— Но это другое дело. Моя работа не требует сражаться с целой командой тяжеловесов, чтобы получить сюжет для статьи.
— Согласна, — язвительно признала Келли. — Ты, по-видимому, делаешь это преимущественно для собственного развлечения. У меня хотя бы есть серьезный повод для таких действий.
— Серьезный! Ты понимаешь, что говоришь? — Его синие глаза яростно метали молнии. — Тебя чуть не убили из-за какого-то дурацкого снимка! Так вот, я устал волноваться и ждать, во что ты ввяжешься в следующий момент.
— А кто вообще просил тебя волноваться из-за меня? — возмущенно закричала Келли. — Я же сказала, что могу сама о себе позаботиться!
Ник медленно выпрямился, его лицо окаменело, словно превратилось в высеченную из гранита маску.
— Тогда и заботься о себе сама, — с горечью сказал он и быстро направился к двери. — Бог свидетель, я раскаиваюсь, что пустил тебя в свой дом тогда в Сан-Франциско. — Он с грохотом захлопнул за собой дверь.
Келли целую минуту смотрела на дверь, прежде чем смогла наконец осознать, что произошло.
— Черт, — прошептала она, чувствуя, как слезы застилают глаза и безудержно текут по лицу. — Будь ты проклят, Ник О'Брайен. Ненавижу тех, кто уклоняется от битвы!
И будь проклят ее непослушный язык, горестно думала она, вставая и медленно бредя в спальню. Ну почему она не могла хоть раз сдержаться и проявить женскую гибкость, вместо своей обычной воинственной независимости. А что, если Ник ушел навсегда? Как во сне Келли направилась в ванную, оформленную бело-золотой плиткой, механически сбрасывая с себя одежду. Она надела шапочку для душа и включила теплую воду. Слезы нескончаемым потоком струились по ее щекам и капали с подбородка, несмотря на все попытки остановить их.
Да уж, подходящее время она выбрала для ссоры с Ником! Эта знойная нимфоманка так и хочет прыгнуть на него. А что, если он сейчас пошел прямо к ней? Он ведь знал, где эта Мария остановилась, уж она-то об этом позаботилась.
Боже, она просто не переживет, если Ник не вернется! Будь он проклят за свою власть над ней, за то, что может рвать ее сердце на части. Это несправедливо, что один человек способен сломать всю жизнь другому, просто уйдя и хлопнув дверью.
Келли вышла из душа, стянула шапочку, взяла роскошное белое полотенце и начала медленно вытираться. Небрежно обернувшись в полотенце, она прошла обратно в спальню, ступая босыми ногами по густому ворсу белого ковра. Аккуратно сложив золотое покрывало, она скользнула в постель, бросив полотенце на пол. Шелковые простыни казались холодными и липкими и только усиливали ее ощущение утраты.
И правильно она спорила с Ником, упрямо уверяла она себя. Он вел себя деспотично и был совершенно несправедлив к ней. И наплевать, если он сейчас с этой пышногрудой красоткой. Ей все равно, пусть он вообще никогда не вернется. Вопреки всем этим утверждениям, Келли заснула в слезах.
Ее разбудило легкое прикосновение губ. Келли бессознательно выгнулась навстречу ласке, пока Ник не спеша скользил губами по ее шее к щеке, а затем замер на минуту у полураскрытых губ, касаясь их с бесконечной нежностью. Она наслаждалась вновь обретенным чувством радости, которое настойчиво проникало в ее сознание сквозь покров полусна.
— Ник? — выдохнула она, не открывая глаз.
— А кто же еще? — тихо хмыкнул он, не переставая целовать ее в губы, то касаясь их языком, то слегка покусывая зубами. — Впусти меня, любовь моя. Я истосковался по твоему сладкому меду.
Но он не стал дожидаться реакции на свои слова и, раздвинув ей губы, настойчиво проник языком внутрь и начал свое неторопливое исследование. Он ласкал ее без спешки, без нетерпения, только с намеком на скрытый голод.
Келли скользнула руками по обнаженным плечам Ника и обняла его за шею, смутно сознавая, что он сидит рядом на кровати, наклонившись к ней. Он казался таким сильным, теплым и таким надежным. В полусонном мозгу Келли на мгновение всплыло чувство полного отчаяния, но это было так болезненно, что она постаралась отогнать воспоминание. Конечно, это был всего лишь дурной сон. Потому что вот он, Ник, сжимающий ее в своих объятиях, и с ним не может быть и речи о боли и одиночестве.
Но просыпающееся сознание уже начало восстанавливать картину вчерашней ссоры.
— Ты был несправедлив, Ник, — пробормотала она, прижимаясь губами к его щеке. — И ты ушел, хлопнув дверью! — возмущенно добавила она, вспомнив все.
— Ш-ш-ш! — остановил ее Ник, стягивая с нее простыню, чтобы коснуться губами шелковистой кожи. — Я все помню, любовь моя. Но ты испугала меня до полусмерти, когда я увидел, как этот негодяй напал на тебя. — Его губы коснулись ее все еще мокрых ресниц. — Ты что, плакала? — удивленно спросил он. — Боже мой, мне так жаль, дорогая. Я понимаю, что в этот раз ты была не виновата.
— В этот раз? — воскликнула Келли, открыв глаза. Весь сон как рукой сняло. Ник был обнажен до талии, и его мужественная красота заставила ее мгновенно забыть все обиды.
— Ну, ты же не ждешь полной капитуляции, — сказал он, целуя ее в нос. — Мы с тобой слишком похожи, и ты не можешь рассчитывать, что я позволю тебе торжествовать абсолютную победу. Ты же потом мне никакой жизни не дашь.
Келли не могла не улыбнуться.
— Как тебе не стыдно, — осуждающе произнесла она, стараясь не реагировать на его руки, гладящие ее тело. — Я никогда бы не была столь мелочна. — Ее глаза затуманились. — И я бы никогда не ушла в середине спора! Куда ты сбежал?
— Я должен был пройтись, чтобы успокоиться, — объяснил он, губами щекоча ей мочку уха. — Я немного проехался, а потом долго гулял по берегу. — Его язык нырнул ей в ухо, застав ее врасплох, и Келли вздрогнула от удовольствия. — А потом я решил вернуть твое расположение, сделав тебе подарок.
— Подарок! — изумилась Келли, бросая недоверчивый взгляд на часы, стоящие на столике. — Сейчас почти четыре часа утра. Где в такое время можно купить подарок?
— Ну, как юный скаут, я всегда готов, — самодовольно улыбнулся Ник. — Так или иначе, у меня уже было припасено кое-что в гостиничном сейфе как раз на случай такой деликатной ситуации.
