Елена Звездная. Игрушка императора

Елена Звёздная
Игрушка императора

   © Звездная Е., 2013
   © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013
 
   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
 
   © Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

   Полдень встретил меня криком птиц и жуткой головной болью. Лежа на смятых простынях и откровенно влажной после ночной истерии подушке, я с ужасом вспоминала усмешку великого императора и его провокационное: «Катриона, вы станете моей… женой?»
   Глухо застонав, попыталась осознать произошедшее. «Жена кесаря»… даже слов нет. Хотя сам факт того, что наш великий и ужасный впервые за триста лет озаботился брачными узами, несомненно, вызывал интерес! И я бы даже порадовалась за императора, если бы не одно «но» – стать супругой Араэдена Элларас Ашеро предстояло именно мне!
   Страшно! Действительно страшно. Впервые будущее пугало своей определенностью и вместе с тем абсолютной неопределенностью! С другой стороны, это можно рассматривать как сделку века – кесарь получает меня, я получаю Альянс Прайды со всеми сорока семью подвластными государствами и контролируемыми территориями! Да я должна быть просто счастлива!
   Вот только радоваться почему-то не получалось… Совсем. Несмотря на радужные перспективы. Стоило только представить ледяные, вызывающие безотчетный ужас глаза кесаря, и хотелось реветь в голос. И я, возможно, даже заревела бы, но снова вспоминалось уверенное: «Кат, я тебя не отдам…» И почему-то я верила. Напрасно, наверное, это же рыжий, но все равно верила…
   А за дверями шептались служанки:
   – Принцесса-то вчера устроила, а?
   – Я вам говорила – любит она далларийца, и токмо его!
   – Так айсир Динар бросил ее и уехал, не зря она так рыдала!
   – А как выла-то, женщины, как выла… Сердце кровью обливалось! И ведь всегда такая скрытная, никогда и слезинки не пролила, а тут точно волчица раненая!
   – …Королева здесь всю ноченьку сидела…
   – …Давно пора! Двадцать лет, поди, дочь не замечала, все сторонилась, а тут вспомнила…
   – …А к королю тот самый лориец прибыл, которого Мать Прародительница покарала…
   Услышав последнее, я подскочила. Простонала, обхватив голову, но решительно двинулась к выходу из спальни.
   Бах! Это я двери распахнула… зачем же так громко-то? Бедная моя голова, вот тебе и напилась с горя… или от радости, тут уж как посмотреть. Скривилась, глядя на испуганных моим появлением служанок, хрипло спросила:
   – Когда прибыл императорский посланник?
   – Только что. Я, поднимаясь, видела… из портала вышел… – ответила Лихер, остальные находились то ли в глубоком реверансе, то ли в неглубоком обмороке.
   – Ванну, вина и серый костюм! – приказала я.

