Эдуард Геворкян. Чёрный стерх

   - Дядя, дядя, - гнусаво передразнил Кошкодав-Ракоед. - Что дядя? Испугал ты меня, сейчас с перепугу умру. Идем, я покажу тебе твоего дядю!
   И с фуражкой на голове вышел из комнаты. Аршак не пошевелился. "Долго я ждать буду?!" - громыхнуло в коридоре.
   Мальчик пожал плечами и пошел к двери.
   ДЯДЯ
   Кошкодав-Ракоед опять вел его по узким коридорам, винтовым лестницам и тесным проходам. То он хватал за руку и тащил едва ли не волоком, то отпускал, и Аршак, чтобы не упасть, почти бежал по крутому пандусу.
   Перед решеткой из толстых, фигурного литья прутьев Кошкодав-Ракоед остановился, пошарил в карманах, ничего не нашел и грязно выругался. Потом хлопнул себя по лбу так, что милицейская фуражка слетела с головы и покатилась по коридору, скрывшись в полумраке за поворотом. С потолка сорвалась летучая мышь и устремилась за исчезнувшей фуражкой. Кошкодав-Ракоед запустил руку за голенище и с торжествующим рыком вытащил алюминиевую помятую ложку.
   Он осторожно ввел ее в огромную замочную скважину, двинул вверх, вбок. Замок каркнул, решетка со страшным грохотом слетела с петель и рухнула а бетонный пол, подняв кучу пыли. Кошкодав-Ракоед подбоченился и горделиво посмотрел на Аршака.
   - Каково, а?! - вскричал он и, схватив за руку, повлек за собой. - Только вперед!
   Пробежав коридор до конца, он остановился у двери с небольшим окошком в форме сердечка и повернул назад, считая вслух боковые ниши. У третьей или четвертой ткнул пальцем в нишу и, громко сказав:" Здесь", - шагнул в нее, потянув мальчика за собой.
   Аршак зажмурил глаза, ожидая удара, но услышал только треск разрываемой бумаги. Обман, и здесь обман. Стены ниши были из обоев, раскрашенных под бетон.
   - Вот твой дядя! - резанул по ушам голос Кошкодава, холодные пальцы взяли его за шею и повернули голову.
   Большая комната, почти зал. Много старого хлама, на ошкрябанном, без одной ножки рояле груда битых стульев, сложенных пирамидой, в одном углу - гора из диванов с раскуроченным нутром, в другом - стопки книг с красными корешками. В центре зала, среди мусора и обрывков газет стояли... нары! Похуже, чем сооруженные дядей - гораздо длиннее, из грубых, неструганных досок. Дядя лежал на первом этаже с закрытыми глазами и крутил пристроенные к краю нар велосипедные педали с зубчатым колесом цепной передачи. На верхнем этаже стояли пузатые бутыли с мутной жидкостью, а когда Аршак пригляделся, то его замутило - одна трубка влезала дяде в ноздрю, вторая заканчивалась иглой и упиралась в вену, третья...
   - Что вы с ним делаете?! - закричал Аршак и бросился к дяде.
   Дядя лежал тихо; грудь мерно вздымалась, он спал и спал спокойно, легкий румянец и слабая улыбка, а вовсе не искаженное страданиями лицо. Возможно, он видел приятные сны.
   - Твой дядя спит, - мягко, вкрадчиво заговорил Кошкодав-Ракоед немного изменившимся голосом, - и будет спать долго, очень долго, так долго, сколько захочет. Питательного раствора хватит хоть на сто лет, и здоровье у него выправится без стрессов и общепита, со временем, разумеется. Ты думаешь, он спит? Нет, он живет, он живее всех нас, как бы живых, включая тебя и меня. Он видит сон и будет жить в нем до скончания времен, а если пожелает, то и дольше, он может растянуть сон а века, тысячелетия, миллионы веков - секунды сна так длинны! Это ты сейчас стоишь в грязной каморке с сопливым носом, а твой дядя ведет свои верные легионы на штурм вражеских цитаделей наслаждается с прекрасными наложницами, умными и кроткими, почитающими за честь служить ему телом и мыслью; а может, сейчас он созидает прекрасные светлые города, полные счастья и качественной еды, обители мирных ремесленников, убежища мудрецов и поэтов, хранителей тайны и веры... Не ошибусь, и трижды не ошибусь, если скажу, что в дерзновенной прихоти своей он может обратить мир в прах, а прах сей развеять во мраке абсолютной ночи небытия. Возможно, а значит - так оно и есть, сейчас он измышляет немыслимое, а верные слуги и соратники готовы в тот же миг воплотить волю его в деяние неотвратимое и ослепительное, залить мироздание кровью или шампанским... как кости лягут! - и никогда не испытает он скуки и пресыщения, век его избыточен и ярок, цвет красок сочен, а вкус плодов изыскан...
