Эксбрайа Шарль. Мы еще увидимся, детка !

   Когда шотландец спустился в холл, Патриция еще не пришла. Блуму надо было как-то задержать гостя.
   - Мистер Мак-Намара, я надеюсь, вы, по крайней мере, не оставили деньги наверху?
   - А что? У вас есть воры?
   - Не думаю. Но не могу же я ручаться за всех. К тому же искушение...
   - Но ведь кроме вас, старина, никто не знает, что у меня в чемодане пять тысяч фунтов!
   - И все-таки мне было бы спокойнее...
   Малькольм дружески хлопнул его по плечу.
   - Не беспокойтесь. Я совсем не дурак и деньги свои ношу при себе. Не люблю с ними расставаться. Вот самый лучший сейф! - И он постучал по могучей груди.
   Как раз в этот момент вошла Патриция.
   - Добрый день, дядюшка! - улыбнулась она Сэму. - Я проходила мимо этой паршивой улочки и решила взглянуть, жив ли ты еще.
   Будь Малькольм понаблюдательнее, он бы заметил, что поцелую дяди и племянницы явно не хватает сердечности и что он скорее напоминает ритуальное соприкосновение официальных лиц при вручении какой-нибудь награды, чем свидетельствует о нежных родственных чувствах. Но шотландец был абсолютно не в состоянии что-либо замечать. Он смотрел на молодую женщину, открыв рот и вытаращив глаза. Блум следил за ним краем глаза и с удовлетворением констатировал, что девушка сработала на совесть.
   - Мистер Мак-Намара, позвольте мне представить вам мою племянницу Патрицию Поттер.
   Патриция сделала вид, будто только что заметила гиганта, и довольно холодно произнесла:
   - Добрый день, мистер Мак-Намара.
   Но вместо ответа шотландец опрометью кинулся к лестнице и исчез наверху.
   - Ну и ну! Что это с ним? - удивленно спросила Патриция.
   - Я, кажется, догадываюсь... Самое главное, не теряйте хладнокровия.
   Несмотря на предупреждение, Патриция вздрогнула, услышав грянувшие на верхнем этаже тягучие звуки "Дремучего леса в горах". Она еще не совсем пришла в себя, когда на лестнице появился Малькольм, во всю силу своих могучих легких дующий в трубку волынки.
   - Это гимн в честь вашей красоты, дорогая моя, - шепнул Блум.
   Патриция расхохоталась, и, видимо, это еще больше воодушевило Мак-Намару, потому что он ни разу не перевел дух, пока не извлек последней оглушительной ноты.
   - Можно ли мне узнать, каковы причины этого очаровательного концерта?
   - У нас в Томинтуле не очень-то умеют складно выражать свои мысли. Поэтому вместо нас говорит волынка. Вы ужасно красивы, мисс Поттер!
   - Спасибо.
   - Вы живете здесь?
   - Моя племянница поет в "Гавайской пальме" на Флит-стрит, - ответил за Патрицию Сэм.
   - Это далеко?
   - Вовсе нет. Здесь же, в Сохо.
   - А мне можно пойти вас послушать?
   - Я буду очень рада, мистер Мак-Намара, - ответила "племянница" и повернулась к Сэму: - Дядя, мне пора идти. Через два часа мой номер. Я едва успею пообедать и приготовиться. До свидания. - Она улыбнулась и шотландцу: - До свидания, мистер Мак-Намара. И, быть может, до скорого?
   - Уж это точно!
   Когда Патриция ушла, Малькольм сказал Сэму:
   - Ну старина, у вас чертовски красивая племянница. Господи благослови! Да будь у меня в доме такая жена, мне бы больше ничего и не нужно было!
   - Я вижу, Патриция произвела на вас сильное впечатление.
   - Она меня просто потрясла! Я думал, такие красотки бывают только в кино. Ах, не будь я простым овцеводом, сразу предложил бы ей руку и сердце. Как вы думаете, старина, она бы согласилась?
   - Честно говоря, мистер Мак-Намара, меня бы очень удивило, если бы Патриции вздумалось похоронить себя в Томинтуле.
