Наверное, я уже давно улыбалась, но только сейчас это почувствовала, потому что щеки у меня побаливали. Рядом со мной был самый сильный, самый красивый человек на свете. Самый лучший. Полный загадок.
– Маша, ты очень сильная. И я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня.
– Ты о чем?
Машина остановилась около реки. За ней полого к горизонту поднималось бурое поле, заканчивающееся деревьями далекого леса, на макушки которого было нанизано тяжелое небо. Мимо проносились редкие машины. А я продолжала улыбаться, чувствуя себя вознагражденной за все волнения недели. Мы были вместе. Мы были одни. И мне все равно, что он там такое говорил.
Макс с силой сжал руку, которой только что меня касался, в кулак. Затрещала, растягиваясь, кожа перчатки.
– Я, наверное, что-то неправильно говорю. – В мою сторону Макс не поворачивался, смотрел перед собой, сжав губы. – Надо было… Не так… Ты можешь хотя бы в ближайшее время быть осторожней? И… и не ходить туда, где опасно?
– На тренировки?
Вроде бы все слова были понятные, но вместе они не собирались, общий смысл от меня постоянно ускользал.
– Маша, я… сейчас… мне хотелось бы помочь тебе. – Макс с видимым трудом закончил фразу.
Он хочет мне помочь! Боже мой! Да я сама готова ему помочь в чем угодно!
– Не езди пока на конюшню и не ходи вечером по улице. Я не всегда могу уследить за тобой. – Он раздраженно стукнул кулаком по рулю. – Что я говорю? Ты сама должна чувствовать опасность!
– Что? – У меня перед носом словно пальцами щелкнули. Я оторвала взгляд от горизонта и посмотрела на своего спутника.
– Ты ведь знала, что в лес ехать нельзя. Ты просто еще не умеешь себя слышать.
– Я знала, что прибегут волки и Вердер взбесится?
– Да, – пробормотал он, строго глядя перед собой.
Подождите, подождите, подождите… Я зарылась руками в волосы. Надо было что-то сказать, но в голове все спуталось.
– Давай, я не буду сейчас все объяснять. – Макс явно избегал смотреть на меня. – Я не могу быть с тобой… постоянно. И это не из-за тебя. Поверь, я многое видел, и ты… ты что-то особенное. Только все равно не надо лишний раз подвергать себя опасности.
Я боялась дышать. Сейчас он скажет, что любит. Сейчас… сейчас…
Не сказал. Раздраженно поджал губы, потянулся к ключу, торчащему в замке зажигания.
– Я довезу тебя до дома. – Мотор заурчал, машина нехотя сдвинулась с места. – А ты пока расскажи, что такого в этой конюшне, раз ты сюда ездишь.
И все? Он меня не любит? Готов остановить взбесившегося коня, но не любит?
Слезы бросились мне в глаза, но я зажмурилась, не давая им покатиться по щекам.
Макс как будто не замечал ничего. Машина летела к городу.
– Что в ней такого? – не сказала, выдавила я из себя. Дышать было нечем. Казалось, само тяжелое небо, пройдя сквозь деревья, опустилось мне на плечи.
– Вот уж не думал, что, приехав сюда, я встречу девушку, умеющую держать в руках саблю и отличающую галоп от рыси.
– Подумаешь… ничего сложного… – Я украдкой стерла выступившие слезинки, глубоко вздохнула. В голове поселилась приятная звенящая пустота.
Вот и все. Вот и все. Вот и все!
– Обычно люди интересуются другим – как заработать деньги, как их удачно потратить. Все предсказуемо. А с тобой… – Макс замялся, – с тобой интересно.
Мне снова пришлось дышать, как паровоз. Что мне его комплименты, если все кончено?!
На заднем сиденье машины запищал сотовый телефон, но Макс не обратил на него внимания.
– Я тоже люблю лошадей. – Макс, не отрываясь, смотрел на дорогу. Между нами опустилась ледяная стена. Ее можно было потрогать руками, об нее можно было разбить голову. Но не преодолеть. – Давно не сидел в седле…
– Давно? – как эхо откликнулась я.
– Лет сто! – Губ его коснулась легкая улыбка. – Все некогда.
Это было невыносимо. Я уставилась в окно. Мимо проносились знакомые улицы, до дома было рукой подать.
– Интересный у вас город. – Макс говорил медленно, как будто останавливая сам себя. – И люди необычные. Настороженные, что ли. Никого не впускают в свою жизнь, но с удовольствием интересуются чужой. Любопытны, но нет, чтобы кому-нибудь помочь. Завидуют чужому успеху, но ничего не делают, чтобы самим чего-то добиться… Интересный город.
