– Ладно, – делаю строгое лицо. – Хорошо. Мне все понятно… что радует. Хотя это единственный положительный момент в данной ситуации. А дальше?
– Ты родилась, – кесарь иронично усмехнулся и провел пальцами по моему лицу. – Но… ты была далека от идеала. Черные волосы… черные глаза…
– «Какая издевка судьбы. Какая жестокая насмешка!» – произнесла я его собственные слова, те самые, что услышала, впервые удостоившись высочайшей аудиенции.
– Судьба действительно посмеялась надо мной… спустя пятнадцать лет после твоего рождения, – неожиданно жестко произнес император.
Меня поразил тон, с которым это было сказано. Удивленно посмотрела на супруга, тот ответил насмешливой улыбкой и продолжил:
– Можно сказать, что я сильно ошибся в тот день. По сути, это и было моим величайшим просчетом, но в результате все сложилось наилучшим образом. Впрочем, это произошло значительно позже, а тогда я сделал ставку на вторую дочь. Немного магии крови, и родилась та, что взяла лучшее от обоих родителей – Лориана. Идеальная, белокурая и зеленоглазая… но, – кесарь усмехнулся, – абсолютно лишенная магии. Однако был шанс все исправить, и Велерея повторно активировала алтарь, на сей раз планировалось, что твои зачатки силы перейдут в Лориану.
– Невероятно, – задумчиво прошептала я, осознавая весь масштаб сотворенного одним бессмертным кесарем и одной полоумной бабкой! – А я? – вскинув подбородок, посмотрела на Араэдена. – Как же я?
– Ты, – император улыбнулся и вновь прикоснулся пальцами к моим волосам, – ты изначально нужна была мне. Именно поэтому сразу после рождения ты стала отвратительна даже собственной матери.
Я задохнулась от возмущения! Не было сил ответить, потому как я даже в состоянии безудержного, а главное, вполне оправданного гнева, понимала – кесарю закон не писан!
– Утырка, отродье, уродина, чудовище, – насмешливо произнес Араэден, пристально следя за бурей мыслей и эмоций, отражающихся на моем лице. – Было бесконечно любопытно наблюдать за тем, как ты росла среди всеобщей ненависти и презрения.
– Зачем?! – меня трясло от едва сдерживаемого гнева. – Зачем вы так поступили со мной?!
В ответ спокойная улыбка.
– Катриона, – царственная усмешка стала шире, вновь обнажив клыки, – я желал, чтобы ты выросла в той же атмосфере, которая в свое время сопутствовала моему взрослению.
И вот теперь я опять ничего не понимаю.
– Да, – кесарь усмехнулся, – меня с рождения ненавидели и боялись, опасались и не любили, страшились и презирали. И я создал такие же условия для тебя. Получилось?
– Несомненно! – прошипела взбешенная я.
– Напротив! – голос императора внезапно стал жестким. – Ты разрушила все, что я упорно пытался создать: Лориана, столь прекрасная и восхитительная, оказалась пустышкой! Я ждал иного, я искренне надеялся, что твоя мать, воспитанная последним магом жизни, воспитает столь же чудестную дочь. Но избалованная Лора не подходила ни для исполнения пророчества, ни для моей постели, ни для ритуала, так как магия в ней отсутствовала. Разочарование, Катриона, очередное разочарование. Я понял, что все пошло не по плану с младшей из рода Астаримана, и приказал Ароилю представить старшую дочь…
– Снова разочарование? – предположила я.
– Хуже, – печально ответил кесарь. – Несмотря на всеобщую ненависть, ты была слишком доброй, отвратительно отзывчивой, у тебя даже появились друзья, пусть всего трое – няня, министр Авер и повар Кинтар, но все же.
И вдруг сказанное обрело ясность – меня с самого начала оградили от матери, чтобы воспитывала не она?
– Да, – спокойно подтвердил кесарь. – Мне не нужна была милая принцесса.
– Да?! – я в ярости схватила листок со стола и начала разрывать его на мелкие клочки. – А кто же вам требовался? Злое, эгоистичное, жестокое, ненавидящее весь мир отродье?
Император рассмеялся, громко и язвительно. Затем кивнул и даже подтвердил:
– Совершенно верно.
Каково это – в двадцать лет узнать, что ты никакая не всесильная и обладающая властью наследница Оитлона, а всего лишь игрушка одного не в меру могущественного кесаря?! Гадко это! Гадко, мерзко и страшно! Я в ужасе взирала на императора Араэдена и просто не желала верить в очевидное… Это же я! Я, Катриона Ринавиэль Уитримана, способная выжить везде и в любых условиях! Это я, правящая железной рукой процветающим Оитлоном, а отныне и Прайдой! Это я… я… всего лишь игрушка… просто его игрушка…
– Поверить не могу, – простонала я.
Кесарь продолжал играть с моими волосами, пропуская пряди между пальцами, и почему-то грустно произнес:
– Я тоже. До сих пор не могу поверить. Должен признать, нежная моя, увидев тебя, я осознал крайне неприятное – на отведенную роль ты не годишься совершенно. – И как-то совсем печально кесарь добавил: – Впрочем, и принять тот факт, что пророчество имеет реальный шанс исполниться, я также не смог… не сумел… не пожелал в тот миг.
– И вы швырнули меня в стремнину политических игр! – догадка пришла внезапно.
– Именно, Катриона, – кесарь загадочно улыбнулся. – Именно так…
– Зачем? – в очередной раз спросила я.
Император вновь рассмеялся. Его смех, негромкий и издевательский, становился все громче… Вот только появилось ощущение, что насмехался Араэден скорее над… собой. И хохот стих, а странные, подобные кристаллам глаза чуть сузились, пристально взирая на меня.
– Я устал от одиночества, Катриона… – глухим, столь незнакомым мне голосом произнес кесарь.
Некоторое время напряженно ждала продолжения, но Араэден молчал, опять глядя куда-то сквозь стены, хотя и продолжал удерживать меня. О чем размышлял мой венценосный супруг в это время? Я не знаю. Я просто старалась не думать. Не думать, не думать, не думать… Не допускать ни единой мысли!
– У тебя это хорошо получается, – отозвался кесарь.
– Мне бы хотелось узнать еще кое-что…
Скептическая усмешка императора Араэдена была плохим утешением, зато явным намеком.
– Не здесь и не сейчас? – догадалась я.
– Именно, нежная моя.
А мне вдруг вспомнился разговор с Динаром и его возмущение по поводу того, что наш бессмертный делал мне подарки, причем каждый раз это были весьма полезные дары.
– Каждый раз это была еще и проверка, – кесарь вернулся к поигрыванию моим локоном. – И ты разочаровала меня лишь раз.
