– Он зашел ко мне на рассвете и после этого вскоре уехал.
   – Куда уехал?
   – Я упаковал твои вещи. Рикардо хочет, чтобы к его возвращению тебя уже не было на острове.
   Надо начинать все сначала.
   – Тогда он должен приготовиться отсутствовать черт знает сколько времени, и ему придется управлять этой страной из добровольной ссылки. Я не собираюсь уезжать. – Лара убрала волосы с лица, пытаясь справиться со слезами. – Я должна была заставить его рассуждать здраво, когда он был здесь, со мной, черт побери. Откуда я знала, что он сбежит, пока я сплю. Она вскочила и завернулась в покрывало.
   – Где мое платье? Я должна ехать. Она увидела лежащее на полу платье, схватила его и направилась в ванную.
   – Пошли ко мне за одеждой, Пако, хорошо?
   – Рикардо не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что ты была у него.
   – Тогда сходи сам, пока я приму душ. Я поеду за ним.
   Пако отрицательно покачал головой.
   – Он мой командир и президент моей страны. Он приказал мне отвезти тебя в Штаты.
   – Но он еще и твой друг, черт возьми. – Лара посмотрела ему в лицо. – Я не могу позволить ему уйти сейчас. Ты знаешь, как он несгибаем. Я не могу дать ему шанс снова построить эти стены, которые я разрушила этой ночью. – Она прошептала:
   – Прошу тебя, Пако, не заставляй меня уезжать.
   Он все еще колебался, затем, смирившись, вздохнул.
   – За неисполнение приказа он может предать меня военному суду.
   – Нет, он этого не сделает. Расследование привлечет ко мне внимание общественности, а на это он никогда не пойдет.
   Пако слабо улыбнулся.
   – Это правда.
   У двери в ванную Лара снова остановилась.
   – Куда он поехал?
   – Он поехал домой.
   – Домой? Я думала, что он живет теперь во дворце.
   Пако покачал головой.
   – Домом для Рикардо всегда было ранчо. Правительство официально вернуло ему его собственность после поражения хунты.
   – А где это?
   – Около семидесяти пяти миль к югу от города.
   – Ты отвезешь меня туда?
   – Почему бы нет? Хуже мне уже не будет.
   – Спасибо, Пако.
   – Не за что. – Пако помолчал. – Это твой последний шанс, Лара. Я не смогу ослушаться Рикардо еще раз. Ты уверена, что хочешь попытаться? Я еще не видел его более решительным.
   – Он сдастся. – Лара закусила нижнюю губу. – Господи, как я надеюсь, что он сдастся. Этот чертов самоконтроль… Почему он такой сильный?
   – Эта сила помогала ему остаться живым в течение последних десяти лет.
   – Я знаю. Я знаю. Я все это знаю. – Она отвернулась и распахнула дверь в ванную. – Волшебник-крысолов, Великий освободитель, живая легенда!

Глава 10

   Белый каменный дом с красной черепичной крышей и коваными узорными решетками на окнах верхнего этажа.
   Разве ты не узнаешь эти узорные решетки, которые приказал поставить твой отец, чтобы оградить тебя от нескромных поклонников?
   В тот вечер в тюрьме Рикардо дал ей свой собственный дом.
   – Он точно такой же, – прошептала Лара.
   – Что ты сказала?
   Пако проехал мимо дома и конюшни и остановил джип рядом с «Мерседесом», на котором был укреплен национальный флаг Республики Сент-Пьер.
   – Неважно.
   Пако посмотрел на закрытые ставнями окна.
   – Дом выглядит совсем нежилым.
   – Я не думаю, что он в доме. – Лара поспешила выйти из машины. – Где здесь озеро?
   – До него около четверти мили. Нужно подняться на холм. – Он показал рукой на юг. – Хочешь, чтобы я отвез тебя?
   Лара покачала головой.
   – Мне нужно время подумать. Пако тоже вышел из машины и встал, облокотившись на крыло.
   – Тогда я подожду тебя здесь.
   Лара почувствовала, что он не верит в ее попытку переубедить Рикардо и готовится собирать обломки. Господи, как она надеялась, что он окажется не прав.
   Она кивнула в знак согласия и начала быстро подниматься на холм. Лара заметила, что ее бьет дрожь. Так страшно ей не было даже тогда, когда Хурадо в первый раз вел ее по двору аббатства в камеру к Рикардо Ласаро.
   Ранчо Рикардо было так же прекрасно, как нарисованная им для нее картина. Ее взгляд рассеянно блуждал по ослепительно ярким, цветущим холмам.
   Лара поднялась на вершину и прямо перед собой, в долине, увидела маленькое озеро, окруженное высокой травой и кипарисовыми деревьями.
