Страница:
В начале 80-х годов XX в. стало казаться, что большинство объектов научной истории отечественной журналистики уже выявлено и описано, тогда многие авторы заговорили о необходимости перехода к интенсивным системно-типологическим и иным обобщениям. Однако пребывание в целостной исторической эпохе не благоприятствует историческому познанию, это период, в котором мысль статична, потому что неизбежно, роковым образом всегда и всюду наступает период раздвоения, расщепления, когда утвердившиеся исторические устои расшатываются в своих основах, начинается историческое движение, исторические катастрофы и катаклизмы. Именно в это время «зарождается рефлексия исторического познания», «начинает строиться философия истории».
В период трансформации общества для создания целостной исторической картины развития журналистики необходимы значительная фактографическая работа, повышение исследовательской культуры и деполитизация отбора и оценки фактического материала. На смену усеченным по идеологическим соображениям, односторонним описаниям деятельности людей и событий пришли не менее тенденциозные, подгоняемые под новые ценности и стандарты констатации и оценки. Историческая наука, продолжая в силу инерции выжидать, подменяется исторической публицистикой, часто категоричной и претендующей на вынесение приговоров.
Весьма актуальной для реконструкции истории отечественной журналистики является и проблема региональной прессы, имеющая практический характер для исследовательских центров, которые занимаются изучением местной истории. При этом необходимо ввести и утвердить представления об иерархичности понятия «региональная пресса». На каждой ступени этой иерархии – от изданий малых народностей и территорий до общенациональной журналистики – возникает задача выяснения как общего, так и особенного описания всех индивидуальных процессов развития. Важно при выявлении общерегиональных закономерностей развития избегать тенденциозной унификации материала.
Готовы ли мы сейчас, в новых условиях, к выполнению поставленной задачи? Не в полной мере. Хотя бы потому, что не во всех регионах, республиках, краях, областях на современном этапе есть исследователи, работающие над проблемами истории и современного состояния местной журналистики. Вместе с тем исследования эволюции и актуальных проблем местной и национальной журналистики представляются чрезвычайно важными. Они могут стать ключом в области поисков типологии, помочь формированию новой системы региональных СМИ, адекватной ее общественному предназначению.
Проблемы местной прессы, которая в условиях централизации и унификации воспринималась и была по существу бледной копией центральной, в наши дни приобрела первостепенное значение, оказалась в центре общественного внимания. Это естественно, ибо вместе с вовлечением страны в процессы демократизации для нее стали актуальны задачи удовлетворения информационных потребностей все более дифференцирующихся локальных групп, аудиторных образований. В этом свете известный с XIX в. столичный тезис «провинциальные исследования провинциальной прессы» приобретает новое значение. Однако в рамках страны, имеющей беспрецедентно сложную федеративную структуру, указанная тенденция имеет свою специфику, так как локализация информационных интересов происходит здесь не столько по профессиональным, социальным, возрастным, сколько по национальным, территориальным и религиозным признакам.
Местные издания способны учитывать особенности чрезвычайно дифференцированных социальных, профессиональных, этнических и территориальных групп, охватить каждый производственный коллектив, дойти до каждого человека, вести анализ общих проблем на основе близких, доступных своему читателю фактов, переводить проблемы большой политики на язык местных условий, создавать доверительность общения. Местная пресса удовлетворяет информационные запросы читателей, связанные с микросредой обитания (семья, производственный коллектив, место жительства). В условиях, когда урбанизация и индустриализация создают дефицит непосредственных межличностных отношений, «вакуум» в психике индивида, массовые коммуникации локального масштаба, информируя о знакомых ему событиях, обстоятельствах и людях, заполняют существующие зоны потребностей, способствуют реконструкции микросвязей. Кроме того, они являются своеобразным банком исторического наследия и этнографии, способствуют развитию культурных традиций, связанных с особенностями данной местности, воспроизводят и фиксируют «код культуры», оставаясь нередко единственным историческим свидетелем. В местной журналистике традиционный объект информационного процесса – читатель, слушатель, зритель – через письма, корреспонденции, участие в редакционных опросах в наибольшей мере проявляет себя также как субъект, коммуникатор, реализует общественную активность.
Несмотря на то, что местная журналистика имеет свою специфику, функции и задачи, которые ничем нельзя подменить, сейчас она «фактически уже подогнана к могилам финансового краха». Тысячи журналистов и редакционных работников находятся у порога безработицы, социальной немоты и нищеты, а населенные пункты, районы, небольшие города могут остаться без своей прессы. Это своеобразное повторение кризиса печати, начавшегося в конце 1921 г., в результате которого не только уезды, но и многие области остались без своих изданий. Утверждая ценности рыночной экономики, конкуренции и свободного предпринимательства, журналистика конца XX – начала XXI в., особенно местная, рассчитывала на централизованную помощь, финансирование со стороны государства (в международном масштабе такой опыт малоизвестен). После радостных первых дней гласности, когда резко возросли все тиражи, понятие «конкуренция» вдруг приобрело реальное значение. К середине 90-х годов XX в. стало очевидно, что для местной прессы выход не в ожидании государственной «манны небесной», а в поиске конкурентоспособных решений и дотаций, субсидий со стороны тех аудиторных групп, на которых таковая рассчитана. Мировой опыт показывает, что региональные издания часто существуют на дотации со стороны тех читательских групп, на которые ориентированы, чьи интересы выражают.