– С собакой?
– Именно.
– Но она же была магическая, – возмутилась я. – Поэтому я и обратилась к магам.
– Следовало думать головой, а ты поддалась страху наказания, страшась моего гнева.
Не думать, не думать, не думать… Делать выводы я буду потом, позже… значительно позже… В тишине и одиночестве.
– Наивная моя, – кесарь потянулся и легко поцеловал локон, с которым поигрывали его длинные пальцы, – я скажу лишь раз, Кари Онеиро, и постарайся запомнить…
– Кто? – невольно перебила я.
– Ты, – раздраженно пояснил кесарь. – Кари Онеиро.
– В каком смысле?
Он усмехнулся в ответ, и стало ясно – смысл останется максимально скрытым в тумане.
– Хорошо, но что означает это ваше «Кариэонеириэ»?
– Кари Онеиро, – поправил император. – Черная Звезда.
– Это значение?
– Дословный перевод.
Невольно задумалась над именем Катриона… Других Катрион во всей Прайде не имелось, что наталкивало на размышления. Вспомнила, что лучше не думать… компания неподходящая.
– Так что я должна запомнить? – вежливо интересуюсь у кесаря.
Араэден как-то недобро глядел на меня и все же ответил предельно лаконично:
– В Рассветном мире для меня нет тайн.
– Это похвально!
Мне хотелось уйти, и вообще имелась объективная необходимость пойти все обдумать. И срочно. Попыталась встать повторно, но мне этого вновь не позволили.
– Ты не поняла, да, наивная моя? – вопросил кесарь.
– Да! – решительно согласилась я. – И мне требуется время на обдумывание, посему отпустите меня, пожалуйста!
– Не поняла-а-а… – протянул кесарь.
– Я все поняла! – угрюмо сообщаю супругу. – Но мне следовало бы осознать раньше, почему все вокруг убеждены в том, что император мне благоволит. Или почему я получаю бесценные по своему значению дары, в то время как о днях рождения остальных подданных вы и не вспоминаете. Мне следовало бы о многом задуматься ранее, но… – Я нервно прикусила губу, пытаясь успокоиться. – Но понимание происходящего ничего не изменило бы, так?
Величественный кивок кесаря подтвердил мои худшие предположения.
– И остается вопрос: какую роль в ваших грандиозных планах предстоит сыграть мне? – Да, я все же произнесла это.
– Жены, – спокойно ответил Араэден.
– Жены? – переспросила я. – Невероятно! То есть с самого начала?..
– Еще до твоего рождения, – с усмешкой напомнил он.
Не думать… Не получается… К гоблинам! Я уже собиралась высказать все, что я по этому поводу думаю, как кесарь улыбнулся… ласково… Вся моя ярость и бравада испарились в мгновение. Перед глазами пронеслись пейзажи уничтоженного Мирата, казни неугодных кесарю… пытки тех, кто посмел ослушаться даже в малейшем.
– Мне, наверное, пора, – я попыталась встать.
Нужно уходить, и срочно, пока меня тут не препарировали за излишнюю разговорчивость и вольнодумство. А потом подальше от дворца, как можно дальше!
Взгляд императора стал задумчивым… И кто меня просил высказываться? И ведь знаю, прекрасно знаю, что с кесарем лучше молчать и во всем соглашаться, а иначе…
– И ты еще смеешь осуждать меня за жестокость? – супруг совсем уж ласково улыбнулся… – Можешь идти. Как я уже сказал, все внутренние дела Прайды на тебе. Развлекайся. Но, нежная моя, ограничим собственно пределы твоих развлечений.
Резкое движение – и стальные пальцы обхватили затылок, заставляя прижаться губами к его губам. И на сей раз приятные и волнующие ощущения несли в себе оттенок какой-то горечи и утраты. Я физически чувствовала, что теряю что-то… что-то важное и нужное, и от слабости вдруг закружилась голова.
Все прекратилось в то же мгновение.
– Перестарался, – сверкающие глаза супруга пристально изучали мое явно побледневшее лицо. – Придется исправить.
Блеск странных глаз императора вдруг стал каким-то завораживающим, и, по мере того как кесарь приближался к моему лицу, сердце начинало биться все медленнее… Чтобы замереть, едва его губы вновь коснулись моих. Легко, едва ощутимо, затем страстно, почти обжигая… Я же абсолютно перестала понимать происходящее, и только жуткий, леденящий душу страх все усиливался, и безумно хотелось закричать от ужаса, а еще позвать на помощь почему-то Динара.
Император замер. Затем медленно отстранился, неотрывно глядя в мои глаза. И почему-то мне казалось, что он очень зол, хотя, по сути, злиться должна была я.
– Ступай, – ледяным тоном приказал кесарь, отпуская меня.
Мой нервный реверанс – и я покидаю странный кабинет, стараясь не смотреть на стол, стараясь не думать о произошедшем, стараясь не думать о будущем! И я размышляю только о том, как сообщу об объединении министерств и… спущусь по этой лестнице.
– Ладонь к стене! – прозвучал злой голос кесаря, и дверь за моей спиной захлопнулась.
Дрожащей рукой я прикоснулась к каменной кладке и с удивлением отметила, как сократился путь. Лестница ранее являлась винтовой, а сейчас стала прямая и даже была видна дверь в конце… Ради подобного можно было и кровью пожертвовать.
Сбежав по ступеням, остановилась на залитом солнечными лучами дворе, чувствуя, как все быстрее бьется сердце, как отпускает страх, ледяной рукой сжимающий душу, ощущая какую-то странную пустоту. Странную и непонятную. Поддавшись порыву, вскинула руку, призывая ветер… он отозвался слабым дуновением, которое я не смогла контролировать. Сдерживая растущую панику, попыталась сплести защиту… и ничего! Хотя еще утром, еще только утром эта магия слушалась меня, как ручной пес! Что происходит?
– Айсира Катриона, – айсир Хайто окликнул меня от входных дверей.
Я в этот миг все еще пыталась понять, что произошло! И поняла! Со всей неприглядной очевидностью поняла – кесарь! Моя потеря магии была связана именно с ним, это я интуитивно ощущала. Блокировал же он мои порталы, что могло помешать ему блокировать мою магию? И этот странный поцелуй… Вот тебе и ответ, Катриона Ринавиэль Уитримана. С другой стороны… нужно будет обсудить произошедшее с шенге. И обдумать все услышанное!
– Айсира Катриона, – вновь попытался привлечь мое внимание Хайто.
