внешнего проявления чувств, но глаза ее засияли.
— Я принесла его сюда, — сказала она, глядя прямо в глаза собеседнику. — Идите и приготовьтесь. А я скажу командору Квинну.
— Да, конечно. Спасибо, — он обошел возвращающегося Фенстермахера и направился к уборной. Помощник боцмана рассказал ему о горячих источниках и настойчиво рекомендовал искупаться.
Фенстермахер подкрепил свою рекомендацию по-своему.
— Ты протух, приятель, — сказал он и наморщил нос.
Макартур только засмеялся и, схватив с головы помощника берет, запустил его в воздух. Пока капрал спускался с холма, Фенстермахер смотрел ему вслед, почесывая голову.
Время от времени Тонто поглядывал в небо. Проследив за направлением его взгляда, Буккари ничуть не удивилась, заметив парящих в высоте крылатых существ.
— Сарж, — сказал Макартур, останавливаясь у самой скалы, — вот здесь я очнулся. Может, останемся и посмотрим, что произойдет?
— Почему бы нам просто не оставить его, а самим убраться? — спросил Шэннон.
— Тонто может просто убежать, — возразил Макартур, — и это ничего не докажет.
— А что мы хотим доказать? — спросил сержант.
— Хороший вопрос, — вмешался Квинн. — Полагаю, мы хотим, чтобы они поняли — мы возвращаем им долг, платим за услугу, — командор подошел к обрыву, огляделся, поднял голову к небу. — Согласен с капралом Макартуром. Давайте остановимся здесь, — сказал он.
Буккари сбросила с плеч тяжелый груз, подошла к Макартуру и развязала раненого. Тело существа казалось безвольным. Тонто не сводил глаз с неба.
— Может, я возьму Тонто, и мы посидим отдельно от всех? — сказала она. — Возможно, что-то случится, если они увидят, что он ходит.
Лейтенант отнесла животное к краю террасы и села на теплый гранит. Затем осторожно развязала ему крылья и ноги и поставила его перед собой. Их соединял лишь легкий поводок. Тонто стоял спокойно, поглядывая то на нее, то в небо. Буккари занялась повязками. Иногда она поднимала голову, но смотрела только на Тонто. Остальные принялись оборудовать временный лагерь.
Стоя, Тонто оказывался выше сидящей Буккари. Она откинулась спиной на скалу, наблюдая, как существо прыгает рядом, не натягивая при этом поводка. Он свистел и щелкал, двигал здоровой рукой, открывая крыло, и все время держал больную руку прижатой к телу. Буккари заинтриговала механика работы крыла. Костистый придаток, отходящий от предплечья, увеличивал размах мембраны более чем на метр. При полном раскрытии кисть и запястье выполняли роль замка, не позволяя крылу сложиться. Когда оно складывалось, придаток ложился на предплечье, охватывая спину.
Залюбовалась Буккари и чудесным мехом. Протянув руку, она коснулась шелковистой кожи. Животное смотрело на нее сквозь щелочки глаз. Внезапно его мышцы напряглись, глаза широко раскрылись: существо уставилось на что-то поверх ее плеча. Квинн, Татум и Макартур застыли. В руке Шэннона оказался пистолет, Татум потянулся за винтовкой. Буккари перекатилась на колени и подняла голову. Между ней и пропастью стояли два уродливых существа, щедро отмеченных шрамами. Как и люди позади нее, они замерли в динамичных позах, напряженно щурясь. Грудь и пах этих двоих прикрывали толстые кожаные накидки. В руках одного из гостей — копье. Буккари откашлялась. Существа метнули в ее сторону настороженные взгляды, но, не заметив ничего угрожающего, снова обернулись к мужчинам. Она неуверенно поднялась, оказавшись на голову выше родичей Тонто. Потом Буккари наклонилась, подняла поводок и отстегнула его от ошейника Тонто. Затем сняла и сам ошейник и подтолкнула раненого к гостям.
Тонто схватил ее за палец.
