Джордан Николь. Повенчаные страстью

   — Как я уже говорила, от этого выиграем все мы. Я хочу продать свое ранчо за хорошую цену, а это невозможно, если война не прекратится. Но в целом перемирие принесет пользу каждому скотоводу на этой территории. Если ущерб, причиняемый собственности, сократится хотя бы наполовину, мелкие ранчо станут процветать, вместо того чтобы едва сводить концы с концами. Но это еще не самое главное, — настойчиво убеждала Кэтлин. — Только подумайте, что значит жить в мире, Слоун! Какой станет жизнь, если террор наших отцов наконец-то закончится. Местные жители избавятся от страха. Вам не придется опасаться за будущее своей дочери. Не-
   зачем будет бояться, что какой-нибудь овцевод решит отомстить вам, избрав ее мишенью.
   — Я внимательно слушаю вас, — проговорил Слоун.
   Кэтлин вздохнула с облегчением, понимая, что всерьез завладела его вниманием.
   — Если мы не порвем с прошлым, ни у кого из живущих здесь не будет будущего.
   — Как же вы предлагаете остановить войну, продолжающуюся уже двадцать лет?
   Кэтлин в досаде скривила губы.
   — Пока не знаю, но должен же быть какой-то способ! В непрекращающемся насилии невозможно обвинить одного человека, вражда стала неуправляемой. Каждую неделю случаются трагедии, от которых страдает та или иная сторона. Стоит им встретиться, и вспыхивают перестрелки и драки. Месть не угаснет сама по себе. Надо остановить ее. И я думаю, начать надо с вас, Слоун.
   Он выжидательно поднял бровь.
   — Вы могли бы прекратить насилие, если бы захотели, — настаивала Кэтлин. — Ваши сторонники послушаются вас. Вы могли бы поговорить с ними, предложить перемирие. Они достаточно доверяют вам, чтобы последовать вашему примеру.
   — А вы, как дочь Адама Кингсли, сумеете справиться с овцеводами?
   — Не знаю, но я попробую.
   — Так что же вы предлагаете?
   — Если бы все мы сразу сложили оружие… может, создали бы нечто вроде совета, в котором члены обеих сторон решали бы споры…
   Он и в самом деле слушал ее, заметила Кэтлин, слушал внимательно, не пропуская ни слова, не выказывая ни малейшего цинизма. То, что Слоун подозрительно относится к любому предложению, исходящему от Кингсли, было совершенно естественно. И это не смущало Кэтлин, понимала она и то, что возможности заключить мир может больше не представиться.
   Спустя некоторое время настороженность Слоуна угасла настолько, что он предложил гостям выпить кофе и попросил экономку принести его. К тому времени как Слоун снова уселся в кресло, он, очевидно, успел избавиться от скептицизма и пришел к твердому решению прекратить вражду.
   Пока они вели серьезную и оживленную беседу, Джейк наблюдал за Кэтлин. Он был готов аплодировать ее стремлению к миру, хотя отчасти это стремление было эгоистичным. Но она уж точно не задержится в Колорадо, если вражда будет продолжаться, а Джейк отчаянно желал, чтобы она осталась. Ее место было здесь, а не в каком-то пансионе на Востоке. Девчонка-сорванец превратилась в изящную леди, но ее корни были здесь, в горах. Рядом с ним.
   Джейк прищурился, оглядывая сидящего рядом с Кэтлин щеголя. До сих пор он не предвидел подобной опасности. Джейк пришел в негодование, узнав, что Кэтлин обратилась за помощью к какому-то заносчивому учителю, и не мог удержаться, чтобы слегка не поддразнить ее.
   Увидев, как галантно Уитфилд предложил Кэтлин блюдо с имбирным печеньем, он почувствовал укол ревности. Это ему, Джейку, следовало сидеть рядом с ней и вместе размышлять, как прекратить войну.