А я стояла посреди внутреннего двора императорского дворца, закрыв глаза и пытаясь сдержать эмоции. Больно, гадко, мерзко и жутко после всего услышанного. Как принять то, что осознать так сложно… Игрушка императора… Всего лишь игрушка императора, вот кто я… Разве что в ваших мечтах, мой кесарь! Потому что я – это я! Неважно, у кого и какие на меня планы, я все равно останусь собой. Потому что я Катриона Ринавиэль Уитримана, правительница всей Прайды и сопредельных государств! Кстати, вот как раз за статус правительницы Альянса Прайды я была кесарю благодарна… где-то в глубине души, очень-очень глубоко.
Но сейчас за работу, и будем изображать покорность безвольной игрушки… пока! Потому что это мой мир и мое государство, а кесарь… он просто еще не знает, с кем связался! И не узнает… пока! Пока я не выясню о нем все, что только возможно.
– Итак, уважаемые лорды, – я обвела взглядом присутствующих, – нас с вами ждут перемены! Отныне я сила и власть Альянса Прайды, а вы мои верные соратники… Не слуги! Я жду от вас дельных советов, продуманных рекомендаций и безукоризненного выполнения поставленных задач!
Седовласые лорды склонились в знак согласия и принятия… Ну а я уже знала, кого поставлю во главе объединенного министерства. Авер подчиняется мне беспрекословно, идеально выполняет мои указания и не остерегается спорить со мной до хрипоты, в случае если я не права… а я не идеальна, следовательно, тоже ошибаюсь. Также нужно будет сменить руководство на местах. В частности, мне всегда не нравилось, как ведет дела городской глава… Прайду ждут перемены, а моих доверенных оитлонских сотрудников – значительное повышение.
– Лорд Илери, – одним этим я продемонстрировала, насколько он понижен в должности, – а вас мы не задерживаем… Ступайте собирать вещи, вас ждут необработанные земельные угодья!
Несколько секунд Илери взирал на меня с абсолютной ненавистью во взгляде, явно продумывая способы и планы отмщения, но затем поклонился и с достоинством покинул собрание. Вот и замечательно, крысы на моем корабле мне не нужны, и уж тем более столь подлые и бесчестные!
Присутствующие отреагировали на случившееся откровенно шокированными взорами, но объяснять им я ничего не собиралась.
– Нас ждет напряженная работа, – сообщила я, садясь в кресло, – и… привыкайте обходиться без обеда.
Тут столько всего, что работать в подобном темпе почти год придется… Мне будет чем занять себя, дабы мыслей нехороших не возникало при кесаре.
За ужином мне достаточно было один раз потребовать тишины, чтобы придворные боялись лишний раз клацнуть вилкой по тарелке… А голова все не унималась… Обычно подобные приступы мигрени посещали меня после Народного суда, и настроение в данном состоянии оставляло желать лучшего.
Внезапно стало совсем тихо, хотя, казалось бы, куда уж тише.
Погруженная и в паршивые мысли, и в дикую головную боль, я совершенно возмутительным образом проигнорировала мгновенно поднявшихся придворных. В конце концов, даже если там и кесарь, то… ну не обязательно же мне кланяться, и вообще – я на благо Прайды весь день пахала, и…
– Сиди, – нежный голос и ласковое касание губами к моему лбу, – очень плохо?
Иной раз муж, читающий мысли, – это благословение богов.
– Очень, – искренне призналась я.
– Сейчас все пройдет, – пообещал Араэден, и его пальцы коснулись моих висков. Вслед за этим раздалось его ласковое: – Лорды и леди, продолжайте трапезу.
Я хмыкнула. Теперь лорды и леди коллективно давились ужином и под страхом смертной казни не взглянули бы в нашу сторону.
В тот момент я еще не знала, что их выдержка подвергнется жесточайшему испытанию.
– О-о-о, да-а-а, – протянула я, когда пальцы кесаря, нежно массируя, прошлись от кончиков ушей до висков, – мм… продолжайте.
Кесарь усмехнулся и весьма громко, но от этого не менее волнующе прошептал:
– Как пожелаешь, радость моя…
Я не удержалась, посмотрела на придворных, превратившихся в один сплошной орган слухового восприятия, и мстительно, по отношению к ним естественно, произнесла:
– А у меня мно-о-ого желаний…
Прохладные губы коснулись моей щеки, проложили цепочку легких поцелуев к уху, и кесарь произнес:
– Любопытно было бы услышать…
– У вас неплохо и догадываться получается, – не удержавшись, съязвила я и тут же добавила: – Но первое я готова повторно озвучить прямо сейчас – продолжайте!
Прохладные пальцы умело пробежались от висков до шеи, начали мягко массировать плечи…
– Мм, – простонала я, – самый лучший момент за весь этот долгий день…
– А как же наш поцелуй? – смеясь, поинтересовался кесарь.
– Какой именно? – ледяным тоном поинтересовалась я, невольно вздрогнув при воспоминании о двух последних.
– Первый, – насмешливо уточнил супруг.
Мне уже искренне жаль придворных.
Но отвечать вслух не планировала и просто подумала: «Вам не хватало… искренности».
– Ты многое видишь, – ответил супруг, продолжая ласкать мои плечи, нежно касаться шеи, массировать напряженные мышцы.
Мгновение мне было не по себе, все же страх перед кесарем присутствовал, и изрядный, а потом стало как-то все равно, и, закрыв глаза, я, откинувшись на спинку стула, просто наслаждалась каждым его движением… И вот конкретно в этот самый миг, именно здесь и сейчас мне было хорошо, и спокойно, и даже приятно, и думать ни о чем не хотелось. И усталость отступала, и мысли тоже мчались куда-то далеко, и вообще странное расслабление охватило все тело…
– Достаточно? – полюбопытствовал кесарь.
– Вы волшебник… Спасибо.
Было так хорошо, что уже и есть не хотелось, а хотелось просто в горячую ванну.
Завершив приведение супруги в рабочее состояние, кесарь милостиво занял стул… рядом со мной. Пришлось даже подвинуться. И я вроде бы все понимаю, но его место на противоположном конце стола. Но видимо, супруг решил доставить слугам немало веселых мгновений в процессе спешного переноса столовых приборов на новое место.
– Им полезно, – подтвердил мое предположение император и тут же перешел к государственным делам. – Не советую смещать городского главу.
Удивленная его поведением молоденькая жена отступила, уступив место мне – бывшей наследнице Оитлона.
– Обоснуйте, – я даже кесаря бояться перестала.
– Дегр занимает эту должность много лет, у него связи и в теневом мире, снимешь его – у стражников возникнут сложности, – снизошел до пояснения кесарь, одновременно придвигая ближе поставленные для него блюда.
Я задумалась. Подумала. Не согласилась.
