Эксбрайя Шарль. Наша Иможен

   — А почему я не вижу Теда? Он что, болен?
   — Нет, сержант. Сегодня вечером он принимает друзей и просил не беспокоить.
   Арчибальд слегка повернулся к трем собутыльникам и громко переспросил:
   — Так Булит не хочет, чтобы его беспокоили?
   — Совершенно верно, сержант.
   — Ну что ж, очень жаль!
   — Это еще почему, сержант?
   — Потому что мне все-таки придется потревожить вашего хозяина!
   Злорадный тон Арчибальда так воодушевил аптекаря, мясника и ветеринара, что они дружно вскочили и пошли за ним.
   Мак-Клостоу, отшвырнув несчастного Томаса, неосторожно попытавшегося преградить ему дорогу, толкнул кухонную дверь. Присутствие враждебной Булиту троицы придавало ему решимости.
   Вокруг стола сидели пять человек: Тед Булит, герой торжества, Мак-Грю, Мак-Интайр, доктор Элскотт, и, разумеется, Мак-Картри. Все они с удивлением поглядели на непрошеных гостей, а Мак-Клостоу при виде Иможен едва не кинулся бежать, но стоявшие сзади трое свидетелей отрезали путь к отступлению. Сержант сложил на груди руки.
   — Жаль, что пришлось вас потревожить, джентльмены, — заявил он, — но, судя по запаху, стоящему в этой кухне, вы ели рыбу. Что вы скажете на это как специалист, Мак-Интайр?
   — Верно, сержант.
   — А это, случайно, не форель?
   — О, сержант, и как вы могли подумать? Вы же сами отлично знаете, что в это время года ловить форель запрещено законом!
   — Рад это слышать, Фергус Мак-Интайр, следовательно, вы не сможете отрицать злой умысел и соучастие в преступлении!
   — А не могли бы вы хоть время от времени не валять дурака, Арчи? — подала голос Иможен.
   — Положитесь на меня, мисс Мак-Картри, вы свое еще получите!
   Сержант вытащил из кармана блокнот и начал переписывать фамилии всех присутствующих, но не успел закончить списка, как Тед Булит поднялся со стула.
   — Можно мне задать вам вопрос, сержант?
   — Пожалуйста, мистер Булит.
   Хозяин «Гордого Горца» указал на столпившихся за спиной Мак-Клостоу аптекаря, ветеринара и мясника.
   — Что делают в моем доме эти субъекты?
   — Это мои свидетели.
   — Да?.. И что же они должны засвидетельствовать?
   — Что вы едите форель, в нарушение закона пойманную сегодня утром Мак-Грю при пособничестве инспектора рыбнадзора Фергуса Мак-Интайра! Боюсь, этот подвиг будет стоить вам места, мистер Мак-Интайр. А вы, доктор Элскотт, из-за участия в сей скандальной вечеринке можете оставить всякую надежду попасть в Окружной совет.
   — Вы давно не принимали слабительного, Мак-Клостоу? — холодно спросил врач.
   — Что?
   — Если давно, то советую поторопиться — раз весна на вас так плохо действует, самое время прочистить желудок.
   — И в самом деле, доктор, — подхватила Иможен, — я давно заметила, что в погожие дни бедняга Арчи еще глупее обычного.
   — Не понимаю, сержант, как вы допускаете, чтобы с вами разговаривали подобным тоном, — зашипел Рестон на ухо полицейскому.
   — Приказываю всем замолчать! — в бешенстве крикнул Мак-Клостоу.
   Стоявшая немного в стороне миссис Булит с нетерпением ждала, когда сработает ловушка, подстроенная ею по указаниям сержанта, и готовилась торжественно предъявить завернутые в газету головы и хвосты убиенной форели.
   Мак-Клостоу повелительно взмахнул рукой.
   — Ваши грубые шутки меня ничуть не трогают, сейчас я составлю протокол на всю компанию!
   Мак-Грю, в свою очередь, встал.
   — Прошу прощения, сержант, но по какому поводу вы решили составить протокол?
