Эксбрайя Шарль. Ну и наломали вы дров, инспектор

   Мортлок ненавидел район Сохо, представлявшийся ему средоточием порока. На Бик-стрит он почувствовал себя крестоносцем, побивающим неверных. Неоновая вывеска «Роуг'с мач» пронизывала ночную тьму разноцветными огнями. У входа Крис поколебался с минуту, но быстро отбросил сомнения и вошел. Нельзя откладывать начало сражения, иначе Болтон отнимет у него все силы, опутав липкой сетью административных ограничений и служебных инструкций.
   Одна из тех девиц, которых прическа, румяна и одежды делают похожими на сошедшие с конвейера манекены, взяла у него пальто. В метрдотеле, встретившем его на пороге зала, полицейский узнал Свэна Лейка по кличке Валлиец. Тот тоже узнал его, но постарался принять как обычного клиента.
   — Вы один, сэр?
   Крис посмотрел на него с улыбкой.
   — Ваши манеры, как я вижу, изменились к лучшему, Лейк.
   Тот чуть покраснел:
   — Не понимаю вас, сэр.
   — Ну, ведь не в тюрьме же вы научились так разговаривать.
   — Что вам, собственно, надо?
   — Вот так-то лучше, да и привычнее, наверное.
   — Убирайтесь вон!
   — Э, полегче! Забыл, как надо разговаривать с инспектором Скотленд-Ярда?
   — Я пытаюсь начать все сначала и жить по закону. Вам это не нравится?
   — Ну как же, конечно, нравится. Если только вы не врете.
   — Это вы к чему?
   — К тому, что я вам не верю. Шпана шпаной останется. По правде сказать, я успокоюсь только тогда, когда за вами захлопнутся ворота уютной тюрьмы Ее Величества.
   — Сука!
   — Осторожней, молодой человек! Иначе вы рискуете сразу же отведать прелести одиночки!
   Лейк промолчал, но по выступившей на его лбу испарине Крис понял: будь у этого человека возможность прикончить его безнаказанно, он бы ее не упустил.
   Лейк усадил его за самый неудобный столик, но Крис плевал на подобные мелочи. Оглядевшись по сторонам, он не заметил ни одного знакомого лица. Вышло бы неловко, если бы его увидели в таком месте. А не заглядывает ли сюда время от времени Болтон? Просто выпить рюмочку… За счет заведения, конечно. С другой стороны, ничего не скажешь, обстановка скорее приятная: мягкая, теплых тонов обивка стен, неяркий свет — уютно, комфортабельно.
   — Добрый день, инспектор!
   Крис не заметил, как к столику подошла женщина и склонилась над ним. Ну до чего же все они вежливые стали! Мортлок почти сразу узнал Барбару Коукбэн. Лейк предупредил хозяйку, и она явилась разнюхивать.
   — Добрый вечер, мисс.
   — Вы позволите подсесть к вам на минутку?
   — Пожалуйста.
   — Вы в первый раз удостаиваете нас чести…
   — В первый.
   — И… Вам здесь нравится?
   — Очень.
   — Приятно слышать. По этому поводу — не разрешите ли заведению вас угостить?
   — Прошу прощения, но свои счета я привык оплачивать сам.
   Наверное, слова полицейского прозвучали слишком желчно — Барбара взглянула на него с беспокойством, но постаралась ответить непринужденно:
   — Знаете, вы всполошили беднягу Лейка.
   — И прекрасно. Терпеть не могу таких типов, иначе пришлось бы менять профессию.
   — Но Лейк в глубине души вовсе не плох.
   — Наверное, мы по-разному смотрим на вещи, мисс…
   — Как знать?
   Оба замолчали, не зная, что еще сказать, как вдруг Мортлок заметил около оркестра знакомую фигуру.
   — Постойте! Да неужели это Перри Сэдлер, вон там?
   — Да, он присматривает за порядком в зале.
