Айрис ДЖОАНСЕН
КОРОЛЕВА ЛЬДА

1

   Прозвучали последние аккорды, и Дани услышала взрыв аплодисментов. На лед полетели цветы. Наклонившись, Дани подняла букет роз. Она улыбнулась, в знак признательности взмахнула цветами и заскользила к выходу с катка, стараясь не выдать своей усталости. Умению скрывать свои чувства, как и многому другому, ее научил Энтони.
   – Фигурное катание – это зрелище, – часто повторял он. – Дани, ты всегда должна нравиться зрителям, это твоя работа.
   Но сегодня ее волновали не зрители, а судьи. Дани легко завоевывала симпатии зрителей, которые выплескивали свое восхищение при каждом ее выходе на лед. Они всегда были на ее стороне, и Дани была им благодарна за поддержку. Она нуждалась в ней и сегодня, когда узнала, что Энтони не приедет на финальные выступления.
   Сидя в кресле, она нервно перебирала пальцами складки легкого серебряного спортивного платья, не отрывая взгляда от судей, находившихся на противоположной стороне катка.
   «Пожалуйста, пусть будет 5.7», – про себя молилась Дани. Высший балл – 6.0 – ставили в исключительных случаях, но в ее силах было приблизиться к заветному баллу вплотную.
   – Почему они медлят? – шептала она непослушными губами.
   – Потерпи еще немного, дорогая, – успокаивал ее тренер Бо Лантри, хотя и сам он заметно нервничал. – Третий судья каждый раз опаздывает с оценками. – Бо похлопал ее по плечу, пытаясь подбодрить. – В конце концов, это же не вопрос жизни или смерти.
   Его медлительная протяжная южная речь текла как патока по ее натянутым нервам.
   – Ведь одна неудача не сломит тебя, Дани, правда?!
   – Скажи это Энтони, – сухо ответила Дани. Она глубоко вздохнула. – Он не признает поражении, особенно на таких ответственных соревнованиях, как чемпионат США.
   – Верно. Но скорее всего он будет злиться не на тебя, а на меня. Я же твой тренер, и все упреки падут на мою бедную голову. За все годы, пока я с ним работаю, ни разу не слышал, чтобы он кричал на тебя.
   – Ему незачем было это делать.
   Энтони достаточно было посмотреть на нее своими серо-зелеными глазами, которые иногда бывали холоднее арктических льдов. Затем он переходил к разбору программы и делал это с такой язвительностью, что Дани охватывала ужасная неуверенность в своих силах.
   Раньше он был мягче с ней. Но с тех пор, как она выиграла юношеский чемпионат, он превратился в безжалостного деспота.
   На табло загорелись оценки за технику, и она услышала вздох разочарования, пронесшийся по рядам зрителей. Дани торопливо подсчитала очки и прикусила губу. Недостаточно высокие, чтобы поднять ее на вершину.
   – Подожди, не волнуйся, – сказал Бо. – Еще не все потеряно. Тебе же всегда за артистичность ставили выше.
   – Все равно может не хватить, – прошептала она едва слышно.
   На табло начали высвечиваться вторые оценки, еще более низкие, чем оценки за технику. Общий балл не выше 5.6. «Значит, я заняла всего лишь второе место», – обреченно подумала Дани. Она проиграла. О Господи, что же скажет Энтони?
   Бо внезапно развернул ее лицом к себе. Ободряющая улыбка не сходила с его худощавого красивого лица, карие глаза были полны сочувствия.
   – Посмотри пока на меня, милая, – сказал он. – Через минуту ты успокоишься, но сама знаешь, как эти телекамеры любят подлавливать проигравших. Ты же не хочешь, чтобы все увидели твое состояние.
   – Не хочу, – понуро согласилась Дани.
   Энтони научил ее в любых ситуациях сохранять на лице улыбку, и он разозлится еще больше, если она раскиснет на глазах у публики.
