Джойс Бренда. Смертельные обеты

   Бартолла медленно растянула губы в улыбке.
   – Здравствуй, Эван. – Проигнорировав Мэгги, она королевской поступью приблизилась к Эвану. В действительности Бартолла не была особой королевской крови, титул достался ей от престарелого итальянского графа, за которого она в шестнадцать лет вышла замуж. – Нашлась твоя сестра?
   – Нет, не нашлась. Что ты здесь делаешь? Нам всем сейчас очень тяжело, Бартолла.
   – Не сомневаюсь! Кстати, никогда не думала, что Франческа способна обмануть Харта. Я была уверена, что это он разобьет ей сердце – рано или поздно, но разобьет. – Она рассмеялась, явно довольная событиями этого дня. – Не уверена, что Харт будет счастлив видеть твою сестру, когда она вернется.
   – Ты ошибаешься. Он влюблен. У Франчески наверняка что-то случилось, иначе она никогда бы не пропустила венчание. Когда она найдется, они объявят новую дату торжества. – Он заметил, что стал относиться к Бартолле с презрением. Как он будет общаться с ней, когда появится ребенок? Бартолла опять рассмеялась:
   – Я отлично знаю Харта, дорогой, он из тех, кто способен навсегда затаить обиду. Свадьбы не будет никогда.
   «Она ни разу не взглянула на Мэгги, – подумал Эван. – Словно ее здесь нет».
   – У меня нет времени с тобой спорить. Я должен найти кеб для миссис Кеннеди.
   – Тебе лучше посадить ее на поезд, – усмехнулась Бартолла. – Такие расходы не по карману простой швее.
   Эвана затрясло от злости. Мэгги коснулась его руки, и он повернулся к ней, внимая молчаливому посланию во взгляде. Она не хотела, чтобы он расстраивался из-за графини. Эван сдержался.
   – Бартолла, ты выбрала не лучшее время для визита. Моя семья в горе. Мама сегодня никого не принимает.
   – Ты говоришь чепуху, Эван. Я принесла пирожные, Джулии необходимо кому-то поплакаться. Она мне очень нравится, я бы хотела ее утешить.
   Эван отлично знал, что Бартолла хочет лишь позлорадствовать.
   Мэгги сжала его руку, ей явно не терпелось уйти.
   В следующую секунду широкими быстрыми шагами в холл вошел Брэг. Они с Эваном вышли на улицу, а Бартолла проскользнула в коридор с намерением найти в одной из гостиных Джулию.
   – Что ты обо всем этом думаешь? – нетерпеливо спросил Брэга Эван.
   – Думаю, что у Франчески серьезные неприятности, но я найду ее. Можешь на меня положиться.
 
   Ей было страшно выходить из кеба. Особняк Харта был огромен – здание в неоготическом стиле, в основном из угольно-черного камня, было построено совсем недавно и располагалось нескольких кварталах от дома Кэхилов. У Харта еще не было соседей, принадлежащая ему земля занимала значительную часть территории района. Дом окружали лужайки и сады, здесь была и конюшня, и постройки для прислуги, теннисный корт и даже большой пруд. Имение было обнесено высокой кованой оградой на каменном основании.
   Франческа не двинулась с места. Ворота оказались закрыты, несмотря на то что было лишь шесть часов вечера.
   Она дрожала от страха и с трудом сдерживала слезы. Все время получасовой поездки по городу она пыталась представить, что происходило в церкви, когда музыканты начали играть свадебный марш. Должно быть, с мамой случилась истерика, отец почернел от злости. Реакцию гостей Франческа не могла даже вообразить.
   Затем она задумалась, каково было поведение Харта.
   Извозчик распахнул ворота, чтобы кеб мог въехать на территорию имения, и забрался на козлы. Франческа сжалась от ужаса, она больше не могла убеждать себя, что Харт волновался за нее, она слишком хорошо его знает.