   — А по такому, что вы, наплевав на закон, пожираете украденную у Короны рыбу!
   Бакалейщик, прикинувшись очень удивленным, повернулся к Иможен.
   — Вы когда-нибудь слыхали, мисс, чтобы у нас в озере Веннахар водилась селедка?
   — Речь идет не о селедке, а о форели! — заорал Мак-Клостоу.
   — В таком случае вы, вероятно, ошибаетесь, сержант, потому что мы ели селедку, которую я сам купил сегодня у Гэвина Диппена.
   — Ах, значит, селедку?
   — Да, селедку! — в один голос отозвались сидевшие за столом.
   Полисмен презрительно рассмеялся.
   — Как интересно… они ели селедку… подумать только!
   Арчибальд быстро схватил лежавший у раковины сверток.
   — Доказательство номер один! Миссис Булит?
   — Да, сержант!
   — Вы признаете, что это ваш сверток?
   — Да, сержант!
   — Вы сами его сделали?
   — Да, сержант.
   — А можете вы мне сказать, что там, внутри?
   — Головы и хвосты рыб, из которых я приготовила ужин своему супругу и его гостям.
   — Когда они ели эту рыбу?
   — Сейчас за ужином.
   — И последний вопрос, миссис Булит: каким образом означенная рыба попала в ваш дом?
   — Ее принес мистер Мак-Грю.
   — Спасибо, миссис Булит. Надеюсь, вы все слышали?
   — Да, мы вас прекрасно слышали, Арчи, — ответила за всех Иможен, — и это становится все забавнее…
   — Не пройдет и нескольких минут, как у вас пропадет охота смеяться, — сухо пообещал Мак-Клостоу.
   — Хотите, поспорим, что ничего подобного?
   — А пока попрошу господ Рестона, Гленрозеса и Лидберна выступить свидетелями…
   Полицейский, заранее предвкушая победу, развернул газету и разложил на столе бренные останки рыбы. В наступившей тишине голос Фергуса Мак-Интайра прозвучал особенно громко.
   — Как эксперт могу заверить вас, что это действительно селедочные хвосты и головы, а я никогда в жизни не слыхал о законе, запрещающем шотландцам есть селедку. Вы со мной не согласны, Мак-Клостоу?
   Униженный и взбешенный сержант повернулся к Маргарет.
   — Что это значит, миссис Булит?
   Несчастная женщина только руками развела в знак полного неведения. Зато мисс Мак-Картри не упустила случая кольнуть противника:
   — Как видите, Арчи, я выиграла пари!
   — Если хотите знать мое мнение, мисс Мак-Картри, — возмутился раздражительный мясник, — вы самая настоящая отрава и заслуживаете хорошей взбучки!
   Тед Булит не выносил, когда кто-нибудь осмеливался непочтительно разговаривать с Иможен, а кроме того, у него руки чесались всыпать хорошенько Мак-Ююстоу и компании. Но бить полисмена — дело опасное и, учитывая это обстоятельство, Тед решил отыграться на Лидберне. Снова поднявшись со стула, он подошел к мяснику.
   — Вы омерзительный тип, Лидберн, и самый настоящий подлец!
   — А вы жулик!
   В ту же секунду правый кулак Булита врезался в переносицу врага, тот взвыл от боли, и, плюхнувшись на пол, быстро поднес руки к лицу в тщетной надежде унять хлынувшую из носа кровь. Довольная физиономия хозяина «Гордого Горца» окончательно вывела из себя верзилу-полицейского, и он нанес обидчику молниеносный удар слева. Булит без сознания рухнул к ногам жены. С этого все и началось. Фергус Мак-Интайр, по праву гордившийся недюжинной силой, налетел на сержанта, а Мак-Грю в это время без передышки колотил Гленрозеса. Что до аптекаря и доктора Элскотта, то они без лишнего шума пытались придушить друг друга в уголке.
