Эдуард Володарский. Венские каникулы

   - Негодяи! Грабители! Как вам не стыдно!?
   - Надо что-нибудь ей заплатить, - сказал Вахтанг.
   - Но у нас нет денег, - ответил Даниэль.
   Вахтанг вытащил из-под сиденья три бутылки вина, несколько пачек сигарет, вылез из машины и положил все у ворот.
   Машина тронулась. На ходу Владимир проговорил:
   - После лагеря мне хочется перестрелять всех собак.
   - Вы злобные людишки! - Жерар гладил овчарку, - это замечательнейшая, умнейшая собака. Плохих собак не бывает - бывают плохие хозяева!
   Некоторое время они ехали молча, каждый думал о чем-то своем. Овчарка, привстав на передних лапах, смотрела в боковое стекло.
   - Жрать хочется, - сказал Жерар, - неужели по дороге не будет какой-нибудь пивной?
   - У нас нет денег, - сказал Даниэль.
   - И нам теперь нельзя попадаться на глаза американцам, - добавил Владимир.
   - Плевал я на них! - разозлился Жерар. - Я два года просидел в концлагере, пока они чухались со своим вторым фронтом!
   - Золотые речи, - улыбнулся Вахтанг.
   ...В пивную, стоящую на обочине дороги, к вечеру зашли четверо небритых мужчин в пропыленных костюмах. Один был в смокинге и босиком. В пивной было пусто. Два дряхлых старика сидели в углу у окна, потягивая пиво. Толстый, обрюзгший хозяин протирал мокрой тряпкой столы. Владимир жестом подозвал его. Тот подошел, развел руками:
   - Очень сожалею, господа, но пива нет.
   - Нам нужно что-нибудь перекусить.
   Хозяин усадил их за пустой столик, принес на тарелке кусок холодного мяса, полбуханки темного хлеба, сказал со вздохом:
   - Это все, чем я могу вас угостить, - сами знаете, какие сейчас времена.
   - А свежего мяса у тебя нету? - спросил Жерар.
   - Что вы, господа! - хозяин даже испугался. Жерар положил на стол две пачки сигарет, хозяин пожал плечами, быстро забрал их:
   - Сейчас посмотрю. Может, что-нибудь найду.
   - Бензоколонка далеко? - спросил Владимир.
   - Полчаса по шоссе.
   - Там кто? Американцы? Французы? Англичане?
   - Кажется, американцы, господа... Если у вас плохо с документами, то лучше не соваться.
   - Сколько еще до Вены? - спросил Даниэль.
   - Кажется, километров триста...
   ...И вновь "майбах" мчался по шоссе. Два длинных луча света от фар упирались в темноту. Жерар на заднем сиденье кормил собаку.
   - Самим жрать нечего, а он кормит собаку мясом, - ворчал Владимир.
   - В Вене я накормлю вас до отвала! - ответил Жерар. ...В это же время к пивной подъехал "виллис", и в пивную ввалились четверо американских солдат.
   - Пива! - скомандовал сержант, и хозяин засуетился за стойкой, наполнил кружки пенящимся пивом.
   - Подозрительных лиц не было? - спросил сержант.
   - Что вы имеете в виду под подозрительными лицами?
   - Четверо мужчин и женщина, - сержант грозно смотрел на хозяина, - на машине марки "майбах".
   - Нет, господа, никого не было, пожал плечами хозяин, - такое время, что все предпочитают сидеть дома...
   ...В Вену они въехали днем. По улицам спешили автомашины, большие военные грузовики, штабные "виллисы" и "джипы". Видны открытые двери магазинов, витрины, полные товаров, очереди покупателей.
   Жерар вертел головой по сторонам, на лице ни с чем не сравнимое удовольствие и удивление. Открыты маклерские конторы, какие-то непонятные офисы, рестораны и кафе, ювелирные магазины. И везде толклись покупатели, штатские, американские, французские, английские и русские солдаты.
   - Бог мой, как будто не было войны,-изумлялся Жерар, - уверен, даже публичные дома открыты! Вена - есть Вена! Золотой город!
   Они проехали мимо ресторана под открытым брезентовым навесом.
