– Что, нечего возразить? – мрачно поинтересовался Майкл. – Вот и хорошо.
Он поднял ее на руки и понес к ведущей в спальню винтовой лестнице. По пути он нажал локтем на выключатель, и дом погрузился в темноту, рассеиваемую только танцующими в камине язычками пламени.
Когда он поднимался по ступенькам, Бренна отчаянно пыталась собраться с силами, чтобы суметь объяснить все, что произошло на самом деле. Как мог Донован так ошибаться? Тонкая ткань доверия и дружбы, которую им удалось с таким трудом создать, сейчас была разорвана и зияла прорехами, а дикая ревность Майкла угрожала уничтожить ее остатки.
Он донес ее до кровати, опустил на шелковое покрывало, затем выпрямился и стал расстегивать пуговицы своей белой рубашки.
– Я решил, что мы должны провести свою первую ночь здесь, – сказал он, снимая рубашку и отбрасывая ее в сторону. Окончательное оформление наших брачных отношений совершится в обстановке, которая была свидетельницей и жарких страстей, и подлых обманов.
Он быстро сбросил с себя оставшуюся одежду. Отблески пламени из камина отражались на рельефных мышцах его плеч и спины.
Майкл лег рядом с ней и, не обращая внимания на ее слабое сопротивление, уверенными движениями снял с нее через голову легкую маечку и одним движением ловких пальцев расстегнул застежку лифчика.
Бренна знала, что возражать сейчас почти так же бессмысленно, как пытаться на утлой лодочке противостоять бурным волнам, но все же решила попробовать.
– Майкл, пожалуйста, – прошептала она. – Пусть это будет не так…
– Нет, именно так, – хрипло отрезал он. – Не надейся на нежную и изысканную любовь. Ты утратила на нее право и заслуживаешь лишь такого обращения.
Он стащил с нее брюки, за которыми тотчас последовали и трусики, остававшиеся последним барьером, и Бренна почувствовала, как ее тело охватывает дрожь, вызванная стыдом и возбуждением. Донован приподнялся и окинул ее обнаженное тело горящим взглядом.
– Наконец я овладею тобой, – прошептал он. – И избавлюсь от наваждения, от которого боялся сойти с ума. Надеюсь, что после этого я смогу забыть тебя и мне больше никогда не придется смотреть в твои лживые глаза.
Он грубо прижал ее к себе, и это пробудило Бренну от дремотной усталости, окутывающей ее, словно теплое одеяло. Она снова оказалась беззащитной перед его магнетизмом. И хотя его слова терзали душу, ее телу передалась страсть от сознания того, что рядом с ней любимый человек, и оно откликнулось так, как повелевал ему врожденный инстинкт.
Когда они прильнули друг к другу, от враждебности Майкла не осталось и следа. Он стал покрывать поцелуями ее шею, и по его мышцам пробежала конвульсивная дрожь.
– Черт побери, – прерывистым голосом бросил он, подняв голову, – ну почему, как только я прикасаюсь к тебе, я возбуждаюсь, словно какой-то юнец с первой в жизни женщиной?
Он страстно поцеловал Бренну, лаская ее тело, будто стараясь запомнить все его линии и изгибы. Его руки не оставляли ее ни на мгновение, и Бренне пришло в голову, что после сегодняшней ночи на ее теле не останется ни единого дюйма, который бы не узнал ласк рук Донована. Его губы перебегали с возбужденной груди на нежный живот и обратно и снова возвращались к ее губам, горя страстным желанием.
Бренна выгнулась и прижалась к Майклу. Она жаждала одного – физической близости. Пришло/ время отдаться давно сдерживаемым желаниям. Она ощущала, как страстное вожделение горит в каждой клеточке ее истосковавшегося тела. Бренна обхватила руками его плечи и стала их гладить, прижавшись грудью к груди Майкла.
Он раздвинул коленом ее ноги, лег между бедер и положил обе руки ей на грудь. Тяжело дыша, он на мгновение замер и взглянул ей в глаза затуманенным взором.
– Никогда еще я так не желал женщину…
Бренна ощутила себя беззащитным существом, трепеща в его сильных руках. В ее затуманенном мозгу возникла мысль о том, что она должна сказать ему одну вещь…
– Майкл, – прошептала она, – мне нужно тебе сказать…
– Поздно, – перебил он ее. – Поздно для всего, кроме этого…
Он резко дернулся и безжалостно вошел в нее. Бренна приглушенно вскрикнула от пронзившей ее боли, горячей волной прокатившейся от низа живота. Ее руки, которые секунду назад ласкали Майкла, теперь неистово пытались оттолкнуть его.
– О Боже! – воскликнул, замерев, Майкл, с неподдельным изумлением вглядываясь в ее глаза, полные слез боли и страдания.
– Отпусти меня, – прошептала Бренна, тщетно пытаясь высвободиться из его объятий.
На лице Донована отразилось напряжение боровшихся в нем чувств.
– Не могу, – простонал он. – Не могу… Но постараюсь сделать тебе приятно, любовь моя…
Его движения стали чрезвычайно нежными и осторожными. Он сдержал свое слово – вскоре боль ушла, утонув в восхитительном водовороте чувственного наслаждения. Когда Бренна стала страстно отвечать на его движения, инстинктивно подстраиваясь под ритм его толчков, Майкл забыл об осторожности и стал с силой входить в нее снова и снова, горячо шепча ей на ухо:
– Да, вот так, двигайся вместе со мной… Обними меня…
Пылкие слова возбуждали ее так же сильно, как и его губы, перебегающие от мочек ушей к губам, шее, груди. Бренна даже не подозревала раньше о существовании плотского удовольствия, которое может неожиданно стать таким сильным и причинить невыносимо сладкую боль. Волна ощущений продолжала нарастать, и Бренна почувствовала себя на вершине восхитительного переживания, которое через мгновение взорвалось ослепительной вспышкой. Она вскрикнула и впилась ногтями в спину Майкла, по которой еще пробегала дрожь после сладострастных спазмов оргазма.
Бренна немного пришла в себя и крепко его обняла. Она получила удовлетворение еще и от сознания того, что ее тело могло дать ему такое же большое наслаждение, какое испытала она сама.
Донован в изнеможении откинулся набок, все еще тяжело дыша. Постепенно он успокаивался, продолжая обнимать Бренну одной рукой. Он привстал, поднял лежавшую у ног на кровати белую меховую накидку и набросил ее на Бренну, устроившись рядом с ней и положив голову ей на плечо.
Бренна довольно прижалась к нему, расслабленно ощущая себя маленьким сонным котенком.