   Аршаку стало страшно. Спящий дядя напугал его больше, чем вся темная и непонятная круговерть, случившаяся с ним до этой встречи.
   - Вы что, спросил он не оборачиваясь, - на игле его держите?
   - Фи, как грубо и неэлегантно! Игла и все такое - это ваши милые нехитрые забавы. Подумаешь, много ума надо - тешить себя алкалоидами. Нет, дорогой ты мой мальчишечка, твой дядя живет полнокровно и полноценно, все как полагается, без фуфла и дешевки. И удел его завиднее твоего, ибо, узнай же, упрямец, тебя ждут мытарства и хлопоты, а счастливый брат твоей матери восседает на троне возвышенном, и мир у ног его, что половая тряпка, сильные мира сего персть земная... Узнай же и трепещи - твой дядя - король Аэндора! И это лучшая участь из всех!
   Аршак очумело слушал напыщенные излияния Кошкодава, перед глазами все поплыло, закачалось. Он затряс головой, приходя в себя. "Надо спасать дядю" - мысль не успела оформиться, как он оказался у нар и затряс спящего:
   - Вставайте дядя, немедленно вставайте! - а за спиной трепыхалось хихиканье.
   - Да что же вы, дядя! - рассвирипел Аршак. - Пока вы тут тащитесь, вас тетя, наверно, по моргам обыскалась!
   При упоминании тети по безмятежному лицу дяди прошло легкое облачко, но тут же рассеялось, и благостная улыбка снова тронула уголки губ.
   - Ты и впрямь хочешь его разбудить? - удивился голос за спиной. Ну как знаешь.. Только отойди подальше, мало ли что!
   Дядя перестал крутить педали и задышал сильнее. Минуты через две он громко всхрапнул и открыл глаза.
   - А, это ты, - только и сказал он, увидев племянника.
   - Вставайте, дядя, - вцепился ему в плечо Аршак, - тут такие дела...
   - Какие дела? - чуть громче произнес дядя, но с места не двинулся. - Какие _т_у_т_ могут быть дела? Не преувеличивай.
   Аршак чуть не всхлипнул, но сдержался и торопливой скороговоркой рассказал ему о передряге, в которую попал после дядиного исчезновения из дома. Дядя спокойно выслушал, помолчал и невпопад ответил:
   - Да-да, конечно - потом сдвинул брови и забормотал что-то невнятное, медленно закрывая глаза.
   Сообразив, что дядя вырубается, Аршак озверел и, подобрав с пола большую щепку, сунул ее в зубчатое колесо. Цепь дернулась и встала, и дядя замер в нелепой позе опрокинутого велосипедиста.
   - Ну, что ты от меня хочешь?! - страдальчески сказал он. - Дайте хоть минуту покоя. Да что же это в самом деле за жизнь!
   - Дядя, очнитесь! - закричал Аршак. - На вас глюки наводят, вы тут совсем скорчитесь, вставайте, дядя!
   - Как громко ты кричишь, - поморщился дядя, но, к удивлению племянника, поднялся на локте, потирая затылок. Тонкий хлорвиниловый шланг неприятно тянулся из носа, но он не обращал на него внимания. Итак, что хорошего ты собирался мне сказать?
