Страница:
Автор начал орать, как резаный, что, мол, вот таким образом власти надругаются над абстрактным искусством, но тут же наступил ногой в ведерко с белой краской, стоящее на сцене и начал ругаться довольно нехорошими словами. Зал, между тем, веселился вовсю. Часть народа приняло сторону автора и бородатого мужика, но часть явно симпатизировала Пете и Черепу, которые внесли приятный оживляж в эту нудятину.
Но вся схватка длилась недолго. Минут пять. На помощь автору и актеру прибежал парень, который проверял билеты у двери, и Петю с Черепом довольно быстро вытолкали со сцены. Спектакль, впрочем, продолжить им не удалось, потому что во-первых – квадрат был разломан и актерам не к чему было обращаться со своими пафосными речами, а во-вторых – зал настолько раздухарился после состоявшегося сражения, что зрители непрерывно шумели и отпускали всякие шуточки на тему происходившего на сцене. Один раз из-за кулис выскочил автор и попытался было навести порядок, но озверевший до последней степени бородатый актер громко заявил, чтобы автор сам читал свой дебильный текст, после чего ушел со сцены. Короче говоря, спектакль был сорван начисто.
Я разбудила Светку, и мы пошли искать героев сегодняшнего спектакля. Обнаружили их, разумеется, в буфете, где они пили очередное пиво и хвастались своими подвигами во время недавнего сражения. Нас они сначала встретили довольно игриво, но я на Петю ТАК посмотрела, что он быстро встал, сгреб недопитые бутылки с пивом в карманы череповой косухи, после чего мы отправились домой.
Вернувшись домой, Петя с Черепом сели допивать пиво, Светка присоединилась к ним и затеяла длинный разговор о современном искусстве. Она утверждала, что папа и Череп – ретрограды и ничего не понимают в абстрактных художественных средствах выражения, и что ей сегодня было за них стыдно. Петя же заявил, что они с Черепом, как простой народ, не обязаны ничего понимать в этой мазне, и что если спектакль, то должны быть декорации и текст, доступный для восприятия, а не вся эта идиотская заумь, от которой у обычного человека уши сворачиваются в трубочку. Так они спорили, спорили, а я мыла тарелки и сильно жалела о том, что вообще ввязалась в эту авантюру с походом в театр. Пете меня стало жалко и он сказал:
– Анжел, ну чего ты расстраиваешься? Я завтра этим лотерейщикам все уши оборву. А тебе, если хочешь, куплю билеты на какое-нибудь нормальное и интересное мероприятие – хоккей или футбол.
Я сказала, что хватит с меня культурных мероприятий, и чтобы они быстро допивали свое пиво и уматывали с кухни, а то меня сильно тянет разбить несколько тарелок, и я не уверена, что не о чью-то голову.
На этом данный чудесный вечер и закончился. На меня все обиделись, я на всех обиделась, в театре автор в корень разругался с актерами, в общем, денек получился – не дай Бог еще таких денечков.
Поездка на юг
Чего-то я давно за дневник не бралась, хотя, собственно, писать-то было особо и не о чем. Светка, как проклятая, сдавала свою весеннюю сессию, Петюнчик пахал у себя на стройке, а я, как обычно, вкалывала по дому. Надо же было и Светку, и Петю подкармливать всякими витаминами, чтобы они не окочурились весной от переутомления.
Наконец, настало лето, Светка сдала все экзамены (не на пятерки, но стипендию все-таки получила), поэтому все дни старалась проводить на пляже, чтобы, как она говорила, сделать правильный оттенок тела. Петя сдал очередной объект и теперь находился в стадии начала строительства нового, поэтому на работе особенно не напрягался. А мне, если честно, надоело в городе – хуже горькой редьки, и я уже подумывала перебраться на месяцок на дачу, чтобы побыть на свежем воздухе.