Переход к рынку для многих СМИ означал то, что им пришлось решать ужасающие экономические проблемы. Для более слабых эти проблемы оказались роковыми… Нелепость состояла еще и в том, что чем выше был тираж издания, тем ближе оно находилось к банкротству.
Особенно тяжелый удар был нанесен прессе действиями монополий, которые подтолкнули местные СМИ к унизительной политической и экономической зависимости от организаций, предприятий и отдельных лиц, что привело к необъективности журналистов, обтекаемости формулировок, нанесло вред свободе слова и праву каждого человека получать правдивую, разностороннюю информацию. Практически все действующие сейчас СМИ местного уровня находятся в сложном зависимом экономическом положении, особенно издания малонаселенных районов. Сформировалась тенденция замены самостоятельных, проявляющих собственную позицию редакторов-профессионалов на работников сокращенного или ликвидируемого госаппарата.
Журналистика в изменяющемся мире представляет собой новый, не в достаточной мере осознанный да во многом еще и не сформировавшийся объект исследования. Будучи вторичной по своей природе и зеркально отражая основные противоречия и проблемы более общих общественных систем, журналистика на современном этапе полна взаимоисключающих тенденций, неустойчивых представлений, зыбких ориентиров. Стремительность изменений, смена вех не являются благоприятными для глубоких научных обобщений. Однако время настоятельно требует глубокого осмысления новых явлений в журналистике.
2. Социокультурные модели журналистики
Рассмотрение СМИ в общекультурном контексте должно происходить с учетом существующих социокультурных моделей журналистики, обусловленных бинарностъю общемировых процессов, выражающихся, в частности, в противопоставлении культур (западная – восточная, элитарная – массовая, духовная – материальная, внутренняя – внешняя и т.д.).
Предлагаемые альтернативные, контраверсийные пары социокультурных моделей журналистики по существу являются аддитивными классификациями, так как строятся по одному основанию-признаку; тем не менее объемы классифицируемых понятий в них в известной степени пересекаются или частично накладываются друг на друга вследствие того, что основания классификаций являются смежными. Построение аддитивных классификаций является, несомненно, важной процедурой анализа социокультурных моделей журналистики. Взятые в целом, все предлагаемые к рассмотрению пары в их совокупности представляют собой уже мультипликативную, т.е. построенную на различных, но наиболее значимых признаках синтетическую классификацию, которая может рассматриваться как конструкция общенаучного характера.
Итак, мировой и отечественный опыт, а также взгляды российских и зарубежных исследователей позволяют выделить и обосновать несколько классификационных альтернативных пар социокультурных моделей журналистики, соответствующих определенным историческим, географическим, национально-этническим, политическим и культурным общностям.
Глобальная – региональная
Официальная – неформальная
Континентальная – островная
Качественная – бульварная
В период трансформации общества для создания целостной исторической картины развития журналистики необходимы значительная фактографическая работа, повышение исследовательской культуры и деполитизация отбора и оценки фактического материала. На смену усеченным по идеологическим соображениям, односторонним описаниям деятельности людей и событий пришли не менее тенденциозные, подгоняемые под новые ценности и стандарты констатации и оценки. Историческая наука, продолжая в силу инерции выжидать, подменяется исторической публицистикой, часто категоричной и претендующей на вынесение приговоров.
Весьма актуальной для реконструкции истории отечественной журналистики является и проблема региональной прессы, имеющая практический характер для исследовательских центров, которые занимаются изучением местной истории. При этом необходимо ввести и утвердить представления об иерархичности понятия «региональная пресса». На каждой ступени этой иерархии – от изданий малых народностей и территорий до общенациональной журналистики – возникает задача выяснения как общего, так и особенного описания всех индивидуальных процессов развития. Важно при выявлении общерегиональных закономерностей развития избегать тенденциозной унификации материала.
Готовы ли мы сейчас, в новых условиях, к выполнению поставленной задачи? Не в полной мере. Хотя бы потому, что не во всех регионах, республиках, краях, областях на современном этапе есть исследователи, работающие над проблемами истории и современного состояния местной журналистики. Вместе с тем исследования эволюции и актуальных проблем местной и национальной журналистики представляются чрезвычайно важными. Они могут стать ключом в области поисков типологии, помочь формированию новой системы региональных СМИ, адекватной ее общественному предназначению.
Проблемы местной прессы, которая в условиях централизации и унификации воспринималась и была по существу бледной копией центральной, в наши дни приобрела первостепенное значение, оказалась в центре общественного внимания. Это естественно, ибо вместе с вовлечением страны в процессы демократизации для нее стали актуальны задачи удовлетворения информационных потребностей все более дифференцирующихся локальных групп, аудиторных образований. В этом свете известный с XIX в. столичный тезис «провинциальные исследования провинциальной прессы» приобретает новое значение. Однако в рамках страны, имеющей беспрецедентно сложную федеративную структуру, указанная тенденция имеет свою специфику, так как локализация информационных интересов происходит здесь не столько по профессиональным, социальным, возрастным, сколько по национальным, территориальным и религиозным признакам.