Буккари посмотрела на прижавшегося к ней Тонто и постаралась улыбнуться. Потом осторожно освободилась, отступила на три шага и остановилась. Тонто поскакал к своим сородичам, а один из них — с копьем — подошел вперевалку к Буккари и положил свое оружие у ее ног. Не зная, что делать, она обернулась к мужчинам и с облегчением вздохнула — Татум и Шэннон положили оружие на землю. Макартур, прижав палец к губам, подошел к Татуму и вытащил из ножен кинжал. Потом он прошел мимо Буккари и опустил свой дар у ног переднего существа. Гость поклонился. Макартур ответил тем же, хотя, возможно, и не столь элегантно. Но то, что он сделал после этого, удивило как людей, так и аборигенов. Капрал весело просвистел семь нот. Тонто ответил ему, но в его мелодии не хватало двух последних. Макартур просвистел две точки.
Напряжение заметно спало, но нервы оставались натянутыми, и каждое движение вызывало настороженность у противоположной стороны. Гости подхватили своего раненого товарища и спрыгнули с обрыва. Вскоре они исчезли из вида. Тишину пронзили резкие крики.
— Фенс… Уинфред! Который час? — простонал он, протирая глаза. Только тогда вспомнил о животном и посмотрел на него — существо сделало то же самое.
Фенстермахер, высунув голову из пещеры, понюхал воздух.
— Наверное, около получаса до рассвета. Трудно сказать — очень туманно, — доложил он. Макартур потянулся.
— Так я совсем недолго спал. Фенстермахер рассмеялся.
— Ты потерял целый день, бревно с мозгами, проспал три смены.
Больное плечо занемело, должно быть, он пролежал на нем несколько часов. Капрал откашлялся, но сухость во рту не проходила.
— Я тебе верю, — пробормотал он и неуклюже выполз из спального мешка: все тело ныло, ноги одеревенели, голова шла крутом.
— Тебя хотят видеть Квинн и Шэннон. Сейчас схожу за ними, — сказал Фенстермахер.
Снаружи послышались шаги. Из тумана показалась лейтенант Буккари.
— Так… приведи их, — приказала она. Фенстермахер улыбнулся, отдал честь, щелкнул воображаемыми каблуками, скривился от боли и выскочил из пещеры.
— Доброе утро, капрал, — сказала Буккари. — Вы хорошо поспали, — она подошла к животному и протянула палец. Существо подалось ей навстречу, сжало его и оживленно защебетало. Лейтенант улыбнулась, в ее зеленых глазах мелькнули веселые искорки. Миловидное лицо в обрамлении каштановых волос преобразилось, как по волшебству. Макартур был очарован.
— Э… доброе утро, лейтенант. Не ругайте Фенстермахера. Он всего лишь хотел дать мне время э… чтобы… э… приготовиться, — Макартур натянул комбинезон и, стараясь не встречаться с ней взглядом, наклонился, чтобы завязать шнурки.
— Черт, ну конечно! Извините, — сказала она и покраснела. — Я посмотрю за Тонто.
— Э… да… Тонто, похоже, знает, кто вы. Вы ему нравитесь, — сказал Макартур. Их взгляды встретились, и капрал улыбнулся. Лейтенант сдержалась от внешнего проявления чувств, но глаза ее засияли.
— Я принесла его сюда, — сказала она, глядя прямо в глаза собеседнику. — Идите и приготовьтесь. А я скажу командору Квинну.
— Да, конечно. Спасибо, — он обошел возвращающегося Фенстермахера и направился к уборной. Помощник боцмана рассказал ему о горячих источниках и настойчиво рекомендовал искупаться.
Фенстермахер подкрепил свою рекомендацию по-своему.
— Ты протух, приятель, — сказал он и наморщил нос.
Макартур только засмеялся и, схватив с головы помощника берет, запустил его в воздух. Пока капрал спускался с холма, Фенстермахер смотрел ему вслед, почесывая голову.
* * *
Они подошли к обрыву. Буккари шла за Макартуром, то и дело поглядывая на раненое животное, разместившееся на широкой спине капрала. За ней шли Квинн и Шэннон. Шествие замыкал Татум.Время от времени Тонто поглядывал в небо. Проследив за направлением его взгляда, Буккари ничуть не удивилась, заметив парящих в высоте крылатых существ.
— Сарж, — сказал Макартур, останавливаясь у самой скалы, — вот здесь я очнулся. Может, останемся и посмотрим, что произойдет?
— Почему бы нам просто не оставить его, а самим убраться? — спросил Шэннон.