   — Надо думать, у Перри это неплохо получается — он ведь сам долго сидел под надзором. Но коли Сэдлер тут, то, вероятно, и Джордж Фиппс где-нибудь неподалеку?
   Барбара потупилась.
   — Он служит у Мелвина шофером, — ответила она.
   Полицейский засмеялся:
   — Короче, вся банда в сборе. И все дружно перевоспитались? Трудно поверить.
   Насмешка задела Барбару:
   — Трудно — не трудно, но это так.
   — Ну, вы-то уж, очевидно, поверили, раз собираетесь стать миссис Дэвис.
   — Помимо того, что касается службы, вы, по-моему, плохо разбираетесь в жизни, инспектор. Я хочу сказать, вас мало что интересует. А мы с Мелвином слишком долго шли по скользкой дорожке, главным образом Мелвин. Так стоит ли удивляться, если мы поддерживаем друг, друга, стараясь изменить жизнь?
   — Вообще-то, покаяние начинают с того, что освобождаются от нечестно нажитого. А Мелвин, судя по всему купается в уюте и роскоши.
   Она резко поднялась.
   — Зачем вы пришли, инспектор?
   — Малость поболтать с Мелвином Дэвисом.
   — Это непросто.
   — Ну, для него же лучше постараться найти время.
   — Почему?
   — Да потому, мисс Коукбэн, что Дэвису не стоит принимать меня за идиота, и, когда я хочу с ним поговорить, пусть поторапливается.
   Она повернулась и, ничего не ответив, ушла. Довольный, Крис вытянул ноги под столиком. Здорово он разворошил осиное гнездо! Они не сомневались в собственной безнаказанности, а теперь задергаются, не понимая, что бы все это значило. Знал бы Ричард, спящий рядом с Джанет, что затеял его подчиненный, живо вскочил бы!
   Певичка надтреснутым голосом тянула песенку о горькой любви к моряку, который то отчаливает, то причаливает, то снова отчаливает. Крис спросил себя, что почувствовала бы Джойс, приведи ее кто-нибудь в подобное место. Наверняка вся эта вульгарная роскошь, бесстыдно выставляемая напоказ и столь далекая от ее школы в Уотфорде, глубоко шокировала бы молодую женщину. Инспектор мысленно сравнил Джойс с Барбарой — безусловно в пользу первой. Криса всегда удивляло, что люди получают удовольствие, убивая время в заведениях такого рода. Да женись он на Джойс, думал Мортлок, для него самой большой радостью стали бы долгие дни и часы рядом с женой в маленьком уютном домике.
   Девицу, плачущую по моряку, сменил певец-негр, а потом какой-то лысый тип рассказывал скабрезные анекдоты, смешившие всех, кроме Мортлока. Полицейскому так претило это нагло заявившее о себе бесстыдство, что он мысленно клеймил как сообщника преступления каждого, кто смеялся. Около полуночи Лейк подошел к Крису, сказал, что мистер Дэвис вернулся и, узнав о присутствии инспектора, согласился принять его в своем кабинете. В слово «согласился» валлиец вложил все презрение, на какое только был способен. Мортлок принял вызов.
   — Твой хозяин, мой мальчик, не волен соглашаться или не соглашаться. Я хочу его видеть, и точка.
   — Он у себя.
   — Может, и не надолго. Ну-ка, живо, показывай дорогу!
 
 
   Кабинет Мелвина Дэвиса походил на все кабинеты деловых людей города: элегантный, обставленный дорогой мебелью, глубокими креслами, с вазой цветов на камине. Дэвис встретил Мортлока, разыгрывая радушие:
   — Вот уж не ждал! И подумать не мог, что вы так быстро откликнетесь на мое приглашение! Простите, не сразу вас принял — только что вернулся из поездки в провинцию.
   — Из Харрогита?
   Мелвин побледнел.
   — Почему вы мне говорите о Харрогите?
   — А почему бы и нет?
   Тон Дэвиса изменился.