— У тебя что, всегда бывают под рукой подарки, чтобы умиротворять своих подруг? — сердито спросила Келли, отталкивая его.
Он, смеясь, покачал головой.
— Раньше в этом никогда не было необходимости, — весело сказал он. — Мое сильное, тренированное тело, а также неотразимое обаяние были сами по себе достаточной наградой, Кудряшка, пока не появилась ты. Ну а теперь закрой глаза.
Келли послушно зажмурилась. Ник посадил ее в кровати, а сзади подложил подушки. На пару секунд он вышел, но вскоре Келли услышала, что он вернулся, и матрас прогнулся под тяжестью его тела — он сел рядом и обнял ее. Ник жадно целовал ее, прижимая обнаженной грудью к своей груди, пока она не почувствовала, что тает словно масло от невыразимого удовольствия.
Когда их губы наконец разъединились, Келли едва могла дышать и только крепче прижималась к нему в порыве страсти.
— Уф! — тихо вздохнула она, устраиваясь поудобнее. — Так это и есть твой подарок? Я начинаю думать, что те женщины были правы насчет твоего неотразимого обаяния, Ник.
Он усмехнулся.
— Приятно, когда тебя ценят по достоинству, но это, собственно, не твоя награда, а моя. Ты выглядела такой хорошенькой, сидя здесь полуобнаженной, что я решил сначала принять твою благодарность. — Келли почувствовала, как он что-то надевает ей через голову, затем ее шеи коснулся холодный металл. Она уже хотела открыть глаза, но Ник быстро прикрыл их рукой. — Подожди, радость моя, еще не все. — Он поднял ее правую руку, и она опять ощутила прикосновение холодного металла, теперь уже на запястье. Не отпуская руку, он быстро надел ей на палец кольцо. — Ну вот, теперь можешь посмотреть.
Ник все еще держал ее руку, так что первое, что она увидела, было ее нефритовое колечко с орнаментом в виде листьев.
— Мое кольцо! — воскликнула Келли, совершенно пораженная. — Но откуда? — Она любовно потрогала камень. Тут не могло быть ошибки, кольцо было именно ее. Последний раз она видела его на пухлом пальце Кармен Родригес в деревне Матсалея.
— Как только мы приехали в гостиницу и Сайкс открыл нам счет, я связался с отцом Мигелем и договорился, чтобы кольцо было выкуплено у Кармен. — Он поднял ее руку и поцеловал ладонь. — Мне почему-то показалось, что оно значит для тебя гораздо больше, чем ты меня уверяла.
— Правда, — глухо призналась Келли, любуясь кольцом сквозь слезы. — Мой отец подарил мне его на шестнадцатилетие. Он сказал, что зеленый — счастливый цвет, и я должна иметь его не только в глазах, но и на пальце. Я всегда считала его своим талисманом.
Лицо Ника помрачнело.
— И ты отдала его за ванны и обед для нас! — сказал он с упреком. — Неужели ты думаешь, что я допустил бы это, если бы знал?
— Конечно, нет, — заявила Келли, улыбаясь. — Именно поэтому я тебе ничего и не сказала. — Она перевела взгляд на свое запястье и удивленно ахнула. — До чего красиво! — восхитилась она, глядя на изящный браслет из золота с нефритом. — Он как раз подходит к моему кольцу! Ты, что специально заказал его?
Ник кивнул.
— Ювелиры в Акапулько большие мастера своего дела, и к тому же работают очень быстро. — Он слегка притронулся к ее ожерелью. — А в моем кармане пиджака есть еще и подходящие серьги. Хочешь, принесу?
Келли покачала головой, чувствуя подступающий к горлу комок. Наклонив голову, она ласково поцеловала тыльную сторону его ладони.
— Но я не могу принять их, Ник, — сипло сказала она. — Это слишком много. — Келли до глубины души была растрогана его поступком. Сердце ее переполняли любовь и благодарность.
— Еще как можешь, — решительно возразил Ник. — Ювелиры не возьмут их обратно, а я не знаю ни одной другой женщины, которой они бы так подошли. — В его глазах сверкнула веселая искорка. — Конечно, я мог бы отдать их прекрасной Кармен из таверны.
Келли инстинктивно прижала к себе браслет.
— Ты этого не сделаешь! — взволнованно сказала она. — Я найду способ его у тебя выкупить. Я вряд ли смогу заплатить все сразу, но что-нибудь придумаю.
В глазах Ника плясали смешинки, но он торжественно заверил ее:
— Я и не ожидал, что твое обостренное чувство независимости позволит тебе принять мое скромное подношение без возражений, так что я решил предоставить тебе возможность заплатить.
— Правда? — она подозрительно посмотрела на него. — Очень разумно с твоей стороны.
Он бодро кивнул.
— Я тоже так считаю. Значит, теперь мы должны только договориться о цене. Что ты можешь мне предложить?
Глядя на его веселое, чуть насмешливое лицо, Келли ощутила прилив странной нежности. Что она может предложить ему? Всю свою любовь, верность на всю жизнь, заботу, свое общество, свою страсть?
— А чего бы ты хотел? — дрогнувшим голосом спросила она.
Ник намотал на палец белокурый завиток. Его глаза потемнели, и веселье сменилось выражением откровенного вожделения.
— Самый провокационный вопрос, который я когда-либо слышал, — тихо сказал он севшим голосом, медленно наклоняясь к ней, так что его губы были на волосок от ее губ. — Но именно на него я собираюсь ответить четко и ясно сегодня ночью. — Языком он обвел контур ее полной нижней губы. — Но в данный момент я могу думать лишь об одном, Кудряшка. Ты представляешь, я никогда не занимался любовью с женщиной, одетой всего лишь в нефритовое ожерелье?
Келли быстро опустила глаза, чтобы скрыть внезапно пронзившую ее боль. Ну хорошо, а чего она ожидала? Зачем Нику то другое, что она могла бы привнести в их отношения? Прошлым вечером он показал ей, как непрочна их связь. Очень скоро он сердито захлопнет за собой дверь после очередной ссоры, а то и хуже — равнодушно закроет ее, изнывая от скуки, и навсегда уйдет из ее жизни. Эта физическая страсть — единственное чувство, которое он хотел пробудить в ней.
— Правда? — непринужденно подхватила она. — Это что, одна из твоих фантазий?
— Ну, если говорить о фантазиях, то это одна из самых скромных. Все остальное мы оставим на потом. Так как, ты заплатишь мою цену, дорогая?