И вот, в одно из воскресений, когда вся семья, как обычно, собралась за утренней яичницей, Петя внезапно стукнул кулаком по столу и сказал:
– Какого хрена?
– Что случилось? – переполошилась я. – Опять политиканы что-то там не то выдумали, о чем тебе рассказали в гараже?
– При чем тут политиканы? – в сердцах сказал Петя. – Я говорю, какого хрена мы торчим в этом чертовом городе и гробим свое здоровье?
– Во-во, – поддержала его Светка. – Я, между прочим, вынуждена загорать под городским солнцем, которое вместо ультрафиолета сплошные рентгеновские лучи испускает, и купаться в речке Лихоборке, в которой плавает вся таблица Менделеева плюс еще десяток неизвестных науке элементов. И вообще, – сказала Светка, надувшись, – все приличные люди в это время отдыхают на Канарах.
– Ну, милая, – сказал Петя, сразу остыв, – это ты слишком замахнулась. Вот выйдешь замуж за какого-нибудь банкира, тогда и будешь загорать на своих канарских флоридах. А сейчас, уж извини, нам дальше Сочи податься некуда. Рожей мы, – начал ерничать Петя, – не вышли.
– Зачем в Сочи? – заспорила Светка. – Можно в Турцию поехать. И обслуживание лучше, да и дешевле.
– В Турцию я не поеду, хоть меня режь, – решительно заявил Петя. – Бусурманская страна. Я с такими не общаюсь. Потом, они всех армянцев перерезали. Скоро за русских возьмутся. Мне знакомый армян говорил.
– Не армянцев, а армян, – сказала Светка.
– Я и говорю – армян, – согласился Петя. – Мне знакомый армянец говорил.
– Пап, ну у тебя какие-то дикие представления, – заспорила Светка. – Турция уже давно – вполне цивилизованная страна. Тебе там понравится.
– В ж… вашу Турцию, – решительно сказал Петя. – Не желаю!
– Мам, – заныла Светка, – а чего папа ругается!
– Молчи, дочка, – строго сказала я. – Папа всегда ругается, когда трезвый. Потому что когда он пьяный, он ругается еще круче.
– Короче, – сказал Петя, явно довольный моим ответом, – я что-то не слышу восторгов от своей семьи по поводу моего предложения.
– Какого предложения-то, пап? – спросила Светка. – Пока ты только сказал, что в Турцию не хочешь.
– Предложение такое, – строго сказал Петя. – Нефиг торчать в этом чертовом городе, я беру полный отпуск – сейчас дадут, потому что новый объект только начали – и мы все вместе едем на юг. Например, в Сочи, – и он довольный посмотрел на нас со Светкой.
– Мысль хорошая, – согласилась Светка. – Все лучше, чем у Лихоборки загорать. Хотя ты зря так отрицаешь Тур…
Но она увидела, что Петя потихоньку закипает и быстро замолчала.
– А зачем именно в Сочи? – осторожно сказала я. – У нас же дача есть. Поехали на дачу на месяц. Там тебе и огородик со своими овощами, и пруд есть для купания, и соседи с хорошей самогонкой, – сказала я, взглянув на Петю.
Светка с Петей одновременно скривились.
– Чего там делать, мам, в этой деревне? – сказала Светка, поджав губы. – Кормить пиявок в местном пруду и принимать ухаживания молодого тракториста с прической, как у Памелы Андерсон?
– А ты без ухажеров и дня не можешь прожить! – язвительно сказала я.
– Ну, конечно, – сказала Светка, как бы даже гордясь этим обстоятельством. – Я – молодая девушка. Вся в соку, можно сказать. Чего мне свою молодость гробить по каким-то деревням с какими-то трактористами? Это ваше поколение удовлетворялось стаканом самогона на сеновале. А мне подавай бокал шампанского на дискотеке. Вокруг должен происходить водоворот событий, пускай кружится народ, завязываются романы! – и Светка, увлекшись, стала подбрасывать вверх сахарницу.