   — Лейк сказал мне, как вы с ним обошлись. Барбара тоже — вы ведь разговаривали с ней не слишком любезно. Так зачем вы пришли ко мне, инспектор?
   — Повидаться.
   — Я перед вами. Что дальше?
   — Вы знакомы с миссис Гендерсон?
   — Какой еще Гендерсон?
   — Она живет в Уотфорде.
   — В Уотфорде? Никогда там не бывал, разве что проездом.
   — Вам не нравится это место?
   — Не особенно.
   — И с каких же пор?
   — Не понял.
   — Поясняю: вам не нравится Уотфорд, с тех пор как вы убили там Ларри Гендерсона.
   Мелвин разинул рот, и его сигара покатилась на пол. Инспектору пришлось признать про себя, что разыграл удивление Дэвис превосходно, однако он счел своим долгом подчеркнуть, как мало значения придает всяким дешевым трюкам:
   — Осторожнее, Дэвис… поднимите сигару, ваш прекрасный ковер загорится.
   Но Дэвису было наплевать и на сигару, и на ковер, и на все на свете. Опершись обеими руками на стол, он медленно поднялся и пробормотал:
   — Я что-то не врубился. Ну-ка, повторите!
   — Я спросил вас: вам не нравится Уотфорд, с тех пор как вы организовали там убийство Ларри Гендерсона?
   Хозяин «Роуг'с мач» глубоко вздохнул.
   — Понятно, — глухо заметил он. — Вы обвиняете меня в убийстве какого-то типа, о котором я слыхом не слыхивал?
   — Именно.
   — Если хотите знать мое мнение, инспектор, так вы — последний негодяй. Убирайтесь отсюда немедленно, иначе получите по заслугам.
   — Это было бы признанием…
   — Да в чем?
   — Ну как же, в совершенном преступлении.
   Мелвин сжал кулаки, зажмурился и пробормотал: «Я как будто не пил сегодня больше обычного», — но, не выдержав, все же взорвался:
   — Что за чепуха! Один из нас спятил, что ли? И какого типа я, по-вашему, пришил?
   — Свидетеля.
   — Свидетеля чего?
   — Того, что вы задавили на улице женщину с ребенком и смылись.
   Человек искушенный, Крис не мог не воздать должное необычайной ловкости, с какой Мелвин изображал порядочного человека, возмущенного ложными обвинениями. Последний смотрел на полицейского с не меньшим любопытством, чем, скажем, палеонтолог, встретивший на Пикадилли динозавра.
   — Короче говоря, по-вашему, я своего рода Гитлер и развлекаюсь тем, что уничтожаю соотечественников? А мои охотничьи угодья — Харрогит и Уотфорд? Либо вы насмехаетесь надо мной (хотя и не похожи на любителя розыгрышей), либо действительно так думаете. Тогда объяснение одно — вы в доску пьяны! Нет, не в доску — в стельку, вусмерть!
   — Ошибаетесь, Дэвис, я не шутник и не пьяница.
   — Да не можете же вы на трезвую голову нести такую чушь?
   — Знай вы меня получше, Мелвин Дэвис, сразу бы поняли: ваша система защиты — просто ребячество. Я так же упрям, как вы прогнили. А этим немало сказано!
   — Теперь вы меня оскорбляете!
   — Трудно оскорбить такого, как вы!
   Как ни хотел хозяин «Роуг'с мач» избежать скандала, всему есть предел.
   — Я вас вышвырну отсюда, как последнего пьянчужку, приятель.
   — Я не ваш приятель, Дэвис, а полицейский, и решил заставить вас заплатить наконец за все преступления!
   — Опять за свое!
   — Опять, и надолго. — Крис встал. — Вас ждет веревка, Дэвис.
   — Ладно, приятель, ладно. А пока вам не худо бы вздремнуть.
   — Нечего мне приказывать!
   — Я здесь у себя дома, не забывайте об этом.
   — Вы уйдете из него в наручниках!