   Ее жених обладает взрывным темпераментом и судит о происходящем с точки зрения пресыщенного и крайне циничного человека. Коляска покатилась по усыпанной гравием дороге к дому, Франческа была не в силах бороться с душевными страданиями. Она принадлежала к тем людям, которые считают, что стакан наполовину полон; она никогда не забывала о праве на презумпцию невиновности. Харт о таких вещах даже не задумывался, он никому и ничему не верит.
   Но ведь ей он доверяет, верно?
   Впрочем, это не имеет значения. Франческа боялась, что застанет Харта в ярости.
   Однако все оказалось даже хуже. Франческа неожиданно остро почувствовала скрывающуюся за маской презрения и высокомерия, богатства и власти болезненную ранимость души. Она очень надеялась, что не нанесла Харту болезненный удар, и тут же почти истерично рассмеялась своим мыслям. Сколько раз ее предупреждали, что Колдер Харт однажды разобьет ей сердце?
   Восторг от того, что удалось выбраться из галереи, испарился без следа. Необходимо объяснить Харту, что произошло, успокоить и убедить, если удастся, что необходимо срочно ехать в галерею и забрать ее портрет. И последнее не терпит отлагательств! Полицейскому Франческа ни слова не сказала о портрете, чтобы он не захотел войти внутрь и посмотреть на картину. Она обратила внимание, что он запер дверь перед уходом и проверил замок, но тогда это ее совсем не интересовало. Сейчас же Франческа опять пожалела, что не нашла времени уничтожить портрет.
   Она расплатилась и оглядела ступени. Над входом в особняк не горел свет. Время от времени настроение Харта портилось настолько, что он отпускал всю прислугу, чтобы поразмышлять, побродить в одиночестве в своем особняке-мавзолее, потягивая скотч и любуясь предметами искусства. Франческа была почти уверена, что сейчас он именно в таком настроении, хотя в глубине души надеялась, что гости все же остались. Неизвестно, живут ли в особняке Харта Рат и Грейс, поскольку они построили собственный дом на другом конце города. Оставались Николас Даршан и два сына Рата Брэга.
   Франческа медленно поднялась по ступеням, прошла мимо двух огромных львов по обеим сторонам лестницы. И оказалась у дверей, под крышей, над которой красовался бронзовый олень. Не успела она коснуться рукой массивного бронзового кольца, чтобы постучать, как дверь отворилась. Она так надеялась увидеть Харта, что даже немного удивилась, когда перед ней возник Альфред.
   Франческа поспешно переступила порог.
   – Как он?
   Глаза Альфреда медленно округлялись.
   – Мисс Кэхил! С вами все в порядке?
   Она знала, что одежда ее в беспорядке, она сама растрепана, а руки в царапинах.
   – Не в порядке, но врач мне не нужен – мне нужно поговорить с Хартом.
   – Мистер Харт в библиотеке, занят срочными делами.
   Франческа опешила:
   – Только не говорите мне, что он спокойно воспринял мое отсутствие на церемонии в церкви.
   – Не могу сказать, в каком он сейчас состоянии, мисс Кэхил, но мистер Харт выглядел невозмутимым.
   Франческа отпрянула, потрясенная услышанным.
   – Он пьет? – спросила она, понизив голос.
   В моменты психологического напряжения Харт частенько искал успокоение в алкоголе. В состоянии опьянения он пугал Франческу, но не тем, что проявлял склонность к насилию, она знала, что он никогда не поднимет на нее руку. Сильно выпив, Харт погружался в забытье, его одолевали самые черные мысли, и возникала склонность к самоуничижению.
   – Нет, мэм.
   Франческа молилась, чтобы это было хорошим знаком, – она не причинила ему боль, – он выслушает и примет ее объяснения о том, по какой причине не состоялась свадьба.
   – Спасибо, Альфред. Я сама найду дорогу в библиотеку.
   Дворецкий замялся:
   – Мисс Кэхил, вы так выглядите… Не желаете освежиться?
   Она помотала головой и поспешила в сторону библиотеки, надеясь не встретить кого-то из членов семьи. В доме было неестественно тихо. «Похоже на атмосферу траура», – подумала Франческа и тут же отогнала от себя неприятные мысли. Сейчас она мечтала только оказаться в объятиях Харта.
   Тяжелые двери красного дерева были закрыты. Франческа помедлила, стараясь хоть немного унять биение сердца, и решительно толкнула дверь.
   Харт сидел за рабочим столом, склонившись над бумагами. Он поднял голову и впился глазами в ее лицо.
   – Привет. – Франческа заставила себя улыбнуться.
   Между ними было расстояние равное размерам теннисного корта. Она прикрыла створку и поспешила в глубь комнаты.
   – Харт, прости меня! У меня был самый ужасный день в жизни!
   Харт поднялся и стоял теперь перед ней во весь рост, который был на пару дюймов больше шести футов. В каждом движении чувствовалось, что он старается контролировать и сдерживать себя, но это не помешало ему, словно башне, грозно возвыситься над столом. Разумеется, он видит, какая она грязная и растрепанная. Он переживает за нее!
   – Меня заперли! – воскликнула Франческа. – Я нашла свой портрет, Харт!
   Он не окинул ее привычным беглым взглядом, он смотрел не моргая, словно и не слышал слов.
   – Как я понимаю, ты изменила свое решение, Франческа. Вероятно, ты прозрела.
   Франческа насторожилась.
   – Ты меня слышишь? Меня заперли в галерее, поэтому я не пришла на свадьбу. Прости меня! – выкрикнула она в сердцах. – Я не изменила решения!
   Харт стоял прямо и был похож на статую. Она даже не была уверена, что он дышит.
   – Я знаю, что ты не пришла на свадьбу. – Он говорил таким тоном, будто обсуждал прошедший летний дождь, и продолжал так же монотонно, как и начал: – Ты ранена?
   Неужели ему безразлично, что ее заперли?
   – Нет! Вернее, не в том смысле!
   – Это хорошо.
   Он опустил глаза и взял со стола один из документов.
   Франческа окаменела. Что он делает? Видя ее руки, лицо, порванную одежду, он не спросит, что с ней случилось? Не хочет узнать, где находится этот проклятый портрет, чтобы скорее найти его и уничтожить?
   Харт смотрел на нее так, словно они не были знакомы.
   – Ты хотела еще что-то сказать? Как видишь, у меня много работы.
   – Колдер, ты меня слушаешь? Я нашла тот злополучный портрет, поэтому опоздала. – Франческа едва сдерживала рыдания. – Сейчас мы бы могли быть на празднике в честь нашего венчания! Мы должны обсудить все, что произошло!
   Не сводя с нее взгляд, Харт перебирал листы бумаги. По его лицу было невозможно угадать, что он чувствует и о чем думает. Это лицо было похоже на каменную маску.
   – Меня не интересует, что произошло. Нам нечего обсуждать.
   Франческа похолодела:
   – Что ты сказал?
   Харт опустил голову и принялся перекладывать бумаги. Франческа бросилась к нему. Что с ним случилось? Почему он не злится? Почему не кричит на нее?
   – Я знаю, ты так не думаешь. Тебе не все равно, что случилось со мной сегодня.
   Харт не повернулся и не взглянул на нее, и Франческа сорвалась на крик:
   – Мы должны назначить новую дату свадьбы.
   Харт закончил складывать листы и посмотрел ей в глаза:
   – Свадьбы не будет.
   Франческа вскрикнула и прижала руки к груди.
   – Ты не можешь так думать!
   – Но я так думаю. – Наконец в его голосе послышалось раздражение.
   Франческа не сразу смогла заговорить.
   – Тебе больно, ты разозлен, хоть и не показываешь своего настроения. Мне не стоило сейчас заводить разговор о свадьбе.
