Джулиана Грей. Леди никогда не лжет

   Хуже того, эта леди Морли оказалась такой настырной, что вовлекла в разговор всех. Она поднимала смелые темы, отпускала остроумные замечания, задавала вопросы, которые он посчитал бы дерзкими. Но эта госпожа с раздражающим постоянством поворачивала все так, что ее слова казались умными, а она сама – утонченной и искушенной. Это было невыносимо. Разве они покинули Англию не для того, чтобы избегать подобных ситуаций?
   Когда леди Сомертон и мисс – как, черт возьми, ее зовут… ну, в общем, сестра леди Морли… ах да, мисс Хэрвуд – когда эти дамы встали из-за стола и повели малыша наверх, он облегченно вздохнул, ожидая, что леди Морли тоже удалится, оставив мужчин в их тесном удобном мирке. Но она не ушла. Она осталась, будь оно все проклято, и теперь он открыл намного больше, чем намеревался, и совершил крайне опрометчивый поступок.
   Пари.
   Какого черта он это сделал? Должно быть, просто спятил, решил Финн, натянул на лоб шляпу и ускорил шаги. Дневной ливень стих, но холодные капли с упорством, достойным лучшего применения, попадали на шею и проникали под воротник пальто, что вовсе не улучшало настроения. Неожиданно перед его мысленным взором снова предстала эта вызывающе дерзкая англичанка: блестящие карие глаза, нежный румянец на высоких скулах. Вот она наклоняется вперед, и ее обтянутая платьем грудь – обещающая так много – нависает над тарелкой с десертом. А как дрогнули ее брови, когда он с треском раздавил орех? На мгновение ему показалось, что она догадалась о его нервозности.
   Пари предполагало дальнейшие контакты, без которых определение победителя невозможно. Вероятно, поэтому он на это и пошел. Короче говоря, он проиграл пари, заключив его.
   Финн ворвался в конюшню и с порога крикнул:
   – Эй!
   Его громкий голос эхом отразился от старых каменных стен. Он слышал шуршание – это двигались в стойлах животные, чувствовал острый запах сена, лошадей и навоза. Здесь было ненамного теплее, чем на улице, несмотря на присутствие большого количества живых существ, и уж точно ненамного светлее. Довольно просторное помещение освещали только два тусклых фонаря. Финн замер, ожидая, пока глаза привыкнут к мраку, и вскоре бесформенные тени стали приобретать знакомые формы. Зачем он сюда пришел?
   Он еще днем проследил, как конюхи выгрузили багаж, и точно знал, где стоит машина. Он не упустил ни одной мелочи, вплоть до большого шерстяного одеяла, которым накрыл машину и лично подоткнул все углы. У него не было ни одной разумной причины находиться здесь, ни единого повода для беспокойства. Все дело было в бдительности. Аналогичное чувство испытывает отец по отношению к сыну и непременно проверяет, спокойно ли спит малыш, прежде чем самому лечь в постель. Чтобы спокойно спать, он должен услышать ровное дыхание спящего ребенка.
   Когда глаза привыкли к темноте, Финн медленно пошел по проходу к дальнему углу конюшни, куда его люди несколькими часами раньше установили его детище. Со всех сторон к нему тянулись любопытные лошадиные головы – а вдруг незнакомец принес что-нибудь вкусное. В пустующих стойлах было сложено сельскохозяйственное оборудование – вероятно, его поместили сюда на зимнее хранение. Кое-где находились коробки и ящики – какие-то запасы, может быть, вино.
   До последнего момента он не ощущал постороннего присутствия и, лишь подойдя вплотную к машине, почувствовал легкий запах и тепло.
   – Кто здесь? – моментально собравшись, выкрикнул он.
   В ответ из глубокой тени послышался только слабый шорох. Финн несколько секунд вслушивался, а потом двинулся вперед. Старые половицы скрипели под его тяжелыми шагами.
   Снова шорох. Или шелест?