– Видал? – сказала я Пете. – Сеновал их уже не устраивает.
– И правильно не устраивает, – неожиданно вступился он. – Другие времена. Давай, действительно, в Сочи прокатимся. И мы заодно там поколбасимся. Ведь сто лет на море не были. А в деревню я не поеду, и не проси. Мне свой отпуск хочется на что-нибудь экзотическое истратить.
– Петь, ну я разве спорю? – сказала я. – Мне и самой хочется на море. Только ведь на какие шиши? Как мы туда поедем?
– Что значит – как? – удивился Петя. – Самолетом полетим, как все нормальные люди.
– Ну да, – сказала я. – На одного билет туда и обратно – больше ста долларов. А еще же там где-то надо жить. Это, между прочим, тоже в копеечку влетит. И питание.
– Кстати, – заявила Светка. – Если вы думаете, что я соглашусь поселиться с вами в одной комнате – и не рассчитывайте. Лучше вообще никуда не поеду.
– А где ты собираешься поселиться? – язвительно спросил Петя. – В «Рэдиссон-лазурная»? За триста долларей в сутки? Ну, селись, селись.
Светка надулась.
– Как хотите, но в сарае в одной комнатке с вами я селиться не буду. Уж лучше в палатке.
– Кстати, – сказала я. – Это мысль. В палатке и сам себе хозяин, и платить ни за что не надо. А у нас, между прочим, две отличные палатки на антресолях валяются. Еще с нашей молодости. Помнишь, Петь, как мы на озеро с походами ходили?
– Помню, – сказал Петя и лицо его посветлело. – А что, хорошая мысль, между прочим… Стоп, – вдруг сказал он. – И как, интересно, мы эти палатки потащим? С палатками только на машине можно путешествовать. Иначе – никак.
– Вот на машине и поедем, – решительно сказала я.
– Что-о-о? – удивился Петя. – На моей старой Волге? Анжел, да ты что? А если сломаемся где-нибудь по дороге? Так и проведем отпуск в воронежских или ростовских лесах?
– Надо ехать с кем-нибудь, – авторитетно сказала я. – Тогда не страшно.
– Да, вроде, не с кем, – пожал плечами Петя. – Ты же знаешь. Сергеевы машину продали. Туляков снова женился, а его жена никуда ездить не желает. Вахромеевы купили Мерседес за восемьсот долларов и дальше километра от гаража не отъезжают – боятся сломаться. Есть еще, правда, Женька Либерман со своим джипом, но он настолько окрутел, что теперь для него Сочи – как для нас деревня. Он мне звонил недавно, говорил, что в отпуск на какие-то Сышельские острова ездит.
– Сейшельские, – поправила его Светка.
– Наплевать, – отмахнулся Петя. – Все равно с нами не поедет.
– Остается только один вариант, – значительно сказала я. – Череп.
Воцарилось молчание.
– А что, – сказал Петя. – С Черепком я бы поехал без проблем. Он и в машинах классно рубит, и парень компанейский.
Светка скривилась.
– Чего скривилась-то? – спросила я принцессу. – Никто же тебе его в компанию не набивает. Он – парень самостоятельный. Просто поедет с нами, а там – как захочет.
– Ну, не знаю, – сказала Светка. – Я с ним уже сто лет не общалась.
– Вот и позвони, – решительно сказала я, – спроси, как дела. Не хочет ли он прокатиться в Сочи на отдых.
– Хмм… – сказала Светка. – Ну, позвонить-то я не переломлюсь, а вот насчет Сочи ты с ним сама разговаривай. А то еще подумает, что это я его приглашаю. Очень мне надо…
– Ух, какие мы гордые стали! – начал вскипать Петя.
– Да уж какие есть! – задрала Светка нос так, что чуть не задела люстру.
– Брейк, – сказала я. – Не время ругаться. Светка, давай, звони.