– Ничего интересного! – Переносицу жгло от скопившихся слез.
– Смотря, с чем сравнивать. – Машина повернула в наш двор. – В прошлом веке все было по-другому.
Взлетели в воздух перепуганные голуби. Журчание мотора смолкло.
– Ну, я пойду, – пробормотала я, с трудом вспоминая, куда засунула сумку.
Макс медленно опустил руки на колени.
– Маша, скажи, зачем ты два дня назад пришла на детскую площадку?
Я уже почти вытащила свою сумку из-под сиденья. Вопрос заставил меня замереть.
– Хотела тебе помочь.
Слезы мгновенно высохли. Все обман, ничего у нас не могло быть!
– Помочь? Мне? – Макс повернулся.
Его холодный взгляд уже не удивлял. Все правильно. Так и должно быть.
Челюсть сводило от напряжения, я держалась из последних сил.
– Я же говорила: Синицын спортсмен, стукнутый на всю голову. Он мог тебя покалечить.
Молчание Макса стало угнетающим.
– Их же было больше! – выкрикнула я, бросая сумку и начиная терзать замок ремня безопасности.
Макс невидящим взглядом смотрел перед собой.
– Я не думала, что ты справишься один. А потом я очень испугалась, когда не увидела тебя рядом.
Замок щелкнул, возвратный механизм втянул ремень в паз, и я наконец выскочила на улицу, услышав вдогонку:
– Тебя могли убить!
Макс появился передо мной – я не услышала, как он открывал дверцу. Мой водитель, мой прекрасный принц, наклонился, заставив мое сердце трепетать. Отцепил сумку и теперь держал ее передо мной.
– Ничего бы со мной не случилось, – прошептала я, вялой рукой забирая у него сумку.
– Это неправильно.
Его лицо было слишком близко от меня. Я видела его идеальную бледную кожу, бархатный разлет бровей, длинные ресницы, невероятно глубокий зрачок, волнистые темные волосы, чуть приоткрытые губы, за которыми виднелись нереально белые зубы.
И в тот момент у меня случилось мимолетное помутнение. Мне вдруг показалось, что губы вот-вот изогнутся в злую усмешку, а зубы превратятся в звериные клыки. В душе торкнулась знакомая тревога. Нет, уже не тревога, а настоящая паника. Инстинкт самосохранения вопил, что мне надо срочно бежать отсюда. Бросить бесполезную сумку и бежать без оглядки.
Я испуганно прижалась к боку машины, и Макс сразу отошел в сторону.
– Ты же нормальный человек! – воскликнул он. – Как ты могла так поступить? Бросаться в драку, заранее зная, что проиграешь, – это самоубийство!
– Никогда ничего заранее не известно. – Ноги дрогнули, готовые отказать мне, но я заставила их сделать шаг к подъезду. – А ты был один.
– Дай мне слово никогда так больше не поступать. – Его просьба ударила мне в спину. – Дай мне слово не пренебрегать чувством опасности. Дай мне слово не искать встречи со мной.
– Я буду делать то, что захочу! – Ответ дался мне с большим трудом. Горло пересохло. Я умирала.
– Пообещай! – потребовал Макс. – Пообещай никогда не помогать мне. Что бы ты ни чувствовала, какие бы фантазии тебе ни приходили, ты не совершишь ничего подобного!
Я хотела уйти, но он пристально смотрел на меня, требуя немедленно принять решение.
– И больше слушай себя! – В его голосе звенела сталь. – Если тебе страшно, иди домой. Иди, не оглядываясь и нигде не задерживаясь.
Вообще-то мог бы и поблагодарить, все-таки я ему тогда помогла. А он ругается. Ругается, словно я помешала ему в чем-то.
Домой, скорее домой…
– А знаешь, – повернулась я. – Ты тогда тоже больше меня не спасай. Как-нибудь без твоей помощи обойдусь!
Я побежала к двери подъезда. Не оглядываясь. Мне было уже не важно, что там делает Макс.
Ворвалась в свою комнату, даже забыв разуться. Я не понимала, что со мной происходит, не понимала, почему Макс так себя ведет, не понимала, почему он говорит одно, а делает другое.
Хватит о нем думать! Хватит!
Но стоило мне зажмуриться, как я снова видела его глаза, улыбку, лицо. Меня тут же потянуло сбежать вниз, чтобы попросить прощения и сказать, чтобы он никогда-никогда больше не исчезал. Что я пообещаю все, что угодно, лишь бы он остался. Ведь он был, был рядом, я смотрела на него, слышала его…
Я подтянула к себе сумку, вытряхнула содержимое на пол. Первой выпала шоколадка, упаковка лопнула, коричневые кусочки разлетелись по ковру. Слезы брызнули из глаз. Истерика скрутила, заставила согнуться, упасть на колени.