Местные издания способны учитывать особенности чрезвычайно дифференцированных социальных, профессиональных, этнических и территориальных групп, охватить каждый производственный коллектив, дойти до каждого человека, вести анализ общих проблем на основе близких, доступных своему читателю фактов, переводить проблемы большой политики на язык местных условий, создавать доверительность общения. Местная пресса удовлетворяет информационные запросы читателей, связанные с микросредой обитания (семья, производственный коллектив, место жительства). В условиях, когда урбанизация и индустриализация создают дефицит непосредственных межличностных отношений, «вакуум» в психике индивида, массовые коммуникации локального масштаба, информируя о знакомых ему событиях, обстоятельствах и людях, заполняют существующие зоны потребностей, способствуют реконструкции микросвязей. Кроме того, они являются своеобразным банком исторического наследия и этнографии, способствуют развитию культурных традиций, связанных с особенностями данной местности, воспроизводят и фиксируют «код культуры», оставаясь нередко единственным историческим свидетелем. В местной журналистике традиционный объект информационного процесса – читатель, слушатель, зритель – через письма, корреспонденции, участие в редакционных опросах в наибольшей мере проявляет себя также как субъект, коммуникатор, реализует общественную активность.
Несмотря на то, что местная журналистика имеет свою специфику, функции и задачи, которые ничем нельзя подменить, сейчас она «фактически уже подогнана к могилам финансового краха». Тысячи журналистов и редакционных работников находятся у порога безработицы, социальной немоты и нищеты, а населенные пункты, районы, небольшие города могут остаться без своей прессы. Это своеобразное повторение кризиса печати, начавшегося в конце 1921 г., в результате которого не только уезды, но и многие области остались без своих изданий. Утверждая ценности рыночной экономики, конкуренции и свободного предпринимательства, журналистика конца XX – начала XXI в., особенно местная, рассчитывала на централизованную помощь, финансирование со стороны государства (в международном масштабе такой опыт малоизвестен). После радостных первых дней гласности, когда резко возросли все тиражи, понятие «конкуренция» вдруг приобрело реальное значение. К середине 90-х годов XX в. стало очевидно, что для местной прессы выход не в ожидании государственной «манны небесной», а в поиске конкурентоспособных решений и дотаций, субсидий со стороны тех аудиторных групп, на которых таковая рассчитана. Мировой опыт показывает, что региональные издания часто существуют на дотации со стороны тех читательских групп, на которые ориентированы, чьи интересы выражают.
Переход к рынку для многих СМИ означал то, что им пришлось решать ужасающие экономические проблемы. Для более слабых эти проблемы оказались роковыми… Нелепость состояла еще и в том, что чем выше был тираж издания, тем ближе оно находилось к банкротству.
Особенно тяжелый удар был нанесен прессе действиями монополий, которые подтолкнули местные СМИ к унизительной политической и экономической зависимости от организаций, предприятий и отдельных лиц, что привело к необъективности журналистов, обтекаемости формулировок, нанесло вред свободе слова и праву каждого человека получать правдивую, разностороннюю информацию. Практически все действующие сейчас СМИ местного уровня находятся в сложном зависимом экономическом положении, особенно издания малонаселенных районов. Сформировалась тенденция замены самостоятельных, проявляющих собственную позицию редакторов-профессионалов на работников сокращенного или ликвидируемого госаппарата.
Журналистика в изменяющемся мире представляет собой новый, не в достаточной мере осознанный да во многом еще и не сформировавшийся объект исследования. Будучи вторичной по своей природе и зеркально отражая основные противоречия и проблемы более общих общественных систем, журналистика на современном этапе полна взаимоисключающих тенденций, неустойчивых представлений, зыбких ориентиров. Стремительность изменений, смена вех не являются благоприятными для глубоких научных обобщений. Однако время настоятельно требует глубокого осмысления новых явлений в журналистике.
2. Социокультурные модели журналистики
В сфере культуры и коммуникаций национальный суверенитет – последняя линия обороны против наступательного марша конгломератов средств массовой информации
Г. Шиллер
Рассмотрение СМИ в общекультурном контексте должно происходить с учетом существующих социокультурных моделей журналистики, обусловленных бинарностъю общемировых процессов, выражающихся, в частности, в противопоставлении культур (западная – восточная, элитарная – массовая, духовная – материальная, внутренняя – внешняя и т.д.).
Предлагаемые альтернативные, контраверсийные пары социокультурных моделей журналистики по существу являются аддитивными классификациями, так как строятся по одному основанию-признаку; тем не менее объемы классифицируемых понятий в них в известной степени пересекаются или частично накладываются друг на друга вследствие того, что основания классификаций являются смежными. Построение аддитивных классификаций является, несомненно, важной процедурой анализа социокультурных моделей журналистики. Взятые в целом, все предлагаемые к рассмотрению пары в их совокупности представляют собой уже мультипликативную, т.е. построенную на различных, но наиболее значимых признаках синтетическую классификацию, которая может рассматриваться как конструкция общенаучного характера.