   — Хорошо, хорошо, но вы явно хватили через край, приятель.
   В ответ доведенный до крайности Мортлок ударил его. Удар получился резким, и на секунду оглушил Мелвина. Инспектор прекрасно понимал — он совершил ошибку, но при всем желании не мог вызвать в душе и тени сожалений. Мортлоку казалось, что таким образом он хотя бы чуть-чуть отомстил не только за Гендерсона, но и за Джойс.
   Вытирая окровавленные губы шелковым платком, Дэвис нажал на кнопку звонка, и Перри Сэдлер со Свэном Лейком тут же возникли в дверях.
   — Вышвырните вон этого пьянчугу, и без церемоний!
   Оба бросились на Криса и огрели его дубинкой. На время инспектор лишился способности сопротивляться. По служебной лестнице его выволокли на задний двор и жестоко избили. Прежде чем выбросить на улицу бесчувственное тело, Лейк сбегал за бутылкой виски и хорошенько обрызгал рубашку Криса, чтобы у полицейских, которые его подберут, не возникало лишних вопросов.
   Прием сработал, и первое замечание «бобби», наткнувшегося на Криса среди мусорных ящиков, доставило бы удовольствие Дэвису и его сообщникам:
   — Похоже, в хлам накачался, а, Джек?
   — Пусть протрезвеет в отделении.
   Нагнувшись, они увидели, на что похоже лицо Криса. Джек присвистнул:
   — Наверное, повздорил с приятелями, кому платить за выпивку.
   — Ну что, забираем?
   — Да, но лучше в больницу.
   В приемном покое установили, что имеют дело с офицером Скотленд-Ярда, и срочно отправили его в полицейский госпиталь.
 
 
   Еще ни разу на памяти сотрудников Скотленд-Ярда всегда корректный суперинтендант Болтон не ругался так свирепо, как в тот день, когда прочел рапорт о Кристофере Мортлоке, обнаруженном в Сохо без сознания. Он немедленно отдал приказ во что бы то ни стало найти и привести к нему Дэвиса и позвонил в госпиталь узнать о состоянии инспектора. Там ему сказали, что Мортлока выпишут вечером. Успокоившись на этот счет, Ричард перезвонил жене.
   — Джанет, Крис опять выкинул фортель.
   — Не может быть!
   — Очень даже может, — он торопливо рассказал ей все, что знал. — По-моему, Мортлок сам сунулся к Дэвису. Когда Мелвина привезут, я постараюсь найти причину для ареста — и ему, и Крису будет спокойнее.
   — Значит, миссис Гендерсон не сумела…
   — Выходит, так…
   Не успел суперинтендант повесить трубку, как в кабинет вошел Дэвис в пальто, накинутом поверх пижамы.
   — Простите за мой наряд, шеф, но ваш посланец не дал мне времени одеться.
   — Садитесь. Предупреждаю, Дэвис, я ищу повод вас арестовать, поэтому внимательнее следите за каждым словом.
   — Да что вы все на меня набросились?
   — Вы имеете в виду инспектора Мортлока?
   — Именно. Он устроил у меня скандал сегодня ночью, грозил виселицей и напоследок ударил. Поглядите на мой рот!
   — Он ударил вас первым?
   — Честное слово, шеф…
   — Дэвис, давайте серьезно. Расскажите мне, что произошло.
   И Мелвин рассказал. Сначала о том, как полицейский вел себя с официантами, потом о встрече в кабинете, когда Мортлок обвинил его сначала в убийстве некоего Гендерсона из Уотфорда, а потом и матери с ребенком в Харрогите.
   — По правде говоря, шеф, я решил, что парень пьян. От него разило виски.
   — Хватит, Дэвис, номер с виски мне известен.
   — Так или этак, но я заявил, что, по-моему, он явно перебрал, да и как иначе? Разве нормально явиться в дом к человеку и сказать, что собираетесь его повесить?!
   — А Мортлок что ответил?