– То есть вы знаете, что часть средств идет мимо казны, и… согласны с этим? – несколько возмущенно спросила я.
Великий Араэден весело подмигнул, причем это хулиганское подмигивание совершенно не вписывалось в мои представления о манерах императора, затем пояснил:
– Это неизбежные потери, нежная моя.
После чего начал насыпать в свою тарелку что-то протертое персикового цвета. Я с удивлением отметила, что его рацион отличается от общепринятого и… Так, не о том думаю!
– Попробуй, – прошептал кесарь, набрал ложечкой немного персиковой массы и поднес к моим губам это самое нечто, – ну же.
Терпеть не могу мужчин, навязывающих свою еду! Они меня просто бесят!
– И все же, – продолжал искушать кесарь, и почему-то мне показалось, что это очередная проверка.
Ну, по меньшей мере, он точно не ракард, так что… и я приоткрыла рот. Ложечка скользнула между губами, я машинально все съела. Замерла на миг, пытаясь распробовать, но, несмотря на близкое знакомство с нашим поваром и участие в приготовлениях оркской еды, распознать продукты, из которых сие пюре было приготовлено, так и не удалось.
– Мм! Что это? – Непривычный вкус, но восхитительный. – А можно еще?
Мне с хитрой улыбкой скормили вторую ложечку… О, представляю, как это со стороны выглядит, но надо приказать, чтобы мне готовили то же самое.
– Знаешь, что самое удивительное? – скармливая мне третью порцию, произнес кесарь.
– Что? – Блюдо оставляло приятное послевкусие, которым я и наслаждалась, закрыв глаза, для ощущения полноты вкуса.
Кесарь внезапно наклонился ко мне, и его губы накрыли мои… Я вскрикнула от неожиданности, но и мой крик, и мой протест были запечатаны его поцелуем. Сильные пальцы скользнули на затылок, не позволяя отстраниться, и в следующее мгновение он повторил тот маневр, что столь успешно прошел испытания на лестнице… Но тогда, на лестнице, я еще не знала, к чему могут привести поцелуи нашего великого! Сейчас знаю, и повторения мне совсем не хочется! Я вздрогнула, попыталась вырваться. Да, кесарю нельзя было отказывать даже в малейшем, и это знали все, но терпеть подобное я не намерена!
Рванувшись изо всех сил, я все же разорвала поцелуй, разгневанно глядя на супруга. Кесарь же ответил мне насмешливым взглядом. А далее последовал издевательский вопрос:
– Ты чем-то недовольна… жена моя?! – И ухмылка изогнула тонкие губы.
Ну да, я все же жена, а у него право мужа, собственно, на любые интимные действия в отношении меня.
– Именно, – подтвердил кесарь, продолжая пристально наблюдать за мной.
Мне, несомненно, было что ответить, но… к откровенности, даже мысленной, не располагала компания. Пришлось смириться, закрыть глаза и позволить супругу продолжить прилюдное развращение собственной жены. И он действительно вернулся к прерванному действию. Сначала легкое касание губами к моим губам, затем к щеке, едва ощутимо к глазам, и осторожные легкие поцелуи по щеке вниз. Прикосновение к шее – я внезапно вздрогнула, едва странное волнующее ощущение прошлось волной… И я почувствовала, как растянулись в усмешке губы моего супруга, словно он был очень-очень чем-то доволен. Это и разозлило! И даже подумала о лежащей рядом вилке с острыми зубцами, которая премило бы смотрелась торчащей в императорской руке – ответом мне были тихий смех и возвращение к поцелую, на сей раз с участием пальцев, которые совершенно восхитительным образом ласкали мое запястье, заставив выронить вилку… И вот как с этим бороться?
– Никак, – кесарь прервал поцелуй и пристально посмотрел в мои распахнутые от удивления и вместе с тем страха глаза. – Но вернемся к самому удивительному, – и очередная ложечка с пюре коснулась моих губ, – за много сотен лет ты первая, кто оценил это блюдо.
И вот дернуло меня любопытство, съев и эту порцию, все же спросить:
– Почему?
– Мне сложно ответить, – кесарь начал есть сам, – остальным моя еда казалась отвратительной. А ты оценила. Единственная за три сотни лет. Символично, не правда ли?
Свои мысли по данному поводу я попросту проигнорировала, решив дать волю исключительно любопытству.
– А что это? – не удержалась от вопроса я.
– Корни некоторых лесных трав, испеченные и растертые, лесные ягоды, фрукты и… – кесарь хитро посмотрел на меня, – и сырая морская рыба.
Я в изумлении уставилась на пюре, которое рыбу напоминало менее всего, а вот насчет корней… теперь понятно, откуда столь приятный привкус и длительное послевкусие.
– Не знаю, кто это готовит, – медленно произнесла я, стараясь незаметно отодвинуться от супруга, – но была бы искренне благодарна, если бы мне готовили то же самое.
– Мой повар – орк, – сознался кесарь.
– О-о-о… – только и смогла выговорить, – это лишь усиливает мое желание перейти на ваш рацион.
Кесарь протянул мне полную ложечку:
– Еще?
Так, что-то мне этот хитрый прищур уже не нравится, и вообще… мужчины и еда – это не то сочетание, которое я смогу воспринимать спокойно в ближайшее время.
– А вам не кажется, что я способна есть сама? – упрямо увернувшись от подношения, поинтересовалась я.
– Мне кажется, – кесарь очень ласково улыбнулся, и я мгновенно открыла рот, – что я уже много лет не получал такого удовольствия от столь восхитительной игры, как соблазнение девственницы.
Не думать, не думать, не думать… Хотя вот об этом как раз подумать можно:
– А вы соблазняете только девственниц? – проглотив, поинтересовалась я.
Несколько дам за столом испытали приступ нервного кашля… причем самые привлекательные, исключительно утонченные блондинки… Вкусы кесаря не отличались разнообразием.
– Любил блондинок, – признался великий Араэден, – но вынужден признать, что и брюнетки не лишены очарования.
Повальный кашель в рядах придворных дам… Вспомнилось скабрезное высказывание конюха о том, что леди при дворе делятся на «дам» и тех, кого «просто плохо попросили».
Кесарь удивленно взглянул на меня и расхохотался. Мне стало обидно. Нет, не из-за количества соблазненных, а потому что… ну это наглость – не скрывать перед женой свои связи на стороне… Вот мама всегда была убеждена, что отец верен ей, а я… я просто видела счета его величества.
– Ты родилась, – кесарь иронично усмехнулся и провел пальцами по моему лицу. – Но… ты была далека от идеала. Черные волосы… черные глаза…
– «Какая издевка судьбы. Какая жестокая насмешка!» – произнесла я его собственные слова, те самые, что услышала, впервые удостоившись высочайшей аудиенции.