   - Жареным мясом пахнет, - потянув носом, сказал Даниэль.
   - Запаситесь терпением, сукины дети! - ответил Жерар, - я знаю тут одно тихое местечко. Там мы сможем раздобыть немного денег, чтобы купить мне ботинки. Не могу же я ходить в смокинге и босиком?
   - Как мы раздобудем денег? - спросил Вахтанг.
   - Мне дадут взаймы. В Грузии твоей дают взаймы деньги?
   - О-о, и даже очень часто, - улыбнулся Вахтанг.
   - Здесь не любят давать, но мне не откажут. Слушайтесь меня и поменьше задавайте дурацких вопросов. Сворачивай налево...
   Они остановились напротив большого трехэтажного универмага. Жерар выглянул из машины, окинул его изучающим взглядом:
   - Так, все на месте... как будто и не было войны... На третьем этаже кабинет хозяина...
   - Ты что, знаком с ним? - спросил Даниэль.
   - Я в Вене со всеми знаком, - ответил Жерар.
   - Неужели он тебе даст взаймы? - с сомнением спросил Даниэль. - Я что-то сильно сомневаюсь.
   - Откуда вам знать, что такое Запад? - усмехнулся Жеpap, - поехали, и я на ходу расскажу вам, как надо жить, чтобы не помереть с голоду в этой проклятой Вене...
   ...На Жераре поверх смокинга надета брезентовая куртка рабочего. Из карманов куртки торчали мотки проволоки и электрического шнура, отвертки и плоскогубцы. Он стоял на стремянке на лестничной площадке третьего этажа и ввинчивал в плафон лампочки. Отсюда виден коридор третьего этажа и массивная дверь с медной табличкой: "ДИРЕКТОР".
   Пролетом ниже, между вторым и третьим этажом стояли Даниэль и Вахтанг и смотрели на Жерара. А еще ниже - торговые залы магазина, где толпился и сновал самый разный народ, слышался несмолкаемый разноязыкий говор.
   - Что так долго? - нетерпеливо спросил Даниэль и рукавом вытер испарину со лба. - Может, они сегодня не придут?
   - Раз Жерар сказал, что придут, значит, придут, - негромко ответил Вахтанг, - такому честному человеку можно верить...
   Вдруг внизу громко хлопнула дверь лифта, и через секунду кабина медленно пошла вверх. Жерар смотрел вниз, на Владимира и Вахтанга, сделал им жест рукой.
   Лифт остановился, открылись двери - и на площадку вышли двое мужчин с черными саквояжами и двое полицейских. Мужчины с саквояжами прошли коридор и оттуда - в кабинет директора, а полицейские застыли возле открытой дверцы лифта.
   Несколько минут мужчины с саквояжами вышли из кабинета директора, прошли коридор и вошли в лифт. Полицейские пошли следом за ними, и в это мгновение Жерар уронил со стремянки лампочку. Она разбилась с громким хлопком. В ту же секунду Даниэль и Вахтанг прыжками понеслись вверх по лестнице, взлетели в кабину лифта, и Вахтанг наставил на полицейских пистолет, скомандовал:
   - Руки! - и добавил фразу на грузинском.
   Полицейские оторопело молчали, медленно подняли руки. Даниэль выдернул из рук перепуганных мужчин два черных саквояжа, и еще через секунду Вахтанг и Даниэль выскочили из лифта. Даниэль нажал кнопку, дверь захлопнулась. Кабина с ограбленными инкассаторами медленно опускалась вниз, а Жерар, Вахтанг и Даниэль прыжками через несколько ступенек неслись вниз по лестнице. Когда лифт был еще где-то между третьим и вторым этажами, все трое выскочили из магазина и уже неторопливым шагом направились к "майбаху", стоявшему неподалеку у обочины. За рулем сидел Владимир. Он дал газ и задним ходом подкатил ближе к товарищам. Вся троица благополучно погрузилась в машину, "май-бах" рванул с места, на бешеной скорости помчался по улице, свернул в переулок, визжа тормозами и распугивая прохожих.