Она зевнула, не в силах справиться с закрывающимися веками.
– Не надо устраиваться слишком удобно, – услышала она твердый голос Майкла, – Ты должна мне кое-что объяснить.
Она раскрыла глаза, и сонное оцепенение тут же покинуло ее.
Она так забылась в восхитительной эйфории своей первой физической близости, что забыла обо всем, кроме никогда еще не испытанного наслаждения, разделенного с Майклом. Но сейчас до нее дошло, что теперь он «знает».
Бренна напряглась и попыталась поднять голову, чтобы взглянуть ему в глаза, но он сжал ее в объятиях так, что она не могла даже пошевелиться.
– Говори, – приказал он. – Я уже забыл, когда у меня была девственница, но ошибки быть не может. Все признаки налицо.
Бренна покраснела.
– Ты хочешь, чтобы я рассказала о Рэнди? – пробормотала она, пряча лицо у него на плече.
– Я даже сначала не понял, что произошло, – изумленно продолжал Донован, – если я не ошибаюсь, последний случай непорочного зачатия имел место около двух тысяч лет назад…
– Рэнди – не мой ребенок, – выдохнула Бренна, уткнувшись ему в плечо.
– Это я понял, – с иронией произнес Майкл, поглаживая ее волосы. – Но я хотел бы знать, кто мать ребенка, который будет считаться моим сыном.
– Моя сестра Джанин, – прошептала Бренна.
Как можно короче она рассказала ему об обстоятельствах рождения Рэнди, о том, как его решили защитить от посягательств Шадо, о зловещих планах Пола по поводу малыша и о сегодняшнем похищении. Когда она остановилась, то ощутила, как напрягся Донован.
– Почему ты не рассказала мне этого раньше? – рассерженно спросил он. – Ты ведь понимала, что нужно играть честно, если собиралась заниматься со мной любовью? Или ты думала, что тебе удастся навсегда отложить исполнение своего супружеского долга?
– Нет, – негодующе воскликнула Бренна, освобождаясь от его объятий и садясь на кровати. В порыве возбуждения она не заметила, что накидка соскользнула с ее плеч, полностью обнажив набухшую грудь с соблазнительными розовыми сосками. – Я хотела заняться любовью с тобой, но ведь ты сам предложил не торопиться с этим. Не знаю, почему я не рассказала тебе обо всем еще тогда. Я была напугана, обеспокоена… Ведь Рэнди – мой самый близкий человечек…
– Ты не верила мне. Неужели, черт побери, ты думала, что я передам ребенка этому негодяю?
– Но ты ведь не любил его, – с неохотой произнесла Бренна, глядя в сторону. – Я не могла рисковать.
Донован вполголоса выругался.
– Я никогда не говорил, что не люблю его, – зло бросил он. – Ты вела себя как невероятно глупая и упрямая женщина.
Бренна вызывающе вскинула голову.
– Я отвечаю за него. И откуда мне было знать, как ты поступишь? Мы ведь были едва знакомы.
– Достаточно знакомы, чтобы ты горела желанием заняться со мной любовью, как сама только что сказала, – ядовито заметил Майкл, приподнимаясь и усаживаясь на кровати. Даже в царящем в спальне полумраке Бренна видела, каким гневом полыхают его глаза. – Но недостаточно для того, чтобы доверить мне защиту беспомощного ребенка!
– Я не сказала, что горела желанием, – уязвленная его откровенными словами, заметила Бренна. – У меня не оставалось выбора.
Донован цинично усмехнулся.
– А ты сама не хотела выбора. Ты хотела лечь со мной в постель так же сильно, как хотел этого и я. Но я решил не торопиться, дать тебе прийти в себя и постепенно привыкнуть к мысли о том, что ты – моя жена. – Он бросил взгляд на ее заманчивую обнаженную грудь, тонкую талию и привлек ее к себе. – Впрочем, какая мне разница, веришь ты мне или нет, – добавил он. – Я ведь получил то, о чем договаривался…
Бренна ощутила его сильные руки у себя на плечах и, вздрогнув, вскрикнула от пронзившей ее мышцы боли.
– Что такое? – воскликнул Майкл. Он нашарил выключатель настольной лампы, щелкнул им, и спальню залил свет.
– О Боже! – Он осторожно убрал ее волосы с плеч и увидел на нежной коже несколько багровых отметин. – Это сделал я? – хрипло спросил он, побледнев.
Бренна взглянула на Донована широко раскрытыми от боли глазами.
– Нет, – поспешила она успокоить его и печально добавила:
– Это сделал Пол Шадо. Он не отличался вежливостью, когда заставлял меня написать то, что ему было нужно.
Майкл выругался сквозь стиснутые зубы и нежно коснулся синяков кончиками пальцев.
– Надо мне было все-таки убить этого ублюдка, – мрачно произнес он. – Что он еще сделал с тобой?
Бренна вдруг испугалась смертельно опасного гнева, мелькнувшего в его взоре.
– Больше ничего. Я ударилась головой об изголовье, когда мы упали на кровать, но головная боль уже прошла. – Она осторожно коснулась затылка.
Донован протянул руку и нащупал на ее голове порядочную шишку. Бренна вздрогнула от его прикосновения, и он сердито нахмурился.
– Представляю, как тебе больно. Слава Богу, обошлось хоть без сотрясения мозга. Черт побери, не надо мне все-таки было так легко отпускать эту сволочь.
– Все уже позади, – взволнованно сказала Бренна. – Давай забудем об этом.
– Да, забудь обо всем, – с отсутствующим взглядом произнес Майкл. – Ты и так достаточно настрадалась. Я сам позабочусь об остальном…
– Прошу тебя, ничего не надо делать, – возразила Бренна. – Пострадала я, а не ты, и если надо отплатить за мои страдания, я сделаю это сама. Теперь ведь не средние века, черт побери. Я не хочу, чтобы ты носился кругом и мстил за меня, будто я какая-нибудь разбитая горем жеманная мадемуазель.
Его губы дрогнули, и жесткие черты лица немного смягчились.
– Сейчас ты говоришь как самая настоящая феминистка, – насмешливо бросил он. – Извини, дорогая, но я ведь тебя предупреждал, что сам забочусь о себе и своих близких.
Его рука соскользнула с ее плеча и легла на грудь. Донован удовлетворенно улыбнулся, заметив, как Бренна задержала дыхание и под ладонью затвердел сосок.
– Не волнуйся. Я не собираюсь убивать его голыми руками, как бы мне этого ни хотелось. Я разберусь с ним по-другому, раз и навсегда. Будь уверена, он больше никогда не побеспокоит тебя.
