Мариана удивленно взглянула на него. Хрустально-серые глаза Луи лучились – красивые, мудрые, печальные глаза…
   – Так ты считаешь меня своим другом? Но ведь я обманула тебя. Я…
   Мариана неожиданно зевнула – на этот раз непритворно – и почувствовала, что в самом деле страшно устала.
   Луи отбросил прядку волос с ее лба.
   – После того, как я увидел тебя лежащей без сознания, мне кое-что открылось.
   – И что же?
   – Не имеет значения. Спи.
   Но она не имела права спать! Только не сейчас! Кажется, он собирался сказать что-то важное… Надо непременно добиться ответа: быть может, это поможет ей не заснуть окончательно.
   – Так что же именно?
   – Неважно. Ты сказала, что однажды мне удалось найти компромиссное решение, которое помогло выйти из тупика. А сейчас стало совершенно ясно, что я не должен позволить тебе уйти из моей жизни. Поэтому мне снова придется искать компромисс.
   – Но я ведь все равно уйду!
   Да отчего же ее вдруг так потянуло в сон? Всего лишь несколько минут назад она нисколько не хотела спать. Мариана с трудом заставила себя разлепить веки. Луи продолжал сидеть в кресле возле кровати. Что-то во всем этом было не то… Но раздумывать некогда. Она во что бы то ни стало должна позвонить!
   Луи, словно услышав ее мысли, покачал головой.
   – Сейчас ты заснешь. Успокоительное лекарство очень сильное, и ты сможешь хорошо отдохнуть до утра. Но я все равно побуду здесь на всякий случай, если вдруг понадоблюсь тебе.
   – Успокоительное?! – голос Марианы задрожал, когда она бросила взгляд на пустой стакан, стоящий на ночном столике. – Нет!
   – Врач сказал, что тебе нужен полный покой. А ты ни за что не хотела вздремнуть после обеда. Ничего, зато ночью выспишься, как следует.
   Гуннер!
   Мариана из последних сил попыталась сесть.
   – Я не могу!.. Ты… Тебе будет плохо!.. Луи уложил ее обратно на подушки и крепко сжал ее руку в своей.
   – Не беспокойся. Ничего плохого с тобой не случится.
   – Не со мной! С тобой!
   Мариане казалось, что она выкрикнула эти слова в полный голос, но только невнятный шепот сорвался с губ: они стали вдруг вялыми и неподатливыми.
   – Спи спокойно, – голос его, как бархат, окутывал Мариану, пока она погружалась во мрак. – Я не оставлю тебя. Я никогда не оставлю тебя…

5

   Нет!
   Мариане опять показалось, что она кричит, хотя на самом деле из ее горла не вырывалось ни звука. Зато каждая клеточка тела пылала, словно в огне.
   Что случилось? Откуда эта мучительная боль? Изо всех сил продираясь сквозь туман, окружавший ее, Мариана поняла, что чувствует не свою, а чью-то чужую боль.
   Боль Луи!
   Мариана с трудом открыла глаза; взгляд ее упал на кресло возле кровати. Никого. Но она знала, что Луи должен был сидеть рядом! Где же он?!
   Еще одна волна боли окатила ее, и сразу пришла разгадка: Гуннер! Он уже здесь!
   Мариана заставила себя спустить ноги на пол.
   – Нет! – пробормотала она. – Нет, Гуннер… Не делай этого!..
   Но он не мог услышать ее просьбы, зато Мариана, казалось, обрела способность видеть сквозь стены. Она видела, что Луи лежит на полу в холле, не в силах сопротивляться, а Гуннер навалился на него сверху и с улыбкой удовлетворения смотрит на поверженного противника…
   Качаясь, как тростник на ветру, Мариана добрела до двери, вышла на площадку и посмотрела вниз, заранее зная, какое зрелище предстанет ее взору.
   – Гуннер!
   Вряд ли он услышит этот слабый шепот. Надо постараться спуститься вниз. Надо собраться с силами…
   Вцепившись обеими руками в лестничные перила, Мариана начала спускаться. Господи, если бы боль хотя бы на минуту отпустила ее!