– Маша, ты очень сильная. И я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня.
– Ты о чем?
Машина остановилась около реки. За ней полого к горизонту поднималось бурое поле, заканчивающееся деревьями далекого леса, на макушки которого было нанизано тяжелое небо. Мимо проносились редкие машины. А я продолжала улыбаться, чувствуя себя вознагражденной за все волнения недели. Мы были вместе. Мы были одни. И мне все равно, что он там такое говорил.
Макс с силой сжал руку, которой только что меня касался, в кулак. Затрещала, растягиваясь, кожа перчатки.
– Я, наверное, что-то неправильно говорю. – В мою сторону Макс не поворачивался, смотрел перед собой, сжав губы. – Надо было… Не так… Ты можешь хотя бы в ближайшее время быть осторожней? И… и не ходить туда, где опасно?
– На тренировки?
Вроде бы все слова были понятные, но вместе они не собирались, общий смысл от меня постоянно ускользал.
– Маша, я… сейчас… мне хотелось бы помочь тебе. – Макс с видимым трудом закончил фразу.
Он хочет мне помочь! Боже мой! Да я сама готова ему помочь в чем угодно!
– Не езди пока на конюшню и не ходи вечером по улице. Я не всегда могу уследить за тобой. – Он раздраженно стукнул кулаком по рулю. – Что я говорю? Ты сама должна чувствовать опасность!
– Что? – У меня перед носом словно пальцами щелкнули. Я оторвала взгляд от горизонта и посмотрела на своего спутника.
– Ты ведь знала, что в лес ехать нельзя. Ты просто еще не умеешь себя слышать.
– Я знала, что прибегут волки и Вердер взбесится?
– Да, – пробормотал он, строго глядя перед собой.
Подождите, подождите, подождите… Я зарылась руками в волосы. Надо было что-то сказать, но в голове все спуталось.
– Давай, я не буду сейчас все объяснять. – Макс явно избегал смотреть на меня. – Я не могу быть с тобой… постоянно. И это не из-за тебя. Поверь, я многое видел, и ты… ты что-то особенное. Только все равно не надо лишний раз подвергать себя опасности.
Я боялась дышать. Сейчас он скажет, что любит. Сейчас… сейчас…
Не сказал. Раздраженно поджал губы, потянулся к ключу, торчащему в замке зажигания.
– Я довезу тебя до дома. – Мотор заурчал, машина нехотя сдвинулась с места. – А ты пока расскажи, что такого в этой конюшне, раз ты сюда ездишь.
И все? Он меня не любит? Готов остановить взбесившегося коня, но не любит?
Слезы бросились мне в глаза, но я зажмурилась, не давая им покатиться по щекам.
Макс как будто не замечал ничего. Машина летела к городу.
– Что в ней такого? – не сказала, выдавила я из себя. Дышать было нечем. Казалось, само тяжелое небо, пройдя сквозь деревья, опустилось мне на плечи.
– Вот уж не думал, что, приехав сюда, я встречу девушку, умеющую держать в руках саблю и отличающую галоп от рыси.
– Подумаешь… ничего сложного… – Я украдкой стерла выступившие слезинки, глубоко вздохнула. В голове поселилась приятная звенящая пустота.
Вот и все. Вот и все. Вот и все!
– Обычно люди интересуются другим – как заработать деньги, как их удачно потратить. Все предсказуемо. А с тобой… – Макс замялся, – с тобой интересно.
Мне снова пришлось дышать, как паровоз. Что мне его комплименты, если все кончено?!
На заднем сиденье машины запищал сотовый телефон, но Макс не обратил на него внимания.
– Я тоже люблю лошадей. – Макс, не отрываясь, смотрел на дорогу. Между нами опустилась ледяная стена. Ее можно было потрогать руками, об нее можно было разбить голову. Но не преодолеть. – Давно не сидел в седле…
– Давно? – как эхо откликнулась я.
– Лет сто! – Губ его коснулась легкая улыбка. – Все некогда.
Это было невыносимо. Я уставилась в окно. Мимо проносились знакомые улицы, до дома было рукой подать.
– Интересный у вас город. – Макс говорил медленно, как будто останавливая сам себя. – И люди необычные. Настороженные, что ли. Никого не впускают в свою жизнь, но с удовольствием интересуются чужой. Любопытны, но нет, чтобы кому-нибудь помочь. Завидуют чужому успеху, но ничего не делают, чтобы самим чего-то добиться… Интересный город.
– Ничего интересного! – Переносицу жгло от скопившихся слез.