   Он считал Кэтлин своей женщиной, был по отношению к ней собственником до мозга костей. Она и вправду принадлежала ему, пусть даже пока отказывалась это признать. Джейк не мог высказать, как его тянет к ней, не мог объяснить, какой взрыв страсти испытывает каждый раз, дотрагиваясь до нее. Четыре года разлуки не приглушили его чувств,
   Джейк смотрел на склоненную голову Кэтлин и боролся с желанием броситься к ней. Недавние воспоминания были еще живы: он отчетливо видел, как Кэт отвернулась от него той ночью. А он хотел, чтобы она с радостью отвечала на его ласки.
   Несомненно, он окончательно лишился разума, движимый одним лишь желанием — обладать Кэтлин. Когда она была рядом, он пребывал в непрестанном возбуждении, все его чувства обострялись, тело ныло в ожидании блаженства. Она наполняла его мысли и сновидения. И Джейк знал: его одержимость не иссякнет со временем — его будет с новой силой тянуть к Кэтлин.
   Но ему предстоит ожесточенная борьба, если Кэтлин предпочла ему утонченного, благовоспитанного щеголя вроде Уитфилда. Джейк перевел взгляд на учителя, а затем вновь уставился на Кэтлин.
   Он сумел стать помощником маршала — не из желания получить это место, а потому, что надеялся заслужить одобрение Кэт. Но она не доверяла ему, не верила, что он изменился. Она посмеялась ему в лицо, и заветная цель сразу показалась никчемной, радость исчезла, сменившись досадой и горечью.
   Но все недовольство Джейка улетучилось, когда Кэтлин попросила у Слоуна разрешение подержать на руках его дочь, когда та заплакала. Кэтлин принялась осторожно укачивать ребенка, прижав его к груди, а ее напевный голос сразу успокоил Дженну, которая вскоре закрыла глазки. Но это зрелище отозвалось острой болью в сердце Джейка, и эта боль не проходила. Она любит детей, подумал он с тоской, сколько времени они потеряли! Ведь Кэтлин могла уже быть матерью его детей.
   К тому времени как разговор завершился, малышка крепко спала. Кэтлин и Слоун договорились предложить перемирие другим владельцам ранчо и решили встретиться в конце недели, чтобы обсудить результаты. Затем Кэтлин поднялась, прощаясь с хозяином дома.
   С печальной улыбкой она передала спящую девочку экономке Слоуна, и пока благодарила хозяина за гостеприимство, в разговор вмешался Джейк.
   — Я провожу тебя до повозки.
   Кэтлин нахмурилась, взглянув на него.
   — Благодарю, меня проводит Вернон.
   Не обратив никакого внимания на ее слова, Джейк взял ее за локоть и потянул к двери. Кэтлин не сопротивлялась. Когда они достигли веранды, Джейк прошептал, склонившись к ней:
   — Отделайся от него поскорее, Кэт.
   — Что?
   — Скажи этому учителю, чтобы он убирался. Я не желаю видеть, как он крутится вокруг тебя.
   Кэтлин ошеломленно воззрилась на него.
   — Как ты смеешь приказывать мне! — яростно прошептала она в ответ. — Какое тебе дело до моих друзей!
   Джейк улыбнулся, но его зеленые глаза остались серьезными.
   — Я ничего тебе не приказываю — я предупреждаю. Я не сдамся просто так. Если речь идет о тебе, я способен на все. Ты принадлежишь мне.
   Это было нелепо, но слова Джейка невольно затронули Кэтлин. И одновременно разозлили. Она не удостоила ответом его угрозу.
   Кэтлин не разжимала губ, пока Джейк подсаживал ее в повозку. Вернон занял место рядом с ней.
   — Я сообщу вам о том, как отнеслись к предложению остальные овцеводы, — напоследок сказала Кэтлин Слоуну и отвернулась, намеренно ослепив Вернона улыбкой.
   Братья молча смотрели вслед повозке, которая удалялась в облаке пыли, золотящейся в лучах закатного Солнца. Джейк глубоко вдохнул знакомые запахи дома, коров, лошадей и сочной летней травы и неожиданно заметил, что Слоун с любопытством поглядывает на него.