Неожиданно она обвила его руками и притянула к себе с нетерпением, граничащим с отчаянием. Уткнувшись лицом в его плечо, она прошептала:
— Да, заплачу, Ник. — В горле стоял комок. Она платила гораздо большую цену, чем он мог бы предположить, но она не станет ему этого показывать.
Было невыносимо осознавать, что это все, что она когда-либо сможет получить от Ника. Возможно, с ее стороны было глупо и старомодно не удовлетвориться тем волшебством физической любви, которое предлагал ей Ник. Но она-то хотела большего, что поделаешь! Она хотела, чтобы он любил ее так же сильно, как она любит его. Именно в этот момент она поняла, что просто не сможет жить с ним в постоянном ожидании, что он ее оставит.
— Эй! Я очень ценю твой энтузиазм, но ты мне царапаешь ноготками спину, котенок, — пожаловался Ник. Он осторожно отвел ее руки и заглянул ей в лицо. — Что-то не так, любовь моя?
Келли покачала головой, все еще не глядя на него.
— Да нет, все хорошо, — она постаралась ответить как можно спокойнее. — Что может быть не так? Думаю, чтобы исполнить эту твою фантазию, лучше снять все остальное. — Она видела озабоченность в его глазах, пока он наблюдал, как она снимает браслет и кольцо. Ей потребовалось некоторое усилие, чтобы изобразить счастливую улыбку. Она протянула ему украшения. — Сохрани это для меня, ладно? Похоже, у меня нет карманов.
— Ты что-то скрываешь, — Ник не отрывал глаз от ее лица. — Я чувствую, что ты со мной не откровенна, Келли. Но я сейчас так хочу тебя, что не в силах ждать. — Он опустил браслет и кольцо в карман и нежно обнял ее. — Ты действительно хочешь этого, Кудряшка?
— Да, — тихо сказала она. Она хотела его в этот момент гораздо сильнее, чем всегда, потому что к страсти примешивалось отчаяние. — Люби меня, Ник.
— Я уже начинаю! — Он вытащил из-под ее спины подушку и отбросил ее в сторону. — Потому что вряд ли я смог бы остановиться прямо сейчас. — Он уложил ее на спину. — Я изнемогаю от желания!
Ник в жадном поцелуе припал к ее губам. Устроившись рядом с ней, он нетерпеливо сорвал простыню с ее обнаженного тела. Горячими руками он исступленно начал гладить ее тело.
— Тебе придется останавливать меня, если я нечаянно сделаю тебе больно, — хрипло сказал он. — Я могу потерять голову и даже не почувствовать этого. — Его губы покрывали ее лицо тысячей жарких поцелуев. — Когда я ходил вчера по берегу, я думал об этом, — шептал он, лаская губами ее сосок. — Я вспоминал твое восхитительное тело и вкус твоих губ. И как мы подходим друг другу. — Он несильно сжал зубами сосок, заставив ее застонать от острого наслаждения. — Я боялся, что не найду тебя здесь, когда вернусь. Я уже почти собрался перевернуть весь Акапулько, чтобы вернуть тебя. И вот я вошел в спальню и увидел тебя, горестно свернувшуюся на кровати, словно обиженный ребенок. — Он запечатлел последний поцелуй на ее груди и нехотя оторвался от нее.
Встав, он поспешно расстегнул ремень, не сводя с нее горящих страстью глаз.
— Когда я был на Востоке, я провел некоторое время в одном заведении в Гонконге, изучая технику секса. — Он небрежно отбросил ремень и начал снимать брюки. — Моя весьма искусная учительница уверяла меня, что существуют приемы, которые доводят женщину до таких вершин блаженства, после чего все остальное кажется ей пресным. — Он грустно усмехнулся. — Я подумал, что она, должно быть, сошла с ума. Неужели я когда-нибудь захочу привязать к себе женщину так, чтобы она могла желать только меня? Это связало бы меня даже больше, чем ее.
Ник был теперь полностью обнажен. Скользнув в постель, он опять обнял ее. Его лицо было странно серьезным, когда он посмотрел на Келли, одновременно поглаживая нежную кожу ее живота.
— Но сейчас я по-другому смотрю на это, — тихо прошептал он. — Я не хочу, чтобы ты могла позволить другому мужчине прикоснуться к тебе, не пожелав, чтобы это был я. — Он коленом раздвинул ее ноги и мягко лег сверху. — Мне уже безразлична свобода — твоя и моя. — С необычайно чувственной улыбкой он хрипло закончил: — Посмотрим, насколько хорошо я выучил свой урок.
Уже потом, лежа без сил в его объятиях, Келли думала, что если бы он выучил урок еще лучше, то она бы просто сошла с ума. Она поняла с первого раза, что Ник потрясающий любовник, но сегодня он превзошел сам себя. Он словно был одержим желанием довести ее до пика наслаждения, который завершился ураганом ощущений. Даже позже, приходя в себя, она чувствовала, что все тело ее горит от воспоминаний о зажигательных ласках Ника. Она не знала, права ли та маленькая китаянка, о которой говорил Ник, но была уверена, что большее наслаждение просто невозможно. Она уютно устроилась у него на плече, и Ник поцеловал ее в висок.
— Поспи, — мягко приказал он, натягивая на них простыню. — Мы оба обессилены. Сегодня у нас была безумная ночь, во многих отношениях.
Келли сонно кивнула, не особенно вслушиваясь в слова. Затем она почувствовала прикосновения Ника к своему затылку и пробормотала:
— Что ты делаешь?
Он тихо засмеялся.
— Заканчиваю раздевать тебя, дорогая. Это было, конечно, здорово — осуществить свою фантазию, но проклятое ожерелье царапается. — Он снял украшение с ее шеи и, свесив руку, положил на пол у кровати. — Кроме того, я хочу быть поближе к тебе сегодня. — Он нежно коснулся ее закрытых век губами. — Я не хочу, чтобы хоть что-нибудь разделяло нас.
Келли почувствовала, как от его слов у нее сжимается горло. Не важно, как близки они были физически, внутренне их разделял целый океан. Как бы ни были прекрасны отдельные моменты их страсти, они не спасут ее от нестерпимой боли, которая последует потом. Теперь она это знала. Но сейчас ей было так хорошо от сладкой игры в любовь, что этого чувства было почти достаточно. Завтра ее ум освободится от этого самообмана. Завтра она найдет в себе силы принять решение, которое все равно неизбежно. Но это будет завтра, а сегодня она лежит в его объятиях и воображает, что Ник любит ее так же, как она его.
Глава девятая
— Согласна, — язвительно признала Келли. — Ты, по-видимому, делаешь это преимущественно для собственного развлечения. У меня хотя бы есть серьезный повод для таких действий.