Светка еще минутку покобенилась для блезира, затем подошла к телефону и набрала номер Черепа. Там долго не отвечали, и я уже испугалась, что Череп куда-то укатил, но вдруг Светка сказала:
– Але, привет. Это ты, Череп?.. Это я, Света. Чего? Да не «Светка – Зеленая сережка», а просто Светка. Что, не помнишь?
Тут я ей начала делать всякие знаки руками.
– Ну Света, у которой мама – Анжелика Пантелеймоновна и папа – Петр Сергеевич. Ага, теперь вспомнил. Наконец-то!
– Ну-ка, дай трубку, дочь, – сурово сказал Петя.
Светка протянула ему трубку.
– Череп, здорово, – басовитым голосом сказал Петя. – Как твой железный конь? Ага. А как вообще? Но искра-то есть? Ну вот. Значит все будет работать. Я тебе точно говорю. Ладно, Черепок, еще пообщаемся. Я передаю трубку Анжелике. Она тебе сделает предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
И Петя дал трубку мне.
– Але, – кокетливо сказала я. – Здравствуйте, Череп.
– Приветствую, Анжелика Пантелеймоновна, – вежливо ответил Череп. – Всегда рад вас слышать.
– Аналогично, – улыбнулась я. – У нас тут вот какая мысль созрела. Хотим в Сочи в отпуск на машине поехать с палатками. Но Петя один на машине ехать боится. Так что не составите ли нам компанию?
Череп задумался.
– В Сочи сейчас – красота! – соблазняю его я. – Шикарный воздух, море, рестораны…
– Да я не о том, – сказал Череп. – Нам как раз небольшую байкерскую тусовку надо провести. В Сочи – так в Сочи. Нам все равно.
– Стой, – всполошилась я. – Так если вы целой тусовкой поедете, то с нами в машине никто и не поедет?
– Ну и что? – сказал Череп. – Мы же все время рядом будем. Если какие проблемы, то все решим в пять секунд. Я и сам-то любую машину с завязанными глазами разберу. Правда, потом не соберу. Но у нас есть парнишка, так он даже собрать с завязанными глазами может.
– Ну, тогда годится, – с сомнением в голосе сказала я, надеясь, что Петю можно будет уговорить.
– Когда едем? – деловито спросил Череп.
– Давай дня через три, – предложила я, лихорадочно соображая, успеем ли мы собраться. В нас с Петей я не сомневалась, нам и пары часов хватило бы, а вот Светке могло потребоваться не меньше недели.
– Заметано, – сказал Череп. – В понедельник утром в 9 нуль-нуль я у вас. До встречи, – и повесил трубку.
– Видала, – сказала я Светке, кладя трубку, – какой парень? Просто золото! Надо в Сочи? Значит поедем в Сочи. Если бы я сказала, что отправляемся через десять минут, он все равно был бы готов.
– Ясное дело, – презрительно сказала Светка, – что байкер всегда готов. У него все деньги в кармане, квартира и средство передвижения в одном лице – между ногами (я имею в виду мотоцикл), так чего ему долго собираться? Перекати поле.
– Ты мне Черепа не трожь, – строго сказала я. – Он твоим программистам вадикам и всяким андрюшам сто очков вперед даст.
– Ну все, – возмутилась Светка, – завелась старая шарманка папы Карло.
– Ты как мать назвала? – вступился за меня Петя.
– А так, – сказала Светка. – Все уши мне уже этим Черепом прожужжали. Нет, я не спорю, что парень он деловой и головастый. Может быть, даже покруче всех моих поклонников будет. Но только мне все эти байкерские штучки не по душе. Мне квартира нужна, кондиционер, бокал шампанского вечером и шейпинг в клубе днем.
– Сначала работать пойдешь, – решительно сказал Петя. – А потом уже всякие шампанские и этот разврат в клубе.
– Какой разврат? – не поняла Светка.