   - Ха-ха-ха! - смеялся Жерар и трепал собаку за уши, - учитесь, сукины дети! Я давно придумал эту шутку, еще до войны! Мы с моим приятелем-летчиком заходили в этот магазин в тридцать шестом году! Эй, Вахтанг, как твое плечо?
   - Болит левое, - усмехнулся Вахтанг, - а деньги я нес в правой руке! Слушай, а этот летчик не был грузином, а?
   - Нет, он был итальянец, ха-ха-ха!
   - Запомни, Жерар, это первый и последний раз, - жестко проговорил Даниэль.
   - Конечно, последний, разве я спорю? - с готовностью согласился Жерар, нет, а как все ловко получилось, а? Любой гангстер может нам позавидовать! Ребята, мы теперь богачи! Мы снимем шикарный номер в отеле и будем жить, как люди! И моя собака будет жить, как человек!
   - Останови машину, - вдруг сказал Даниэль.
   - Зачем? - спросил Владимир, но машину остановил.
   Даниэль выбрался на тротуар, достал из-за пазухи Библию и остановил первого прохожего - пожилого мужчину в кепке, с большим клетчатым шарфом. Даниэль что-то сказал ему и отдал Библию. Потом сел в машину, сказал:
   - Все, Библия нам больше не нужна.
   - Ха-ха-ха! - беззаботно смеялся Жерар, хотя все остальные были серьезны.
   А пожилой венец еще долго растерянно смотрел вслед "майбаху", прижимая к груди Библию.
   ...А в магазине паника. В кабинете директора сидели полицейские военной полиции, представитель американской военной администрации. Директор был в гневе. У дверей стояли перепуганные инкассаторы.
   - Это безобразие, господа! Вся дневная выручка! - кричал владелец магазина. - В городе полно солдат четырех великих держав и вы не можете навести порядок! Вся дневная выручка, кошмар!
   - Успокойтесь, сэр, - холодно говорил американец, - мы примем все необходимые меры.
   - Там свидетели дожидаются, господин майор, - сказал один из полицейских, что прикажете делать?
   - Пригласите, - ответил майор.
   В кабинет директора вошел высокий худой старик в очках и с увесистой палкой. Шея замотана клетчатым шарфом.
   - Вы видели преступников, когда они вышли из магазина?
   - Да. Их было трое. Один нес в руках два черных саквояжа.
   - Куда они пошли? - быстро спрашивал майор.
   - Они никуда не пошли, господин майор. Они сели в машину и уехали.
   - Машина? Марку машины вы не заметили?
   - Почему же не заметил? Машина марки "майбах". Очень хорошая машина, только в ветровом стекле две или три пулевые пробоины.
   - "Майбах"? - вскинул голову майор, - а женщины в машине не было?
   - За рулем сидел мужчина. Еще в машине сидела собака. Порода - немецкая овчарка.
   - Вы что-то путаете, сэр, - майор с сомнением смотрел на старика. - Если это та машина, которую мы ищем, то в ней должна быть женщина.
   - Я не знаю, какую машину вы ищете, господин майор, но в той машине, о которой я говорю, мужчина за рулем и овчарка.
   - Вы не могли ошибиться?
   - Конечно, я пожилой человек, но пока в состоянии отличить женщину от собаки, - с достоинством отвечал старик...
   ...Жерар, Владимир, Вахтанг и Даниэль шли по коридору отеля. Перед ними семенил низкорослый портье и медленно, величественно ступал владелец отеля сухопарый, седовласый господин в черном костюме. Портье остановился перед дверью в номер, загремел связкой ключей, открыл дверь:
   - Прошу вас, господа. Один из лучших номеров в отеле.
   В открытую дверь была видна громадная комната, заставленная старой черного дерева мебелью. Дальше видны двери в другие комнаты.
   - Нам нужен самый лучший, - оглядываясь, сказал Жерар.
   - Это недешево стоит, господа, - вежливо улыбнулся портье. Сухопарый владелец отеля молчал.
   - Сколько? - спросил Жерар.
   - Шестьсот марок в день, господа.