— Серьезный! Ты понимаешь, что говоришь? — Его синие глаза яростно метали молнии. — Тебя чуть не убили из-за какого-то дурацкого снимка! Так вот, я устал волноваться и ждать, во что ты ввяжешься в следующий момент.
— А кто вообще просил тебя волноваться из-за меня? — возмущенно закричала Келли. — Я же сказала, что могу сама о себе позаботиться!
Ник медленно выпрямился, его лицо окаменело, словно превратилось в высеченную из гранита маску.
— Тогда и заботься о себе сама, — с горечью сказал он и быстро направился к двери. — Бог свидетель, я раскаиваюсь, что пустил тебя в свой дом тогда в Сан-Франциско. — Он с грохотом захлопнул за собой дверь.
Келли целую минуту смотрела на дверь, прежде чем смогла наконец осознать, что произошло.
— Черт, — прошептала она, чувствуя, как слезы застилают глаза и безудержно текут по лицу. — Будь ты проклят, Ник О'Брайен. Ненавижу тех, кто уклоняется от битвы!
И будь проклят ее непослушный язык, горестно думала она, вставая и медленно бредя в спальню. Ну почему она не могла хоть раз сдержаться и проявить женскую гибкость, вместо своей обычной воинственной независимости. А что, если Ник ушел навсегда? Как во сне Келли направилась в ванную, оформленную бело-золотой плиткой, механически сбрасывая с себя одежду. Она надела шапочку для душа и включила теплую воду. Слезы нескончаемым потоком струились по ее щекам и капали с подбородка, несмотря на все попытки остановить их.
Да уж, подходящее время она выбрала для ссоры с Ником! Эта знойная нимфоманка так и хочет прыгнуть на него. А что, если он сейчас пошел прямо к ней? Он ведь знал, где эта Мария остановилась, уж она-то об этом позаботилась.
Боже, она просто не переживет, если Ник не вернется! Будь он проклят за свою власть над ней, за то, что может рвать ее сердце на части. Это несправедливо, что один человек способен сломать всю жизнь другому, просто уйдя и хлопнув дверью.
Келли вышла из душа, стянула шапочку, взяла роскошное белое полотенце и начала медленно вытираться. Небрежно обернувшись в полотенце, она прошла обратно в спальню, ступая босыми ногами по густому ворсу белого ковра. Аккуратно сложив золотое покрывало, она скользнула в постель, бросив полотенце на пол. Шелковые простыни казались холодными и липкими и только усиливали ее ощущение утраты.
И правильно она спорила с Ником, упрямо уверяла она себя. Он вел себя деспотично и был совершенно несправедлив к ней. И наплевать, если он сейчас с этой пышногрудой красоткой. Ей все равно, пусть он вообще никогда не вернется. Вопреки всем этим утверждениям, Келли заснула в слезах.
Ее разбудило легкое прикосновение губ. Келли бессознательно выгнулась навстречу ласке, пока Ник не спеша скользил губами по ее шее к щеке, а затем замер на минуту у полураскрытых губ, касаясь их с бесконечной нежностью. Она наслаждалась вновь обретенным чувством радости, которое настойчиво проникало в ее сознание сквозь покров полусна.
— Ник? — выдохнула она, не открывая глаз.
— А кто же еще? — тихо хмыкнул он, не переставая целовать ее в губы, то касаясь их языком, то слегка покусывая зубами. — Впусти меня, любовь моя. Я истосковался по твоему сладкому меду.
Но он не стал дожидаться реакции на свои слова и, раздвинув ей губы, настойчиво проник языком внутрь и начал свое неторопливое исследование. Он ласкал ее без спешки, без нетерпения, только с намеком на скрытый голод.
Келли скользнула руками по обнаженным плечам Ника и обняла его за шею, смутно сознавая, что он сидит рядом на кровати, наклонившись к ней. Он казался таким сильным, теплым и таким надежным. В полусонном мозгу Келли на мгновение всплыло чувство полного отчаяния, но это было так болезненно, что она постаралась отогнать воспоминание. Конечно, это был всего лишь дурной сон. Потому что вот он, Ник, сжимающий ее в своих объятиях, и с ним не может быть и речи о боли и одиночестве.
Но просыпающееся сознание уже начало восстанавливать картину вчерашней ссоры.
— Ты был несправедлив, Ник, — пробормотала она, прижимаясь губами к его щеке. — И ты ушел, хлопнув дверью! — возмущенно добавила она, вспомнив все.
— Ш-ш-ш! — остановил ее Ник, стягивая с нее простыню, чтобы коснуться губами шелковистой кожи. — Я все помню, любовь моя. Но ты испугала меня до полусмерти, когда я увидел, как этот негодяй напал на тебя. — Его губы коснулись ее все еще мокрых ресниц. — Ты что, плакала? — удивленно спросил он. — Боже мой, мне так жаль, дорогая. Я понимаю, что в этот раз ты была не виновата.
— В этот раз? — воскликнула Келли, открыв глаза. Весь сон как рукой сняло. Ник был обнажен до талии, и его мужественная красота заставила ее мгновенно забыть все обиды.
— Ну, ты же не ждешь полной капитуляции, — сказал он, целуя ее в нос. — Мы с тобой слишком похожи, и ты не можешь рассчитывать, что я позволю тебе торжествовать абсолютную победу. Ты же потом мне никакой жизни не дашь.
Келли не могла не улыбнуться.
— Как тебе не стыдно, — осуждающе произнесла она, стараясь не реагировать на его руки, гладящие ее тело. — Я никогда бы не была столь мелочна. — Ее глаза затуманились. — И я бы никогда не ушла в середине спора! Куда ты сбежал?
— Я должен был пройтись, чтобы успокоиться, — объяснил он, губами щекоча ей мочку уха. — Я немного проехался, а потом долго гулял по берегу. — Его язык нырнул ей в ухо, застав ее врасплох, и Келли вздрогнула от удовольствия. — А потом я решил вернуть твое расположение, сделав тебе подарок.
— Подарок! — изумилась Келли, бросая недоверчивый взгляд на часы, стоящие на столике. — Сейчас почти четыре часа утра. Где в такое время можно купить подарок?
— Ну, как юный скаут, я всегда готов, — самодовольно улыбнулся Ник. — Так или иначе, у меня уже было припасено кое-что в гостиничном сейфе как раз на случай такой деликатной ситуации.
— У тебя что, всегда бывают под рукой подарки, чтобы умиротворять своих подруг? — сердито спросила Келли, отталкивая его.
Он, смеясь, покачал головой.
— Раньше в этом никогда не было необходимости, — весело сказал он. — Мое сильное, тренированное тело, а также неотразимое обаяние были сами по себе достаточной наградой, Кудряшка, пока не появилась ты. Ну а теперь закрой глаза.
