Между тем дождь не стихал, и Морган, видя, что его люди уже ворчат и поговаривают о возвращении на корабль, послал к испанцам каноэ под белым флагом с требованием сдать остров; и в случае отказа Морган грозил истребить всех защитников. После полудня каноэ вернулось с ответом губернатора; губернатор писал, что желает обсудить предложение Моргана со своими офицерами и просит два часа на размышление; он добавил, что об окончательном решении поставит Моргана в известность. Наконец от испанцев пришло каноэ под белым флагом, на нем находилось два человека, которым было поручено подписать капитуляцию. Но перед тем как сойти на берег, испанцы — комендант и знаменосец — потребовали, чтобы в качестве заложников пираты дали им двух своих капитанов. Оба испанца, представ перед Морганом, заявили, что готовы передать остров неприятелю, поскольку у них нет сил, чтобы отстоять его; однако они обратились к нему с просьбой такого рода: пусть, если на то будет его воля, он спасет честь губернатора и офицеров и с этой целью прибегает к следующей уловке. Пираты должны ночью взойти на мост, соединяющий малый остров с большим, и захватить форт Сан-Херонимо. Одновременно они должны подвести все свои корабли к крепости Санта-Тереса, захватить ее и приготовить каноэ, чтобы высадить отряд у батареи Санта-Матео. Поступая так, пираты перехватят губернатора на пути из форта Сан-Херонимо в крепость и захватят его в плен. В этом случае губернатор сдаст крепость, то есть впустит в нее англичан, сделав вид, будто это его собственные войска. С обеих сторон пусть откроют яростную пальбу, но без ядер, вхолостую, так, чтобы никому не причинить никакого вреда. Кроме того, испанцы попросили Моргана высадить их на побережье материка в любом месте, где угодно будет Моргану, дабы они могли добраться до своих. Морган согласился на это при одном условии, чтобы никто из его людей не пострадал при этой операции. Если, сказал он, такое случится, испанцам пощады не будет. Посланцы поклялись, что выполнят все, как было условлено, простились с Морганом и отправились к своему губернатору.
Морган немедленно отдал приказ по кораблям войти в гавань, как договорились с губернатором. Одновременно он распорядился к вечеру подготовиться к занятию форта Сан-Херонимо, что также предусматривалось соглашением. Вечером в соответствии с уговором начался штурм всех укреплений маленького острова, но, несмотря на то что условились стрелять только вхолостую, Морган приказал своим людям зарядить ружья как можно тщательнее, но стрелять в испанцев только в том случае, если будет замечено, что они ведут огонь ядрами и пулями. Этот якобы бой начался: с обеих сторон весело палили из тяжелых пушек и перестреливались из маленьких, не причиняя при этом друг другу никакого вреда. Наконец глубокой ночью пираты достигли маленького острова, захватили все форты, согнали испанцев в церковь и приказали губернатору собрать всех своих людей. Они боялись, что кто-нибудь из них ночью может напасть на стражу возле церкви. Но поскольку ничего не произошло и соглашение с испанцами было подписано, началось истребление кур, свиней, телят и овец; варили и жарили всю ночь; когда нужны были дрова, валили постройки. Пищу варили всем скопом, и, когда насытились, остатки снесли в церковь женщинам — мужчинам же не дали ничего.
На следующий день пираты пересчитали жителей острова. На нем оказалось всего четыреста пятьдесят человек: сто девяносто солдат гарнизона, сорок женатых поселенцев, сорок три ребенка, тридцать один раб Его Величества с восьмью детьми, восемь ссыльных, тридцать девять рабов-негров, принадлежащих частным лицам с двадцатью двумя детьми, собственность различных приватных особ и просто двадцать семь негров с двенадцатью детьми. Всех испанцев разоружили. Мужчинам приказали отправиться на плантации заготавливать провиант, а женщин заперли в церкви. После этого пираты обошли все форты — а их было десять, и все они были превосходно укреплены.
Форт Сан-Херонимо, расположенный на горе, был вооружен восьмью пушками, стрелявшими двенадцати-, восьми— и шестифунтовыми ядрами. Кроме того, там были мушкеты, порох, свинец, фитили и боевой припас.
Вторая батарея называлась Платформа-де-Сан-Матео. Третья, и самая важная, носила имя Св. Тересы Кастильской, на ней было двенадцать пушек, стрелявших двенадцати-, восьми— и шестифунтовыми ядрами, мушкеты, связанные по десятку, и девяносто обычных мушкетов, а также гранаты, порох, фитили и разный боевой припас. Крепость была построена из камня на известковом растворе. Стены ее поражали необычайной толщиной, вокруг крепости был ров хотя и без воды, но весьма внушительный — глубина его достигала двадцати футов. Войти в крепость можно было только по мосту. В самом центре крепости был холм, обнесенный со всех сторон кирпичными стенами. На нем было четыре пушки, которые могли вести огонь и по гавани, и по острову. Со стороны гавани крепость была совершенно неприступна: гора обрывалась вниз, а течение под берегом было очень сильное. Со стороны суши взять крепость силой было тоже непросто — к ней вела дорога не шире трех-четырех шагов, сжатая с обеих ее сторон скалистыми крутыми обрывами.
Четвертая батарея называлась Платформой-де-Сан-Аугустин. На ней было три пушки, стрелявшие восьми— и шестифунтовыми ядрами.
Пятая батарея называлась Платформой-де-ля-Консепсьон. На ней было две пушки, стрелявшие восьмифунтовыми ядрами.
Шестая батарея называлась Платформой-де-Нуэстра-сеньора-де-Гваделупе. На ней было две пушки, стрелявшие двенадцатифунтовыми ядрами.
Седьмая батарея называлась Платформой-де-Сан-Сальвадор. На ней было две пушки, стрелявшие восьмифунтовыми ядрами.
Восьмая батарея называлась Платформой-де-лос-Артильерос. На ней было две пушки, стрелявшие шестифунтовыми ядрами.
Девятая батарея называлась Платформой Санта-Крус. На ней было три пушки, стрелявшие восьми— и шестифунтовыми ядрами.