* * *

   Спустя полчаса я, несколько захмелевшая, но спокойная и решительная, входила в отцовский кабинет. Присутствующие лорды и айсиры встали, приветствуя меня, посланник – айсир Илери – нацепил улыбку на взбешенное лицо.
   По пути сюда я все думала: это кого же наказал кесарь, прислав лорийца в качестве вестника, – меня или Илери? Увидев выражение лица айсира, я поняла – его. Не простил, видимо, наш великий интрижки с собственной любовницей.
   – Доброго дня, отец, айсир Илери, лорды, – я склонилась в реверансе.
   – Доброго дня, айсира Катриона, – Илери решил быть добрым.
   Бедняга! Видимо, это действительно стало для него жесточайшим наказанием. Все мечтал от меня избавиться, и вдруг я – его будущая императрица. Да, определенно кое-что в предложении кесаря доставило мне удовольствие. Унижение Илери, например.
   Я мило улыбнулась и полюбопытствовала:
   – Пришли поздравить меня, а, Илери? – вот тебе, и фамильярничать теперь я имею полное право.
   Осознал, скривился, но сдержался…
   – Позвольте вас поздравить… – начал лориец.
   И попался же в ловушку, в которой уже бывал не раз.
   – Позволяю, – милостиво согласилась я.
   Опять скривился, но поклонился вновь и произнес:
   – Поздравляю вас, айсира Катриона. Вы удостоились небывалой чести!
   Да уж, действительно. Кесаря три века до меня пытались заполучить, а повезло только мне… Судорожный всхлип удалось подавить. Ну почему я так реагирую?! Я должна радоваться и благодарить судьбу, я должна петь от счастья и продумывать, кого заменю в аппарате управления… а кстати…
   – Айсир Илери, – мой голос ласков до приторности, – вы уже обдумали, чем займетесь после императорской свадьбы?
   Осознал намек. Интересно, а вызов примет? Примет, не сможет удержаться… Не удержался.
   – Мне стоит подыскивать новое место для приложения моих способностей? – нервно вопросил Илери.
   – Несомненно, – подтвердила я его будущую отставку, и, пожалуй, это будет весьма приятное действо… для меня, естественно.
   Побледнел. Посерел даже. Бедненький, сколь жесточайшее крушение всех его планов, а причина, как всегда, я, что очень приятно… мне.
   Я прошла к отцу, встала по правую сторону его кресла и поинтересовалась, игнорируя Илери:
   – И сколь грандиозные известия поведал уважаемый посланник?
   Отец взял меня за руку, погладил пальчики и… «убил»:
   – Свадьба будет сегодня, на этом настаивает кесарь, а я со своей стороны не вижу смысла отказываться.
   Сегодня?! Как ледяной водой окатили! Сегодня! О Великий Белый дух, за что мне это…
   Я пыталась сдержаться! Искренне пыталась. Я понимала, что Илери отслеживает малейшее отражение эмоций на моем лице, но… судя по его довольной ухмылке, он разглядел то, что я пыталась скрыть. И как выяснилось, он понял больше, чем мне бы хотелось:
   – Айсира Катриона опасается первой брачной ночи? – и тон такой… любезно-приторный.
   Намекает на мои приключения с Динаром? Осведомленность, несомненно, на уровне, но это ты зря, Илери, я подобного не прощаю, а для того чтобы не наговорил кесарю лишнего, получай:
   – Вполне обоснованный страх для невинной девушки, не так ли? – я мило улыбнулась.
   Весьма недоверчивый взгляд, но вопрос, явно возникший у Илери, был бы уже прямым оскорблением, и потому лориец смолчал.
   Так, теперь перейдем к обсуждению иных вопросов.
   – Отец, – я старалась говорить спокойно, – почему именно сегодня?
   – На этом настаивает кесарь, – папа довольно улыбался. Видимо, ему сообщили и что-то еще, не зря же так радуется.
   Я взглянула на Илери и секретарей отца и все же позволила себе выказать недовольство:
   – У меня… даже платья нет.
   – Катриона, – теперь возмутился отец, – подобные вопросы решай с матерью!
   Ясно, значит, мой намек понял, но внять не решился. Потрясающе! Просто потрясающе!
   – И когда именно… сие знаменательное событие? – не скрывая гнева, спросила я.
   – На закате, в главном храме Матери Прародительницы, – подсуетился с ответом Илери, – к приготовлениям были привлечены маги.
   Ого, значит, все так серьезно… пойду еще выпью. Интересно, пьяная невеста – это нормальное явление, при условии, что возраст жениха превышает ее собственный… даже не знаю, на сколько, но кесарь был бы староват и для моей прабабушки. О чем я думаю?! Это же сам кесарь Прайды, великий Араэден Элларас Ашеро, я должна быть счастлива и горда собой…
   Отправлюсь гордиться прямо сейчас!
   – Что ж, не буду вам мешать, – вежливо произнесла я, решив покинуть дворец… и утопиться… Хотя о чем это я? Пойду поплаваю… от счастья.
   Все вновь встали, провожая меня, но Илери, мерзавец, вдогонку заявил:
   – Не стоит опасаться этой ночи, айсира Катриона, кесарь вас не разочарует, а его темпераменту… могут позавидовать и юнцы.
   О, сколь полезная информация! Я развернулась и, премило улыбаясь, ответила:
   – Благодарю, теперь, когда вы сообщили мне столь пикантные подробности, я просто… трепещу в счастливом ожидании!
   И тебе бы заткнутся, хлыщ лорийский, так нет же, отвесил ироничный поклон и продолжает:
   – Прошу прощения, но должен заметить, что счастливой вы не выглядите. Обычная невеста с радостью бы думала о столь знаменательном событии, а вы…
   Я разозлилась, но если бить, так бить с ласковой улыбкой на лице.
   – А вам доводилось быть обычной невестой, айсир Илери? – ядовито поинтересовалась я, а затем перешла границы допустимого: – И как прошла ваша первая брачная ночь? Надеюсь, вам достался темпераментный и… выно-о-осливый супруг.
   Вот оно, тлетворное влияние Динара! Отец от меня подобного не ожидал, поэтому именно его гневное «Катриона!» и положило конец разбирательствам.
   – Нет, айсир Илери, – разворачиваясь, произнесла я, – об отставке можете и не мечтать… это было бы слишком… милосердно с моей стороны!