   — Не хочешь ли поужинать в городе? — спросил Слоун. — А может, и развлечься в салуне? Делла будет рада видеть тебя.
   — Мне сейчас не до женщин. Ухмыльнувшись, Слоун похлопал брата по спине.
   — Черта с два! Беда в том, что ты хочешь женщину, которую не можешь заполучить.
   — Пока не могу, — поправил Джейк. — Но бой только начинается.
   — Значит, это у тебя серьезно, братец?
   — Да. — Джейк долго смотрел на пыльный след, оставленный повозкой. — Похоже, с ней я никогда не сумею порвать,
   — Я знаю почему. — Слоун покачал головой. — Вы вдвоем так искрили, что чуть не спалили мою гостиную и, кстати, напомнили мне, что на следующей неделе — праздник Четвертого июля. Но я готов поставить на тебя десять к одному. И еще хочу сидеть в первом ряду, чтобы видеть весь фейерверк. — Он обнял Джейка за плечи. — Пойдем выпьем что-нибудь. Это тебе не повредит.
   Джейк кивнул. В отличие от Слоуна он не был так уверен в своей победе. В последний раз взглянув вслед повозке, он повернулся к дому.
   Несколько лет подряд он страстно желал Кэтлин. Он вполне мог подождать еще несколько дней.

Глава 8

   Как только решение о перемирии было принято, события начали разворачиваться с головокружительной быстротой. Кэтлин встречалась с самыми процветающими овцеводами, чтобы выяснить, как они настроены, а Слоун проводил такую же работу среди своих сторонников. В течение следующей недели были выработаны и согласованы условия и способы соблюдения договоренностей, и в конце концов стороны пришли к такому решению: представителям обеих сторон надлежало вместе объезжать территорию, чтобы вовремя предотвращать неприятности, а совет владельцев ранчо должен был решать любые возникающие споры. Поскольку Вернон Уитфилд не принадлежал ни к одной из сторон, было решено назначить его главой совета и поручить ему надзор за переговорами.
   Большинство работников ранчо и жителей города с радостью встретили конец войны. Разумеется, от ненависти и подозрительности, копившихся десятилетиями, было трудно избавиться за одну ночь, но мирные времена все же наступали, и начало им было положено в канун празднования Четвертого июля.
   Весь день продолжались пикники, скачки и бейсбольные матчи, а после праздничных фейерверков предполагалось устроить танцы на нейтральной территории под надзором Сары и Харви Бакстер, владельцев лавки из Гринбрайера; надзор требовался, чтобы невзначай не вспыхнула ссора между недавними противниками, до сих пор отмечавшими один из самых шумных праздников Колорадо порознь.
   Кэтлин хлопотала до последней минуты, выступая в роли защитницы перемирия, убеждая, уговаривая и умоляя. Она удивилась, словно чуду, оказавшись вдруг в повозке рядом с Верноном, направлявшимся на пикник, который должен был состояться в полдень чуть севернее города.
   Выбранное место идеально подходило для задуманного мероприятия: залитый солнцем луг, пестрящий яркими полевыми цветами — водосборами, шпорником, даже ландышами — и окаймленный соснами, лиственницами и величественными голубыми елями.
   Кэтлин вызвалась помочь Саре Бакстер приготовить еду, но когда Вернон остановил повозку в тени деревьев, оказалось, что уже с десяток женщин накрывают длинные столы клетчатыми скатертями и расставляют тарелки.
   Сара встретила Кэтлин с улыбкой и торопливо обратилась к Вернону:
   — Слава Богу, вы здесь, Верн! Я была бы так благодарна, если бы вы присмотрели за детьми! Они совсем расшалились…
   В эту минуту девчушка лет десяти с криком промчалась мимо, преследуемая мальчиком постарше, который с явно недобрыми намерениями сжимал в кулаке лягушку.
   Вернон схватил пробегающего мальчишку за шиворот, с негодованием воскликнув:
   — Сколько раз повторять тебе, Джимми: джентльменам не подобает пугать лягушками юных леди!