— Тонто может просто убежать, — возразил Макартур, — и это ничего не докажет.
— А что мы хотим доказать? — спросил сержант.
— Хороший вопрос, — вмешался Квинн. — Полагаю, мы хотим, чтобы они поняли — мы возвращаем им долг, платим за услугу, — командор подошел к обрыву, огляделся, поднял голову к небу. — Согласен с капралом Макартуром. Давайте остановимся здесь, — сказал он.
Буккари сбросила с плеч тяжелый груз, подошла к Макартуру и развязала раненого. Тело существа казалось безвольным. Тонто не сводил глаз с неба.
— Может, я возьму Тонто, и мы посидим отдельно от всех? — сказала она. — Возможно, что-то случится, если они увидят, что он ходит.
Лейтенант отнесла животное к краю террасы и села на теплый гранит. Затем осторожно развязала ему крылья и ноги и поставила его перед собой. Их соединял лишь легкий поводок. Тонто стоял спокойно, поглядывая то на нее, то в небо. Буккари занялась повязками. Иногда она поднимала голову, но смотрела только на Тонто. Остальные принялись оборудовать временный лагерь.
Стоя, Тонто оказывался выше сидящей Буккари. Она откинулась спиной на скалу, наблюдая, как существо прыгает рядом, не натягивая при этом поводка. Он свистел и щелкал, двигал здоровой рукой, открывая крыло, и все время держал больную руку прижатой к телу. Буккари заинтриговала механика работы крыла. Костистый придаток, отходящий от предплечья, увеличивал размах мембраны более чем на метр. При полном раскрытии кисть и запястье выполняли роль замка, не позволяя крылу сложиться. Когда оно складывалось, придаток ложился на предплечье, охватывая спину.
Залюбовалась Буккари и чудесным мехом. Протянув руку, она коснулась шелковистой кожи. Животное смотрело на нее сквозь щелочки глаз. Внезапно его мышцы напряглись, глаза широко раскрылись: существо уставилось на что-то поверх ее плеча. Квинн, Татум и Макартур застыли. В руке Шэннона оказался пистолет, Татум потянулся за винтовкой. Буккари перекатилась на колени и подняла голову. Между ней и пропастью стояли два уродливых существа, щедро отмеченных шрамами. Как и люди позади нее, они замерли в динамичных позах, напряженно щурясь. Грудь и пах этих двоих прикрывали толстые кожаные накидки. В руках одного из гостей — копье. Буккари откашлялась. Существа метнули в ее сторону настороженные взгляды, но, не заметив ничего угрожающего, снова обернулись к мужчинам. Она неуверенно поднялась, оказавшись на голову выше родичей Тонто. Потом Буккари наклонилась, подняла поводок и отстегнула его от ошейника Тонто. Затем сняла и сам ошейник и подтолкнула раненого к гостям.
Тонто схватил ее за палец.
Буккари посмотрела на прижавшегося к ней Тонто и постаралась улыбнуться. Потом осторожно освободилась, отступила на три шага и остановилась. Тонто поскакал к своим сородичам, а один из них — с копьем — подошел вперевалку к Буккари и положил свое оружие у ее ног. Не зная, что делать, она обернулась к мужчинам и с облегчением вздохнула — Татум и Шэннон положили оружие на землю. Макартур, прижав палец к губам, подошел к Татуму и вытащил из ножен кинжал. Потом он прошел мимо Буккари и опустил свой дар у ног переднего существа. Гость поклонился. Макартур ответил тем же, хотя, возможно, и не столь элегантно. Но то, что он сделал после этого, удивило как людей, так и аборигенов. Капрал весело просвистел семь нот. Тонто ответил ему, но в его мелодии не хватало двух последних. Макартур просвистел две точки.
Напряжение заметно спало, но нервы оставались натянутыми, и каждое движение вызывало настороженность у противоположной стороны. Гости подхватили своего раненого товарища и спрыгнули с обрыва. Вскоре они исчезли из вида. Тишину пронзили резкие крики.
ГЛАВА 18
ГОРРУК
— Они заслужили смерть! — гремел Горрук, его громадное тело содрогалось, кустистые брови взъерошены.