   Рикардо стоял на берегу, и его отсутствующий взгляд скользил по сверкающей поверхности воды, на которой плавали водяные лилии.
   На гладкой поверхности озера плавают водяные лилии, а мой пес, лабрадор, бегает по берегу, пытаясь поймать озорную белку.
   Первый раз Лара видела его в простой штатской одежде – на нем были черные брюки и белая рубашка, – и на глаза девушки навернулись слезы. Он выглядел таким ранимым и беззащитным. Уязвимым и… одиноким.
   Лара начала спускаться с холма.
   Должно быть, он почувствовал ее присутствие и обернулся. Лара увидела, как напряглось его тело, когда он заметил ее приближение. Она прошептала молитву.
   – Все именно так, – сказала Лара. – Так я и представляла себе ранчо. Дом, узорные решетки, озеро. Не хватает только большой собаки.
   – Хайме давно уже мертв. Все они умерли. Господи, какой промах! Меньше всего она хотела напоминать о его потерях.
   – Как ты сюда попала? – спросил Рикардо.
   – Меня привез Пако. Он считает, что ты его за это убьешь. – Лара остановилась перед Рикардо. – Я обещала защитить его от тебя.
   Все мускулы его тела были так напряжены, что он напоминал скорее античную статую, чем живого человека, лицо ничего не выражало.
   – А кто защитит тебя от меня? Я думал, что ты умеешь понимать намеки. Между нами все кончено, Лара.
   – Но ты ведь знаешь меня и мое упрямство. Я не понимаю намеков.
   – Но что может быть яснее? Я не хочу тебя, я не хочу твоего ребенка, я не хочу…
   – Перестань! – Ее руки сжались в кулаки, а из глаз брызнули слезы. – Я устала слушать, как ты твердишь эту ложь. Ты любишь меня. Черт побери, я знаю это. – Боже, как она надеялась, что это правда! – Ты любишь меня, и я нужна тебе.
   Рикардо молчал, такой же сильный и неуязвимый, как неприступная крепость.
   Сдайся. Пожалуйста, сдайся.
   Лара приблизилась к нему еще на один шаг.
   – Ты чертовски глуп. Разве ты не понимаешь, что мы можем дать друг другу? Мы любим друг друга, и у нас будет ребенок. Ты хотел, чтобы у тебя был кто-нибудь, принадлежащий только тебе, и теперь ты получаешь полный боевой комплект.
   Лара закрыла глаза.
   – Что я сказала! Я ничего не могу объяснить как следует. Видит Бог, я не хотела напоминать тебе о стрельбе и об оружии. Я знаю, из-за чего ты переменился в тот день, когда тебя ранил снайпер.
   – Он чуть не убил тебя, – хрипло сказал Рикардо.
   В ее душе шевельнулась надежда. Лицо Рикардо по-прежнему ничего не выражало, но в голосе слышалась боль.
   – Он целился в тебя. Эта пуля предназначалась тебе. Разве я оттолкнула тебя из-за того, что это может повториться? Я слишком эгоистична, чтобы так поступить. Мне нужно все счастье, которое я могу получить. Я хочу быть как можно ближе к тебе и оградить тебя от всего…
   – Не всегда можно оградить близкого человека. Иногда, сколько бы ни было принято предосторожностей, случается самое страшное.
   – Тогда мы посмотрим в глаза своей судьбе. Он покачал головой.
   Лару охватила паника, слезы, стоящие в глазах, снова потекли по щекам.
   – Не смей качать головой! Ты любишь меня. Скажи это. – Она шагнула к нему, схватила его за плечи и начала трясти. – Ты же видишь, как мне плохо. Скажи это.
   Его руки гладили ее щеки, стараясь стереть и слезы, и боль.
   – Господи, – хрипло сказал Рикардо. – Разве ты не понимаешь? Я не могу это сказать. Я не могу позволить, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
   – Я ничего не понимаю. Я не твой отец и не твоя мать. И я не потерянные тобой друзья. Я не твоя собака. Я – это я! Это мой выбор. – Она снова трясла его. – Ты говорил, что каждый имеет право сделать выбор, но ты отнимаешь у меня право на самое главное решение в моей жизни. Я не могу тебе этого позволить!
   – Пожалуйста, не плачь. Это заставляет меня… страдать.
   – Ты думаешь, я не страдаю? Мое сердце истекает кровью. – Лара подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Я пробовала убеждать, соблазнять, объяснять, но на тебя ничего не действует. Ты же знаешь, что меня нельзя сейчас огорчать. Наш ребенок родится с ужасным характером и будет…
   – Таким же упрямым, как его мама, – тихо сказал Рикардо.