– Судьба действительно посмеялась надо мной… спустя пятнадцать лет после твоего рождения, – неожиданно жестко произнес император.
Меня поразил тон, с которым это было сказано. Удивленно посмотрела на супруга, тот ответил насмешливой улыбкой и продолжил:
– Можно сказать, что я сильно ошибся в тот день. По сути, это и было моим величайшим просчетом, но в результате все сложилось наилучшим образом. Впрочем, это произошло значительно позже, а тогда я сделал ставку на вторую дочь. Немного магии крови, и родилась та, что взяла лучшее от обоих родителей – Лориана. Идеальная, белокурая и зеленоглазая… но, – кесарь усмехнулся, – абсолютно лишенная магии. Однако был шанс все исправить, и Велерея повторно активировала алтарь, на сей раз планировалось, что твои зачатки силы перейдут в Лориану.
– Невероятно, – задумчиво прошептала я, осознавая весь масштаб сотворенного одним бессмертным кесарем и одной полоумной бабкой! – А я? – вскинув подбородок, посмотрела на Араэдена. – Как же я?
– Ты, – император улыбнулся и вновь прикоснулся пальцами к моим волосам, – ты изначально нужна была мне. Именно поэтому сразу после рождения ты стала отвратительна даже собственной матери.
Я задохнулась от возмущения! Не было сил ответить, потому как я даже в состоянии безудержного, а главное, вполне оправданного гнева, понимала – кесарю закон не писан!
– Утырка, отродье, уродина, чудовище, – насмешливо произнес Араэден, пристально следя за бурей мыслей и эмоций, отражающихся на моем лице. – Было бесконечно любопытно наблюдать за тем, как ты росла среди всеобщей ненависти и презрения.
– Зачем?! – меня трясло от едва сдерживаемого гнева. – Зачем вы так поступили со мной?!
В ответ спокойная улыбка.
– Катриона, – царственная усмешка стала шире, вновь обнажив клыки, – я желал, чтобы ты выросла в той же атмосфере, которая в свое время сопутствовала моему взрослению.
И вот теперь я опять ничего не понимаю.
– Да, – кесарь усмехнулся, – меня с рождения ненавидели и боялись, опасались и не любили, страшились и презирали. И я создал такие же условия для тебя. Получилось?
– Несомненно! – прошипела взбешенная я.
– Напротив! – голос императора внезапно стал жестким. – Ты разрушила все, что я упорно пытался создать: Лориана, столь прекрасная и восхитительная, оказалась пустышкой! Я ждал иного, я искренне надеялся, что твоя мать, воспитанная последним магом жизни, воспитает столь же чудестную дочь. Но избалованная Лора не подходила ни для исполнения пророчества, ни для моей постели, ни для ритуала, так как магия в ней отсутствовала. Разочарование, Катриона, очередное разочарование. Я понял, что все пошло не по плану с младшей из рода Астаримана, и приказал Ароилю представить старшую дочь…
– Снова разочарование? – предположила я.
– Хуже, – печально ответил кесарь. – Несмотря на всеобщую ненависть, ты была слишком доброй, отвратительно отзывчивой, у тебя даже появились друзья, пусть всего трое – няня, министр Авер и повар Кинтар, но все же.
И вдруг сказанное обрело ясность – меня с самого начала оградили от матери, чтобы воспитывала не она?
– Да, – спокойно подтвердил кесарь. – Мне не нужна была милая принцесса.
– Да?! – я в ярости схватила листок со стола и начала разрывать его на мелкие клочки. – А кто же вам требовался? Злое, эгоистичное, жестокое, ненавидящее весь мир отродье?
Император рассмеялся, громко и язвительно. Затем кивнул и даже подтвердил:
– Совершенно верно.
Каково это – в двадцать лет узнать, что ты никакая не всесильная и обладающая властью наследница Оитлона, а всего лишь игрушка одного не в меру могущественного кесаря?! Гадко это! Гадко, мерзко и страшно! Я в ужасе взирала на императора Араэдена и просто не желала верить в очевидное… Это же я! Я, Катриона Ринавиэль Уитримана, способная выжить везде и в любых условиях! Это я, правящая железной рукой процветающим Оитлоном, а отныне и Прайдой! Это я… я… всего лишь игрушка… просто его игрушка…
– Поверить не могу, – простонала я.
Кесарь продолжал играть с моими волосами, пропуская пряди между пальцами, и почему-то грустно произнес:
– Я тоже. До сих пор не могу поверить. Должен признать, нежная моя, увидев тебя, я осознал крайне неприятное – на отведенную роль ты не годишься совершенно. – И как-то совсем печально кесарь добавил: – Впрочем, и принять тот факт, что пророчество имеет реальный шанс исполниться, я также не смог… не сумел… не пожелал в тот миг.
– И вы швырнули меня в стремнину политических игр! – догадка пришла внезапно.
– Именно, Катриона, – кесарь загадочно улыбнулся. – Именно так…
– Зачем? – в очередной раз спросила я.
Император вновь рассмеялся. Его смех, негромкий и издевательский, становился все громче… Вот только появилось ощущение, что насмехался Араэден скорее над… собой. И хохот стих, а странные, подобные кристаллам глаза чуть сузились, пристально взирая на меня.
– Я устал от одиночества, Катриона… – глухим, столь незнакомым мне голосом произнес кесарь.
Некоторое время напряженно ждала продолжения, но Араэден молчал, опять глядя куда-то сквозь стены, хотя и продолжал удерживать меня. О чем размышлял мой венценосный супруг в это время? Я не знаю. Я просто старалась не думать. Не думать, не думать, не думать… Не допускать ни единой мысли!
– У тебя это хорошо получается, – отозвался кесарь.
– Мне бы хотелось узнать еще кое-что…
Скептическая усмешка императора Араэдена была плохим утешением, зато явным намеком.
– Не здесь и не сейчас? – догадалась я.
– Именно, нежная моя.
А мне вдруг вспомнился разговор с Динаром и его возмущение по поводу того, что наш бессмертный делал мне подарки, причем каждый раз это были весьма полезные дары.
– Каждый раз это была еще и проверка, – кесарь вернулся к поигрыванию моим локоном. – И ты разочаровала меня лишь раз.
– С собакой?
– Именно.
– Но она же была магическая, – возмутилась я. – Поэтому я и обратилась к магам.
– Следовало думать головой, а ты поддалась страху наказания, страшась моего гнева.
Не думать, не думать, не думать… Делать выводы я буду потом, позже… значительно позже… В тишине и одиночестве.