Келли послушно зажмурилась. Ник посадил ее в кровати, а сзади подложил подушки. На пару секунд он вышел, но вскоре Келли услышала, что он вернулся, и матрас прогнулся под тяжестью его тела — он сел рядом и обнял ее. Ник жадно целовал ее, прижимая обнаженной грудью к своей груди, пока она не почувствовала, что тает словно масло от невыразимого удовольствия.
Когда их губы наконец разъединились, Келли едва могла дышать и только крепче прижималась к нему в порыве страсти.
— Уф! — тихо вздохнула она, устраиваясь поудобнее. — Так это и есть твой подарок? Я начинаю думать, что те женщины были правы насчет твоего неотразимого обаяния, Ник.
Он усмехнулся.
— Приятно, когда тебя ценят по достоинству, но это, собственно, не твоя награда, а моя. Ты выглядела такой хорошенькой, сидя здесь полуобнаженной, что я решил сначала принять твою благодарность. — Келли почувствовала, как он что-то надевает ей через голову, затем ее шеи коснулся холодный металл. Она уже хотела открыть глаза, но Ник быстро прикрыл их рукой. — Подожди, радость моя, еще не все. — Он поднял ее правую руку, и она опять ощутила прикосновение холодного металла, теперь уже на запястье. Не отпуская руку, он быстро надел ей на палец кольцо. — Ну вот, теперь можешь посмотреть.
Ник все еще держал ее руку, так что первое, что она увидела, было ее нефритовое колечко с орнаментом в виде листьев.
— Мое кольцо! — воскликнула Келли, совершенно пораженная. — Но откуда? — Она любовно потрогала камень. Тут не могло быть ошибки, кольцо было именно ее. Последний раз она видела его на пухлом пальце Кармен Родригес в деревне Матсалея.
— Как только мы приехали в гостиницу и Сайкс открыл нам счет, я связался с отцом Мигелем и договорился, чтобы кольцо было выкуплено у Кармен. — Он поднял ее руку и поцеловал ладонь. — Мне почему-то показалось, что оно значит для тебя гораздо больше, чем ты меня уверяла.
— Правда, — глухо призналась Келли, любуясь кольцом сквозь слезы. — Мой отец подарил мне его на шестнадцатилетие. Он сказал, что зеленый — счастливый цвет, и я должна иметь его не только в глазах, но и на пальце. Я всегда считала его своим талисманом.
Лицо Ника помрачнело.
— И ты отдала его за ванны и обед для нас! — сказал он с упреком. — Неужели ты думаешь, что я допустил бы это, если бы знал?
— Конечно, нет, — заявила Келли, улыбаясь. — Именно поэтому я тебе ничего и не сказала. — Она перевела взгляд на свое запястье и удивленно ахнула. — До чего красиво! — восхитилась она, глядя на изящный браслет из золота с нефритом. — Он как раз подходит к моему кольцу! Ты, что специально заказал его?
Ник кивнул.
— Ювелиры в Акапулько большие мастера своего дела, и к тому же работают очень быстро. — Он слегка притронулся к ее ожерелью. — А в моем кармане пиджака есть еще и подходящие серьги. Хочешь, принесу?
Келли покачала головой, чувствуя подступающий к горлу комок. Наклонив голову, она ласково поцеловала тыльную сторону его ладони.
— Но я не могу принять их, Ник, — сипло сказала она. — Это слишком много. — Келли до глубины души была растрогана его поступком. Сердце ее переполняли любовь и благодарность.
— Еще как можешь, — решительно возразил Ник. — Ювелиры не возьмут их обратно, а я не знаю ни одной другой женщины, которой они бы так подошли. — В его глазах сверкнула веселая искорка. — Конечно, я мог бы отдать их прекрасной Кармен из таверны.
Келли инстинктивно прижала к себе браслет.
— Ты этого не сделаешь! — взволнованно сказала она. — Я найду способ его у тебя выкупить. Я вряд ли смогу заплатить все сразу, но что-нибудь придумаю.
В глазах Ника плясали смешинки, но он торжественно заверил ее:
— Я и не ожидал, что твое обостренное чувство независимости позволит тебе принять мое скромное подношение без возражений, так что я решил предоставить тебе возможность заплатить.
— Правда? — она подозрительно посмотрела на него. — Очень разумно с твоей стороны.
Он бодро кивнул.
— Я тоже так считаю. Значит, теперь мы должны только договориться о цене. Что ты можешь мне предложить?
Глядя на его веселое, чуть насмешливое лицо, Келли ощутила прилив странной нежности. Что она может предложить ему? Всю свою любовь, верность на всю жизнь, заботу, свое общество, свою страсть?
— А чего бы ты хотел? — дрогнувшим голосом спросила она.
Ник намотал на палец белокурый завиток. Его глаза потемнели, и веселье сменилось выражением откровенного вожделения.
— Самый провокационный вопрос, который я когда-либо слышал, — тихо сказал он севшим голосом, медленно наклоняясь к ней, так что его губы были на волосок от ее губ. — Но именно на него я собираюсь ответить четко и ясно сегодня ночью. — Языком он обвел контур ее полной нижней губы. — Но в данный момент я могу думать лишь об одном, Кудряшка. Ты представляешь, я никогда не занимался любовью с женщиной, одетой всего лишь в нефритовое ожерелье?
Келли быстро опустила глаза, чтобы скрыть внезапно пронзившую ее боль. Ну хорошо, а чего она ожидала? Зачем Нику то другое, что она могла бы привнести в их отношения? Прошлым вечером он показал ей, как непрочна их связь. Очень скоро он сердито захлопнет за собой дверь после очередной ссоры, а то и хуже — равнодушно закроет ее, изнывая от скуки, и навсегда уйдет из ее жизни. Эта физическая страсть — единственное чувство, которое он хотел пробудить в ней.
— Правда? — непринужденно подхватила она. — Это что, одна из твоих фантазий?
— Ну, если говорить о фантазиях, то это одна из самых скромных. Все остальное мы оставим на потом. Так как, ты заплатишь мою цену, дорогая?
Неожиданно она обвила его руками и притянула к себе с нетерпением, граничащим с отчаянием. Уткнувшись лицом в его плечо, она прошептала:
— Да, заплачу, Ник. — В горле стоял комок. Она платила гораздо большую цену, чем он мог бы предположить, но она не станет ему этого показывать.
Было невыносимо осознавать, что это все, что она когда-либо сможет получить от Ника. Возможно, с ее стороны было глупо и старомодно не удовлетвориться тем волшебством физической любви, которое предлагал ей Ник. Но она-то хотела большего, что поделаешь! Она хотела, чтобы он любил ее так же сильно, как она любит его. Именно в этот момент она поняла, что просто не сможет жить с ним в постоянном ожидании, что он ее оставит.
— Эй! Я очень ценю твой энтузиазм, но ты мне царапаешь ноготками спину, котенок, — пожаловался Ник. Он осторожно отвел ее руки и заглянул ей в лицо. — Что-то не так, любовь моя?
Келли покачала головой, все еще не глядя на него.
— Да нет, все хорошо, — она постаралась ответить как можно спокойнее. — Что может быть не так? Думаю, чтобы исполнить эту твою фантазию, лучше снять все остальное. — Она видела озабоченность в его глазах, пока он наблюдал, как она снимает браслет и кольцо. Ей потребовалось некоторое усилие, чтобы изобразить счастливую улыбку. Она протянула ему украшения. — Сохрани это для меня, ладно? Похоже, у меня нет карманов.
— Ты что-то скрываешь, — Ник не отрывал глаз от ее лица. — Я чувствую, что ты со мной не откровенна, Келли. Но я сейчас так хочу тебя, что не в силах ждать. — Он опустил браслет и кольцо в карман и нежно обнял ее. — Ты действительно хочешь этого, Кудряшка?
— Да, — тихо сказала она. Она хотела его в этот момент гораздо сильнее, чем всегда, потому что к страсти примешивалось отчаяние. — Люби меня, Ник.
— Я уже начинаю! — Он вытащил из-под ее спины подушку и отбросил ее в сторону. — Потому что вряд ли я смог бы остановиться прямо сейчас. — Он уложил ее на спину. — Я изнемогаю от желания!
Ник в жадном поцелуе припал к ее губам. Устроившись рядом с ней, он нетерпеливо сорвал простыню с ее обнаженного тела. Горячими руками он исступленно начал гладить ее тело.
— Тебе придется останавливать меня, если я нечаянно сделаю тебе больно, — хрипло сказал он. — Я могу потерять голову и даже не почувствовать этого. — Его губы покрывали ее лицо тысячей жарких поцелуев. — Когда я ходил вчера по берегу, я думал об этом, — шептал он, лаская губами ее сосок. — Я вспоминал твое восхитительное тело и вкус твоих губ. И как мы подходим друг другу. — Он несильно сжал зубами сосок, заставив ее застонать от острого наслаждения. — Я боялся, что не найду тебя здесь, когда вернусь. Я уже почти собрался перевернуть весь Акапулько, чтобы вернуть тебя. И вот я вошел в спальню и увидел тебя, горестно свернувшуюся на кровати, словно обиженный ребенок. — Он запечатлел последний поцелуй на ее груди и нехотя оторвался от нее.
Встав, он поспешно расстегнул ремень, не сводя с нее горящих страстью глаз.
— Когда я был на Востоке, я провел некоторое время в одном заведении в Гонконге, изучая технику секса. — Он небрежно отбросил ремень и начал снимать брюки. — Моя весьма искусная учительница уверяла меня, что существуют приемы, которые доводят женщину до таких вершин блаженства, после чего все остальное кажется ей пресным. — Он грустно усмехнулся. — Я подумал, что она, должно быть, сошла с ума. Неужели я когда-нибудь захочу привязать к себе женщину так, чтобы она могла желать только меня? Это связало бы меня даже больше, чем ее.
Ник был теперь полностью обнажен. Скользнув в постель, он опять обнял ее. Его лицо было странно серьезным, когда он посмотрел на Келли, одновременно поглаживая нежную кожу ее живота.
— Но сейчас я по-другому смотрю на это, — тихо прошептал он. — Я не хочу, чтобы ты могла позволить другому мужчине прикоснуться к тебе, не пожелав, чтобы это был я. — Он коленом раздвинул ее ноги и мягко лег сверху. — Мне уже безразлична свобода — твоя и моя. — С необычайно чувственной улыбкой он хрипло закончил: — Посмотрим, насколько хорошо я выучил свой урок.
Уже потом, лежа без сил в его объятиях, Келли думала, что если бы он выучил урок еще лучше, то она бы просто сошла с ума. Она поняла с первого раза, что Ник потрясающий любовник, но сегодня он превзошел сам себя. Он словно был одержим желанием довести ее до пика наслаждения, который завершился ураганом ощущений. Даже позже, приходя в себя, она чувствовала, что все тело ее горит от воспоминаний о зажигательных ласках Ника. Она не знала, права ли та маленькая китаянка, о которой говорил Ник, но была уверена, что большее наслаждение просто невозможно. Она уютно устроилась у него на плече, и Ник поцеловал ее в висок.
— Поспи, — мягко приказал он, натягивая на них простыню. — Мы оба обессилены. Сегодня у нас была безумная ночь, во многих отношениях.
Келли сонно кивнула, не особенно вслушиваясь в слова. Затем она почувствовала прикосновения Ника к своему затылку и пробормотала:
— Что ты делаешь?
Он тихо засмеялся.
— Заканчиваю раздевать тебя, дорогая. Это было, конечно, здорово — осуществить свою фантазию, но проклятое ожерелье царапается. — Он снял украшение с ее шеи и, свесив руку, положил на пол у кровати. — Кроме того, я хочу быть поближе к тебе сегодня. — Он нежно коснулся ее закрытых век губами. — Я не хочу, чтобы хоть что-нибудь разделяло нас.
Келли почувствовала, как от его слов у нее сжимается горло. Не важно, как близки они были физически, внутренне их разделял целый океан. Как бы ни были прекрасны отдельные моменты их страсти, они не спасут ее от нестерпимой боли, которая последует потом. Теперь она это знала. Но сейчас ей было так хорошо от сладкой игры в любовь, что этого чувства было почти достаточно. Завтра ее ум освободится от этого самообмана. Завтра она найдет в себе силы принять решение, которое все равно неизбежно. Но это будет завтра, а сегодня она лежит в его объятиях и воображает, что Ник любит ее так же, как она его.
Глава девятая
Когда Келли проснулась, полуденное солнце пробивалось сквозь атласные занавески, наполняя комнату золотистым сиянием. Первое, что она поняла, это то, что в гигантской постели она одна, а второе, что на прикроватном столике стоит поднос с дымящимся кофе и соком. Она села, еще не совеем проснувшись, и отбросила со лба спутанные кудри. В этот момент из ванной вышел Ник. Он выглядел поразительно красивым и вполне проснувшимся в своих черных замшевых джинсах и рубашке цвета морской волны. Его влажные волосы блестели после душа.