Десятая батарея называлась Эль-Фуэрте-де-Сан-Хосе. На ней было шесть пушек, стрелявших двенадцати— и восьмифунтовыми ядрами. Кроме того, там были два десятка связанных мушкетов, двадцать обычных мушкетов, запасы пороха, свинца, фитилей и прочего боевого припаса.
На острове имелся также специальный арсенал, и в нем хранилось более трех тысяч фунтов пороха, а также различные боевые припасы. Все это снаряжение было доставлено на пиратские корабли, батареи разоружены, орудия заклепаны, а лафеты сожжены. Не разоружены были лишь крепость Санта-Тереса и форт Сан-Херонимо. Там пираты выставили стражу.
Когда Морган все уладил, он приказал узнать у пленных, нет ли среди них разбойников, которые знали бы окрестности Панамы или Пуэрто-Бельо. На призыв пиратов отозвались трое, они утверждали, что хорошо знают эти места. Морган обласкал их и стал затем допытываться, не смогли ли бы они провести его войска к Панаме и вообще хотят ли они быть его проводниками; при этом он обещал их выпустить на волю и взять с собой на Ямайку, наделив такой же добычей, как и всех остальных пиратов. Когда пленники уяснили, чего от них, собственно, хотят, они с радостью согласились служить Моргану. Один из них был метисом, и он вызвался добровольно сопровождать пиратов, ибо желал отомстить за все те утеснения, которым подвергался у испанцев, а в жизни ему и впрямь не повезло, и, пылая злобой, он убивал, насильничал и воровал. Этот злодей уговорил двух своих товарищей служить пиратам. А эти двое были индейцами, знавшими испанские обычаи, и им ведомы были все местные дороги. Метис угрожал им смертью, если они не пойдут служить пиратам. Моргану он сказал, что те двое дорогу знают отлично, но их нужно нещадно бить, если они позволят себе ослушаться тех, кто им приказывает.
Морган хотел, посоветовавшись с командирами, послать вперед четыре корабля и барку, чтобы завладеть крепостью на реке Чагре. Так нужно было поступить, чтобы у испанцев не возникло никаких подозрений, а они у них появились бы, если бы к берегам материка двинулся весь флот Моргана, и они догадались бы, что готовится нападение на Панаму. Согласно принятому решению, со всей флотилии собрали четыреста человек. Они и должны были пойти на четырех кораблях и захватить форт Чагре.
Теперь мы на время покинем Моргана с его войском, оставшимся на этом острове, и последуем за четырьмя кораблями, чтобы поглядеть, как же им удалось захватить крепость Чагре.
Глава четвертая. Повествование о том, как четыреста пиратов Моргана захватили крепость Сан-Лоренсо-де-Чагре
Глава пятая. Морган идет на Панаму из крепости Рио-де-Чагре с отрядом в тысяча двести человек
Морган немедленно отдал приказ по кораблям войти в гавань, как договорились с губернатором. Одновременно он распорядился к вечеру подготовиться к занятию форта Сан-Херонимо, что также предусматривалось соглашением. Вечером в соответствии с уговором начался штурм всех укреплений маленького острова, но, несмотря на то что условились стрелять только вхолостую, Морган приказал своим людям зарядить ружья как можно тщательнее, но стрелять в испанцев только в том случае, если будет замечено, что они ведут огонь ядрами и пулями. Этот якобы бой начался: с обеих сторон весело палили из тяжелых пушек и перестреливались из маленьких, не причиняя при этом друг другу никакого вреда. Наконец глубокой ночью пираты достигли маленького острова, захватили все форты, согнали испанцев в церковь и приказали губернатору собрать всех своих людей. Они боялись, что кто-нибудь из них ночью может напасть на стражу возле церкви. Но поскольку ничего не произошло и соглашение с испанцами было подписано, началось истребление кур, свиней, телят и овец; варили и жарили всю ночь; когда нужны были дрова, валили постройки. Пищу варили всем скопом, и, когда насытились, остатки снесли в церковь женщинам — мужчинам же не дали ничего.
На следующий день пираты пересчитали жителей острова. На нем оказалось всего четыреста пятьдесят человек: сто девяносто солдат гарнизона, сорок женатых поселенцев, сорок три ребенка, тридцать один раб Его Величества с восьмью детьми, восемь ссыльных, тридцать девять рабов-негров, принадлежащих частным лицам с двадцатью двумя детьми, собственность различных приватных особ и просто двадцать семь негров с двенадцатью детьми. Всех испанцев разоружили. Мужчинам приказали отправиться на плантации заготавливать провиант, а женщин заперли в церкви. После этого пираты обошли все форты — а их было десять, и все они были превосходно укреплены.
Форт Сан-Херонимо, расположенный на горе, был вооружен восьмью пушками, стрелявшими двенадцати-, восьми— и шестифунтовыми ядрами. Кроме того, там были мушкеты, порох, свинец, фитили и боевой припас.
Вторая батарея называлась Платформа-де-Сан-Матео. Третья, и самая важная, носила имя Св. Тересы Кастильской, на ней было двенадцать пушек, стрелявших двенадцати-, восьми— и шестифунтовыми ядрами, мушкеты, связанные по десятку, и девяносто обычных мушкетов, а также гранаты, порох, фитили и разный боевой припас. Крепость была построена из камня на известковом растворе. Стены ее поражали необычайной толщиной, вокруг крепости был ров хотя и без воды, но весьма внушительный — глубина его достигала двадцати футов. Войти в крепость можно было только по мосту. В самом центре крепости был холм, обнесенный со всех сторон кирпичными стенами. На нем было четыре пушки, которые могли вести огонь и по гавани, и по острову. Со стороны гавани крепость была совершенно неприступна: гора обрывалась вниз, а течение под берегом было очень сильное. Со стороны суши взять крепость силой было тоже непросто — к ней вела дорога не шире трех-четырех шагов, сжатая с обеих ее сторон скалистыми крутыми обрывами.