   Очень скоро победа стала клониться на сторону клана Мак-Грю, хотя миссис Булит, переметнувшись во вражеский стан, изо всех сил стукнула палкой от метлы мужа, едва тот попытался встать. Фергусу Мак-Интайру наверняка не удалось бы совладать с Мак-Клостоу, не потеряй тот в пылу сражения каску. Но Иможен, воспользовавшись этим обстоятельством, разбила о голову сержанта кувшин с водой. Арчибальд с идиотской улыбкой немного покачался на ногах, а потом во всю длину упал навзничь. Мак-Интайр, развернувшись, стал искать нового противника. На глаза ему попался вконец обалдевший Лидберн. Мясник все еще держался за нос и только что кое-как принял вертикальное положение. Не останавливаясь, Фергус провел великолепный апперкот, и, как только его кулак соприкоснулся с подбородком Лидберна, тот взмыл над землей и без чувств свалился рядом с Мак-Клостоу. Маргарет, давно мечтавшая утолить многолетнюю, упорную ненависть к мисс Мак-Картри, подкралась сзади и нанесла ей здоровенный удар палкой. Иможен в это время с легкой тревогой склонилась над Арчибальдом, дабы убедиться, что не прикончила его на месте. Нападение миссис Булит застало воительницу врасплох, и она без единого звука грохнулась прямо на по-прежнему недвижимое тело сержанта. Маргарет уже хотела издать победный клич, но в ту же секунду в грудь ей угодила бутылка виски, брошенная Гленрозесом в последней попытке спастись от натиска Мак-Грю (точнее, перед тем как упасть на колени и, наконец, спикировать носом на пол). Миссис Булит тихо икнула и упала в обморок. Тем временем более тренированный доктор Элскотт с наслаждением тузил своего соперника Хьюга Рестона.
   Вошедший в эту минуту Сэм Тайлер, за которым успел сбегать перепуганный Томас, так и застыл на пороге, не веря собственным глазам. Среди неописуемого беспорядка возвышались лишь Мак-Грю и Мак-Интайр, да врач с аптекарем продолжали выяснять отношения на полу. Бакалейщик, утирая ребром ладони рассеченную губу, улыбнулся констеблю.
   — Великолепная потасовка, Сэм!
   — По-моему, мы дали им хороший урок, — добавил Фергус.
   — Но… почему?
   — Да так, поспорили из-за рыбы… Мак-Клостоу не понравилось, что мы ее едим.
   — Честное слово, вы все просто взбесились! И растащите-ка поскорее этих двух старых идиотов, а то как бы они и вправду не прикончили друг друга!
   Пока Рестона вытаскивали из цепких рук доктора Элскотта, Тайлер, вооружившись ведром воды и раздавая налево-направо пощечины, приводил в чувство тех, кто лежал на полу без сознания. Благодаря могучему телосложению первым пришел в себя Мак-Клостоу и, обведя затуманенным взглядом кухню, узрел смешавшуюся с его бородой огненную шевелюру. Голова отказывалась работать, и все же до сержанта почти мгновенно дошло, что в Каллендере есть только одна обладательница столь ослепительной гривы — мисс Мак-Картри. В полной панике бедняга полицейский рванулся и сел на пол, но это резкое движение встряхнуло Иможен, и та, еще плохо понимая, что делает, уцепилась за шею Арчибальда. Сержант тихо заскулил от ужаса, и его стоны окончательно вернули Иможен на землю.
   — Я почти ничего не помню, — вздохнула она, — но, надеюсь, вы не позволили себе ничего лишнего, Арчи!
   — На помощь, Тайлер!
   Сэм подбежал и, подняв Иможен, дружески похлопал ее по плечу.
   — С вами все в порядке, мисс?
   — Даже не знаю, что со мной было… Сначала вроде бы что-то упало на голову, а очнулась я в объятиях Арчи.
   — Это я звал вас на помощь, Тайлер! — сердито напомнил Мак-Клостоу.
   Констебль поспешил помочь шефу подняться на ноги, и тот, окинув поле сражения восхищенным взглядом, присвистнул.
   — Вот это да, Сэм! Если бы я еще мог выяснить, кто напал на меня сзади… Это, случаем, не ваша работа, мисс Мак-Картри?