Итак, мировой и отечественный опыт, а также взгляды российских и зарубежных исследователей позволяют выделить и обосновать несколько классификационных альтернативных пар социокультурных моделей журналистики, соответствующих определенным историческим, географическим, национально-этническим, политическим и культурным общностям.
Глобальная – региональная
Развитие журналистики на рубеже тысячелетий характеризуется двумя, казалось бы, прямо противоположными тенденциями, соответствующими тенденциям развития мировой культуры. С одной стороны, это глобализация информационно-пропагандистских комплексов и систем, создание печатной и электронной прессы глобального масштаба. С другой – регионализация, усиление роли местных изданий, связанное с процессами децентрализации, возрастанием административно-территориального, национально-этнического и религиозного факторов.
Глобализация в журналистике реализовалась в превращении целого ряда американских, немецких и других газет, первоначальный административно-территориальный масштаб которых виден из их названий, в издания, распространяющиеся во всем мире (Нью-Йорк Таймc, Уолл-стрит джорнел, Зюддойче цайтунг, Франкфуртер альгемайне и др.). Электронные версии американских газет с помощью современных систем связи мгновенно доставляются в Европу, печатаются на континенте и по оперативности не уступают европейским изданиям.
Благодаря достижениям цивилизации и НТП новейшие электронные СМК – спутниковое и IP-телевидение, электронная пресса – создают мировое информационное пространство, что имеет громадное значение для развития человечества. На рубеже тысячелетий информационные процессы все больше проявляют общемировой характер. Глобальная журналистика – печатная и электронная – создает мировое информационное пространство. В положительном плане глобальные СМИ способствуют оперативному распространению информации, просвещению аудитории, ознакомлению с достижениями культуры, техники, науки и т.д. Очевидна и другая сторона процессов глобализации журналистики. Информационно богатые страны, обладающие глобальными системами, становятся еще богаче, информационно бедные – еще бедней. Глобальные издания могут способствовать насаждению и утверждению жизненных ценностей и стандартов колонизаторского характера, унификации сознания, нивелированию этнических, национальных и культурных особенностей стран и народов. До 70% информации, распространяющейся в мире, имеет англо-американское происхождение. Газеты и журналы, функционирующие в Интернете, позволяют бесконтрольно со стороны общественности распространять любые, в том числе фальсифицированные факты, присваивать чужую информацию и т.д.
Создание глобальной журналистики как одной из важнейших социокультурных моделей является объективной реальностью, результатом развития цивилизации, интернационализации культуры, выдвигает новые требования к творчеству и журналистским технологиям, ставит перед мировым сообществом целый ряд правовых, этических, культурологических и иных проблем.
В свою очередь, регионализация журналистики, усиление роли и значения местных изданий являются не менее объективной тенденцией, чем противоположный процесс. Соответствующая общекультурным процессам регионализация, более того, локализация изданий наблюдается во всем мире, но наиболее очевидна она в России, где ее стимулирует децентрализация во всех сферах: общественно-политической, экономической, культурной. Проблемы местной печати, которая в условиях централизации и унификации воспринималась и была по существу бледной копией центральной, в наши дни приобретают первостепенное значение, становятся в центре общественного внимания. Это естественно, ибо вместе с вовлечением страны в процессы демократизации для нее стали актуальны задачи удовлетворения информационных потребностей все более дифференцирующихся локальных групп, аудиторных образований.
Процесс регионализации и локализации журналистики, в том числе за счет децентрализации государственных и частных информационно-пропагандистских монополий, является характерным для многих европейских стран. Региональные издания способны учитывать особенности чрезвычайно дифференцированных социальных, профессиональных, этнических и территориальных групп, дойти до каждого человека, вести анализ общих проблем на основе близких, доступных своему читателю фактов, переводить большую политику на язык местных условий, создавать доверительность общения.
Несомненно, регионализация журналистики имеет свои объективные ограничения и приемы, связанные с общекультурными и политическими процессами. Обособление части журналистики, усиление одной из ее моделей объективно ведет в бинарном мире к соответствующему усилению оппозиционных, альтернативных структур, в данном случае – глобальной журналистики. Проведенный анализ показывает: и глобальная, и региональная модели журналистики имеют объективные основания интенсивного дальнейшего развития, вполне соответствующие тенденциям развития мировой культуры.
Глобализация в журналистике реализовалась в превращении целого ряда американских, немецких и других газет, первоначальный административно-территориальный масштаб которых виден из их названий, в издания, распространяющиеся во всем мире (Нью-Йорк Таймc, Уолл-стрит джорнел, Зюддойче цайтунг, Франкфуртер альгемайне и др.). Электронные версии американских газет с помощью современных систем связи мгновенно доставляются в Европу, печатаются на континенте и по оперативности не уступают европейским изданиям.