   – Послушайте, – уже спокойно проговорил он, – я знаю, что вы здесь. Лучше покажитесь.
   Он услышал вздох и уже совсем было решил, что это ему показалось, когда раздался негромкий голос:
   – Извините, мистер Берк, вы меня напугали.
   Леди Морли. Он увидел ее выходящей из темного угла. Она держалась прямо и величественно – ну чем не королева?
   – Какого черта? – непроизвольно проговорил он. – Что вы здесь делаете, леди Морли?
   Она явно заколебалась.
   – Я только… глоток свежего воздуха… – начала она и сделала паузу, вероятно, чтобы собраться с мыслями. – Вы, конечно, посчитаете меня глупой, но я ошиблась в темноте. Думала, что уже дошла до гостиницы, но оказалось, что нет. А потом снова полил дождь. Извините, я, должно быть, напугала вас.
   Финн чувствовал ее тепло. Женщина стояла лишь в футе от него. Он мог бы дотронуться до нее, если бы захотел.
   – Должна сказать, – продолжила она, не дождавшись никакой реакции, – что вы тоже меня напугали. Я думала, что вы – конюх, явившийся, чтобы изнасиловать меня. – И она засмеялась. Ее смех был звонким и мелодичным, напомнившим о фешенебельных гостиных Белгравии и совершенно неуместным в конюшне итальянской придорожной гостиницы.
   – А если бы я действительно был им? – спросил Финн и сам не узнал свой голос, неожиданно ставший низким и бархатистым.
   Еще один смешок.
   – Тогда мне пришлось бы стукнуть вас по голове. Хотя вы такой высокий, что с этим могли возникнуть проблемы. Полагаю, пришлось бы подняться на несколько ступенек лестницы.
   Звук ее голоса опять стих. Финн слышал, как дождь барабанит по крыше – он действительно стал сильнее и усиливался с каждой минутой. Непогода, слегка передохнув, снова готовилась проявить свой вздорный характер. Или она решила задержать их вдвоем в темной конюшне? Лошадь за спиной Финна нервно переступала ногами в стойле, но что она хотела выразить, поощрение или неодобрение, сказать было невозможно.
   – Леди Морли, – повторил Финн. – Какого дьявола вы здесь делаете?
   Она пошевелилась:
   – Я же вам все объяснила. Я вышла, чтобы немного прогуляться, подышать свежим воздухом. И в темноте заблудилась, перепутала вход в гостиницу и вход в конюшню.
   Она лгала, и это было очевидно даже лошадям. Финн понимал, что она лжет, и Александра чувствовала, что он это знает. Но что он мог сделать? Он не мог обвинить ее во лжи, поскольку это было бы равносильно обвинению в убийстве, если не хуже. Поэтому они стояли молча, друг против друга, а между ними, словно маленькая комнатная собачка, притаилась ложь. Финн испустил громкий тяжелый вздох, осознав, что, вероятнее всего, так никогда и не узнает, какого черта леди Александра Морли делала ночью в грязной тосканской конюшне в непосредственной близости от физического воплощения дела всей его жизни.
   – Мистер Берк, я вас чем-то обидела? – Теперь ее голос был тихим и подавленным.
   Проклятие! Это уже слишком! Она уже слишком. Ее ум, красота и страстность, слабый, едва уловимый аромат лилий, исходящий от ее кожи, опьяняющий без вина. Он никогда не умел разговаривать с женщинами, никогда не чувствовал себя самим собой, находясь рядом с ними. Для него они были как некий чужеземный вид, шифр, к которому у него не было ключа. Финн почувствовал, что вот-вот начнет заикаться, и титаническим усилием взял себя в руки.
   – Мистер Берк! – снова сказала Александра, и Финну показалось, что он почувствовал тепло ее дыхания, коснувшееся шеи.
   – Нет, конечно, вы меня не обидели, – хрипло выговорил он.
   – Тогда окажите любезность, проводите меня до гостиницы.