— Зачем же поступаешь так? — кипятился Джук. — Ведь ты представляешь мой режим:казнить все региональное правительство — глупость! — они расположились в личном кабинете Джука, потягивая вино из котты и покуривая сигары-вахокка. Обходились без прислуги.
— Региональные бюрократы! — зло продолжил Горрук, удивленный упреками: он-то ожидал благодарности за проявленную решительность. — Не исполнять приказов по снабжению войск, когда мои армии нуждаются в пище.
— Да, да, это крайне важно, чтобы войска ни в чем не испытывали нужды… Их время скоро придет, но даже у никчемных бюрократов есть своя цель, — ответил Джук. — А теперь их нужно кем-то заменить. Полный хаос, никаких налоговых поступлений.
Горрук мрачно взглянул на Верховного Лидера — политика и управление явно не по нем: его менталитет признавал только прямые и понятные действия. Горрук с трудом сдерживался, чтобы не напомнить собеседнику о его прошлом, ибо вся история генерала Джука — а отличился он именно в ходе объединительных войн — была отмечена казнями и террором.
— Нельзя угрожать смертью каждый раз, когда с тобой кто-то не соглашается, — продолжал свои наставления правитель. — Мне тяжело далась эта наука. Излишний страх дает обратный эффект — так плодятся только мученики.
— Да, Джук, — ответил Горрук. — Но…
— Ты забыл, как следует обращаться со мной! — взревел Джук. Оба великана, пошатываясь от выпитого, поднялись на задние лапы — в воздухе повисло желтое облачко обоюдного гнева. Распахнулись скрытые двери, и в кабинет ворвались вооруженные охранники дворца. Мощные тупорылые бластеры взяли на прицел Горрука. Включились вентиляторы.
Генерал отличался не только умом, но и отвагой: возвышаясь над всеми, он посчитал ниже своего достоинства взглянуть на солдат.
— Ты научишься обращаться ко мне как положено, — ровным тоном изрек Джук, и по его шероховатому лицу расплылась высокомерная улыбка.
— Да, Высочайший, — не сразу ответил Горрук, изобразив улыбку лишь уголками рта.
Джук раскатисто рассмеялся — неторопливым жестом руки, держащей чашу с вином, отпустил стражу.
— Я слишком хорошо тебя понимаю, — усмехнулся правитель, кивая чудовищной головой. — Да, трудна служба генерала, но вот что тебе скажу — быть Императором еще труднее.
— Вынужден уступить, — угрюмо огрызнулся генерал.
Джук разлил еще вина.
— Скажи мне, генерал Горрук, что ты думаешь об этих пришельцах?
Горрук изо всех сил пытался подавить ярость. С трудом скрывая раздражение, он попытался сконцентрировать внимание на предмете разговора.
— Пришельцы… — генерал фыркнул. — Мы их загнали туда, откуда они явились. Еще на четыреста лет, а возможно, и навсегда. История преподала нам хороший урок.
— Хм, интересно, — ответил Джук. — И чему мы научились?
— Не понимаю, Высочайший.
— Кто знает, что действительно произошло четыреста лет назад? — спросил Джук.
— Нас атаковали из космоса, — сказал Горрук, — и правительство знати пало, не сумев организовать отпор, — планету спасли генералы.
— И с тех пор правили мудро и справедливо. Ты слишком много читал официальной исторической хроники, — сказал Джук, принимая серьезный вид. — Да, нашу планету атаковали, но кто? Не генералы защитили ее — нападавшие исчезли сами по себе. Ушли.
— Но, однако же, установилось Правление Генералов, — возразил Горрук. — Дома знати утратили власть и…
— Наша планета после этого никогда уже но могла стать прежней, — прервал его Джук. — Глобальные торговые сети и соглашения по экономическому обмену, то есть то, что естественным образом связывало разные дома знати, уже никогда не вернулись к прежнему уровню или же вообще не возродились. Полушария оказались разделенными, и не только экваториальными пустынями.
— Но мы же решили свои проблемы, — изумленный подобной точкой зрения, возразил Горрук. — Рост населения сбалансирован с ресурсной базой: почти двести лет мы не испытывали голода, а преступность почти уничтожена.
— Это верно, — согласился Джук. — Голод исчез из нашей жизни. Несчастно то правительство, которое позволяет своим солдатам умирать от истощения.
