Екатерина Неволина. Первый матч

   – Круто, – согласился я, – но вы же, Олег Иванович, поставили передо мной задачу подготовить нормально функционирующую команду. Вот я и стараюсь. Наша цель – войти в «молодежку» в следующем сезоне, я прав?
   – В целом да. – Спонсор провел ладонью по блестящему боку заливочной машины. – Однако ты начал с конфликта. Казанцев – человек непростой, но он многое делает для команды, да и Романенко этих ребят еще на коньки ставил. Может, обойдемся без эксцессов?
   – Без эксцессов не получится, – я развел руками, – топором машут – стружки летят. А тут работать еще ого-го надо. Либо отказаться от поставленных амбициозных целей.
   – Ладно, работай, – согласился Калинин. – Но все же личная просьба от меня: будь по возможности подипломатичней.

* * *

   – Ты молодец! Я видела, как ты забил шайбу!
   Волосы Алины, на тренировках всегда собранные в хвост, рассыпались по плечам. Она была очень хороша. Портило впечатление только одно: присутствие рядом партнера.
   – Спасибо, – Миша покосился на ее спутника. – В хоккее говорят не «забил», а «забросил». И ничего сложного. Шайба отскочила, а я всего лишь добил…
   – И без пользы. Все равно вы продули! – вставил ее спутник.
   – Эдик! – одернула Алина. – Всякое бывает. Ну не повезло. Может, не их день.
   – Да, день Бекхема, – Эдик самодовольно усмехнулся, – и у «Медведей» таких дней Бекхема триста шестьдесят пять в году.
   Миша хотел ответить этому наглому типу, но не стал. Зачем затевать ссору при Алине? Да и не стоит этот Эдик усилий. Все равно Алина на него даже не смотрит.
   – Как ты? Как нога? – спросил он девушку, полностью проигнорировав злобный выпад.
   – Уже гораздо лучше. Спасибо, ты вчера очень помог…
   Она смотрела ему в глаза, и между ними возникало нечто. Пока еще слишком туманное, чтобы дать ему определение. Всего лишь взаимный интерес, а вырастет ли из него нечто большее – неизвестно. Это зависит только от них, от него и от нее.
   – Алин, репетиция начинается, надо идти. – Эдик, тоже почувствовавший это нечто, настойчиво потянул партнершу за руку, стремясь увести ее от соперника.
   – Да, иду… иду…
   Но уходя, она оглянулась.

* * *

   – Итак, посмотрим, что получилось…
   Ребята, собравшиеся вокруг меня, уставились в экран монитора. Не зря я попросил Романенко записать на камеру весь матч. Вышло, надо сказать, очень наглядно.
   «Медведи» не боролись и легко отдали среднюю зону, а значит, инициативу. Они держались неуверенно и позволяли противнику теснить себя, допускали классическую ошибку, откатывались в свою зону… О безобразном поведении Кисляка, отдавшего шайбу назад вместо того, чтобы передать ее Кострову, стоящему на выгодной позиции, и вовсе говорить нечего.
   Они и сами это поняли, сникли. Даже Андрей не подавал привычных язвительных реплик.
   – Неужели все было настолько плохо?.. – выразил общее отношение Егор, капитан команды.
   Полезно посмотреть на себя со стороны, однако и лишать ребят веры в себя тоже не годится.
   – Учтите свои ошибки и двигайтесь дальше, – посоветовал я. – Это не повод отчаиваться, а повод задуматься. К тому же помните, что тренер – всегда максималист, он всегда недоволен и считает, что можно сделать лучше.
   Они немного неуверенно засмеялись.
   – Продолжаем разбор, – вернул я их в рабочее русло…
   Когда основные ошибки были проработаны хотя бы теоретически, я перешел к следующему пункту программы.
   – Если все сделали после просмотра такой же вывод, как я, то будем принимать меры. А именно – увеличим нагрузку в два раза.
   Ребята переглянулись
   – Как это – в два раза?! – голосом слоненка из известного мультика переспросил Бакин, хлопая по-девчоночьи длинными ресницами.
   – Очень просто, – объяснил я. – Вместо одной у нас будет по две тренировки в день.
   Они замолчали. Было слышно, как в коридоре работает шваброй уборщица.
   – Это типа шутка? – наконец спросил Кисляк.
   – А мы только что юмористическое шоу посмотрели, – я кивнул на экран ноутбука, где застыл финальный кадр матча. – Для тех, кто не хочет в «Камеди-клаб»: жду вас сегодня в двадцать два ноль-ноль.
   Они встревоженно зашумели. Именно такой реакции я и ожидал.
   – Каждый решает для себя, – добавил я, вставая со скрипучей скамейки. – Выбирайте: либо дворовый хоккей, для которого вы уже достаточно хороши и никаких усилий предпринимать не нужно, либо «молодежка», к которой, как мне казалось, вы стремитесь…
   И, не ожидая ответа, я вышел из раздевалки.
   Они явились все. В полном составе. Даже Дима Щукин, который, как мне было известно, серьезно занимался математикой и, в отличие от брата, так и не определил еще собственные приоритеты. Они пришли все и вкалывали так, словно не устали за длинный день и это была только первая тренировка.
   Я сразу поверил в этих ребят, но именно теперь исчезли последние сомнения. У них действительно есть цель, а это самое главное. Не одаренность, не везение, а именно наличие четко поставленной цели помогает добиться того, чего хочешь. С этими ребятами можно работать.