   - Дружище, заплати ему, сколько нужно, - Жерар обратился к Владимиру. Тот молча достал толстую пачку банкнот, небрежно протянул портье. Владелец отеля прощупал пачку глазами, проговорил:
   - Могу предложить самый лучший номер. В нем останавливался сам Гиммлер, когда приезжал в Вену, - последние слова владелец произнес почти шепотом и величественно направился дальше по коридору, устланному темно-вишневой дорожкой. Четверо друзей и портье последовали за ним.
   - Совсем забыл, - сказал Жерар, - с нами еще собака. Чудесное, добродушное животное.
   Портье забежал чуть вперед, посмотрел на сухопарого владельца: как быть с собакой? Тот, чуть помедлив, едва заметно кивнул головой.
   - Ну, кто же будет возражать, если господа так любят животных,-угодливо улыбнулся толстяк-портье. - Но за пребывание животного в отеле платить придется больше. Я сожалею, господа, но такие правила.
   - Дружище, заплати ему, - величественно уронил Жерар.
   Владимир поморщился, но достал из кармана пиджака еще пачку банкнот, протянул портье. Тот схватил пачку на лету, а Владимир едва слышно проворчал:
   - Кончится тем, что я отравлю эту подлую тварь. Вахтанг прыснул в кулак, но тут же снова принял неприступное выражение лица.
   Вдруг владелец остановился, посмотрел на всех четырех:
   - Простите, господа, вы будете жить в отеле?
   - Разумеется, - ответил Жерар.
   - И все в одном номере? - едва заметная усмешка тронула сухие губы владельца отеля.
   - Нет, дружище, мы не педерасты, - Жерар тоже усмехнулся, - нам нужен еще номер. Или два. И не хуже.
   - В которых останавливался хотя бы Риббентроп, - добавил Даниэль.
   - Или Кальтенбруннер, - сказал Владимир, - и еще принесите русской водки и грузинского вина. Цинандали.
   - Лучше Гурджаани... - подал голос Вахтанг.
   - Распорядитесь, дружище, - и еще одна пачка банкнот перекочевала в ловкие руки портье...
   ...Когда они вошли в номер, предупредительный портье закрыл за ними дверь со словами:
   - Я надеюсь, вам понравится в нашем отеле, господа.
   Жерар тут же подбежал к массивному старинному креслу с выточенными на спинке орлами, собравшись с силами, поднял его над головой и смаху обрушил на пол. Раздался треск дерева, у кресла отвалились ножки.
   - Что ты делаешь? - испуганно вскрикнул Даниэль.
   - Хочу почувствовать себя хозяином в этой паршивой конуре! Тем более, что на этом кресле, наверное, сидел сам Гиммлер! - Жерар обеими ногами с силой прыгнул на широкую кровать. С хрустом подломились ножки, лопнули пружины. - И он, наверное, спал на этой кровати! И уж, конечно, пил из этих фужеров, чтоб он еще раз сдох на том свете! - Жерар стал колотить об стену тяжелые хрустальные фужеры. Хрустальные осколки разлетались в разные стороны с мелодичным звоном.
   - Ах, как звенят! - мечтательно прикрыв глаза, говорил Жерар. - Настоящий венский хрусталь!
   Владимир хохотал, глядя, как беснуется Жерар, протянул ему огромное блюдо:
   - Трахни-ка вот это! Кажется, богемское стекло!
   - Давай! - Жерар с силой швырнул блюдо о стену, прищелкнул языком. Действительно, настоящее богемское!
   - Прекратите! - кричал Даниэль. - Вы с ума посходили? Вахтанг, а ты что сидишь, как на панихиде?
   - Я жду мой любимый Гурджаани, - улыбнулся Вахтанг. - Я мечтал о нем четыре с половиной года...
   - Прекратите же! - снова закричал Даниэль. - Варвары!
   - За все заплачено! - резонно возразил Владимир.
   ...Когда портье в сопровождении официанта с подносом, на котором стояли бутылки водки и тарелки с закуской, появились в номере, у портье едва не отвалилась челюсть. Можно было подумать, что тут прошло стадо быков. Портьеры на окнах порваны, переломаны кресла, побита посуда. На сломанной широкой кровати лежал, раскинув руки, Жерар и кричал:
   - Что еще можно сломать в этом борделе?! Владимир, Вахтанг, придумайте, что еще можно сломать! У меня руки чешутся!
   - О, перекур! - Владимир кинулся к официанту, налил в фужер водки, залпом выпил, схватил с тарелки ломти колбасы, обернулся. - Вахтанг, твое любимое Гурджаани!
   - Твой любимый Гурджаани, - по-русски поправил его Вахтанг и тоже подошел к официанту с подносом, взял бутылку, подержал, словно взвешивал, прочел этикетку, улыбнулся, проговорил тихо: - Ну, здравствуй, дорогой... столько лет к тебе шел...
   - Господа... как это понимать? - бормотал подавленный портье. - Это дорогая мебель... восемнадцатый век, господа... дорогая мебель...
   - Не волнуйтесь, дружище! - прожевывая колбасу, успокоил его Владимир. Просто нам некуда девать силы и мы решили немного повеселиться после этой проклятущей войны! Имеем право? Или веселиться можно только Гиммлеру с Кальтенбруннером?
   - Восемнадцатый век... Боже мой... - лепетал портье.
   - Мы понимаем - восемнадцатый век! За восемнадцатый особая плата, так? Пожалуйста, получите, - Владимир достал еще пачку банкнот, сунул ее портье, и выметайтесь отсюда, дружище, не мешайте веселиться! Давай шевели ногами! он подтолкнул портье и официанта к двери, захлопнул ее...
   ...В ресторане дымно и шумно. Больше всего галдят американские солдаты, расположившиеся за несколькими столиками недалеко от эстрады. Дальше столики с французами, в углу четверо русских офицеров. Через плечо у одного висела на красной ленте гитара. На эстраде пела моложавая женщина, белокурая, в длинном серебристом платье с разрезом почти до пояса, так что мелькало голое бедро. На лице ее морщины преждевременной усталости и только когда она улыбалась, из глубины души всплывала придавленная годами трудной жизни красота.
   Жерар, Владимир, Вахтанг и Даниэль вошли в ресторан, глазами ища свободный столик. Затем Жерар пальцем поманил к себе метрдотеля, что-то проговорил ему на ухо, сунул деньги и тот повел их через зал к свободному столику, тут же приказал что-то официанту и тот, кивнув, торопливо ушел.
   Жерар, Владимир, Вахтанг и Даниэль сели за стол.
   - Вон русские, - сказал Владимир, - два старлея и капитан... Я бы теперь, наверное, был бы уже майором... или подполковником...
   - Ты теперь - живой... - сказал Вахтанг.
   - И свободный человек! - ухмыльнулся Жерар. - Гражданин мира!
   - Грабитель и убийца, - язвительно добавил Даниэль.
   - Кажется, мы одной веревочкой повязались, - парировал Владимир, - разве не так?
   - Хотел бы я знать, куда она нас приведет? - спросил Даниэль.
   - Боюсь не туда, куда мы захотим, - задумчиво проговорил Вахтанг.
   - Слушайте, а певичка ничего! - сообщил Жерар. - Да посмотрите же, сукины дети!
   Владимир посмотрел на певицу и ему показалось, что она тоже смотрит на него. Она пела и улыбалась, плавно раскачиваясь над сценой, и маленький оркестрик за ее спиной старался вовсю, и французские солдаты восхищались больше всех, кричали, аплодировали, кто-то швырнул ей под ноги букет фиалок, и она грациозно подняла их, послала французам воздушный поцелуй и продолжала петь.
   - Веселый народ австрийцы, - грустно улыбнулся Даниэль. - Была война - не было войны, они веселятся и никаких гвоздей. Не то что мы...
   - Они не видели настоящей войны, - сказал Владимир, продолжая глядеть на певицу, - Жерар, как ты думаешь, у нее красивый голос?
   - Замечательный! - с готовностью восхитился Жерар и подмигнул Даниэлю и Вахтангу. - У нее голос настоящей оперной певицы! А фигура, как у греческой богини!
   - Да? - Владимир подозрительно взглянул на него.
   - Неужели я похож на торговца, который хочет всучить тебе порченый товар? - обиделся Жерар.
   Владимир встал и пошел между столиков к эстраде.
   - Как бы мы опять не влипли в историю, - сказал Даниэль, глядя ему вслед.
   Владимир подошел к эстраде, некоторое время ждал, глядя на певицу. Теперь она смотрела на него и улыбалась. Она кончила петь и во время короткой паузы, когда гремели аплодисменты и солдаты кричали: "Браво!", Владимир спросил:
   - Простите, фройлен, вы умеете петь по-русски?
   - Немного, - чуть смутилась певица, - несколько русских песен...
   - Каких?
   - Ну... "Калитку" знаю... "Гори, гори, моя звезда"...
   - Благодарю вас, фройлен, - Владимир раскланялся и пошел к своему столику. Вид у него озабоченный.
   - Ты договорился с ней с пулеметной скоростью, - сказал Жерар.
   - Эх, если б была гитара... Она могла бы спеть "Калитку"...
   - Может, я смогу помочь? - осторожно спросил Вахтанг.
   - А ты умеешь на гитаре? - удивился Владимир.
   - Не только... - усмехнулся Вахтанг, - я ведь консерваторию кончил...
   - Ого! - выпучил глаза Жерар. - Консерваторию? Даниэль, как ты думаешь, сколько еще талантов спрятано в этом грузине?
   - Затрудняюсь даже предположить, - улыбнулся Даниэль.
   - Я сейчас,-Вахтанг направился к столику, за которым сидели русские офицеры.
   - По моему, он это делает зря, - нахмурился Владимир.
   - Господа... мой товарищ... - на ломанном русском проговорил Вахтанг, подойдя к столику, - он немного поет по-русски... Можно вашу гитару? Две минуты?
   Русские сначала настороженно посмотрели на него, потом капитан улыбнулся, сказал:
   - Василий, дай ему гитару.
   Василий тоже улыбнулся, снял с плеча гитару, протянул Вахтангу.
   - Спасибо, - улыбнулся тоже Вахтанг. - Виват! Победа! Он вернулся к столику, присел и взглянул на Владимира:
   - Попробуем на троих. Я тоже знаю "Калитку", - он опытной рукой провел по струнам, взял аккорд.
   - Пошли! - Владимир решительно встал. - Только голос у меня так... для компании...
   - Ничего, дорогой, ничего...
   Они направились к эстраде.
   - Прошу прощения, фройлен, мы готовы спеть с вами "Калитку", - сказал Владимир
   Певица сделала знак рукой оркестру и музыканты умолкли. Стало тихо, и в этой тишине начали мелодично звучать переборы гитарных струн, и певица первая начала негромко:
   - Отвори поскорее калитку...
   Вторым вступил Вахтанг. Чуть хрипловатым голосом, с сильным акцентом, но голосом сочным и глубоким. Третьим присоединился Владимир. Зал начал невольно прислушиваться к голосам певицы, Владимира и Вахтанга. Играл он мастерски, гитара плакала и волновалась, и голоса двоих мужчин вселяли в души тревогу и надежду...
   Когда они замолкли, ресторан взорвался аплодисментами, и больше всех старались Жерар и Даниэль.
   - Когда вы кончаете работу, фройлен? - спросил Владимир.
   - К сожалению, я сегодня занята, - с извиняющейся улыбкой ответила певица.
   Подлетел официант с корзиной цветов, отдал ее Владимиру, а тот, в свою очередь, протянул цветы певице.
   - О-о, - улыбнулась она, - вы очень добры!
   Владимир запихнул в корзину пачку денег, отчего у певицы глаза стали вдвое больше. И вдруг Вахтанг легко вспрыгнул на эстраду и сделал повелительный жест оркестру, приказывавший молчать.
   И заиграл. И запел по-грузински... Это был плач по родине, это была раненая надежда на встречу с ней, это были любовь и страдание. Гортанный голос легко взбирался в самую высь нот и вдруг обрушивался вниз... и оборвался на глубокой, торжествующей ноте...
   Никто в зале не понял языка, но вновь взорвались аплодисменты. Вахтанг поцеловал руку у певицы, спрыгнул с эстрады и пошел к столику с русскими офицерами. Вернул гитару
   - Большое спасибо...
   - Слушай, ты ведь грузин, а? - спросил капитан.
   - Ты понимаешь по-грузински? - спросил Вахтанг.