Четвертая батарея называлась Платформой-де-Сан-Аугустин. На ней было три пушки, стрелявшие восьми— и шестифунтовыми ядрами.
Пятая батарея называлась Платформой-де-ля-Консепсьон. На ней было две пушки, стрелявшие восьмифунтовыми ядрами.
Шестая батарея называлась Платформой-де-Нуэстра-сеньора-де-Гваделупе. На ней было две пушки, стрелявшие двенадцатифунтовыми ядрами.
Седьмая батарея называлась Платформой-де-Сан-Сальвадор. На ней было две пушки, стрелявшие восьмифунтовыми ядрами.
Восьмая батарея называлась Платформой-де-лос-Артильерос. На ней было две пушки, стрелявшие шестифунтовыми ядрами.
Девятая батарея называлась Платформой Санта-Крус. На ней было три пушки, стрелявшие восьми— и шестифунтовыми ядрами.
Десятая батарея называлась Эль-Фуэрте-де-Сан-Хосе. На ней было шесть пушек, стрелявших двенадцати— и восьмифунтовыми ядрами. Кроме того, там были два десятка связанных мушкетов, двадцать обычных мушкетов, запасы пороха, свинца, фитилей и прочего боевого припаса.
На острове имелся также специальный арсенал, и в нем хранилось более трех тысяч фунтов пороха, а также различные боевые припасы. Все это снаряжение было доставлено на пиратские корабли, батареи разоружены, орудия заклепаны, а лафеты сожжены. Не разоружены были лишь крепость Санта-Тереса и форт Сан-Херонимо. Там пираты выставили стражу.
Когда Морган все уладил, он приказал узнать у пленных, нет ли среди них разбойников, которые знали бы окрестности Панамы или Пуэрто-Бельо. На призыв пиратов отозвались трое, они утверждали, что хорошо знают эти места. Морган обласкал их и стал затем допытываться, не смогли ли бы они провести его войска к Панаме и вообще хотят ли они быть его проводниками; при этом он обещал их выпустить на волю и взять с собой на Ямайку, наделив такой же добычей, как и всех остальных пиратов. Когда пленники уяснили, чего от них, собственно, хотят, они с радостью согласились служить Моргану. Один из них был метисом, и он вызвался добровольно сопровождать пиратов, ибо желал отомстить за все те утеснения, которым подвергался у испанцев, а в жизни ему и впрямь не повезло, и, пылая злобой, он убивал, насильничал и воровал. Этот злодей уговорил двух своих товарищей служить пиратам. А эти двое были индейцами, знавшими испанские обычаи, и им ведомы были все местные дороги. Метис угрожал им смертью, если они не пойдут служить пиратам. Моргану он сказал, что те двое дорогу знают отлично, но их нужно нещадно бить, если они позволят себе ослушаться тех, кто им приказывает.
Морган хотел, посоветовавшись с командирами, послать вперед четыре корабля и барку, чтобы завладеть крепостью на реке Чагре. Так нужно было поступить, чтобы у испанцев не возникло никаких подозрений, а они у них появились бы, если бы к берегам материка двинулся весь флот Моргана, и они догадались бы, что готовится нападение на Панаму. Согласно принятому решению, со всей флотилии собрали четыреста человек. Они и должны были пойти на четырех кораблях и захватить форт Чагре.
Теперь мы на время покинем Моргана с его войском, оставшимся на этом острове, и последуем за четырьмя кораблями, чтобы поглядеть, как же им удалось захватить крепость Чагре.
Глава четвертая. Повествование о том, как четыреста пиратов Моргана захватили крепость Сан-Лоренсо-де-Чагре
Командира этих четырех кораблей звали Бродели; он уже не раз ходил на разбой и успел совершить много злодеяний. Покинув остров Санта-Каталина, три дня спустя пираты подошли к крепости Чагре, которая стояла на высокой горе в устье одноименной реки. Крепость со всех сторон была защищена палисадами с земляными насыпями, а гору пересекал глубокий ров глубиной футов в тридцать. По дороге в крепость через него был перекинут узкий мост, по которому мог пройти только один человек; со стороны суши у крепости было четыре бастиона, а с моря — один. С юга гора была очень крута и взобраться на нее было совершенно невозможно, с северной же стороны протекала река. У самой воды на скале стояла башня, и на ней было установлено восемь пушек, которые уничтожили бы каждого, кто появился со стороны реки; немного дальше было еще две батареи по шесть пушек, державших под обстрелом берег. На горе было несколько складов с боевым снаряжением и провиантом. Грузы доставляли сверху по течению реки или с горы. В гору вела лестница, по которой поднимались в крепость. К западу от крепости имелась гавань, где могли найти пристанище корабли с осадкой в три, четыре и даже семь футов. Перед крепостью также была недурная якорная стоянка, глубина воды достигала там восьми футов; в устье реки была скала, едва скрытая водой.
Заметив пиратские корабли, испанцы открыли огонь из тяжелых пушек. Но пираты вошли в меньшую гавань и стали на якорь примерно в миле от стен крепости. На следующий день на рассвете пираты высадились и углубились в лес, чтобы захватить крепость и дать возможность флотилии войти в реку. Прежде чем добраться до крепости, пиратам пришлось побродить немало времени
— шли они с рассвета до двух часов дня; лес оказался труднопроходимым, надо было прорубаться через густые заросли и обходить болота и скалы. У пиратов в отряде были рабы с острова Санта-Каталина, им-то и пришлось прокладывать путь.
Когда пираты подошли к крепости, испанцы встретили их залпом из тяжелых пушек и нанесли пиратам большой урон: ведь у них не было никакого прикрытия. Место, по которому должен был пройти отряд, чтобы захватить крепость, было совсем плоское и голое. Испанцы их видели, сами же оставались невидимыми. Отряд попал в тяжелое положение, пираты не знали, как лучше захватить крепость, которая застряла у них, словно кость в горле. Вернуться назад они тоже не могли, дабы не опозориться перед своими товарищами. Поэтому они решили взять крепость штурмом, пусть бы даже она не стоила этого. Они храбро пошли в атаку с ружьями и гранатами, но испанцы были надежно прикрыты и не несли почти никаких потерь. Они стреляли сверху из пушек и мушкетов и кричали: «Vengan los demas, perros ingleses enemigos de Dios у del Rey; Vosotros no habeis de ir a Panama!» Это означало: «Приведите и остальных, английские собаки, враги бога и короля, вам все равно не пройти в Панаму!»