Благодаря достижениям цивилизации и НТП новейшие электронные СМК – спутниковое и IP-телевидение, электронная пресса – создают мировое информационное пространство, что имеет громадное значение для развития человечества. На рубеже тысячелетий информационные процессы все больше проявляют общемировой характер. Глобальная журналистика – печатная и электронная – создает мировое информационное пространство. В положительном плане глобальные СМИ способствуют оперативному распространению информации, просвещению аудитории, ознакомлению с достижениями культуры, техники, науки и т.д. Очевидна и другая сторона процессов глобализации журналистики. Информационно богатые страны, обладающие глобальными системами, становятся еще богаче, информационно бедные – еще бедней. Глобальные издания могут способствовать насаждению и утверждению жизненных ценностей и стандартов колонизаторского характера, унификации сознания, нивелированию этнических, национальных и культурных особенностей стран и народов. До 70% информации, распространяющейся в мире, имеет англо-американское происхождение. Газеты и журналы, функционирующие в Интернете, позволяют бесконтрольно со стороны общественности распространять любые, в том числе фальсифицированные факты, присваивать чужую информацию и т.д.
Создание глобальной журналистики как одной из важнейших социокультурных моделей является объективной реальностью, результатом развития цивилизации, интернационализации культуры, выдвигает новые требования к творчеству и журналистским технологиям, ставит перед мировым сообществом целый ряд правовых, этических, культурологических и иных проблем.
В свою очередь, регионализация журналистики, усиление роли и значения местных изданий являются не менее объективной тенденцией, чем противоположный процесс. Соответствующая общекультурным процессам регионализация, более того, локализация изданий наблюдается во всем мире, но наиболее очевидна она в России, где ее стимулирует децентрализация во всех сферах: общественно-политической, экономической, культурной. Проблемы местной печати, которая в условиях централизации и унификации воспринималась и была по существу бледной копией центральной, в наши дни приобретают первостепенное значение, становятся в центре общественного внимания. Это естественно, ибо вместе с вовлечением страны в процессы демократизации для нее стали актуальны задачи удовлетворения информационных потребностей все более дифференцирующихся локальных групп, аудиторных образований.
Процесс регионализации и локализации журналистики, в том числе за счет децентрализации государственных и частных информационно-пропагандистских монополий, является характерным для многих европейских стран. Региональные издания способны учитывать особенности чрезвычайно дифференцированных социальных, профессиональных, этнических и территориальных групп, дойти до каждого человека, вести анализ общих проблем на основе близких, доступных своему читателю фактов, переводить большую политику на язык местных условий, создавать доверительность общения.
Несомненно, регионализация журналистики имеет свои объективные ограничения и приемы, связанные с общекультурными и политическими процессами. Обособление части журналистики, усиление одной из ее моделей объективно ведет в бинарном мире к соответствующему усилению оппозиционных, альтернативных структур, в данном случае – глобальной журналистики. Проведенный анализ показывает: и глобальная, и региональная модели журналистики имеют объективные основания интенсивного дальнейшего развития, вполне соответствующие тенденциям развития мировой культуры.
Официальная – неформальная
Классификационная пара официальная – неформальная журналистика адекватно отражает собой одну из альтернатив в сложившихся культурных общностях, существующих как на российской, так и на зарубежной почве.
Под официальной журналистикой подразумевается вся пресса, несущая ответственность перед законом, зарегистрированная или разрешенная, аккредитованная в государственных органах. В этом смысле она представляет собой многосложную, ступенчатую модель. Официальная журналистика включает в себя самый широкий диапазон изданий: государственные, издания властных структур, партийные (в том числе оппозиционных направлений), профсоюзные, кооперативные, частные и др. Чем выше уровень демократизации общества, тем больший круг изданий может быть отнесен к официальной прессе, родовым признаком которой является соответствующий законодательству порядок выхода в свет с соблюдением принятых государством процедур.
Представляется, что альтернативную классификационную пару понятию «официальная журналистика» может составить пресса, объединяемая понятием «неформальная», так как в основу такого разделения положен единый признак – правовая аккредитация в обществе. Другие близкие понятия представляются более узкими или противоречивыми.
Так, например, альтернативная пресса, под которой понимаются политические, культурологические и иные издания, представляющие противоположную или отличающуюся от утверждаемой государством идеологию, может иметь в демократическом обществе вполне официальный, аккредитованный характер. Понятие «нелегальная пресса» не охватывает тех изданий, которые, не имея регистрации или разрешения, выходят открыто.
Несомненно, наиболее ярким представителем модели неформальной журналистики новейшего времени стал самиздат, пик развития которого в СССР, Польше и некоторых других странах приходится на 60 – 80-е годы. Безусловно, самиздат существовал всегда. Достаточно вспомнить апокрифы – религиозную литературу, не одобренную и не допущенную к распространению церковной бюрократией, самиздат Герцена, классический самиздат народников, нелегальные издания социалистических партий. Термин, однако, появился лишь в начале 20-х годов и закрепился в Советском Союзе в 60-е годы. Самиздат явился реакцией нонконформистской части общества на подавление свободы слова и цензуру, духовное принуждение, унификацию общественной жизни, государственную ложь и декларативность. В СССР самиздат понимался почти исключительно как правозащитная литература, типологизировался по содержательному признаку, по направлению. Однако уже и тогда принимался во внимание как дополнительный, издательский признак.