   - Нет. Но у нас в роте был грузин, часто пел... А почему ты... - он недоговорил, но Вахтанг понял смысл вопроса.
   - Я из концлагеря, - Вахтанг присел за столик, - совсем недавно. Нас освободили американцы.
   - Документы есть? - поинтересовался капитан.
   - Н-нет... Мы ушли на свободу и все... Вот думаю пойти в вашу комендатуру...
   - Без документа? - усмехнулся капитан. - А может, ты власовец? Или из националистического батальона? Чем докажешь?
   - Вот мой документ, - Вахтанг закатал рукава пиджака и рубашки, - близко у локтя был вытатуирован номер, - это недостаточно?
   - Недостаточно, - нахмурился капитан, - сейчас в Вене всякие ошиваются... Пленные вообще...
   - Что вообще? - Вахтанг весь напрягся.
   - Да так... сдавались, чтоб живыми остаться, а теперь...
   - Ты-и... - Вахтанг дернулся и кулак сжался сам собой, но в последнюю секунду сдержался. - Извини, дорогой. Спасибо за гитару.
   Он встал и направился к своему столику, русские офицеры настороженно смотрели ему вслед, потом владелец гитары сказал:
   - В комендатуру бы его...
   - Черт с ним. Тут выпивки сколько, только отдыхать начали, а с ним возись до ночи... протоколы, допросы... объяснения пиши... Ладно, братцы, выпьем за победу!
   ...Вечер. Набережная Дуная. У пристани стояло множество небольших катеров, украшенных гирляндами светящихся лампочек. Рядом полыхала неоновая вывеска ресторана. У подъезда прохаживался Владимир, курил, то и дело поглядывая на двери. Подъезжали и отъезжали машины. Суетился швейцар, открывая двери. Неподалеку от Владимира стояли четверо французских солдат и черноволосый сержант с тонкими усиками. Они о чем-то переговаривались, смеялись и тоже поглядывали на двери ресторана.
   И тут вышла певица в серебристом платье, в меховой пелерине, накинутой на плечи. Она шла прямо навстречу Владимиру, улыбалась. Владимир, растерянно смотря на нее, едва слышно вымолвил:
   - Фройлен...
   Но певица прошла мимо него и, оказывается, смотрела вовсе не на Владимира, а за его спину, на брюнета - сержанта с усиками. Он отделился от своих товарищей, встретил певицу изящным полупоклоном, взял под руку, что-то быстро заговорил, улыбаясь и жестикулируя свободной рукой.
   На лице Владимира появилась досада и разочарование. Он отшвырнул окурок и уже хотел войти в ресторан, как вдруг заметил, что остальные четверо французских солдат, подмигивая друг другу, пошли вслед за певицей и сержантом. Владимир секунду раздумывал, затем направился за солдатами. Он шел, словно привязанный, закуривая новую сигарету.
   Он видел, как певица и сержант спустились по широкой бетонной лестнице на пристань. Сержант продолжал о чем-то говорить, целовал певице руку повыше локтя и жестом приглашал ее войти на катер, увешанный гирляндами лампочек. Певица послушно ступила на шаткие деревянные мостки, и скоро они скрылись внутри катера. Французские солдаты, следившие за ними, негромко смеялись, затем один что-то сказал друзьям и тоже убежал по мосткам на катер, исчез внутри. И по их жестам, сальным двусмысленным ухмылкам Владимир догадался, что они собрались делать. Один из солдат, заметив его, загородил дорогу, что-то сказал по-французски.
   - Но это... нечестно, господа, - с трудом подбирая французские слова, сказал Владимир. - Дама пошла с вашим другом, но зачем второй? Так даже свиньи не делают, господа!
   - Что, тоже хочешь? - улыбнулся один из солдат, высокий и носатый. Возьмем его в компанию, а, ребята? Этот немец тоже соскучился по женщине! - и все дружно рассмеялись, кто-то даже приятельски хлопнул Владимира по плечу. Владимир оттолкнул носатого солдата и решительно направился к катеру.
   - Э-э, так нельзя! - остановил его носатый. - Очередь! Понимаешь, очередь! Ты - последний! - он опять засмеялся.