   Внезапно тревогу и разочарование затмила вспышка гнева. Если он так хотел, чтобы она была чертовски хороша, то почему не приехал? Но она скрыла свои чувства за маской вежливости и ответила Бо ничего не значащей улыбкой.
   – Все в порядке, – сказала Дани тихо. – Спасибо за защиту. – Она повернулась к телекамерам, и лицо ее было спокойным все те долгие минуты, пока она ждала церемонии награждения.
   Вместе с медалью ей достанутся и поздравления от ликующей Марджи, занявшей первое место. О Господи, почему это должно было случиться именно сегодня? Она весь год выигрывала все, что можно, а сейчас, только за месяц до Олимпиады, проиграла Марджи Брендон?! А она-то собиралась приехать в Калгари так, чтобы никто в спортивном мире не сомневался, что именно Дани станет олимпийской чемпионкой.
   – Тебе пора, – мягко сказал Бо, слегка подталкивая ее. – Еще немного, и ты пойдешь в раздевалку и забудешь обо всем. Там в коридоре ждет спортивный комментатор, но я вытащу тебя из его лап через несколько минут.
   – Спасибо, Бо. Я знаю, ты сможешь это сделать. – Ее улыбка была полна искренней благодарности. Дани не знала, что бы делала в такие моменты без Бо. Она выехала на лед к пьедесталу. Легкая и хрупкая фигурка двигалась с плавной грацией, которая в свое время сделала ее чемпионкой; голова в ореоле густых темно-рыжих волос была гордо поднята.
   Спустя двадцать минут, когда Дани в коридоре около своей раздевалки пыталась отразить вопросы журналиста, она уже не была так уверена в способности Бо вытаскивать ее из сложных ситуаций. Она знала, что большинство спортивных репортеров ей сочувствуют, но Джей Монтейт был настойчивым и безжалостным, как хорек.
   Все попытки Бо, который стоял рядом, вырвать Дани из его когтей оказались тщетны.
   – Мисс Александер, последние два года вы были чемпионкой США, – начал Монтейт. – Неприятно, наверное, лишиться короны перед Олимпиадой? Наверное, теперь, когда осталось так немного времени, вы не позволите себе ни дня отдыха? – Он направил на нее микрофон, как пистолет.
   – Естественно, я огорчена, – ответила Дани, сохраняя точно рассчитанную невыразительность голоса. – Но мои планы не зависели от того, какое место я бы заняла сегодня. В этом месяце я буду серьезно работать.
   – Что думает Энтони Малик по поводу вашего поражения? – спросил Монтейт. Его темные глаза впились в ее лицо, готовые обнаружить любые, даже самые незначительные признаки растерянности. – Я заметил, что его не было сегодня рядом с вами. Он уже знает, что вы больше не королева?
   – Понятия не имею, – ответила она холодно. «Что за ужасный маленький человечек», – подумала Дани. – Мистер Малик еще не звонил мне, поэтому я предполагаю, что он ничего не знает. Тем не менее я уверена, что Энтони поддержит меня.
   – Поддержка – вот ключевое слово, – вкрадчиво заметил Монтейт. – Я знаю, что за последние годы Малик потратил более двухсот тысяч долларов на вашу подготовку. Вложив столько денег, вряд ли он обрадуется второму месту. Он в вашем возрасте выигрывал все «золото», включая олимпийское. В состоянии ли вы жить по таким высоким стандартам?
   Дани твердо посмотрела на него.
   – Я – это я. На льду я соревнуюсь только с собой и не стараюсь подражать другим. Энтони Малик – легенда в фигурном катании; не было и нет никого, кто мог бы с ним сравниться. Но это не означает, что я не могу найти свою собственную дорогу в спорте.
   – Почему Малик не приехал на соревнование? – продолжал свои расспросы Монтейт.
   «Я и сама хотела бы это знать, – подумала Дани. – Он так нужен мне именно сейчас…»
   – В последнее время у него прибавилось дел. Теперь он владелец контрольного пакета акций «Дайнет корпорейшн», – вместо этого ответила Дани, но слова прозвучали не слишком убедительно. – Я уверена, что если бы он смог, то непременно бы приехал.