* * *

   Я шла по коридорам, вытирая слезы, но лучезарно улыбаясь всем встречным. Придворные подобострастно склонялись при моем появлении – их набежало столько, что дворец, и так не лишенный народа, казался переполненной базарной площадью. Я гордо прошествовала мимо, сухо отвечая на приветствия, затем свернула в покои… Лорианы.
   Лора в окружении своих фрейлин – у нее они были, в отличие от меня, – продумывала наряд на вечер, и, когда я вошла, на ее лице отразилась смесь удивления и недовольства.
   – Кат? – сестра грациозно поднялась, вызвав у меня полный зависти вздох. – Что ты тут делаешь? Тебя ищет матушка, твое платье привезли и…
   Резкий разворот – и я потопала к спальне Лоры. Схватив со стола ножик, направилась в ванную, но меня кто-то резко дернул назад. А Лориана сильная, я даже не ожидала.
   – Катриона, ты что делаешь? – гневно спросила сестренка.
   Я хотела ответить что-то пристойное, но вместо этого взмолилась:
   – Лора, убей меня, а? Ты же так этого хотела… А лучше выйди, чтобы были свидетели, что это не ты, и…
   Резкая пощечина меня однозначно отрезвила.
   Я, прижав ладонь к пылающей щеке, испуганно смотрела на свою младшенькую, разгневанно взирающую на меня.
   – С ума сошла? – злым шепотом спросила Лориана. – Ты соображаешь, о чем говоришь, Кат?! Кесарь весь Оитлон сровняет с землей… прецеденты были, вспомни Мират. О себе ты давно не думаешь, чего только одна твоя поездка с Динаром стоила, но подумай о нас, королевстве и народе, за который несешь ответственность!
   И ведь она права. Совершенно права. Что же я делаю?!
   – Кат, – сестра обняла меня, потом неожиданно сжала так, что едва ребра не затрещали, и прошептала: – Кат, прекрати истерить, ты сама на себя не похожа.
   – Прости, – я бросила нож на пол, – не знаю, что со мной… просто не знаю… Глупо, понимаю, что глупо… прости. – Я судорожно всхлипнула. – Мне просто страшно, Лора, действительно страшно. Кесарь, он… я боюсь его. Я боюсь и его, и свадьбы! Мне безумно страшно, Лора! И я никак не могу с этим справиться… Прости…
   Оттолкнув сестру, я поторопилась в свои покои, стараясь вернуть лицу выражение холодной отстраненности… Лориана окликнула меня уже в коридоре и, не обращая внимания на замерших при моем появлении придворных, крикнула:
   – Кат, Динар тебе подарок свадебный оставил, я к тебе отнесла.
   Иногда нам так мало нужно для счастья!
   Я помчалась в собственные покои, стараясь выглядеть неторопливой и величественной, но сердце билось как пойманная птица.
   В моих апартаментах царил хаос, бегали служанки и фрейлины королевы, о чем-то шептались придворные дамы, портниха с радостью палача возопила: «Пришла ее высочество», а я… я смотрела на шкатулку из белой кости и чувствовала от нее тепло даже на расстоянии. Я буду хранить его подарок… Буду хранить, несмотря ни на что, потому что… потому что это от него.
   Подошла к столику, ласково прикоснулась к шкатулке, открыла и горько усмехнулась. Динар оказался верен себе, и меня ждал, как насмешка, цветок асоа… Он же завянет еще до заката!
   А может, это просто намек?
   И я решительно захлопнула шкатулку! А вместе с ней захлопнула страничку собственной жизни. Я Катриона Ринавиэль Уитримана, я расчетливая стерва, я утырка, я проклятие, я дьявольское отродье! Да, в моей жизни были Готмир и чудо – шенге… Мой любимый папочка. Тот единственный, кто просто так очень любил меня. Да, мне казалось, что Динар мне не чужой, и… я буду скучать по этому несносному рыжему, который всегда умудрялся быть на шаг впереди. Что-то кольнуло в груди… да, буду скучать… По нашим скандалам, схваткам, спорам и совместной пьянке… Рядом с ним я чувствовала себя всегда такой наивной, и в то же время… О чем я думаю? Это же Динар Грахсовен, я его ненавижу, и тот глупый обряд в степи окончательно убил во мне все чувства… А потом еще непонятное на Вишневом острове… Стоп! Какие чувства? О чем я думаю?! О чем? Сейчас, когда передо мной открываются такие возможности, я почему-то все еще думаю о том, что потеряла! А что я потеряла? Может, цветок – это действительно намек? Но на что? Цветок асоа… завянет на закате. Значит, на закате что-то случится. Что? Ну, помимо моей брачной ночи с кесарем. А потом до меня дошло – Динар не мог оставить мне письмо или записку, вполне законно опасаясь, что послание мне просто не передадут. И он оставил цветок в качестве послания.
   – Катриона, – позвала меня мама, вырвав из странных размышлений…
   Сейчас бы открыть портал, сбежать к самому лучшему папе на свете и спрятаться за его широкой спиной от всего этого проклятого мира… Но Лора права, это кесарь. А судьбы Мирата для Оитлона я не желала. Значит, к шенге я не пойду… ни сегодня, ни завтра – возможно, когда-нибудь потом. Чтобы сообщить об очередной глупости его приемной дочери… Папа за такое по головке не погладит, но и выбора у меня нет. Просто нет.
   – Катриона!
   – Сейчас, – ответила я и снова вышла в коридор.
   Хантр, увидев мой взгляд, сам полез в карман и протянул мне новую фляжку.
   – Спасибо, – искренне поблагодарила я.
   – Конфискуйте, – милостиво согласился мой верный страж, – у меня еще две с собой.
   – Я запомню, – пообещала я и вернулась в свои покои.