   – Гуннер, пожалуйста!
   Но он не смотрел на нее, не слышал… Мариана видела, как он склонился над Луи и что-то делал с ним, но не могла разглядеть – что именно.
   Еще один шаг. Следующий. Теперь оставалось совсем немного, но она может не успеть…
   Луи! Бедный Луи! Если ее боль – всего лишь отзвук того, что он испытывает, тогда каково приходится ему?
   – Перестань, Гуннер! Остановись! – прошептала она чуть громче, перегнувшись через перила.
   Наконец-то он услышал и резко обернулся к ней.
   – Мариана, что происходит?!
   – Не смей! – Она опустилась на пол рядом с Луи, обняла его и прижала к себе, как младенца. – Нельзя больше причинять никому вреда, Гуннер. И без того столько боли в мире…
   – Господи, да я и не собирался, Мариана! – буркнул Гуннер. – Я старался быть осторожным… Никак не предполагал, что он окажется таким сильным!
   И вдруг боль исчезла. А вместе с ней начала таять и сила, заставившая Мариану подняться с постели. Кончики пальцев онемели, слабость сковала тело. Она разжала руки, и в ту же секунду Луи открыл глаза.
   – Мариана?
   Гуннер шагнул к ним, но Луи с необыкновенной легкостью откатился в сторону и привстал. Глаза его сверкали.
   – Не смей подходить к ней, ублюдок! Гуннер замер на месте.
   – Я не собираюсь причинять ей вреда! – он в растерянности провел ладонью по серебристому ежику волос. – Хотя, кажется, невольно причинил… Похоже, что я не совсем разобрался в происходящем.
   – Поэтому и напал на меня, как только я открыл дверь?
   – Я беспокоился из-за Марианы, – пожал плечами Гуннер.
   Луи удивленно посмотрел на него, а потом нахмурился.
   – Я не собираюсь тратить время на бессмысленные разговоры! Мне надо отнести ее в постель.
   Они разговаривают обо мне так, словно меня вообще нет здесь, как сквозь туман, подумала Мариана. Но, может быть, они и правы? У нее было такое ощущение, словно она находится где-то вне своего собственного тела и наблюдает за всем со стороны. Глаза ее слипались, но она не могла позволить себе заснуть, пока не убедится, что Луи ничего не грозит.
   Он поднял ее на руки и начал подниматься вверх по ступенькам.
   – Эй! Что с ее рукой? Почему она перевязана? – окликнул его Гуннер и устремился следом.
   – Ничего особенного. Небольшое происшествие, – ответил Луи, не останавливаясь. – Я дал ей сильное снотворное, которое могло свалить с ног и медведя. Не понимаю, каким образом ей удалось встать с постели!
   – В самом деле? И что же это за «небольшое происшествие»?
   – Не твое дело! – отрезал Луи. – И вообще, мне бы хотелось, чтобы ты поскорее убрался отсюда прочь. Я сам позабочусь о ней. В твоих услугах она не нуждается.
   – К чему так горячиться? – примирительно улыбнулся Гуннер. – Прошу прощения, но я не смогу уйти, не поговорив с Марианой. Эндрю будет ждать от меня подробного отчета. – Он посмотрел на девушку. – Но она в таком состоянии, что вряд ли из нее выжмешь хотя бы слово.
   – Гуннер, не смей трогать его, – начала было Мариана, но он приложил ладонь к ее губам.
   – Все в порядке. Не беспокойся. Теперь я и пальцем не прикоснусь к нему.
   – Ты обещаешь? – переспросила она шепотом, почти одними губами. Гуннер нахмурился:
   – Разве моего слова недостаточно?
   – Обещай мне!
   Гуннер пожал плечами, но покорно проговорил:
   – Клянусь тебе, Мариана, что с ним ничего не случится.
   Как хорошо! Теперь Луи в безопасности. И можно расслабиться.