   Он странно посмотрел на нее, но ничего не сказал.
   – Невозможно разлюбить человека всего за один час или день, Колдер. – Франческа старалась оправдать его слова. – Только утром я была тебе небезразлична – небезразлична и сейчас. Наконец он ей ответил:
   – Ты считаешь, что наши отношения основаны на любви. Позволь дать тебе совет – не стоит начинать со мной дискуссию на эту тему.
   Предостережение в его голосе было более чем очевидно.
   – Я никогда не смогла бы тебя предать!
   Взгляд его застыл, добравшись до ее глаз.
   – Все к лучшему.
   – Что? – закричала Франческа. – Я люблю тебя. Я не виновата, что не смогла прийти на свадьбу!
   – Всего хорошего, Франческа, – резко произнес Харт и открыл папку.
   Она не могла поверить в происходящее.
   – Это все, что ты можешь сказать? Сделать вид, что тебе безразлично, отказаться что-либо обсуждать, оттолкнуть меня, словно я не твоя невеста?
   Она чувствовала, как он внутренне сжался, но так и не поднял на нее глаз.
   Франческа подхлестнула себя – она будет бороться.
   – Ты даже не хочешь смотреть на меня? Я порезала руки и лицо, когда пыталась разбить окно! У меня сломаны все ногти, ладони в ссадинах, потому что я цеплялась за стену, когда пыталась добраться до окна! – Франческа была вознаграждена – Харт поднял на нее глаза. Они были темные, словно грозовая туча. – Утром я получила странную записку, Колдер, приглашение на закрытый просмотр работ Сары! Прочитав ее, я сразу поняла, что мне предлагают увидеть свой собственный портрет. Разумеется, я тут же поехала!
   Харт даже не моргнул.
   – Разумеется.
   Франческа с воодушевлением продолжала:
   – Когда я подошла к галерее, дверь была открыта, а картина висела на стене. Я ничего не успела сделать, как меня заперли снаружи. Я несколько часов пыталась выбраться, пока в четыре часа, к моему огромному счастью, меня наконец услышал маленький мальчик. – Она только сейчас поняла, что дрожит как в лихорадке. Харт сцепил руки и опустил глаза.
   – Ты сказала, что тебя не ранили.
   – Нет, не ранили.
   Харт не пошевелился, и Франческа опять сорвалась на крик:
   – Это же очевидно, что кто-то не хотел, чтобы мы поженились! Меня заманили в ловушку. Разве ты не понимаешь? Или не веришь мне? – Она теряла последнюю надежду быть услышанной. Почему Харт так себя ведет?
   Он опять поднял глаза:
   – О, я тебе верю. Но какое это имеет значение? Все кончено, Франческа. – Харт принялся разглядывать бумаги.
   Она понимала, что все ее старания разбились о холодность и равнодушие. Все это было притворством, не так ли? Хорошо продуманная игра? Харт навсегда останется человеком неподвластным ее пониманию.
   – О боже. Я думала, ты будешь злиться, но ты не зол, верно? Когда ты злишься, ты взрываешься – и напиваешься. Я сделала тебе больно.
   Харт опустился в кресло и посмотрел на Франческу:
   – Если ты полагала, что я устрою тебе сцену, тебя ждет разочарование. Надеюсь, ты не ожидала увидеть на моем лице слезы?
   Франческу насторожил этот насмешливый тон. Она ранила его в самое сердце? Другого объяснения такому поведению нет.
   – Ты решил притвориться равнодушным, возможно даже перед самим собой.
   – Я пришел к выводу, что наши отношения были ошибкой. Все кончено.
   У нее закружилась голова. Этого она никак не ожидала.
   – Я напомню твои же слова: «Наши отношения никогда не закончатся»!
   – У меня нет привычки цепляться за женщин.
   Она не удержалась и вскрикнула.
   Харт встал:
   – Думаю, ты сама найдешь дорогу.
   Франческа не пошевелилась. Как бы она ни была шокирована, все же услышала внутренний голос, тихо советующий оставить все и вернуться к разговору позже. На таких мужчин, как Харт, не стоит давить.
   – Колдер, я люблю тебя, – растерянно сказала Франческа.
   – Представляешь, сколько раз я слышал эти слова от женщин?
   Франческа поежилась. По холодному взгляду Харта она поняла, что в таком состоянии он способен на любую грубость.
   – Не поступай так со мной.
   – Как? Ведь именно ты не явилась сегодня в церковь.
   – Ты признавался мне в любви!
   Он рассмеялся пугающим, злым смехом.
   – Ты уникальный человек, Франческа. Это было временное заблуждение, ведь нам обоим известно, что я не верю в любовь. Это было вожделение, Франческа, ничего более. Видишь, я пришел в себя, как и ты. О чем я только думал, принимая решение на всю жизнь связать себя обязательствами перед женщиной? Когда страсть проходит, остается только несколько росчерков пера на документе о заключении брака.
   Франческа сжалась от этих слов, как от удара.
   – Я уверена, ты так не думаешь.
   – Мне безразлично, в чем ты уверена, – я не собираюсь тратить время, чтобы убедить тебя, что готов подписаться под каждым сказанным сегодня словом.
   Он не может говорить серьезно.
   – Как ты можешь быть таким жестоким со мной? Как можешь гнать меня после всего, что мы пережили вместе?
   – А что мы пережили, кроме разговоров, ощущения надвигающейся беды и… нескольких ночей в моей постели?
   Из ее глаз полились слезы.
   – Мне противны плачущие женщины, – предупредил Харт.
   Франческа покачала головой:
   – Стараешься сделать вид, что я для тебя просто легкое увлечение – одна из тех, с кем ты уже наигрался и готов бросить!
   Взгляд его стал многозначительным, в молчании слышалось согласие. Франческа была потрясена до глубины сознания.
   – Этого не может быть. Мы созданы друг для друга, Харт.
   Он вышел из-за стола, но не встал рядом, а прошел мимо и заходил по комнате.
   – Никто ни для кого не создан. И еще, дорогая, мне бы не хотелось стать тем мужчиной, кто разобьет тебе сердце. Мое мнение не изменится. Все твои попытки останутся без ответа. Кстати, думаю, Рик будет счастлив взять на себя обязательства перед тобой.
   – Ты убиваешь меня такими словами!
   – Правда? Не бойся. Боль пройдет. Она всегда проходит. – Харт открыл дверь и принял выжидательную позу.
   Франческа не была уверена, что сможет сделать шаг, казалось, все тело ее изрублено на мелкие куски.
   – Я обидела тебя. Прости! Я люблю тебя и буду любить всегда – даже таким, как сейчас, когда ты делаешь все, чтобы разрушить нашу любовь.
   – Разве я выгляжу обиженным? Нет. Мне даже стало легче.
   Франческа покачнулась и едва устояла на ногах.
   – Боже, как в дешевой пьесе. Тебе нравится? По-моему, эта драма не только кажется отвратительной, она стала утомлять. Мне надо заняться делами.
   Она должна любой ценой сохранить самообладание. Взгляд Харта был холодным, словно Ледовитый океан.
   – Харт, я не сниму это кольцо и не откажусь от нашей любви.
   – Тогда мне остается только пожалеть тебя. Но кольцо ты можешь оставить. Выкупишь за него портрет, дорогая.
   Она больше не могла терпеть его жестокость. Она выбежала из комнаты и помчалась по коридору, заливаясь слезами от бессилия и тоски, чувствуя, как вокруг все рушится, рушится ее мир.
   И тут за спиной раздался голос:
   – Франческа! И не трать время на визиты сюда. Если я что-то решил, это окончательно. Тебя больше не ждут в моем доме.

Глава 5

   Суббота, 28 июня 1902 года. 19:00
   Франческа была убита горем. Неужели все кончено? Неужели Харт действительно уверен в том, что говорит? Впрочем, разве Брэг не предупреждал, что ждет ее в будущем, если она не остановится и осмелится полюбить Харта?
   О боже, сердце, казалось, разрывается на куски!
   Когда несколько недель назад Харт расторг их помолвку, все выглядело совсем иначе. Он поступил так из желания защитить ее, уберечь от скандала, связанного с убийством Дейзи. Ее доброе имя было для Харта важнее любви к ней. После этого их чувства друг к другу стали даже сильнее. Она никогда не сомневалась в его любви и преданности.
   Сейчас же Харт относился к ней с полным безразличием, словно вырвал из своего сердца – вычеркнул из жизни – так легко и так быстро.
   – Мисс Кэхил? Позвольте помочь вам присесть.
   Она поняла, что стоит посредине холла и плачет. Альфред был рядом и не сводил с нее испуганных глаз. Она изо всех сил постаралась собраться с мыслями – задача не из легких.
   Если Харт ее не любит – их отношения были основаны лишь на увлечении и страсти, – значит, все кончено, и она ничего не сможет изменить. Но если Харт просто очень оскорблен, настолько, что притворяется равнодушным, чтобы скрыть свои чувства, если она по-прежнему остается его лучшим другом, то надежда есть. Однажды ей удалось вызвать в нем страсть и любовь, удастся и во второй раз.
   Но настоящее положение она изменить не в силах.
   А проклятый портрет все еще висит в галерее Мура.
   Франческа вытерла слезы, ей показалось, что стало немного легче. У нее есть дело, которое следует закончить; сейчас ей просто необходимо сосредоточиться на чем-то другом.
   – Боюсь, я не могу задержаться, Альфред. У меня новое дело.
   Дворецкий смотрел на нее с удивлением.
   – Мы серьезно поссорились с мистером Хартом, но это лишь временная размолвка. Завтра будет новый день. – Она улыбнулась уголками губ. – Надеюсь, тогда он будет ко мне более благосклонен.
   – Мне очень жаль, мисс Кэхил.
   Франческа пожала плечами.
   – Я всегда знала о его непростом характере, – сказала она и продолжила уже с большей уверенностью: – Можно попросить лакея найти мне кеб?
   Домой она сейчас не сможет ехать, она еще не готова увидеться с Джулией. Разумеется, мать будет счастлива ее возвращению, но лишь на короткое время. Затем она впадет в бешенство оттого, что Франческа посмела пропустить собственную свадьбу, и уже не вспомнит о грозившей дочери опасности. Родителям нельзя рассказывать о том, что произошло в действительности, тогда они узнают о существовании портрета.
   Более того, Джулия обязательно докопается до самой сути вопроса. Она умна и проницательна, кроме того, обожает Харта. Мать потребует объяснить, виделась ли дочь с женихом и пыталась ли вымолить у него прощение. Джулия Кэхил потратила много сил, чтобы этот брак был заключен, поэтому у Франчески не было ни малейшего желания рассказывать матери о недавнем разговоре с Хартом.
   Ее близким достаточно знать, что она жива и здорова. Франческа попросила Альфреда отправить сообщение к ней домой, что с ней все хорошо и она приедет, как только сможет. Дворецкий заверил, что будет счастлив помочь. Франческа поблагодарила слугу и вышла на улицу, где уже наступил теплый летний вечер. Над головой сияла удивительно яркая луна в обрамлении россыпи сверкающих звезд. Было так тихо, что не слышалось дуновение даже легкого ветерка. Великолепная ночь для свадьбы. С болью в сердце Франческа вспомнила о встрече с Хартом и закрыла глаза, стараясь прогнать тяжелые воспоминания. Она знала, каким жестоким может быть Харт, но никогда не думала, что он способен зайти так далеко.
   – Мисс Кэхил? Вы в порядке? – раздался рядом мальчишеский голос.
   В голове мелькнула догадка, и Франческа распахнула глаза. Джоэл Кеннеди коснулся ее руки. Ей очень нравился Джоэл; он стал ей младшим братом. Поддавшись внезапным чувствам, она крепко обняла его и прижала к себе.
   – Харт невероятно зол на меня, – прошептала она, прежде чем отпустить Джоэла.
   – Вы его очень подвели. Конечно, он с ума сходит, но он вас любит и простит. – Темные глаза казались огромными на маленьком, бледном лице.
   «Устами младенца», – подумала Франческа. Хочется надеяться, что он прав.
   – Вы вся поцарапались. Что случилось?
   – Джоэл, у нас новое дело. Ты можешь помочь мне сегодня вечером?
   Мальчик кивнул, выражение глаз сразу изменилось, в них появилось не ожидаемое любопытство, а скорее немой вопрос.
   – Нам нужны копы? Вы разминулись с комиссаром. Он был здесь час назад, вас искал.
   Франческа ласково улыбнулась:
   – Разумеется, мне нужен Брэг. Нужен так, как никогда раньше.
 
   – Петер, – мягко начала Ли Анна, – не могли бы вы принести мне бренди? У меня разболелась нога. – Интересно, сможет ли он ей отказать.
   Великан-слуга, который был выше всех окружавших его мужчин, оставил ее просьбу без ответа. Мог ли он заметить, что она уже подлила себе немного бренди в чай? Выражение лица Петера не изменилось, он развернулся и вышел из маленькой, скучно обставленной столовой, где Ли Анна сидела за столом вместе с Кейти и Дот.
   Кейти ела без особого желания, а сейчас вовсе отложила вилку и подняла на мать всегда тревожные темные глаза. Ли Анна уже пожалела, что заговорила на эту тему при девочках. Она протянула руку и накрыла ладошку Кейти.
   – Дорогая, со мной все хорошо, легкие боли, – солгала она.
   Ли Анна не понимала, почему правая нога, которая не потеряла чувствительность, доставляла ей столько проблем. Но это было ничто по сравнению с нестерпимой тоской, что комком свернулась в груди и никогда ее не оставляла. Ли Анна просыпалась с ней каждое утро и каждый вечер ложилась спать. Неизвестно, как бы она справлялась без бренди и опиума.
   Первое, что она сделала, вернувшись из церкви, выпила чаю. Разумеется, щедро приправленного бренди.
   Она старалась не думать о несостоявшемся венчании, но ей было трудно удержаться от постоянно мелькавших в голове мыслей. Когда она входила в семью Брэг, надеялась, что ее ждет жизнь, наполненная приемами, балами и весельем, – жизнь в роскоши. Вместо этого они снимали небольшую квартирку, а Рик работал днями и ночами, представляя интересы клиентов в качестве государственного защитника. Она чувствовала себя преданной и брошенной, поэтому уехала в Европу. Была уверена, что муж бросится за ней и станет молить о прощении – но он этого не сделал. Со временем Ли Анна привыкла к мысли, что они расстались навсегда. Жизнь на континенте ее очаровала, и она забыла о своих глупых мечтах. Ли Анна вскоре стала вращаться в высших кругах и частенько пользовалась финансовой поддержкой дворян.
   В Штаты она вернулась после того, как получила известие о болезни отца. Тогда же до нее дошли слухи, что Рик влюблен в другую женщину. Новость ее шокировала настолько, что она предприняла немедленную попытку защитить свое достоинство. Ли Анна не желала быть униженной романом собственного мужа или, хуже того, пережить развод, который неминуемо разрушил бы ее жизнь. Она села в поезд в Бостоне и отправилась в Нью-Йорк, чтобы предъявить права на мужа и законный брак.