* * *

   Никогда не думала, что быть невестой – это так ужасно. Тоску скрашивала только фляжка. Ее пытались отнять, один раз даже отобрали, но… у меня же есть магия, и сосуд с семедейкой, гордо паря по воздуху, вернулся ко мне. В итоге и жить хорошо, и жизнь хороша-а-а. Пытаясь помочь служанке надеть на мою ножку туфельку с серебряными пряжками, я раз пять промахивалась, но… таки попала, хотя подозреваю, что пьяный хохот уже не наследной принцессы никого не порадовал.
   В какой-то момент меня поставили перед зеркалом, и все издали дружное «ах!». Я проследила за их взглядами и издала испуганное «ой!». После чего посмотрела на маму, вновь указала на зеркало и спросила:
   – А кто это?
   – Ты, – улыбаясь, ответила прекрасная Ринавиэль Уитримана.
   – Я?! – у меня был шок. – Я похожа… на… принцессу…
   Все рассмеялись, а я посмотрела на чудо в белоснежном, расшитом бриллиантами и серебром платье, с фигурой, у которой имелись в наличии такие показатели, как осиная талия и… Я потянулась к фляжке. Мне было обидно, что такой Динар меня не увидит… Ужас, вот что семедейка с приличными принцессами делает – они становятся то неумеренно смешливыми, то слезливо-сентиментальными.