   Аршак растерялся. Вместо того, чтобы объяснить, _ч_т_о_ _и_ _п_о_ч_е_м_у_ происходит, как-то вмешаться в события, прийти на помощь, в конце концов, дядя вел себя самым предательским и подлым образом. "Да и дядя ли это, - вдруг похолодел Аршак, - может, подсунули куклу или там артиста? Но зачем, для чего?"
   - Ничего хорошего, я так понимаю, ты мне говорить не собираешься, - интонации дяди неуловимо напоминали голос Кошкодава-Ракоеда, - и это понятно. Ничего хорошего там, где ты сейчас находишься, нет. Не было и не будет. Аминь! С меня хватит! Всю жизнь я был не на своем месте и не со своими людьми. Всю жизнь мне доказывали, что я говно, и кормили говном, уверяя, что это лучший в мире харч в лучшей из стран. Пропади все пропадом, я возвращаю билет, можете им свободно подавиться. А если будет приставать эта скандалезная стерва, так ей и скажи: дядя, мол, шлет вам поклон и того же желает, и пусть она сдохнет от злости. Ты за меня не бойся, и за себя не бойся, тут все совсем другое и всем хватит места. Это не наркотики, не фантоматы Лема, не слег Стругацких... Не читал? Поищи в моих книгах, а еще лучше выброси все во двор и сожги. Все сожги! Ты хороший мальчик, но даже всей твоей заботы не хватит, чтобы одолеть тошнотворность бытия.
   - Дядя, вы заболели, - шепотом сказал Аршак, - пойдемте домой.
   - Заболел, - согласился дядя, - но домой не пойду. И тебе не советую.
   - Вам здесь плохо будет, это же помойка какя-то...
   - Помойка? Славно! Значит, здесь я как раз на своем месте, потому что место разумному человеку - клоака. Я и так всю жизнь был по уши в дерьме, и теперь вот в дерьме - но удовлетворен абсолютно. Улавливаешь разницу? Нет? Ну и ничего страшного. Меня съели. Точка. Крепко обнимаю и целую. С этими словами дядя собрался было лечь снова, но вдруг глаза его блеснули:
   - А ты уходи отсюда, уходи, здесь тебе не место... - и тут неожиданно прижал палец к губам.
   Аршак склонился к нему, и дядя еле слышно прошептал:
   - Выпусти птицу, выпусти птицу...
   Потом улыбнулся, выдернул щепку из зубчатки, лег, закрыл глаза и нажал на педали. Аршак попятился и сел на клавиши разбитого рояля. Вовремя отскочил - рояль медленно повалился набок, пирамида битых стульев с грохотом осыпалась. Дядя даже не вздрогнул.
   В коридоре мальчик прислонился к стене и закрыл глаза. Пусть его бьют ногами, но он шага не сделает, пока этот мерзавец усатый не объяснит, что от него хотят и зачем мучают дядю. Кошкодав-Ракоед навис над ним, сочувственно сопел и молчал.
   - Что вы от меня хотите? - выдавил из себя Аршак, когда молчание стало невыносимым, а сопение отвратительным.
   - Сущей ерунды, - бодро ответил Кошкодав-Ракоед, - даже менее того. Я тебе при случае объясню. Сейчас не получится, слишком много стен, понимаешь? Впрочем, если тебе невтерпеж, пойдем, присядем, поговорим.
   Он легонько подтолкнул мальчика вперед, и они двинулись по коридору. Аршак оглянулся на нишу. Там оставался дядя, но он готов был поклясться, что если вырваться из липких холодных рук злодея и снова заглянуть туда, то там не окажется ни дяди, ни нар, ни шлангов, свисающих к дяде, а возникает нечто другое, ужасное...
   Аршак вырвал руку и бросился обратно. С разгона он чуть не проскочил нужную нишу, крутанулся и почти упал в разодранный проем.
   Все оставалось на своих местах - дядя спал, но и во сне крутил педали, а в сосудах медленно всплывали пузырьки.
   - Не веришь? - раздался голос над ухом, и холодные пальцы снова коснулись шеи. - И правильно. Не верь никому, не верь увиденному, не верь и мне. Потому что правда только одна: истинный король Аэндора ты!
   В следующий миг грязные стены задрожали и рассыпались, исчез глупый рояль, хлам, мусор, исчез дядя и нары. Исчезло все.