   Финн колебался какую-то долю секунды. Ее общество будоражило его, заставляло волноваться, но отказаться от него, отведя ее в гостиницу, он все же не мог.
   – Конечно, но…
   – Но? О чем вы, мистер Берк?
   Финн понизил голос:
   – Но не раньше, чем вы удовлетворите мое любопытство по одному вопросу.
   Она слегка отпрянула:
   – Любопытство противоречит вежливости, мистер Берк.
   – Ну, меня, как правило, не волнуют подобные соображения.
   Берк чувствовал, что что-то в ее ответе – едва заметная дрожь, налет смущения, оттенок неловкости – придавало ему уверенность. Он наклонил голову и, почти касаясь губами волос на ее макушке, прошептал:
   – Скажите, леди Морли, что на самом деле вы делаете в Италии.
   Она не отшатнулась.
   – Я же говорила, мистер Берк. У нас своего рода образовательная поездка. Мы собираемся учиться.
   – Удивительное совпадение.
   – Совершенно с вами согласна.
   – И кто бы мог ожидать подобного именно от вас? Ведь вы – одна из виднейших представительниц лондонского высшего общества.
   Он глубоко вдохнул аромат ее волос, испытал острое наслаждение, ощутив тепло ее тела. Даже не глядя, он знал, что ее груди сейчас касаются его пальто.
   – Вы хорошо информированы.
   – Почему, спросил я себя, такая женщина отказывается от привычной жизни, друзей и поклонников ради сомнительного удовольствия ночевать в грязных гостиницах. – Теперь Финн говорил шепотом, его голос очаровывал, пленял, лишал воли.
   – Возможно, – так же тихо ответила Александра, – я устала от лондонской жизни.
   …Интересно, это плод его разыгравшегося воображения или ее голос звучит неуверенно… напряженно… Нет, конечно, нет. Что могло лишить уверенности вдовствующую маркизу Морли, стоящую рядом с ним в грязной итальянской конюшне?
   Но какое искушение!
   – Вы? Устали от лондонской жизни? – вслух удивился Берк.
   – Помимо всего прочего, да.
   – Значит, вам нечего скрывать? Никаких секретов? Никаких тайн? Могу вас заверить, я очень сдержанный и скромный человек.
   В воздухе повисло что-то… какая-то неуверенность… ожидание… И исчезло.
   – Боюсь, в нашей жизни нет ничего интересного. Три скучных леди решили посвятить себя выполнению скучной миссии.
   – Ах, вот как… – Финн поднял руку, коснулся рукой кончиков ее затянутых в перчатку пальцев и почувствовал, что по телу Александры прокатилась дрожь. – Тогда, полагаю, нам следует вернуться в гостиницу.
   Она вздохнула:
   – Да, конечно.
   Легким движением она взяла мужчину под руку. Его рука замерла. Он вывел спутницу из двери конюшни, и холодный дождь моментально развеял чары.
   На крыльце Александра обернулась к Финну и опустила глаза.
   – Мистер Берк, мне тут пришло в голову… – Она явно сомневалась, стоит ли продолжать.
   – Да?
   Ее рука, все еще лежавшая на изгибе его локтя, непроизвольно сжалась в кулачок.
   – Понимаете, как я уже сказала, у нас нет никаких тайн, но все же я была бы вам очень признательна, если бы в разговорах с общими знакомыми вы бы не упоминали, что встретили нас здесь.
   Гостиница была темной, ночь тоже. Финн вгляделся в ее лицо, но так и не сумел разобрать, что оно выражает.
   – Разумеется, – ответствовал он.
   – Спасибо. – Александра усмехнулась. – Не хотелось бы, чтобы сюда съехался весь Лондон, правда?
   Финн не ответил, открыл дверь, впустил ее в гостиницу и молча проводил взглядом. Она быстро поднялась по лестнице и скрылась за дверью комнаты, которую он освободил для нее.