   – А вы собираетесь…
   – Вы должны извинить мисс Александер, – перебил его Бо, открыл дверь раздевалки и втолкнул Дани внутрь. – У нее был тяжелый день, да и самолет вряд ли будет нас ждать. – Он бросил взгляд на плоские золотые часы на запястье. – У нас не так много времени на сборы. – Бо переступил порог комнаты, все еще добродушно улыбаясь репортеру. – Я уверен, старина, вы нас поймете. – И он мягко, но решительно закрыл за собой дверь.
   Но не успел сделать и шага, как на него набросилась разгневанная Марта Паульсен.
   – Почему ты так медлил? – сердито спросила она. Подтолкнув Дани к стулу, Марта опустилась на колени и стала быстро расшнуровывать ее ботинки. – Мне ужасно хотелось вмешаться. Что это ничтожество Монтейт о себе вообразил? Если бы Энтони был здесь, ему не сошла бы с рук эта наглость.
   Она подняла взгляд на Дани.
   – Тебя обокрали. Эта девчонка Брендон выглядела как корова на льду, – сказала она, пока ее сильные широкие руки проворно расправлялись со шнурками.
   Дани отрицательно покачала головой.
   – Ты не права. Она довольно неплохо выступила и вообще сильно прибавила с прошлого года. – Дани нагнулась и ласково провела рукой по кудрявым светлым волосам Марты. – Ты всегда говоришь, что меня обокрали. А ведь прекрасно знаешь, что я сплоховала сегодня. – Она не спеша перевела взгляд на Бо, который плюхнулся на стул в противоположном углу комнаты. – И для тебя это не новость, Бо.
   Он лениво вытянул перед собой ноги.
   – Согласен, я видел тебя и в лучшей форме. Ты выглядела немного скованной к концу. Но техника была тем не менее хороша.
   – Скованной?! – негодующе воскликнула Марта. – Вот уж ничего подобного!
   – До сегодняшнего дня, – устало сказала Дани. – Посмотрим правде в глаза: моя техника и артистичность сегодня были ниже всякой критики.
   – Ну, и эта корова Брендон тоже не Павлова, – проворчала Марта. В ее голубых глазах светилось сочувствие. Она сняла второй конек с ноги Дани и начала массировать ступню. – Ты слишком напряжена. Разденься и дай мне поработать над твоими мышцами перед тем, как пойдешь в душ.
   Дани откинулась на стуле и с наслаждением закрыла глаза. Как массажистка, Марта не боялась никакой конкуренции. У нее была мощная фигура и очень сильные руки и плечи, а ее пальцы магически действовали на напряженные, негнущиеся мышцы.
   – Минуточку, дай мне прийти в себя.
   – Прости, Дани, у тебя совсем нет времени, – вмешался Бо. – Ни на массаж, ни даже на отдых. Через два часа – последний самолет из Денвера в Солт-Лейк-Сити, а Энтони хотел, чтобы ты уже сегодня вечером была в гостинице в Парк-Валли.
   Она открыла глаза.
   – Тогда, конечно, мы будем делать так, как хочет наш хозяин и повелитель, – сказала она, и ее губы искривились в горькой улыбке. – Мы не осмелимся огорчить великого человека и не нарушим его планы ради нашего удобства.
   Бо медленно выпрямился и рассеянно провел рукой по коротко стриженным каштановым волосам.
   – Так оно и есть. – Его карие глаза с золотистыми искорками были серьезными. – Все мы многим обязаны Энтони. Как ты не понимаешь, за все то, что он делает, он совсем немного просит.
   – Только послушание и служение ему двадцать четыре часа в сутки все триста шестьдесят пять дней в году, – с издевкой сказала Дани.
   Господи, что она такое говорит? Ведь она всем обязана Энтони. Но резкие и обидные слова вырывались помимо ее воли.
   Бо и Марта смотрели на нее с удивлением, и это только еще больше разозлило обычно покладистую Дани.
   – Ну что вы на меня уставились? Я что, совершила государственную измену? Объясните мне наконец, почему вы так боитесь его?
   – Я не боюсь Энтони. – Бо задумчиво смотрел на нее. – Полагаю, что и Марта не боится. – Он явно принял какое-то решение. – Но думаю, что ты боишься. Странно, но я никогда не понимал этого раньше. Почему, Дани? Он всегда был очень добр к тебе.
   «Да, в течение последних двенадцати лет он потратил на мою подготовку двести тысяч долларов, – с горечью подумала Дани, – не говоря уже о своем драгоценном времени. Я получала все, что могут дать деньги и власть. Все, кроме любви и внимания, но этим Энтони не баловал никого». Сейчас она вновь осознала, что всегда хотела от него чего-то большего, и отчаянно боялась, что никогда этого не получит.
   – С чего ты решил, что я боюсь? – спросила она, избегая проницательного взгляда Бо. – Ты прав, он был очень добр ко мне, – она грустно покачала головой. – О, я не знаю, что говорю, я так запуталась. Наверное, проигрыш потряс меня сильнее, чем я думала. Простите и забудьте мои слова.
   – Конечно. – Бо легко встал. – Мы все расстроились сегодня, дорогая, но ты же проиграла не Олимпиаду. Все плохое уже позади, но все же извлеки из этого урок.
   Телефон пронзительно зазвонил, и Бо потянулся к трубке.
   – Я отвечу. Вам лучше собираться, если хотите успеть в аэропорт вовремя. Лантри, – сказал он в трубку. Голос его вдруг изменился. – Привет, Энтони.
   Дани вздрогнула и быстро взглянула на Бо, пытаясь по выражению его лица понять, что говорит Энтони.
   – Да, она здесь. Позвать? – Очевидно, ответ был отрицательный, так как он потряс головой, когда Дани сделала движение, чтобы встать и подойти к телефону. – Ну, она не прыгает от радости… Она понимает, что провалилась. Нам, наверное, придется связать ее, иначе в Парк-Валли она начнет тренироваться от рассвета до заката. – Бо надолго замолчал. Вдруг его брови удивленно поползли вверх. – Ты уверен? Нам придется изменить все планы на следующий месяц. – Во время еще одной долгой паузы Дани почти расслышала язвительные нотки в голосе Энтони. – Хорошо. Я доставлю ее туда самое позднее к завтрашнему вечеру.
   Бо положил трубку и повернулся к Дани.
   – Энтони видел соревнования по телевизору. – Бо скорчил гримасу. – И совсем не в восторге. Он велел забыть про Парк-Валли и как можно скорее возвращаться в Брайарклифф. Он хочет, чтобы мы прилетели завтра в Нью-Йорк, а он пошлет Пита Драйсела с машиной встретить нас в аэропорту Ла-Гардия и отвезти домой в Коннектикут.
   – Брайарклифф, – прошептала Дани. Она не была там шесть лет, после того как в четырнадцать лет выиграла юношеский чемпионат. В тот год изменилась вся ее жизнь. С того времени она больше не жила в Брайарклиффе, а тренировалась на разных катках по всей стране. Энтони объяснял это тем, что для подготовки к соревнованиям ей надо было привыкать к незнакомым местам и становиться более независимой и уверенной в себе. Но Дани знала, что причина изгнания из родного дома в другом. Энтони стал ее опекуном, когда ей было восемь лет, и, видимо, его тяготило ее постоянное присутствие.
   – Энтони действительно хочет, чтобы мы вернулись домой?
   Бо кивнул.
   – Так он говорит. Но не ожидай восторженной встречи. Он разговаривал довольно сурово.
   Дани было все равно, как он говорил. Она едет домой, в Брайарклифф! К Энтони!
   * * *
   – Слава Богу, подъезжаем, – прервал долгое молчание Бо, которому наскучила дорога. Никто не отозвался, и он начал тихо насвистывать, бросая время от времени любопытные взгляды на Дани. Наконец он не выдержал:
   – Я никогда не видел тебя такой взволнованной. Просто светишься от радости, – пробормотал он с долей язвительности, не в силах справиться с тревожным настроением.
   Лимузин затормозил у ворот, которые автоматически разъехались в стороны, когда Пит Драйсел нажал кнопку на приборной доске.
   – Я соскучилась по дому за те шесть лет, что не видела его, – сказала Дани, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в окне автомобиля за внушительным профилем Марты. – Эти ворота и бетонный забор появились без меня.
   – Ты думаешь? Они всегда были здесь, насколько я помню, – пожал плечами Бо. – Конечно, я приезжал сюда только по вызову Энтони, чтобы отчитаться о твоих успехах. Он, очевидно, хотел большего уединения.
   – А мне нравилось, как было раньше. – «Сейчас все выглядит, – подумала Дани, – как будто Энтони возвел высокие стены, чтобы скрыться за ними от окружающего мира».
   Ее взгляд устремился на перегруженный архитектурными деталями большой дом на вершине холма. Старинный трехэтажный особняк был построен из розового кирпича, его стены были увиты плющом. Огромные окна так и манили зайти внутрь.
   Этот дом выставили на продажу сразу после гибели ее родителей в автокатастрофе, когда Дани едва исполнилось восемь лет. Но зачем Энтони купил его? Тип дома, его атмосфера были чужды ему. Энтони было не по себе в небольших, заставленных удобной и мягкой мебелью комнатах со множеством безделушек на полках и низких столиках – в том, что ее родители, да и многие их приятели считали уютной домашней обстановкой. Энтони, наверное, чувствовал себя здесь как дикая пантера в клетке зоопарка.
   – Ты, кажется, жила здесь до четырнадцати лет? – спросил Бо и тут же сам ответил на свой вопрос:
   – Конечно. Энтони дружил с твоими родителями, – Бо в задумчивости нахмурил лоб, – и после их смерти он стал твоим опекуном. Они, наверное, были очень близкими друзьями, иначе он бы не решился с такой готовностью взять на себя ответственность за чужого ребенка. Не слышал, чтобы Энтони раньше проявлял интерес к воспитанию детей.
   – Еще слабо сказано, – согласилась Дани. Она-то знала, что педагогические таланты Энтони равны нулю. Отвернувшись от окна, она призналась себе, что на самом деле Энтони никогда не был близким другом ее беззаботных, легкомысленных и неугомонных родителей. Обостренная детская интуиция подсказывала Дани, что временами Энтони едва сдерживал свою неприязнь к ним, которая грозила перейти в открытую враждебность. Как родители могли этого не замечать? Сейчас она думала, что ничему не стоило удивляться. Ее родителей интересовал только собственный комфорт и развлечения.
   Но поступок Энтони был просто необъясним. Когда он хлопотал об опеке, что еще, какие другие причины, кроме дружбы с ее родителями, могли сыграть роль? Дани недоуменно встряхнула головой.
   Лимузин медленно подъезжал к главному входу. Почему она все время хочет докопаться до истинных причин поступков Энтони? Надо принять раз и навсегда: для Энтони не существует никаких законов и правил, кроме собственного желания.
   Пит Драйсел, шофер, который встретил их в аэропорту, а сейчас помогал ей и Марте выбраться из машины, был вежлив и молчалив. Дани не знала раньше ни его, ни седовласого слугу в черном костюме, который ждал их у дверей.
   * * *
   – Мисс Александер? Меня зовут Поль Дженс. Мистер Малик ждет вас в библиотеке. – Его тон был безукоризненно учтив, а манеры наводили на воспоминания о прошлом веке. – Он попросил меня направить вас туда немедленно, как только вы приедете. Я послал одну из горничных приготовить комнату, которую, насколько я понимаю, вы занимали раньше. Сейчас я провожу мистера Лантри и мисс Паульсен в их комнаты, если они будут любезны проследовать за мной. – Приглашения звучали почти как приказы, и Бо, пожав плечами в ответ на удивленный взгляд Дани, пропустил их с Мартой в просторный холл с полом из дубового паркета.