   ИЛЛЮЗИЯ
   Потолок был расписан небом. Аршак сидел на высоком троне, и держал в руке сияющий жезл абсолютной власти. Трон возвышался в огромном зале, стены его терялись вдалеке. Зеленый, выложенный малахитом пол украшала золотая роспись. Каждый день ее истаптывали, стирали тысячи, десятки тысяч ног придворных, и каждую ночь пол искусно разрисовывали заново, никогда не повторяя рисунок.
   Он знал, что каждое его слово, даже не слово, а мысль, и даже не мысль, а тень мысли приведут в движение бесконечные ряды разнообразнейших существ, выстроившихся там, внизу. И еще он знал, что достаточно пожелать - сгинут, расточатся и они, а воля его станет самодовлеющей и самореализующейся силой, не нуждающейся в посредниках и исполнителях. А пока...
   "Надо искать!" - подсказал кто-то невидимый почти неслышно. И он взмахнул жезлом - "искать всем!". Ряды смешались, закрутился небольшой смерч, и вскоре никого не осталось на малахитовом полу. "Но что искать?" - задумался было он, но голос укоризненно шепнул: "Владыке Аэндора не подобает вопрошение".
   И тогда он ощутил в себе Знание, а когда перед внутренним взором вдруг появилась сияющая радужная пелена, тот же голос уже не вкрадчиво, а скорее испуганно, громко сказал: "Ах ты, черт, не с того конца..." - и снова прикосновение холодных пальцев.
   Он стоял, тупо уставившись на дядю, а дядя медленно крутил свои педали.
   - Вот ведь какая незадача, - сказал Кошкодав-Ракоед, выталкивая его в коридор. - Пока все не объясню - проку от тебя никакого, а если сказать - будешь знать слишком много даже для покойника.
   С этими словами он перешагнул через поваленную решетку, задел ее, чуть не упал и выругался. Аршак заметил, кирзовые грубые сапоги исчезли, а взамен появились остроконечные лакированные туфли. Мятый кургузый пиджак несколько вытянулся, потемнел, а полоски на брюках стали мельче.
   Они вернулись в ковровую комнату. Кошкодав-Ракоед сел на тахту и задумался.
   - Есть некий предмет, - сказал он, значительно подняв палец, который очень нужен. Тебе он совершенно ни к чему. Ты сейчас в некотором затруднении. Но можешь вполне помочь себе, если поможешь мне найти его. Я не могу сказать, - с этими словами он огляделся по сторонам, сунул голову под тахту, - что это за предмет. А когда ты сам догадаешься, лучше помалкивай и без радостных воплей тихонечко отдай мне. Или просто скажи, где он. Только тихо, никакого шума, понимаешь? А то есть всякие...
   - Кто? - спросил Аршак.
   Враги Кошкодава могли оказаться полезными. Если не помогут, то хоть не навредят.
   - Есть тут... рядом, неподалеку...
   И тут Аршак понял, что надо бежать. Немедленно, сию минуту, пока этот бельмастый злодей не догадался, что искомый предмет в кармане. Радужное сияние в снах, которые наводил Кошкодав, подсказало единственный ответ: перламутровая ручка от зонтика - чем бы она ни была на самом деле - волшебной палочкой хотя бы - вот зачем охотятся!
   Он вспомнил, что в видении Аэндорского трона жезл абсолютной власти излучал такое же разноцветное сияние, как пластинки на ручке, и светящиеся пятна так же меняли очертания.
   Аршак уже не гадал, что за чертовщина невероятная с ним происходит и кто такой Кошкодав-Ракоед - пришелец, шпион или злодей местного производства. Главное теперь выбраться из этой западни и добежать до ближайшего отделения милиции или в крайнем случае - до тети.
   Он вспомнил, как скрутило его у стены, напротив дома, у глухой высокой стены, за которой погромыхивала стройка. Интересно, что там строят и не туда ли его затащили, стукнув предварительно по голове? Может, все это ему мерещится: подобрали у стены, привезли в психушку, тут глюки и пошли один за другим, да так связно... Нет, бежать, бежать отсюда!