– Ну этот, как его, шпеттинг, – объяснил Петя.
– Шейпинг, папа! Это называется шейпинг! – назидательно сказала Светка. – Что-то вроде производственной гимнастики под музыку. Стоит, правда, дорого, зато фигура хорошая будет.
– Тогда иди работать ко мне на стройку. Как потаскаешь ведра с краской по деревянной лестнице на двенадцатый этаж, сразу знаешь какая фигура будет! – предложил Петя. – И ничего платить не надо. Наоборот, еще зарплату будешь получать.
– Знаю, какая фигура будет, – презрительно сказала Светка. – Как у твоих теток на стройке. Метр в поясе, метр подмышками, метр в плечах и ноги – колесом.
– Так, хватит, – сказала я, поняв, что сейчас начнется спор, который выявит серьезные идеологические расхождения и обнажит проблемы отцов и дочерей. – Нам через три дня в Сочи ехать, а вы тут заспорили. Давайте быстро готовиться и собираться.
Светка фыркнула и ушла в свою комнату, а Петя взял газету и стал ее сосредоточенно читать, отпуская глубокомысленные комментарии, не обращая особенного внимания на то, что газета – 1985 года выпуска.
***
Если бы я знала, что они мне такой цирк с подготовкой к отъезду устроят, то в жизни бы не согласилась ехать в этот Сочи. Сначала Петя узнал, что Череп поедет не вместе с нами в машине, а рядом на мотоцикле, и заныл, что один водитель не может преодолеть такое жуткое расстояние, что лучше он вообще не поедет, а пускай мы со Светкой отправляемся на отдых с Черепом на мотоцикле.
Затем ему стало жалко расставаться со своей родной стройкой, и он стал делать намеки, что его не отпускают в отпуск. Тогда мне пришлось пригрозить, что я сама схожу пообщаться с его начальством и напомню, сколько лет назад он последний раз отдыхал, после чего Петя сразу отступился и в отпуск вышел в тот же день. Но, оказавшись дома, он сразу же заявил, что Волгу необходимо серьезно подготовить к такой длинной дороге, поэтому ушел в гараж и ближайшие два дня я его видела только по вечерам, причем в таком состоянии, что лучше бы я его вообще не видела. Наутро Петя каялся и объяснял, что там гайка очень трудно откручивалась, поэтому на нее надо было прыскать изо рта спиртом, а спирт, понимаешь, Анжел, очень быстро всасывается прямо в кровь и все такое… Я ему сказала, что дело, конечно, хозяйское, но что если он напрыскается в ночь перед отъездом, то я собираюсь и уезжаю на дачу, а они со Светкой – как хотят. Петя перепугался и сказал, что перед отъездом он точно ничего пить не будет, а эту гайку лучше кувалдой свернет.
Ну и Светка, разумеется, устроила цирк на льду. Мало того, что она по пять часов в день собирала сначала один свой чемодан, потом два свои чемодана, затем три чемодана, сумку спортивную, сумку дорожную и несессер с косметикой, так она еще и на пляже речки Лихоборки объявила, что на месяц уезжает в Сочи, поэтому все ухажеры, которые рассчитали процесс ухаживания на много дней вперед, вынуждены были скорректировать свои наполеоновские планы и броситься на штурм грудью, потому что оставалось всего три дня. Меня Светка в первый же день замучила своими ухажерами так, что я прокляла все на свете. Вот, к примеру, в первый вечер Светка заявляется домой и говорит:
– Мам, а вот если молодой человек говорит, что ради тебя готов на все – что нужно делать?
– Пускай у нас на даче новый колодец выкопает, – говорю я спокойно, – раз он на все готов.
– Ну-у-у-у, мам, это же не романтично, – отвечает Светка. – Вот что бы у него попросить такое эдакое?
– Если ты серьезно, тогда пускай подарит тебе машину, хотя бы и подержанную, или квартиру, а сам пусть отправляется на все четыре стороны, – советую я.