   – Мне приходится быть упрямой. Ты не хочешь соглашаться со мной. Но я не уеду. Ты слышишь? Тебе придется снова засадить меня в аббатство, если ты хочешь, чтобы я держалась подальше от тебя.
   – Я сжег аббатство.
   – Я забыла. Ну что ж, тогда я буду ходить за тобой беременная и босая и разрушу твою политическую карьеру.
   – Я плевать хотел на свою карьеру.
   – Ты любишь Сент-Пьер. Это все, что ты любишь. – Лара снова трясла его за плечи. – Нет, ты любишь меня. Я знаю, что любишь. Сдавайся, черт побери.
   – Сдаваться?
   – Разрушь эти чертовы неприступные стены, за которыми ты прячешь свое настоящее лицо. Борись с другими. Я на твоей стороне.
   – Если ты перестанешь меня трясти и дашь сказать хоть слово, ты поймешь, что я уже сдался. Лара замерла.
   – Правда?
   Она смотрела ему в лицо, пытаясь прочитать его чувства. Рикардо улыбался, его глаза светились нежностью
   – Правда!
   Он обнял Лару и прижал к себе.
   – Что же мне остается делать? Я не могу допустить, чтобы ты бегала за мной по улицам босая и беременная. И Пако, и Мануэль сочтут это недопустимым для первой леди Республики Сент-Пьер.
   – Не надо шутить. – Лара прижалась к Рикардо и спрятала лицо у него на груди. – Я чувствую себя так неуверенно. Ты был таким чужим, мне трудно поверить, что ты сдался.
   – Я люблю тебя, Лара. – Его руки еще крепче прижали ее к себе. – Слишком люблю.
   – В любви не бывает слишком.
   – Я должен был бы отпустить тебя.
   – Отпустить? Я думала, что ты уже понял, что, чтобы заставить меня уехать, тебе пришлось бы аннулировать мою визу, выслать меня с острова и закрыть границы. – Счастье переполняло ее. Она чувствовала себя пьяной от радости. – Я здесь задержусь.
   – Господи, ну и упрямство.
   – Я ненавижу проигрывать. Я изменила бы себе, если бы позволила тебе выиграть.
   – Я не так в этом уверен. Ты не получишь того, о чем ты мечтала. – Рикардо отодвинулся от Лары и заглянул ей в глаза. – Ни маленького городка, ни озера, ни…
   – Я могу завести собаку, – сказала она беспечно. – Я заведу себе дворнягу, огромную, как ирландский волкодав, куплю ей ошейник с драгоценными камнями и буду натравливать на богатых и знаменитых.
   – Я говорю серьезно. Ты даже не сможешь жить здесь. – Он показал на озеро. – Я живу во дворце, и тебе придется жить там со мной.
   Если мы поселимся отдельно, я не смогу обеспечить безопасность тебе и ребенку.
   Лара поморщилась.
   – Мне почему-то кажется, что телохранители будут охранять нас даже в спальне. Рикардо неожиданно улыбнулся.
   – Может быть, не в спальне, но повсюду в других местах.
   Он стал серьезен.
   – Я боюсь за твою жизнь. Я не хочу терять тебя.
   – Ты не хочешь потерять меня, и я, черт возьми, не хочу потерять тебя. А что до коттеджа… – Лара пожала плечами. – Он может подождать.
   Рикардо поцеловал ее.
   – А когда я почувствую, что мне надоел дворец, я смогу прийти к тебе, как тогда, в камере, и ты расскажешь мне о ранчо, и мы сможем пережить это… Иногда фантазия бывает лучше реальности.
   – Но не для нас, – сказал Рикардо. – Во всяком случае, с этого момента. – Он коснулся ее мокрых ресниц. – Золотые росинки.
   Лара вспомнила.
   – Как ты можешь цитировать мне стихи, когда у меня красные глаза и я шмыгаю носом, как ребенок. Вряд ли сейчас я могу напоминать героиню стихотворения.
   Рикардо не согласился:
   – Можешь. Знаешь, там есть еще одно четверостишие.
   Лара подняла голову и с интересом посмотрела на него.
   – А почему ты не прочитал его мне тогда?
   – Тогда ты еще не сказала мне, что любишь, и я боялся вспугнуть тебя.
   Она подумала о том, как нетерпеливо преследовала его последние два дня.
   – Мне кажется, что это было много лет назад. С тех пор все изменилось. Даже неприступные крепости могут пасть.
   – Сдаться, – поправил ее Рикардо.
   – Сдаться, – повторила Лара. – Какое же там четверостишие?
   Рикардо улыбнулся и, глядя на нее с любовью, прочитал:
 
   Нежный друг, жена, учитель,
   Спутник по дороге Жизни.
   Мне душевную обитель
   Обрести помог Всевышний.