Она вздрогнула от звенящей в его голосе жестокости, что не укрылось от внимательного взгляда Майкла.
– Бедная Бренна, – печальным тоном произнес он. – Ты, наверное, чувствуешь себя испуганной овечкой в мире ненасытных волков. Не очень-то хорошо относились к тебе мужчины в твоей молодой жизни, не так ли, дорогая? Отец вас бросил. Шадо довел до гибели сестру, а ты оказалась с ребенком на руках. – Черты его лица омрачились. – Даже я практически изнасиловал тебя. Кто после всего этого может обвинять тебя в том, что ты ненавидишь мужчин?
Бренна беспомощно взглянула на него. Как сказать, что по отношению к нему она чувствует не ненависть, а любовь? Но ведь даже в самом сильном порыве страсти он дал понять, что испытывает не такое же ответное чувство, а только дикое, похожее на наваждение животное желание обладать ее телом. Признаться в своих чувствах, зная, что он их не разделяет, и остаться после этого беспомощной и беззащитной перед возможным отказом? Наверное, Майкл прав – она испытала чересчур много горя в прошлом и сейчас просто не верит в то, что судьба так просто подарила ей любовь Донована.
– Ответа нет? – спросил Майкл. – Или молчание – знак согласия?
Он с силой привлек ее к себе, обнял и стал пылко целовать. Бренна ощутила, как в ее теле разгорается недавно испытанное ощущение.
– Тебе придется и дальше ненавидеть меня, – прошептал Донован, оторвавшись от ее губ. – Потому что я никогда не расстанусь с тобой. Наш договор будет оставаться в силе вечно.
– Или пока я тебе не надоем, и ты не выгонишь меня, – поймала она его на слове, напомнив ему его же условия.
Он положил ее на спину, и его губы и руки принялись за страстный ритуал. – Да, пока я не выгоню тебя…
10
Он поднял ее на руки и понес к ведущей в спальню винтовой лестнице. По пути он нажал локтем на выключатель, и дом погрузился в темноту, рассеиваемую только танцующими в камине язычками пламени.
Когда он поднимался по ступенькам, Бренна отчаянно пыталась собраться с силами, чтобы суметь объяснить все, что произошло на самом деле. Как мог Донован так ошибаться? Тонкая ткань доверия и дружбы, которую им удалось с таким трудом создать, сейчас была разорвана и зияла прорехами, а дикая ревность Майкла угрожала уничтожить ее остатки.
Он донес ее до кровати, опустил на шелковое покрывало, затем выпрямился и стал расстегивать пуговицы своей белой рубашки.
– Я решил, что мы должны провести свою первую ночь здесь, – сказал он, снимая рубашку и отбрасывая ее в сторону. Окончательное оформление наших брачных отношений совершится в обстановке, которая была свидетельницей и жарких страстей, и подлых обманов.
Он быстро сбросил с себя оставшуюся одежду. Отблески пламени из камина отражались на рельефных мышцах его плеч и спины.
Майкл лег рядом с ней и, не обращая внимания на ее слабое сопротивление, уверенными движениями снял с нее через голову легкую маечку и одним движением ловких пальцев расстегнул застежку лифчика.
Бренна знала, что возражать сейчас почти так же бессмысленно, как пытаться на утлой лодочке противостоять бурным волнам, но все же решила попробовать.
– Майкл, пожалуйста, – прошептала она. – Пусть это будет не так…
– Нет, именно так, – хрипло отрезал он. – Не надейся на нежную и изысканную любовь. Ты утратила на нее право и заслуживаешь лишь такого обращения.
Он стащил с нее брюки, за которыми тотчас последовали и трусики, остававшиеся последним барьером, и Бренна почувствовала, как ее тело охватывает дрожь, вызванная стыдом и возбуждением. Донован приподнялся и окинул ее обнаженное тело горящим взглядом.
– Наконец я овладею тобой, – прошептал он. – И избавлюсь от наваждения, от которого боялся сойти с ума. Надеюсь, что после этого я смогу забыть тебя и мне больше никогда не придется смотреть в твои лживые глаза.
Он грубо прижал ее к себе, и это пробудило Бренну от дремотной усталости, окутывающей ее, словно теплое одеяло. Она снова оказалась беззащитной перед его магнетизмом. И хотя его слова терзали душу, ее телу передалась страсть от сознания того, что рядом с ней любимый человек, и оно откликнулось так, как повелевал ему врожденный инстинкт.
Когда они прильнули друг к другу, от враждебности Майкла не осталось и следа. Он стал покрывать поцелуями ее шею, и по его мышцам пробежала конвульсивная дрожь.
– Черт побери, – прерывистым голосом бросил он, подняв голову, – ну почему, как только я прикасаюсь к тебе, я возбуждаюсь, словно какой-то юнец с первой в жизни женщиной?
Он страстно поцеловал Бренну, лаская ее тело, будто стараясь запомнить все его линии и изгибы. Его руки не оставляли ее ни на мгновение, и Бренне пришло в голову, что после сегодняшней ночи на ее теле не останется ни единого дюйма, который бы не узнал ласк рук Донована. Его губы перебегали с возбужденной груди на нежный живот и обратно и снова возвращались к ее губам, горя страстным желанием.
Бренна выгнулась и прижалась к Майклу. Она жаждала одного – физической близости. Пришло/ время отдаться давно сдерживаемым желаниям. Она ощущала, как страстное вожделение горит в каждой клеточке ее истосковавшегося тела. Бренна обхватила руками его плечи и стала их гладить, прижавшись грудью к груди Майкла.
Он раздвинул коленом ее ноги, лег между бедер и положил обе руки ей на грудь. Тяжело дыша, он на мгновение замер и взглянул ей в глаза затуманенным взором.
– Никогда еще я так не желал женщину…
Бренна ощутила себя беззащитным существом, трепеща в его сильных руках. В ее затуманенном мозгу возникла мысль о том, что она должна сказать ему одну вещь…
– Майкл, – прошептала она, – мне нужно тебе сказать…
– Поздно, – перебил он ее. – Поздно для всего, кроме этого…
Он резко дернулся и безжалостно вошел в нее. Бренна приглушенно вскрикнула от пронзившей ее боли, горячей волной прокатившейся от низа живота. Ее руки, которые секунду назад ласкали Майкла, теперь неистово пытались оттолкнуть его.
– О Боже! – воскликнул, замерев, Майкл, с неподдельным изумлением вглядываясь в ее глаза, полные слез боли и страдания.
– Отпусти меня, – прошептала Бренна, тщетно пытаясь высвободиться из его объятий.
На лице Донована отразилось напряжение боровшихся в нем чувств.