– Мам, ну это же нечестно получается, – с упреком говорит Светка. – Как же я от него возьму квартиру или машину, а его самого отправлю? Это нехорошо.
– Ага, – торжествующе говорю я, – значит он готов вовсе не на все. Значит он просто покупает твои знаки внимания!
– В общем, да, – говорит Светка, задумавшись.
– А тебе оно надо – продаваться за какую-то паршивую машину? – интересуюсь я.
– Ну, за паршивую, конечно, не надо, – неопределенно говорит Светка, затем меняет тему:
– Мам, а если парень говорит, что если я завтра уеду, то он покончит с собой – что мне делать?
– Не быть дурочкой, – объясняю я.
– В каком смысле?
– В прямом. Если ты уедешь, а он с собой не покончит, значит он лицемер и обманщик.
– А если вдруг покончит?
– Ну, значит он просто круглый идиот, и туда ему и дорога.
– Фу, мама, как неромантично!
– Да уж как есть.
– Между прочим, Гриша на самом деле не врет, когда говорит, что покончит, – торжествующе говорит Светка.
– А ты это как выяснила?
– Гриша вчера сказал, что если я немедленно не скажу, что никуда не поеду, то он тут же утопится в речке.
– И чего?
– Я сказала, что конечно же поеду, так он вскочил и бросился в речку.
– Господи! Неужели утоп?
– Нет, конечно. Ты же знаешь эту Лихоборку – там и кошка не утонет.
– Ну, а тогда почему ты переживаешь?
– Но он мог удариться головой о камень, например. Или порезаться о бутылку разбитую. Там на дне чего только нет.
– Свет, – говорю я. – Чего ты уцепилась за этих синеногих городских ухажеров? Тебя в Сочи ждут красавцы-парни, все бронзовые от загара, а ты думаешь о каких-то гришах.
– Вообще-то да, – подумав, сказала Светка. – Тем более, что когда Гриша вылез из этой Лихоборки, он был весь покрыт какой-то радужной пленкой, бр-р-р, – и Светку передернуло.
– Пленкой, – фыркнула я. – Скажи спасибо, что бедный мальчик на солнце не загорелся. Там в этой Лихоборке три микрорайона свои машины моют. А папа говорил, что весь гараж с автосервисом туда использованное масло сливает. К этой речке и на километр подходить нельзя, я тебе давно говорила.
– Так, – сказала Светка, вскакивая. – А почему мы едем только послезавтра? Поехали завтра.
– Ты иди вещи нормально собери, – говорю я. – Папа не будет все твои десять багажных мест в машину запихивать. Вот чего ты с собой набрала, а? Мы же на юг едем! Там нужно-то всего – спортивный костюм, шорты, майка и купальник. И все.
– Ну я и собрала, чтобы только на юг, – уверенно говорит Светка. – Мы же не в Париж на выставку отправляемся. Вот смотри – спортивный костюм для дневных прогулок, спортивный костюм для вечерних прогулок, спортивный костюм для игры в теннис. Шорты полосатенькие, шорты одноцветные, шорты белые, полупрозрачные. Майка черная, майка белая на лямках, майка полупрозрачная, обтягивающая, рубашка с короткими рукавами, рубашка навыпуск, которую можно под грудью завязывать. Летний брючный костюмчик…
– Куда ты этот костюм тащишь? – не выдержала я. – Что ты там с ним будешь делать? Рыбу им ловить?
– Знаешь, мам, – высокомерно сказала Светка, – я прошу вопросов моего гардероба не касаться. Это вы с папой можете на вечерние мероприятия в трусах и майках ходить, а у меня есть свои принципы.
– О, боже! – сказала я.
– И я их прошу уважать, – твердо сказала Светка.