– Наивная моя, – кесарь потянулся и легко поцеловал локон, с которым поигрывали его длинные пальцы, – я скажу лишь раз, Кари Онеиро, и постарайся запомнить…
– Кто? – невольно перебила я.
– Ты, – раздраженно пояснил кесарь. – Кари Онеиро.
– В каком смысле?
Он усмехнулся в ответ, и стало ясно – смысл останется максимально скрытым в тумане.
– Хорошо, но что означает это ваше «Кариэонеириэ»?
– Кари Онеиро, – поправил император. – Черная Звезда.
– Это значение?
– Дословный перевод.
Невольно задумалась над именем Катриона… Других Катрион во всей Прайде не имелось, что наталкивало на размышления. Вспомнила, что лучше не думать… компания неподходящая.
– Так что я должна запомнить? – вежливо интересуюсь у кесаря.
Араэден как-то недобро глядел на меня и все же ответил предельно лаконично:
– В Рассветном мире для меня нет тайн.
– Это похвально!
Мне хотелось уйти, и вообще имелась объективная необходимость пойти все обдумать. И срочно. Попыталась встать повторно, но мне этого вновь не позволили.
– Ты не поняла, да, наивная моя? – вопросил кесарь.
– Да! – решительно согласилась я. – И мне требуется время на обдумывание, посему отпустите меня, пожалуйста!
– Не поняла-а-а… – протянул кесарь.
– Я все поняла! – угрюмо сообщаю супругу. – Но мне следовало бы осознать раньше, почему все вокруг убеждены в том, что император мне благоволит. Или почему я получаю бесценные по своему значению дары, в то время как о днях рождения остальных подданных вы и не вспоминаете. Мне следовало бы о многом задуматься ранее, но… – Я нервно прикусила губу, пытаясь успокоиться. – Но понимание происходящего ничего не изменило бы, так?
Величественный кивок кесаря подтвердил мои худшие предположения.
– И остается вопрос: какую роль в ваших грандиозных планах предстоит сыграть мне? – Да, я все же произнесла это.
– Жены, – спокойно ответил Араэден.
– Жены? – переспросила я. – Невероятно! То есть с самого начала?..
– Еще до твоего рождения, – с усмешкой напомнил он.
Не думать… Не получается… К гоблинам! Я уже собиралась высказать все, что я по этому поводу думаю, как кесарь улыбнулся… ласково… Вся моя ярость и бравада испарились в мгновение. Перед глазами пронеслись пейзажи уничтоженного Мирата, казни неугодных кесарю… пытки тех, кто посмел ослушаться даже в малейшем.
– Мне, наверное, пора, – я попыталась встать.
Нужно уходить, и срочно, пока меня тут не препарировали за излишнюю разговорчивость и вольнодумство. А потом подальше от дворца, как можно дальше!
Взгляд императора стал задумчивым… И кто меня просил высказываться? И ведь знаю, прекрасно знаю, что с кесарем лучше молчать и во всем соглашаться, а иначе…
– И ты еще смеешь осуждать меня за жестокость? – супруг совсем уж ласково улыбнулся… – Можешь идти. Как я уже сказал, все внутренние дела Прайды на тебе. Развлекайся. Но, нежная моя, ограничим собственно пределы твоих развлечений.
Резкое движение – и стальные пальцы обхватили затылок, заставляя прижаться губами к его губам. И на сей раз приятные и волнующие ощущения несли в себе оттенок какой-то горечи и утраты. Я физически чувствовала, что теряю что-то… что-то важное и нужное, и от слабости вдруг закружилась голова.
Все прекратилось в то же мгновение.
– Перестарался, – сверкающие глаза супруга пристально изучали мое явно побледневшее лицо. – Придется исправить.
Блеск странных глаз императора вдруг стал каким-то завораживающим, и, по мере того как кесарь приближался к моему лицу, сердце начинало биться все медленнее… Чтобы замереть, едва его губы вновь коснулись моих. Легко, едва ощутимо, затем страстно, почти обжигая… Я же абсолютно перестала понимать происходящее, и только жуткий, леденящий душу страх все усиливался, и безумно хотелось закричать от ужаса, а еще позвать на помощь почему-то Динара.
Император замер. Затем медленно отстранился, неотрывно глядя в мои глаза. И почему-то мне казалось, что он очень зол, хотя, по сути, злиться должна была я.
– Ступай, – ледяным тоном приказал кесарь, отпуская меня.
Мой нервный реверанс – и я покидаю странный кабинет, стараясь не смотреть на стол, стараясь не думать о произошедшем, стараясь не думать о будущем! И я размышляю только о том, как сообщу об объединении министерств и… спущусь по этой лестнице.
– Ладонь к стене! – прозвучал злой голос кесаря, и дверь за моей спиной захлопнулась.
Дрожащей рукой я прикоснулась к каменной кладке и с удивлением отметила, как сократился путь. Лестница ранее являлась винтовой, а сейчас стала прямая и даже была видна дверь в конце… Ради подобного можно было и кровью пожертвовать.
Сбежав по ступеням, остановилась на залитом солнечными лучами дворе, чувствуя, как все быстрее бьется сердце, как отпускает страх, ледяной рукой сжимающий душу, ощущая какую-то странную пустоту. Странную и непонятную. Поддавшись порыву, вскинула руку, призывая ветер… он отозвался слабым дуновением, которое я не смогла контролировать. Сдерживая растущую панику, попыталась сплести защиту… и ничего! Хотя еще утром, еще только утром эта магия слушалась меня, как ручной пес! Что происходит?
– Айсира Катриона, – айсир Хайто окликнул меня от входных дверей.
Я в этот миг все еще пыталась понять, что произошло! И поняла! Со всей неприглядной очевидностью поняла – кесарь! Моя потеря магии была связана именно с ним, это я интуитивно ощущала. Блокировал же он мои порталы, что могло помешать ему блокировать мою магию? И этот странный поцелуй… Вот тебе и ответ, Катриона Ринавиэль Уитримана. С другой стороны… нужно будет обсудить произошедшее с шенге. И обдумать все услышанное!
– Айсира Катриона, – вновь попытался привлечь мое внимание Хайто.
А я стояла посреди внутреннего двора императорского дворца, закрыв глаза и пытаясь сдержать эмоции. Больно, гадко, мерзко и жутко после всего услышанного. Как принять то, что осознать так сложно… Игрушка императора… Всего лишь игрушка императора, вот кто я… Разве что в ваших мечтах, мой кесарь! Потому что я – это я! Неважно, у кого и какие на меня планы, я все равно останусь собой. Потому что я Катриона Ринавиэль Уитримана, правительница всей Прайды и сопредельных государств! Кстати, вот как раз за статус правительницы Альянса Прайды я была кесарю благодарна… где-то в глубине души, очень-очень глубоко.