   — Но послушайте, мистер Уитфилд, — возразил Джимми, стараясь вырваться из рук учителя, — Полли никакая не леди!
   Вернон поморщился.
   — Ведите себя прилично, молодой человек, — и, с извиняющейся улыбкой повернувшись к ждущим дамам, спросил Кэтлин: — Ты не могла бы помочь мне устроить игру в мяч, чтобы отвлечь этих сорванцов от шалостей?
   Кэтлин улыбнулась.
   — Разумеется, хотя прошло уже слишком много времени с тех пор, как я в последний раз играла в мяч. Я уже позабыла правила.
   Они созвали детей и увели их в дальний конец луга, где вскоре закипела игра. Прошло не меньше часа, прежде чем Кэтлин заметила среди зрителей Джейка и его брата. Сердце Кэтлин забилось медленнее. Джейк выглядел на редкость привлекательным и мужественным в темно-сером, отлично сшитом костюме. Узел галстука подпирал воротничок белой рубашки, а сапоги и ковбойская шляпа придавали ему вид джентльмена с Дикого Запада. Но даже на праздник он явился со своим шестизарядным «кольтом» в кобуре, висящей низко на бедре. А жестяная звезда, пришпиленная к груди, довершала картину: Джейк выглядел как человек, который добывает свой хлеб умением обращаться с оружием.
   Он наблюдал за ней, поняла Кэтлин с трепетом, вернее, не столько за ней, сколько за Верноном. Джейк следил за учителем пристальным, оценивающим взглядом, время от времени посматривая на Кэтлин. В этот ясный летний день она оделась в бледно-серое ситцевое платье с рукавами-фонариками, но каким бы милым ни был этот наряд, Кэтлин порадовалась, что захватила из дома синее шелковое платье, чтобы переодеться ближе к вечеру, перед танцами.
   Джейк не подошел к ней ни после игры, ни в последующие два часа, и Кэтлин была уязвлена его показным равнодушием, хотя мысленно и упрекала себя за глупость. После встречи с Джейком в доме Слоуна прошло больше недели. Кэтлин знала: ему пришлось работать так же упорно, как ей и Маккорду-старшему, чтобы способствовать перемирию, и влияние Джейка сыграло немалую роль. Несмотря на темное прошлое, Джейк пользовался авторитетом среди скотоводов, и они к нему частенько прислушивались.
   Но что бы ни руководило им — стремление произвести на нее впечатление или искреннее желание мира, — Кэтлин знала, что рядом с Джейком следует держаться настороже. Она не доверяла самой себе.
   Кэтлин не осмеливалась проявлять к нему особое внимание — особенно среди жителей городка. Она уже не своевольная девчонка, выходки которой дают обильную пищу сплетницам. Малейшее нарушение приличий только подкрепило бы слухи, ходившие о ней и Джейке четыре года назад, и потому Кэтлин никоим образом не хотела поддерживать с ним отношения. Она боялась, что новый скандал может пошатнуть ее репутацию уважаемой вдовы и тем самым бросить тень на имя ее невинного сына. Открытые преследования Джейка были бы для нее позором. И потому Кэтлин радовалась, что Вернон держится рядом с ней. За последние дни ее дружба с ним окрепла. Он не торопил ее с ответом на предложение — казалось, ожидание не раздражает его. Весь день он не отходил от Кэтлин, и это и успокаивало, и сердило ее: Вернон надежно оберегал ее от Джейка, но в то же время такая защита досаждала ей.
   Она пообедала вместе с Верноном и Бакстерами, после того как насытились все собравшиеся. К празднику приготовили обильную еду — жареную курятину и пышные бисквиты, печеные яблоки, пироги с ревенем и галлоны свежего лимонада, чтобы запить аппетитные кушанья.
   Наступил полдень. Большинство гостей пикника разлеглись на одеялах под деревьями, спасаясь от жары и давая отдых полным желудкам, когда вдруг возле столов разгорелась ссора.