Сегодня самиздат стал мощной общественной силой, получив новую площадку – Интернет, законодательное регулирование которого до сих пор вызывает много споров.
Многочисленные попытки определения самиздата в научной литературе, а также изучение его практики показывают, что для самиздатовской журналистики характерны два типоообразующих фактора: 1) идеологический (самиздат – это контраверсийные, альтернативные, выходящие за пределы официальной идеологии явления СМИ – политические, культурологические, религиозные и др.); 2) издательский (самиздат – это то, что размещено в Сети или издано самостоятельно, вопреки или без учета правовых, редакторских, языковых стандартов и положений, без какого-либо государственного, юридического и издательского контроля, как правило, «догуттенберговским», не типографским способом). Определить самиздат лишь по одному из этих признаков невозможно. Так, например, издающиеся сейчас самостоятельно, за счет авторов или спонсоров литературные, научные (часто псевдонаучные) и иные сборники никто из исследователей к самиздату не относит, так как они не имеют альтернативного официальной идеологии характера.
Принятие российского Закона о СМИ, предусматривающего не разрешительный, а регистрационный порядок издания газет и журналов, а также возможность самостоятельного, не регистрируемого издания периодики тиражом менее тысячи экземпляров (в рамках ответственности за содержание перед законом), создало правовую почву для квалификации подавляющего большинства изданий как официальных, резко сузило круг тех газет и журналов, которые могут быть отнесены к неформальным.
И тем не менее самиздат существует. Сегодня он вновь вырывается за рамки унифицированных, теперь чаще стилистических, нежели политических, догм, предлагает образцы «штучной», крайне субъективной, но интересной журналистики; возможно, в его глубинах вновь произрастают те зерна, из которых разовьются новые направления в политике, науке или литературе.
Рассматривая перспективность моделей официальной и неформальной журналистики, следует отметить, что объективность процесса демократизации общества усиливает позиции первой модели. Между тем и неформальная журналистика будет существовать в той или иной форме; ее позиции могут резко усиливаться в периоды общественных обострений и рецидивов тоталитарной или авторитарной идеологии.
Под официальной журналистикой подразумевается вся пресса, несущая ответственность перед законом, зарегистрированная или разрешенная, аккредитованная в государственных органах. В этом смысле она представляет собой многосложную, ступенчатую модель. Официальная журналистика включает в себя самый широкий диапазон изданий: государственные, издания властных структур, партийные (в том числе оппозиционных направлений), профсоюзные, кооперативные, частные и др. Чем выше уровень демократизации общества, тем больший круг изданий может быть отнесен к официальной прессе, родовым признаком которой является соответствующий законодательству порядок выхода в свет с соблюдением принятых государством процедур.
Представляется, что альтернативную классификационную пару понятию «официальная журналистика» может составить пресса, объединяемая понятием «неформальная», так как в основу такого разделения положен единый признак – правовая аккредитация в обществе. Другие близкие понятия представляются более узкими или противоречивыми.
Так, например, альтернативная пресса, под которой понимаются политические, культурологические и иные издания, представляющие противоположную или отличающуюся от утверждаемой государством идеологию, может иметь в демократическом обществе вполне официальный, аккредитованный характер. Понятие «нелегальная пресса» не охватывает тех изданий, которые, не имея регистрации или разрешения, выходят открыто.
Несомненно, наиболее ярким представителем модели неформальной журналистики новейшего времени стал самиздат, пик развития которого в СССР, Польше и некоторых других странах приходится на 60 – 80-е годы. Безусловно, самиздат существовал всегда. Достаточно вспомнить апокрифы – религиозную литературу, не одобренную и не допущенную к распространению церковной бюрократией, самиздат Герцена, классический самиздат народников, нелегальные издания социалистических партий. Термин, однако, появился лишь в начале 20-х годов и закрепился в Советском Союзе в 60-е годы. Самиздат явился реакцией нонконформистской части общества на подавление свободы слова и цензуру, духовное принуждение, унификацию общественной жизни, государственную ложь и декларативность. В СССР самиздат понимался почти исключительно как правозащитная литература, типологизировался по содержательному признаку, по направлению. Однако уже и тогда принимался во внимание как дополнительный, издательский признак.
Сегодня самиздат стал мощной общественной силой, получив новую площадку – Интернет, законодательное регулирование которого до сих пор вызывает много споров.
Многочисленные попытки определения самиздата в научной литературе, а также изучение его практики показывают, что для самиздатовской журналистики характерны два типоообразующих фактора: 1) идеологический (самиздат – это контраверсийные, альтернативные, выходящие за пределы официальной идеологии явления СМИ – политические, культурологические, религиозные и др.); 2) издательский (самиздат – это то, что размещено в Сети или издано самостоятельно, вопреки или без учета правовых, редакторских, языковых стандартов и положений, без какого-либо государственного, юридического и издательского контроля, как правило, «догуттенберговским», не типографским способом). Определить самиздат лишь по одному из этих признаков невозможно. Так, например, издающиеся сейчас самостоятельно, за счет авторов или спонсоров литературные, научные (часто псевдонаучные) и иные сборники никто из исследователей к самиздату не относит, так как они не имеют альтернативного официальной идеологии характера.