   - Ну не скажите! У нас бывает кино раз в неделю в овине Нейла Мак-Фарлана. По крайней мере летом, потому что зимой можно примерзнуть к скамейке... Она хоть не обручена?
   - По-моему, нет. Знаете ли, моя племянница - очень хорошая девушка. Согласен, она поет в кабаре, но ведь нужно же как-то зарабатывать на жизнь, правда? А ей очень не повезло. Родители погибли в автомобильной катастрофе, девочка осталась сиротой в двенадцать лет...
   - К счастью, у нее были вы!
   - Что?
   - Вы ведь ее дядя?
   - Разумеется, если бы не я, не знаю, что с ней сталось бы, с бедной крошкой... Но мой образ жизни не очень-то подходит для воспитания молодой девушки... Вы меня понимаете? Я отправил ее в пансион, в Йорк. После учебы она пробовала зарабатывать на жизнь, с моей помощью, конечно... И вот как-то однажды приняла участие в любительском конкурсе. Ее заметили. О, это, ясное дело, совсем не то, что можно назвать настоящим певческим голосом, но поет она приятно... И тут же сразу получила ангажемент. И теперь Пат уже несколько месяцев поет в "Гавайской пальме", насколько я понимаю, с большим успехом.
   Целых три месяца Дункан и Дэвит, зная, что за ними пристально следят, вели себя тихо и скромно. Тот, кто держал в руках всю торговлю наркотиками в Сохо, приказал им затаиться, и оба бандита с ума сходили от злости, подсчитывая, сколько денег прошло за это время мимо их носа. И только это вынужденное, выводящее из себя бездействие заставило их взяться за незначительную операцию, предложенную Сэмом Блумом. После разговора с Сэмом Дэвит, развалясь в кресле, заметил:
   - Пять тысяч фунтов - приличная кучка милых маленьких банкнотов, Джек. Что вы об этом думаете?
   - Думаю, что они мне понадобятся - одними доходами с "Гавайской пальмы" сыт не будешь...
   - Угу... И как вы собираетесь это обстряпать, Джек?
   - Как можно меньше народу, Питер. И так придется дать двадцать пять процентов Сэму...
   - Хватит и десяти, если вы позволите мне убедить его вести себя разумно.
   - Даже поручаю вам это, Питер... Итак, десять процентов Сэму. Я думал о Блэки и Торнтоне. Они привыкли к такого рода делам. Каждому надо будет дать десять процентов. Но, судя по тому, что сказал Сэм, пожалуй, разумнее присоединить к ним Тони.
   - Еще десять процентов?
   - Естественно...
   - Как всем мокрицам, Сэму всюду мерещатся супермены.
   - Подождем, пока не посмотрим своими глазами. Предупредите Блэки, Торнтона и Тони, чтобы они весь вечер были под рукой. Этот парень явится сюда аплодировать Патриции - она уже успела его очаровать.
   - Я знаю, вы этого не любите, Джек, но раз уж она его охмурила, не проще ли было бы...
   - Нет!
   - Ну ладно...
   - Да, Дэвит, и еще не забудьте позвонить в эту дыру, Томинтул!
   - Чего?
   - В Томинтул, графство Банф, Шотландия. Позвоните в почтовое отделение и спросите, знают ли там типа по имени Малькольм Мак-Намара... Да постарайтесь сделать так, чтобы вам его описали. В нашем положении никакие предосторожности не повредят.
   Сидя за конторкой, к которой он, казалось, прирос, Сэм Блум с улыбкой слушал, как его новый постоялец насвистывает в предвкушении приятного вечера. Сэм умилялся. Было что-то почти греховное в намерении ограбить такого простака... но это послужит ему уроком... В конце концов, проучив этого дикаря из Томинтула, Блум и его приятели только окажут услугу британским банкам. Сэм попробовал представить, как будет вести себя шотландец в "Гавайской пальме", и решил, что зрелище должно получиться незаурядное.
   Незадолго до начала номера Патриции Поттер Питер Дэвит сообщил Дункану сведения, не без труда полученные от телефонистки Томинтула.