* * *

   Свадьба. Основные моменты:
   1. Похищение путем использования магии ветра второй фляжки у Хантра. Не забыть повысить ему оклад, так как разгневанный король Оитлона моего верного офицера премии лишил.
   2. Фляжку забрал отец, посмотрел на нервно хихикающую меня и допил все сам, во избежание, так сказать. Теперь хихикаем оба. Придворные, среди которых почему-то много близнецов, странно на нас смотрят. Еще странно то, что мы с папой видели у одной дамы два носа, а остальные почему-то не хотели разглядывать сие чудо природы… хотя мы громогласно призвали народ обратить внимание на столь редкое явление. Дама обиделась… а ну ее.
   3. Ради столь знаменательного события, как собственное бракосочетание, кесарь создал действующий портал, причем огромный, так что свадебный кортеж проехал беспрепятственно. Нам с отцом было весело, и мы развлекались тем, что обсуждали дворцовые сплетни… Старались говорить шепотом, но я сидела в карете, а отец ехал верхом… В результате планы на вечер срочно поменяли три рогоносца, а четыре дамы уяснили, что им лучше скрыться в имениях… Один лорд прозрел и узнал, почему у него, темноволосого, и темноволосой же его леди родились три блондинчика… Эх, а хороший был у нас конюх… Потом мама сказала, что сейчас начнет злиться, и мы с папой замолчали…
   4. Проход сквозь портал и прибытие в Праер – столицу Альянса Прайды. Нас встречали радостными криками, осыпали лепестками цветов. Торжественно потрескивали фейерверки, слабо заметные на еще светлом небосклоне.
   5. Я начала трезветь.
   И на этом веселье закончилось.
   Огромная площадь в форме эллипса… Главный храм Матери Прародительницы серый и величественный, стоящий на восьми колоннах и открытый всем ветрам и взорам… Крики радостной толпы… Ожидающие у храма весьма недовольные событиями айсиры с семьями и придворными.
   Всадники и кареты свадебного кортежа остановились на въезде к площади. Отец спешился, став серьезным и собранным. Подойдя к моей карете, сам открыл дверцу и протянул мне руку… Традиции соблюдают даже короли.
   Я протянула ладонь навстречу и позволила вывести себя из кареты… площадь погрузилась в тишину, как в сон… Традиция. Это называется «не спугнуть счастье». Считается, что в этот момент над молодыми витает благословение Матери Прародительницы и его нельзя спугнуть. И несмотря на то что обычно толпа людей в любом случае тишиной не отличается, сейчас было тихо. Молчаливое безмолвие, охватившее более чем десять тысяч человек… Интересно, они действительно боятся спугнуть счастье, или опасаются кесаря, или просто все в трансе при виде избранной императором пассии? Что-то мне подсказывает, что верно третье предположение. С другой стороны, во всей этой свадебной мишуре я выгляжу пристойно, так что можно списать молчание на страх перед кесарем.
 
   Мы с отцом шествовали, контролируя каждый свой шаг под взглядами тысяч присутствовавших… И мы идем в абсолютной тишине, в полнейшем соответствии с традицией… Все так торжественно… и так глупо! Как все это бесконечно глупо! Кричите, вопите, продолжайте неистовствовать! Здесь нет счастья, нет любви и нет выбора… впрочем, не к этому ли меня готовили?! С грустью вспомнила всю ту вереницу претендентов на мою руку, которые сбегали от принцессы-утырки столь быстро, что иной раз свите приходилось бежать следом. Невольно взглянула на придворных и айсиров. От толпы их отделяли два ряда легковооруженных стражников, но в остальном – короли и повелители с семьями и придворными стояли, как и простой народ. Я даже с шага сбилась, осознав это. Кесарь, одним этим месторасположением, показал всем, кто здесь хозяин. И ведь правителям пришлось молча проглотить фактически унижение. Анарга, Интар, Хорния – самые крупные и могущественные среди сорока семи подвластных Прайде государств, но и их короли стоят в толпе, обделенные полагающимися их статусу посадочными местами и прочей атрибутикой. Я поражена до глубины души!
 