   – Тебя отправляют в одиночку сражаться с драконом, дорогая, – сказал Бо на ухо Дани и повернулся, чтобы последовать за Полем Дженсом вверх по широкой лестнице. – Увидимся за ужином.
   – Не позволяй ему слишком долго читать тебе нотации, – предупредила Марта. – Только зря потратишь время и силы, а тебе нужно вздремнуть. Ты ведь так и не заснула в самолете.
   – Я передам Энтони ваши инструкции, – сказала Дани с кислой миной. Она сняла свое бежевое пальто из тонкой шерсти и перекинула его через руку. – Господи, защити меня! – На душе у Дани было тяжело. Она улыбалась, но думала о том, как это похоже на Энтони: даже не дать ей возможности устроиться в своей любимой комнате, обойти дом, почувствовать дух Байарклиффа. Он сразу же вызвал ее, чтобы потребовать объяснений за вчерашний провал.
   Дани бросила пальто на длинный диван, стоявший у стены, и направилась по коридору к библиотеке. На секунду она замешкалась перед овальным зеркалом в раме из карельской березы, чтобы собрать в пучок рассыпавшиеся волосы.
   «Господи, – огорченно подумала она, – я выгляжу ужасно». Ее худое лицо казалось почти изможденным, а под темными глазами с очень длинными и густыми ресницами залегли лиловые тени. Совсем не та внешность, чтобы внушить уважение или хотя бы сочувствие, когда она встретится с таким самоуверенным человеком, как Энтони. Впрочем, даже в своей лучшей форме она могла противостоять кому угодно, только не ему.
   Она собралась с силами, на секунду остановившись перед дубовой дверью библиотеки. Ко всему прочему, у нее от страха засосало под ложечкой. В конце концов, не съест же он ее! Дани подняла руку и постучала как можно более решительно.
   – Входи.
   Энтони сидел в огромном кожаном кресле около стола из красного дерева, который занимал середину комнаты.
   Ее опекун, как обычно, буквально излучал энергию. Энтони был одет в потрепанные старые джинсы и кремовый свитер. Светлые тона одежды еще более подчеркивали его бронзовый загар и блестящие, очень темные волосы. Он посвятил спорту немало лет своей жизни, но и теперь, когда он закончил собственную спортивную карьеру, в его теле не было ни унции лишнего веса, а широкие плечи и узкие бедра только подчеркивали все достоинства его прекрасной физической формы.
   Энтони посмотрел на Дани, которая стояла в дверях и не решалась войти, и в его серо-зеленых глазах на мгновение появилось и тут же исчезло какое-то странное выражение. Он показал на глубокое кожаное кресло рядом со столом.
   – Садись, Дани. Я ждал тебя. Отодвинув стопку документов, с которыми он, видимо, работал до ее прихода, Энтони холодно и оценивающе оглядел ее: сначала его взгляд был прикован к ее длинному коричневому свитеру, потом он внимательно изучил ее узкие шерстяные брюки и короткие замшевые ботинки.
   – Ты опять похудела. Я это заметил еще вчера, когда смотрел твое выступление по телевизору. Бо сказал, что ты слишком много работаешь и мало ешь.
   – Думаю, он ошибается, по крайней мере насчет работы, – беспечно ответила Дани, прикрывая за собой дверь и направляясь к креслу, на которое он указал. – Судя по вчерашнему результату, мне надо тренироваться двадцать четыре часа в сутки. – Она опустилась в кресло и вопросительно подняла брови. – Я догадываюсь, ради чего ты меня вызвал. – Дани старательно рассматривала огромный арабский ковер, который устилал пол библиотеки. – Я не помню его. Это что-то новенькое, да? – спросила она, разглядывая затейливые узоры. – Ну что ж, по крайней мере, меня будут унижать на очень красивом ковре. – Она немного помолчала, затем продолжила, и в ее словах явно сквозили нотки сожаления:
   – Здесь вообще очень многое изменилось за шесть лет. Новый забор и ворота, другие слуги, новая мебель.
   Энтони откинулся в кресле и положил ноги на край стола, задумчиво разглядывая лицо Дани.
   – Я сделал так, как нравится мне, – проговорил он медленно. – Терпеть не могу подержанные вещи. – Его губ коснулась едкая усмешка. – У меня портится настроение, когда я работаю за ободранным столом, пусть это даже бесценный антиквариат. – Улыбка исчезла. – Но я действительно хотел поговорить с тобой о том, что произошло.
   – Я думала об этом всю дорогу, пока мы пересекали полстраны, – сухо сказала Дани.
   Она нервно облизнула губы и отвела взгляд, сосредоточившись на точке где-то поверх его плеча. Энтони всегда действовал на нее одним своим присутствием, сковывая и движения, и мысли. Когда Дани находилась вдали от него, то всегда думала, что воображение играет с ней шутку и она преувеличивает влияние Энтони. Однако, стоило ей оказаться рядом, эффект был неизменно тот же.
   Его лицо нельзя было назвать красивым: очень широкие скулы, чересчур крупные губы и тяжелый подбородок. Удивительно, но все вместе черты его лица создавали образ, привлекающий всеобщее внимание.
   Или, быть может, ее завораживало что-то таинственное, скрывающееся под почти всегда серьезной и спокойной маской? Сегодня его пронизывающее равнодушие больше обычного давило на Дани.
   «Почему же я не могу высказать все в открытую? – тревожно подумала Дани. – Да, я провалила соревнование. Я не знаю, в чем причина, но найду ее и буду работать над собой до последнего, чтобы исправиться».
   Она глубоко вздохнула и заставила себя посмотреть в холодные глаза Энтони. Лучше бы она этого не делала: ее с такой силой пронзил его мрачный взгляд, что паника моментально охватила Дани, и она почувствовала себя слабой и беспомощной.
   – Энтони, прости за вчерашнее. Я постараюсь больше не подводить тебя.
   – Буду чертовски обязан, если ты это сделаешь, – сказал он жестким голосом. – Я собираюсь проследить за всем лично. Вчера у тебя не было ни единой причины проиграть. И по технике, и по артистичности ты намного превосходишь Марджи Брендон, а каталась как механическая кукла. У тебя было больше куража, когда ты выиграла юношеский чемпионат шесть лет назад.
   – Говорю же, я буду стараться, – ответила она, защищаясь. – Тебе не надо тратить свое время, наблюдая за тренировками. Я знаю, как ты завален делами.
   – Да, ты вчера нашла время рассказать об этом выскочке-комментатору, – проворчал Энтони, нахмурив брови. – Запомни, Дани, никто, кроме меня самого, не смеет рассуждать о том, занят я или нет.
   – Существуют еще колонки светской хроники, – сказала Дани, пытаясь разрядить обстановку, – в которых постоянно пишут, что у таких влиятельных магнатов, как ты, время расписано по минутам. – Она на секунду смолкла. – К тому же ты не тренировал меня с тех пор, как нанял Бо и Марту и отослал нас из Брайарклиффа.
   – Ты думаешь, я не способен на такую работу? – спросил он, и его губы скривила насмешливая улыбка. – Полагаю, я еще не забыл, как стоять на коньках, и смогу научить тебя.
   – Я совсем не это имела в виду… – Дани запнулась и замолчала, проклиная его магические чары, от которых она не могла освободиться. Она всегда становилась комком нервов рядом с Энтони. – В своем интервью я сказала, что ты до сих пор считаешься одним из самых заметных людей в фигурном катании. Когда ты ушел из «Шоу на льду», чтобы возглавить «Дайнет корпорейшн», весь спортивный мир был в шоке.