   — Да вы взгляните на мой рот, шеф! Сукин сын! Я думал, он мне все зубы вышиб! Позвал Лейка и Сэдлера, и те его выставили.
   — И как следует помяли при этом.
   — Что вы, шеф! Только успокоили. Ребята по-тихому убрали его из бара, а дальше им было плевать.
   — Так почему же инспектора нашли около вашего заведения в таком состоянии, что пришлось срочно везти в больницу?
   — Чего не знаю, того не знаю. Но он так озверел, что мог полезть к кому угодно. Вот и получил по заслугам.
   — И вы готовы присягнуть, будто не имеете к этому отношения?
   — Совершенно точно, шеф.
   — Не слишком ли вы уверены в себе, Дэвис?
   — Так уверен, что подам жалобу на инспектора Мортлока за превышение полномочий.
   — Это ваше право, но не советую.
   — Не могу ж я допустить, чтобы он вваливался ко мне и устраивал погромы?
   — Мортлок больше к вам не придет.
   — Обещаете, шеф?
   — В той мере, в какой инспектор мне подчиняется.
   — Тогда я не стану подавать никаких жалоб. Но только ради вас, шеф.
   — Не рассчитывайте таким образом добиться снисхождения, Дэвис. Мы эту историю раскопаем, и не дай вам Бог оказаться в нее замешанным.
 
 
   Мортлок не сомневался: его похождения не могли не возыметь каких-либо последствий, и, проходя в ворота Скотленд-Ярда, надеялся, что Болтон уже ушел. В коридорах коллеги вежливо справлялись о его здоровье, но участия в их голосах не слышалось. После нескольких таких встреч ощущение неловкости сменилось у Криса едва сдерживаемой злобой. Поэтому, когда суперинтендант вызвал его к себе, Мортлок отправился туда, вовсе не чувствуя себя виноватым.
   — Как ваше здоровье, Мортлок?
   — Спасибо, все в порядке, сэр.
   — Садитесь. Послушайте, Мортлок, зная ваше служебное рвение, я подумал, что вы явитесь сюда прямо из больницы, и задержался в надежде узнать, как было дело.
   — Слушаюсь, сэр.
   Крис изложил события, происшедшие у Дэвиса и закончившиеся ударом по голове.
   — Едва узнав о несчастном случае с вами, я послал за Дэвисом, и он рассказал мне примерно то же. Естественно, Дэвис отрицает факт избиения и настаивает, что вы, должно быть, с кем-то подрались на улице, учитывая степень вашего озлобления.
   — Он врет.
   — Конечно, врет. Но вы можете это доказать?
   — Нет.
   — К тому же он хотел подать на вас жалобу.
   — Чего-чего, а наглости у Дэвиса хватает.
   — Вы прекрасно знаете, Мортлок, что у него есть такое право, и жалобу обязаны принять и рассмотреть. Вам не поручали идти к Дэвису.
   — Я знаю.
   — В таком случае мне хотелось бы услышать от вас извинения.
   — Нет.
   — Мортлок, не злоупотребляйте моей добротой.
   — Я не прошу ни о каком снисхождении, сэр.
   Немного помолчав, Болтон сдавленным голосом спросил:
   — Что с вами, Мортлок?
   — Просто я прозрел, сэр.
   — То есть?
   — Несколько лет честно прослужив правосудию, я понял, что такового не существует. Все тонет в море инструкций, правил, указаний, которые позволяют умному и ловкому преступнику безнаказанно насмехаться над законом. Причем с благословения или по меньшей мере при бессовестном попустительстве многих из тех, на кого общество возложило именно защиту правосудия.
   — Вы с ума сошли, инспектор!
   — Нет, у меня всего-навсего открылись глаза, сэр!
   — И вы уверовали, будто способны лучше защищать закон, чем вся полиция Соединенного Королевства?
   — Да.
   — А что вам дает основания так считать?