   – Слава Богу, – подумал он, укладываясь на узкую койку, окруженную храпящими людьми, в общем зале. – Слава Богу, что завтра на рассвете он уедет отсюда в отдаленный замок, затерянный в высоких тосканских холмах. Слава Богу, что следующий год он проживет вдали от места, в котором будет жить леди Александра Морли, где бы это место ни находилось.

Глава 3

   – Придется выгружать багаж, – сказал кучер, горестно качая головой… – Другого выхода нет.
   – Что значит, нет другого выхода? – требовательно вопросила Александра. – Это займет уйму времени, и грязь испортит красивую кожу.
   Она окинула взглядом аккуратный штабель дорожных сундуков и чемоданов, уложенный на тележке и укрытый куском лучшей парусины, который ей удалось достать, чтобы защитить багаж от влаги.
   – В грязи-то все и дело, – объяснила Абигайль. – Он так и сказал. Она слишком липкая и слишком тяжелая. Лошади не могут двигаться. Нужно облегчить их ношу.
   – За те деньги, которые он заломил, ему следовало быть внимательнее. Дорога с другой стороны совершенно сухая… ну, или по крайней мере не такая мокрая.
   Александра понимала, что ведет себя слишком вздорно, но ей было наплевать. Она, вопреки обычным привычкам, выпила накануне слишком много вина и чувствовала себя ужасно.
   И виноват в этом, конечно, мистер Берк. Он сидел за столом напротив нее и все время буравил своими глубокими пронзительными глазищами, анализировал ее слова, выражения, ее характер. Это было невыносимо. Кто он такой? Обычная ученая крыса. Ирландец, наверное, судя по имени, цвету волос и самоуверенности.
   А потом еще и застукал ее в конюшне, где она осматривала его машину. А ведь она предварительно убедилась, что в общем зале все спят. Да, она поступила глупо. Что там можно было рассмотреть? Александра прижала пальцы к вискам и энергично потерла их, словно желая стереть из памяти другие пальцы, легко расколовшие грецкий орех. Не помогло.
   – Так и должно было случиться, – сказала Лилибет, опускаясь на большой валун и усаживая Филиппа на колени. – Дорога ужасна! Только в припадке безумия можно было покинуть гостиницу и отправляться в путь. – Ее голос был, как обычно, спокоен. Разве что в нем присутствовал легчайший оттенок раздражения.
   – Ерунда! – энергично заявила Александра и поморщилась от боли. – Безумием было бы надолго оставаться в общественном месте, на виду у постояльцев гостиницы. Нет, мы обязательно должны добраться до этого замка сегодня, и чем раньше, тем лучше. Так что, давайте работать.
   Она подошла к телеге и дернула за край парусины. Ткань сдвинулась, открыв часть багажа, но потом за что-то зацепилась.
   – Абигайль, обойди телегу с той стороны и помоги мне. Иначе мы не сдвинемся с места до полуночи, – произнесла она громко и отчетливо, так что ее понял даже итальянский кучер.
   – Ой, смотри! – воскликнула Абигайль.
   Александра обернулась. Ее сестра смотрела на дорогу, прикрыв рукой глаза, хотя никакого солнца не было и в помине.
   – Разве это не те джентльмены, с которыми мы ужинали вчера вечером? – спросила она, стараясь перекричать внезапно поднявшийся ветер.
   – Черт бы их побрал, – тихо пробормотала Александра. – Впрочем, ладно, что будет, то будет.
   Она приподнялась на цыпочки и вытянула свою немаленькую шею, стараясь разглядеть, что происходит за пеленой висевшей в воздухе влаги. Ну, конечно, это они. Она увидела, как на фоне серой скалы мелькнули знакомые ярко-рыжие волосы. Мужчины ехали верхом, вероятно, намного обогнав транспортное средство, которое везло их багаж. Александра от души выругалась. Конечно, по этим дорогам им тоже следовало ехать верхом. Если бы не маленький мальчик… Но она быстро отбросила эту мысль. Они не могли оставить Филиппа дома.
   Александра представила, как прячется за массивными скалами у дороги или, еще лучше, покрывает голову куском холста и притворяется крестьянкой. Она взглянула на телегу, на косматых караковых лошадок кучера, топчущегося в грязи. Что же делать?
   – Итак, дамы, – решительно заговорила она, ни в коем случае не желая встретить предстоящее унижение как перепуганная крестьянка, застывшая в ожидании приезда императора. – Давайте-ка переложим наши вещи.
   Кучер уже убрал парусину, закрывающую багаж. Он двигался неторопливо и размеренно, как человек, который не видел смысла в спешке в любых жизненных ситуациях. Абигайль подошла к сестре и взялась за одну ручку своего обитого кожей дорожного сундука. Александра взялась за другую, и они попытались его поднять.
   Он был тяжелый. Очень тяжелый. Намного тяжелее, чем можно было ожидать. К тому же его намертво заклинило между соседними сундуками.
   – Что ты туда положила? – удивилась Александра и изо всех сил потянула ручку. Результата не последовало.
   – Только одежду, – поспешно ответила сестра и, помедлив, добавила: – И несколько книг. Совсем немного.
   – Книги? – взвилась Александра. – Я же запретила брать книги! – Таскать тяжести и при этом еще ругаться было слишком тяжело – не хватало дыхания.
   – Но я взяла только несколько… не больше дюжины, честное слово! – Абигайль тоже громко пыхтела, тщетно стараясь сдвинуть с места неподъемный сундук. – Я же понимаю, что в этом твоем замке не будет последних романов…
   – Романов? Ты взяла с собой романы? – Александра даже задохнулась от возмущения.
   В этот момент обе сестры дернули сундук особенно сильно и он наконец поддался, слетел с повозки, сшиб Александру с ног прямо в грязь и приземлился ей на колени.
   Грязь была липкой и холодной.
   Абигайль бросилась к сестре:
   – Ой, Алекс, прости, пожалуйста. С тобой все в порядке?
   – Все в порядке, спасибо, – ответствовала вежливая Александра. – Но будет еще лучше, если ты снимешь с меня этот проклятый ящик с романами.
   – Да, конечно. – Абигайль ловко столкнула сундук в грязь, освободив Александру.
   Поерзав в липкой грязи, Александра села прямо.
   – После того, как я велела брать только академическую литературу…
   – Алекс! – перебила ее сестра странным напряженным голосом. – Может быть, ты…
   – Если не возражаешь, Абигайль… Чертовы юбки! Они только мешают! – Александра тщетно пыталась найти прочную опору для ног в толстом слое скользкой грязи.
   Вмешалась Лилибет:
   – Алекс, дорогая…
   – Может быть, кто-нибудь из вас все же поможет мне встать? Те проклятые мужчины будут здесь с минуты на минуту…
   – Леди Морли.
   Слова неспешно проплыли через пропитанный влагой воздух и достигли ушей Александры.
   Вздрогнув, она подняла глаза и взглянула в лицо мистера Финеаса Берка. Мужчина наклонился к ней и протянул затянутую в черную перчатку руку.
   – Вы позволите вам помочь?
   Как будто у нее был выбор!
   Она тяжело вздохнула и вложила свою руку в его ладонь.
   Его пальцы, легко раздавившие грецкий орех, были длинными и сильными. Он легко выдернул Александру из тосканской грязи, и она неожиданно для самой себя обнаружила, что стоит перед ним – близко, слишком близко к его широкой груди. Она беспомощно уставилась на простую пуговицу, расположенную в нескольких дюймах от ее носа, и снова подумала, что этот потрясающий мужчина очень высок. Она решила, что должна срочно отойти назад, но не смогла.
   И не потому, что не хотела этого, слава Богу. Просто ее ноги провалились в грязь, и вытащить их оттуда было ей не по силам.
   – Леди Морли! – сказал мистер Берк ей прямо в ухо.
   – Мои ботинки! – тихо пробормотала Александра, глядя вниз. – Кажется, они увязли.
   – Довольно любопытный образчик грязи, – сообщил Финн, наклонился и обхватил ее за щиколотку. – Очень вязкий.
   Он освободил одну ее ногу из грязевого плена, а после того, как она ухватилась за него, чтобы снова не рухнуть на дорогу, освободил и вторую.
   Потом он поднял Александру, на мгновение прижав к себе, и поставил на камень. Ее спутницы смотрели на происходящее круглыми от изумления глазами.
   – Спасибо, – пробормотала Александра, пытаясь отряхнуть покрытое грязью пальто.
   – Не за что, – раздалось ей в ответ.
   Ученый муж ехал впереди своих спутников. Александра слышала приближающийся стук копыт и понимала, что Уоллингфорд и Пенхоллоу были уже близко, но в течение нескольких секунд не могла отвести взгляд от пронзительных зеленых глаз Финеаса Берка. Их цвет немного изменился. Этим холодным серым итальянским утром они напоминали цветом болотный мох, а не траву. Окружавшие их длинные ресницы были чуть темнее шевелюры. Его глаза смотрели на Александру серьезно, без намека на флирт.
   Этот взгляд и воспоминания о ночной встрече в конюшне заставили сердце Александры отчаянно колотиться. Нет, он вовсе не злится. И он вовсе не разоблачил ее тайны. Или она ошибается?
   Нет, это невозможно. Он не мог ничего знать о ее личных делах и явно не имел представления о бедственном положении, в котором она оказалась. Все общество знало, что вдова лорда Морли – состоятельная женщина.
   – Послушай, Берк, – раздался резкий голос герцога Уоллингфорда. – Подразумевалось, что ты будешь вести несчастных заблудших грешников по пути добродетели, а не соблазнять первую женщину, которая встретится на твоем пути.
   Голова мистера Берка дернулась, словно от удара. Он отступил от Александры, поскользнулся в грязи, но удержался на ногах и повернулся к братьям.
   – Ради всего святого! Я же только помог даме, оказавшейся в затруднительном положении!
   Герцог остановил лошадь, у которой разъезжались ноги в грязи. Его рот скривился в насмешливой улыбке.
   – Должен заметить, что вы до неприличия часто попадаете в затруднительные ситуации, леди Морли. Все же необходимо сначала думать, а потом действовать. Кто же отправляется в путь с груженой телегой, когда на дороге грязи по колено?
   – Мы спешим! – воскликнула Александра.
   Она гордо выпрямилась, чтобы с достоинством ответить на презрительную реплику герцога, но вдруг поняла, что стала ниже ростом, поскольку на ней нет обуви. Поискав ее глазами, она с ужасом обнаружила свои ботинки в руке мистера Берка. Впрочем, из-за налипших на них комьев грязи их было довольно трудно узнать.
   Она закрыла глаза и прочистила горло.
   – Мистер Берк, если вы окажете любезность и вернете мне ботинки…
   Он с явным недоумением взглянул на… на то, что держал в руке, и, сообразив наконец что это, воскликнул:
   – Ох, простите, пожалуйста. Вот ваши ботинки. Если позволите…
   Все выглядело так, как будто он намеревался надеть их ей на ноги лично.
   – Спасибо, – быстро проговорила Александра и ловко выхватила свою обувь из рук мужчины, чувствуя, что краснеет. – Не стоит беспокоиться.
   Ее слова вывели из ступора Абигайль. Она бросилась к сестре и схватила левый ботинок.
   – Алекс, позволь, я тебе помогу.
   – Скажите, Уоллингфорд, – выпалила Александра, не в силах заставить себя снова взглянуть в зеленые глаза мистера Берка, – какой несчастливый случай привел вас сегодня на эту дорогу? Вы направляетесь в Сиену?
   – Нет, – ответил он и после короткой паузы задал встречный вопрос: – А вы?