— Наши армии объединили все северное полушарие, — продолжал Горрук. — При благоприятных условиях могли бы объединить всю планету, обеспечить глобальное процветание и безопасность, которых никогда не добились бы правительства знати.
— Так гласит история, написанная нашими воинствующими предками. Но, как я слышал, есть и другие источники.
— Имеешь в виду знать? Все их версии беспочвенны.
— И тем не менее, не столь уж они беспомощны: сумели занять влиятельные позиции в производстве, науке и даже армии, восстановили власть в пяти странах южного полушария. Не хотят ли они переписать историю, а, генерал?
— Возможно. Но только после того, как мы завоюем эти страны, то есть очистим дома знати от вони.
— Хм, этот вопрос обсуждался, — задумчиво произнес Джук. — Никто еще не смог убедительно доказать, как обеспечить экономический рост без их помощи. После начала эры Правления Генералов экономика так и не достигла прежнего уровня. Они лишились королевств, но сохранили тугие кошельки.
— Мир изменился, — ответил Горрук. — Не забывайте, что в правление Олланта знать контролировала оба полушария — значительное преимущество.
— Верно. Южные племена — злобны и непослушны. Пустыни слишком долго давали им ложную уверенность в своей безопасности.
— Это мы поправим! — воскликнул Горрук. — Мои армии будут готовы.
— Да, — согласился Джук. — Но нельзя терять из вида и другие возможности. Наше Министерство внутренних дел полагает, что второе вторжение отличалось от первого.
— Да, мы оказались готовы, — не дал ему закончить Горрук. — Перехватили и уничтожили прежде, чем они смогли атаковать планету.
— Но кто они такие, генерал? Как удается им путешествовать между звездами? Та ли это раса, что напала на нас четыреста лет назад? Кто это знает? Но нам следует обратить внимание на нашего друга Эт Каласса. Он пошел даже на то, чтобы финансировать экспедицию на Генеллан.
— Я слышал об этом загадочном корабле пришельцев! — воскликнул Горрук. — Пустая трата денег и времени. Даже если это так — а я сомневаюсь, — любой корабль, потерпевший там крушение, обречен на смерть в этом мире льда. Вряд ли так уж необходимо расходовать ресурсы ради того, чтобы обнюхать кости пришельцев. У нас есть более важные дела — впереди война.
— Где твое любопытство, генерал?
— Я солдат, а не… ученый.
— Тем не менее, — подвел итог Джук. — Каласс что-то замышляет. Я желаю, чтобы ты не выпускал его из виду. Не будем слишком быстро сбрасывать Генеллан со счета. Возможно — всего лишь, — там что-то есть. Будет мудро, если там окажется и наш агент. Ты же можешь что-то сделать в этом отношении, так ведь?
— Я всегда посылаю лучших, — зарычал Горрук.
— Зачем же поступаешь так? — кипятился Джук. — Ведь ты представляешь мой режим:казнить все региональное правительство — глупость! — они расположились в личном кабинете Джука, потягивая вино из котты и покуривая сигары-вахокка. Обходились без прислуги.
— Региональные бюрократы! — зло продолжил Горрук, удивленный упреками: он-то ожидал благодарности за проявленную решительность. — Не исполнять приказов по снабжению войск, когда мои армии нуждаются в пище.
— Да, да, это крайне важно, чтобы войска ни в чем не испытывали нужды… Их время скоро придет, но даже у никчемных бюрократов есть своя цель, — ответил Джук. — А теперь их нужно кем-то заменить. Полный хаос, никаких налоговых поступлений.
Горрук мрачно взглянул на Верховного Лидера — политика и управление явно не по нем: его менталитет признавал только прямые и понятные действия. Горрук с трудом сдерживался, чтобы не напомнить собеседнику о его прошлом, ибо вся история генерала Джука — а отличился он именно в ходе объединительных войн — была отмечена казнями и террором.
— Нельзя угрожать смертью каждый раз, когда с тобой кто-то не соглашается, — продолжал свои наставления правитель. — Мне тяжело далась эта наука. Излишний страх дает обратный эффект — так плодятся только мученики.
