– Что это означает? Я еще не сталкивался здесь с таким явлением.
– Вам следует остановиться, – посоветовала Элис. – Серия таких длинных и коротких сигналов, похожих на этот, означает, что готовится взрыв и нужно уйти из опасной зоны. Затем последует трехминутная пауза, означающая, что зона свободна от людей.
– Да?
– Затем другая серия коротких взрывов, пауза в полминуты – и огневая атака. После этого – два длинных сигнала, означающих, что все чисто.
– Спасибо, – произнес он очень серьезно, и Элис почувствовала себя польщенной.
Пока она рассказывала, произошла серия длинных и коротких сигналов; затем – трехминутная пауза, вторая серия коротких сигналов, короткая пауза – и началась огненная атака. Все кругом дрожало и тряслось, вдали показался голубой дым, взвилось облако пыли. Потом последовали два длинных сигнала, означающих, что все чисто.
– Теперь вы можете двигаться дальше, – сказала Элис.
Спустя милю они встретили команду взрывников. Мужчины сидели в машинах, положив руки на сигнальные устройства, и медленно двигались мимо них.
Барк удивленно спросил:
– Для чего нужны эти взрывы?
– Не знаю, – быстро проговорила Элис, но краска, выступившая у нее на скулах, выдала ее.
– А я думаю, что знаете. Что это?
– Не могу сказать вам.
– Почему? Вы имеете в виду, что информация находится под секретом?
– О, нет, но вы можете подумать, что я хвастаюсь.
– Скажите мне, – попросил он.
– Это означает, – мягко произнесла она, – что сюда идет хорошее фырчание.
Барк Уолш остановил машину, откинулся назад и захохотал. Он смеялся так заразительно, что Элис засмеялась тоже. Этот человек может быть забавным, подумала она.
Барк заметил булавку у нее на жакете и спросил Элис о ней. Она рассказала ему об этом совершенно открыто, отбросив всякий сарказм.
– Американцы все делают хорошо, – кивнул мистер Уолш. – Они закончили строительство дамбы на два года раньше срока. Вы должны гордиться таким значком.
– Все рабочие, если они заканчивают работу раньше срока, могут гордиться, – сказала Элис. – Хотя там в самом начале строительства был небольшой инцидент.
– Какой? – спросил Барк.
– Все было связано с чаем. Первые шестьсот австралийцев прерывали работу для того, чтобы вскипятить воду. Вы можете представить кошку, спускающуюся вниз с горы только для того, чтобы они могли сделать это, – Элис хихикнула. – Они использовали только свои фляжки. Вообразите, фляжки для австралийцев! Но они упорно использовали их, даже если это требовало некоторых усилий, даже испытывая неудобства. Но там был один человек. Он сломал четырнадцать фляжек. Тогда большой американский босс, Курли Кристмас, давая ему пятнадцатую, сказал: «Человек, сколько бы ты ни старался сломать эти фляжки, мы все равно будем выдавать их тебе». Больше фляжки у него не ломались. Это был хороший босс, – продолжала Элис. – Вы все еще можете видеть его большие красно-желтые предупредительные знаки: «Будьте осторожны».
Они снова поехали вперед, и снова замелькали мимо корявые скалистые выступы, сияющий голубой путь и опять эти надписи: «Фары притуши, жизнь побереги».
– Что-то происходит в этом утонувшем городе, – мечтательно проговорила Элис. – Уходит, чтобы никогда не вернуться. – Она сделала паузу. – Представляете, как было бы необычно застрять в середине широкого озера.
– Теперь я вижу, – сказал он очень тихо, и девушка посмотрела на него с замешательством.
– Теперь я вижу, – снова повторил он, – почему вы любите эту дорогу. Это из-за озера, не так ли? Туманные берега, призрачный город. Улицы, где-то начинающиеся, но сбегающие именно сюда, в озеро. Кустарники, которые когда-то росли в садах, а сейчас умирают в море. Где-то около берега виднеется верхушка старой каменной изгороди, окружающая чей-то дом. Чаши деревьев, которые смотрят на свое отражение в сияющей воде.
Она смотрела на него широко открытыми глазами.
– Как… откуда вы знаете?
– Я ездил по этой дороге, – ответил Барк. – Смотрел вниз и видел то, о чем только что говорил. Я видел, что все это тонет в холодной воде.
– На другой стороне Нового Эдамайнеби все по-другому, – торопливо произнесла Элис, так как знала, что если не будет быстро говорить, то заплачет. – Там ярко, празднично, цивилизованно. Там зоны отдыха, водные лыжи, быстроходные катера, лодки. Но здесь…
– Да, – сказал он.
Они все время теперь спускались. Элис не следила за дорогой и потому не заметила, как они въехали на берег нового озера Экумбин. Она огляделась вокруг, а Барк сказал еще тише:
– И еще я знаю про дом. Дом, который всегда стоял здесь.
Они стояли около дома, но откуда он мог узнать?
Это был чудесный старый каменный дом, окруженный водой. Казалось, он тонет в воде. Вода пока еще не касалась нижней части ворот, возможно, пройдет год или два, и он полностью утонет. Хозяин покинул его. Он оставил его так, как есть. Без защиты. Ничего не предпринимая, чтобы отвести от него течение.
– Там во дворе растут кедры, – прошептала Элис.
Она не знала, почему шепчет.
– Пылающие красные кедры. Они очень дополняют очарование дома.
Она стремительно взбежала вверх по лестнице и открыла незапертую дверь. Барк медленно следовал за ней. Внутри было светло. Окна с раздвинутыми занавесками пропускали яркий солнечный свет. Через них можно было увидеть голубое небо, отражающееся в синем озере. Это было огненное место. Огненное место большой старой страны… Они молча стояли, ощущая какое-то странное очарование.
Элис знала, что он почувствовал. Потому что увидела бессознательное движение его рук, словно он хотел погреть их. Что касалось ее, то она могла даже ощутить запах поджаренного хлеба. Она увидела поленья, ждущие своего часа. И еще увидела кресла. Два кресла.
Девушка обернулась и встретилась с ним глазами. Время как будто остановилось для них. Они просто смотрели друг на друга и… ощутили пламя.
Барк Уолш первым нарушил безмолвие.
– Да, все же это дом, – произнес он, а затем, словно очнувшись, энергично проговорил:
– Нам пора в дорогу.
Глава седьмая
Глава восьмая
– Вам следует остановиться, – посоветовала Элис. – Серия таких длинных и коротких сигналов, похожих на этот, означает, что готовится взрыв и нужно уйти из опасной зоны. Затем последует трехминутная пауза, означающая, что зона свободна от людей.
– Да?
– Затем другая серия коротких взрывов, пауза в полминуты – и огневая атака. После этого – два длинных сигнала, означающих, что все чисто.
– Спасибо, – произнес он очень серьезно, и Элис почувствовала себя польщенной.
Пока она рассказывала, произошла серия длинных и коротких сигналов; затем – трехминутная пауза, вторая серия коротких сигналов, короткая пауза – и началась огненная атака. Все кругом дрожало и тряслось, вдали показался голубой дым, взвилось облако пыли. Потом последовали два длинных сигнала, означающих, что все чисто.
– Теперь вы можете двигаться дальше, – сказала Элис.
Спустя милю они встретили команду взрывников. Мужчины сидели в машинах, положив руки на сигнальные устройства, и медленно двигались мимо них.
Барк удивленно спросил:
– Для чего нужны эти взрывы?
– Не знаю, – быстро проговорила Элис, но краска, выступившая у нее на скулах, выдала ее.
– А я думаю, что знаете. Что это?
– Не могу сказать вам.
– Почему? Вы имеете в виду, что информация находится под секретом?
– О, нет, но вы можете подумать, что я хвастаюсь.
– Скажите мне, – попросил он.
– Это означает, – мягко произнесла она, – что сюда идет хорошее фырчание.
Барк Уолш остановил машину, откинулся назад и захохотал. Он смеялся так заразительно, что Элис засмеялась тоже. Этот человек может быть забавным, подумала она.
Барк заметил булавку у нее на жакете и спросил Элис о ней. Она рассказала ему об этом совершенно открыто, отбросив всякий сарказм.
– Американцы все делают хорошо, – кивнул мистер Уолш. – Они закончили строительство дамбы на два года раньше срока. Вы должны гордиться таким значком.
– Все рабочие, если они заканчивают работу раньше срока, могут гордиться, – сказала Элис. – Хотя там в самом начале строительства был небольшой инцидент.
– Какой? – спросил Барк.
– Все было связано с чаем. Первые шестьсот австралийцев прерывали работу для того, чтобы вскипятить воду. Вы можете представить кошку, спускающуюся вниз с горы только для того, чтобы они могли сделать это, – Элис хихикнула. – Они использовали только свои фляжки. Вообразите, фляжки для австралийцев! Но они упорно использовали их, даже если это требовало некоторых усилий, даже испытывая неудобства. Но там был один человек. Он сломал четырнадцать фляжек. Тогда большой американский босс, Курли Кристмас, давая ему пятнадцатую, сказал: «Человек, сколько бы ты ни старался сломать эти фляжки, мы все равно будем выдавать их тебе». Больше фляжки у него не ломались. Это был хороший босс, – продолжала Элис. – Вы все еще можете видеть его большие красно-желтые предупредительные знаки: «Будьте осторожны».
Они снова поехали вперед, и снова замелькали мимо корявые скалистые выступы, сияющий голубой путь и опять эти надписи: «Фары притуши, жизнь побереги».
– Что-то происходит в этом утонувшем городе, – мечтательно проговорила Элис. – Уходит, чтобы никогда не вернуться. – Она сделала паузу. – Представляете, как было бы необычно застрять в середине широкого озера.
– Теперь я вижу, – сказал он очень тихо, и девушка посмотрела на него с замешательством.
– Теперь я вижу, – снова повторил он, – почему вы любите эту дорогу. Это из-за озера, не так ли? Туманные берега, призрачный город. Улицы, где-то начинающиеся, но сбегающие именно сюда, в озеро. Кустарники, которые когда-то росли в садах, а сейчас умирают в море. Где-то около берега виднеется верхушка старой каменной изгороди, окружающая чей-то дом. Чаши деревьев, которые смотрят на свое отражение в сияющей воде.
Она смотрела на него широко открытыми глазами.
– Как… откуда вы знаете?
– Я ездил по этой дороге, – ответил Барк. – Смотрел вниз и видел то, о чем только что говорил. Я видел, что все это тонет в холодной воде.
– На другой стороне Нового Эдамайнеби все по-другому, – торопливо произнесла Элис, так как знала, что если не будет быстро говорить, то заплачет. – Там ярко, празднично, цивилизованно. Там зоны отдыха, водные лыжи, быстроходные катера, лодки. Но здесь…
– Да, – сказал он.
Они все время теперь спускались. Элис не следила за дорогой и потому не заметила, как они въехали на берег нового озера Экумбин. Она огляделась вокруг, а Барк сказал еще тише:
– И еще я знаю про дом. Дом, который всегда стоял здесь.
Они стояли около дома, но откуда он мог узнать?
Это был чудесный старый каменный дом, окруженный водой. Казалось, он тонет в воде. Вода пока еще не касалась нижней части ворот, возможно, пройдет год или два, и он полностью утонет. Хозяин покинул его. Он оставил его так, как есть. Без защиты. Ничего не предпринимая, чтобы отвести от него течение.
– Там во дворе растут кедры, – прошептала Элис.
Она не знала, почему шепчет.
– Пылающие красные кедры. Они очень дополняют очарование дома.
Она стремительно взбежала вверх по лестнице и открыла незапертую дверь. Барк медленно следовал за ней. Внутри было светло. Окна с раздвинутыми занавесками пропускали яркий солнечный свет. Через них можно было увидеть голубое небо, отражающееся в синем озере. Это было огненное место. Огненное место большой старой страны… Они молча стояли, ощущая какое-то странное очарование.
Элис знала, что он почувствовал. Потому что увидела бессознательное движение его рук, словно он хотел погреть их. Что касалось ее, то она могла даже ощутить запах поджаренного хлеба. Она увидела поленья, ждущие своего часа. И еще увидела кресла. Два кресла.
Девушка обернулась и встретилась с ним глазами. Время как будто остановилось для них. Они просто смотрели друг на друга и… ощутили пламя.
Барк Уолш первым нарушил безмолвие.
– Да, все же это дом, – произнес он, а затем, словно очнувшись, энергично проговорил:
– Нам пора в дорогу.
Глава седьмая
На следующий день все было так, словно до этого ничего не произошло. Так, как будто не было утопающей виллы, не было деревьев, растущих в высокую голубизну, не было синей воды, не было дороги, ведущей к озеру. Не было дома.
Элис подумала, что, может быть, после вчерашнего наступил момент, чтобы снова спросить про работу. И когда попыталась это сделать, то наткнулась на резкий отпор. Еще более резкий, чем в прошлый раз.
Очевидно, у Барка было плохое настроение. Он сказал «Нет!» оглушающе тихо, а затем грозно выпалил:
– Вы не видели мою ручку?
– Вашу ручку? Почему я должна ее видеть?
– Почему? Да потому, что здесь так мало места и ее нельзя не заметить.
– Вы потеряли свою ручку?
– Мне не хотелось бы никого оскорблять, но, по-моему, среди нас появился вор.
– Похититель ручки! – Голос Элис стал презрительным. – В любом магазине она стоит десять пенсов.
– Это была для меня не просто ручка. Она значила гораздо больше. Это памятный подарок от друзей, и я не могу позволить, чтобы она потерялась.
– Но вы ее уже потеряли, – резко произнесла Элис.
Чуть позже она решила, что с ее стороны было не правильно так вести себя с ним, потому что она выступала просящей стороной. И Элис вновь попросила взять ее на работу.
– Нет, – сказал Барк.
Он даже не стал делать ей бессердечных предложений насчет вышивания или изготовления ирисок с использованием, конечно, собственного сахара. Он просто вышел вон широкими шагами. Элис тоже вышла и прошла на самую дальнюю часть балкона. Оттуда она наблюдала за ручьем. Девушка была опечалена. Вдруг лицо ее просветлело. Причиной был, конечно, ручей.
Ручей состоял из множества серебряных нитей, которые свивались в один поток. Он изгибался вокруг, пробивая себе дорогу, орошая сухие плантации. Его струи были настолько малы, что напоминали водяные нити. В ручье нельзя было искупаться, здесь не ловилась рыба, но Людвиг, когда здесь были немцы, мыл в нем золото. Он нашел в ручье самородок, который отнес в Куму и обменял на наличные.
Элис часто наблюдала, как Людвиг моет золото. Она находила золотодобычу весьма интригующим занятием. В ее жизни не было столь беззаботной детской радости, как в те дни, когда она мыла золото под его чутким руководством.
Но сейчас все было по-другому. Кроме того, нельзя было не учитывать Гранта, который постоянно следил за ней. Но все же она не могла отбросить в сторону явные преимущества своего положения, если снаряжение старателя, которое она на себя наденет, оправдает свое назначение.
Когда Элис вышла ранним утром на разведку к ручью, то явно почувствовала, что ее вид не может взволновать ни одного мужчину. Альфред сказал: «Чтоб мне провалиться!» и торопливо поспешил обратно к своим кастрюлям. Элис была одета в старые, грязные штаны для верховой езды, залатанную рубашку и старые дырявые сандалии, которые еле держались на худых подошвах.
Она обнаружила, что забыла магию ручья. В этом грубом углу Эдамленда он походил на мягкое касание красоты. Ягодные изгороди, щебетание птиц, насекомые, снующие по травяным покровам холмов, ежевика и терн, серебристые кружева, сотканные пауками. Ручей наводнял лишь небольшую лужицу, но ее берега были покрыты лютиками. Вода тихо пела свою беззаботную песенку.
Элис захватила с собой все, что когда-то советовал ей брать Людвиг: тазик, нож, старый кукурузный мешок, в который нужно было бросать слитки, бумагу, на которой следовало рассыпать чудесные частички найденного вещества, пинцет, чтобы собирать их, и бутылку, куда складывать добытое.
– Первое, что вы должны сделать, это смывать грязь, – вспоминала Элис наставления Людвига. – Вы должны вращать и вращать породу в тазу до тех пор, пока он наполовину не опустеет, и вы внезапно обнаружите внизу золото, пойманное в желобок.
Она сделала так… и сразу же, с первого раза, увидела это чудо. Золото! Золото!
– Папа! – завопила она и бросилась наверх сломя голову.
Она чуть не врезалась в Алекса. Он внимательно обследовал ее находку и печально резюмировал:
– Железный пирит, мисс Эннан. Вам не повезло.
– Железный пирит?
– Он очень похож на золото.
– О, – огорченно произнесла Элис и снова спустилась вниз. Она мыла целый день, но намывала только все больше и больше пирита. Конечно же, это было захватывающее занятие, но оно могло стать еще более захватывающим, если бы кое-что оставалось в тазу.
Она стояла, наклонившись над кристально чистой водой, когда услышала негромкое шуршание позади себя. Быстро выпрямившись, девушка увидела в чаще черно-голубую птичку, которая что-то держала в клюве. Это была голубая лента Элис, которая незаметно развязалась и выпала из-под ее кепки.
Бовер-птичка, вспомнила Элис. В этих местах их обитало немного. Обычно они не проникают так далеко от восточного побережья. Но везде, где бы они ни были, птички воровали голубые вещи, такие же голубые, как их искрящиеся глаза. Они несли их в свои гнезда или на свои площадки для игр. Гнезда Бовер-птичек никогда не были индивидуальными. Они представляли собой клуб, предназначенный как для мужских, так и для женских особей. Здесь же был игровой центр для птенцов, которые всегда украшали свой дом чем-нибудь голубым.
Забыв про золото, потому что увидеть эту птичку всегда было редким и драгоценным зрелищем, Элис стала осторожно пробираться в чащу.
Если она потерпела неудачу, находя только железный пирит, то чуть позже Элис нашла то, что хоть как-то вознаграждало ее поиски. Она увидела домик. Гибкие веточки, аккуратно сцепленные между собой, оставляли свободный проход внутрь гнезда и не могли не восхищать. Все строение представляло собой очень искусное сооружение, свежие цветы дополняли прелесть домика. В центре, на самом почетном месте, лежала ее голубая лента, а чуть подальше – что-то еще. Голубая ручка!
Барк?
Рассмеявшись над тем, кто украл ручку мистера Уолша, Элис стала выбираться обратно из чащи. Она снова подошла к ручью. Девушка решила, что достаточно поработала за сегодняшний день, и собрала свой багаж.
Она поднималась обратно, грязная, уставшая, но продолжающая смеяться над своим открытием. Внезапно смех ее оборвался. Послышался треск шагов. Кто-то вышел из кустов.
Это был Френк Грант. Он преградил ей дорогу и не сказал, как Альфред: «Чтоб мне провалиться». Она в любом виде привлекала его.
Элис почувствовала, как страх перехватил горло. С самого начала ей не нравился этот человек. И сейчас ей не понравился этот нетерпеливый пристальный взгляд, скользивший по ее фигуре.
– Простите, пожалуйста, – тихо произнесла она.
– Пожалуйста, кто? – подчеркнул он угрожающе.
– Пожалуйста, мистер Грант, – напряженно произнесла она.
– Меня зовут Френк.
– А меня зовут мисс Эннан, мистер Грант.
Мужчина не пошевелился и продолжал стоять у нее на пути. Если пойти вперед, то она просто врежется в него. И обойти его нельзя. Он шагнул и стал еще ближе к ней, настолько ближе, что Элис почувствовала хриплое дыхание на своей щеке.
– Ты права, Элис, – усмехнулся Френк, – ты еще девушка.
Она отчаянно посмотрела наверх. Из сорока мужчин должен же кто-то быть рядом?
– Если вы не уйдете с дороги, я скажу мистеру Уолшу, – огрызнулась она.
– Скажете что?
Элис смешалась, в то же время сознавая, что нерешительность погубит ее. О чем она могла сказать Барку Уолшу? Что этот человек встретил ее на лестнице? Извечная история о том, как мужчина преследует женщину, если, конечно, это преследование имело место, или якобы о западне, в которой ее постоянно поджидает этот человек? Определенно все это выглядело бы неправдоподобно, если не надуманно. «И как еще английский босс воспримет ее болтовню», – горестно подумала она.
Кто-то прошел вдоль террасы.
– Может, вы оставите меня в покое, – громко произнесла она в пустоту – рядом с ней уже никто не стоял.
Френк Грант, наверное, заметил кого-то еще раньше, чем она, и поспешил убраться. Элис быстро направилась вверх и была неприятно поражена тем, что на террасе стоял Барк Уолш. Он ждал ее и смотрел на девушку с нескрываемым отвращением.
– Ваш вид представляет собой безобразное зрелище. Вы нашли что-нибудь? – его взгляд не выражал никакого интереса.
– Да, – дерзко ответила Элис, – я нашла вашу ручку.
– Где?
– В гнезде Бовер-птички.
– Покажите, – он протянул руку.
Элис удивленно посмотрела на него.
– Конечно же, я не взяла ее.
– Почему – конечно же?
– Она голубая, – пыталась объяснить Элис.
– Я знаю, что голубая, – голос мистера Уолша стал раздраженным. – Где находится это гнездо?
– Это игровая площадка для птенцов. И домик. Я покажу, может быть, вам это понравится.
– Да, пожалуйста.
Они пошли вниз, не заметив Гранта, который стоял в чаще и наблюдал за ними. Приказав Элис не шевелиться, Барк встал на колени и полез в кусты. Он так долго находился там, что Элис стала беспокоиться: неужели извлечение ручки из домика требовало столько хлопот? Но когда Барк вылез обратно, она увидела, что его руки были пусты.
– Все голубое, – произнес он.
Она кивнула.
– Ваша голубая лента тоже там.
– Я знаю, – сказала Элис.
Он посмотрел на нее и стал смеяться. Точно так же, как смеялась она до того, как встретила Гранта, преградившего ей дорогу.
– Почему вы не взяли свою ручку? – спросила девушка.
– А что вы можете почувствовать, когда что-то, выбранное вами как драгоценное украшение, пропадает?
– О, вы оставили ее там, Барк!
В первый раз она назвала его по имени, и ее щеки моментально покрылись розовыми пятнами.
– Вам стоит поостеречься, – усмехнулся он.
– Мне?
– У вас голубые глаза, Элис, они такого же цвета, как небесно-голубые воды в озере Экумбин.
– Я… я удивлена тем, что вы это заметили, – произнесла она запинаясь.
– Зато мистер Бовер долго этого не замечает, – засмеялся он. – А сейчас давайте оставим эти вещи там, где они есть.
Они стали подниматься наверх. Обувь Элис была ужасающе грязной. Она замечала его взгляд, временами останавливающийся на ней, и испытывала чувство благодарного облегчения, что его не было в тот момент, когда она бежала наверх, вопя во все горло «Папа!» и неся в руках фальшивое золото. Ее почему-то радовало, что именно он не знал об этом.
Но, увы! Эта история быстро распространилась по лагерю. Элис уже переоделась, когда встретивший ее Барк Уолш нежно произнес:
– Это ваш самородок, мисс Эннан? Я нашел его в вашем кресле.
Барк взял один из своих материалов для лозунгов, где обычно вышивались надписи вроде «Тот, кто живет ради себя, очень подлый человек». На этом кусочке материи яркими нитками было вышито всего шесть слов: «Не все то золото, что блестит». Элис была в бешенстве… И даже не оттого, что он здорово посмеялся над ней. Просто эта вышитая надпись служила неоспоримым доказательством того, что он, Барк Уолш, жесткий начальник на самом трудном из всех объектов корпорации Сноуи, вышил ее намного искуснее, чем она, женщина.
Элис подумала, что, может быть, после вчерашнего наступил момент, чтобы снова спросить про работу. И когда попыталась это сделать, то наткнулась на резкий отпор. Еще более резкий, чем в прошлый раз.
Очевидно, у Барка было плохое настроение. Он сказал «Нет!» оглушающе тихо, а затем грозно выпалил:
– Вы не видели мою ручку?
– Вашу ручку? Почему я должна ее видеть?
– Почему? Да потому, что здесь так мало места и ее нельзя не заметить.
– Вы потеряли свою ручку?
– Мне не хотелось бы никого оскорблять, но, по-моему, среди нас появился вор.
– Похититель ручки! – Голос Элис стал презрительным. – В любом магазине она стоит десять пенсов.
– Это была для меня не просто ручка. Она значила гораздо больше. Это памятный подарок от друзей, и я не могу позволить, чтобы она потерялась.
– Но вы ее уже потеряли, – резко произнесла Элис.
Чуть позже она решила, что с ее стороны было не правильно так вести себя с ним, потому что она выступала просящей стороной. И Элис вновь попросила взять ее на работу.
– Нет, – сказал Барк.
Он даже не стал делать ей бессердечных предложений насчет вышивания или изготовления ирисок с использованием, конечно, собственного сахара. Он просто вышел вон широкими шагами. Элис тоже вышла и прошла на самую дальнюю часть балкона. Оттуда она наблюдала за ручьем. Девушка была опечалена. Вдруг лицо ее просветлело. Причиной был, конечно, ручей.
Ручей состоял из множества серебряных нитей, которые свивались в один поток. Он изгибался вокруг, пробивая себе дорогу, орошая сухие плантации. Его струи были настолько малы, что напоминали водяные нити. В ручье нельзя было искупаться, здесь не ловилась рыба, но Людвиг, когда здесь были немцы, мыл в нем золото. Он нашел в ручье самородок, который отнес в Куму и обменял на наличные.
Элис часто наблюдала, как Людвиг моет золото. Она находила золотодобычу весьма интригующим занятием. В ее жизни не было столь беззаботной детской радости, как в те дни, когда она мыла золото под его чутким руководством.
Но сейчас все было по-другому. Кроме того, нельзя было не учитывать Гранта, который постоянно следил за ней. Но все же она не могла отбросить в сторону явные преимущества своего положения, если снаряжение старателя, которое она на себя наденет, оправдает свое назначение.
Когда Элис вышла ранним утром на разведку к ручью, то явно почувствовала, что ее вид не может взволновать ни одного мужчину. Альфред сказал: «Чтоб мне провалиться!» и торопливо поспешил обратно к своим кастрюлям. Элис была одета в старые, грязные штаны для верховой езды, залатанную рубашку и старые дырявые сандалии, которые еле держались на худых подошвах.
Она обнаружила, что забыла магию ручья. В этом грубом углу Эдамленда он походил на мягкое касание красоты. Ягодные изгороди, щебетание птиц, насекомые, снующие по травяным покровам холмов, ежевика и терн, серебристые кружева, сотканные пауками. Ручей наводнял лишь небольшую лужицу, но ее берега были покрыты лютиками. Вода тихо пела свою беззаботную песенку.
Элис захватила с собой все, что когда-то советовал ей брать Людвиг: тазик, нож, старый кукурузный мешок, в который нужно было бросать слитки, бумагу, на которой следовало рассыпать чудесные частички найденного вещества, пинцет, чтобы собирать их, и бутылку, куда складывать добытое.
– Первое, что вы должны сделать, это смывать грязь, – вспоминала Элис наставления Людвига. – Вы должны вращать и вращать породу в тазу до тех пор, пока он наполовину не опустеет, и вы внезапно обнаружите внизу золото, пойманное в желобок.
Она сделала так… и сразу же, с первого раза, увидела это чудо. Золото! Золото!
– Папа! – завопила она и бросилась наверх сломя голову.
Она чуть не врезалась в Алекса. Он внимательно обследовал ее находку и печально резюмировал:
– Железный пирит, мисс Эннан. Вам не повезло.
– Железный пирит?
– Он очень похож на золото.
– О, – огорченно произнесла Элис и снова спустилась вниз. Она мыла целый день, но намывала только все больше и больше пирита. Конечно же, это было захватывающее занятие, но оно могло стать еще более захватывающим, если бы кое-что оставалось в тазу.
Она стояла, наклонившись над кристально чистой водой, когда услышала негромкое шуршание позади себя. Быстро выпрямившись, девушка увидела в чаще черно-голубую птичку, которая что-то держала в клюве. Это была голубая лента Элис, которая незаметно развязалась и выпала из-под ее кепки.
Бовер-птичка, вспомнила Элис. В этих местах их обитало немного. Обычно они не проникают так далеко от восточного побережья. Но везде, где бы они ни были, птички воровали голубые вещи, такие же голубые, как их искрящиеся глаза. Они несли их в свои гнезда или на свои площадки для игр. Гнезда Бовер-птичек никогда не были индивидуальными. Они представляли собой клуб, предназначенный как для мужских, так и для женских особей. Здесь же был игровой центр для птенцов, которые всегда украшали свой дом чем-нибудь голубым.
Забыв про золото, потому что увидеть эту птичку всегда было редким и драгоценным зрелищем, Элис стала осторожно пробираться в чащу.
Если она потерпела неудачу, находя только железный пирит, то чуть позже Элис нашла то, что хоть как-то вознаграждало ее поиски. Она увидела домик. Гибкие веточки, аккуратно сцепленные между собой, оставляли свободный проход внутрь гнезда и не могли не восхищать. Все строение представляло собой очень искусное сооружение, свежие цветы дополняли прелесть домика. В центре, на самом почетном месте, лежала ее голубая лента, а чуть подальше – что-то еще. Голубая ручка!
Барк?
Рассмеявшись над тем, кто украл ручку мистера Уолша, Элис стала выбираться обратно из чащи. Она снова подошла к ручью. Девушка решила, что достаточно поработала за сегодняшний день, и собрала свой багаж.
Она поднималась обратно, грязная, уставшая, но продолжающая смеяться над своим открытием. Внезапно смех ее оборвался. Послышался треск шагов. Кто-то вышел из кустов.
Это был Френк Грант. Он преградил ей дорогу и не сказал, как Альфред: «Чтоб мне провалиться». Она в любом виде привлекала его.
Элис почувствовала, как страх перехватил горло. С самого начала ей не нравился этот человек. И сейчас ей не понравился этот нетерпеливый пристальный взгляд, скользивший по ее фигуре.
– Простите, пожалуйста, – тихо произнесла она.
– Пожалуйста, кто? – подчеркнул он угрожающе.
– Пожалуйста, мистер Грант, – напряженно произнесла она.
– Меня зовут Френк.
– А меня зовут мисс Эннан, мистер Грант.
Мужчина не пошевелился и продолжал стоять у нее на пути. Если пойти вперед, то она просто врежется в него. И обойти его нельзя. Он шагнул и стал еще ближе к ней, настолько ближе, что Элис почувствовала хриплое дыхание на своей щеке.
– Ты права, Элис, – усмехнулся Френк, – ты еще девушка.
Она отчаянно посмотрела наверх. Из сорока мужчин должен же кто-то быть рядом?
– Если вы не уйдете с дороги, я скажу мистеру Уолшу, – огрызнулась она.
– Скажете что?
Элис смешалась, в то же время сознавая, что нерешительность погубит ее. О чем она могла сказать Барку Уолшу? Что этот человек встретил ее на лестнице? Извечная история о том, как мужчина преследует женщину, если, конечно, это преследование имело место, или якобы о западне, в которой ее постоянно поджидает этот человек? Определенно все это выглядело бы неправдоподобно, если не надуманно. «И как еще английский босс воспримет ее болтовню», – горестно подумала она.
Кто-то прошел вдоль террасы.
– Может, вы оставите меня в покое, – громко произнесла она в пустоту – рядом с ней уже никто не стоял.
Френк Грант, наверное, заметил кого-то еще раньше, чем она, и поспешил убраться. Элис быстро направилась вверх и была неприятно поражена тем, что на террасе стоял Барк Уолш. Он ждал ее и смотрел на девушку с нескрываемым отвращением.
– Ваш вид представляет собой безобразное зрелище. Вы нашли что-нибудь? – его взгляд не выражал никакого интереса.
– Да, – дерзко ответила Элис, – я нашла вашу ручку.
– Где?
– В гнезде Бовер-птички.
– Покажите, – он протянул руку.
Элис удивленно посмотрела на него.
– Конечно же, я не взяла ее.
– Почему – конечно же?
– Она голубая, – пыталась объяснить Элис.
– Я знаю, что голубая, – голос мистера Уолша стал раздраженным. – Где находится это гнездо?
– Это игровая площадка для птенцов. И домик. Я покажу, может быть, вам это понравится.
– Да, пожалуйста.
Они пошли вниз, не заметив Гранта, который стоял в чаще и наблюдал за ними. Приказав Элис не шевелиться, Барк встал на колени и полез в кусты. Он так долго находился там, что Элис стала беспокоиться: неужели извлечение ручки из домика требовало столько хлопот? Но когда Барк вылез обратно, она увидела, что его руки были пусты.
– Все голубое, – произнес он.
Она кивнула.
– Ваша голубая лента тоже там.
– Я знаю, – сказала Элис.
Он посмотрел на нее и стал смеяться. Точно так же, как смеялась она до того, как встретила Гранта, преградившего ей дорогу.
– Почему вы не взяли свою ручку? – спросила девушка.
– А что вы можете почувствовать, когда что-то, выбранное вами как драгоценное украшение, пропадает?
– О, вы оставили ее там, Барк!
В первый раз она назвала его по имени, и ее щеки моментально покрылись розовыми пятнами.
– Вам стоит поостеречься, – усмехнулся он.
– Мне?
– У вас голубые глаза, Элис, они такого же цвета, как небесно-голубые воды в озере Экумбин.
– Я… я удивлена тем, что вы это заметили, – произнесла она запинаясь.
– Зато мистер Бовер долго этого не замечает, – засмеялся он. – А сейчас давайте оставим эти вещи там, где они есть.
Они стали подниматься наверх. Обувь Элис была ужасающе грязной. Она замечала его взгляд, временами останавливающийся на ней, и испытывала чувство благодарного облегчения, что его не было в тот момент, когда она бежала наверх, вопя во все горло «Папа!» и неся в руках фальшивое золото. Ее почему-то радовало, что именно он не знал об этом.
Но, увы! Эта история быстро распространилась по лагерю. Элис уже переоделась, когда встретивший ее Барк Уолш нежно произнес:
– Это ваш самородок, мисс Эннан? Я нашел его в вашем кресле.
Барк взял один из своих материалов для лозунгов, где обычно вышивались надписи вроде «Тот, кто живет ради себя, очень подлый человек». На этом кусочке материи яркими нитками было вышито всего шесть слов: «Не все то золото, что блестит». Элис была в бешенстве… И даже не оттого, что он здорово посмеялся над ней. Просто эта вышитая надпись служила неоспоримым доказательством того, что он, Барк Уолш, жесткий начальник на самом трудном из всех объектов корпорации Сноуи, вышил ее намного искуснее, чем она, женщина.
Глава восьмая
Френк Грант стал все более и более беспокоить ее в последующие дни.
Люди работали по сменам, и Элис всегда внимательно изучала расписание, подстраивая свое время так, чтобы оно совпадало со временем, когда Гранту предстояло спускаться в туннель. Она старалась никогда не оставаться одна, так как он караулил момент, чтобы оказаться с ней наедине. Но все-таки однажды утром он застал ее врасплох, встретив Элис у ручья. То жадное возбуждение, которое горело у него в глазах, не было вызвано золотом. Элис была уже достаточно взрослой, чтобы понять причины такого повышенного интереса к себе.
– Привет, Элис, – нагло произнес он.
Она не могла не замечать его. Это была свободная страна, и он в свое свободное время имел такое же право находиться здесь, как и она.
– Доброе утро, мистер Грант, – холодно ответила она.
– Не называй меня так. Зови меня Френком. Ты же называешь других по именам.
– Каких других?
– Не беспокойся, они не спускаются сюда. Они слишком устают после работы под землей, – засмеялся он.
– А вы не устаете?
– Я молод и горяч. Разве ты не замечаешь этого? – Он снова захохотал и горделиво выпрямился.
Он действительно представлял собой довольно смазливый образчик мужских достоинств. Но Элис не привлекали такие типы, особенно когда их глаза становились наглыми и они похотливо раскрывали свои неряшливые губы.
– Другие люди могут быть заинтересованы в золотодобыче, – попыталась она перевести разговор на более безопасную тему.
– Я же говорю тебе, что они устают и идут в постель. А мы могли бы иметь с тобой общую постель.
– Мне надо наверх.
– О, нет, только не сейчас. Его милость сегодня не вертится вокруг, чтобы спасти милую крошку.
Он искательно смотрел ей в лицо, но девушка избегала встречаться с его глазами, которые внушали ей такое же отвращение, как и липкие, влажные губы.
Мужчина сделал несколько шагов ей навстречу, инстинктивно она подняла руки, уперлась ими в его грудь и толкнула. Он был большого роста и крепкого телосложения. Попытка Элис применить силу только позабавила Гранта. К тому же он еще более страстно захотел ее. Он сделал очередную попытку.
– Если вы не освободите мне дорогу, то я закричу, – предупредила она.
– На твоем месте я не стал бы делать этого, если не хочешь вылететь отсюда как пуля.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду очень важного для Барка Уолша человека, ключевого человека, который похож на твоего отца.
Она так изумленно посмотрела на него, что Грант тихо рассмеялся.
– Если ты не веришь мне, спроси своего отца. Спроси, правда ли, что его взяли на строительство этого объекта только из жалости, только из-за уважения к его прошлым заслугам. Он просто доживает здесь свои последние дни.
– Это неправда. Мой отец имеет большой вес в ученом мире. Он настолько важен для руководства Сноуи, что они разрешили и меня взять сюда.
– Я не стану с тобой спорить, – усмехнулся Френк Грант. – Но на твоем месте, моя сладость, я не стал бы отталкивать меня, не стал бы упускать свое счастье.
– Вы не мое счастье, вы мне ненавистны!
– Как ты можешь так говорить? – продолжал он усмехаться. – Мы же еще не попробовали?
Он отступил чуть назад и смерил ее жадными глазами.
Конечно, она не поверила насчет отца. Элис бежала вверх по лестнице, напряженно обдумывая то, что она услышала от Гранта. Ее туфли громко стучали по деревянной лестнице.
– Неужели это правда? – удивлялась она.
Могла ли эта дорога стать концом карьеры профессора? Все вещи когда-нибудь подходят к концу… Ум не может быть таким же острым в семьдесят два года, как в двадцать семь. То, что его взяли сюда из жалости, могло разбить сердце отца. Элис знала, что он не сможет вынести, если не останется здесь до самого грандиозного финала, кульминационного финала всей его работы.
Она замедлила шаги.
Очевидно, что все дело в Беркли Уолше, который по каким-то причинам не согласен с присутствием ее отца на этом объекте. Для нее было мучительно думать, что Барк Уолш скрывает свое несогласие. Она решила забыть о том, что наговорил ей Грант, и никогда больше не касаться этой темы ни с ним, ни с Уолшем. В любом случае, для Барка его люди были более важны и первостепенны, чем те, кто приехал сюда раньше.
Элис обдумывала все это, пока снимала свои грязные брюки. В словах Гранта было что-то, что выглядело достаточно убедительным. Фирма, заключившая контракт, приславшая сорок наемных рабочих за многие тысячи миль от Англии, не станет затем увольнять одного из них только потому, что какая-то девчонка выразила свое недовольство. Более правдоподобным был бы уход девушки, что повлечет за собой также и уход ее отца. А это было для них обоих наихудшим из всего, что может произойти.
«Но я все еще не могу поверить, – мучилась Элис, – что папа уже не так работоспособен, как раньше».
Однажды она выбрала удобное время перед обеденным звонком, чтобы поговорить с профессором. Элис никак не могла начать, но если принимала решение, то никогда не отступала.
– Я думаю, что ты очень устал за эти дни, папа.
Профессор пронзительно посмотрел на нее. Этого вопроса он никак не ожидал от Элис.
– Почему ты спрашиваешь меня об этом? – удивился он.
– Мы сейчас на последнем участке, и, как говорит мистер Уолш, это очень важный участок?
– Да, – проговорил профессор и облегченно вздохнул.
В какой-то момент он подумал, что Элис могла узнать то, что было известно только ему и, конечно же, его доктору.
– Так это очень важный участок? – продолжала она, все еще не веря.
– Да, Элис, эта работа – кульминация многих лет напряженного труда.
– Это твоя работа, – подчеркнула она.
– Что касается начала, то да.
– Что ты имеешь в виду под началом? Это всецело твоя работа.
– Нет, моя дорогая. Только подготовительный этап был моей работой. Заключительный этап сделает мистер Уолш.
– Но он не сможет ничего сделать без тебя.
– Я тоже так думаю. Но я не смогу закончить без него.
– О, папа, ты так скромен.
– Стараюсь быть таким, Элис. Мне нужно не так много. Я стою у конца дороги, – профессор замолчал, он чуть было не проговорился.
Но Элис ничего не должна знать об этом.
Она села и посмотрела на него несчастными глазами.
– Моя дорогая, – произнес он с мягкой улыбкой, – не надо все принимать так близко к сердцу. Меня беспокоит твое тщеславие. Ты все хочешь делать под грохот фанфар и не можешь находиться на втором месте.
– А ты можешь?
– К счастью, я так долго нахожусь на своем месте, что как-то не думал, что могу потерять его, – профессор Эннан подошел к окну и посмотрел вниз, на скалистую долину, где он прожил так долго и которую так сильно полюбил.
Элис наблюдала за ним, и сердце ее наполнялось печалью. Как могла она сказать ему: «Одно мое слово, и ты можешь потерять все это, папа!»
Прозвучал обеденный звонок, и они вместе проследовали и столовую. Уолш не пришел обедать. Не было и Гранта. Стараясь избавиться от охватившего ее беспокойства, Элис попыталась расслабиться. Как всегда, Ланс и Пол сыпали любезностями, соревнуясь между собой за право привлечь внимание девушки.
– В следующие выходные, – мечтательно произнес Ланс, – вы возьмете нас с собой, юная Элис.
– Вас обоих? – засмеялась она.
– Это ваши слова, – улыбнулся Пол, – так что ваш эскорт будет состоять из двух человек.
– Что вы хотите посмотреть?
– Куму, Новый Эдамайнеби, озеро Экумбин, пик Косцюшко…
– Минуточку! – засмеялась Элис. – Сколько же времени вы собираетесь все это осматривать?
– На предполагаемую экскурсию нам отведен один день через две недели.
– Тогда озеро Экумбин, – выбрала Элис. – Мы начнем с него. – Ложка с супом остановилась на полпути к ее губам, – а как насчет мистера Уолша?
– Вы хотите, чтобы нас было трое?
– Ничего подобного, я хотела спросить: он не будет возражать?
– Барк никогда не возражает, если мужчина, отработавший свои законные восемь часов, после этого отработает хоть сто и восемьдесят восемь часов, – сухо ответил Ланс.
Люди работали по сменам, и Элис всегда внимательно изучала расписание, подстраивая свое время так, чтобы оно совпадало со временем, когда Гранту предстояло спускаться в туннель. Она старалась никогда не оставаться одна, так как он караулил момент, чтобы оказаться с ней наедине. Но все-таки однажды утром он застал ее врасплох, встретив Элис у ручья. То жадное возбуждение, которое горело у него в глазах, не было вызвано золотом. Элис была уже достаточно взрослой, чтобы понять причины такого повышенного интереса к себе.
– Привет, Элис, – нагло произнес он.
Она не могла не замечать его. Это была свободная страна, и он в свое свободное время имел такое же право находиться здесь, как и она.
– Доброе утро, мистер Грант, – холодно ответила она.
– Не называй меня так. Зови меня Френком. Ты же называешь других по именам.
– Каких других?
– Не беспокойся, они не спускаются сюда. Они слишком устают после работы под землей, – засмеялся он.
– А вы не устаете?
– Я молод и горяч. Разве ты не замечаешь этого? – Он снова захохотал и горделиво выпрямился.
Он действительно представлял собой довольно смазливый образчик мужских достоинств. Но Элис не привлекали такие типы, особенно когда их глаза становились наглыми и они похотливо раскрывали свои неряшливые губы.
– Другие люди могут быть заинтересованы в золотодобыче, – попыталась она перевести разговор на более безопасную тему.
– Я же говорю тебе, что они устают и идут в постель. А мы могли бы иметь с тобой общую постель.
– Мне надо наверх.
– О, нет, только не сейчас. Его милость сегодня не вертится вокруг, чтобы спасти милую крошку.
Он искательно смотрел ей в лицо, но девушка избегала встречаться с его глазами, которые внушали ей такое же отвращение, как и липкие, влажные губы.
Мужчина сделал несколько шагов ей навстречу, инстинктивно она подняла руки, уперлась ими в его грудь и толкнула. Он был большого роста и крепкого телосложения. Попытка Элис применить силу только позабавила Гранта. К тому же он еще более страстно захотел ее. Он сделал очередную попытку.
– Если вы не освободите мне дорогу, то я закричу, – предупредила она.
– На твоем месте я не стал бы делать этого, если не хочешь вылететь отсюда как пуля.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду очень важного для Барка Уолша человека, ключевого человека, который похож на твоего отца.
Она так изумленно посмотрела на него, что Грант тихо рассмеялся.
– Если ты не веришь мне, спроси своего отца. Спроси, правда ли, что его взяли на строительство этого объекта только из жалости, только из-за уважения к его прошлым заслугам. Он просто доживает здесь свои последние дни.
– Это неправда. Мой отец имеет большой вес в ученом мире. Он настолько важен для руководства Сноуи, что они разрешили и меня взять сюда.
– Я не стану с тобой спорить, – усмехнулся Френк Грант. – Но на твоем месте, моя сладость, я не стал бы отталкивать меня, не стал бы упускать свое счастье.
– Вы не мое счастье, вы мне ненавистны!
– Как ты можешь так говорить? – продолжал он усмехаться. – Мы же еще не попробовали?
Он отступил чуть назад и смерил ее жадными глазами.
Конечно, она не поверила насчет отца. Элис бежала вверх по лестнице, напряженно обдумывая то, что она услышала от Гранта. Ее туфли громко стучали по деревянной лестнице.
– Неужели это правда? – удивлялась она.
Могла ли эта дорога стать концом карьеры профессора? Все вещи когда-нибудь подходят к концу… Ум не может быть таким же острым в семьдесят два года, как в двадцать семь. То, что его взяли сюда из жалости, могло разбить сердце отца. Элис знала, что он не сможет вынести, если не останется здесь до самого грандиозного финала, кульминационного финала всей его работы.
Она замедлила шаги.
Очевидно, что все дело в Беркли Уолше, который по каким-то причинам не согласен с присутствием ее отца на этом объекте. Для нее было мучительно думать, что Барк Уолш скрывает свое несогласие. Она решила забыть о том, что наговорил ей Грант, и никогда больше не касаться этой темы ни с ним, ни с Уолшем. В любом случае, для Барка его люди были более важны и первостепенны, чем те, кто приехал сюда раньше.
Элис обдумывала все это, пока снимала свои грязные брюки. В словах Гранта было что-то, что выглядело достаточно убедительным. Фирма, заключившая контракт, приславшая сорок наемных рабочих за многие тысячи миль от Англии, не станет затем увольнять одного из них только потому, что какая-то девчонка выразила свое недовольство. Более правдоподобным был бы уход девушки, что повлечет за собой также и уход ее отца. А это было для них обоих наихудшим из всего, что может произойти.
«Но я все еще не могу поверить, – мучилась Элис, – что папа уже не так работоспособен, как раньше».
Однажды она выбрала удобное время перед обеденным звонком, чтобы поговорить с профессором. Элис никак не могла начать, но если принимала решение, то никогда не отступала.
– Я думаю, что ты очень устал за эти дни, папа.
Профессор пронзительно посмотрел на нее. Этого вопроса он никак не ожидал от Элис.
– Почему ты спрашиваешь меня об этом? – удивился он.
– Мы сейчас на последнем участке, и, как говорит мистер Уолш, это очень важный участок?
– Да, – проговорил профессор и облегченно вздохнул.
В какой-то момент он подумал, что Элис могла узнать то, что было известно только ему и, конечно же, его доктору.
– Так это очень важный участок? – продолжала она, все еще не веря.
– Да, Элис, эта работа – кульминация многих лет напряженного труда.
– Это твоя работа, – подчеркнула она.
– Что касается начала, то да.
– Что ты имеешь в виду под началом? Это всецело твоя работа.
– Нет, моя дорогая. Только подготовительный этап был моей работой. Заключительный этап сделает мистер Уолш.
– Но он не сможет ничего сделать без тебя.
– Я тоже так думаю. Но я не смогу закончить без него.
– О, папа, ты так скромен.
– Стараюсь быть таким, Элис. Мне нужно не так много. Я стою у конца дороги, – профессор замолчал, он чуть было не проговорился.
Но Элис ничего не должна знать об этом.
Она села и посмотрела на него несчастными глазами.
– Моя дорогая, – произнес он с мягкой улыбкой, – не надо все принимать так близко к сердцу. Меня беспокоит твое тщеславие. Ты все хочешь делать под грохот фанфар и не можешь находиться на втором месте.
– А ты можешь?
– К счастью, я так долго нахожусь на своем месте, что как-то не думал, что могу потерять его, – профессор Эннан подошел к окну и посмотрел вниз, на скалистую долину, где он прожил так долго и которую так сильно полюбил.
Элис наблюдала за ним, и сердце ее наполнялось печалью. Как могла она сказать ему: «Одно мое слово, и ты можешь потерять все это, папа!»
Прозвучал обеденный звонок, и они вместе проследовали и столовую. Уолш не пришел обедать. Не было и Гранта. Стараясь избавиться от охватившего ее беспокойства, Элис попыталась расслабиться. Как всегда, Ланс и Пол сыпали любезностями, соревнуясь между собой за право привлечь внимание девушки.
– В следующие выходные, – мечтательно произнес Ланс, – вы возьмете нас с собой, юная Элис.
– Вас обоих? – засмеялась она.
– Это ваши слова, – улыбнулся Пол, – так что ваш эскорт будет состоять из двух человек.
– Что вы хотите посмотреть?
– Куму, Новый Эдамайнеби, озеро Экумбин, пик Косцюшко…
– Минуточку! – засмеялась Элис. – Сколько же времени вы собираетесь все это осматривать?
– На предполагаемую экскурсию нам отведен один день через две недели.
– Тогда озеро Экумбин, – выбрала Элис. – Мы начнем с него. – Ложка с супом остановилась на полпути к ее губам, – а как насчет мистера Уолша?
– Вы хотите, чтобы нас было трое?
– Ничего подобного, я хотела спросить: он не будет возражать?
– Барк никогда не возражает, если мужчина, отработавший свои законные восемь часов, после этого отработает хоть сто и восемьдесят восемь часов, – сухо ответил Ланс.