   Кэтлин в этот момент находилась в лимонадном киоске, разливая напиток в жестяные кружки, и ей было хорошо видно, как вспыхнувшая перебранка между ковбоем и овцеводом быстро перешла в кулачный бой.
   Противники уже катались по земле, когда подбежал Джейк и, схватив обоих за шиворот, поставил на ноги. Пленники начали было отбиваться, но, увидев, кто держит их, остановились — вероятно, из уважения и страха перед помощником маршала.
   — Остыньте, ребята, — посоветовал Джейк небрежным тоном, — иначе придется отправить вас в тюрьму, и тогда вы всю ночь проведете под замком — не будет вам ни праздников… — он усмехнулся и взглянул на Кэтлин, — …ни хорошеньких женщин.
   Кто-то в толпе хохотнул, и напряжение рассеялось.
   Кэтлин нехотя обнаружила, что восхищается легкостью, с которой Джейк прекратил драку. Несмотря на праздничную атмосферу пикника, Кэтлин чувствовала себя как на бочке с порохом. Достаточно было единственной ссоры, чтобы вспыхнул пожар и уничтожил первые мирные ростки. Кэтлин была благодарна Джейку, за то что он вовремя пригасил искру раздора.
   Но, подняв глаза, она увидела, что внимания заслуживают не только его методы разрешения споров: Джейк сбросил пиджак и высоко закатал рукава, обнажив переплетенные мускулами предплечья. Он был гибким, сильным, в каждом движении его тела чувствовался дерзкий чувственный призыв, так возбуждавший Кэтлин.
   А когда уголок его рта приподнялся в свойственной только ему одному усмешке, Кэтлин осталось лишь нехотя отвести взгляд.
   В эту минуту к ней подошел маршал Незерсон и попросил наполнить его кружку.
   — Похоже, я только выиграл, сделав помощником Джейка, — многозначительно заметил он, напоминая Кэтлин о ее прежних возражениях.
   — Очевидно, вы правы, — нехотя отозвалась она. — Джейку даже не пришлось вытаскивать из кобуры револьвер — ссора угасла от одного его присутствия. Вероятно, дурная слава преступника и вправду поможет восстановить закон и порядок и окончательно примирить враждующие стороны.
   Кэтлин осуждала Джейка за то, что он зарабатывал себе на хлеб убийствами, но, видимо, теперь Джейк всеми силами старался искупить свою вину. Но для Кэтлин это уже не имело значения. Когда преображение Джейка завершится, она уже будет далеко отсюда. Неожиданно эта мысль опечалила ее.
   Кэтлин с удивлением заметила, что Незерсон не отошел, а стоит рядом, потягивая лимонад.
   — Я искренне благодарен вам, миссис Хьюз.
   — Вот как?
   — Да. — Он прищурил карие глаза. — Пожалуй, мне следует извиниться перед вами. Я считал, что вы только наживете себе неприятности, разъезжая по округе, но вы сделали все возможное, чтобы прекратить вражду; Я считаю, что вы проявили недюжинное мужество.
   Кэтлин слабо улыбнулась его похвале.
   — По-моему, люди сами были рады прекратить кровопролитие.
   — Не знаю, не знаю… Похоже, только женщина способна пробудить в нас, упрямцах, хоть каплю здравого смысла. — Незерсон сдвинул на затылок шляпу, обнажая серебристые волосы. — Я слышал, вы хотите продать ранчо своего отца.
   — Да, если найду покупателя.
   — Какая досада — после всего, что вы сделали, вам приходится уезжать отсюда. Может вам следовало бы задержаться?
   Кэтлин покачала головой.
   — Теперь мой дом в Сент-Луисе.
   — Гм… нет, не понимаю, зачем жить в большом городе, если можно остаться здесь, на богоданной земле, — большим пальцем он указал на величественные горы, вздымающиеся вдалеке.
   — Кэтлин могла бы возразить, что последние двадцать лет «богоданная земля» больше напоминала ад, что она никогда не решится рисковать жизнью сына, живя с ним там, где каждую минуту может вспыхнуть кровопролитная война. Но, поразмыслив, она придержала язык.
   — Ну что же… надеюсь, вы знаете, чего хотите. А пока, если вам и вашим сторонникам понадобится помощь от закона, дайте мне знать.
   — Спасибо, маршал, непременно, — отозвалась Кэтлин, стараясь смягчить суховатый тон. Впервые на ее памяти Незерсон добровольно предложил помощь овцеводам.
   Он отошел, оставив Кэтлин наедине со своими мыслями.
   — Можно ли здесь напиться изнывающему от жажды человеку? — раздался совсем рядом хрипловатый голос.
   Джейк, небрежно подбоченившись, устремил на Кэтлин взгляд зеленых глаз. Не в силах сдержать внезапно забившееся сердце, она занялась делом, торопливо наполняя лимонадом кружку.
   — Ты мастерски разнял драчунов, — заметила она приглушенным голосом, протягивая кружку Джейку.
   Джейк ответил ей обаятельной улыбкой.
   — Что это — неужели комплимент, Кэт? А я думал, ты осуждаешь меня.
   — Так и есть, но ценю твои усилия.
   — Если здесь кто-нибудь и заслуживает похвалы, так только ты. — Джейк кивнул в сторону толпы. — Ничего этого не случилось бы, если бы не ты. Я горжусь тобой: у тебя хватило бы смелости заарканить дикого быка.
   Похвала Джейка произвела на Кэтлин неожиданное впечатление — она вдруг почувствовала, что краснеет. Но еще больше она растерялась, когда Джейк склонился над столом и она уловила слабый запах рома.
   — Ты аппетитно выглядишь, кошка. Так бы и съел. — Кэтлин испуганно сделала шаг назад, но Джейк покачал головой. — Не бойся. Я намерен вести себя прилично.
   Кэтлин вдруг почувствовала, что она пытается улыбнуться.
   — Значит, день будет небывало хорош. — А ты оставишь мне первый танец? — лениво осведомился он.
   — Джейк… — Кэтлин потупилась, его вопрос застал ее врасплох. — По-моему, это неудачная мысль.
   — Почему же? Ты не хочешь, чтобы тебя видели танцующей с преступником?
   Вопрос прозвучал небрежно, но Кэтлин почувствовала сквозящее в голосе Джейка напряженное ожидание.
   — Нет… то есть да… об этом незачем говорить.
   — Ты скорее согласишься танцевать с этим молокососом, который ходит за тобой по пятам?
   Теперь резкие нотки можно было различить без труда.
   Кэтлин распрямила плечи. Джейк не имел права ревновать.
   — Если Вернон не разводит скот, это еще не значит, что он молокосос.
   — Ты думаешь? Да он даже не знает, с какого конца держат револьвер!
   . — Может быть, но, по-моему, это его преимущество, а не недостаток. — Джейк застыл на месте, и Кэтлин многозначительно взглянула на него. — Вернон обладает достоинствами, которых не видать как своих ушей мужчинам, склонным к насилию.
   — Какими же это?
   — Прежде всего — чувствительностью. И покладистым характером. По крайней мере некоторые ценят эти качества. Вернону доверяют обе стороны, и настолько, чтобы позволить ему возглавить совет и решать споры.
   — Может быть. — Джейк пожал плечами. — Но ты отвлеклась. Послушай, Кэт, я прошу всего лишь один танец. Или ты боишься меня?
   Кэтлин настороженно вглядывалась в его лицо. Губы Джейка медленно растянулись в улыбке неотразимого мужского обаяния, и Кэтлин почувствовала, что воля ее слабеет, а нервы тревожно подрагивают. Джейк становился особенно опасным, когда направлял на нее все свое обаяние. Кэтлин едва сдерживалась от желания прикоснуться к этим твердым и прекрасным губам.
   — Ну хорошо, — нехотя пробормотала она. — Один танец. Но не первый — это было бы неприлично.
   Джейк удовлетворенно кивнул.
   — Тогда увидимся вечером.