   — То, что я — честный человек, и Дэвису с компанией нечего надеяться подкупить меня.
   — Черт возьми, Мортлок, на что вы намекаете?
   — Я ни на что не намекаю, сэр, а утверждаю, что Дэвис и ему подобные не достигли бы столь блестящих и скандальных успехов, оскорбительных для чести общества, если бы не пользовались поддержкой полиции.
   — В таком случае чего же вы ждете? Подавайте в отставку!
   — Предпочту, чтобы меня уволили.
   — Хотите сыграть роль мученика?
   — Только послужить примером.
   Они помолчали.
   — С сегодняшнего дня, Мортлок, вы мне больше не друг. Я не могу дружить с человеком, способным облить грязью всю администрацию Скотленд-Ярда, а следовательно, и меня самого. Я испробовал все способы направить вас на путь истинный, но, как показывают ваши ночные похождения, потерпел неудачу. А теперь я категорически запрещаю вам вмешиваться в дело Мелвина Дэвиса, в чем бы это вмешательство ни выражалось и какой бы предлог вы ни использовали. Если же вы проигнорируете и этот приказ, я сам потребую вашего немедленного увольнения. Прощайте.
   — Прощайте, сэр. И благодарю за подтверждение моей правоты.
   — Полагаю, это очередная дерзость, но предпочитаю пропустить ее мимо ушей.
   Покидая Ярд, суперинтендант выпил двойную порцию виски. На душе у него скребли кошки.
 
 
   В день свадьбы Джанет Болтон поклялась себе восхищаться мужем при любых обстоятельствах. Тем не менее она не разделяла почти религиозного преклонения Ричарда перед администрацией Ее Величества. Джанет отказывалась верить в приоритет высших государственных интересов. Болтон обычно не посвящал жену в служебные заботы, опасаясь, как бы она не предложила ему решение, больше отвечающее здравому смыслу, нежели служебным инструкциям. Джанет не могла уразуметь, почему работник полиции не имеет права толковать законы, а должен лишь соблюдать их и обязывать к тому других. Для нее полицейский — такой же человек, как прочие, и не может не понимать их. Миссис Болтон вовсе не считала, что в печальном конфликте между Ричардом и Крисом вина целиком лежит на инспекторе. Во-первых, она думала, будто хорошо знает Криса, во-вторых, строгость мужа в вопросах дисциплины тоже не была для нее тайной, и, наконец, любовь Мортлока к Джойс, женщине с большими грустными глазами, трогала чувствительное сердце миссис Болтон.
   Ссора с подчиненным настолько взволновала Ричарда, что он не стал дожидаться расспросов жены, а рассказал ей о невероятной выходке Мортлока, прежде исполнявшего приказы и чтившего субординацию. Болтон поклялся и пальцем не шевельнуть, чтобы спасти Криса, если тот еще раз позволит себе нечто подобное. Пусть даже ему, суперинтенданту, это решение причинит немалую боль.
   — Мортлок просто спятил. Другого объяснения не вижу. Черт возьми, можно влюбиться и при этом сохранить мозги! Джойс Гендерсон, если она и впрямь достойна привязанности Криса, не должна толкать его на идиотские подвиги, иначе он станет всеобщим посмешищем! — под конец буркнул Ричард.
   — Она обещала мне сделать все, чтобы успокоить его.
   — Ну так у вашей Джойс ничего не вышло! Во всяком случае, я не желаю больше слышать об этом дураке! Хочет поломать свою карьеру и жизнь — пожалуйста, в конце концов, это его личное дело.
   — Дик, ты все знаешь лучше меня… Но нашел ли ты правильный подход к Крису?
   — Что значит «правильный подход»? Я отдал приказ, он должен его исполнять, и точка.
   — У Криса слишком цельная натура. Вспомни, ты сам сказал однажды: «Можно позавидовать той, кого он полюбит… и жаль того, кого он возненавидит!»
   — Ну и что?