Но сейчас за работу, и будем изображать покорность безвольной игрушки… пока! Потому что это мой мир и мое государство, а кесарь… он просто еще не знает, с кем связался! И не узнает… пока! Пока я не выясню о нем все, что только возможно.
* * *
В зале совета министров меня ждало послание повелителя, которое, как и все послания императора в пределах дворца, возникло в воздухе и медленно спланировало на стол. В нем было сказано, что я являюсь главой государства и вообще муж и жена – это единое целое, следовательно… делайте выводы, господа министры. Бледная рожа Илери мне понравилась. Ощущение странной внутренней пустоты – нет.– Итак, уважаемые лорды, – я обвела взглядом присутствующих, – нас с вами ждут перемены! Отныне я сила и власть Альянса Прайды, а вы мои верные соратники… Не слуги! Я жду от вас дельных советов, продуманных рекомендаций и безукоризненного выполнения поставленных задач!
Седовласые лорды склонились в знак согласия и принятия… Ну а я уже знала, кого поставлю во главе объединенного министерства. Авер подчиняется мне беспрекословно, идеально выполняет мои указания и не остерегается спорить со мной до хрипоты, в случае если я не права… а я не идеальна, следовательно, тоже ошибаюсь. Также нужно будет сменить руководство на местах. В частности, мне всегда не нравилось, как ведет дела городской глава… Прайду ждут перемены, а моих доверенных оитлонских сотрудников – значительное повышение.
– Лорд Илери, – одним этим я продемонстрировала, насколько он понижен в должности, – а вас мы не задерживаем… Ступайте собирать вещи, вас ждут необработанные земельные угодья!
Несколько секунд Илери взирал на меня с абсолютной ненавистью во взгляде, явно продумывая способы и планы отмщения, но затем поклонился и с достоинством покинул собрание. Вот и замечательно, крысы на моем корабле мне не нужны, и уж тем более столь подлые и бесчестные!
Присутствующие отреагировали на случившееся откровенно шокированными взорами, но объяснять им я ничего не собиралась.
– Нас ждет напряженная работа, – сообщила я, садясь в кресло, – и… привыкайте обходиться без обеда.
Тут столько всего, что работать в подобном темпе почти год придется… Мне будет чем занять себя, дабы мыслей нехороших не возникало при кесаре.
* * *
Из кабинета министров я выбиралась, приложив пальчики к вискам и пытаясь унять дикую головную боль… Это будет сложнее, чем я думала, но… я подумаю об этом завтра…За ужином мне достаточно было один раз потребовать тишины, чтобы придворные боялись лишний раз клацнуть вилкой по тарелке… А голова все не унималась… Обычно подобные приступы мигрени посещали меня после Народного суда, и настроение в данном состоянии оставляло желать лучшего.
Внезапно стало совсем тихо, хотя, казалось бы, куда уж тише.
Погруженная и в паршивые мысли, и в дикую головную боль, я совершенно возмутительным образом проигнорировала мгновенно поднявшихся придворных. В конце концов, даже если там и кесарь, то… ну не обязательно же мне кланяться, и вообще – я на благо Прайды весь день пахала, и…
– Сиди, – нежный голос и ласковое касание губами к моему лбу, – очень плохо?
Иной раз муж, читающий мысли, – это благословение богов.
– Очень, – искренне призналась я.
– Сейчас все пройдет, – пообещал Араэден, и его пальцы коснулись моих висков. Вслед за этим раздалось его ласковое: – Лорды и леди, продолжайте трапезу.
Я хмыкнула. Теперь лорды и леди коллективно давились ужином и под страхом смертной казни не взглянули бы в нашу сторону.
В тот момент я еще не знала, что их выдержка подвергнется жесточайшему испытанию.
– О-о-о, да-а-а, – протянула я, когда пальцы кесаря, нежно массируя, прошлись от кончиков ушей до висков, – мм… продолжайте.
Кесарь усмехнулся и весьма громко, но от этого не менее волнующе прошептал:
– Как пожелаешь, радость моя…
Я не удержалась, посмотрела на придворных, превратившихся в один сплошной орган слухового восприятия, и мстительно, по отношению к ним естественно, произнесла:
– А у меня мно-о-ого желаний…
Прохладные губы коснулись моей щеки, проложили цепочку легких поцелуев к уху, и кесарь произнес:
– Любопытно было бы услышать…
– У вас неплохо и догадываться получается, – не удержавшись, съязвила я и тут же добавила: – Но первое я готова повторно озвучить прямо сейчас – продолжайте!
Прохладные пальцы умело пробежались от висков до шеи, начали мягко массировать плечи…
– Мм, – простонала я, – самый лучший момент за весь этот долгий день…
– А как же наш поцелуй? – смеясь, поинтересовался кесарь.
– Какой именно? – ледяным тоном поинтересовалась я, невольно вздрогнув при воспоминании о двух последних.
– Первый, – насмешливо уточнил супруг.
Мне уже искренне жаль придворных.
Но отвечать вслух не планировала и просто подумала: «Вам не хватало… искренности».
– Ты многое видишь, – ответил супруг, продолжая ласкать мои плечи, нежно касаться шеи, массировать напряженные мышцы.
Мгновение мне было не по себе, все же страх перед кесарем присутствовал, и изрядный, а потом стало как-то все равно, и, закрыв глаза, я, откинувшись на спинку стула, просто наслаждалась каждым его движением… И вот конкретно в этот самый миг, именно здесь и сейчас мне было хорошо, и спокойно, и даже приятно, и думать ни о чем не хотелось. И усталость отступала, и мысли тоже мчались куда-то далеко, и вообще странное расслабление охватило все тело…
– Достаточно? – полюбопытствовал кесарь.
– Вы волшебник… Спасибо.
Было так хорошо, что уже и есть не хотелось, а хотелось просто в горячую ванну.
Завершив приведение супруги в рабочее состояние, кесарь милостиво занял стул… рядом со мной. Пришлось даже подвинуться. И я вроде бы все понимаю, но его место на противоположном конце стола. Но видимо, супруг решил доставить слугам немало веселых мгновений в процессе спешного переноса столовых приборов на новое место.
– Им полезно, – подтвердил мое предположение император и тут же перешел к государственным делам. – Не советую смещать городского главу.
Удивленная его поведением молоденькая жена отступила, уступив место мне – бывшей наследнице Оитлона.
– Обоснуйте, – я даже кесаря бояться перестала.