   Кэтлин смотрела вслед Джейку, упрекая себя в малодушии. Обещать ему танец было, несомненно, чудовищной ошибкой — этот поступок только поощрит Джейка к дальнейшим действиям и даст обильную пищу для сплетников.
   Он пытался вести себя пристойно. И тем не менее чутье подсказывало Кэтлин: надо держаться от Джейка как можно дальше. Но она не смогла победить предательского желания в последний раз оказаться в его объятиях. Это и вправду будет последний раз, поклялась себе Кэтлин. С ней ничего не случится — ведь они будут окружены людьми.
   Несколько часов спустя начались танцы. Фейерверк был красив, но непродолжителен — собравшиеся опасались пожара в сухих лесах, окружающих город. Уже стемнело, но на столах и ветках деревьев расставили и развесили фонари, отбрасывающие таинственные тени. Едва скрипач заиграл веселую песенку, с десяток пар поспешило на луг, служивший площадкой для танцев.
   Кэтлин стояла в первом ряду зрителей рядом с Верноном, постукивая туфелькой, в такт, когда подошел Джейк. Кэтлин переоделась в бальное платье из ярко-синего шелка, в тон глазам — декольтированное, пышное, с рукавами до локтя и турнюром. Искусственные цветы украшали ее черные волосы, собранные в высокую прическу. Вернон уже сообщил Кэтлин, что она выглядит прелестно, но только взгляд Джейка заставил ее поверить в это. Он явно одобрил покрой лифа, облегающего фигуру Кэтлин,
   А когда взгляд Джейка остановился на низком вырезе платья, Кэтлин чуть не задохнулась. Джейк излучал острое, откровенное желание, которое Кэтлин ощущала даже в толпе. Мало того — вид Джейка живо напомнил ей о том, как он ласкал ее грудь той ночью, в кухне. К своему неудовольствию, Кэтлин почувствовала, как ее соски невольно набухают, превращаясь в твердые ноющие бусинки.
   Заметив жадный, хищный взгляд Джейка, Вер-нон решительно шагнул вперед.
   Изумленная несвойственным Вернону поступком, Кэтлин удержала его за руку, опасаясь, что мужчины затеют драку.
   — Вернон, не надо… Джейк, ты же обещал вести себя пристойно, — поспешно пробормотала она.
   — Я стою неподвижно, Кэт, — невозмутимо отозвался Джейк, не сводя глаз с учителя.
   Кэтлин прикусила губу.
   — По-моему, тебе следует пригласить кого-нибудь другого.
   Джейк пристально посмотрел на Кэтлин.
   — Хорошо, но к своему танцу я вернусь. Бросив последний колкий взгляд в сторону Уитфилда, он круто повернулся и затерялся в толпе. Кэтлин невольно почувствовала тревогу. Жеребец никого не подпустит к своей кобыле, а Джейк был настроен так же властно и по-хозяйски, как любой жеребец.
   Но еще больше Кэтлин встревожилась бы, сумей она прочитать мысли Джейка. Он стоял, невидящим взглядом провожая вальсирующие пары, стиснув челюсти и борясь с гневом и диким нетерпением. Он ждал больше недели, пока Кэтлин привыкнет к его возвращению в Колорадо. Но как выяснилось, он только дал сопернику шанс завоевать внимание Кэтлин. Джейк молча казнился. Поступив как подобало джентльмену, он проиграл. Кэтлин только связала ему руки, взяв с него обещание вести себя пристойно.
   Пристойно! Черта с два! Как он мог помнить о манерах, когда ему хотелось лишь одного — утащить ее куда-нибудь, где нет ни души? Мысли о ней не давали ему спать. Каждый раз, едва Джейк закрывал глаза, перед ним как живая вставала Кэтлин.
   Джейк отступил в тень, чтобы его возбуждение не было заметно окружающим. Он был так взбудоражен, что едва держал себя в руках. Видеть Кэт в этом изысканном платье, подчеркивающем изгибы фигуры и выгодно оттеняющем поразительную красоту, было выше его сил. Но вожделение было не единственной причиной безудержной ревности, раздирающей его на куски.