– Смотря, с чем сравнивать. – Машина повернула в наш двор. – В прошлом веке все было по-другому.
Взлетели в воздух перепуганные голуби. Журчание мотора смолкло.
– Ну, я пойду, – пробормотала я, с трудом вспоминая, куда засунула сумку.
Макс медленно опустил руки на колени.
– Маша, скажи, зачем ты два дня назад пришла на детскую площадку?
Я уже почти вытащила свою сумку из-под сиденья. Вопрос заставил меня замереть.
– Хотела тебе помочь.
Слезы мгновенно высохли. Все обман, ничего у нас не могло быть!
– Помочь? Мне? – Макс повернулся.
Его холодный взгляд уже не удивлял. Все правильно. Так и должно быть.
Челюсть сводило от напряжения, я держалась из последних сил.
– Я же говорила: Синицын спортсмен, стукнутый на всю голову. Он мог тебя покалечить.
Молчание Макса стало угнетающим.
– Их же было больше! – выкрикнула я, бросая сумку и начиная терзать замок ремня безопасности.
Макс невидящим взглядом смотрел перед собой.
– Я не думала, что ты справишься один. А потом я очень испугалась, когда не увидела тебя рядом.
Замок щелкнул, возвратный механизм втянул ремень в паз, и я наконец выскочила на улицу, услышав вдогонку:
– Тебя могли убить!
Макс появился передо мной – я не услышала, как он открывал дверцу. Мой водитель, мой прекрасный принц, наклонился, заставив мое сердце трепетать. Отцепил сумку и теперь держал ее передо мной.
– Ничего бы со мной не случилось, – прошептала я, вялой рукой забирая у него сумку.
– Это неправильно.
Его лицо было слишком близко от меня. Я видела его идеальную бледную кожу, бархатный разлет бровей, длинные ресницы, невероятно глубокий зрачок, волнистые темные волосы, чуть приоткрытые губы, за которыми виднелись нереально белые зубы.
И в тот момент у меня случилось мимолетное помутнение. Мне вдруг показалось, что губы вот-вот изогнутся в злую усмешку, а зубы превратятся в звериные клыки. В душе торкнулась знакомая тревога. Нет, уже не тревога, а настоящая паника. Инстинкт самосохранения вопил, что мне надо срочно бежать отсюда. Бросить бесполезную сумку и бежать без оглядки.
Я испуганно прижалась к боку машины, и Макс сразу отошел в сторону.
– Ты же нормальный человек! – воскликнул он. – Как ты могла так поступить? Бросаться в драку, заранее зная, что проиграешь, – это самоубийство!
– Никогда ничего заранее не известно. – Ноги дрогнули, готовые отказать мне, но я заставила их сделать шаг к подъезду. – А ты был один.
– Дай мне слово никогда так больше не поступать. – Его просьба ударила мне в спину. – Дай мне слово не пренебрегать чувством опасности. Дай мне слово не искать встречи со мной.
– Я буду делать то, что захочу! – Ответ дался мне с большим трудом. Горло пересохло. Я умирала.
– Пообещай! – потребовал Макс. – Пообещай никогда не помогать мне. Что бы ты ни чувствовала, какие бы фантазии тебе ни приходили, ты не совершишь ничего подобного!
Я хотела уйти, но он пристально смотрел на меня, требуя немедленно принять решение.
– И больше слушай себя! – В его голосе звенела сталь. – Если тебе страшно, иди домой. Иди, не оглядываясь и нигде не задерживаясь.
Вообще-то мог бы и поблагодарить, все-таки я ему тогда помогла. А он ругается. Ругается, словно я помешала ему в чем-то.
Домой, скорее домой…
– А знаешь, – повернулась я. – Ты тогда тоже больше меня не спасай. Как-нибудь без твоей помощи обойдусь!
Я побежала к двери подъезда. Не оглядываясь. Мне было уже не важно, что там делает Макс.
Ворвалась в свою комнату, даже забыв разуться. Я не понимала, что со мной происходит, не понимала, почему Макс так себя ведет, не понимала, почему он говорит одно, а делает другое.
Хватит о нем думать! Хватит!
Но стоило мне зажмуриться, как я снова видела его глаза, улыбку, лицо. Меня тут же потянуло сбежать вниз, чтобы попросить прощения и сказать, чтобы он никогда-никогда больше не исчезал. Что я пообещаю все, что угодно, лишь бы он остался. Ведь он был, был рядом, я смотрела на него, слышала его…
Я подтянула к себе сумку, вытряхнула содержимое на пол. Первой выпала шоколадка, упаковка лопнула, коричневые кусочки разлетелись по ковру. Слезы брызнули из глаз. Истерика скрутила, заставила согнуться, упасть на колени.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента