Джойс Данвилл. Три принца

   Если предыдущие дни пролетели как один, сегодняшний, казалось, не закончится никогда. Верити хотелось скорее пережить его. Работы было немного (примерно таким же ей казался день перед отпуском в Челси), но в последний момент одна дотошная покупательница заняла все ее время.
   Всегда спокойная, к вечеру Верити почувствовала нетерпение. Наконец она увидела у магазина машину Мэтью. Верити быстро сбросила рабочий халат, подхватила дорожную сумку, выключила освещение, закрыла магазин и выбежала на улицу.
   Дверца машины была открыта. Верити села, и они тотчас отъехали.
   – Ты спешишь, Мэтью! – засмеялась она.
   – Почему бы и нет? – последовал ответ… но это не был голос Мэтью. Спокойно, не снижая скорости, Барт завернул за угол, и выехал по шоссе.
   Барт… не Мэтью.
   – Сюрприз, это сюрприз, – бросил он отрывисто, когда они проезжали на зеленый свет первого перекрестка и не нужно было останавливаться или снижать скорость.
   – Да уж, – согласилась Верити, стараясь скрыть свое удивление, хотя, казалось, была близка к обмороку, настолько все это ошеломило ее. – Я не ожидала увидеть вас.
   – Это, – усмехнулся Барт, – должно быть тайной года. Они оба замолчали, влившись в поток машин, двигающихся из города. Верити решила, что сейчас не время затевать спор. Внезапная мысль пришла ей в голову, когда они в третий раз остановились у светофора. Она не сделала ни одного движения, а только бросила взгляд на дверцу, но Барт сразу же отреагировал:
   – О нет, а вот этого не надо. Впрочем, только для того, чтобы быть спокойным… – Он перегнулся и закрыл дверцу на замок.
   Это было уже слишком, однако Верити решила сохранять спокойствие, пока они не доедут до окраин города. Может быть, там у нее появится больше шансов выскочить из машины. Жаль только, что за городом так редки населенные пункты.
   – Куда мы едем? – спросила она наконец.
   – А куда вы собирались?
   – Я первая спросила.
   – Ответьте сначала на мой вопрос.
   – В Мельбурн, – отрешенно сказала Верити. О чем было ей теперь беспокоиться? Она понимала, что это звучит нелепо. До Мельбурна было слишком далеко.
   Верити услышала тихий смех Барта. Вероятно, он подумал то же самое. Она знала, что он не верит ей.
   – Мы собирались ехать всю ночь без остановки, – защищалась она. – Я собиралась помочь Мэтью.
   – Не очень удачная мысль, – заметил он с усмешкой, и Верити обиделась.
   – Ну, мы так планировали… – Она едва сдерживалась.
   – И конечная цель?
   – Вы же знаете. – Поскольку Барт все еще ждал, она добавила: – Я же сказала – Мельбурн.
   – Я спросил о конечной цели. Мэтью остается Мэтью. Как мальчишка, он выболтал свои намерения. Но он сказал только то, что вы с ним используете этот уик-энд, чтобы смотаться на юг. Мэтью умолчал, для какой цели.
   – Целью, – подавленно ответила Верити, – была Кассандра. Я немного узнала Мэтью и поняла, что он вел себя с ней неправильно.
   – Они должны были бы извлечь из этого интересные уроки. – Барт замолчал на мгновение. – Практические, конечно.
   – Мистер Принц, что вы имеете в виду? – настаивала Верити.
   – Не то, что вы думаете. Это похоже на похищение, не так ли? Но это не так.
   – Остановите машину, я хочу выйти, – отрезала она.
   – Вам предстоит долгий путь пешком, мы на пустынной дороге… – Барт секунду думал, как образумить ее. Названия поселков, которые они проезжали, Верити ничего бы не сказали, ведь ее познания в области географии Австралии ограничивались пока только восточной частью Сиднея. – Вы не благоразумны, – продолжал он, – если считаете, что могли бы сами добраться до города. Допустим, вы поймаете попутную машину, но делать это здесь довольно рискованно. Более благоразумно оставаться там, где вы находитесь.
   – То есть с вами?
   – А что в этом ужасного? В конце концов вы же собирались ехать с Мэтью?
   – Я не собиралась. Я хотела… – Верити замолчала. Что она могла сказать этому человеку?
   – Не надо так нервничать, – бросил Барт беззаботно. – Я верю вам… Или вы считаете, что я должен не верить в то, что Мэтью может думать о ком-то ином, кроме Кэсси? – Барт посмотрел на Верити, ожидая ответа, но она молчала. – Но с его стороны, – продолжил Барт после паузы, – было непростительной глупостью взять с собой вас в качестве посредника. Ни одна женщина не потерпит подобного. Поскольку вы сами женщина, вам следовало бы знать об этом. Ну, допустим… в некоторой степени… вы не думали бы о Мэтью и Кассандре, но остается…
   – Да, конечно, Питер, – резко перебила его Верити. – Вы тоже мыслите не в том направлении. Я собиралась с Мэтью только… – Ее голос сорвался. Это действительно выглядело сейчас глупо. Как бы отреагировал Барт, если бы она сказала, что, кроме всего прочего, хотела поговорить с Мэтью о Робине? Но она не могла обсуждать это с малознакомым ей человеком, человеком, которого Адель, жена Робина, знала, как она сама сказала, «очень хорошо».
   – Ладно, – проговорил Барт, – оставим эту тему. Мэтью сейчас на пути в Мельбурн… правда, без сопровождающих. Не могу знать, с кем он будет возвращаться, но смею надеяться. Полагаю, я должен поблагодарить вас, мисс Тайлер, за то, что вы подсказали моему брату основную идею, хотя не могу одобрить способ, которым, по вашему мнению, он должен был воплотить ее.
   – Это не я придумала.
   – Ну что же, такие выходки типичны для Мэтью. Сказались годы, проведенные как бы в отрыве от всего мира. – Барт говорил с улыбкой, но его голос звучал искренне. Однако он изменился, когда Барт сказал: – Вы имели дело с Мэтью, с Питером. Только один Принц оставлен вами без внимания. Есть какие-нибудь вопросы, мисс Тайлер?
   – Да. Куда вы едете?
   – Куда мы едем? – поправил он.
   – Куда мы едем? – покорно согласилась Верити.
   – До первого ресторана, который открыт, потому что я хочу есть. Я не знаю, как Мэтью, но мне пришлось пропустить обед. – Барт скосил взгляд на Верити. – Вам тоже, наверное, пришлось спешить. Вы обедали?
   – Я не голодна.
   – Все равно я хочу, чтобы вы сперва поели.
   – Сперва?
   – Прежде чем я скажу то, что должен сказать. Верити сердито посмотрела на Барта:
   – Разве еще не все сказано?
   – Нет. Что касается меня, еще ничего не сказано, я имею в виду ничего действительно важного. А женитьба – это важно, не так ли?
   – Чья? Мэтью?
   – Я сказал, что с Мэтью все решено. Ну вот, наконец-то огоньки. – Барт съехал с шоссе на дугообразный проселок, ведущий к небольшому ресторанчику. Затормозив, он довольно безразлично сказал:
   – Нет, я имел в виду ваше замужество, мисс Тайлер. – И добавил: – Со мной.

Глава восьмая

   Прошел час, они уже пили кофе. Барт Принц съел довольно много, и во время ужина он говорил, казалось, обо всем, но не затрагивал тему, которой коснулся до прихода сюда, тему ее замужества. С ним.
   Несколько раз за едой Верити пыталась начать разговор об этом, но Барт останавливал ее:
   – В первую очередь более важные дела.
   – Мое замужество для меня достаточно важное дело.
   – Рад это слышать.
   – Мистер Принц, это очень скверная шутка, – заметила Верити.
   – Это не шутка, мисс Тайлер, поверьте, ни разу в жизни я не был более серьезен.
   – Я никогда не выйду за вас замуж! – вскричала Верити.
   – Но вы бы вышли замуж за Мэтью или Питера?
   – Нет. Я имею в виду… Я не знаю.
   – Тогда знайте. – Барт наклонился к Верити через стол. – Вы выйдете замуж за меня.
   – Что заставляет вас так думать? – Верити пыталась казаться надменной, презрительно-насмешливой, но сама сознавала, что ее слова звучат слишком горячо.
   – Просто знаю. Можете назвать это интуицией. Все шансы сложились в мою пользу.
   – Если вы считаете, что раз я целый час нахожусь с вами в незнакомом месте и в такой поздний час… Да, я знаю, вы собственник… Вы однажды сказали… Но вы ошибаетесь… – Верити замолкла. Барт рассмеялся:
   – Нет, я совсем не это имел в виду. Немного бренди? – Поскольку Верити отказалась, он сказал: – И напрасно. Это поможет вам выслушать меня до конца.
   В конце концов Верити решилась, и когда Барт налил ей, выпила так быстро, что вынуждена была сразу же прихлебнуть кофе. Она все же почувствовала, как алкоголь ударил ей в голову, но это не прибавило ей смелости. Что еще хуже, Барт продолжал пристально смотреть на нее, причем с тем холодным весельем, которое не позволяло ей собраться с мыслями.
   – Теперь готовы слушать? – спросил он участливо.
   – Да.
   – Так вот. Вы выйдете за меня замуж, мисс Тайлер, потому что другого выхода у вас не остается. Нет, – не дал он ей возразить, – вы никогда не испытывали недостатка в кандидатах. Но в деньгах – да, деньги – это другое дело.
   – Деньги? – ничего не понимая, спросила Верити.
   – Да, деньги, которые вам необходимы. И в достаточном количестве.
   – Но они у меня сейчас есть.
   – Для себя самой… Но не для вашего брата.
   Верити положила на стол кофейную ложку, которую нервно теребила в руках.
   – Полагаю, я начала кое-что понимать, – сказала она. – Адель, жена моего брата, просила и получила от вас деньги, верно? Без сомнения, для подобной сделки, если это можно назвать сделкой, она сообщила, что в последнее время финансовые дела Робина весьма пошатнулись.
   – Да, – холодно произнес Барт. – Я выписал Делли чек.
   – В память прежних отношений? – Голос Верити звучал подавленно.
   Барт пристально смотрел на нее. Казалось, все происходящее забавляло его.
   – Ревнуете? – спросил он.
   – Я? Вас?
   – Почему бы и нет? Впрочем, я забыл одну вещь – забыл, ЧТО узнал вас позже. Адель знала меня давно.
   – И знала вас, судя по всему, очень хорошо.
   – Допустим. – Барт пожал плечами. Он помолчал секунду. – Но это не Делли сказала мне. Правда, намекнула, когда попросила об отсрочке выплаты долга, но я никогда не думал, что приду к этому решению.
   – К какому решению?
   – Относительно нашей женитьбы.
   – Как это вообще могло прийти вам в голову?
   Барт настороженно посмотрел на Верити, затем не спеша проговорил:
   – Из-за ваших трудностей, из-за неспособности вашего адвоката выкачать хотя бы цент из имущества Робина.
   – Но как вы узнали об этом? – изумилась она. – Адель ничего не известно.
   – Нет, она знает одно – это то, что ей хотелось бы больше денег. Но мужской ум смотрит глубже. Ему хочется узнать, почему денег раньше было много, а теперь не хватает.
   – Даже если это его не касается?
   – Меня это касается.
   – Но… но почему?
   – Мы вернемся к этому позже. Итак, я говорил о мужском уме. Помните?
   – Да, – проговорила Верити упавшим голосом.
   – После того несчастного случая, – сказал Барт несколько грубовато, – я оставил медицинский колледж и попытался найти себе другое занятие. Я занимался рекламой, юриспруденцией… Юриспруденция мне до сих пор нравится… – Барт замолчал, по выражению его лица было ясно, что это грустные воспоминания. – Однако, – продолжал он, – потом я понял, что все равно, чем заниматься. Я потребовался своей матери для семейного бизнеса, поэтому со всеми другими занятиями пришлось покончить. Впрочем, я не сожалел об этом. – У него вырвался короткий смешок. – Но моих знаний в области законодательства достаточно, чтобы разбираться кое в каких вопросах. Робин Рамсей, как говорится, в долгах как в шелках.
   – Это мистер Карстерс вам сказал?
   – Нет. – Барт улыбнулся. – Но сказать, что я выведал это не у него, было бы неправдой.
   – Я не думала, что мистер Карстерс…
   – Чтобы быть к нему справедливым, я должен признать, что использовал некоторые методы. Например, я сказал, что собираюсь предъявить мисс Тайлер финансовые претензии…
   – Как вы могли! Вы лгали ему! – воскликнула Верити.
   – Назовем это ложью во спасение. Конечный результат заслуживает такого определения, как бы то ни было.
   – Я пока еще не считаю, что мистер Карстерс должен был…
   – Вам необходимо, дорогая, сейчас подумать о более серьезных вещах, чем жалкие угрызения совести. У вас есть брат, и ему нужны деньги. Где вы их достанете на следующей неделе?
   – Да, мне негде взять денег, но… но это не значит, что я должна…
   – …выходить замуж, чтобы получить их? Я в этом не уверен. Вы очень беспокоитесь о нем, не так ли?
   – Да. Но если я скажу Робину, он поймет.
   – Но скажете ли вы ему?
   – Да. Я имею в виду… – Не в силах больше сдержать слезы, Верити закрыла лицо руками.
   Барт помог ей подняться и, обняв за плечи, вывел из ресторана, загораживая собой от любопытных глаз. Его объятие оказалось нежным и деликатным – таким было ее неожиданное открытие.
   И только сев в машину, Верити дала волю слезам.
   – Робин гибнет, – прошептала она в отчаянии.
   – Я знаю, Верити. – Барт снова назвал ее по имени, чего не делал уже давно.
   – Если я скажу ему, что он разорен, то и Адель станет известно об этом, и она скорее всего уйдет от него.
   – Да, вполне возможно.
   – И вы можете так спокойно говорить об этом? – На мгновение Верити от негодования забыла о своих бедах.
   – Успокойтесь, – сказал Барт, – и послушайте меня. Обратимся к фактам. Допустим, Адель бросит Робина, как вы сказали. Но какое это имеет значение?
   – Очень большое, – вскинулась Верити. – Я не знаю его нынешнего состояния, я знаю только то, что он очень болен, осталось мало времени…
   – То есть Робин не должен знать, он должен жить так же, как и прежде?
   – Да.
   – Тогда, – сказал Барт облегченно, – у вас нет иного выбора, кроме как выйти за меня замуж.
   – Но… – попыталась возражать Верити.
   – Вы, конечно, довольно привлекательны, чтобы сделать удачную партию, Верити, – прервал ее Барт. – Но богатые мужчины не растут на деревьях, и даже если бы росли, реальное решение требует времени, не так ли? А время – это то, чего у вас нет, дорогая, однако, – он помолчал, – у вас есть я. Я богат, и хотя по сравнению с моими братьями я не красавец, да и в физическом отношении… сами видите, я не так уж плох. То есть, я, конечно, не так уж хорош, но мог бы быть хуже. Проще говоря, в другое время вы сделали бы глупость, принимая меня в расчет, но сейчас чрезвычайные обстоятельства, не так ли? К тому же время лечит, как известно.
   – Мистер Принц… – Верити не могла заставить себя сказать «Барт», – я не в состоянии во все это поверить.
   – Придется, дорогая, – усмехнулся Барт.
   – Но даже если я пойду на этот шаг, зачем… зачем это вам? – Голос Верити задрожал, и она замолчала.
   – Какие цели я преследую? Это, вероятно, вы пытаетесь узнать?
   – Да.
   – Я могу сказать сейчас лишь одно: я получу удовлетворение. Удовлетворение от того, что буду владеть чем-то, о чем оба мои брата, несомненно, думали… О да, я знаю Питера и знаю Мэтью… Не настолько уж он не от мира сего, чтобы не оценить иной тип красоты, отличающийся от красоты Кэсси. Удовлетворение от того, что такая развалина, как я, еще способна кое на что…
   – Прекратите! – закричала Верити. Но когда Барт замолчал, она сказала только одно: – Я никакая не красавица. – Она не могла найти слов, чтобы выразить отвращение, которое сейчас испытывала.
   – А я думаю, что красавица, – возразил Барт совершенно бесстрастно. – Я считаю, что вы очень красивы, и надеюсь, что буду достаточно вознагражден тем, чем вы отплатите мне. Я был бы слишком измотан любимой и любящей женой. И за это мое маленькое торжество ваш брат, дорогая, никогда не узнает правду о своем финансовом положении.
   – Это ужасно! Я не хочу даже слушать.
   – Это не очень приятно, я допускаю, но вы будете слушать и согласитесь на мое предложение.
   – Но как же Присцилла? – чуть слышно прошептала Верити.
   – А что, собственно, Присцилла? – словно бы даже удивился Барт.
   Верити недоверчиво взглянула на него. Есть ли у этого человека вообще что-нибудь святое? Да, он будет торжествовать, женившись на той, о ком его брат мог бы только подумать, но тем самым он буквально уничтожит Присциллу. Неужели он не понимает этого? И Присси, тихая, непритязательная Присси, никогда не произнесет ни слова.
   – Это невозможно! – сказала Верити резко.
   – Сейчас я не требую от вас ответа. Вы должны сначала выспаться. О нет, моя дорогая, – добавил Барт, уловив ее быстрый взгляд. – На собственной постели. Поэтому я отвезу вас домой, чтобы вы могли серьезно все обдумать. Думайте всю ночь, завтра, послезавтра. У вас на это целый уик-энд. Вас можно понять – мое предложение довольно неожиданно. – Он запустил двигатель, и машина, описав полукруг, выехала на шоссе.
   На обратном пути они говорили мало. Один раз Барт взглянул на часы и заметил, что Мэтью и Кассандра, вероятно, уже встретились.
   Верити молча отвернулась.
   Но от случившегося с ней она отвернуться не могла. Предложение Барта свалилось на Верити как гром среди ясного неба.
   Выйдя из машины Барта, Верити взбежала по лестнице своего дома, распахнула дверь и обнаружила подсунутую под нее записку. Это был почерк Адель. Верити понимала, что если Адель сама приходила, то причина должна быть более чем серьезной. Она быстро разорвала конверт.
   Адель изложила суть без предисловий. Она написала следующее:
   «Как у нас обстоят дела с деньгами? У Робина сегодня был тяжелый приступ, и доктор предложил пригласить нескольких специалистов для консультации. Эти люди приедут завтра, а как известно, подобные консультации стоят безумно дорого. Очевидно, потребуются лекарства и медсестра. Ради Бога, Верити, сделай что-нибудь».
   Верити еще раз перечитала записку. Никогда еще ей не было так тяжело. Выхода, казалось, не было. За исключением…
 
   Этой ночью она так и не смогла заснуть. Верити жалела, что не нужно идти на работу. В «Женском замке» она могла бы отвлечься, избавиться, хотя бы на время, от обуревающих ее мыслей. К тому же Верити опасалась, что Барт, не дождавшись ее решения, несмотря на его уверения, все же заявится к ней. Она не знала, что было более мучительным для нее: возможность встречи с Бартом или мучительные мысли о Робине. Эти мысли, воспоминания кружились в ее голове, как узоры в калейдоскопе. Робин, ее младший брат, младенец, которого она таскает повсюду… Робин, начинающий ходить, которого она учит первым шагам… Робин-школьник, бегущий к ней за помощью в домашних заданиях… Робин-подросток, получающий от нее деньги на карманные расходы… Робин – взрослый мужчина, по-прежнему нуждающийся в ее помощи и советах… Робин… всегда только Робин.