   Аршак подобрался к двери.
   - Ты куда? - лениво спросил Кошкодав.
   - Мне... надо.
   - А-а, - кряхтя, Кошкодав-Ракоед поднялся с тахты. - Пойдем, покажу, и ручку сильно не дергай, а то заглотает тебя с потрохами.
   Аршак поежился. Влипнуть здесь можно запросто, и заблудиться в коридорах и переходах элементарно.
   На этот раз Кошкодав-Ракоед не торопился. Аршаку даже показалось на миг, что он точно не знает, куда идти. Они долго брели по длинному, закругляющемуся коридору, заглядывая в ниши, открывая двери и приподнимая шторы. В темных помещениях ничего не видно, только кое-где в глухой тьме двигались слабые огни. В одной из неосвещенных комнат кто-то глухо рычал. Кошкодав-Ракоед слегка приоткрыл дверь, прислушался и быстро захлопнул ее. Удовлетворенно хмыкнул, услышав глухой удар о дверь и пошел дальше.
   Одна тускло освещенная комната была забита полками, на которых рядами стояли высокие узкие банки. Кошкодав оживился:
   - А ну, заходи, покажу интересное.
   Банки с завинчивающимися крышками были набиты разноцветными таблетками под завязку. Кошкодав-Ракоед взял с полки одну, повертел, глянул на этикетку.
   - Если поможешь мне - станешь самым умным человеком в мире. Сразу! По таблетке из каждой банки - и будь здоров! Все знания и умения мира, и не одного, заметь, будут в твоей маленькой глупой голове. Вот, например, - он покачал банкой, - номер пять тысяч двести три - это у нас кто? Это у нас будет "Начальник переплетного спеццеха"... Ну, тебе не интересно, а вот - девять тысяч триста "Вершитель решительных метафор"; хорош "фрезеровщик шестого разряда", неплох "Подпиливатель ножек столов, крытых зеленым сукном" или вот этот - триста четвертый - "Водитель боевого вертолета". А на этой полке науки - сколько угодно и на все склонности: химия, астрология, молекулярная психокинетика, метафизик одних двенадцать штук, не считая мелочи, или вот...
   Он прервал себя, задумчиво повертел банку с черными таблетками и поставил на место.
   - Итак?
   Аршак переводил взгляд с банки на банку и упрямо молчал. Смешно... В классе четвертом или пятом мечтал - придумать бы такую таблетку - проглотил - все знаешь. Вот они, таблетки, но что-то глотать не хочется.
   Кошкодав-Ракоед выжидательно смотрел на Аршака, потом махнул рукой и вышел из комнаты. Аршак поплелся за ним. На сей раз его никуда не тащили, наоборот, он теперь едва поспевал за хозяином лабиринта. Кажется, здесь они уже шли, и не раз. В конце концов, почему бы не попробывать? Сейчас!
   Замедлил шаги. Кошкодав-Ракоед, загибая пальцы и бормоча под нос что-то о марганцовке, шел не оглядываясь. Вот он скрылся за поворотом. Аршак резко повернул и быстро пошел обратно, потом побежал.
   УБЕЖИЩЕ
   Все равно было, куда бежать, только подальше от Кошкодава! Позади остался коридор со знакомой нишей, откуда из душного полумрака шел мерный шелест велосипедной цепи, узким переходом он выбрался к винтовой лестнице, только на секунду глянул через открытую дверь в комнату, обитую коврами и дальше, дальше...
   Темные коридоры и мрачные проходы вывели его на светлую лестничную клетку. Яркий плафон освещал белые кафельные стены и единственную на площадке дверь. Аршак осторожно заглянул в пролет дна не было видно, ступени терялись, таяли глубоко внизу.
   Толкнул дверь. Она без шума распахнулась, в свете, идущем с площадки, увидел небольшую прихожую с платяным шкафом и зеркалом под вешалкой на стене.
   Его насторожил слабый звук шагов. Он не мог понять, откуда шаги из темного арочного проема, ведущего в коридор или с лестницы. Мелькнула жуткая мысль, что Кошкодав-Ракоед с неумолимостью скверного анекдота надвигается со всех сторон одновременно.