   – Нет, – как эхо повторила Александра.
   Ей наконец удалось натянуть ботинок, и она стала его зашнуровывать.
   – Вы намерены с таким же вниманием наблюдать за процессом до конца? – ехидно поинтересовалась она. – Быть может, ваша милость не знает, как зашнуровываются дамские ботинки?
   – О нет, я знаком с этим процессом, – не остался в долгу герцог. – Я только надеялся увидеть ваши чулки, но, похоже, этой привилегии достоин только мой более удачливый друг Берк.
   Она услышала, как мистер Берк пробурчал что-то себе под нос.
   – Будь добра, дай мне второй ботинок, – сказала Александра сестре. Она была так зла на несносного герцога – напыщенный осел, вот он кто, что выпалила, не думая: – Этой привилегии не удостаивается никто, тем более мистер Берк.
   Повисло ледяное молчание. Александра подняла голову и увидела, что мистер Берк резко повернулся и быстрыми шагами направился к своей лошади. Очевидно, он в спешке бросил поводья кучеру и теперь выдернул их у него их рук и легко вскочил в седло, словно был кавалеристом, а не научным работником.
   – Я хотела сказать, – начала объяснять она, – что мы почти не знаем друг друга.
   – Прекрасно, – усмехнулся Уоллингфорд. – Мне бы не хотелось, чтобы вы так легко проиграли пари. Иначе не будет никакого азарта.
   – Я вообще не намерена проигрывать пари, Уоллингфорд, – выпалила Александра. – И уж точно не таким образом.
   Лошадь мистера Берка нетерпеливо переступала ногами. Грязь громко хлюпала.
   Здесь в разговор вступил лорд Роуленд:
   – Насколько я понял, у вас проблемы с дальнейшим передвижением. Что вы собираетесь делать?
   – Мы выгрузим багаж, – с большим чувством собственного достоинства сообщила Александра, – чтобы вытащить телегу из грязи.
   Уоллингфорд присвистнул:
   – Знаете, мне, пожалуй, хочется посмотреть, как вы это сделаете.
   – Ты чудовище, Уоллингфорд, – возмутился лорд Роуленд, а сам при этом спешился, привязал свою лошадь к одной из перекладин телеги и залез на нее, чтобы достать сундук.
   – Я всегда знала, – встрепенулась Александра, – что вы благородный и великодушный человек.
   Она осторожно вернулась к телеге, выбирая самые сухие участки дороги, и остановилась рядом с лордом Роулендом.
   – Иди, Абигайль, на помощь, – позвала она сестру.
   – Проклятие, – вздохнул Уоллингфорд и тоже спешился.
 
   Четырьмя часами позже Финн устало тащился по узкой тропинке, теряющейся в густом тумане, стараясь ступать осторожно, поскольку левый сапог натер волдырь на четвертом пальце размером с гинею, и поминал недобрым словом леди Александру Морли.
   – Ты не знаешь, далеко ли еще ее гостиница? – ворчливо спросил он у Уоллингфорда.
   – Дорогой мой, – вздохнул Уоллингфорд, – ты же не думаешь, что эта гостиница действительно существует.
   Финн с шумом втянул в себя воздух:
   – Она бы не посмела.
   – Понимаешь, все дело в том, что раньше она была милой, хорошей девочкой, – произнося это, Уоллингфорд изо всех сил поддал носком сапога небольшой камушек, который слетел с тропы и устремился в долгий полет вниз с высокой скалы.
   – Кажется, я впервые встретил ее на балу у леди Пемброук. Это было сразу после ее первого выхода в свет. Весьма соблазнительное создание – румяные щечки, шелковистые волосы, только что приехала из деревни. Острый язычок, но в меру. В общем, девочка была очень мила. Если не ошибаюсь, я однажды поцеловал ее на чьей-то террасе. Понимаешь, лунный свет и все такое… А потом… – Он сделал паузу и принялся футболить другой камушек.