   - Судя по настроению, похоже, я помешал ей пить чай. Однако, узнав, что я звоню из Лондона, девица стала несколько благожелательнее. Наверное, это ей польстило. Зато когда я спросил про Малькольма Мак-Намару, тут уж полились сироп и мед. Эта особа явно неравнодушна к парню. И самый-то лучший, и самый красивый, и самый любезный из всех овцеводов графства Банф, и пользуется почтением и доверием сограждан, поскольку, похоже, он и впрямь важная шишка в тамошнем синдикате.
   - Она вам его описала?
   - Я бы сказал: живописала. Сперва мне даже показалось, что она набрасывает портрет Бога-отца! Его рост, цвет волос, цвет глаз, рот, мускулы, походка, короче - все! И сдается мне, это описание вполне соответствует впечатлению Патриции.
   - Значит, нам его послало само Небо!
   Питер покатился со смеху.
   - Ну и странные же намерения вы приписываете Всевышнему, Джек!
   Несмотря на полученное предупреждение, при виде Мак-Намара швейцар Том слегка оторопел.
   - Скажите-ка, старина, - спросил посетитель, - она еще не начала петь? Я имею в виду мисс Поттер?
   Том решил, что нужно срочно предупредить Тони, потому как Блэки и Торнтон, при всем своем богатом опыте, ни в жизнь не справятся с таким колоссом.
   - Вот-вот выйдет на сцену, сэр, - вежливо ответил он.
   - Отлично.
   - Прошу прощения, сэр, но что у вас в чемодане?
   - Успокойтесь, старина, там вовсе не пулемет, а только моя волынка.
   Так получилось, что Малькольм и Патриция предстали взорам посетителей "Гавайской пальмы" одновременно: первая - на сцене, второй - в зале, и оба в равной мере привлекли к себе внимание. Мисс Поттер, не желая портить свой выход, воскликнула:
   - Добро пожаловать, Малькольм Мак-Намара, гордость графства Банф!
   Все немедленно повернулись к симпатичному гиганту в парадной юбочке и пиджаке неброской расцветки. И весь зал неожиданно разразился аплодисментами. Мак-Намара смущенно улыбнулся, обводя всех доверчивым взглядом, и Дэвит, следивший за событиями из кабинета Дункана, поспешил устроить шотландца за отдельным столиком в глубине зала.
   - Надеюсь, вам будет здесь удобно, а если вам понравится пение мисс Поттер, мы предоставим вам исключительную привилегию поздравить ее за кулисами. Что вы желаете пить?
   - Виски.
   - Прикажете подать двойную порцию?
   - Нет, бутылку.
   Дэвит поежился. Этот тип равно поражал простотой и несоразмерностью. Увидев чемодан, который Мак-Намара поставил под стол, он предложил:
   - Не хотите ли оставить его в гардеробе?
   - Я никогда не расстаюсь со своей волынкой, старина!
   Питер почел за благо не вмешиваться в дальнейший ход событий и отправился сообщить Джеку, что клиент прибыл.
   - Так я свистну парням сбор?
   - Нет.
   - Что на вас нашло? Может, вас больше не интересуют пять тысяч фунтов?
   - Не мелите чепуху, Питер. Том сказал, что в окрестностях ошиваются инспекторы Блисс и Мартин. Стало быть, момент неподходящий.
   - Значит, он так и уйдет с набитым карманом?
   - Подождем, пока вернется.
   - А с чего вы взяли, что он вернется?
   - Патриция.
   Блисс и Мартин, несмотря на приказ суперинтенданта, по-прежнему считали месть за убийство Полларда делом личной чести и продолжали проявлять пристальный интерес к "Нью Фэшэнэбл" и "Гавайской пальме". Им немедленно стало известно о появлении там шотландца. Полицейские тут же решили, что здесь что-то кроется - уж очень персонаж выпирал из всех привычных рамок. Может, это какой-то новый трюк Дункана? Привлечь внимание к человеку, которого хочешь закамуфлировать, может оказаться очень выигрышным ходом, и такой маневр вполне в духе изобретательного Джека. Более того, полицейские узнали, что в Лондон как раз прибыл морем значительный груз героина. Но даже самые тщательные обыски не дали никаких результатов. Оставив коллег из службы порта тратить нервные клетки на бесполезные поиски, Блисс и Мартин решили, что рано или поздно наркотики протекут по протоптанной дорожке через "Гавайскую пальму", поэтому, как только официальная служба заканчивалась, оба инспектора занимали позицию в окрестностях кабаре и наблюдали. Увидев, как шотландец вошел в "Пальму", Блисс и Мартин сочли, что их гипотеза, пожалуй, не так уж невероятна, как может показаться на первый взгляд. Этот колосс вполне может быть связным между портом и Дунканом. Они решили прощупать его под каким-нибудь предлогом, как только тот выйдет из кабаре. Оказавшись в их руках, ему волей-неволей придется заговорить.
   Было ли тому причиной присутствие почитателя из Шотландии, но, во всяком случае, в тот вечер Патриция выступила во всем блеске и сорвала бурные аплодисменты. Однако настоящего триумфа она удостоилась за грустную ирландскую песню "Молли Мелон", и Малькольм, не зная, как еще выразить свой восторг, ко всеобщему радостному изумлению, исполнил "Нас сто волынщиков". При этом он маршировал по всему залу, как на параде. Последнюю ноту Малькольм выдал у самой сцены и, не мудрствуя лукаво, схватил Патрицию в охапку, посадил к себе на плечо и уже вместе с ней продолжал шагать меж столиков, к неописуемому восторгу публики. Мисс Поттер, зардевшись как маков цвет, умоляла своего поклонника опустить ее на грешную землю. Дункан и Дэвит, наблюдая из окна кабинета, не упустили ни единого мига этого невиданного зрелища. Но если Питер хохотал до слез, то Джек с ума сходил от бешенства. Патриция была его собственностью, и он не мог допустить, чтобы к ней прикасался кто-то другой.
   Наконец шотландец решился отпустить мисс Поттер. Он осторожно поставил ее снова на сцену и, взяв за руку, объявил:
   - Вот так у меня дома, в Томинтуле, показывают, что девушка тебе нравится.
   Зал просто взревел от восторга, Мак-Намара стал гвоздем программы всего вечера. Старый мерзавец швейцар Том и бармен Герберт держались за бока. И забавнее всего им казалось то, что шотландец, видимо, был совершенно искренен. Все еще держа Патрицию за руку, он громко воскликнул:
   - Вы просто сногсшибательны, мисс! Я бы хотел иметь такую жену у себя в Томинтуле. Хотите выйти за меня замуж?
   Это необычайное предложение было встречено всеобщим гулом. Только Патриция уже не смеялась. Резко вырвав руку, она бросилась за кулисы. Малькольм на мгновение удивленно застыл, но быстро пришел в себя и кинулся следом. Он небрежно отшвырнул двух-трех человек, оказавшихся на пути, и, даже не подумав постучать, влетел в комнату Патриции. Она сидела, опустив голову на скрещенные руки, и горько плакала. Мак-Намара помрачнел. Аккуратно закрыв за собой дверь, он тихонько подошел к молодой женщине.
   - Мисс, я не хотел вас огорчить, знаете ли...
   Патриция подняла залитое слезами лицо и попыталась улыбнуться.
   - Знаю...
   - Вы мне правда очень нравитесь.
   - Я бы тоже не сказала, что вы мне неприятны.
   - Меня зовут Малькольм.
   - А меня - Патриция.
   Успокоенный, он взял стул и уселся на него верхом.
   - Я уверен: если бы вы увидели Томинтул, он показался бы вам райским уголком.
   - Не сомневаюсь...
   - Так почему же вы не хотите туда поехать?
   - Это невозможно.
   - Вам нравится Лондон?
   - О нет!
   - Значит, вас удерживает работа?
   - Я ее ненавижу.
   - Но ваш дядя сказал мне...
   - Послушайте, Малькольм, вы - самый славный парень, какого я когда-либо видела. Сэм Блум мне не дядя... Он вам все наврал, вам все врут. Будьте осторожны, Малькольм, я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось...
   - А что может со мной случиться?
   - Да, в самом деле, что с ним может случиться?
   Они обернулись. Питер Дэвит, улыбаясь, стоял на пороге. Патриция быстро взяла себя в руки:
   - Он такой беззащитный...
   - ...Что пробудил в час материнские чувства? Это вполне естественно... но я не думаю, что Джек будет очень рад этому, Патриция.
   - А вы ему обо всем доложите?
   - Должен был бы... но Джек что-то уж слишком разыгрывает большого босса, на мой взгляд. Я уже давно подумываю, что нам с вами неплохо было бы заключить договор...
   - ...который бы исключал...
   - Разумеется!
   - Об этом стоит подумать.
   - Однако не советую слишком уж затягивать размышления. Кстати, мистер Мак-Намара, я думаю, мисс Доттер необходимо передохнуть перед следующим выходом.
   - Вы хотите сказать, я должен уйти?
   - Вот именно.
   - Ну ладно.
   Дэвит поклонился.
   - Вы удивительно понятливы, мистер Мак-Намара. Будьте любезны...
   Питер открыл дверь, пропуская шотландца. Патриции показалось, что она никогда больше не увидит этого добродушного гиганта, и голос ее дрогнул.
   - Прощайте, Малькольм, и... удачи вам!
   Мак-Намара изумленно оглянулся.
   - Прощайте? Как бы не так! Мы еще увидимся, детка!
   ГЛАВА III
   В зале "Гавайской пальмы" Малькольма встретил взрыв веселой доброжелательности. Однако шотландец выглядел озабоченным. Он направился прямиком к бару, и Герберт принял его с особой теплотой.
   - Ах, сэр! Здесь, в Сохо, что бы там ни говорили, редко выпадает случай повеселиться по-настоящему. Давно я так не смеялся, как сегодня благодаря вам. Спасибо, сэр, и если вы не сочтете это нескромным, могу я предложить вам стаканчик?
   - Охотно принимаю угощение, старина. У нас в Томинтуле говорят: один человек стоит другого.
   - Хотя бы ради этого имеет смысл жить в Томинтуле. Вам повезло, сэр.
   Шотландец слегка наклонился над стойкой:
   - Послушайте, старина, надо, чтобы вы мне объяснили... Все вы, кажется, сгораете от желания жить подальше отсюда, и при этом ни у кого, видно, не хватает мужества сменить обстановку. Почему?
   Бармен пожал плечами:
   - Не знаю, сэр... Может, потому что мы слишком прогнили? Не могу объяснить вам... Говоришь себе: "Конечно, пора менять пластинку", но стоит зажечься огням Сохо - и ты бредешь туда. В глубине души все мы жалкие ничтожества, сэр, вот что мы такое. Я еще никогда никому не говорил об этом, но, должно быть, вы и впрямь славный малый, раз меня потянуло на такого рода признания. И все-таки странно, что хочется говорить вам такое, в чем и самому себе-то не решаешься признаться... Думаю, мне пора пропустить еще стаканчик, с вашего позволения, сэр.
   - На этот раз угощаю я, старина.
   Они выпили, и Мак-Намара, ставя на стойку пустой бокал, неожиданно заметил:
   - Этот парень, который меня здесь принимал...
   - Мистер Дэвит?
   - Ага... не нравится он мне, старина.
   - А?
   - Да-да, совсем не нравится. У него рожа предателя и лицемера, и мне очень хочется стукнуть по ней хорошенько.
   - Не советую вам этого делать, сэр! Когда мистер Дэвит сердится, он становится... очень опасен... Вы понимаете меня, сэр?
   - Еще бы! Но я тоже в случае чего могу быть опасен, и даже чертовски опасен. Он хозяин этой лавочки?
   - Мистер Дэвит? О нет! Только управляющий, "Гавайская пальма" принадлежит мистеру Дункану... - Герберт понизил голос. - И если вас интересует мое мнение, сэр, то по сравнению с мистером Дунканом мистер Дэбит просто ягненок!
   Возвращение Патриции на сцену прервало задушевную беседу шотландца с барменом. В зале наступил полумрак, и, освещенная единственным прожектором, молодая женщина запела что-то нежное и печальное. Все слушали с волнением, в полной тишине, тем более что крепкие напитки располагают англосаксонские сердца к сентиментальности. Когда Патриция допела знаменитый "Край моих отцов" - национальный гимн жителей Уэльса, - зал приветствовал ее настоящей овацией. Что до Малькольма, то он, к глубокому изумлению бармена, плакал.
   - Что случилось, сэр?
   - Старина, эта девушка станет женщиной моей жизни, и это так же верно, как то, что меня зовут Малькольм Мак-Намара!
   - Насколько я понимаю, сэр, она произвела на вас дьявольски сильное впечатление?
   - Впечатление? Слабо сказано, старина... Если я не привезу ее в Томинтул, то буду считать себя обесчещенным! Мы поженимся там, и Брюс Мак-Фарлан нас благословит, а потом закатим обед на целых три дня! Приглашаю вас, старина. Я сам приготовлю хаггис*, и вы расскажете потом, доводилось ли вам пробовать что-нибудь лучше.
   ______________
   * Блюдо наподобие пудинга из овечьей или телячьей требухи, заправленное овсяной мукой, луком и перцем. Хаггис воспет Робертом Бернсом в известной оде (см. Бернс Р. / Пер. С.Маршака. Изд 5. М., 1959. С 158). - Примеч. перев.
   Герберт, похоже, смутился до глубины души.
   - Сэр, я уже говорил вам, - пробормотал он, - вы мне симпатичны, и я не хотел бы, чтобы у вас были неприятности.
   - Неприятности? С чего вы взяли, что они у меня будут?
   - Я сейчас вмешиваюсь в то, что меня не касается, сэр, но мисс Поттер... быть может, не так... не так свободна, как вы себе представляете...
   - А что ей мешает быть свободной?
   - Хозяин... Дункан, - еле слышно шепнул бармен. - Они не женаты, но все равно что так.
   - Ну, раз она не замужем, я имею право попытать счастья, разве нет?
   - Я вас предупредил, сэр.
   Герберт вернулся к своим бутылкам, а шотландец продолжал пить, пока к нему не присоединился Питер.
   - Мистер Дункан слышал вашу игру на волынке и хочет лично поблагодарить за содействие успеху программы.
   - Ага, но я-то сам хочу повидать певицу. Она мне очень нравится.
   Бармен грустно покачал головой. Бедняга шотландец сам нарывается на всякого рода осложнения. Дэвит улыбнулся.
   - Думаю, вам представится возможность пожелать ей спокойной ночи.
   - В таком случае иду, старина.
   Дункан встретил шотландца с изысканной любезностью и сказал, что глубоко оценил динамизм и непринужденность, с которыми ему удалось подогреть публику.
   - Я считаю, мисс Поттер отчасти обязана своим сегодняшним успехом вам, - заметил он улыбаясь.
   - Вы хорошо знаете мисс Поттер?
   - Полагаю, что да.
   - Как, по-вашему, она согласится поехать со мной в Томинтул?
   Дункан прекрасно умел владеть собой, но тут он, казалось, был несколько выбит из колеи. Питер подавился виски.
   - Я не вполне уверен, что правильно понял смысл вашего вопроса, мистер Мак-Намара.
   - Я хотел бы жениться на мисс Поттер и увезти ее с собой в Томинтул.
   Джеку пришлось напомнить себе о пяти тысячах фунтов, чтобы не вышвырнуть этого кретина за дверь.
   - Затрудняюсь вам ответить... По-моему, этот вопрос вам следовало бы задать ей самой, и, кстати, мисс Поттер призналась мне, что была бы счастлива снова увидеться с вами.
   - Ничего удивительного.
   - Правда?
   - Она, конечно, поняла, что я говорил искренне и что из меня получится хороший муж.
   - Возможно... Вы очень уверены в себе, не правда ли?
   - Да, довольно-таки.
   - Настолько, что способны на весьма... неосторожные поступки?
   - Не понимаю!
   - По-видимому, вы убеждены, что можете противостоять хоть всему Лондону?
   - Скажу вам одно, старина: в Томинтул порой забредают всякие типы, ну и... пытаются мутить воду... Так это я их утихомириваю. И ни один еще не вернулся обратно своим ходом.
   Дункана слегка покоробила фамильярность обращения этого верзилы, но он все же не смог удержаться от улыбки - каково самодовольство!
   - Могу ли я позволить себе дать вам совет, мистер Мак-Намара? Будьте осторожны... У меня такое ощущение, что наши бандиты куда опаснее томинтульских... Когда возвращаетесь слишком поздно, как, например, сегодня, берите лучше такси.
   - Такси? Но я же не болен!
   - Ну... Разве что у вас с собой нет ничего такого, что могло бы привлечь грабителей...
   Шотландец рассмеялся и, похлопав себя по грудной клетке, тщеславно заявил:
   - При мне пять тысяч фунтов, старина, и тому, кто захочет у меня их отобрать, надо поторопиться!
   - Я остаюсь при своем мнении, мистер Мак-Намара: это крайне неосторожно!
   - Не тревожьтесь за меня, старина, скажите-ка лучше, можно мне повидать мисс Поттер?
   Питер Дэвит, который внимательно наблюдал за реакцией хозяина, заметил, как побелели его пальцы, сжимавшие бокал.
   - Будьте любезны, Дэвит, предупредите мисс Поттер, что ее почитатель, прежде чем покинуть нас, хочет пожелать ей спокойной ночи.
   Питер отправился на поиски Патриции. Наблюдать то, что Дункан едва сдерживает бешенство, доставляло ему огромное удовольствие. Молодая женщина была у себя. Она казалась печальной и, судя по опухшим глазам, недавно плакала.
   - Огорчения, Пат?
   - Я сама себе противна.
   - Все мы приходим к этому - стоит лишь позволить себе роскошь поразмыслить. А потому разумнее принимать жизнь как есть и не оглядываться на прожитый день. Это шотландец вас так расстроил?
   - Я уже совсем забыла, что на свете существуют такие ребята...
   - И больше не вспоминайте, Пат, лучше скажите себе, что зато у вас остаются такие, как я.
   Питер нежно наклонился к молодой женщине и шепнул:
   - Вы же знаете, что в любом случае можете рассчитывать на меня, Пат...
   Мисс Поттер выпрямилась и, в упор глядя на Дэвита, отчеканила:
   - Вы мне столь же омерзительны, как и Дункан. Оба вы негодяи, преступники!
   - Дорогая моя, позвольте вам напомнить, вы прекрасно пользуетесь плодами того, что называете нашими преступлениями!
   - Вы заставляете меня пользоваться ими! Вам же прекрасно известно, что Джек не даст мне возможности уйти, иначе...
   - Ну если бы вам действительно хотелось уйти...
   - Может быть, я просто трусиха... но Дункан внушает мне ужас. Он вполне способен меня изуродовать в отместку... И что тогда со мной будет?
   - Дункан не бессмертен. Стоит вам захотеть - и он быстро исчезнет с вашего пути.
   - Для этого надо уступить вам?
   - Вот именно.
   - Не вижу, какой прок принесет мне эта перемена!
   Дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился Дункан. Он был по-прежнему изысканно вежлив, но чувствовалось, что его нервы напряжены до предела.
   - Я вынужден был оторваться от дел и оставить гостя одного, чтобы прийти за вами, Патриция. А вы, Питер, чего вы ждали?
   - Она... она была не готова...
   - Ваше поведение мне не нравится, Дэвит!
   - А мне ничуть не меньше - ваше, Дункан!
   - Вы напрасно позволяете себе говорить со мной в таком тоне. Болван, что торчит сейчас в моем кабинете, уже достаточно взбесил меня сегодня.
   - Разве вам не известно, что ревность - глупейший порок?
   Пощечина, которой Дункан наградил своего подручного, звонко отозвалась во всей комнате. Питер опустил было руку в карман, но Дункан уже навел на него дуло пистолета.
   - На вашем месте, Дэвит, я бы не рыпался!
   Оба смотрели друг на друга с нескрываемой ненавистью.
   - Вы совершили ошибку, Дункан...
   И Дэвит вышел из комнаты.
   Джек повернулся к Патриции:
   - Что вы здесь вдвоем замышляли?