Принятие российского Закона о СМИ, предусматривающего не разрешительный, а регистрационный порядок издания газет и журналов, а также возможность самостоятельного, не регистрируемого издания периодики тиражом менее тысячи экземпляров (в рамках ответственности за содержание перед законом), создало правовую почву для квалификации подавляющего большинства изданий как официальных, резко сузило круг тех газет и журналов, которые могут быть отнесены к неформальным.
И тем не менее самиздат существует. Сегодня он вновь вырывается за рамки унифицированных, теперь чаще стилистических, нежели политических, догм, предлагает образцы «штучной», крайне субъективной, но интересной журналистики; возможно, в его глубинах вновь произрастают те зерна, из которых разовьются новые направления в политике, науке или литературе.
Рассматривая перспективность моделей официальной и неформальной журналистики, следует отметить, что объективность процесса демократизации общества усиливает позиции первой модели. Между тем и неформальная журналистика будет существовать в той или иной форме; ее позиции могут резко усиливаться в периоды общественных обострений и рецидивов тоталитарной или авторитарной идеологии.
Континентальная – островная
Данные термины, которые в полной мере отражают размежевание, даже противопоставление как журналистских, так и культурных общностей, ввел в научный оборот известный немецкий исследователь В. Хагеманн (W. Hagemann. «Zeitung als Organismus»), выделив континентальную (европейскую, преимущественно романо-германскую) и островную (т.е. англо-американскую) ветви журналистики.
Европейская журналистика на протяжении веков формировалась как аналитическая, комментирующая.
Островная журналистика – это журналистика в своей основе информирующая, доставляющая читателям факты. Островные СМИ выполняют роль курьера, поставщика «ньюс». Подразделения американских университетов, занимающиеся подготовкой журналистов, называются школами, а основа учебного плана – работа над фактом, разбор практики, анализ конкретных текстов; системных курсов истории и теории студенты не проходят – в этом нет необходимости для тех, кого готовят работать в «новостной журналистике».
Знакомство с «материковыми» СМИ вызывает у американца «оторопь» или «раздраженное удивление», поскольку здесь, не спрашивая твоего желания, потчуют тебя различными «интеллектуальными приправами», комментариями и мнениями. Это, в понимании американских журналистов, ведет к политической ангажированности, навязыванию мнений, ограничивает свободу выбора информации аудиторией СМИ. Такая модель журналистики определяется американскими исследователями как пропагандистская, и они стремятся во всех своих миссионерских программах, как это было в Западной Европе, Южной Америке и Израиле, а теперь происходит в России, насадить свою островную модель, изгнать «подгон фактов под выдвинутые тезисы». «Бродячим цирком» называет английский исследователь Д. Танстел это миссионерство.
Основой островной модели журналистики является информационная таблетка, словесная оболочка которой полируется так, чтобы не возникло никаких шероховатостей при заглатывании. Содержание включает в себя весь калейдоскоп явлений «масскульта». Поскольку ориентация на этот ширпотреб шокирует и некоторых американцев, и в большей мере исследователей из Западной Европы, где традиции комментирующей журналистики укоренились глубоко и прочно, ряд авторов ищет объединяющую доминанту, «универсальную суперкультуру». Это и американец Г. Шиллер, и французы Ф. Баль, А. Моль, и англичане О. Бойд – Баррет, С. Сеймур – Юре, и другие. Такую доминанту они ищут в мозаичности, диалоге в мире коммуникаций, в новом взаимодействии культур, цивилизаций, менталитетов и стилей в глобальном масштабе. При этом они справедливо констатируют, что многие национально-государственные модели культур, оказавшиеся консервативными, недостаточно динамичными или скованными идеологическими догмами, вынужденно дрейфуют в сторону сближения с более подвижными, соответствующими стремительности века культурами.
Российская пресса исторически тяготеет к европейской модели журналистики, так как формировалась она под влиянием вначале французской, позже – немецкой прессы. Уже в дооктябрьский период в российской журналистике наряду с информационными сложились многие аналитические жанры: проблемный репортаж, статья, фельетон, путевой очерк и очерк нравов и др. Достоинства и недостатки континентальной модели на российской почве углубляются традициями и чертами национального характера: изначальным стремлением рассуждать, подменять факт тезисом или оценкой и т.д. Очевидно, восприятие одной из методических догм островной журналистики – четкое разделение фактов и комментария – было бы полезным для российской прессы. Некоторые издания восприняли американские технологии с очевидной пользой для популярности и тиража: разделена работа репортеров, занимающихся сбором фактов, и рерайтеров, подвергающих их стилистическому обрамлению.
Вместе с тем многие исследователи выражают тревогу по поводу некритического восприятия российской журналистикой содержательного комплекса, островной системы ценностей, насаждения раннеамериканского культа удачливости и силы. В экспансии островной журналистики просматривается опасность для национальных традиций русской журналистики, среди которых патриотизм, духовная свобода, неповторимая индивидуальность изданий и творческого почерка публицистов.