   Очевидно, она так сильно любила его, потому что больше было некого. Конечно, Верити уважала свою мать, они очень дружили, но мать всю свою любовь отдала добрейшему человеку, который позже вошел в ее жизнь, чтобы превратить ее в полный счастья праздник. Луис был добр к ней, и Верити была рада за мать. Но сама она почувствовала себя по-настоящему счастливой, когда появился на свет Робин, маленький мальчик, которого Верити обожала.
   И теперь мальчик был мужчиной, и этот мужчина умирал. Робин умирал. Верити чувствовала, что не сможет перенести это, ее горе было настолько большим, что, казалось, останется с ней вечно. Но что она могла сделать? Только сохранять в тайне от Робина все, что могло причинить ему боль. Точно так же, как она оберегала маленького ребенка, она должна была заботиться о мужчине. И она продолжала нянчиться с ним…
   Поэтому в воскресенье вечером Верити набрала номер телефона Барта. Он ответил тотчас – видимо, ожидал звонка:
   – Верити?
   – Как… как вы узнали?
   – Думаю, что я знаю о вас все. Вы не спали, не ели, перебрали все возможные средства выхода из ситуации. – Он жестко усмехнулся. – Вы воскрешали в своей памяти картины прошлого до тех пор, пока мучения не стали невыносимыми. А теперь вы мне звоните, чтобы сказать…
   – Продолжайте, пожалуйста… Барт… – Верити впервые за долгое время назвала его по имени.
   – Нет, вы должны сказать это сами.
   По его голосу она поняла, что компромисс невозможен.
   – Тогда я скажу «да», – словно со стороны услышала Верити свой голос.
   Теперь наступила тишина на другом конце провода, и в этот отвратительный момент у Верити мелькнула мысль, не подшутил ли он над ней и не было ли все это своего рода розыгрышем. А что, если он все это устроил, чтобы посмеяться над ней?
   – Спасибо, – послышался наконец в трубке как будто издалека голос Барта.
   – Вы позвоните мне завтра в магазин, чтобы сказать?.. – Верити с трудом сдерживала волнение. – Я имею в виду… чтобы сказать, когда?.. Я…
   – Мы поженимся завтра, – безапелляционно ответил Барт.
   – Но мы не можем сделать все так быстро! – взмолилась Верити.
   – Должны. Ты (Верити обратила внимание на это «ты») можешь сделать свои покупки утром, пока я займусь необходимыми формальностями. А после обеда…
   Верити так крепко вцепилась в телефонную трубку, что стало больно пальцам. Боже, почему все это нужно делать так быстро! Она не могла, ей нужно было время, чтобы свыкнуться с мыслью о замужестве.
   – Мы начинаем жить, как нам хочется, – сказал в трубку Барт. – Ты пойдешь со мной, чтобы заполнить необходимые бумаги, может быть, ты там понадобишься. К тому же я помогу тебе с покупками.
   – Мне ничего не нужно, – сказала Верити безразлично, просто чтобы что-нибудь сказать.
   – Нет, нам нужно купить все необходимое. Ты думаешь, я так часто женюсь? По крайней мере, у моей невесты будет новое платье.
   – Но у меня есть платье.
   – Платье?
   – Да, я…
   – Что-то подходящее? Голубое?
   – Да, именно. Подходит?
   – Нет, дорогая.
   – Ну так какое же?
   – Я тебе скажу, когда увидимся. Верити помолчала, а затем спросила:
   – А как же работа в магазине?
   – Присцилла откроет его и сама будет пока заниматься покупателями. А если понадобится, она может вовсе закрыть магазин.
   – Бедная Присцилла! – вырвалось у Верити.
   – Да, бедняжка… – согласился Барт и тут же добавил: – Завтра в девять, Верити. – Он положил трубку, а Верити долго сидела неподвижно перед аппаратом не в силах подняться.
   Вскоре телефон зазвонил снова. Верити опасливо посмотрела на него. Что теперь нужно Барту Принцу? Но звонил не Барт, а Адель.
   – Врачи только что ушли, – сказала она. – Робину, кажется, лучше. Во всяком случае он выглядит настолько хорошо, насколько на это можно рассчитывать при его состоянии.
   – Это отличные новости.
   – К тому же мы наконец-то получили чек.
   – Вы… вы получили чек?
   – Да. Ну, я и решила сообщить тебе о Робине.
   Снова на другом конце провода трубку положили раньше, чем Верити опустила трубку у себя.
   «Барт, – подумала она, – не терял даром времени». Все складывалось хорошо для Робина – а это сейчас главное. Верити была благодарна Барту. Однако предстоящее замужество пугало ее. Но назад дороги не было. Возможно, она могла бы обмануть Барта теперь, когда Адель получила деньги, но ей нужно будет еще и еще.
   Верити чувствовала себя в ловушке. Барт сказал, что платье голубого цвета не подойдет. Но какой же цвет ей подойдет? Вероятно, только черный…
   Платье было золотистым. Не теплого солнечного оттенка, а золотисто-зеленого оттенка молодого желудя. Из отдела платьев они пошли в ювелирный за кольцами. И бусами из янтаря, чтобы оживить платье.
   – Теперь ты будешь похожа на желудь, – улыбнулся Барт.
   – Обычно меня называют цветком, – сказала Верити, чтобы что-то сказать.
   – Цветы увядают, а желудь можно хранить в кармане годами.
   – Пожалуй, – кивнула она, все еще прячась за словами. Барт только пожал плечами.
   – Если я оставлю тебя сейчас, обещаешь, что не исчезнешь до двух часов? – спросил он.
   – Это… Тогда?.. – Верити стояла рядом с Бартом, но едва расслышала его слова.
   – Приблизительно, – сказал он. – Так ты обещаешь?
   – Но я не могу не обещать, не так ли? Слишком поздно. Понимаешь, Адель позвонила и… – Верити замолчала, посмотрев в лицо Барту.
   Этот взгляд был так краток, но ей показалось, что в его глазах промелькнула боль, и тут же взгляд снова стал безразличным, ничего не выражающим.
   – Да, немного поздно, – холодно согласился он. – И все же в два?
   – В два. – Верити пошла в парикмахерскую и сделала все необходимое. Впоследствии Адель говорила ей, что она звонила и звонила… звонила в магазин… звонила домой. Звонила, чтобы сказать ей…
   В два часа Барт заехал за Верити и привез ее в маленький отель, где все уже было приготовлено – платье, туфли, все, что могло ей потребоваться для венчания.
   Верити оделась, спустилась вниз, они поехали в церковь, где Барт договорился, и через час были уже женаты.
   Через час после того, как умер Робин.
   На церемонии присутствовал лишь свидетель, найденный священником, а за ужином в том же самом маленьком отеле, в котором Верити переодевалась, они остались вдвоем.
   Они сидели за столиком со свечами друг против друга, и Барт, подняв бокал с вином, сказал:
   – А все прошло не так уж плохо, не правда ли?
   – Да, – машинально ответила Верити, все еще не оправившаяся от шока.
   Голова ее была полна противоречивых мыслей. Она не понимала, что с ней происходит. Начиная с того самого момента, когда она стояла рядом с Бартом у алтаря и давала супружеские обеты, в ней что-то изменилось. Все было настолько неожиданно, что Верити до сих пор не могла поверить в это, но все же это было так – она чувствовала странное умиротворение, которого никогда не испытывала раньше. И счастье. Счастье?