   — Я думаю, с такой сложной личностью… нельзя обращаться, как со всеми.
   — Почему ты думаешь, будто я обращался с ним, как со всеми? Я и не подозревал, что у меня столько терпения! А Мортлок в благодарность нарушил мой приказ, скомпрометировал Скотленд-Ярд, да еще позволил себе разговаривать со мной в недопустимом тоне! Инспектор стал просто маньяком, рабом навязчивой идеи отправить Дэвиса на виселицу!
   — Возможно, тот ничего другого не заслуживает.
   — Так это ж надо доказать! Послушай, Джанет, разве можно правосудие начинать с угрозы смертной казнью? И кому? Всего-навсего подозреваемому! Прошу тебя, оставим в покое Мортлока и постараемся забыть, что когда-то он был нашим другом.
   Но Джанет не могла так легко распрощаться со старой дружбой. Кроме того, практичный, чисто женский разум, не привыкший анализировать тонкости юриспруденции, всегда поддерживал Мортлоков против Дэвисов.
   Ричард Болтон не понимал поведения Криса Мортлока, но и последний в равной мере не мог понять суперинтенданта. Как ни странно, инспектор куда больше сердился на собственного шефа, нежели на Дэвиса, несмотря на побои. То, что случилось в баре, он воспринимал лишь как один из эпизодов борьбы, которая окончится для убийцы Ларри Гендерсона веревкой. Но мысль о продажности начальника, подкупленного гангстером (а это теперь уже не вызывало сомнений), доводила Криса до исступления. Конечно, Ричард попытается любым способом помешать расследованию, но Крис решил бороться до конца. Жутковатый вид физиономии, где ссадины чередовались с пятнами йода, удерживал Мортлока от встречи с Джойс, хотя ему не терпелось рассказать ей о схватке с Дэвисом и о ее печальном финале. Пытаясь справиться с нетерпением, Крис долгие часы составлял у себя в кабинете планы, как вынудить Дэвиса к признаю.
   Около половины седьмого раздался звонок. Уотфордская полиция сообщила, что на миссис Гендерсон совершено нападение. Мортлок, никого не предупредив, бросился в Уотфорд. У постели Джойс он застал врача, который только что ввел ей снотворное. Он успокоил Криса, объяснив, что миссис Гендерсон нуждается только в покое и все скоро пройдет, возможно, останутся лишь незначительные следы на шее. Мортлок подошел к сержанту Бредли.
   — Очень похоже, инспектор, что действовал тот же тип в очках и с рыжими усами. Видели, как он торопливо выходил из дома. Это насторожило миссис Миллер, подругу миссис Гендерсон. Она-то и нашла дверь незапертой, а миссис Гендерсон на полу.
   — Какие-нибудь улики есть?
   — Нет, ничего.
   — Ладно, оставайтесь с миссис Гендерсон. Скажите ей, что я навещу ее завтра утром около одиннадцати.
   Уходя, Мортлок заметил в прихожей, где преступник пытался убить Джойс, как у самой двери что-то блеснуло. Он подобрал металлическую пуговицу с изображением лисицы сунул ее в карман.
   В Скотленд-Ярде инспектор доложил о нападении суперинтенданту. Тот с нескрываемым изумлением посмотрел на Мортлока.
   — В котором часу это случилось?
   — Около шести.
   — Ну и ну! Кстати, почему сержант Бредли позвонил именно вам?
   — Извините, я его не просил. И вообще в тот момент меня больше волновало совсем другое.
   — Мортлок, повторяю, вам запрещено заниматься этим делом. За него отвечаю теперь я один!
   — Разумеется.
   — Что означает ваше «разумеется»?
   — Ничего. Просто размышления вслух.
   — Так держите свои мысли при себе.
   Ричард вызвал коммутатор. Он хотел знать, почему позвонили именно Крису. Телефонистка ответила, что пыталась с ним связаться, но не застала на месте, поэтому сержант Бредли и обратился к инспектору Мортлоку.