– Дегр занимает эту должность много лет, у него связи и в теневом мире, снимешь его – у стражников возникнут сложности, – снизошел до пояснения кесарь, одновременно придвигая ближе поставленные для него блюда.
Я задумалась. Подумала. Не согласилась.
– То есть вы знаете, что часть средств идет мимо казны, и… согласны с этим? – несколько возмущенно спросила я.
Великий Араэден весело подмигнул, причем это хулиганское подмигивание совершенно не вписывалось в мои представления о манерах императора, затем пояснил:
– Это неизбежные потери, нежная моя.
После чего начал насыпать в свою тарелку что-то протертое персикового цвета. Я с удивлением отметила, что его рацион отличается от общепринятого и… Так, не о том думаю!
– Попробуй, – прошептал кесарь, набрал ложечкой немного персиковой массы и поднес к моим губам это самое нечто, – ну же.
Терпеть не могу мужчин, навязывающих свою еду! Они меня просто бесят!
– И все же, – продолжал искушать кесарь, и почему-то мне показалось, что это очередная проверка.
Ну, по меньшей мере, он точно не ракард, так что… и я приоткрыла рот. Ложечка скользнула между губами, я машинально все съела. Замерла на миг, пытаясь распробовать, но, несмотря на близкое знакомство с нашим поваром и участие в приготовлениях оркской еды, распознать продукты, из которых сие пюре было приготовлено, так и не удалось.
– Мм! Что это? – Непривычный вкус, но восхитительный. – А можно еще?
Мне с хитрой улыбкой скормили вторую ложечку… О, представляю, как это со стороны выглядит, но надо приказать, чтобы мне готовили то же самое.
– Знаешь, что самое удивительное? – скармливая мне третью порцию, произнес кесарь.
– Что? – Блюдо оставляло приятное послевкусие, которым я и наслаждалась, закрыв глаза, для ощущения полноты вкуса.
Кесарь внезапно наклонился ко мне, и его губы накрыли мои… Я вскрикнула от неожиданности, но и мой крик, и мой протест были запечатаны его поцелуем. Сильные пальцы скользнули на затылок, не позволяя отстраниться, и в следующее мгновение он повторил тот маневр, что столь успешно прошел испытания на лестнице… Но тогда, на лестнице, я еще не знала, к чему могут привести поцелуи нашего великого! Сейчас знаю, и повторения мне совсем не хочется! Я вздрогнула, попыталась вырваться. Да, кесарю нельзя было отказывать даже в малейшем, и это знали все, но терпеть подобное я не намерена!
Рванувшись изо всех сил, я все же разорвала поцелуй, разгневанно глядя на супруга. Кесарь же ответил мне насмешливым взглядом. А далее последовал издевательский вопрос:
– Ты чем-то недовольна… жена моя?! – И ухмылка изогнула тонкие губы.
Ну да, я все же жена, а у него право мужа, собственно, на любые интимные действия в отношении меня.
– Именно, – подтвердил кесарь, продолжая пристально наблюдать за мной.
Мне, несомненно, было что ответить, но… к откровенности, даже мысленной, не располагала компания. Пришлось смириться, закрыть глаза и позволить супругу продолжить прилюдное развращение собственной жены. И он действительно вернулся к прерванному действию. Сначала легкое касание губами к моим губам, затем к щеке, едва ощутимо к глазам, и осторожные легкие поцелуи по щеке вниз. Прикосновение к шее – я внезапно вздрогнула, едва странное волнующее ощущение прошлось волной… И я почувствовала, как растянулись в усмешке губы моего супруга, словно он был очень-очень чем-то доволен. Это и разозлило! И даже подумала о лежащей рядом вилке с острыми зубцами, которая премило бы смотрелась торчащей в императорской руке – ответом мне были тихий смех и возвращение к поцелую, на сей раз с участием пальцев, которые совершенно восхитительным образом ласкали мое запястье, заставив выронить вилку… И вот как с этим бороться?
– Никак, – кесарь прервал поцелуй и пристально посмотрел в мои распахнутые от удивления и вместе с тем страха глаза. – Но вернемся к самому удивительному, – и очередная ложечка с пюре коснулась моих губ, – за много сотен лет ты первая, кто оценил это блюдо.
И вот дернуло меня любопытство, съев и эту порцию, все же спросить:
– Почему?
– Мне сложно ответить, – кесарь начал есть сам, – остальным моя еда казалась отвратительной. А ты оценила. Единственная за три сотни лет. Символично, не правда ли?
Свои мысли по данному поводу я попросту проигнорировала, решив дать волю исключительно любопытству.
– А что это? – не удержалась от вопроса я.
– Корни некоторых лесных трав, испеченные и растертые, лесные ягоды, фрукты и… – кесарь хитро посмотрел на меня, – и сырая морская рыба.
Я в изумлении уставилась на пюре, которое рыбу напоминало менее всего, а вот насчет корней… теперь понятно, откуда столь приятный привкус и длительное послевкусие.
– Не знаю, кто это готовит, – медленно произнесла я, стараясь незаметно отодвинуться от супруга, – но была бы искренне благодарна, если бы мне готовили то же самое.
– Мой повар – орк, – сознался кесарь.
– О-о-о… – только и смогла выговорить, – это лишь усиливает мое желание перейти на ваш рацион.
Кесарь протянул мне полную ложечку:
– Еще?
Так, что-то мне этот хитрый прищур уже не нравится, и вообще… мужчины и еда – это не то сочетание, которое я смогу воспринимать спокойно в ближайшее время.
– А вам не кажется, что я способна есть сама? – упрямо увернувшись от подношения, поинтересовалась я.
– Мне кажется, – кесарь очень ласково улыбнулся, и я мгновенно открыла рот, – что я уже много лет не получал такого удовольствия от столь восхитительной игры, как соблазнение девственницы.
Не думать, не думать, не думать… Хотя вот об этом как раз подумать можно:
– А вы соблазняете только девственниц? – проглотив, поинтересовалась я.
Несколько дам за столом испытали приступ нервного кашля… причем самые привлекательные, исключительно утонченные блондинки… Вкусы кесаря не отличались разнообразием.
– Любил блондинок, – признался великий Араэден, – но вынужден признать, что и брюнетки не лишены очарования.
Повальный кашель в рядах придворных дам… Вспомнилось скабрезное высказывание конюха о том, что леди при дворе делятся на «дам» и тех, кого «просто плохо попросили».
Кесарь удивленно взглянул на меня и расхохотался. Мне стало обидно. Нет, не из-за количества соблазненных, а потому что… ну это наглость – не скрывать перед женой свои связи на стороне… Вот мама всегда была убеждена, что отец верен ей, а я… я просто видела счета его величества.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента