Екатерина Вильмонт. Девочка с перчиками

   – Вы смотрите на меня и думаете: что Олег нашел в ней, ведь так?
   – Нет, не так!
   – Простите, Тимофей, но меня страшно нервирует вся эта ситуация. Я хочу домой.
   – Как угодно даме!
   Ему тоже было тяжело с ней. Она жила у метро «Проспект Вернадского», путь им предстоял довольно долгий, особенно учитывая московские пробки.
   – Тимофей, а Олег что-то рассказывал вам обо мне… о нас?
   – Разумеется, он даже назвал этот рассказ исповедью.
   – А он не сказал, почему он вдруг уехал… вот так, не попрощавшись… и… навсегда?
   Вот этого он и боялся!
   – Яна, а зачем сейчас ворошить это все? Олег умер, у вас своя, другая жизнь, к чему?
   – В этом была как-то замешана моя мать?
   – Ваша матушка жива?
   – Нет, она умерла пять лет назад. Тимофей, умоляю вас, скажите, мне это страшно важно. И обещаю, больше вы обо мне вообще не услышите!
   – А дом в Швейцарии?
   – Что?
   – Его надо будет переоформить на вас.
   – Хорошо, пусть, но ради бога скажите, что там произошло?
   – Воля ваша! К Олегу пришла ваша мать, она выследила вас, выяснила, кто он такой и предъявила ему ультиматум. Либо он уезжает из России и навсегда забывает о вас, либо она обвинит его в растлении малолетней и посвятит в это вашего отчима, а тогда Олегу мало не покажется. Ведь насколько я понял, ваш отчим был какой-то шишкой в МВД?
   – И это все?
   – Нет, ваша мать потребовала еще и денег. Вам на однокомнатную квартиру.
   – Спасибо, Тимофей. И еще один вопрос, уже другого плана. Этот швейцарский дом можно продать?
   – Можно, но не ранее, чем через пять лет.
   – Почему?
   – Таково условие покойного.
   – Но ведь дом оформлен на вас?
   – Я не имею такого права.
   – Господи, что за бред!
   – Олег сказал, что вы можете не принять дом сгоряча, или продать, наделать глупостей, а потом очень пожалеть…
   – А если мы сразу переоформим дом?
   – Это ничего не меняет. Вы тоже не можете его продать ранее, чем через пять лет.
   – Демьянова уха…
   – Ну, не совсем. Вы можете его сдать. Если вам это кажется сложным, предоставьте это дело мне.
   – Я подумаю.
   – Вот и хорошо.
   – А у Олега детей не было?
   – Ну, у него есть сын от первого брака, ему уже за сорок, но они не поддерживали никаких отношений, Олег хотел, но сын с детства был под влиянием матери… Он давным-давно уехал в Америку и, как говорится, с концами. А Олег, уехав тогда из России, больше не женился…
   – А вы не знаете, он что-то оставил сыну?
   – Его официальное завещание пока не может быть вскрыто, не ранее, чем через год, такова была воля покойного. Он потому и просил меня найти вас и все передать из рук в руки, чтобы вам не платить налоги и так далее.
   – Понятно.
   – И советую вам, Яна, тоже не распространяться об этом. Мало ли…
   – Конечно.
   Они подъехали к стандартному многоэтажному дому.
   – Спасибо, что довезли.
   – Я провожу вас до квартиры.
   – Хорошо, спасибо.
   – И дам на прощание совет. Не держите эти драгоценности дома. Снимите в банке ячейку.
   – Спасибо, вероятно я так и сделаю.
   – Возьмите мою визитку и как только что-то решите насчет дома, позвоните мне. Надеюсь, эти дары раскаявшегося грешника принесут вам, ну, если не счастье, то удачу! Всего наилучшего!
 
   Слава тебе господи! Гора с плеч! А ведь она права, вся история с домом чистой воды бред! Зачем завещать его явно очень небогатой женщине, лишив ее права продать дом? Как минимум негуманно! Зачем он ей вообще нужен? Детей у нее нет, мужа тоже… Впрочем, муж и дети вполне могут появиться. Ах, какое мне, собственно, до всего этого дело? Надо поскорее переоформить дом на нее и пусть она сама об этом беспокоится. А мне все это здорово надоело! Хочу домой, к Юльке! Он позвонил жене:
   – Юль, буду минут через сорок, если, конечно, не застряну в пробке.
   – Тим, миленький, я оставлю ужин на столе, мы с Галкой идем в театр!
   – За тобой потом заехать?
   – Нет, не стоит, мы на Галкиной машине. У тебя усталый голос…
   – Да, сегодня пришлось нелегко. Думал побыть вечером дома, с тобой…
   – Тимочка, хочешь, я не пойду в театр?
   – Да нет, иди, зачем лишать себя удовольствия! Я просто поваляюсь с книжкой…
   – Вот и хорошо! – явно обрадовалась Юлька. Странно, неужто ей надоела роль идеальной жены?
 
   Яна медленно разделась, бросив жакетку на стул в прихожей и, надев тапочки, вошла в комнату, села к столу и открыла коробку с подарками от Олега. Она ничего не понимала в драгоценностях, но видела, что вещи все очень красивые и явно дорогие. Каждая лежала в своем отделении, отделений было пятнадцать. И каждое помечено годом. Первые три вещи, цепочка, кольцо и браслет были изящными, скромными, девичьими… а последний подарок был просто царским – сапфировое колье с бриллиантами. Яна засмеялась. Такие колье носят только кинозвезды и дамы олигархов! Надо его продать! И вообще все надо продать! Зачем мне это? Хотя нет, вот это кольцо я, пожалуй, могла бы носить… Она примерила. Кольцо пришлось впору. В нем было что-то завораживающее – на кружок, выложенный бриллиантиками, был наложен треугольник с изумрудами. Оно казалось скромным и по-настоящему изящным. Да, кольцо я оставлю себе, ведь это все-таки память об Олеге, а остальное… Вот, оказывается, он вовсе не забыл обо мне. Помнил и, видимо, любил. Но, конечно, решил, что материального возмещения будет достаточно. Смешно… Я ведь никого так и не смогла больше полюбить. Ах, какой он был тогда! Меня, вероятно никто бы не понял… Ведь такая разница в возрасте… Мне пятнадцать, а ему почти пятьдесят… Он был такой красивый! Высокий, стройный, совершенно седой… А как он смотрел на меня! Как на богиню, никто больше так на меня не смотрел… Я влюбилась в него с первого взгляда… Да и как не влюбиться в мужчину, который в буквальном смысле слова спас тебе жизнь! А через год сам сломал ее… Он так бесстрашно бросился за мной в море, а потом испугался угроз… ответственности… Хотя чему удивляться, ведь известно множество случаев, когда бесстрашных несгибаемых героев войны легко ломали сталинские застенки… Что уж говорить об Олеге… Но почему же он не нашел меня через несколько лет, когда я уже была совершеннолетней? Я думала, просто забыл, не любил по-настоящему… А он, оказывается, помнил и любил… Почему? Я никогда этого не смогу понять, за что он так расправился с моей и своей жизнью? Думал, что я забыла его, что он мне не нужен… Неужто только из-за разницы в возрасте? Как ужасно, что этот Тимофей нашел меня так поздно… Я бы бросилась к нему, посмотрела бы ему в глаза и все поняла бы… А может, если б Тимофей успел меня найти раньше, Олег еще пожил бы… Я бы сказала ему, что до сих пор люблю, что он все эти годы был мне нужен… И разница в возрасте для меня никакой роли не играет… А теперь уже никогда… Никогда, какое страшное слово! Никогда не говори «никогда»… Ерунда, в этом случае «никогда» уже окончательно и бесповоротно. Может, я еще и смогу полюбить, но это уже будет совсем другая история, а тут – НИКОГДА! И я была права, это мама… Какая гадость, она шантажировала Олега, стребовала с него денег, чтобы избавиться не от него, а от меня… Я мешала ее счастью с этим мерзким козлом, она же не знала, что он приставал ко мне. Или именно знала? Потому и поспешила меня отселить? Говорят, о покойниках или хорошо или ничего… Они оба уже покойники, а у меня нет для них добрых слов… О! Я знаю, что делать! Я продам эти цацки, продам свою квартиру, не хочу здесь больше жить! Я только подозревала, а теперь точно знаю, каким путем она мне досталась и больше не хочу! Олег, любимый мой, ты второй раз спасаешь меня! На новом месте у меня и жизнь начнется новая… И, может быть, в новой жизни мне пригодится этот домик с перчиками… Как мне нравилось, что она называл меня «»…
   Она встала, пошла на кухню, взяла лейку и стала поливать свою любимые перчики, они росли у нее всегда, все знакомые восхищенно ахали, глядя на них. Многие брали у нее семена, отросточки, но ни у кого они почему-то не приживались. Ах, какая я дура, надо было спросить Тимофея, нет ли у него фотографий Олега, у меня ни одной нет. Ничего, спрошу, когда встречусь, не надо затягивать, ему, по-моему, все это в тягость, он честный порядочный человек, зачем его зря обременять. Я теперь понимаю – Олег хотел мне помочь… потому что любил… И я приму эту помощь, потому что… люблю и всегда буду любить, если не его, то память о нем…
   Но как и кому все это продать? У меня нет знакомых олигархов… О, я знаю! Надо позвонить Пашке, давний любовник его мамы ювелир! Сказано, сделано.
   – Алло, Маргарита Семеновна? Добрый вечер!
   – Януся, детка, как я рада тебя слышать! А Пашки нет дома, у него какая-то краля завелась. Опять краля!
   На языке Маргариты Семеновны «краля» было высшим порицанием.
   – Ну, это же нормально…
   – Почему ему обязательно нужны крали? Почему бы ему не жениться, к примеру, на тебе? Ты, по крайней мере, не краля!
   – Но я школьная подружка… Маргарита Семеновна, я вообще-то звоню не Пашке, а вам.
   – У тебя что-то случилось, деточка?
   – Да, и мне очень нужен ваш совет.
   – Тогда приходи прямо сейчас! Ты ужинала?
   – Да.
   – Ну ничего, попьем чайку и поговорим о нашем, о девичьем! Только шепни, ты влюбилась?
   – Ох, нет, дело совершенно в другом…
   – Ладно, жду!
   Пашка с матерью жили в соседнем доме. Яна спрятала коробку, не взяв с собой ничего из нее. Потом подумала и надела на палец полюбившееся кольцо. Я теперь всегда буду его носить, Олег!
   Маргарита Семеновна, эффектная шестидесятипятилетняя дама, работала секретарем директора в одном из академических институтов, была весьма начитанной, умной, с отличным чувством юмора и уже лет сорок встречалась с женатым любовником, зачастую сама над собой подшучивая. Вот и сейчас она встретила Яну словами:
   – Можешь вообразить, захожу сегодня в бухгалтерию, так мне одна тетка заявляет: «Маргарита Семеновна, вы на пенсию не собираетесь?» Я ответить еще не успела, как наша главбухша говорит: «Что ты, Надя, Маргарита Семеновна у нас еще о-го-го, она еще ведет половую жизнь!» Вот же сука!
   – Да она вам просто завидует!
   – Конечно, я понимаю! Но зачем говорить об этом вслух? Ну, я ей выдала!
   – Могу себе представить!
   – Да, я сказала: регулярную половую жизнь, я буду вести когда выйду на пенсию! А сейчас это так, секс-эпизоды!
   Яна расхохоталась и поцеловала Маргариту Семеновну.
   – Вы молодчина!
   – А что у тебя стряслось? Выкладывай!
   – Маргарита Семеновна, скажите, ваш Григорий Иванович может помочь продать драгоценности?
   – Продать? Ну, я не знаю. Но оценить, притом честно, может. Ну и наверное посоветует, как может продать. А кому это вдруг приспичило?
   – Мне.
   – Тебе? Какие это у тебя драгоценности? Откуда?
   – Я получила наследство. – И Яна рассказала славной женщине все.
   – Ничего себе… Как красиво… Значит, этот кретин любил тебя все эти годы… А ты… Тьфу, какой козел, он, конечно, просто боялся этой разницы в возрасте. Идиот, болван! Но история, как в кино… А ты и вправду хочешь это все продать? Ой, а у тебя колечко, дай-ка взглянуть. Красота! Ты колечко не продавай! А мать твоя хороша! Вот ведь поганка! Знаешь, ты правильно все рассудила! Продавай к чертям эту квартиру, может, потому тебе и счастья нет, что мать твоя, подлая, порчу какую-нибудь навела… Я вот прямо сейчас Григорию позвоню.
   – А это удобно?
   – Удобно, удобно. Кто заподозрит семидесятилетнего мужика в изменах? Алло! Гришенька?
 
   Тимофей вошел в пустую квартиру и вдруг обрадовался, что жены нет дома. Он чувствовал себя вконец разбитым. Сбросил с ног ботинки, снял куртку, повесил в шкаф. Сброшенные ботинки нарушали идеальный порядок прихожей. Ну и пусть! Неохота сейчас наклоняться, ставить их на специальный коврик. В конце концов я приехал на машине… В одних носках он прошел в гостиную и с размаху плюхнулся на диван. Подумал со смехом – будь Юлька дома, я бы уже заработал как минимум три замечания. Особенно за бросок на диван! Он встал и опять же в носках отправился на кухню. Налил себе виски, взял лед и орешки. Поставил все это на маленький поднос, отнес в комнату, поднос поставил на пол рядом с диваном, нарочно разбежался и опять прыгнул на диван. Задрал ноги на спинку, дотянулся до стакана с виски, отпил глоток и произнес вслух:
   – Ах, хорошо!
   Но тут же подумал: мне почти сорок, а веду я себя как глупый школяр, оставшийся дома без строгих родителей! Лежать, задрав ноги на спинку, было неудобно. Он поменял позу, поставил себе на живот вазочку с орешками.
   Зазвонил телефон. Мама!
   – Тимошенька, у тебя все нормально?
   – Да, мамочка! А у тебя?
   – Я была сейчас в театре, но спектакль такой скучный, что я ушла. И знаешь, кого я там встретила?
   – Неужто Юльку с подружкой?
   – Вот именно, с подружкой!
   – Что ты хочешь сказать?
   – Ничего!
   – Мама, ты что, хочешь сказать, что Юлька в театре с каким-то мужчиной?
   – Да не с каким-то, а со знаменитым писателем, Леонтием Зноем!
   – Как ты сказала?
   – Леонтий Зной!
   – Ни фига себе! Сроду о таком не слышал! И что, хороший писатель?
   – Тим, я не понимаю!
   – Мам, ну даже если… Я в театр ходить не люблю, художественную богему не перевариваю, а Юлька молодая, красивая, пусть…
   – Ты же, по-моему, любишь свою жену? – растерялась Ольга Варламовна.
   – Мам, я что, похож на мавра?
   – Тимоша, у тебя есть женщина?
   – Да бог с тобой, мама! Я просто не ревнив в принципе… А ты зачем мне позвонила? Испортить на ночь настроение?
   – Нет, ввести тебя в курс дела! Тебе не пойдут рога, мой мальчик, ты слишком коротко стрижешься, заметны будут даже крохотные рожки! – рассердилась Ольга Варламовна и в сердцах швырнула трубку.
   Тимофей кривил душой, говоря что совсем не ревнив, интересно, что за история? Надо посмотреть, как поведет себя Юлька. Он набрал номер матери.
   – Мам, а Юлька тебя заметила?
   – Понятия не имею! Специально ей на глаза я не лезла. Все-таки тебя проняло, Тимоша?
   – Да нет, но иметь такой козырь в рукаве вовсе не плохо! Так, на всякий случай!
   Ольга Варламовна была довольна. Может, наконец, ее сын проснется… Что это за жена? Хотя, казалось бы, придраться не к чему. Красивая, великолепная хозяйка. Детей не хочет? Ну и пусть, Ольга Варламовна вовсе не жаждала иметь внуков. И уж тем более от этой Юльки…
 
   А Тимофей, хладнокровно спрятав козырь в рукав, включил телевизор и через несколько минут задремал. Стоявшая на животе вазочка с миндалем упала, орешки просыпались на диван и ковер.
   – Тима, проснись! Что это за свинушник ты тут устроил!
   – А? Что? А, привет! Я уснул!
   – Но почему надо разводить свинство? Посмотри, какая гадость! – На красивом лице жены была написана явная брезгливость.
   – Подумаешь, большое дело! Ну, как спектакль?
   – Спектакль классный! Просто суперский!
   – Я очень рад! Ладно, я пойду спать.
   – А кто будет убирать эту пакость?
   – Какая уж такая пакость? Орешки? Так их завтра Алена уберет!
   – Алена должна поддерживать чистоту, а не убирать за тобой грязь!
   Тимофей очень внимательно посмотрел на жену. Она не часто устраивала скандалы.
   – Знаешь, я не так уж мало ей плачу, может в кои-то веки и за мной убрать! Да и ты тоже не слишком обременена делами! – Он пошел к себе в кабинет и громко хлопнул дверью.
   Что это с ним, испугалась вдруг Юля. Все это совсем на него непохоже. Тимофей человек мирный, добродушный, а тут… Скорее всего, неприятности на работе. Ничего, завтра будет просить прощения. А я даже рада, пусть ночует в кабинете…
   Тимофей тоже удивился. Сам себе удивился. Что это со мной? Неужто ревность? Как глупо… С чего вдруг я взъелся? Или дело в Янине? Да нет, она мне совершенно не нравится, категорически не мой тип! В этот момент зазвонил его мобильник. Кто это? А, Мишка!
   – Привет, Мишаня!
   – Здорово, Тим! Рад, что застал! Не разбудил? – Нет, что ты! Ты откуда звонишь?
   – Из Москвы, представь себе. Я в Москву надолго, дела! Ужасно хочу тебя видеть! В твоем плотном графике найдется просвет для меня?
   – А как же! Сейчас посмотрю… О, в семь вечера, завтра. Годится?
   – Вполне! А где?
   – Приходи к нам… Хотя нет, давай где-нибудь на нейтральной почве…
   – Давай! – заметно оживился старый друг. – Тогда в семь у мамы. Ее сейчас нет, она в санатории, по крайней мере спокойно выпьем и до дому тебе два шага.
   – Ох, Мишка, обо всем подумал, молодчина! Жутко хочу тебя видеть! Не женился еще, бродяга?
   – Да нет, знаешь ли…
   – Ну и правильно.
   – Тим, ты ли это?
   – Поверь, это я! – засмеялся Тимофей.
   – Ну, тогда до завтра?
   – Ага!
   Мишка Дунаевский, старый друг, еще с пятого класса. Тимофей тогда перешел в новую школу и его встретили не слишком приветливо, дразнили, задирали, он не очень умел защищаться: несколько раз ему разбили нос и вдруг Мишка, который долго болел и не знал Тимофея, вернулся в школу, оценил ситуацию и неожиданно для всех взял Тимофея под свое покровительство. Он был самым сильным в классе, его боялись и уважали. Однажды он сказал подопечному:
   – Значит так, сейчас ты под моей защитой, но должен и сам научиться за себя постоять, если надо будет. Даю три месяца, пойдешь заниматься каратэ или боксом, что больше нравится, но советую каратэ…
   – А что будет через три месяца? – заинтересовался Тимофей.
   – Ты наберешься сил, войдешь во вкус и тогда сможем общаться на равных. Сечешь?
   – Секу!
   Тимофей упросил мать отдать его в секцию каратэ, которое тогда уже становилось легальным. Он оказался очень способным. Через три месяца Мишка устроил ему проверку и остался доволен его успехами. Пожал ему руку со словами:
   – Молодчина, я в тебе не ошибся! Теперь у тебя голова дружит с телом! И отныне мы друзья!
   Вспоминая эти слова пятиклассника, Тимофей рассмеялся. Мишка всегда был взрослее своих сверстников и то, что он признал Тимофея равным себе, чрезвычайно польстило мальчишке. Ближе друга у Тимофея до сих пор не было.
 
   Утром Юля кормила его завтраком. Стол как всегда был накрыт в столовой. В серебряном кольце лежала крахмальная салфетка бледно-фисташкового цвета, в тон скатерти. Жена держалась как ни в чем не бывало… Он решил тоже с утра не обострять отношения, хотя его безумно раздражали эти потуги на светский тон. Поначалу он еще боролся с ними, потом привык, перестал обращать внимание, а сегодня раздражение вдруг вернулось, но он изо всех сил сдерживал себя.
   – Какие планы на вечер? – поинтересовалась Юля.
   – Встречаюсь с Мишкой!
   – О! Он в Москве?
   – Да.
   – Надолго?
   – Еще не знаю, а что?
   – Надо же пригласить его к нам. Он еще не женился?
   – Нет.
   – Тогда надо познакомить его с Ариной. Она должна ему понравиться.
   – Сильно сомневаюсь! Он терпеть не может эмансипе.
   – А кого он вообще может терпеть? На него не угодишь! – обиделась за приятельницу Юля.
   – Просто не надо ему угождать! Он большой мальчик, сам найдет себе девочку.
   – Да вот не нашел же…
   – Значит, ему не надо, – едва сдерживая раздражение, сквозь зубы процедил Тимофей.
   Юля сочла за благо ничего не заметить.
   – Ну, тогда, пожалуй, я сегодня встречусь с Инкой. Она давно приглашала меня к себе на новую квартиру.
   – Ради бога!
   – Только, пожалуйста, постарайся не напиться с Мишей, у нас завтра с утра бассейн!
   «Непременно напьюсь!» – решил про себя Тимофей.
 
   Рабочий день оказался насыщенным и тяжелым, к вечеру голова уже раскалывалась. Ничего, поеду к Мишке, увижу его славную добрую морду, сразу станет легче. Тимофей купил по дороге бутылку виски, хотя знал, что у Мишки всегда есть выпивка, он вообще был довольно хозяйственным мужчиной. «Я все сам умею, зачем мне зависеть от баб?» – говорил старый друг, хотя женщинам он очень нравился. А еще Тимофей купил две банки шпрот, любимого лакомства Мишки. Его мамы, Нелли Яковлевны, сейчас нет, значит, цветов не нужно. И слава богу! Он терпеть не мог покупать цветы, Юлька давно объяснила ему, что у него нет вкуса, он в цветах ничего не понимает, а покупать готовые букеты – дурной тон. Поэтому в некоторых случаях он поручал это своей секретарше, ничуть по этому поводу не расстраиваясь.
   – О, Тимоха! – воскликнул Мишка.
   Они обнялись.
   – Мишка, ты что-то растолстел!
   – Понимаешь, курить бросил, вот меня и разнесло.
   – А тебе, как ни странно, идет! Ты такой какой-то уютный стал! Я тут тебе шпроты принес!
   – Ну надо же! – растрогался Мишка. – Пошли на кухню, я мясо приготовил, по новому рецепту.
   На кухне был накрыт стол. Чего на нем только не было!
   – Это на двоих? – ахнул Тимофей.
   – А то! Думаю, два мужика под хорошую выпивку и не такое смолотят. Садись, дружище, я здорово соскучился!
   Они пили, ели, болтали обо всем на свете, им было хорошо.
   – Скажи, Тимоха, а как твой Олег поживает?
   – Олег? Умер Олег.
   – Да ты что? Прости, не знал. Давно?
   – В прошлом месяце.
   – Значит, ты теперь богатый наследник?
   – Ну, кое-что мне и вправду перепадет… Но дело не в этом. Он меня напоследок здорово удивил… Миш, ты способен выслушать сентиментальную историю, даже не очень хорошего вкуса, прямо-таки из мелодраматического сериала?
   Глаза Мишки загорелись любопытством.
   – История подлинная?
   – От начала и до конца.
   – Валяй! Авось пригодится что-то… Знаешь, я ведь теперь начинающий писатель…
   – Мишка! Я всегда говорил, что это твое… Ты уже что-то написал?
   – Более того, уже издал! Но про меня потом, расскажи!
   Тимофей рассказал.
   Мишка слушал очень внимательно, хотя не задал ни одного вопроса.
   – Знаешь, я испытал такое облегчение, когда отдал ей все эти дары…
   – А она тебе совсем не понравилась?
   – Понимаешь, я однажды уже встретился с ней, – он рассказал о первой встрече с Яной, – тогда она мне глянулась, а потом… Нет. Не мое. Она для меня слишком… ломкая какая-то.
   – Ты хотел сказать хрупкая?
   – Хрупкая, да.
   – Она одинокая?
   – В каком смысле?
   – Ну, муж, дети…
   – Нету.
   – А любовник?
   – Понятия не имею, но не похожа она на бабу с любовником.
   – Тимоха, друг, познакомь меня с ней!
   – Зачем?
   – Зачем знакомятся с женщинами! Она меня заинтересовала…
   – Но как ты себе это представляешь? Я выступлю в роли сводника?
   – Погоди, что она преподает?
   – Скандинавские языки.
   – Супер, то что надо! Ты позвонишь ей и скажешь, что твой друг хочет изучать шведский… И если она согласится, ты дашь мне ее телефон!
   – Миш, если б я тебя не знал как облупленного, мог бы подумать, что ты польстился на Олегово наследство…
   – Тимоха, так и в рыло схлопотать недолго! Мне даже в башку такое не вскочило! Надо же, как вас тут капитализм испортил… Совсем мозги набекрень! Подумать такое про старого друга… Фу!
   – Ладно, ничего я не подумал! Она, кстати, тоже удивилась, что я ее не обокрал… Ну бог с ней, расскажи, что ты там пишешь?
   – Детектив накропал!
   – Да ты что! Обалдеть! С чего это вдруг?
   – Сам удивляюсь. Вообще-то я на спор… Но мне вдруг так понравилось… Показал одному типу, тот говорит: здорово и отдал начинающему издателю, а тот, даже меня не спросив, послал рукопись на конкурс и вдруг выясняется, что мне дали первую премию. Конкурс, правда, не слишком заметный, но все же… Ну и вот издали… Даже самому неловко… – смущенно засмеялся Мишка.
   – Эх, Мишка, до чего ж ты талантливый, собака! – восхищенно проговорил Тимофей. – А книжку подаришь?
   – У меня еще нет экземпляров, а как только, так сразу…
   – Так за это надо выпить! Да, скажи, а ты слыхал про такого писателя Леонтия Зноя?
   – Как, прости?
   – Леонтий Зной.
   – Нет, не слыхал, а что?
   – Да я тоже вчера первый раз услышал.
   – От кого?
   – От мамы. Ну, раз не знаешь, так и черт с ним. За начинающего писателя!
   – Нет, Тима! Вот когда книжка в руках будет, тогда мы специально это дело обмоем, а пока давай за нас, все-таки несмотря ни на что мы столько лет дружим… Это дорогого стоит!
   – Кто бы спорил!
   Они ополовинили уже вторую бутылку, когда Тимофею позвонила жена.
   – Тим, ты же обещал не напиваться! Ты домой вообще собираешься?
   – А как же… Но не сегодня!
   – Ненавижу эти пьяные загулы! Нам же завтра в бассейн!
   – А ты полагаешь, я нуждаюсь в тотальном контроле? – вдруг взбесился Тимофей.
   – Полагаю, да! Ты вообще с тех пор как умер Олег, невесть кем себя вообразил…
   – Что? – мгновенно протрезвел Тимофей.
   – Думаешь, богатый наследник, так теперь тебе все можно? – истерически выкрикнула Юля.
   – Ну, милая, это ты поспешила посчитать мое наследство, а я вполне могу предположить, что Олег все завещал кому-то другому, завещание будет оглашено только через год, так что… особо не мылься! – уже кричал он. – Даже если я что-то и унаследую, меня это не колышет, я и сам себя прокормлю и тебя заодно… А вообще, не нравится, скатертью дорога, ты ж теперь любишь знойных мужчин. Я не прав?
   – Ты пьян, и я не желаю разговаривать в таком тоне!
   И Юля швырнула трубку.
   – Что это с тобой, дружище? Ты вроде не очень пьяный, чего так завелся?
   – А, ладно, разберемся… Не хочу я об этом говорить. Блин, так хорошо сидели, а она…
   – Естественно. Никакой бабе не нравится, когда мужик пьянствует со старым товарищем. Вот потому я и не женюсь.
   – А зачем тогда хочешь с Яниной знакомиться?
   – Да просто поглядеть на женщину, способную вызвать такие чувства. Хотя скорее всего, там не столько чувства были, сколько сознание вины. Ну бог с ней, не стану я с ней знакомиться. Глупость одна!