В конце концов пираты были вынуждены отступить. Вечером они снова подошли к стенам и, бросая гранаты, попытались прорваться за палисады. Однако им снова не повезло. Одному из пиратов пробили стрелой плечо. Кляня все на свете, он вытащил ее, схватил кусочек ситца, который был у него в кармане, обмотал стрелу и сунул ее в огонь. Стрела вспыхнула, он забил ее в ружье и выстрелил в один из крепостных домиков, покрытый пальмовыми листьями. Его товарищи поступили так же. Вскоре они изловчились и подожгли два или три дома. Испанцы были так увлечены обороной, что даже не заметили, как занялась у них над головой крыша; от пожара взорвалась часть порохового запаса, и много испанцев погибло. Пираты, завидя взрыв, стали наступать еще яростнее, но пожар не поколебал испанцев, они стали гасить огонь. Однако воды им не хватало, чтобы остановить пламя, дерево было совсем сухое, дул свежий бриз, и все их труды пропали даром. Как только пираты заметили, что огонь усилился и перешел на другие дома внутри крепости, они догадались, как зажечь ее и снаружи. Сначала они пытались поджечь палисады. Однако дело это оказалось тяжелым, и пираты понесли большие потери. В ров, куда спустились пираты, испанцы бросали горшки с порохом, вставляя в эти бомбы горящие фитили. Много пиратов погибло. Но остальные шли на штурм, несмотря на сопротивление испанцев. К ночи палисады охватил огонь, и пираты ползком пробирались через завесу пламени: иначе действовать они не могли, в противном случае их сразу заметили бы испанцы и мгновенно расстреляли. К утру все палисады сгорели дотла. Земля начала оседать в ров, а вместе с ней стали отваливаться и пушки. Испанцы остались без защиты, но продолжали мужественно отстреливаться. Губернатор крепости отдал жестокий приказ: несмотря ни на что, ни один человек не должен был покидать свой пост. Он велел подкатить к бреши, образовавшейся от пожара, новые пушки и продолжать стрельбу. Однако, когда укрытий не стало, испанцы пали духом. Пираты, ослепленные яростью, уже не могли приметить ни одного защитника крепости — то ли они где-то прятались, то ли уже бежали.
Между тем огонь разрастался. Как только была прорублена большая брешь, пираты сами стали тушить пламя, засыпая его землей. Часть пиратов принялась тушить пожар, часть пустилась преследовать врага. В конце концов большинство испанцев испустило дух — одни сгорели, другие погибли от пуль. Около полудня пираты прорвались через брешь, и, хотя огонь все еще пылал, губернатор с оставшимися двадцатью пятью солдатами сопротивлялся, причем те, кто уже не мог стрелять из ружей, дрались пиками или кидали в пиратов камни. Однако, несмотря ни на что, пиратам удалось проникнуть в крепость и овладеть ею. Оставшихся в живых добили без пощады. Их сбросили в ров, где они переломали себе кости. Губернатор отступил к арсеналу, там стояли еще две пушки. Он решил защищаться до конца и не сдавался, поэтому пиратам пришлось убить его. В крепости осталось еще человек тридцать, десять из них были совершенно невредимы. Они признались, что человек восемь или десять скрылись в сторону Панамы. Вот и все, что осталось от гарнизона в триста четырнадцать человек. Среди уцелевших не было ни одного офицера. Пленники рассказали, что губернатор Панамы три недели назад получил из Картахены известие, что с острова Эспаиьолы отошел английский флот и что пираты намерены разграбить Панаму. Это сообщение, как они сказали, доставил один ирландец, который дезертировал из отряда пиратов на Рио-де-ла-Аче. Он сказал, что пираты захватили Рио-де-ла-Аче, дабы обеспечить припасами команды своих кораблей. После таких новостей президент Панамы приказал отправить в крепость отряд в сто шестьдесят человек и снабдил ее запасами провианта и боевым снаряжением; гарнизон пополнился, и в нем стало триста четырнадцать человек, причем все были отлично вооружены. Пленники сообщили также, что президент устроил засады по течению реки и что такие же засады делаются в саванне. Его войско — две тысячи четыреста белых, шестьсот мулатов и шестьсот индейцев со стадом в две тысячи быков.
Пираты захватили крепость, но сделать это оказалось труднее, чем на острове Санта-Каталине. Они подсчитали убитых — их было больше ста, кроме того, без малого шестьдесят человек было ранено. Пленников заставили перенести трупы испанцев с горы в долину, вырыть там могилы и похоронить их. Раненых испанцев принесли в церковь, где уже были женщины. Когда пленники разделались с трупами, их заставили привести в порядок укрепления, пострадавшие от огня.
После отплытия четырех кораблей Морган не стал задерживаться на острове Санта-Каталине. Они приказал погрузить на суда весь провиант, который у него был, — маис и касаву, рассчитывая пополнить припасы в крепости Чагре. Он решил прибыть туда дня через два после захвата крепости и, не останавливаясь, пойти по реке, не дав испанцам времени собраться с силами. Поэтому он приказал сбросить все крепостные пушки в воду, однако в таком месте, откуда их можно было бы снова извлечь, ибо он надеялся еще вернуться на остров и похозяйничать на нем. Пираты сожгли также все дома, за исключением церкви, которая почти не пострадала. Всех пленных они увели с собой. Затем Морган вместе с флотом отправился к Рио-де-Чагре. Он достиг ее на восьмой день после захвата крепости. Как только Морган увидел над крепостью английский флаг, он тут же вошел в реку. Но его корабль и еще три судна наскочили на утес в самом устье реки. Правда, Морган не потерял ни одного человека. У пиратов не было времени, чтобы перенести грузы на берег, устранить последствия аварии: внезапно налетел северный ветер, разбил суда в щепки и выбросил их на берег.
Когда Морган вошел в крепость и допросил пленных (а они ему вторично сообщили то, что уже рассказали раньше пиратам), он заставил их тут же взяться за работу, укрепить форт и обнести его новыми палисадами. Тем временем в реку, которую испанцы называют Чаттен, вошло еще несколько кораблей; по виду они были похожи на баржи, которые используются вместо паромов; плавают на них, отталкиваясь шестами, как это делают в Голландии на больших баржах; они, однако, используются в этих местах при переходах из Пуэрто-Бельо в Никарагуа. На каждой из них было установлено по две пушки и по четыре баса, кроме того, пираты снарядили еще четыре легких судна, на которых можно было бы плавать по реке на веслах, и спустили все каноэ, которые были на борту кораблей. Четыреста человек оставили в крепости, сто пятьдесят — на кораблях, стоявших на реке. Все остальные пираты — примерно тысяча двести человек — должны были идти в Панаму. Они не взяли с собой никаких припасов, надеясь пополнить их в тех местах, где выше по течению испанцы соорудили засады.
Заметив пиратские корабли, испанцы открыли огонь из тяжелых пушек. Но пираты вошли в меньшую гавань и стали на якорь примерно в миле от стен крепости. На следующий день на рассвете пираты высадились и углубились в лес, чтобы захватить крепость и дать возможность флотилии войти в реку. Прежде чем добраться до крепости, пиратам пришлось побродить немало времени
— шли они с рассвета до двух часов дня; лес оказался труднопроходимым, надо было прорубаться через густые заросли и обходить болота и скалы. У пиратов в отряде были рабы с острова Санта-Каталина, им-то и пришлось прокладывать путь.
Когда пираты подошли к крепости, испанцы встретили их залпом из тяжелых пушек и нанесли пиратам большой урон: ведь у них не было никакого прикрытия. Место, по которому должен был пройти отряд, чтобы захватить крепость, было совсем плоское и голое. Испанцы их видели, сами же оставались невидимыми. Отряд попал в тяжелое положение, пираты не знали, как лучше захватить крепость, которая застряла у них, словно кость в горле. Вернуться назад они тоже не могли, дабы не опозориться перед своими товарищами. Поэтому они решили взять крепость штурмом, пусть бы даже она не стоила этого. Они храбро пошли в атаку с ружьями и гранатами, но испанцы были надежно прикрыты и не несли почти никаких потерь. Они стреляли сверху из пушек и мушкетов и кричали: «Vengan los demas, perros ingleses enemigos de Dios у del Rey; Vosotros no habeis de ir a Panama!» Это означало: «Приведите и остальных, английские собаки, враги бога и короля, вам все равно не пройти в Панаму!»
В конце концов пираты были вынуждены отступить. Вечером они снова подошли к стенам и, бросая гранаты, попытались прорваться за палисады. Однако им снова не повезло. Одному из пиратов пробили стрелой плечо. Кляня все на свете, он вытащил ее, схватил кусочек ситца, который был у него в кармане, обмотал стрелу и сунул ее в огонь. Стрела вспыхнула, он забил ее в ружье и выстрелил в один из крепостных домиков, покрытый пальмовыми листьями. Его товарищи поступили так же. Вскоре они изловчились и подожгли два или три дома. Испанцы были так увлечены обороной, что даже не заметили, как занялась у них над головой крыша; от пожара взорвалась часть порохового запаса, и много испанцев погибло. Пираты, завидя взрыв, стали наступать еще яростнее, но пожар не поколебал испанцев, они стали гасить огонь. Однако воды им не хватало, чтобы остановить пламя, дерево было совсем сухое, дул свежий бриз, и все их труды пропали даром. Как только пираты заметили, что огонь усилился и перешел на другие дома внутри крепости, они догадались, как зажечь ее и снаружи. Сначала они пытались поджечь палисады. Однако дело это оказалось тяжелым, и пираты понесли большие потери. В ров, куда спустились пираты, испанцы бросали горшки с порохом, вставляя в эти бомбы горящие фитили. Много пиратов погибло. Но остальные шли на штурм, несмотря на сопротивление испанцев. К ночи палисады охватил огонь, и пираты ползком пробирались через завесу пламени: иначе действовать они не могли, в противном случае их сразу заметили бы испанцы и мгновенно расстреляли. К утру все палисады сгорели дотла. Земля начала оседать в ров, а вместе с ней стали отваливаться и пушки. Испанцы остались без защиты, но продолжали мужественно отстреливаться. Губернатор крепости отдал жестокий приказ: несмотря ни на что, ни один человек не должен был покидать свой пост. Он велел подкатить к бреши, образовавшейся от пожара, новые пушки и продолжать стрельбу. Однако, когда укрытий не стало, испанцы пали духом. Пираты, ослепленные яростью, уже не могли приметить ни одного защитника крепости — то ли они где-то прятались, то ли уже бежали.
Между тем огонь разрастался. Как только была прорублена большая брешь, пираты сами стали тушить пламя, засыпая его землей. Часть пиратов принялась тушить пожар, часть пустилась преследовать врага. В конце концов большинство испанцев испустило дух — одни сгорели, другие погибли от пуль. Около полудня пираты прорвались через брешь, и, хотя огонь все еще пылал, губернатор с оставшимися двадцатью пятью солдатами сопротивлялся, причем те, кто уже не мог стрелять из ружей, дрались пиками или кидали в пиратов камни. Однако, несмотря ни на что, пиратам удалось проникнуть в крепость и овладеть ею. Оставшихся в живых добили без пощады. Их сбросили в ров, где они переломали себе кости. Губернатор отступил к арсеналу, там стояли еще две пушки. Он решил защищаться до конца и не сдавался, поэтому пиратам пришлось убить его. В крепости осталось еще человек тридцать, десять из них были совершенно невредимы. Они признались, что человек восемь или десять скрылись в сторону Панамы. Вот и все, что осталось от гарнизона в триста четырнадцать человек. Среди уцелевших не было ни одного офицера. Пленники рассказали, что губернатор Панамы три недели назад получил из Картахены известие, что с острова Эспаиьолы отошел английский флот и что пираты намерены разграбить Панаму. Это сообщение, как они сказали, доставил один ирландец, который дезертировал из отряда пиратов на Рио-де-ла-Аче. Он сказал, что пираты захватили Рио-де-ла-Аче, дабы обеспечить припасами команды своих кораблей. После таких новостей президент Панамы приказал отправить в крепость отряд в сто шестьдесят человек и снабдил ее запасами провианта и боевым снаряжением; гарнизон пополнился, и в нем стало триста четырнадцать человек, причем все были отлично вооружены. Пленники сообщили также, что президент устроил засады по течению реки и что такие же засады делаются в саванне. Его войско — две тысячи четыреста белых, шестьсот мулатов и шестьсот индейцев со стадом в две тысячи быков.
Пираты захватили крепость, но сделать это оказалось труднее, чем на острове Санта-Каталине. Они подсчитали убитых — их было больше ста, кроме того, без малого шестьдесят человек было ранено. Пленников заставили перенести трупы испанцев с горы в долину, вырыть там могилы и похоронить их. Раненых испанцев принесли в церковь, где уже были женщины. Когда пленники разделались с трупами, их заставили привести в порядок укрепления, пострадавшие от огня.
После отплытия четырех кораблей Морган не стал задерживаться на острове Санта-Каталине. Они приказал погрузить на суда весь провиант, который у него был, — маис и касаву, рассчитывая пополнить припасы в крепости Чагре. Он решил прибыть туда дня через два после захвата крепости и, не останавливаясь, пойти по реке, не дав испанцам времени собраться с силами. Поэтому он приказал сбросить все крепостные пушки в воду, однако в таком месте, откуда их можно было бы снова извлечь, ибо он надеялся еще вернуться на остров и похозяйничать на нем. Пираты сожгли также все дома, за исключением церкви, которая почти не пострадала. Всех пленных они увели с собой. Затем Морган вместе с флотом отправился к Рио-де-Чагре. Он достиг ее на восьмой день после захвата крепости. Как только Морган увидел над крепостью английский флаг, он тут же вошел в реку. Но его корабль и еще три судна наскочили на утес в самом устье реки. Правда, Морган не потерял ни одного человека. У пиратов не было времени, чтобы перенести грузы на берег, устранить последствия аварии: внезапно налетел северный ветер, разбил суда в щепки и выбросил их на берег.
Когда Морган вошел в крепость и допросил пленных (а они ему вторично сообщили то, что уже рассказали раньше пиратам), он заставил их тут же взяться за работу, укрепить форт и обнести его новыми палисадами. Тем временем в реку, которую испанцы называют Чаттен, вошло еще несколько кораблей; по виду они были похожи на баржи, которые используются вместо паромов; плавают на них, отталкиваясь шестами, как это делают в Голландии на больших баржах; они, однако, используются в этих местах при переходах из Пуэрто-Бельо в Никарагуа. На каждой из них было установлено по две пушки и по четыре баса, кроме того, пираты снарядили еще четыре легких судна, на которых можно было бы плавать по реке на веслах, и спустили все каноэ, которые были на борту кораблей. Четыреста человек оставили в крепости, сто пятьдесят — на кораблях, стоявших на реке. Все остальные пираты — примерно тысяча двести человек — должны были идти в Панаму. Они не взяли с собой никаких припасов, надеясь пополнить их в тех местах, где выше по течению испанцы соорудили засады.
Глава пятая. Морган идет на Панаму из крепости Рио-де-Чагре с отрядом в тысяча двести человек
Морган все тщательно взвесил, основательно усилил крепость и благодаря счастливому случаю обеспечил всех своих людей боевым снаряжением. Затем он вышел в поход на Панаму. Это произошло 18 января 1670 годаnote 86. У Моргана было пять кораблей с пушками и тридцать два каноэ, на всех были полные команды. Опишем этот поход день за днем, начиная с выхода из крепости Чагре и до вступления в город Панаму.
Пираты подняли паруса и гребли по течению. В первый же день они прошли примерно шесть испанских миль и к вечеру достигли места, которое называлось Рио-де-дос-Брадос, где часть отряда сошла на берег, чтобы отоспаться; на плаву об этом нечего было и думать — в такой тесноте сидели на палубах. На берегу были возделанные поля. Пираты надеялись найти какие-нибудь овощи или фрукты, чтобы утолить голод, однако испанцы унесли буквально все и дома оставили совершенно пустыми. Пираты расположились на ночлег, надеясь, что на следующий день им удастся найти, чем набить желудок. На этот раз у них хоть был табак, и они курили вволю.
На следующий день, второй день, пираты вышли на рассвете и к полудню достигли местечка Крус-де-Хуан-Гальего, где должны были оставить свои корабли, потому что река стала очень мелкой — в верховьях ее давно не было дождей. Кроме того, в воде плавало много бревен, которые мешали продвигаться дальше, и приходилось предпринимать большие усилия, чтобы проводить корабли через эти заторы. Проводники сказали нам, что в двух-трех милях выше начинается участок, где удобно идти берегом; решено было часть отряда направить по суше, а часть по воде на каноэ. В этот вечер команды пожелали остаться на кораблях: ведь в случае нападения многочисленного отряда они все равно должны были бы отойти на суда, под защиту корабельных пушек. Когда Морган двинулся дальше, он оставил на кораблях сто шестьдесят человек. Им было запрещено сходить на берег, чтобы никто из них не попал в плен и чтобы никто не узнал численность экипажей.
На следующий день, это уже был третий по счету, ранним утром несколько пиратов вышли в сопровождении проводника, чтобы поглядеть, можно ли высадиться на берег. Пираты, естественно, опасались, что враги могут устроить засаду: ведь леса на побережье были очень густые; кроме того, вокруг тянулись болота, и это еще больше осложняло все дело. Морган счел необходимым высадить часть отряда на каноэ в местечке Седро-Буэно; вечером каноэ вернулись и забрали еще одну партию. Пираты рвались в бой, чтобы раздобыть чего-либо съестного — уж больно они страдали от голода.
На четвертый день большинство пиратов уже шло по суше, их вел провожатый; часть отправилась на каноэ с другими проводниками. Они плыли на двух каноэ впереди флотилии на расстоянии примерно трех мушкетных выстрелов и должны были первыми обнаружить засады испанцев. Но у испанцев были лазутчики, которые обогнали пиратов и сообщили обо всем, что видели; они предупредили испанцев о приближении пиратов за полдня до того, как те появились. К обеду отряд добрался до селения Торна Кабальос. Там их уже поджидали ушедшие вперед каноэ, которые обнаружили испанскую засаду. Пираты тотчас же приготовились к бою, да с таким воодушевлением и радостью, будто шли на свадьбу, надеясь разживиться пищей и питьем. Они теснили друг друга, каждый стремился вырваться вперед; однако, захватив укрепление, они убедились, что птицы покинули гнездо; нашли они здесь лишь полтораста кожаных мешков из-под хлеба и мяса, в них лишь несколько краюшек хлеба, а этого было явно недостаточно, чтобы накормить такую ораву. Хижины, построенные испанцами, были снесены. Поскольку ничего больше не было, пираты съели кожаные мешки, да с таким аппетитом, словно это было мясо. Каждый готовил их по своему вкусу, некоторые даже дрались из-за них; те, кто успел захватить мешки, были рады, что им достался лакомый кусочек. Вероятно, в этой засаде было не меньше пятисот испанцев. Передохнув и немного утолив голод кожей, пираты снова отправились в путь.
К вечеру они достигли поста Торна Муни, где была устроена еще одна засада. Однако и ее испанцы покинули. Это открытие не вызвало у пиратов радости: я говорю радости, а не печали, потому что, нарвись пираты на испанцев, они испытали бы истинное счастье, бой окрылял их надеждой на пищу и питье. Вторую засаду они захватили мгновенно и сразу принялись за поиски съестного, однако, увы, испанцы оставили очень мало пищи; поэтому те, у кого не было даже кожи, должны были довольствоваться только водой.
Вероятно, люди, которые никогда не покидали домашнего очага, полагают, что кожа совершенно несъедобна; и, разумеется, им любопытно было бы дознаться, как же пираты готовят ее; делают они это так: растягивают кожу на берегу, придавив двумя камнями, и оставляют, чтобы она отсырела, потом из нее выдергивают волосы и поджаривают на угольях, а потом режут на куски и жуют.
На следующий день, пятый по счету, с наступлением дня пираты двинулись дальше. К обеду добрались до местечка под названием Барбакоа, где наткнулись на еще одну покинутую засаду. Вокруг было много возделанных полей, и пираты отправились обшаривать их в надежде хоть как-нибудь утолить страшный голод. Однако испанцы и здесь почти ничего не оставили. В конце концов после долгих поисков, обнюхав и обшарив все углы, пираты заметили яму, которая, очевидно, была вырыта совсем недавно; в ней оказалось два мешка муки, две большие бутыли вина и бананы. Морган, зная, что от голода многие его люди размякли и ослабели, отдал приказ разделить найденные запасы между теми, кто в этом больше всего нуждался. Когда пираты кое-как утолили голод, отряд снова отправился в путь; те, кто от усталости уже не мог идти, сели в каноэ, а те, кто до этого плыл в них и раньше, сошли на берег. Так они плелись до самого позднего вечера, пока не добрались до какого-то поля и там заночевали. Испанцы и здесь поступили так же, как и в других местах, — они опустошили плантацию.
На следующий день, а это был день шестой, будить никого уже не надо было
— всех томила голодная бессонница. Пираты продолжали путь обычным образом: одни шли через лес, другие плыли на каноэ. Когда делали привал, кто-нибудь отправлялся в лес в поисках пищи; одни ели листья, другие — семена деревьев или траву, настолько все оголодали. В тот же день пиратам удалось дойти до плантации, на которой стояла хижина, набитая маисом; ее тотчас же разнесли, и каждый получил столько маиса, сколько хотел; его ели прямо из горсти. Поделив маис, пираты отправились дальше; примерно через милю они наткнулись на индейскую засаду. Пираты бросили маис, надеясь, что встретят здесь людей и найдут съестные припасы, но, подойдя поближе к тому месту, где видели индейцев, не нашли ни людей, ни продовольствия; только на другом берегу они заметили сотню индейцев, пустившихся наутек. Кое-кто из пиратов бросился в воду, чтобы догнать индейцев; они решили, что если не будет ничего съестного, то съедят самих беглецов. Однако индейцы моментально скрылись в зарослях и успели ранить при этом двух или трех пиратов, причем один был убит наповал. Индейцы закричали:"На, perros, a la savanna, a la savanna!» Это означало: «Вот вам, собаки, какова саванна!» Пираты в этот день уже не могли идти дальше, ибо, чтобы продолжать путь, надо было переправиться на другой берег.
Пираты подняли паруса и гребли по течению. В первый же день они прошли примерно шесть испанских миль и к вечеру достигли места, которое называлось Рио-де-дос-Брадос, где часть отряда сошла на берег, чтобы отоспаться; на плаву об этом нечего было и думать — в такой тесноте сидели на палубах. На берегу были возделанные поля. Пираты надеялись найти какие-нибудь овощи или фрукты, чтобы утолить голод, однако испанцы унесли буквально все и дома оставили совершенно пустыми. Пираты расположились на ночлег, надеясь, что на следующий день им удастся найти, чем набить желудок. На этот раз у них хоть был табак, и они курили вволю.
На следующий день, второй день, пираты вышли на рассвете и к полудню достигли местечка Крус-де-Хуан-Гальего, где должны были оставить свои корабли, потому что река стала очень мелкой — в верховьях ее давно не было дождей. Кроме того, в воде плавало много бревен, которые мешали продвигаться дальше, и приходилось предпринимать большие усилия, чтобы проводить корабли через эти заторы. Проводники сказали нам, что в двух-трех милях выше начинается участок, где удобно идти берегом; решено было часть отряда направить по суше, а часть по воде на каноэ. В этот вечер команды пожелали остаться на кораблях: ведь в случае нападения многочисленного отряда они все равно должны были бы отойти на суда, под защиту корабельных пушек. Когда Морган двинулся дальше, он оставил на кораблях сто шестьдесят человек. Им было запрещено сходить на берег, чтобы никто из них не попал в плен и чтобы никто не узнал численность экипажей.
На следующий день, это уже был третий по счету, ранним утром несколько пиратов вышли в сопровождении проводника, чтобы поглядеть, можно ли высадиться на берег. Пираты, естественно, опасались, что враги могут устроить засаду: ведь леса на побережье были очень густые; кроме того, вокруг тянулись болота, и это еще больше осложняло все дело. Морган счел необходимым высадить часть отряда на каноэ в местечке Седро-Буэно; вечером каноэ вернулись и забрали еще одну партию. Пираты рвались в бой, чтобы раздобыть чего-либо съестного — уж больно они страдали от голода.
На четвертый день большинство пиратов уже шло по суше, их вел провожатый; часть отправилась на каноэ с другими проводниками. Они плыли на двух каноэ впереди флотилии на расстоянии примерно трех мушкетных выстрелов и должны были первыми обнаружить засады испанцев. Но у испанцев были лазутчики, которые обогнали пиратов и сообщили обо всем, что видели; они предупредили испанцев о приближении пиратов за полдня до того, как те появились. К обеду отряд добрался до селения Торна Кабальос. Там их уже поджидали ушедшие вперед каноэ, которые обнаружили испанскую засаду. Пираты тотчас же приготовились к бою, да с таким воодушевлением и радостью, будто шли на свадьбу, надеясь разживиться пищей и питьем. Они теснили друг друга, каждый стремился вырваться вперед; однако, захватив укрепление, они убедились, что птицы покинули гнездо; нашли они здесь лишь полтораста кожаных мешков из-под хлеба и мяса, в них лишь несколько краюшек хлеба, а этого было явно недостаточно, чтобы накормить такую ораву. Хижины, построенные испанцами, были снесены. Поскольку ничего больше не было, пираты съели кожаные мешки, да с таким аппетитом, словно это было мясо. Каждый готовил их по своему вкусу, некоторые даже дрались из-за них; те, кто успел захватить мешки, были рады, что им достался лакомый кусочек. Вероятно, в этой засаде было не меньше пятисот испанцев. Передохнув и немного утолив голод кожей, пираты снова отправились в путь.
К вечеру они достигли поста Торна Муни, где была устроена еще одна засада. Однако и ее испанцы покинули. Это открытие не вызвало у пиратов радости: я говорю радости, а не печали, потому что, нарвись пираты на испанцев, они испытали бы истинное счастье, бой окрылял их надеждой на пищу и питье. Вторую засаду они захватили мгновенно и сразу принялись за поиски съестного, однако, увы, испанцы оставили очень мало пищи; поэтому те, у кого не было даже кожи, должны были довольствоваться только водой.
Вероятно, люди, которые никогда не покидали домашнего очага, полагают, что кожа совершенно несъедобна; и, разумеется, им любопытно было бы дознаться, как же пираты готовят ее; делают они это так: растягивают кожу на берегу, придавив двумя камнями, и оставляют, чтобы она отсырела, потом из нее выдергивают волосы и поджаривают на угольях, а потом режут на куски и жуют.
На следующий день, пятый по счету, с наступлением дня пираты двинулись дальше. К обеду добрались до местечка под названием Барбакоа, где наткнулись на еще одну покинутую засаду. Вокруг было много возделанных полей, и пираты отправились обшаривать их в надежде хоть как-нибудь утолить страшный голод. Однако испанцы и здесь почти ничего не оставили. В конце концов после долгих поисков, обнюхав и обшарив все углы, пираты заметили яму, которая, очевидно, была вырыта совсем недавно; в ней оказалось два мешка муки, две большие бутыли вина и бананы. Морган, зная, что от голода многие его люди размякли и ослабели, отдал приказ разделить найденные запасы между теми, кто в этом больше всего нуждался. Когда пираты кое-как утолили голод, отряд снова отправился в путь; те, кто от усталости уже не мог идти, сели в каноэ, а те, кто до этого плыл в них и раньше, сошли на берег. Так они плелись до самого позднего вечера, пока не добрались до какого-то поля и там заночевали. Испанцы и здесь поступили так же, как и в других местах, — они опустошили плантацию.
На следующий день, а это был день шестой, будить никого уже не надо было
— всех томила голодная бессонница. Пираты продолжали путь обычным образом: одни шли через лес, другие плыли на каноэ. Когда делали привал, кто-нибудь отправлялся в лес в поисках пищи; одни ели листья, другие — семена деревьев или траву, настолько все оголодали. В тот же день пиратам удалось дойти до плантации, на которой стояла хижина, набитая маисом; ее тотчас же разнесли, и каждый получил столько маиса, сколько хотел; его ели прямо из горсти. Поделив маис, пираты отправились дальше; примерно через милю они наткнулись на индейскую засаду. Пираты бросили маис, надеясь, что встретят здесь людей и найдут съестные припасы, но, подойдя поближе к тому месту, где видели индейцев, не нашли ни людей, ни продовольствия; только на другом берегу они заметили сотню индейцев, пустившихся наутек. Кое-кто из пиратов бросился в воду, чтобы догнать индейцев; они решили, что если не будет ничего съестного, то съедят самих беглецов. Однако индейцы моментально скрылись в зарослях и успели ранить при этом двух или трех пиратов, причем один был убит наповал. Индейцы закричали:"На, perros, a la savanna, a la savanna!» Это означало: «Вот вам, собаки, какова саванна!» Пираты в этот день уже не могли идти дальше, ибо, чтобы продолжать путь, надо было переправиться на другой берег.