— Пора бы уже подниматься, красавица! — С улыбкой Ник сел рядом на кровать и быстро поцеловал ее. — Я топал тут по комнате, как стадо слонов, в надежде разбудить тебя прежде, чем я поддамся искушению забраться обратно к тебе в постель. — Он нежно потрепал ее по волосам, а потом потянулся за стаканом сока. — Я заказал тебе сок и кофе. Мне кажется, что с завтраком можно подождать, пока я не вернусь с деловой встречи: Мы могли бы пойти на пляж и устроить пикник. Как ты на это смотришь?
— Отличная идея, — рассеянно ответила она, беря у него стакан с соком. — А ты куда? Что у тебя за встреча?
— Пока ты тут спала, как Рип Ван Винкль, мне позвонил тот адвокат, которого мне порекомендовал Сайкс. Он сказал, что выяснил почти все, что касается нашего брака, но есть еще мелкие вопросы, которые надо обсудить. Я обещал заехать в его офис сегодня днем. Это займет не больше пары часов. — Он взял кофейник и налил ей кофе.
— Если у него уже все готово, значит, мы сможем быстро уехать из Мексики, — медленно сказала Келли, пытаясь скрыть горькое чувство разочарования. Неужели она втайне надеялась избежать необходимости выполнять свое решение, принятое прошлой ночью? Похоже было, что даже и без ее усилий их роман катится к быстрой развязке.
— Посмотрим, — беззаботно сказал Ник. Он стянул с нее простыню до пояса и привычно поцеловал каждый сосок, а потом обнял ее и уткнулся ей в шею, пофыркивая, словно играющий щенок. — Ты будешь здесь, когда я вернусь, или внизу у бассейна?
— Я точно не знаю, — хрипло сказала Келли, порывисто обнимая его.
— Тебе следует ждать у бассейна, если ты рассчитываешь получить завтрак. — Он нехотя оторвался от нее и медленно поднялся. — Или это, или надень пояс верности, когда я уйду.
— Я подумаю, — прошептала она, с любовью глядя на него.
Ник нагнулся и крепко поцеловал ее, как бы обещая новые удовольствия после обеда, затем пошел к двери. Но там он остановился и обернулся к ней, нахмурившись.
— Совсем забыл об этом проклятом снимке Хадира и Кордеро. Хочешь, я завезу его в аэропорт по пути?
Келли покачала головой.
— У меня больше времени, чем у тебя. Я сделаю это сама, — тихо ответила она. — Это моя обязанность.
Ник тряхнул головой.
— И чего это я возомнил, что ты с благодарностью примешь мою помощь? — весело спросил он. — Ведь ты никогда этого не делала. В таком случае я оставляю это в твоих компетентных независимых ручках. — Насмешливо помахав ей рукой, он вышел.
Келли подавленно молчала, уставясь на свою чашку. Их близость привела к тому, что за сравнительно короткое время у них возникло множество общих шуток и привычек. Сколько раз за последние две недели Ник вышучивал ее почти болезненное стремление к независимости. Если б он только знал! Господи, какая ж это независимость? Необходимость разорвать связывающие их узы вызывала у нее мучительную боль.
Но другого выхода не было. Келли никогда не была мазохисткой, а сознание неотвратимости расставания с Ником было просто невыносимо. Возможно, если бы не случилось этой вчерашней ссоры, если бы она не испытала убийственное чувство потери от ухода Ника, она могла бы обманывать себя и дальше, могла думать, что сможет жить с Ником, пока не надоест ему. Хотя Ник ничем не давал понять, что его страсть как-то угасает, но Келли теперь знала, что его чувства к ней ограничиваются только физическим влечением, и это было тем шипом среди роз, который постоянно ранил ее сердце.
Боже, какой слезливый тон, просто как в мелодраме, одернула она себя. Пусть она была достаточно глупа, чтобы влюбиться не в того человека, это еще не причина превращаться в героиню мыльной оперы. Она слишком сильна, чтобы дать какому-то синеглазому красавцу вот так себя сломать. Келли привыкла быть победителем, и будь она проклята, если позволит превратить себя в одну из несчастненьких, отвергнутых Ником О'Брайеном. Она поставила так и нетронутую чашку кофе на поднос и решительно встала.
Двадцать минут спустя Келли закончила принимать душ и надела элегантные светлые брюки и подходящую по цвету блузку-топ. Этот изысканный наряд она выбрала специально, чтобы хоть как-то поддержать свою уверенность в себе. Впрочем, это мало что дало, мрачно признала она, надевая коричневые сандалии из крокодиловой кожи и торопливо причесываясь. Единственный способ хоть сделать вид, что она контролирует ситуацию, это выбросить из головы все мысли о Нике и думать только о том, что ей предстоит сделать для отъезда. Быстро подкрашивая глаза и губы, Келли еще раз прикинула, какие трудности могут ждать ее вследствие решения уйти от Ника. Если она и вправду хочет уехать, то надо делать это сегодня, и до того, как он вернется. Она знала, что стоит ей увидеть его, и вся ее решимость мгновенно исчезнет.
Келли нахмурилась, сообразив, что до сих пор не имеет подтверждения своего гражданства, а без этого документа ей не пересечь границу. Купить билет на самолет — не проблема. Она попросила Мака выслать ей аванс в первый же день их пребывания в Акапулько. Но для того, чтобы преодолеть бюрократическую волокиту с визой, ее связей было явно недостаточно. Келли перебрала в уме всех своих знакомых, которые могли бы ей помочь, и лицо ее прояснилось. Мак Девлин долгое время работал зарубежным корреспондентом, так что наверняка до сих пор имеет контакты по всему миру. Он-то уж точно что-нибудь придумает. Келли мгновенно сняла трубку и заказала разговор с Сан-Франциско.
Все оказалось до смешного просто, стоило ей дозвониться до Мака и высказать свою просьбу. В своей обычной грубовато-ворчливой манере он велел ей быстренько садиться в такси и ехать в аэропорт. Он все устроит, пока она будет в пути. Келли была настолько поражена, что не сразу нашлась, что сказать.
— Но, — выдавила она наконец, — если это было так просто, то почему же ты не сделал этого раньше?
— А чего ради? — отозвался Мак своим скрипучим голосом. — Ты нуждалась в отдыхе после лечения, а это был единственный способ заставить тебя отдохнуть. Если бы ты знала, как это просто, то уже через два дня ты ныла бы у меня в офисе, чтобы я выполнил условия пари и послал бы тебя в Тимбукту брать интервью у охотников за головами.
— Но ты даже упрекал меня, что я не могу вернуться вовремя на работу! — возмущенно воскликнула она.