   — Моя? Ну что за гадкие подозрения, Арчи! И тем более сейчас, после того как вы меня так ужасно скомпрометировали…
   Мак-Клостоу, распахнув дверь, мгновенно задал стрекача и, в рекордное время добравшись до полицейского участка, наглухо там забаррикадировался.
 
   Истинный шотландец никогда не жалеет о хорошей драке, а потому на следующее утро никто не пошел жаловаться в полицию. Аптекарь и его друзья — из самолюбия, а их противники — поскольку победа осталась за ними. Арчибальд Мак-Клостоу не посмел составлять протокол — подтвердить свои подозрения ему так и не удалось, а снова лезть на рожон не имело смысла. В результате те из каллендерцев, кто не побывал накануне вечером в «Гордом Горце», долго недоумевали, почему у виднейших граждан их города такие помятые физиономии.
 
   Сражение в «Гордом Горце» отошло в область легенды, жизнь Каллендера вернулась в нормальную колею, и семейный совет с участием Лидбернов, Рестонов и Гленрозесов состоялся в намеченное время. Принимавшая гостей Флора Лидберн чуть ли не целый день провела у плиты.
   Когда все поужинали и поблагодарили хозяйку дома, женщины перешли в ее комнату, оставив мужчин пить и курить в гостиной. Дженет, добросовестно помогавшая матери с готовкой и со времени неудачного самоубийства удивительно молчаливая, попрощалась с дядей, крестным и отцом, расцеловала тетку и крестную, а потом с особенной нежностью — мать. Флора не привыкла к дочерним ласкам и чуть не расплакалась от радости. Бедняжке, естественно, и в голову не пришло, что таким образом Дженет просто хотела заранее извиниться за все огорчения, которые принесет матери ее бегство с Ангусом. Теперь наследница Лидбернов могла удалиться к себе в комнату и терпеливо ждать удобного момента понезаметнее присоединиться к возлюбленному, караулившему ее в подъезде соседнего дома.
   Около одиннадцати часов жены Рестона и Гленрозеса откланялись. Жили они неподалеку друг от друга и вместе пошли домой, а миссис Лидберн наконец легла спать.
   Оставшись одни, мужья откупорили принесенную Гленрозесом бутылку коньяка, и Кит с Дермотом, к величайшему негодованию Рестона, налили себе изрядные порции. Выпив и пощелкав в знак полного удовлетворения языком, Дермот Гленрозес спросил:
   — Так вы думаете, Кит, Дженет в тот день всерьез пыталась покончить с собой?
   — Боюсь, что да.
   Рестон попросил уточнений.
   — По-вашему, на нее кто-нибудь дурно влияет?
   — Честно говоря, не представляю, кто бы мог на нее повлиять, кроме Ангуса Кёмбре.
   — А вы не пробовали объясниться с этим типом?
   — До сих пор не решался — вряд ли я сумел бы удержать себя в руках…
   — Хотите, я возьму эту неприятную обязанность на себя?
   — Был бы вам очень признателен, Хьюг…
   — Само собой, вы и мысли не допускаете о возможности подобного союза? — вмешался Гленрозес.
   — Чтобы неизвестно откуда взявшийся парень да еще без гроша в кармане стал моим зятем? Да никогда в жизни! Ишь, чего захотел: жениться на дочке, чтобы прибрать к рукам денежки ее отца! Нет уж, пускай поищет других дураков!
   — И что вы собираетесь делать?
   — Хьюг… а нельзя ли на какое-то время отправить Дженет к вашей сестре в Соединенные Штаты? Если бы Присцилла согласилась ее принять…
   — По-моему, у нее нет никаких причин нам отказывать… Завтра же напишу.
   — Спасибо. Надеюсь, новые впечатления и совершенно другая жизнь научат мою дочь более здраво смотреть на вещи.