— Да, Джук, — ответил Горрук. — Но…
— Ты забыл, как следует обращаться со мной! — взревел Джук. Оба великана, пошатываясь от выпитого, поднялись на задние лапы — в воздухе повисло желтое облачко обоюдного гнева. Распахнулись скрытые двери, и в кабинет ворвались вооруженные охранники дворца. Мощные тупорылые бластеры взяли на прицел Горрука. Включились вентиляторы.
Генерал отличался не только умом, но и отвагой: возвышаясь над всеми, он посчитал ниже своего достоинства взглянуть на солдат.
— Ты научишься обращаться ко мне как положено, — ровным тоном изрек Джук, и по его шероховатому лицу расплылась высокомерная улыбка.
— Да, Высочайший, — не сразу ответил Горрук, изобразив улыбку лишь уголками рта.
Джук раскатисто рассмеялся — неторопливым жестом руки, держащей чашу с вином, отпустил стражу.
— Я слишком хорошо тебя понимаю, — усмехнулся правитель, кивая чудовищной головой. — Да, трудна служба генерала, но вот что тебе скажу — быть Императором еще труднее.
— Вынужден уступить, — угрюмо огрызнулся генерал.
Джук разлил еще вина.
— Скажи мне, генерал Горрук, что ты думаешь об этих пришельцах?
Горрук изо всех сил пытался подавить ярость. С трудом скрывая раздражение, он попытался сконцентрировать внимание на предмете разговора.
— Пришельцы… — генерал фыркнул. — Мы их загнали туда, откуда они явились. Еще на четыреста лет, а возможно, и навсегда. История преподала нам хороший урок.
— Хм, интересно, — ответил Джук. — И чему мы научились?
— Не понимаю, Высочайший.
— Кто знает, что действительно произошло четыреста лет назад? — спросил Джук.
— Нас атаковали из космоса, — сказал Горрук, — и правительство знати пало, не сумев организовать отпор, — планету спасли генералы.
— И с тех пор правили мудро и справедливо. Ты слишком много читал официальной исторической хроники, — сказал Джук, принимая серьезный вид. — Да, нашу планету атаковали, но кто? Не генералы защитили ее — нападавшие исчезли сами по себе. Ушли.
— Но, однако же, установилось Правление Генералов, — возразил Горрук. — Дома знати утратили власть и…
— Наша планета после этого никогда уже но могла стать прежней, — прервал его Джук. — Глобальные торговые сети и соглашения по экономическому обмену, то есть то, что естественным образом связывало разные дома знати, уже никогда не вернулись к прежнему уровню или же вообще не возродились. Полушария оказались разделенными, и не только экваториальными пустынями.
— Но мы же решили свои проблемы, — изумленный подобной точкой зрения, возразил Горрук. — Рост населения сбалансирован с ресурсной базой: почти двести лет мы не испытывали голода, а преступность почти уничтожена.
— Это верно, — согласился Джук. — Голод исчез из нашей жизни. Несчастно то правительство, которое позволяет своим солдатам умирать от истощения.
— Наши армии объединили все северное полушарие, — продолжал Горрук. — При благоприятных условиях могли бы объединить всю планету, обеспечить глобальное процветание и безопасность, которых никогда не добились бы правительства знати.
— Так гласит история, написанная нашими воинствующими предками. Но, как я слышал, есть и другие источники.
— Имеешь в виду знать? Все их версии беспочвенны.
— И тем не менее, не столь уж они беспомощны: сумели занять влиятельные позиции в производстве, науке и даже армии, восстановили власть в пяти странах южного полушария. Не хотят ли они переписать историю, а, генерал?
— Возможно. Но только после того, как мы завоюем эти страны, то есть очистим дома знати от вони.
— Хм, этот вопрос обсуждался, — задумчиво произнес Джук. — Никто еще не смог убедительно доказать, как обеспечить экономический рост без их помощи. После начала эры Правления Генералов экономика так и не достигла прежнего уровня. Они лишились королевств, но сохранили тугие кошельки.
— Мир изменился, — ответил Горрук. — Не забывайте, что в правление Олланта знать контролировала оба полушария — значительное преимущество.
— Верно. Южные племена — злобны и непослушны. Пустыни слишком долго давали им ложную уверенность в своей безопасности.
— Это мы поправим! — воскликнул Горрук. — Мои армии будут готовы.