— Пора бы уже подниматься, красавица! — С улыбкой Ник сел рядом на кровать и быстро поцеловал ее. — Я топал тут по комнате, как стадо слонов, в надежде разбудить тебя прежде, чем я поддамся искушению забраться обратно к тебе в постель. — Он нежно потрепал ее по волосам, а потом потянулся за стаканом сока. — Я заказал тебе сок и кофе. Мне кажется, что с завтраком можно подождать, пока я не вернусь с деловой встречи: Мы могли бы пойти на пляж и устроить пикник. Как ты на это смотришь?
— Отличная идея, — рассеянно ответила она, беря у него стакан с соком. — А ты куда? Что у тебя за встреча?
— Пока ты тут спала, как Рип Ван Винкль, мне позвонил тот адвокат, которого мне порекомендовал Сайкс. Он сказал, что выяснил почти все, что касается нашего брака, но есть еще мелкие вопросы, которые надо обсудить. Я обещал заехать в его офис сегодня днем. Это займет не больше пары часов. — Он взял кофейник и налил ей кофе.
— Если у него уже все готово, значит, мы сможем быстро уехать из Мексики, — медленно сказала Келли, пытаясь скрыть горькое чувство разочарования. Неужели она втайне надеялась избежать необходимости выполнять свое решение, принятое прошлой ночью? Похоже было, что даже и без ее усилий их роман катится к быстрой развязке.
— Посмотрим, — беззаботно сказал Ник. Он стянул с нее простыню до пояса и привычно поцеловал каждый сосок, а потом обнял ее и уткнулся ей в шею, пофыркивая, словно играющий щенок. — Ты будешь здесь, когда я вернусь, или внизу у бассейна?
— Я точно не знаю, — хрипло сказала Келли, порывисто обнимая его.
— Тебе следует ждать у бассейна, если ты рассчитываешь получить завтрак. — Он нехотя оторвался от нее и медленно поднялся. — Или это, или надень пояс верности, когда я уйду.
— Я подумаю, — прошептала она, с любовью глядя на него.
Ник нагнулся и крепко поцеловал ее, как бы обещая новые удовольствия после обеда, затем пошел к двери. Но там он остановился и обернулся к ней, нахмурившись.
— Совсем забыл об этом проклятом снимке Хадира и Кордеро. Хочешь, я завезу его в аэропорт по пути?
Келли покачала головой.
— У меня больше времени, чем у тебя. Я сделаю это сама, — тихо ответила она. — Это моя обязанность.
Ник тряхнул головой.
— И чего это я возомнил, что ты с благодарностью примешь мою помощь? — весело спросил он. — Ведь ты никогда этого не делала. В таком случае я оставляю это в твоих компетентных независимых ручках. — Насмешливо помахав ей рукой, он вышел.
Келли подавленно молчала, уставясь на свою чашку. Их близость привела к тому, что за сравнительно короткое время у них возникло множество общих шуток и привычек. Сколько раз за последние две недели Ник вышучивал ее почти болезненное стремление к независимости. Если б он только знал! Господи, какая ж это независимость? Необходимость разорвать связывающие их узы вызывала у нее мучительную боль.
Но другого выхода не было. Келли никогда не была мазохисткой, а сознание неотвратимости расставания с Ником было просто невыносимо. Возможно, если бы не случилось этой вчерашней ссоры, если бы она не испытала убийственное чувство потери от ухода Ника, она могла бы обманывать себя и дальше, могла думать, что сможет жить с Ником, пока не надоест ему. Хотя Ник ничем не давал понять, что его страсть как-то угасает, но Келли теперь знала, что его чувства к ней ограничиваются только физическим влечением, и это было тем шипом среди роз, который постоянно ранил ее сердце.
Боже, какой слезливый тон, просто как в мелодраме, одернула она себя. Пусть она была достаточно глупа, чтобы влюбиться не в того человека, это еще не причина превращаться в героиню мыльной оперы. Она слишком сильна, чтобы дать какому-то синеглазому красавцу вот так себя сломать. Келли привыкла быть победителем, и будь она проклята, если позволит превратить себя в одну из несчастненьких, отвергнутых Ником О'Брайеном. Она поставила так и нетронутую чашку кофе на поднос и решительно встала.
Двадцать минут спустя Келли закончила принимать душ и надела элегантные светлые брюки и подходящую по цвету блузку-топ. Этот изысканный наряд она выбрала специально, чтобы хоть как-то поддержать свою уверенность в себе. Впрочем, это мало что дало, мрачно признала она, надевая коричневые сандалии из крокодиловой кожи и торопливо причесываясь. Единственный способ хоть сделать вид, что она контролирует ситуацию, это выбросить из головы все мысли о Нике и думать только о том, что ей предстоит сделать для отъезда. Быстро подкрашивая глаза и губы, Келли еще раз прикинула, какие трудности могут ждать ее вследствие решения уйти от Ника. Если она и вправду хочет уехать, то надо делать это сегодня, и до того, как он вернется. Она знала, что стоит ей увидеть его, и вся ее решимость мгновенно исчезнет.
Келли нахмурилась, сообразив, что до сих пор не имеет подтверждения своего гражданства, а без этого документа ей не пересечь границу. Купить билет на самолет — не проблема. Она попросила Мака выслать ей аванс в первый же день их пребывания в Акапулько. Но для того, чтобы преодолеть бюрократическую волокиту с визой, ее связей было явно недостаточно. Келли перебрала в уме всех своих знакомых, которые могли бы ей помочь, и лицо ее прояснилось. Мак Девлин долгое время работал зарубежным корреспондентом, так что наверняка до сих пор имеет контакты по всему миру. Он-то уж точно что-нибудь придумает. Келли мгновенно сняла трубку и заказала разговор с Сан-Франциско.
Все оказалось до смешного просто, стоило ей дозвониться до Мака и высказать свою просьбу. В своей обычной грубовато-ворчливой манере он велел ей быстренько садиться в такси и ехать в аэропорт. Он все устроит, пока она будет в пути. Келли была настолько поражена, что не сразу нашлась, что сказать.
— Но, — выдавила она наконец, — если это было так просто, то почему же ты не сделал этого раньше?
— А чего ради? — отозвался Мак своим скрипучим голосом. — Ты нуждалась в отдыхе после лечения, а это был единственный способ заставить тебя отдохнуть. Если бы ты знала, как это просто, то уже через два дня ты ныла бы у меня в офисе, чтобы я выполнил условия пари и послал бы тебя в Тимбукту брать интервью у охотников за головами.
— Но ты даже упрекал меня, что я не могу вернуться вовремя на работу! — возмущенно воскликнула она.