– Не могу, – простонал он. – Не могу… Но постараюсь сделать тебе приятно, любовь моя…
Его движения стали чрезвычайно нежными и осторожными. Он сдержал свое слово – вскоре боль ушла, утонув в восхитительном водовороте чувственного наслаждения. Когда Бренна стала страстно отвечать на его движения, инстинктивно подстраиваясь под ритм его толчков, Майкл забыл об осторожности и стал с силой входить в нее снова и снова, горячо шепча ей на ухо:
– Да, вот так, двигайся вместе со мной… Обними меня…
Пылкие слова возбуждали ее так же сильно, как и его губы, перебегающие от мочек ушей к губам, шее, груди. Бренна даже не подозревала раньше о существовании плотского удовольствия, которое может неожиданно стать таким сильным и причинить невыносимо сладкую боль. Волна ощущений продолжала нарастать, и Бренна почувствовала себя на вершине восхитительного переживания, которое через мгновение взорвалось ослепительной вспышкой. Она вскрикнула и впилась ногтями в спину Майкла, по которой еще пробегала дрожь после сладострастных спазмов оргазма.
Бренна немного пришла в себя и крепко его обняла. Она получила удовлетворение еще и от сознания того, что ее тело могло дать ему такое же большое наслаждение, какое испытала она сама.
Донован в изнеможении откинулся набок, все еще тяжело дыша. Постепенно он успокаивался, продолжая обнимать Бренну одной рукой. Он привстал, поднял лежавшую у ног на кровати белую меховую накидку и набросил ее на Бренну, устроившись рядом с ней и положив голову ей на плечо.
Бренна довольно прижалась к нему, расслабленно ощущая себя маленьким сонным котенком.
Она зевнула, не в силах справиться с закрывающимися веками.
– Не надо устраиваться слишком удобно, – услышала она твердый голос Майкла, – Ты должна мне кое-что объяснить.
Она раскрыла глаза, и сонное оцепенение тут же покинуло ее.
Она так забылась в восхитительной эйфории своей первой физической близости, что забыла обо всем, кроме никогда еще не испытанного наслаждения, разделенного с Майклом. Но сейчас до нее дошло, что теперь он «знает».
Бренна напряглась и попыталась поднять голову, чтобы взглянуть ему в глаза, но он сжал ее в объятиях так, что она не могла даже пошевелиться.
– Говори, – приказал он. – Я уже забыл, когда у меня была девственница, но ошибки быть не может. Все признаки налицо.
Бренна покраснела.
– Ты хочешь, чтобы я рассказала о Рэнди? – пробормотала она, пряча лицо у него на плече.
– Я даже сначала не понял, что произошло, – изумленно продолжал Донован, – если я не ошибаюсь, последний случай непорочного зачатия имел место около двух тысяч лет назад…
– Рэнди – не мой ребенок, – выдохнула Бренна, уткнувшись ему в плечо.
– Это я понял, – с иронией произнес Майкл, поглаживая ее волосы. – Но я хотел бы знать, кто мать ребенка, который будет считаться моим сыном.
– Моя сестра Джанин, – прошептала Бренна.
Как можно короче она рассказала ему об обстоятельствах рождения Рэнди, о том, как его решили защитить от посягательств Шадо, о зловещих планах Пола по поводу малыша и о сегодняшнем похищении. Когда она остановилась, то ощутила, как напрягся Донован.
– Почему ты не рассказала мне этого раньше? – рассерженно спросил он. – Ты ведь понимала, что нужно играть честно, если собиралась заниматься со мной любовью? Или ты думала, что тебе удастся навсегда отложить исполнение своего супружеского долга?
– Нет, – негодующе воскликнула Бренна, освобождаясь от его объятий и садясь на кровати. В порыве возбуждения она не заметила, что накидка соскользнула с ее плеч, полностью обнажив набухшую грудь с соблазнительными розовыми сосками. – Я хотела заняться любовью с тобой, но ведь ты сам предложил не торопиться с этим. Не знаю, почему я не рассказала тебе обо всем еще тогда. Я была напугана, обеспокоена… Ведь Рэнди – мой самый близкий человечек…
– Ты не верила мне. Неужели, черт побери, ты думала, что я передам ребенка этому негодяю?
– Но ты ведь не любил его, – с неохотой произнесла Бренна, глядя в сторону. – Я не могла рисковать.
Донован вполголоса выругался.
– Я никогда не говорил, что не люблю его, – зло бросил он. – Ты вела себя как невероятно глупая и упрямая женщина.
Бренна вызывающе вскинула голову.
– Я отвечаю за него. И откуда мне было знать, как ты поступишь? Мы ведь были едва знакомы.
– Достаточно знакомы, чтобы ты горела желанием заняться со мной любовью, как сама только что сказала, – ядовито заметил Майкл, приподнимаясь и усаживаясь на кровати. Даже в царящем в спальне полумраке Бренна видела, каким гневом полыхают его глаза. – Но недостаточно для того, чтобы доверить мне защиту беспомощного ребенка!
– Я не сказала, что горела желанием, – уязвленная его откровенными словами, заметила Бренна. – У меня не оставалось выбора.
Донован цинично усмехнулся.
– А ты сама не хотела выбора. Ты хотела лечь со мной в постель так же сильно, как хотел этого и я. Но я решил не торопиться, дать тебе прийти в себя и постепенно привыкнуть к мысли о том, что ты – моя жена. – Он бросил взгляд на ее заманчивую обнаженную грудь, тонкую талию и привлек ее к себе. – Впрочем, какая мне разница, веришь ты мне или нет, – добавил он. – Я ведь получил то, о чем договаривался…
Бренна ощутила его сильные руки у себя на плечах и, вздрогнув, вскрикнула от пронзившей ее мышцы боли.
– Что такое? – воскликнул Майкл. Он нашарил выключатель настольной лампы, щелкнул им, и спальню залил свет.
– О Боже! – Он осторожно убрал ее волосы с плеч и увидел на нежной коже несколько багровых отметин. – Это сделал я? – хрипло спросил он, побледнев.
Бренна взглянула на Донована широко раскрытыми от боли глазами.
– Нет, – поспешила она успокоить его и печально добавила:
– Это сделал Пол Шадо. Он не отличался вежливостью, когда заставлял меня написать то, что ему было нужно.
Майкл выругался сквозь стиснутые зубы и нежно коснулся синяков кончиками пальцев.
– Надо мне было все-таки убить этого ублюдка, – мрачно произнес он. – Что он еще сделал с тобой?
Бренна вдруг испугалась смертельно опасного гнева, мелькнувшего в его взоре.
– Больше ничего. Я ударилась головой об изголовье, когда мы упали на кровать, но головная боль уже прошла. – Она осторожно коснулась затылка.
Донован протянул руку и нащупал на ее голове порядочную шишку. Бренна вздрогнула от его прикосновения, и он сердито нахмурился.
– Представляю, как тебе больно. Слава Богу, обошлось хоть без сотрясения мозга. Черт побери, не надо мне все-таки было так легко отпускать эту сволочь.
– Все уже позади, – взволнованно сказала Бренна. – Давай забудем об этом.
– Да, забудь обо всем, – с отсутствующим взглядом произнес Майкл. – Ты и так достаточно настрадалась. Я сам позабочусь об остальном…
– Прошу тебя, ничего не надо делать, – возразила Бренна. – Пострадала я, а не ты, и если надо отплатить за мои страдания, я сделаю это сама. Теперь ведь не средние века, черт побери. Я не хочу, чтобы ты носился кругом и мстил за меня, будто я какая-нибудь разбитая горем жеманная мадемуазель.
Его губы дрогнули, и жесткие черты лица немного смягчились.
– Сейчас ты говоришь как самая настоящая феминистка, – насмешливо бросил он. – Извини, дорогая, но я ведь тебя предупреждал, что сам забочусь о себе и своих близких.
Его рука соскользнула с ее плеча и легла на грудь. Донован удовлетворенно улыбнулся, заметив, как Бренна задержала дыхание и под ладонью затвердел сосок.
– Не волнуйся. Я не собираюсь убивать его голыми руками, как бы мне этого ни хотелось. Я разберусь с ним по-другому, раз и навсегда. Будь уверена, он больше никогда не побеспокоит тебя.
Она вздрогнула от звенящей в его голосе жестокости, что не укрылось от внимательного взгляда Майкла.
– Бедная Бренна, – печальным тоном произнес он. – Ты, наверное, чувствуешь себя испуганной овечкой в мире ненасытных волков. Не очень-то хорошо относились к тебе мужчины в твоей молодой жизни, не так ли, дорогая? Отец вас бросил. Шадо довел до гибели сестру, а ты оказалась с ребенком на руках. – Черты его лица омрачились. – Даже я практически изнасиловал тебя. Кто после всего этого может обвинять тебя в том, что ты ненавидишь мужчин?
Бренна беспомощно взглянула на него. Как сказать, что по отношению к нему она чувствует не ненависть, а любовь? Но ведь даже в самом сильном порыве страсти он дал понять, что испытывает не такое же ответное чувство, а только дикое, похожее на наваждение животное желание обладать ее телом. Признаться в своих чувствах, зная, что он их не разделяет, и остаться после этого беспомощной и беззащитной перед возможным отказом? Наверное, Майкл прав – она испытала чересчур много горя в прошлом и сейчас просто не верит в то, что судьба так просто подарила ей любовь Донована.
– Ответа нет? – спросил Майкл. – Или молчание – знак согласия?
Он с силой привлек ее к себе, обнял и стал пылко целовать. Бренна ощутила, как в ее теле разгорается недавно испытанное ощущение.
– Тебе придется и дальше ненавидеть меня, – прошептал Донован, оторвавшись от ее губ. – Потому что я никогда не расстанусь с тобой. Наш договор будет оставаться в силе вечно.
– Или пока я тебе не надоем, и ты не выгонишь меня, – поймала она его на слове, напомнив ему его же условия.
Он положил ее на спину, и его губы и руки принялись за страстный ритуал. – Да, пока я не выгоню тебя…
10
– Бренна, опять ты опаздываешь на работу? – с притворной строгостью сказала Марсия Оуэне. – Второй раз за неделю. Надо что-то с этим делать, иначе тебя в два счета уволят.
Марсия – привлекательная брюнетка лет тридцати пяти – была незаменимой секретаршей Донована. Она обладала бесподобным чувством юмора и не первый раз уже дразнила Бренну по поводу ее двойственного положения – жены шефа и бесплатной помощницы в офисе.
Бренна поморщилась.
– Извини, Марсия, я неважно себя чувствовала сегодня утром. Наверное, что-то съела. Сказала Майклу, чтобы он ехал в офис без меня, но потом мне стало лучше, и я решила все-таки выйти на работу.
Она сняла абрикосового цвета пиджак, повесила его в шкафчик у двери приемной и положила туда же свою сумку.
– Я же знаю, что без моей помощи ты ничего здесь не сделаешь, – нашлась она наконец, что ответить на шутливое замечание секретарши, и прошла к столу.
Они с полным взаимопониманием обменялись дружескими взглядами и рассмеялись, прекрасно осознавая, что присутствие Бренны в приемной руководителя студии Твин Пайнс было совершенно излишним. Марсия Оуэне образцово справлялась со своими обязанностями, чего, впрочем, Донован требовал от всех своих подчиненных. Помощь Бренны заключалась в том, что она печатала некоторые письма, подшивала кое-какие документы и заменяла Марсию, когда та выбегала в перерывах пить кофе. Бренне очень нравилось работать по утрам в офисе с Марсией. За эти три недели они успели подружиться, и Бренна нашла такое взаимопонимание со своей старшей по возрасту подругой, которого она никогда не находила со своими ровесницами.
Секретарша осуждающе покачала головой.
– Убей меня – не пойму, зачем тебе нужно приходить сюда. Сидела бы себе дома и только бы и делала, что ничего не делала. Мистер Донован ведь не заставляет тебя пахать, как некоторых других.
Она бросила на Бренну восхищенный взгляд, в котором не было и тени зависти, любуясь тем, как прекрасно та выглядит в шелковой кремовой блузке и юбке персикового цвета. Нельзя сказать, что Бренна могла сравниться с Марсией в работе, но с тех пор, как она сама добровольно вызвалась оказывать ей хоть какую-то помощь в бумажных делах, она очень понравилась секретарше своим спокойным и доброжелательным поведением.
Оуэне казалось, что такое же влияние Бренна оказывает и на Донована. Приходя в офис, Бренна неизменно действовала на шефа успокаивающе. Это было незаметно для тех, кто не очень хорошо знал Донована, но Марсия проработала с ним около шести лет и успела отлично изучить его поведение. Она вспомнила, как вчера он вышел из своего кабинета с кипой контрактов в руке и стал ей объяснять, что с ними делать. В это время его взгляд будто магнитом привлекло к фигурке жены в другом конце комнаты, где та спокойно подшивала какие-то бумаги и аккуратно раскладывала их по полкам. Он продолжал отдавать распоряжения по поводу контрактов, но от Марсии не ускользнуло, что он не сводил глаз с Бренны ни на секунду до того мгновения, когда в его кабинете зазвонил телефон, и он с явной неохотой ушел из приемной.
Бренна пожала плечами.
– Мне надоедает сидеть дома и ничего не делать. Я не привыкла быть праздной светской дамой. Старалась все время проводить с Рэнди, но у него теперь есть Дорис, и он не очень-то во мне нуждается. Мне хочется заниматься хоть какой-то полезной работой, иначе я взвою от тоски.
Марсия сочувственно улыбнулась.
– Думаю, после премьеры «Забытого мига» у тебя не будет с этим проблем. Тебя завалят приглашениями на съемки. Я слышала, ты сыграла совершенно бесподобно…
Бренна легко постучала по столу.
– Постучим по дереву, чтобы не сглазить. Пока об этом еще рано говорить. Какое у тебя правительственное задание для меня сегодня?
И она усердно занялась кипой контрактов, которые ей дала Марсия, улыбаясь про себя: ей удалось утаить часть правды о том, что заставляет ее приходить в офис. Не могла же она честно признаться в том, что она до сих пор – а после свадьбы прошло уже три месяца – так страстно влюблена в Майкла, что не может выдержать и дня разлуки с ним. Такому объяснению вряд ли кто мог сейчас поверить. По мере приближения даты премьеры фильма Майклу приходилось все больше и больше времени проводить у себя на студии, где он напряженно работал над рекламными роликами и вопросами проката картины.
После недели такой разлуки Бренна пожаловалось ему на скуку и ненавязчиво поинтересовалась, нельзя ли и ей приезжать по утрам с ним на работу, чтобы хоть чем-то помогать в офисе. Донован согласился, и с тех пор она вот уже три недели была постоянным сотрудником киностудии. Конечно, такая работа не совсем удовлетворяла ее, но утешало хоть то, что она находится рядом с мужем. Она могла видеть его, тихо перебрасываться несколькими словами, изредка даже вместе обедать в кафе, если это позволял график его работы.
Сегодня утром она очень расстроилась из-за приступа тошноты, но решила не поддаваться неожиданной болезни. Она не позволит, чтобы какой-то зловредный вирус лишил ее еще одной утренней встречи на работе с Майклом. Бренна вспомнила, как три дня назад она осталась дома и увидела мужа только перед ужином, когда он вернулся домой после работы. Тогда она чуть не сошла с ума от тоски по нему, совсем потеряв голову от одиночества. Приходилось признать, что чувства взяли верх над разумом, и за три месяца Майкл успел избаловать ее, чему она, впрочем, не очень и сопротивлялась. И хотя он даже после работы не проводил все часы с ней, продолжая трудиться и дома, после свадьбы он уделял ей больше времени, чем теперь.
Тогда они провели на острове два божественных дня, и в течение этого времени она узнала многое не только о Майкле, но и о себе. Бренна с удивлением обнаружила в себе безграничную пылкую страсть, с которой она до самозабвения отдавалась мужу. В его руках она превращалась в нетерпеливую, жаждущую обучения ученицу. Донован иногда восторженно смеялся перед тем, как дать ей то наслаждение, о котором она умоляла. Бренна не сомневалась, что и он был счастлив от того, что у нее оказалась такая страстная натура. Он шептал ей об этом на ухо, находясь наверху блаженства; она видела это в его глазах, когда сама стонала, доведенная до экстаза. Как и предполагала Бренна, Майкл оказался чрезвычайно требовательным и чувственным любовником, который получал наивысшее наслаждение от физической близости и не скрывал этого от нее. Он старался не повторяться, чем приятно поражал ее, и проявил такую искусность, что через неделю ему удалось настолько настроить ее сексуальные реакции и тело, что он мог возбудить Бренну одним взглядом. Она задумчиво улыбнулась, вспомнив, как именно это однажды произошло месяц назад.
В то утро она сидела в монтажной, забравшись с ногами в свое любимое кресло в углу комнаты, когда заметила пристальный взгляд Майкла. Его глаза потемнели, окидывая жадным взором ее грациозную фигуру, стройные ноги, которые обнажились больше обычного, высокую грудь, выпирающую из-под легкой рубашки. И вдруг Бренна почувствовала, как под его взглядом напрягаются и затвердевают ее соски, а к лицу приливает кровь. Она увидела, что на виске у Майкла запульсировала жилка, и он отложил в сторону пленку, которую до этого внимательно исследовал. Она не помнила, какую причину придумал Донован, чтобы объяснить свой неожиданный уход двум монтажерам, с которыми он работал, как они ушли из монтажной и оказались в расположенной наверху спальне.
В тот раз их любовная близость была особенно неистовой, и они совершенно обессилели. Донован поднял голову от ее груди и нежно поцеловал ее в губы.
– Дорогая, придется мне запретить тебе появляться в монтажной. Я никогда не закончу работу над фильмом, если ты будешь продолжать соблазнять меня.
И он вскрикнул от укуса в ухо, которым его в отместку наградила Бренна.
На самом деле Донована не надо было соблазнять для того, чтобы лечь с ним в постель. Он был неутомим и каждую ночь любил ее с ненасытной жадностью, которая со временем, казалось, не уменьшалась, а увеличивалась. Бренна постепенно успокоилась, когда поняла, что за три месяца она нисколько не утомила Майкла и не надоела ему, чего панически боялась. Несмотря на неопытность в интимных делах, она подсознательно понимала, что мужчинам могут надоесть занятия любовью, когда из них уходит новизна. Донован как раз и обладал репутацией человека, который в прошлом очень часто менял любовниц, и это указывало, что ему постоянство приедается чаще других. То, что ей казалось божественным наслаждением, могло оказаться обычным делом для мужчины с его опытом. Поэтому она с облегчением вздохнула, когда увидела, что его страсть отнюдь не угасает. Бренна жила с печальным сознанием того факта, что Майкл не любит ее и, наверное, никогда уже не полюбит. Но пока ему нужно ее тело, она как-то влияла на его чувства, а это все-таки лучше, чем ничего. Намного лучше. Пусть Донован не дал ей любви, зато он подарил ей восхитительное ощущение чувственного наслаждения.
Бренна была также рада, что рассказала Майклу печальную историю Джанин. После этого его отношение к Рэнди полностью изменилось. Оказалось, что он действительно любит детей и знает, как с ними обращаться. Вскоре он полностью покорил малыша своей дружбой. Теперь они часто проводили свободное время вместе, играли с Рэнди или просто загорали у бассейна. От такой семейной идиллии у Бренны часто сжималось сердце – она совсем не была уверена, что это продлится вечно. Но она старалась не слишком долго предаваться горьким мыслям. При ее отношениях с Майклом нужно наслаждаться каждым днем своего женского счастья и заставить себя не задумываться о том, что сулит будущее. Никто не знает, сколько у нее осталось безоблачных дней, ведь страсть без любви, считается, бывает очень скоротечной…
Бренна привела в порядок документы и повернулась к Марсии, чтобы спросить, чем еще ей можно заняться. В это время дверь кабинета Донована распахнулась, и в приемную вышел ее муж в сопровождении незнакомого невысокого седого человека в мятом коричневом костюме. Майкл с несвойственной для его резкого характера любезностью открыл перед ним дверь и проводил гостя к выходу, что-то вежливо объясняя ему. Бренна не могла взять в толк, какой же важной шишкой мог быть этот тщедушный человечек, чтобы заслужить такое отношение со стороны ее мужа.
Когда Донован вернулся, от его любезности не осталось и следа. Он хмуро посмотрел на стоявшую у полок Бренну, не отвечая на ее улыбку, и решительно подошел к ней.
– Что ты здесь делаешь, черт побери? – бросил он. – Я же тебе сказал, чтобы ты не вылезала из постели.
Она постаралась не обращать внимания на его грубость и спокойно ответила:
– Я чувствую себя намного лучше. Это было просто небольшое отравление.
– Надо было позвонить мне. Я не смогу уделить тебе времени, у меня важная деловая встреча за обедом, и я не хочу отменять ее.
Бренна ощутила разочарование, которое она попыталась скрыть натянутой улыбкой.
– Ничего, я найду, с кем пообедать. Не думайте, что вы незаменимы, мистер Донован.
Глаза Майкла Донована странно прищурились.
– Правда? – вкрадчиво спросил он, но в его голосе звучали и серьезные нотки. – А я вас начинаю считать именно незаменимой, миссис Донован.
Марсия – привлекательная брюнетка лет тридцати пяти – была незаменимой секретаршей Донована. Она обладала бесподобным чувством юмора и не первый раз уже дразнила Бренну по поводу ее двойственного положения – жены шефа и бесплатной помощницы в офисе.
Бренна поморщилась.
– Извини, Марсия, я неважно себя чувствовала сегодня утром. Наверное, что-то съела. Сказала Майклу, чтобы он ехал в офис без меня, но потом мне стало лучше, и я решила все-таки выйти на работу.
Она сняла абрикосового цвета пиджак, повесила его в шкафчик у двери приемной и положила туда же свою сумку.
– Я же знаю, что без моей помощи ты ничего здесь не сделаешь, – нашлась она наконец, что ответить на шутливое замечание секретарши, и прошла к столу.
Они с полным взаимопониманием обменялись дружескими взглядами и рассмеялись, прекрасно осознавая, что присутствие Бренны в приемной руководителя студии Твин Пайнс было совершенно излишним. Марсия Оуэне образцово справлялась со своими обязанностями, чего, впрочем, Донован требовал от всех своих подчиненных. Помощь Бренны заключалась в том, что она печатала некоторые письма, подшивала кое-какие документы и заменяла Марсию, когда та выбегала в перерывах пить кофе. Бренне очень нравилось работать по утрам в офисе с Марсией. За эти три недели они успели подружиться, и Бренна нашла такое взаимопонимание со своей старшей по возрасту подругой, которого она никогда не находила со своими ровесницами.
Секретарша осуждающе покачала головой.
– Убей меня – не пойму, зачем тебе нужно приходить сюда. Сидела бы себе дома и только бы и делала, что ничего не делала. Мистер Донован ведь не заставляет тебя пахать, как некоторых других.
Она бросила на Бренну восхищенный взгляд, в котором не было и тени зависти, любуясь тем, как прекрасно та выглядит в шелковой кремовой блузке и юбке персикового цвета. Нельзя сказать, что Бренна могла сравниться с Марсией в работе, но с тех пор, как она сама добровольно вызвалась оказывать ей хоть какую-то помощь в бумажных делах, она очень понравилась секретарше своим спокойным и доброжелательным поведением.
Оуэне казалось, что такое же влияние Бренна оказывает и на Донована. Приходя в офис, Бренна неизменно действовала на шефа успокаивающе. Это было незаметно для тех, кто не очень хорошо знал Донована, но Марсия проработала с ним около шести лет и успела отлично изучить его поведение. Она вспомнила, как вчера он вышел из своего кабинета с кипой контрактов в руке и стал ей объяснять, что с ними делать. В это время его взгляд будто магнитом привлекло к фигурке жены в другом конце комнаты, где та спокойно подшивала какие-то бумаги и аккуратно раскладывала их по полкам. Он продолжал отдавать распоряжения по поводу контрактов, но от Марсии не ускользнуло, что он не сводил глаз с Бренны ни на секунду до того мгновения, когда в его кабинете зазвонил телефон, и он с явной неохотой ушел из приемной.
Бренна пожала плечами.
– Мне надоедает сидеть дома и ничего не делать. Я не привыкла быть праздной светской дамой. Старалась все время проводить с Рэнди, но у него теперь есть Дорис, и он не очень-то во мне нуждается. Мне хочется заниматься хоть какой-то полезной работой, иначе я взвою от тоски.
Марсия сочувственно улыбнулась.
– Думаю, после премьеры «Забытого мига» у тебя не будет с этим проблем. Тебя завалят приглашениями на съемки. Я слышала, ты сыграла совершенно бесподобно…
Бренна легко постучала по столу.
– Постучим по дереву, чтобы не сглазить. Пока об этом еще рано говорить. Какое у тебя правительственное задание для меня сегодня?
И она усердно занялась кипой контрактов, которые ей дала Марсия, улыбаясь про себя: ей удалось утаить часть правды о том, что заставляет ее приходить в офис. Не могла же она честно признаться в том, что она до сих пор – а после свадьбы прошло уже три месяца – так страстно влюблена в Майкла, что не может выдержать и дня разлуки с ним. Такому объяснению вряд ли кто мог сейчас поверить. По мере приближения даты премьеры фильма Майклу приходилось все больше и больше времени проводить у себя на студии, где он напряженно работал над рекламными роликами и вопросами проката картины.
После недели такой разлуки Бренна пожаловалось ему на скуку и ненавязчиво поинтересовалась, нельзя ли и ей приезжать по утрам с ним на работу, чтобы хоть чем-то помогать в офисе. Донован согласился, и с тех пор она вот уже три недели была постоянным сотрудником киностудии. Конечно, такая работа не совсем удовлетворяла ее, но утешало хоть то, что она находится рядом с мужем. Она могла видеть его, тихо перебрасываться несколькими словами, изредка даже вместе обедать в кафе, если это позволял график его работы.
Сегодня утром она очень расстроилась из-за приступа тошноты, но решила не поддаваться неожиданной болезни. Она не позволит, чтобы какой-то зловредный вирус лишил ее еще одной утренней встречи на работе с Майклом. Бренна вспомнила, как три дня назад она осталась дома и увидела мужа только перед ужином, когда он вернулся домой после работы. Тогда она чуть не сошла с ума от тоски по нему, совсем потеряв голову от одиночества. Приходилось признать, что чувства взяли верх над разумом, и за три месяца Майкл успел избаловать ее, чему она, впрочем, не очень и сопротивлялась. И хотя он даже после работы не проводил все часы с ней, продолжая трудиться и дома, после свадьбы он уделял ей больше времени, чем теперь.
Тогда они провели на острове два божественных дня, и в течение этого времени она узнала многое не только о Майкле, но и о себе. Бренна с удивлением обнаружила в себе безграничную пылкую страсть, с которой она до самозабвения отдавалась мужу. В его руках она превращалась в нетерпеливую, жаждущую обучения ученицу. Донован иногда восторженно смеялся перед тем, как дать ей то наслаждение, о котором она умоляла. Бренна не сомневалась, что и он был счастлив от того, что у нее оказалась такая страстная натура. Он шептал ей об этом на ухо, находясь наверху блаженства; она видела это в его глазах, когда сама стонала, доведенная до экстаза. Как и предполагала Бренна, Майкл оказался чрезвычайно требовательным и чувственным любовником, который получал наивысшее наслаждение от физической близости и не скрывал этого от нее. Он старался не повторяться, чем приятно поражал ее, и проявил такую искусность, что через неделю ему удалось настолько настроить ее сексуальные реакции и тело, что он мог возбудить Бренну одним взглядом. Она задумчиво улыбнулась, вспомнив, как именно это однажды произошло месяц назад.
В то утро она сидела в монтажной, забравшись с ногами в свое любимое кресло в углу комнаты, когда заметила пристальный взгляд Майкла. Его глаза потемнели, окидывая жадным взором ее грациозную фигуру, стройные ноги, которые обнажились больше обычного, высокую грудь, выпирающую из-под легкой рубашки. И вдруг Бренна почувствовала, как под его взглядом напрягаются и затвердевают ее соски, а к лицу приливает кровь. Она увидела, что на виске у Майкла запульсировала жилка, и он отложил в сторону пленку, которую до этого внимательно исследовал. Она не помнила, какую причину придумал Донован, чтобы объяснить свой неожиданный уход двум монтажерам, с которыми он работал, как они ушли из монтажной и оказались в расположенной наверху спальне.
В тот раз их любовная близость была особенно неистовой, и они совершенно обессилели. Донован поднял голову от ее груди и нежно поцеловал ее в губы.
– Дорогая, придется мне запретить тебе появляться в монтажной. Я никогда не закончу работу над фильмом, если ты будешь продолжать соблазнять меня.
И он вскрикнул от укуса в ухо, которым его в отместку наградила Бренна.
На самом деле Донована не надо было соблазнять для того, чтобы лечь с ним в постель. Он был неутомим и каждую ночь любил ее с ненасытной жадностью, которая со временем, казалось, не уменьшалась, а увеличивалась. Бренна постепенно успокоилась, когда поняла, что за три месяца она нисколько не утомила Майкла и не надоела ему, чего панически боялась. Несмотря на неопытность в интимных делах, она подсознательно понимала, что мужчинам могут надоесть занятия любовью, когда из них уходит новизна. Донован как раз и обладал репутацией человека, который в прошлом очень часто менял любовниц, и это указывало, что ему постоянство приедается чаще других. То, что ей казалось божественным наслаждением, могло оказаться обычным делом для мужчины с его опытом. Поэтому она с облегчением вздохнула, когда увидела, что его страсть отнюдь не угасает. Бренна жила с печальным сознанием того факта, что Майкл не любит ее и, наверное, никогда уже не полюбит. Но пока ему нужно ее тело, она как-то влияла на его чувства, а это все-таки лучше, чем ничего. Намного лучше. Пусть Донован не дал ей любви, зато он подарил ей восхитительное ощущение чувственного наслаждения.
Бренна была также рада, что рассказала Майклу печальную историю Джанин. После этого его отношение к Рэнди полностью изменилось. Оказалось, что он действительно любит детей и знает, как с ними обращаться. Вскоре он полностью покорил малыша своей дружбой. Теперь они часто проводили свободное время вместе, играли с Рэнди или просто загорали у бассейна. От такой семейной идиллии у Бренны часто сжималось сердце – она совсем не была уверена, что это продлится вечно. Но она старалась не слишком долго предаваться горьким мыслям. При ее отношениях с Майклом нужно наслаждаться каждым днем своего женского счастья и заставить себя не задумываться о том, что сулит будущее. Никто не знает, сколько у нее осталось безоблачных дней, ведь страсть без любви, считается, бывает очень скоротечной…
Бренна привела в порядок документы и повернулась к Марсии, чтобы спросить, чем еще ей можно заняться. В это время дверь кабинета Донована распахнулась, и в приемную вышел ее муж в сопровождении незнакомого невысокого седого человека в мятом коричневом костюме. Майкл с несвойственной для его резкого характера любезностью открыл перед ним дверь и проводил гостя к выходу, что-то вежливо объясняя ему. Бренна не могла взять в толк, какой же важной шишкой мог быть этот тщедушный человечек, чтобы заслужить такое отношение со стороны ее мужа.
Когда Донован вернулся, от его любезности не осталось и следа. Он хмуро посмотрел на стоявшую у полок Бренну, не отвечая на ее улыбку, и решительно подошел к ней.
– Что ты здесь делаешь, черт побери? – бросил он. – Я же тебе сказал, чтобы ты не вылезала из постели.
Она постаралась не обращать внимания на его грубость и спокойно ответила:
– Я чувствую себя намного лучше. Это было просто небольшое отравление.
– Надо было позвонить мне. Я не смогу уделить тебе времени, у меня важная деловая встреча за обедом, и я не хочу отменять ее.
Бренна ощутила разочарование, которое она попыталась скрыть натянутой улыбкой.
– Ничего, я найду, с кем пообедать. Не думайте, что вы незаменимы, мистер Донован.
Глаза Майкла Донована странно прищурились.
– Правда? – вкрадчиво спросил он, но в его голосе звучали и серьезные нотки. – А я вас начинаю считать именно незаменимой, миссис Донован.