   К несчастью для Дженет, трое мужчин ненадолго умолкли, и в тишине они явственно услышали, как часы в холле бьют половину двенадцатого и кто-то крадучись спускается по лестнице. Друзья с недоумением переглянулись и одновременно выскочили из гостиной. Все трое оказались в холле в ту самую минуту, когда Дженет с чемоданом в руке открывала входную дверь. Они притащили девушку в гостиную, и Кит пригрозил избить дочь до полусмерти, если она немедленно не расскажет всю правду, а если эта правда окажется такой, как он подозревает, то ей грозит еще одна, не менее жестокая порка. Чувствуя, что дело может обернуться очень худо, Дермот Гленрозес поспешил вмешаться.
   — Да ну же, Дженет, моя крошка… — примирительным тоном сказал он. — Неужто вы и в самом деле собирались бежать из дома родителей, из своего родного дома?
   — Я здесь слишком несчастна!
   Лидберн взмахнул карающей десницей, но Рестон поймал ее на лету.
   — Из-за Ангуса Кёмбре?
   — Да.
   — И вы бежали к нему?
   — Да.
   — Куда же?
   Дженет не могла в одиночку выдержать натиск троих следователей и в конце концов призналась, где ее ждет возлюбленный.
   — Ага! — преисполнившись мстительной решимости, воскликнул ее отец. — Сейчас я устрою небольшой сюрприз этому вашему недоделанному Ромео! Положитесь на меня!
   Но не успел кипящий от ярости мясник подскочить к двери, как его остановил Рестон.
   — Нет, Кит! Вы слишком вспыльчивы. А в подобных делах требуется немалое хладнокровие. Я сам объяснюсь с парнем и попробую ему втолковать, насколько его план аморален.
   — Он любит меня, дядя Хьюг! — простонала Дженет.
   — Тем более, дитя мое! Если Кёмбре вас любит, значит, должен особенно уважать и не пытаться вовлечь в историю, равно позорную как для вас, так и для нас всех.
   Лидберн проводил аптекаря в холл и, когда тот уже собирался повернуть ручку двери, достал из ящика подставки для шляп огромный револьвер, оставшийся у него со времен службы в ополчении.
   — Возьмите-ка это, Хьюг… С нынешними юными психами никогда не знаешь, чего ожидать…
   И вооруженный револьвером Рестон направил стопы туда, где Ангус прятался в ожидании девушки, не зная, что она уже не придет.
   Кит вернулся в гостиную с твердым намерением прочитать дочке хорошую нотацию.
   — Дженет, вы глубоко меня разочаровали. Ни я, ни, тем более, ваша мать никогда не ожидали…
   Но Дженет, не желая слушать отцовских наставлений, убежала, глотая слезы. Мужчины на миг замерли, задыхаясь от удивления и негодования, потом Гленрозес заметил:
   — Лучше оставить ее в покое. Сейчас девочка просто не в состоянии воспринимать что бы то ни было.
   Мясник пожал плечами.
   — Все женщины — тронутые!
   Дермот предпочел сменить тему.
   — Вот уж не предполагал в Хьюге такую прыть, обычно он предпочитает действовать тайком.
   — Этого требует его профессия.
   — А по-моему, с его стороны очень неосторожно броситься ночью, в темноте, на встречу с этим малым.
   — Поэтому я дал ему свой старый револьвер.
   — И правильно сделали! Кто знает, вдруг этот Ангус Кёмбре вооружен?
   Дермот встал.
   — А вы не думаете, Кит, что сейчас самое время?
   — Для чего?
   — Присоединиться к Хьюгу. У меня складывается впечатление, что он ушел уже очень давно…
   — Только бы с ним не стряслось ничего дурного!
   — Самое разумное — сейчас же это выяснить.
   Они, в свою очередь, вышли в холл.
   — У меня есть еще один пистолет, — сказал мясник. — Взять его с собой?
   — Разумеется…
   На улице они ненадолго замерли, прислушиваясь. Но тишину ночи не нарушил ни один подозрительный звук, и приятели осторожно двинулись вдоль стены. Вскоре они увидели идущего навстречу Рестона.
   — Хьюг! — окликнул аптекаря Лидберн, как только на того упал свет фонаря.
   Рестон остановился. И почти в ту же секунду прогремел выстрел. Они увидели, как Хьюг поднял руки к голове, повернулся вокруг собственной оси и, словно подкошенный, пыхтя и придерживая внушительное брюшко, опустился на колени, но почти тотчас упал.
   — Мертв…
   — Не может быть!
   Однако, прежде чем Гленрозес успел ответить, невдалеке послышался громкий топот и из тени вынырнул Ангус Кёмбре.
   — Что тут происходит?
   Друзья налетели на него и схватили за руки.
   — И вы еще смеете спрашивать, убийца? — заорал Лидберн.

Глава 3
Самоубийство Мак-Клостоу

   Арчибальд Мак-Клостоу спал. И спал он мирным сном человека, не ведающего ни сложностей с пищеварением, ни тяжких забот. Внезапно этот блаженный сон нарушило страшное видение — бедняге сержанту приснилось, что его преследует бешеный бык с головой Иможен Мак-Картри. Арчибальд явственно слышал галоп ужасного зверя, и, судя по все более громкому топоту копыт, тот приближался с угрожающей скоростью. Спасаясь от страшных рогов, Мак-Клостоу отчаянно рванулся, напряг все мускулы и… скатился с постели. В первые несколько секунд, еще в полудреме, Арчибальд не соображал толком, ни где находится, ни — что звук, который он принял за топот копыт, на самом деле исходит от двери полицейского участка, в которую кто-то изо всех сил дубасит кулаками.
   У сержанта окончательно испортилось настроение. Он терпеть не мог, когда кто-то осмеливался нарушать его покой. Само собой разумеется, долг повелевал полицейскому спешить на первый же зов, но это не мешало ему питать глубочайшее отвращение к вестникам несчастья. С трудом поднимаясь на ноги, Мак-Клостоу внезапно застыл, вне себя от страха, ибо теперь с улицы донесся крик:
   — Пожар!
   Сержант мигом вскочил и, сунув ноги в тапочки, кинулся вниз по лестнице (каску он водрузил на голову уже на бегу); Арчибальд подбежал к двери в полной панике — ничего на свете он не боялся так, как пожара.
   — Где? — завопил он, едва открыв дверь.
   Томас, официант из «Гордого Горца», улыбнулся Мак-Клостоу.
   — Это неправда…
   — Что?
   — Я крикнул «Пожар!», только чтобы вас разбудить.
   — А, так вы хотели малость поразвлечься, да?
   — Не совсем так, сержант.
   Не отвечая, Арчибальд сгреб официанта могучей лапищей, втащил в участок и отшвырнул в глубь своего кабинета, а на возмущенные крики парня ответил лишь градом угроз и оскорблений.
   — Ах, так вы там у себя, в «Гордом Горце», вообразили, будто сможете безнаказанно издеваться над сержантом Мак-Клостоу до скончания веков? Думаете, вам позволено будить меня посреди ночи из-за несуществующего пожара и все сойдет с рук?
   — Повторяю вам, я хотел лишь заставить вас подняться!
   — А чего ради, хотел бы я знать?!
   — Чтобы рассказать об убийстве.
   Сержант тут же отпустил пленника.
   — Убийство? А кого же…
   — Мистера Хьюга Рестона.
   — Аптекаря?
   — Ну да! И, честно говоря, вид у него довольно жуткий — все лицо залито кровью…
   — А известно, кто его прикончил?
   — Да вроде бы молодой Ангус Кёмбре.
   — И где же тело?
   — Рядом с лавкой Лидберна, на тротуаре под самым фонарем.
   — Пошли!
   Но Томас остановил Мак-Клостоу.
   — Не то чтоб я осмелился давать вам советы, сержант, но, может, все-таки разумнее сначала надеть штаны?
   Арчибальд, оценив пикантность ситуации, энергично выругался.
   — Ладно. Бегите к моему помощнику Тайлеру и скажите, что я жду его на месте преступления, а потом передайте то же самое доктору Элскотту.
   Не ожидая ответа официанта-посыльного, сержант поспешил в соседнюю комнату одеваться. Через две минуты он, кое-как застегнув большинство пуговиц, снова выскочил в кабинет. Взгляд полицейского скользнул по бутылке виски, которую он, уходя спать, оставил на столе. Бутылка была пуста, хотя Мак-Клостоу точно помнил, что перед сном опорожнил ее только до половины.
   — Проклятый Томас! — прохрипел он в благородном гневе и выскочил в темноту весенней ночи, поклявшись, что скоро в Каллендере произойдет еще одно убийство, ибо он непременно отомстит этому гнусному пьянице.
 
   Кёмбре не сразу отреагировал на обвинение, но, оправившись от шока и сообразив, что к чему, стал яростно отбиваться и в конце концов вырвался из рук обоих противников. Однако вместо того чтобы спастись бегством, Ангус изо всех сил треснул Лидберна кулаком, и его будущий тесть без чувств распластался на тротуаре. Гленрозеса, несомненно, ожидала точно такая же судьба, но несколько запоздалых прохожих и соседей бросились на подмогу ветеринару. Совместными усилиями им не без труда удалось скрутить разбушевавшегося молодого человека. В это время мимо них, возвращаясь домой, в «Гордого Горца», проходил Томас, и его отправили будить сержанта.
   Узрев два лежащих на тротуаре тела, Мак-Клостоу решил, что дурень официант рассказал ему лишь половину правды. Но Арчи быстро успокоили, объяснив, что Кит Лидберн просто в обмороке. Сержант с облегчением перевел дух и поспешил спросить у Гленрозеса, что тут произошло. Ветеринар поманил его в сторонку, поскольку то, что он хотел рассказать, никак не предназначалось для посторонних ушей. Сержант кивнул и, к великому разочарованию любопытных соседей, последовал за Гленрозесом. Когда они вернулись, убитого уже осматривал доктор Элскотт.
   — Ну, доктор?
   — Что — ну? Он мертв. А вы что, сами об этом не догадывались?
   Мак-Клостоу, благоразумно промолчав, повернулся к констеблю.
   — Позвоните в больницу, Сэм, и попросите прислать перевозку, а потом предупредите миссис Рестон, какое ее постигло несчастье.
   — Но, шеф, в мои обязанности не входит извещать родственников о…
   — Насколько я понимаю, вы публично отказываетесь выполнить приказ, Тайлер?
   Гленрозес снова выступил вперед.
   — С вашего позволения, сержант, я возьму на себя эту тяжкую миссию…
   — Ладно, договорились.
   Свалив с плеч печальную заботу, Мак-Клостоу наконец получил возможность допросить предполагаемого убийцу. Он подошел к Ангусу Кёмбре, которого доброхоты все еще держали за руки, и надел на него наручники.
   — Вот так, теперь можете отпускать… Ну, мой мальчик, вам так не терпелось попасть на виселицу?
   — Это не я!
   — Понятно… Значит, рассчитывать хоть на какое бы то ни было сотрудничество с вашей стороны — бесполезно?
   — Да говорю же вам: я его не…
   — Ладно-ладно…
   — У него в правом кармане пиджака все еще лежит пистолет, сержант! — предупредил кто-то из свидетелей.
   — Отлично, главное — ничего не трогать!
   Машина «скорой помощи» увезла тело покойного Хьюга Рестона. Доктор Элскотт уже направился к своей машине, но, проходя мимо Мак-Клостоу, услышал негромкое ворчание:
   — Ну вот, теперь вы избавились от самого опасного соперника, доктор.
   Элскотт смерил полицейского презрительным взглядом.
   — Право, сержант, вы так же глупы, как высоки ростом! Еще раз предупреждаю: вам следовало бы хоть чуть-чуть поменьше пить.
   И, отвернувшись, врач снова пошел к машине с таким видом, будто эпитеты, которыми вполголоса награждал его сержант, относились к кому-то другому. В результате гнев Арчибальда Мак-Клостоу излился на любопытных.