   Он вошел в прихожую и тихо закрыл дверь. Прижавшись ухом к клеенчатой обивке, вслушался. Потом, обнаружив светящуюся точку глазка, припал к ней. Сколько времени прошло он не мог сказать, но перед дверью никто не появился.
   Не отрывая глаза от смотрового отверстия он повел руками слева и справа от себя. Нащупал выключатель.
   Вспыхнул свет. Первым делом он задвинул до упора массивный, капитальный засов и только потом обошел помещения.
   Маленькая однокомнатная квартира, крохотная кухня, зато холодильник большой и набит припасами. В комнате он замер от приятной неожиданности - полки во всю стену набиты книгами, стеллажи напротив пластинками, на телевизоре стояла плоская коробка видака, а над ней громоздились кассеты.
   Из окна видны были весело перемигивающиеся красные точки автомобилей, гирлянды разноцветных огней пересекали ночной город, далеко внизу вспыхивали и гасли неразличимые огненные надписи...
   Аршак сел в мягкое глубокое кресло и расслабленно вздохнул. Эта уютная квартира не могла принадлежать Кошкодаву, усатый ютился в мрачных подвалах. Хорошо бы договориться с хозяином флэта и пересидеть здесь, пока там, за дверью все не утрясется и не встанет на свои места.
   Он мечтал как раз о такой вот квартире, чтобы можно было отгородиться от всех школьных безумств, от ежедневного хаоса и домашней суеты. Дома его раздражали высокие потолки жилья довоенной постройки, длинный пустой коридор, упирающийся в ванную комнату, тоже длинную и нелепую, с таким же ненужно высоким потолком, с окном, замазанным краской. Даже в своей комнате не мог отсидеться - вечно хлопочущая мать врывалась к нему по поводу и без повода, а просьбы сбегать в магазин чередовались поползновениями на доверительный разговор, разговор же прерывался просьбой срочно смотаться через весь город к родственникам за лекарством. Как-то, выйдя из дома по очередной просьбе, Аршак заметил из окна троллейбуса Жирайра Аветисовича, нырнувшего к ним в подъезд.
   Привстав, Аршак включил телевизор и хотел было плюхнуться обратно в кресло, но так и застыл в нелепой позе, держась за подлокотники.
   С экрана на него смотрела, гадко улыбаясь, усатая морда Кошкодава-Ракоеда, беззвучно дергала губами, кривлялась, корчила рожи и тыкала пальцем вниз и вбок, туда, где располагался регулятор громкости.
   Аршак выпрямился, оглядел комнату и взял со стола тяжелую пепельницу.
   Кошкодава словно ветром сдуло, вместо него появились толстые, как в немом кино, буквы: "Только посмей!", А потом пошла заставка с цветами и легкой музыкой, по низу экрана буковками поменьше побежала информация о погоде в Сарапуле, Орле, Нижневартовске...
   Аршак медленно попятился к стене. И здесь его достал чертов злодей!
   Он прислонился к стеклу и чуть не упал! Набитые книгами полки вдруг подались вглубь и, словно на колесах, быстро укатили, исчезли в темноте, открыв голый коридор.
   Картинка на экране сменилась вопросом: "Что, стена поехала?"
   Со всех сторон пошел слабый шорох и хруст. Потолок на глазах сложился по линиям балок и сгинул, оставшиеся стены упали картонными декорациями, вверх и вбок складывались и осыпались карточным домиком такие же стены и потолки других этажей.
   Через несколько минут Аршак стоял на мраморном полу в огромном зале. Колонны из темнозеленого камня уходили вверх и таяли во тьме. В медные позеленевшие лапы, торчащие из колонн, вставлены коптящие факелы.
   Холод, мрак и громада пустого пространства вдавливала его в скользкие плиты. Он съежился, захотелось обхватить голову руками и забиться в безопасный угол. Но углов здесь не было.
   И тогда он хватил хрустальной пепельницей о ближайшую колонну так, что брызнули радужные осколки, и пошел вдоль колонн. Куда бы он не сворачивал, казалось, лес каменных стволов бесконечен. Аршак даже обрадовался, увидев за одной из колонн отваленную в сторону мраморную плиту и ступени, уходящие вниз. Не размышляя, он кинулся туда и вот опять с тупым удивлением пошел знакомыми коридорами с выемками ниш, винтовыми лестницами и узкими проходами.
   Ноги с каждым шагом немели. Аршак, уверенный, что заблудил ся, вдруг увидел открытую щель, ввалился в помещение и застонал от досады: как он мог забыть эту квадратную дверь!
   На полу неприятными лохмотьями распласталась "рубка звездолета". С потолка капало. Бравая надпись "Только вперед!" Издевательски белела под трубами.
   Круг замкнулся. Рваная бумага, лужи, писк и копошение в углу. Еще немного - и он упадет лицом в скомканные обои и заплачет... Ну, нет, слез они не дождутся! Он поднял с пола кусок бетона с торчащим из него обрезком арматуры и недобро посмотрел на дверь. Медленно подошел к ней, потянул за ручку. Дверь не открылась. Ловушка!
   Аршак изо всех сил дернул ручку на себя и повалился на пол, прямо в теплую, исходящую паром лужу - в руках у него осталась дверная ручка. С отвращением отбросил ее, поднялся и на всякий случай ощупал карман. _Т_а_ ручка была на месте.
   Белые буквы расплылись в глазах. Ярость вдруг ударила в голову, он уже плохо понимал, что делает. Зажав обломок бетона в кулаке, он подошел к стене с глупой надписью и всадил арматуру в серую неровную поверхность. Рука пробила стену и ушла глубоко внутрь. Из пролома-разрыва в глаза ударил яркий солнечный свет. Он зажмурил глаза, выдернул руку, уронил арматуру в лужу. Отступил на пару шагов назад, и разорвал в прыжке эту ложную стену - и покатился, хватаясь за сочную зеленую траву, вниз по некрутому склону, а когда, наконец, падение его завершилось, и он, раскинув руки, замер на теплом песке, тогда он вздохнул и закрыл глаза.
   Пляж тянулся далеко вперед и назад. Торчат местами тенты, валяются лежаки, несколько лодок перевернуты вверх дном. Никого. Брызги волн долетели до него, несколько капель упало на шею.
   Аршак сел, помотал головой и осмотрелся. На невысоком склоне возвышался замок. Точно такой, как во сне. Нагромождения башен, шар знакомый на шпиле, к замку дома лепятся, сады...
   "Откуда же я вывалился? - подумал Аршак, и только потом следующая мысль: - Где я?"
   Страх, глубоко сидящий в нем с самого начала знакомства с Кошкодавом-Ракоедом исчез, пропал начисто. Прошло спокойное сонное умиротворение - здесь должны быть люди, они объяснят где он, что с ним происходит. Наверх лезть, впрочем, не спешил. Мало ли что, вдруг вылезет этот хмырь с усами...
   Никуда не хотелось идти. Лечь бы сейчас на песок... Непонятно только, почему сейчас оказался день. Должна быть ночь. "А сколько времени прошло?" - задумался Аршак. Вроде бы немного, но все равно почему солнце, откуда пляж, и вообще - где он все-таки находится и как сюда попал?
   Он медленно побрел по песку, время от времени поглядывая на замок. Под ногами хрустел песок, порой он ступал по скользким широким полосам из слежавшихся лопнувших воздушных шаров. Присмотревшись к ним, сплюнул и после уже обходил эти дары моря стороной. Хватит, решил он, приколов, больше меня никто не обманет...
   У разбитой опрокинутой лодки он остановился. Прислонившись к шершавым доскам, на песке сидела девочка лет пятнадцати, закутанная в синюю хламиду.
   ТЕЛО
   - Привет! - сказала девочка и засмеялась.
   - Привет! - ответил Аршак и тоже засмеялся, пожалуй даже немного громче, чем обычно, потом замолчал, удивившись смеху и спросил:
   - Ты откуда взялась?
   - Отсюда, - девочка ткнула пальцем вверх, в сторону города.
   Аршак плюхнулся рядом на песок и облегченно вздохнул.