Между тем реальность такова, что под воздействием новейших средств массовых коммуникаций, большинство которых принадлежит США, будет происходить дальнейшая эволюция отечественных СМИ. Техника является мощным социальным фактором, она воплощает в себе многие черты создавшего ее социального порядка. Для сохранения национального характера отечественной журналистики необходимо, как это сделано в большинстве стран Западной Европы и Канаде, выработать государственную политику в области массовых коммуникаций.
Рассмотренный материал показывает, что островная модель журналистики будет стремиться на основе новейших технологий к дальнейшей экспансии и разрастанию. Однако континентальная журналистика, имеющая вековые традиции и опирающаяся на государственный протекционизм, также имеет убедительные основания для своего развития.
Европейская журналистика на протяжении веков формировалась как аналитическая, комментирующая.
Островная журналистика – это журналистика в своей основе информирующая, доставляющая читателям факты. Островные СМИ выполняют роль курьера, поставщика «ньюс». Подразделения американских университетов, занимающиеся подготовкой журналистов, называются школами, а основа учебного плана – работа над фактом, разбор практики, анализ конкретных текстов; системных курсов истории и теории студенты не проходят – в этом нет необходимости для тех, кого готовят работать в «новостной журналистике».
Знакомство с «материковыми» СМИ вызывает у американца «оторопь» или «раздраженное удивление», поскольку здесь, не спрашивая твоего желания, потчуют тебя различными «интеллектуальными приправами», комментариями и мнениями. Это, в понимании американских журналистов, ведет к политической ангажированности, навязыванию мнений, ограничивает свободу выбора информации аудиторией СМИ. Такая модель журналистики определяется американскими исследователями как пропагандистская, и они стремятся во всех своих миссионерских программах, как это было в Западной Европе, Южной Америке и Израиле, а теперь происходит в России, насадить свою островную модель, изгнать «подгон фактов под выдвинутые тезисы». «Бродячим цирком» называет английский исследователь Д. Танстел это миссионерство.
Основой островной модели журналистики является информационная таблетка, словесная оболочка которой полируется так, чтобы не возникло никаких шероховатостей при заглатывании. Содержание включает в себя весь калейдоскоп явлений «масскульта». Поскольку ориентация на этот ширпотреб шокирует и некоторых американцев, и в большей мере исследователей из Западной Европы, где традиции комментирующей журналистики укоренились глубоко и прочно, ряд авторов ищет объединяющую доминанту, «универсальную суперкультуру». Это и американец Г. Шиллер, и французы Ф. Баль, А. Моль, и англичане О. Бойд – Баррет, С. Сеймур – Юре, и другие. Такую доминанту они ищут в мозаичности, диалоге в мире коммуникаций, в новом взаимодействии культур, цивилизаций, менталитетов и стилей в глобальном масштабе. При этом они справедливо констатируют, что многие национально-государственные модели культур, оказавшиеся консервативными, недостаточно динамичными или скованными идеологическими догмами, вынужденно дрейфуют в сторону сближения с более подвижными, соответствующими стремительности века культурами.
Российская пресса исторически тяготеет к европейской модели журналистики, так как формировалась она под влиянием вначале французской, позже – немецкой прессы. Уже в дооктябрьский период в российской журналистике наряду с информационными сложились многие аналитические жанры: проблемный репортаж, статья, фельетон, путевой очерк и очерк нравов и др. Достоинства и недостатки континентальной модели на российской почве углубляются традициями и чертами национального характера: изначальным стремлением рассуждать, подменять факт тезисом или оценкой и т.д. Очевидно, восприятие одной из методических догм островной журналистики – четкое разделение фактов и комментария – было бы полезным для российской прессы. Некоторые издания восприняли американские технологии с очевидной пользой для популярности и тиража: разделена работа репортеров, занимающихся сбором фактов, и рерайтеров, подвергающих их стилистическому обрамлению.
Вместе с тем многие исследователи выражают тревогу по поводу некритического восприятия российской журналистикой содержательного комплекса, островной системы ценностей, насаждения раннеамериканского культа удачливости и силы. В экспансии островной журналистики просматривается опасность для национальных традиций русской журналистики, среди которых патриотизм, духовная свобода, неповторимая индивидуальность изданий и творческого почерка публицистов.
Между тем реальность такова, что под воздействием новейших средств массовых коммуникаций, большинство которых принадлежит США, будет происходить дальнейшая эволюция отечественных СМИ. Техника является мощным социальным фактором, она воплощает в себе многие черты создавшего ее социального порядка. Для сохранения национального характера отечественной журналистики необходимо, как это сделано в большинстве стран Западной Европы и Канаде, выработать государственную политику в области массовых коммуникаций.
Рассмотренный материал показывает, что островная модель журналистики будет стремиться на основе новейших технологий к дальнейшей экспансии и разрастанию. Однако континентальная журналистика, имеющая вековые традиции и опирающаяся на государственный протекционизм, также имеет убедительные основания для своего развития.
Качественная – бульварная
Заявленная классификационная пара в полной мере соответствует основным оппозиционным мощностям культуры, сложившимся в новейшее время: элитарной и массовой.