* * *

   Тренировки продолжались, как и сказал тренер, ребята работали с удвоенной силой.
   Правда, отец до сих пор ворчал. «Какой, мол, в этом прок, когда ты все равно не вылезаешь со скамьи запасных. Ты что, сидеть там тренируешься?»
   Но Семен старался обращать на это не слишком много внимания. Как говорят друзья-англичане, «diligence is the mother of gооd fortune»^[5], или по-нашему: «терпение да труд всё перетрут». К тому же отец подкинул ему одну действительно интересную идейку…
   – Живее, Бакин! Живее! Ты что, спишь там? – гнал на тренировке Макеев.
   Двигаться было неудобно и тяжело, а разгон давался воистину адскими усилиями, но Семен все же попытался ускориться, в результате чего шлепнулся на лед и проехался по нему пузом.
   Тренер подъехал поближе, подозрительно оглядывая его.
   – Что это с тобой, Бакин?
   – Ничего, – Семен поспешно отвел взгляд.
   – А подними-ка, пожалуйста, майку, – попросил Сергей Петрович еще более подозрительно.
   – Зачем? – голос сорвался на странный фальцет.
   – Посмотреть надо! Что там у тебя?! – рявкнул он.
   Бакин неохотно поднял майку, под которой находился первый из свитеров.
   Ребята, с радостью бросив выполнение упражнений, глазели на него.
   – А дальше? – спросил Макеев.
   – Дальше – еще свитер, – Семен со вздохом продемонстрировал шерстяной свитер с оленями.
   – М-да… – тренер покачал головой и поправил кепку. – И сколько же их у тебя там?
   – Три…
   Ребята рассмеялись.
   – Зачем? – удивился Макеев.
   – Он худеет! – засмеялся Кислый. – Чтобы девочкам нравиться!
   – А вот и нет! – Семен покраснел, досадуя на себя за это. – Я хотел, ну… как Патрик Руа… Он всегда носил под формой много одежды. Чем шире вратарь, тем его сложнее пробить… А что вы смеетесь?!
   Парни из команды действительно хохотали как безумные.
   – И откуда ты почерпнул такие знания? – осторожно осведомился Макеев.
   – Из Интернета! – Бакин моргнул. После той газеты и тренировки с яйцами, которую устроил отец, Семен решил, что и вправду можно почерпнуть что-то полезное из опыта знаменитого канадского вратаря.
   – А ты знаешь, что Патрик Руа еще со штангами разговаривал? В этом ты тоже с него брать пример собрался?
   – Как со штангами?..
   В статье, на которую наткнулся Семен, про такое не было ни слова.
   – По-английски! Как у тебя с английским? – Макеев улыбнулся. – Ладно, иди переодеваться. Переоденешься – возвращайся, а остальные продолжают!
   Семен тяжело вздохнул. Ну вот, опять посмешищем стал, а ведь хотел же как лучше!

Глава 7
Кто такой этот Антипов?.

   И вот пришло время представить еще одного игрока команды «Медведей». Впервые я вычитал его имя в бумагах команды, посмотрел статистику, свидетельствующую о его положительной эффективности, и решил разведать обстановку, почему ушел этот парень и можно ли его вернуть.
   – Кто такой Антон Антипов? – прямо спросил я у Романенко, когда мы вечером пили чай в захламленной тренерской.
   Этот вопрос произвел неожиданный эффект. Романенко подавился, а затем едва не вылил только что заваренный кипяток себе на штаны.
   – А что ты спрашиваешь? – набычился он, немного придя в себя. Даже волосы возмущенно приподнялись, как у приготовившегося к нападению ежика.
   – Вроде неплохой парнишка, перспективный. – Я спокойно отхлебнул глоток чая.
   – Неплохой-то неплохой, только непростой, сам себе на уме. И безответственный! – Романенко рубанул ладонью воздух словно бы в подтверждение собственных слов.
   – Приведи пример! – потребовал я. Терпеть не могу голословные обвинения.
   – Вот пожалуйста! – Второй тренер довольно улыбнулся. – Он на матч со «Стальными львами» не пришел. Без предупреждения. И как раз после этого вообще на тренировки ходить перестал. Наверное, ему надоело. В общем, дохлый номер, Сергей Петрович, забудь.
   Но забыть было не так просто, тем более что мнение Романенко не являлось для меня определяющим. Хотелось самому посмотреть на этого Антипова. И для этого я выписал из его личного дела адрес и отправился в жилую многоэтажку.
   Выйдя из обычного лифта системы движущаяся скоростная коробка, я оказался на совершенно безликой площадке с четырьмя типовыми дверями, отыскал нужную квартиру и позвонил.
   Дверь открылась, и на пороге возникла девушка. Тоненькая, в какой-то светлой кофте и летящей, в пол, юбке. Лицо простое, тонкое, без всей этой косметики, которой так любят уродовать себя современные девушки.
   – Вы к кому? – Она подняла на меня серые серьезные глаза.
   С первого взгляда я решил, что ей лет двадцать, но всмотревшись, понял, что больше. Не бывает у двадцатилетних таких мудрых глаз!
   – Я к Антону Антипову, – мне почему-то потребовалось прокашляться. – Можно его увидеть?
   – Его сейчас нет дома. – Она оглядела меня с любопытством, пытаясь догадаться, кто стоит перед ней.
   Я увидел себя словно со стороны: невысокий, еще далеко не старый, на вид чуть за тридцать, мужчина в обычной черной кепке и дешевой куртке. Не определишь ни возраста, ни рода занятий.
   – Макеев Сергей Петрович, новый тренер «Медведей», – поспешно представился я и зачем-то ляпнул: – Команда такая.
   Она улыбнулась:
   – Знаю. Я мама Антона. Можете звать меня Юлей… Только вот что я хочу сказать вам, Сергей Петрович, Антон в команду не вернется, это точно.
 
   Я дождался его во дворе. Симпатичный парень с открытым, честным лицом. Непохож на злостного хулигана или раздолбая, способного подвести свою команду. Разговор оказался коротким: Антон полностью подтвердил слова Юли, отказавшись возвращаться, едва только услышал, что Романенко по-прежнему тренирует. Уже не сомневаюсь, что у них что-то личное. Но какое противостояние может быть у мальчишки и взрослого мужика, профессионала в своем деле?.. Романенко все больше меня разочаровывает.
   Но Юля… интересно, она так молода, а нее уже взрослый сын. Увижу ли я ее снова? Навряд ли…
 
   Вопрос о том, что произошло с Антоном Антиповым, я задал и своим ребятам.
   – Ушел и ушел, – пожал плечами Кисляк.
   – Он как-то на игру не явился, а потом и вовсе пропал, – добавил Егор Щукин.
   Пропал товарищ, но никто из команды, даже капитан, не поинтересовался, что с ним случилось. Сразу видны сплоченность и дружеская поддержка.
   Казалось бы, и все, все нити оборваны. Но, видно, госпожа Судьба уже раскрутила свое колесо, пришли в движение какие-то шестеренки, выводящие на позиции людей, словно игроков на хоккейном поле.
   Второй раз я встретил Юлю случайно, когда зашел в аптеку за обезболивающим. Сломанная нога все чаще давала о себе знать, и в последнее время я фактически жил на «Мелоксикаме».
   Кто же знал, что мама Антона, Юля Антипова, работает в аптеке?! Пока она искала мне лекарство, мы перекинулись парой фраз, и я снова спросил ее об Антоне.
   – Мне показалось, вы против его возвращения в команду?
   Она подняла на меня спокойные глаза, похожие на тихие лесные озера.
   – С чего вы взяли?
   И не ответила.

* * *

   С интернет-магазином получилось плохо.
   Из-за удвоенных тренировок времени на работу почти не оставалось, и однажды пришел тот далеко не прекрасный день, который Миша Пономарев в целом предвидел. Хозяин магазина указал на дверь, сообщив, что получил достаточно негативных отзывов и не нуждается в услугах вечно занятого курьера.
   Обоснованно. Но обидно едва ли не до слез. Тем более что хозяин счел возможным удержать из полагающейся Мишке зарплаты ровно половину. А они с бабушкой, заметим, очень рассчитывали на эти деньги. Оставшейся суммы его товарищам, например Кисляку, не хватило бы даже на разовый поход в кафе. Вот и вкалывай после этого.
   Однако, должно быть, по закону какого-то вселенского равновесия, вслед за несчастьем пришла и удача.
   В один из вечеров, когда Миша возвращался с тренировки, его догнала Алина.
   – Привет! – Она выглядела необычайно свежей и красивой, а яркая зимняя курточка прекрасно оттеняла глаза. – Ты спешишь? Может, сходим куда-нибудь?
   Миша даже растерялся. Ее партнер Эдик уже не раз давал ему понять, что Алина – его девушка, и очень нервно реагировал на появление Миши.
   – Эээ… – пробормотал он, – у тебя же вроде есть парень?..
   – Правда? – ее глаза удивленно распахнулись. – А кто, если не секрет?
   – Ну как же, – замялся он. – Эдик.
   Девушка рассмеялась так искренне, что у Миши сразу отлегло от сердца.
   – Эдик! – повторила она. – Придумаешь тоже! Мы с ним тренируемся с десяти лет, к тому же он такой зануда… И как ты только подумал!
   Миша не сомневался, что если даже Алина не рассматривает своего партнера всерьез, то сам Эдик вполне не против, чтобы она стала его девушкой. Впрочем… впрочем, это не имело никакого значения. Проблема сейчас была только одна – материальная. Из-за жадности хозяина интернет-магазина даже нравящуюся тебе девушку сводить в кафе не получается.
   – Я… я не взял деньги, – выдавил Миша, краснея.
   – Подумаешь! – Алина подхватила его под руку. – Пойдем! Я угощаю. А в следующий раз ты меня угостишь, хорошо? – поспешно добавила она видя, что он собирается отказаться.
   Искушение оказалось слишком велико, и Миша, конечно же, позволил себя увести.
   А потом он провожал ее домой, они шли и болтали, болтали без умолку, пока не оказались у ее квартиры. Здесь Миша споткнулся о колючий взгляд Алининой мамы, резко распахнувший дверь перед ними.
   – Алина, что так поздно? – произнесла женщина укоризненно и, взглянув на Мишу повнимательнее, нахмурилась. – Молодой человек, а ведь я вас знаю. Вы тот самый курьер?..

* * *

   – Какой у тебя брат серьезный! – Марина скорчила забавную рожицу, косясь на Диму, который даже в перерыве, сидя в кафе, умудрялся делать уроки и записывать в тетрадь сложные формулы, понятные большинству людей примерно так же, как египетские иероглифы.
   – Учится! – отозвался Егор. – Его по естественным наукам на все олимпиады посылают.
   Димка Щукин окинул обоих весьма скептическим взглядом.
   – Может, пойдете обсуждать меня в какое-нибудь другое место? – спросил он хмуро. – Сосредоточиться мешаете.
   – А давай я тебя с кем-нибудь из своих девчонок познакомлю! А что, отличная идея! Вот моя подруга Лена давно по тебе сохнет! – Марина уселась прямо на стол, положив ногу на ногу, и заглянула в лицо Диме.
   – Верно, – поддержал ее Егор, обнимая девушку за плечи, – будь проще – и люди к тебе потянутся. Познакомь его! Может, перестанет быть таким занудой.
   – Спасибо. – Дима неодобрительно покосился на Маринкины ноги, едва прикрытые коротюсенькой юбочкой. – Без такого, как у тебя, счастья как-нибудь обойдусь. К тому же у меня уже есть девушка.
   – Так то ненастоящая! Виртуальная. Представляешь, – Егор доверительно наклонился к Марине, – они по скайпу общаются, Димка ее никогда вживую не видел.
   Щукин-младший побледнел и медленно поднялся из-за стола.
   – Вижу, – объявил он, собирая вещи, – что позаниматься мне здесь не дадут. Я пошел, а вы обжимайтесь сколько угодно.
   – Обиделся! – протянула Марина, сложив губы трубочкой.
   – Слушай, а может, пойдем в кино? Давно никуда не ходили… – Егор нежно провел по ее шее, с удовольствием вдыхая сладкий запах духов.
   – Нет, Андрюша, давай не сегодня. Я устала… – протянула она и замолчала.
   Щукин резко развернул девушку к себе.
   – Что ты сказала? Как ты меня назвала?
   Голос сорвался на хриплый шепот.
   – А как я тебя назвала?.. – Длинные, тщательно накрашенные ресницы опустились и поднялись, словно у куклы.
   Играет? Притворяется?
   – Ты сказала «Андрюша», – напомнил он холодно.
   – Правда? – Девушка засмеялась, как показалось Егору, немного делано. – Кому-то надо меньше тренироваться! Ни фига как заговариваться начала! Нормально! И знаешь, что самое смешное: сама не знаю, откуда это «Андрюша» взялось. С таким же успехом могла бы и «Ванечка» ляпнуть!
   Егор нахмурился. Оправдание звучало как-то неубедительно, что-то смущало.
   – Да ладно тебе париться! Знаешь же, что ты у меня один! – Марина чмокнула его в губы. – Ну не морщи лобик! Будь заинькой! Ну?..
   Она пальцами принялась разглаживать его нахмуренный лоб, строя такие милые гримаски, что Егор не выдержал и улыбнулся.
   – Ну вот, так лучше! – Марина снова, не обращая внимания на перекусывающих в буфете ребят, его поцеловала. – Не сердись, зайка. И все, я побежала! Не парься, дорогой!
   Она была так мила, что ей хотелось верить. Очень хотелось – до судороги в животе.
   – Наверное, я просто ревнивый дурак… – пробормотал Егор, глядя ей вслед. – Или…
   Думать об этом «или» было нельзя.

* * *

   – Саша! Что ты здесь делаешь?
   Костров обернулся. Неподалеку от него в коридоре стояла Яна – как всегда, очень красивая, в аккуратном светлом костюмчике.
   – Привет, – губы сами собой расползлись в дурацкой улыбке. – Я к репетитору. Поступать сюда собираюсь. А ты?
   – А я уже здесь учусь, – девушка улыбнулась в ответ. – Я думала, ты только хоккеем интересуешься!
   – Не только, хотя знаешь, – он с сожалением взглянул на часы, – надо бежать, а то на тренировку опоздаю. Задержался что-то…
   – Давай подвезу! И никаких возражений! – серьезно заявила Яна. – А ты по пути о своих планах подробнее расскажешь.
   Всю дорогу, пока она умело и сосредоточенно вела машину, Саша рассказывал о себе. О том, как заинтересовался хоккеем, о своих первых успехах и неудачах. Несколько действительно казусных случаев заставили Яну рассмеяться.
   Единственное, о чем он не сказал – о своем отце, работающем как раз в Янином институте. Почему, Саша и сам толком не понимал. Просто не пришлось к слову.
   – Ты молодец, – сказала она, въезжая в ворота спорткомплекса. – И как все успеваешь?
   – Да ладно, – Костров слегка смутился, – будто я один. Ты еще Димку Щукина не знаешь. Вот он – золотая голова, на всех олимпиадах призовые места берет, а у нас на воротах стоит. И Миша Пономарев молодец. Когда его новый тренер из команды исключил, он сам приходил тренироваться и добился того, чтобы Макеев его зауважал! Сила воли железная! Вот какая у нас команда, – добавил он с гордостью.
   Яна припарковала машину и посмотрела на Сашу.
   – Завидую, – голос девушки звучал очень серьезно, – ты так о своих товарищах говоришь, что сразу видно: вы команда. А у нас в группе каждый сам за себя, никому никто, кроме себя, неинтересен.
   – Ну… – Саше вспомнились расспросы Макеева об ушедшем Антипове. И почему они действительно даже не позвонили Антону? – Ну… завидовать пока нечему, – пробормотал он, – и у нас, честно говоря, не все здорово…
   Тема была скользкой, и Костров поспешил ее замять.
   – Я побежал… – Он открыл дверцу и посмотрел на Яну. – Спасибо тебе. И отличного вечера.
   – И тебе. – Она махнула рукой.
   А выйдя из автомобиля, Саша наткнулся взглядом на замершего на ступеньках Кисляка. Андрей явно узнал машину…
   «Ну и пусть, – решил Саша, забросив за плечо спортивную сумку. – В конце концов, у него нет права на Яну…»
   – Эй, Костер! – Кисляк не спешил уходить, поджидая на ступеньках.
   «Сейчас начнется разборка», – подумал Костров с тоской. Он видел как-то, как двое парней в его дворе ссорились из-за внимания девушки, выпячивая тощую грудь, словно ощипанные павлины. А девчонка, между прочим, сидела на лавочке и не без удовольствия наблюдала за этим представлением. «Дураки, – решил тогда Саша, – никогда не попаду в подобную ситуацию». Но тогда дело не касалось Яны… Надо же, у них с Кислым и так взаимоотношения в последнее время не очень – вроде нейтралитет, но вооруженный.
   – Слышь, Костер, давай того… кончать холодную войну. Не надо было переносить ссору на лед. Был неправ. Миру мир, а?.. – Андрей, словно считав Сашины мысли, протянул руку.
   Значит, некрасивых разборок не будет. На душе сразу стало легче.
   Он подал в ответ руку, а Андрей, глядя ему в глаза, вдруг спросил:
   – Слушай, а кто это тебя на тренировку подвозил? Не моя ли девушка?
   – Она меня просто подвезла.
   Саша опять насторожился.
   – Просто так просто, – Кисляк пожал плечами. – Вот видишь, осуждать других легко, в то время как и сам не без греха… Ну ладно, перетерли – и порядок. Я вообще человек легкий, сговорчивый. Золото, а не человек.
   – Семьдесят килограмм чистейшего золота, – буркнул Костров.
   – Не надо меня недооценивать! Семьдесят один! – Андрей засмеялся и хлопнул его по плечу. – Ну пошли, что ли, а то опоздаем.
 
   Дождавшись, когда Костров скроется в раздевалке, Андрей набрал знакомый номер.
   – Добрый вечер! Это Андрей Кисляк, узнали?.. Не хочу вас расстраивать, но видел, как ваша Яна подвозила сегодня какого-то наркомана…

* * *

   В дверь деликатно постучали.
   – Можно? – В тренерскую заглянул Дима Щукин и тут же принялся оглядываться, словно выискивая кого-то. – Вы один?
   – Один. Заходи, – я кивнул. Дима выглядел слегка неуверенно. – Какие-то проблемы?..
   – Нет… То есть… – Он замер передо мной и вдохнул, словно перед прыжком в воду. – В общем, я знаю, почему Антипов ушел из команды.

Глава 8
Противостояние

   – Смотри, какой деловой! – отец неодобрительно хмыкнул, указывая подбородком на Димку Щукина. – Конкурент твой! Куда это он? В тренерскую? Небось взятку принес, потому его на воротах и держат.
   – Он мне не конкурент, а товарищ по команде! – возразил Семен, морщась. – И никаких взяток Щукин не дает!
   – Ну конечно! Знаем мы таких! – Отец покачал головой. – Не будь наивным. Честные – всегда в пролете… Кстати, у вас же во дворце буфет есть?..
   Довольный сменой темы, Семен кивнул.
   – Есть. Мы после тренировки там часто зависаем…
   – И Щукин? – глаза Бакина-старшего опасно сузились.
   – И Щукин, – удивился Семен.
   – А что ест ваш Щукин?
   – Ну… пирожки и компот.
   Парень был окончательно сбит с толку, но отец, похоже, услышал именно то, что хотел, потому что удовлетворенно потер руки.
   – Отлично! – заявил он. – В компоте незаметно будет. Вот, подсыпь конкуренту этот порошочек – он целую неделю с унитаза не слезет! Не тормози! Речь о твоей карьере! К тому же, можно сказать, даже полезно организм почистить…
   – Папа! – Семен с минуту смотрел на него, а потом оттолкнул руку, протягивающую сложенную в маленький конвертик бумажку. – Как ты можешь!
   Не слушая увещеваний отца, он побежал по гулкому коридору, слыша топот собственных ног. Семену хотелось топать еще громче, чтобы заглушить услышанное, заставить его исчезнуть…

* * *

   – Ой!
   Дима Щукин, стоявший на воротах, вдруг согнулся пополам с таким очевидным страданием на лице, словно ему только что изо всей силы врезали под дых.
   – Что-то живот прихватило…
   ВасГен, сидящий на трибуне, тут же подбежал к вратарю, потрогал лоб, ощупал живот…
   – Что с ним? – забеспокоился Макеев. Тренировка, конечно же, была прервана.
   – Вызовите «Скорую». Очень сильное отравление! – скомандовал врач и снова взглянул на пострадавшего. – Что ты сегодня ел?
   – У нас в буфете… пирожок и компот… – простонал тот, трясясь.
   Пирожок и компот!..
   Семен похолодел. Не может быть! Этого просто не может быть! Вероятно, это ему только снится? Но нет, окружающее слишком реально, и к тому же только сегодня…
   «Попаду, чует сердце мое, попаду со скамьи запасных на скамью подсудимых…»^[6] – доносился тем временем из динамиков хриплый голос Владимира Высоцкого.
   – Я… – Семен не договорил, потому что рот зажала чья-то сильная рука.
   – Отца родного заложить собираешься? Ишь что удумал! Я ж ради тебя стараюсь!
   – Я не хочу! Не хочу! – прохрипел Семен, пытаясь сбросить тяжелую руку.
 
   – Что не хочешь? Эй, Бакин! Ты что, на тренировку не хочешь?
   Семен застонал и открыл глаза.
   Ну, слава богу, все-таки только сон. Какое же это счастье! От облегчения даже голова закружилась.
   – Уже иду! – поспешно уверил он тренера.
   Он не только идти – бежать, лететь может! Как мало, оказывается, нужно человеку для счастья!

* * *

   Я поджидал ее у подъезда. Бабки, сидевшие на скамейке и несущие вахту даже в самые холодные зимние дни, подозрительно косились на меня и перешептывались. Они всегда на посту – никакой агент иностранной разведки не пройдет. Но вот, наконец, и она. Из-под шапочки выбились волосы, щеки слегка разрумянились от мороза… Пожалуй, она даже красивее, чем я ее запомнил…
   – Добрый вечер, Юля! – под прицелом любопытных взоров местных старушек я шагнул к ней.
   – Добрый вечер, Сергей Петрович!
   – Пожалуйста, без отчества, – попросил я. – Давайте попросту.
   – Ну хорошо, – она поколебалась, – Сергей… А вы, наверное, к Антону…
   – Нет, я к вам. Почему вы мне сразу не сказали, что произошло?..
   Она посмотрела на бабушек, которые, несмотря на старческое снижение слуха, пытались не упустить ни единого слова. Глухота у стариков вообще бывает очень избирательной.
   – Знаете, Сергей, – Юля решительно взяла меня под руку, – пойдемте-ка лучше в дом, я напою вас чаем…
   У Антиповых была небольшая, но очень уютная кухня. Милые прихваточки, красивые, подобранные с большим вкусом, чашки, и даже сахарница в виде пряничного домика казалась необыкновенно милой и… домашней. Да, с моей холостяцкой кухней и не сравнить!
   – Итак, к вам приставал Романенко, а Антон увидел это и ударил его клюшкой, – озвучил я историю, услышанную от Димы Щукина. – И после этого ваш сын на занятия больше не ходил.
   – Конечно, не ходил! – Она поставила передо мной дымящуюся чашку, от которой исходил чуть терпкий аромат свежей заварки. – Антон немного импульсивен, но ваш Романенко настоящий козел! Да-да, именно козел!
   – Юля, поймите…
   В этот момент в прихожей послышался звук открывающейся двери, и на кухню заглянул уже знакомый мне Антон Антипов. Взгляд у него был цепкий, настороженный.
   – Антон. – Юля подбежала к нему. – Проходи. Сергей… Петрович пришел поговорить с тобой… насчет той ситуации…
   Он сел напротив, снял шапку, обнажив подстриженную ежиком голову, и насупился.
   – Ты уже не хочешь играть в хоккей? – начал с вопроса я.
   – Хочу, – Антон разглядывал скатерть, – а что проку, все равно не вернусь в команду… И, если хотите знать, я вовсе не раскаиваюсь! Может, только в лицо не следовало бить…