   Мариана закрыла глаза, едва Луи уложил ее на постель и накрыл одеялом, и дальнейшее слышала уже сквозь сон.
   – Боюсь, что вы несколько… утомились после случившегося. Я могу побыть возле нее, – предложил Гуннер.
   – Черта с два! – возразил Луи. – Поскольку я убедился, что Мариана знает вас, можете найти себе комнату и дождаться, когда она проснется. Но не смейте приближаться к ней без моего ведома!
   – Неужели вы считаете, что я каким-то образом могу обидеть ее? Черт побери, да кто, как не я, сидел возле ее постели, когда она болела корью?! Кто, как не я, учил ее кататься на велосипеде…
   – Тогда пойдите и найдите себе комнату. Гуннер усмехнулся:
   – Кажется, вы оба только и думаете, как бы защитить от меня друг друга. Кстати, меня зовут Гуннер Нильсен, и я крестный отец Марианы. – Он нежно прикоснулся к ее щеке ладонью. – Спокойной ночи, малышка. Поговорим обо всем утром.
   Луи выглядел страшно утомленным. Мариана поняла это в тот самый момент, как только открыла глаза. Яркое солнце светило за окном – значит, уже полдень, а не утро… Темные круги залегли у него под глазами, казавшиеся еще более заметными на сильно побледневшем лице.
   – Ты выглядишь просто ужасно, – сказала Мариана. – Ради Бога, пойди поспи.
   – Я не устал, – ответил Луи и поморщился, заметив, каким скептическим взглядом она окинула его. – Ну, разве что самую малость, – добавил он, растирая онемевшие плечи и руки. – После того, как твой крестный отец приложил меня, все тело болит, будто по нему проехали катком…
   – Тем более надо принять горячий душ и поспать! Он упрямо покачал головой.
   – Нет, я останусь здесь.
   Мариана почти с отчаянием посмотрела на него.
   – Ради Бога, перестань дрожать надо мной! Я чувствую себя сейчас гораздо лучше, чем ты. Обычно после того, как Гуннер «прикладывает» кого-то, человек отлеживается не меньше недели…
   – Как интересно! Поясни заодно, кто он такой – этот твой Гуннер Нильсен.
   – Ну… своего рода полицейский.
   – И чьи же законы он охраняет?
   – Может быть, лучше он сам тебе расскажет обо всем?
   Губы Луи изогнулись в скептической усмешке.
   – Я жду ответа сейчас, Мариана! Мне кажется, я заслужил его.
   – Мне тоже так кажется, – слабым голосом отозвалась она. – И обещаю: ты получишь ответы на все свои вопросы после того, как отдохнешь и будешь в состоянии воспринять информацию с достаточно ясной головой.
   – Иначе я «ничего не пойму»?
   – Не исключено, что ты все равно ничего не поймешь, но я, по крайней мере, попробую объяснить тебе.
   – А почему я должен быть уверен, что ты не ускользнешь, пока я буду спать?
   – Я никуда не собираюсь убегать. Сейчас уже поздно. Мы с Гуннером, если честно говорить, совершили ошибку. И теперь должны расплатиться за нее.
   Окинув ее изучающим взглядом, Луи, наконец, махнул рукой.
   – Хорошо, я не имею ничего против. Самое главное для меня – это чтобы ты оставалась здесь. Встретимся через несколько часов. – Он двинулся к двери. – Только не вставай с постели, отдохни, как следует. Я пришлю к тебе миссис Маггинс, она принесет завтрак.
   – Может, хватит нянчиться со мной? Легкая улыбка промелькнула у него на губах.
   – Боюсь, не получится. Это уже начинает входить У меня в привычку…
   Дождавшись, когда он закроет дверь, Мариана откинула одеяло в сторону и попыталась встать. Колени ее еще слегка дрожали от слабости, но, тем не менее, она чувствовала себя намного лучше, чем за день до того. А значит, хватит валяться в постели! То, что произошло вчера ночью, разнесло в пух и прах, выстроенный ею план. И разбитые кусочки не так просто будет собрать… Надо постараться чем-нибудь занять себя и хотя бы на время заглушить страх, который вызывала эта рассыпавшаяся мозаика.
   Мариана заставила себя медленными шагами дойти до ванной комнаты. Через час она, искупавшись, оделась и готова была отправиться на поиски Гуннера, когда услышала стук в дверь. А вслед за этим стуком в комнате появился и он сам.
   – Сегодня ты выглядишь значительно лучше, – с облегчением улыбнулся Гуннер. – Не тот полутруп, который появился ночью на лестнице.
   – Я себя и чувствовала соответственно, – призналась Мариана. – И сейчас еще коленки дрожат от слабости.
   – А больше ты ничего не испытываешь? – встревоженно спросил он. – Подумай хорошенько!
   – Ну, разве что легкую боль в суставах. Чего ты так переполошился?
   – Как и полагается в таких случаях, – пробормотал Гуннер, не отвечая ей. – Садись. Нам надо потолковать кое о чем.
   – Как хочешь, – Мариана пожала плечами и села на банкетку возле окна. – О чем же ты собирался поговорить со мной?
   – Прежде всего – почему ты не позвонила в условленное время? Ты же знала, что должно было последовать за этим!
   – Я не могла позвонить…
   – Что с тобой произошло?
   – Случайность, – непринужденно ответила она. – Я упала…
   – Упала?! Где?
   – В саду.
   – Странно. Неуклюжей ты никогда не была. Как это случилось?
   – Какая разница? Сейчас мне уже лучше.
   – Нет, это большая разница! – грубовато перебил ее Гуннер. – Не могу же я оставить тебя в таком месте, где происходят подобные «случайности». Мне уже пришлось пустить в ход такую малоприятную вещь, как виброфон, – прошлой ночью, чтобы миновать охранников. И, кстати, почему была вырублена телефонная линия? Мне все это не нравится, Мариана. По-моему, будет лучше, если я останусь здесь, пока ты не поправишься. Чтобы «несчастный случай» не повторился.
   – Но в этом нет ни малейшей необходимости! Луи и так пострадал из-за меня.
   – Ничего с твоим Луи не сделается, – нахмурился Гуннер. – Он оказался очень сильным мужчиной. Пожалуй, одним из самых сильных людей, которых я встречал за пределами зоны. Мне даже показалось, что ты все время была вместе с ним…
   Сердце Марианы забилось, когда она осознала, что Гуннер имеет в виду.
   – Меня не было с ним! И не могло быть, ты же знаешь. Наверное, я просто слышала шум внизу и представила себе…
   – Ты подсоединилась к нему! – упрямо повторил Гуннер. – Только невероятная внутренняя связь могла поднять тебя из постели в таком состоянии, в котором ты находилась. Он так много значит для тебя, Мариана?
   Она открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла и только покачала головой:
   – Не знаю, – наконец прошептала она. – Рядом с ним я чувствую… мне трудно передать это ощущение. Гуннер посмотрел ей в лицо. *
   – Тебе придется найти определение, – губы его сжались. – Потому что нам предстоит выяснить одну очень важную вещь.
   – Что ты имеешь в виду? – упавшим голосом спросила Мариана.
   Гуннер помедлил, а потом неохотно выговорил:
   – Эндрю считает, что у тебя начинается нарушение «равновесия»…
   Слова крестного потрясли Мариану, ее охватил ужас.
   – Ерунда! Этого не может быть! Я себя чувствую совсем не так, как те…
   – Почему ты не хочешь признать это, черт побери?! Если ты подсоединилась к нему, не нужно никаких других доказательств. Пойми: чем раньше ты осознаешь свое состояние, тем больше шансов…
   Мариане показалось, что ее снова окутывает темнота. Она вспомнила свои сомнения, ночные кошмары…
   – Нет! Это совсем другое дело! Перестань пытать меня!
   – Другое дело? Но какое именно, Мариана? Вот что я пытаюсь понять!
   – Я люблю его, – сказала она, только в последнюю секунду осознав, что сейчас произнесла. Глаза ее округлились от страха, она в отчаянии прижала руки к груди. – Нет! Только не это!
   – Я предполагал, что такое может произойти…
   – Но я не хотела этого! Не может быть! – воскликнула Мариана, хотя уже прекрасно понимала, что и в самом деле влюбилась. – Даже если так, думаю, что мне удастся справиться.
   Мягкая улыбка появилась на лице Гуннера.
   – Не стоит так пугаться. Ничего плохого в этом нет. Бено вчера стоял на страже твоих интересов, как лев. Значит, он способен подумать о том, как тебе будет лучше. И если ты расскажешь ему, в чем дело, наверное, он сумеет дождаться, когда все завершится.
   – В этом нет никакой надобности, – решительно возразила Мариана. – Я не чувствую, что утратила «равновесие».
   – Послушай, что я скажу тебе, – строго сказал Гуннер. – Ты когда-нибудь видела, чтобы Эндрю ошибался?
   – Нет, но я не вижу также…
   – Он сказал мне, что начал беспокоиться еще до твоего отъезда из зоны, что кое-какие признаки нарушения «равновесия» стал замечать еще год назад. И он попросил меня: если я замечу хоть что-нибудь подозрительное, то должен немедленно привезти тебя домой. Ты знаешь, каким образом действуют эмоции и сильные переживания на тех, у кого нарушается «равновесие».
   Мариана закрыла глаза, потому что страшные воспоминания захлестнули ее, и с трудом выдавила из себя:
   – Знаю…
   – Тогда поговори с Бено! Объясни ему, в чем вся
   Сложность.
   Глаза Марианы сверкнули от переполнявших ее
   Чувств.
   – А ты знаешь, какая жизнь выпала на его долю? – спросила она требовательным тоном. – Я не собираюсь забивать ему голову еще и моими сложностями: Луи хватает по горло своих. Он заслужил хотя бы
   Толику счастья…
   – Не горячись! – осадил ее Гуннер. – И не расстраивайся. Хуже этого для тебе ничего и придумать нельзя. Постарайся сохранять безмятежность духа.
   – К черту спокойствие и безмятежность! Ты ошибаешься насчет меня!
   – А я тебе советую как следует поразмыслить над этим вопросом. Эндрю уверял меня, что ты сопротивлялась этому всю жизнь. Ради Бога, признайся, пока не поздно! – Неподдельная нежность смягчила резкие черты Гуннера. – Мы все любим тебя, Мариана. Позволь нам помочь тебе!
   Но они оба прекрасно знали, как мало надежды было на то, что кто-то может помочь в подобной ситуации. Мариана скрестила руки на груди, чтобы унять
   Дрожь.
   – Я не… – ей с трудом удалось сглотнуть застрявший в горле комок. – Мне страшно, Гуннер!
   – Не стану вводить тебя в заблуждение: тебе есть, чего бояться, Мариана. Окажись на твоем месте, я перепугался бы ничуть не меньше. Но Эндрю может помочь. Он сказал, что недавно им удалось добиться необыкновенных успехов.
   – Да? – рассеянно спросила Мариана и глубоко вздохнула. – Ну, что ж, считай, что тебе удалось убедить меня. Но я хочу, чтобы ты завтра же вернулся в Компаунд.
   – Без тебя я не поеду!
   – Через несколько дней я приеду сама. Не беспокойся, Гуннер. Со мной все в порядке. Мне просто нужно развязать один узел, который завязался сам собой…
   – Бено?
   Она быстро кивнула.
   – Мы с тобой оба виноваты перед ним. Каждый из нас на свой лад причинил ему вред: ты – физически, я – морально. Но я найду способ, как исправить случившееся.
   Ответом ей был глубокий вздох.
   – Проще всего сказать ему правду, – проворчал Гуннер.
   – Именно это я и собираюсь сделать.
   – Рассказать обо всем?!
   – Во всяком случае – о главном, – она печально улыбнулась. – Все остальное не имеет такого большого значения. А теперь поезжай домой и постарайся убедить Эндрю, что я справлюсь.
   – Лгать ему я не собираюсь!
   – Тогда просто скажи, что я скоро вернусь, и после этого поговорим о том, что можно сделать. Такой ответ его удовлетворит?
   – Может быть…
   – Тогда так и поступим. – Мариана поднялась, подошла к Гуннеру и поцеловала его в щеку. – А теперь уходим поскорее, пока Луи не проснулся. Мне проще объясниться с ним наедине. Иначе он постоянно будет ощетиниваться при виде тебя.
   – Я привык к тому, что при виде меня все ощетиниваются. – Гуннер поднялся с кресла. – Кстати, Мариана, если уж ты так привязалась к нему, может быть, пригласить его в Компаунд?
   Она медленно покачала головой.
   – Нет, Гуннер. Луи заслужил лучшего. Гуннер помедлил, прежде чем повернулся и прошел к двери.
   – Даю тебе неделю. При условии, что ты будешь звонить каждый вечер. Договорились?
   – Начиная с понедельника – каждый вечер.
   – И обещай мне: если ты заметишь, что начинается резкий упадок сил, что ты впадаешь в сонливость, что вообще начинается какой-то перекос, ты переменишь свой план и немедленно вернешься.
   – До скорой встречи, Гуннер…
   – Ты не даешь мне обещания?
   – Мы виноваты перед ним, – повторила Мариана, упрямо вскинув голову. – И мне хочется исправить ошибку – независимо от того, сколько времени понадобится на это.
   – Ладно, тебя не переспоришь. Только, пожалуйста, постарайся не затягивать слишком долго, – с болью в голосе проговорил Гуннер.
   Едва только дверь за ним закрылась, как в комнату проскользнула Маггинс, толкая перед собой столик с
   Подносом.
   – Устраивайся поудобнее и поешь. Мистер Луи потребовал, чтобы ты съела все до последнего кусочка.
   – Только не сейчас, Маггинс.
   – До последней крошки! – послышалось негромкое жужжание – это миссис Маггинс разворачивалась возле кровати. – Ты у нас большая умница, но как ты заставишь свою головку работать, если ее нечем будет питать? Ты просто ослабеешь, вот и все.
   Мариане давно хотелось заставить свою голову работать. Последние дни она жила исключительно эмоциями, а это ни к чему хорошему привести не могло. Вот и теперь, после разговора с Гуннером, все ее чувства были взбудоражены. Она даже на какой-то миг пожалела о том, что он не заставил ее силой уехать с ним в Компаунд, где не было Луи и ей не пришлось бы делать такого болезненного выбора. Но она не смогла бы убежать от себя и там! Боже, ей так не хотелось верить в диагноз, поставленный Эндрю…
   – А теперь ляг в постель, – посоветовала Маггинс.
   Мариана послушно побрела к постели. Маггинс права. Ей надо набраться побольше сил для того, чтобы ответить на все вопросы Луи, а потом постараться исправить свою ошибку.
   – Вот какая хорошая, послушная девочка, – пропела Маггинс, устанавливая поднос на постели.
   – Я не девочка! – раздраженно воскликнула Мариана.
   Она чувствовала себя сейчас старой, как Мафусаил, и сомневалась, сможет ли когда-нибудь снова стать той девочкой, которая всего несколько дней назад пришла в сад Луи. За это время все так изменилось! Вернее, переменилась она сама. «Но утрата „равновесия“ тут ни при чем! – пыталась убедить себя Мариана. – Ведь любовь тоже способна изменить человека…»
   – Почему ты не разбудила меня раньше?
   Мариана оторвала взгляд от бумаг, лежащих на столе, и увидела Луи, который, нахмурившись, стоял напротив нее.
   – Зато ты выглядишь теперь намного лучше.
   – Еще бы! Проспал чуть ли не сутки… Тебе надо было разбудить меня.
   – Зачем? Тебе необходимо было выспаться. Обычно после встречи с Гуннером требуется немало времени на то, чтобы прийти в себя.