– Да никто на твои принципы наступать не собирается, – объясняю ей я. – Просто нам и так две палатки надо с собой брать, кое-какие консервы, спиртовку… Это знаешь сколько места займет? Вот увидишь, тебе Петя выделит одну спортивную сумку, и укладывайся, как хочешь.
– Ну и пожалуйста, – разозлилась Светка. – Буду там голой ходить и прикрываться одной спортивной сумкой.
– Да не кипятись ты… – начала было я, но Светка уже убежала в свою комнату и хлопнула дверью. Вот чего, спрашивается, разозлилась? Можно подумать, что мне ее вещи как-то мешают. Да пусть хоть весь шкаф (у нее их два) с собой тащит. Только я же знаю, что Петя никаких доводов слушать не будет. Скажет одна сумка – значит будет одна сумка. И даже Светка его переспорить не сможет. Так что чего она на меня дуется – не пойму.
***
Наконец, наступил день отъезда. Точнее, утро, потому что мы все встали очень рано, ведь на 9 часов уже был намечен выезд. Петя вечером действительно не пил ни капли, приехал на чисто вымытой Волге и даже собственноручно собрал в сумку свою электробритву. Вот только шнур от нее забыл. На мой вопрос, зачем он вообще берет электробритву, ведь мы собираемся жить в палатках, Петя на меня посмотрел утомленным взглядом, махнул рукой и сказал, что была бы бритва, а уж электричество где-нибудь найдем, после чего завалился спать.
Утром, конечно, начался Содом с Геморрой. Я-то за эти дни все к отпуску подготовила, и мы с Петей вещи и продукты в багажник уложили, но Светка, как я ее ни предупреждала, утром прибежала к Пете с кучей своих чемоданов и сумок, на что получила холодный ответ – одна спортивная сумка (правда, большая) и все. С Петей спорить бесполезно, поэтому Светка сначала громко рыдала у себя в комнате, а потом бегала по всей квартире и кричала, что она никуда не поедет. Но принцесса забыла, что с папой подобные штучки не проходят, потому что как только Петя это услышал, он громко сказал:
– Анжел, Светка не едет, так что вытаскивай из машины часть продуктов и вторую палатку. Нам же лучше, налегке поедем.
Тут Светка завыла уже в голос, потому что на юг поехать ей очень хотелось. Она просто забыла, что еще меня можно купить на подобный шантаж, а Петю таким образом каждый день на стройке рабочие шантажируют, так что для него все эти шантажи – детские игрушки.
Наконец, мы собрали все вещи, и Петя перевел квартиру в состояние готовности номер один. Однако Череп почему-то так и не появлялся, поэтому Петя сначала перевел квартиру в состояние готовности номер два (снял ботинки и оттащил сумки от двери), а затем и в состояние номер три (лег на диван и заснул, потому что в этот день встал очень рано). Я пошла на кухню и стала там в последний раз протирать стол и плиту, а Светка удалилась в свою комнату, чтобы еще раз перебрать все те вещи, которые Петя не разрешил взять и попрощаться с ними, смахивая с глаза непрошеную слезу.
Однако буквально через пять минут вся эта идиллия была грубо нарушена невероятным шумом и треском, от которого затрясся весь дом. Пете спросонья почудилось, что началось землетрясение, поэтому он вскочил с дивана, побежал в спальню, достал из-за шкафа свои любимые японские удочки, домчался до кухни и закричал мне:
– Анжела! Срочно хватай Светку и побежали прочь из дома! Землетрясение началось.
– Ага, – сказала я спокойно, потому что сразу же выглянула в окно и увидела истинную причину этого «землетрясения» – просто к дому подъехала группа байкеров во главе с Черепом, – теперь я знаю, что для тебя в этом доме самое главное. Вот так живешь с человеком всю жизнь, а потом выясняешь, что в момент землетрясения он не жену с дочкой будет спасать, а свои чертовы японские приспособления для ловли рыбы в тех водоемах, где рыба отсутствует по определению.