— Да, — согласился Джук. — Но нельзя терять из вида и другие возможности. Наше Министерство внутренних дел полагает, что второе вторжение отличалось от первого.
— Да, мы оказались готовы, — не дал ему закончить Горрук. — Перехватили и уничтожили прежде, чем они смогли атаковать планету.
— Но кто они такие, генерал? Как удается им путешествовать между звездами? Та ли это раса, что напала на нас четыреста лет назад? Кто это знает? Но нам следует обратить внимание на нашего друга Эт Каласса. Он пошел даже на то, чтобы финансировать экспедицию на Генеллан.
— Я слышал об этом загадочном корабле пришельцев! — воскликнул Горрук. — Пустая трата денег и времени. Даже если это так — а я сомневаюсь, — любой корабль, потерпевший там крушение, обречен на смерть в этом мире льда. Вряд ли так уж необходимо расходовать ресурсы ради того, чтобы обнюхать кости пришельцев. У нас есть более важные дела — впереди война.
— Где твое любопытство, генерал?
— Я солдат, а не… ученый.
— Тем не менее, — подвел итог Джук. — Каласс что-то замышляет. Я желаю, чтобы ты не выпускал его из виду. Не будем слишком быстро сбрасывать Генеллан со счета. Возможно — всего лишь, — там что-то есть. Будет мудро, если там окажется и наш агент. Ты же можешь что-то сделать в этом отношении, так ведь?
— Я всегда посылаю лучших, — зарычал Горрук.
ГЛАВА 19
РАЗВЕДКА
— Все только и говорят о вашей стычке, Шал, — начал Хадсон, спускаясь вместе с ной по берегу озера. — Ты перегрелась.
— Чертовски трудно обсудить что-то конфиденциально, — парировала она.
— Извини, что влез не в свое дело, но ми услышали, как ты кричишь, и решили, что с тобой что-то случилось. Какая уж там конфиденциальность, если ты перекричала бы и сирену.
— В скалах звук разносится далеко, — ответила Буккари.
— Особенно ругань, — добавил Хадсон.
— Неплохо я завелась, а? — она рассмеялась. — Что ж, нисколько не жалею.
— Командор, похоже, рассердился. Очень.
— Ничего, переживет, — уже серьезно ответила Буккари. — Надо как-то заставить его прийти в себя и прекратить нытье. Мы-то не виноваты в том, что его жена погибла. Ему принимать решения, и если он не собирается начинать поиски нового места для лагеря, то, черт возьми, я намерена это сделать: Макартур утверждает, что ниже по течению реки есть долина, а там — все необходимое, и капрал знает, о чем говорит. Не пройдет и трех месяцев, как плато замерзнет. Что тогда будем делать?
— Все за тебя, Шал, так как уверены, что ты права, — сказал он. — Но так атаковать командора… Неудивительно, что ребята немного разнервничались. Я думал, что Шэннон наделает в штаны, когда ты назначила их обоих в патрулирование.
Она хмыкнула и откинулась на песок. В ясном небе плыл караван облаков, в зените мерцали две звезды; в воде плеснулась рыба, как будто кто-то ударил по пустой бочке; низко над берегом пронеслась стайка крохотных серых птичек — сейчас, в разгар лета, их видимо-невидимо. Где-то невдалеке благоухали цветы.
— Интересно, изменится ли что-нибудь? — сказала после паузы Буккари.
— Что? То, что Шэннон?.. — Хадсон повернулся к ней.
— На этой планете день и год длиннее. Мы проживем дольше?
— Почему это должно как-то повлиять? — Хадсон поднял камешек и швырнул в озеро.
— А почему бы и нет? — задумчиво произнесла Буккари. — Наш организм должен приспособиться к дневному и годовому циклам. Вполне возможно, что мы проживем обычное количество дней, а может, и зим. А это значит, что наша жизнь удлинится на десять-двадцать процентов в абсолютном времяисчислении.
— Прекрасная мечта, но я так не думаю, — ответил Хадсон, подходя к воде. — Организму все безразлично.
— Я в этом не уверена. Хотя, возможно, на это уйдет несколько поколений. Ну, а если отбросить все лишнее, то ведь мы все так же спим шесть-восемь часов в день, а потому получаем от двух до трех часов добавочного времени для бодрствования. В процентном отношении время сна уменьшилось.