   – И где же твой убойный крестный отец?
   – Я отослала его обратно. Луи сел в кресло возле стола.
   – Мне кажется, нам надо обсудить кое-какие вопросы, – решительно заявил он. – Я уже сыт по горло! Объясни мне, наконец, что за чертовщина здесь творится. Во-первых, каким образом ему удалось пройти в дом? Каким образом вообще вам удается проникать всюду незамеченными?!
   – Для Гуннера это не составляет никакого труда. А мне помог он.
   – Но почему для него это не составляет труда?
   Мариана откинулась в кресло, изучающе глядя на Луи. Глаза его сузились, выражение лица выдавало напряженную работу мысли. Было ясно, что его блестящий ум уже начал производить кое-какие сопоставления.
   – Скажи сам. Мне кажется, ты нашел правильный ответ.
   – Видишь ли, то, к чему я пришел, лежит за пределами здравого смысла. – Луи усмехнулся. – Впрочем, то, что произошло вчера, – тоже из ряда вон выходящий случай.
   – Значит, твои умозаключения верны…
   – Контроль над умами? – быстро спросил Луи. Она кивнула:
   – Но это только вершина айсберга.
   – Я знаю, что русские собирались проводить эксперименты в этом направлении. Значит, зона расположена в России?
   Мариана отрицательно покачала головой.
   – В Седикане. Кланад находится под защитой шейха Бен Рашида.
   – Ничего не понимаю! Какой еще «кланад»?
   – Ох, это долгий разговор. Попытаюсь рассказать вкратце. Кланад – это группа беженцев, которые покинули Саид Абебу много лет назад и образовали что-то вроде небольшого сообщества в Седикане. Среди них было много ученых, которых преследовали в Саид Абабу с тех пор, как власть там захватил диктатор. Сместить диктатора с помощью силы они не могли и поэтому решили действовать доступными им способами… Короче говоря, они поставили над собой эксперимент: ввели в мозг некий химический препарат, который должен был вызвать ряд трансформаций…
   – И что же? Им удалось добиться успеха?
   – В каком-то смысле – да.
   – Ты хочешь сказать, что они способны проникать в сознание других людей и воздействовать на умы?
   – Да, в той или иной степени. Наверное, тебя удивляет, почему они не сообщили мировой общественности о своем открытии?
   – О, нет! Как раз это меня нисколько не удивляет. Я прекрасно знаю, что большинство людей относится к проекту воздействия на мозг еще более настороженно, чем к созданию роботов. Твои родственники и друзья, наверное, считают, что будут в большей безопасности, если никто ничего не узнает о них.
   – Конечно, – быстро проговорила Мариана. – Но поверь мне: нет никаких оснований бояться кланада. У нас приняты соответствующие законы, и многие из них более жесткие, чем в других странах. Никто из нас не имеет права без разрешения самого человека проникать в его мозг. И говорить о каком-либо контроле над разумом тем более нет оснований – за исключением тех случаев, когда дается особое разрешение Совета.
   – В который входит и твой крестный папочка?
   – Да, и мой брат Эндрю. – Мариана взглянула ему прямо в глаза. – Ты веришь мне?
   – Если бы ты рассказала нечто подобное два дня назад, я бы только расхохотался. Но благодаря тому, что продемонстрировал твой крестный отец, большая часть сомнений отпала. Так что приходится поверить, – Луи встряхнул головой. – Хотя все это совершенно невероятно.
   – Большинство людей называет нас выродками, – печально улыбнулась Мариана. – А некоторые просто смеются над нами. Но ты ведь сам догадался о многом, пообщавшись со мной и Гуннером.
   – Ну, я вряд ли могу служить примером. Ведь в твоем досье наверняка указано, что мои родители – цыгане. Так что я родился с верой в такие вещи, которые вызывают насмешку у других людей. – Он пожал плечами. – А кроме того, я прекрасно знаю, что такое быть вне общества, вне закона… Скажи, ты тоже унаследовала тот дар, которым обладают твои соотечественники?