Хадсон поразмышлял над ее логикой.
— Возможно, в этом что-то есть, Шал, — заключил он. — Но уверен — так или иначе, за это придется расплачиваться. Даром ничего не дастся.
— Даже месяцы здесь длиннее, — заметила Буккари, — если считать по большой луне, полный цикл занимает тридцать два дня.
— Вообще-то, меньшая луна была бы удобнее, — Хадсон бросил в озеро еще один камень. — У нес полный цикл четырнадцать дней. Удваиваем период и получаем двадцативосьмидневный лунный месяц, как на Земле. Хотя, конечно, лучше, что летние дни длиннее.
— Ладно, посмотрим, что будет после того, как мы проведем здесь зиму, — ответила она. — Такую зиму, какой мы никогда и не видели. Нужно уходить с этого плато.
— Чертовски трудно обсудить что-то конфиденциально, — парировала она.
— Извини, что влез не в свое дело, но ми услышали, как ты кричишь, и решили, что с тобой что-то случилось. Какая уж там конфиденциальность, если ты перекричала бы и сирену.
— В скалах звук разносится далеко, — ответила Буккари.
— Особенно ругань, — добавил Хадсон.
— Неплохо я завелась, а? — она рассмеялась. — Что ж, нисколько не жалею.
— Командор, похоже, рассердился. Очень.
— Ничего, переживет, — уже серьезно ответила Буккари. — Надо как-то заставить его прийти в себя и прекратить нытье. Мы-то не виноваты в том, что его жена погибла. Ему принимать решения, и если он не собирается начинать поиски нового места для лагеря, то, черт возьми, я намерена это сделать: Макартур утверждает, что ниже по течению реки есть долина, а там — все необходимое, и капрал знает, о чем говорит. Не пройдет и трех месяцев, как плато замерзнет. Что тогда будем делать?
— Все за тебя, Шал, так как уверены, что ты права, — сказал он. — Но так атаковать командора… Неудивительно, что ребята немного разнервничались. Я думал, что Шэннон наделает в штаны, когда ты назначила их обоих в патрулирование.
Она хмыкнула и откинулась на песок. В ясном небе плыл караван облаков, в зените мерцали две звезды; в воде плеснулась рыба, как будто кто-то ударил по пустой бочке; низко над берегом пронеслась стайка крохотных серых птичек — сейчас, в разгар лета, их видимо-невидимо. Где-то невдалеке благоухали цветы.
— Интересно, изменится ли что-нибудь? — сказала после паузы Буккари.
— Что? То, что Шэннон?.. — Хадсон повернулся к ней.
— На этой планете день и год длиннее. Мы проживем дольше?
— Почему это должно как-то повлиять? — Хадсон поднял камешек и швырнул в озеро.
— А почему бы и нет? — задумчиво произнесла Буккари. — Наш организм должен приспособиться к дневному и годовому циклам. Вполне возможно, что мы проживем обычное количество дней, а может, и зим. А это значит, что наша жизнь удлинится на десять-двадцать процентов в абсолютном времяисчислении.
— Прекрасная мечта, но я так не думаю, — ответил Хадсон, подходя к воде. — Организму все безразлично.
— Я в этом не уверена. Хотя, возможно, на это уйдет несколько поколений. Ну, а если отбросить все лишнее, то ведь мы все так же спим шесть-восемь часов в день, а потому получаем от двух до трех часов добавочного времени для бодрствования. В процентном отношении время сна уменьшилось.
Хадсон поразмышлял над ее логикой.
— Возможно, в этом что-то есть, Шал, — заключил он. — Но уверен — так или иначе, за это придется расплачиваться. Даром ничего не дастся.
— Даже месяцы здесь длиннее, — заметила Буккари, — если считать по большой луне, полный цикл занимает тридцать два дня.
— Вообще-то, меньшая луна была бы удобнее, — Хадсон бросил в озеро еще один камень. — У нес полный цикл четырнадцать дней. Удваиваем период и получаем двадцативосьмидневный лунный месяц, как на Земле. Хотя, конечно, лучше, что летние дни длиннее.
— Ладно, посмотрим, что будет после того, как мы проведем здесь зиму, — ответила она. — Такую зиму, какой мы никогда и не видели. Нужно уходить с этого плато.