   Кесарь, в белом расшитом серебром костюме, ожидал на пороге храма… ветер играл его присобранными от висков прядями, и платиново-серебристые волосы сверкали в лучах заходящего солнца… Я с грустью вспомнила подаренное Динаром кольцо… Я так хотела надеть его, но разве подходят золото и рубины к сверкающему белоснежному платью, что по обычаям Альянса Прайды было расшито серебром? Мама сказала, что нет… Кольцо осталось в той самой подаренной Динаром шкатулке, рядом с увядающим цветком…
   Мы подошли к ступеням… Кесарь медленно двинулся навстречу, вызывая каждым движением благоговейный трепет толпы. Он величественно приблизился ко мне, и его улыбка из презрительной превратилась в ироничную… Ну да, я всегда буду для него той самой «жестокой насмешкой судьбы»! И вот теперь он на мне женится, и они с судьбой будут насмехаться вместе… Забавный дуэт выйдет – бессмертный кесарь и призрачная судьба. Даже думать не желаю об этом! Ни о чем не желаю думать… Мне хотелось почувствовать дождь… чтобы капли падали на мое лицо, смывая грим и желанные слезы. Но слез не было. Я же принцесса, я обязана держать лицо в любой ситуации… А брак из соображений политической выгоды – что может быть естественнее для леди моего положения?
   Тихий звон хрустальных колокольчиков… церемония началась…
   Кесарь взял меня за руку, чуть сжал мою безвольную ладошку и обратился к отцу… им вообще было легко говорить поверх меня, я обоим до плеча не доставала даже на платформе свадебных туфелек.
   Начинал кесарь:
   – Король Оитлона, Ароиль Энжернон Астаримана, отдаешь ли мне дочь свою по праву отца и с благословением матери?
   И во мне что-то сломалось! Не хочу, не могу, я не в силах! Папа, скажи «нет»… прошу тебя… Я всегда была послушной дочерью, я отказалась от Аршхана ради Оитлона… Я вернулась во дворец ради спасения твоей жизни… Папа, я столько раз шла наперекор своим принципам и желаниям, хоть раз шагни мне навстречу! Папочка, ты никогда не спрашивал, чего я хочу… спроси хоть раз, прежде чем передать мою жизнь и судьбу в руки того, кого сам боишься… Ведь ты такой большой и сильный, папа, а я… лишь дочь, и мне так нужна твоя защита… Не делай этого… пожалуйста… Папа…
   Но отец отпускает мою руку, и я слышу торжественные слова:
   – Кесарь Прайды, великий Араэден Элларас Ашеро, отдаю дочь свою, Катриону Ринавиэль Уитримана, по праву отца и с благословением матери!
   Сделка совершена!
   Стороны довольны, мнение жертвы никого не волнует… Лучше бы меня съели гоблины!.. Лучше бы меня просто съели гоблины!.. Но судорожный вздох – и я вновь беру эмоции под контроль… Меня в любом случае выдали бы замуж исходя из политических интересов, а кесарь… он просто самый худший случай. Или лучший, тут уж как посмотреть. И я посмотрела. На храм Матери Прародительницы. Такой величественный и громадный. И я стояла перед ним маленькая, ничтожная и испуганная предстоящим действом, но храму было все равно. И моему отцу тоже было все равно, и всей толпе, что собралась поглазеть на чудо, также было все равно. И нужно найти в себе силы смириться со всем этим, и тогда мне тоже будет все равно.
   Отец и кесарь одновременно опустились на правое колено, и я, придерживая платье, сняла с их помощью обе туфельки… жене полагается входить в храм Матери Прародительницы, чувствуя свою ранимость… Даже правители обязаны соблюдать традиции.
   Король Оитлона поднялся, кесарь тоже. Он первым вступил на ступеньку и потянул меня за собой. Придерживая край платья, я шла следом за своим супругом и повелителем. Великий на мгновение замер на пороге храма и дальше пошел медленнее, щадя мои ноги… Камни! Острые, вспарывающие кожу камни… Вот теперь я могла плакать с чистой совестью, не боясь осуждения… После третьего шага ступала уже, прикусив губу и понимая, что оставляю кровавые следы… Традиции – к гоблинам! Наши жестокие традиции!
   Огромная статуя Матери Прародительницы казалась мне зло ухмыляющейся, но я дошла, сцепив зубы и прикусив губу до крови.
   Кесарь уже проговаривал слова клятвы уверенно и хладнокровно, а я… слушала его и вздрагивала от порывов прохладного ветра… Хотелось выпустить свою силу, заставить ее плясать под куполом храма и чтобы жалобно звенящие колокольчики заиграли веселую мелодию… Мечты-мечты… глупые мечты… А сейчас бы раскинуть руки и, забыв обо всем на свете, бежать по лесу, пусть даже за ягодами с орчатами… И охт в преломленных солнечных лучах я вчера так и не увидела… Сердце болезненно сжалось. Шенге, я больше не хочу знать, что мое сердце хотело мне сказать. Прости, папочка, эту поведанную тобой мудрость я так и не сумела постичь…
   Мой венценосный уже супруг замолчал, и все замолчали, даже колокольчики смолкли. Я подняла голову и посмотрела на статую Матери Прародительницы… Надо бы сказать слова клятвы, а я… не могу. Но должна! Ради Оитлона, ради родных, ради тех, забота о ком – мой долг, долг наследницы…
   – Клянусь… исполнить свой долг… – прошептала я.
   На большее не было сил.
   И зазвенели, неся радостную весть, колокольчики, их подхватили трубы герольдов… Брак совершен! Отныне я жена самого страшного человека в Рассветном мире. Хотя можно взглянуть на ситуацию иначе – отныне я жена самого могущественного человека в Рассветном мире… пока жена. А что там взбредет кесарю в голову – еще неизвестно, у него не раз любовницы пропадали без вести… Не буду об этом думать! У меня сейчас другая задача на повестке дня – я должна сжать зубы и, стараясь не вскрикивать от боли, дойти до выхода. И сделать это, сохраняя достоинство и выдержку! Потому что принцессы не плачут, императрицы тем более.
   Развернулась и, закрыв глаза, сделала шаг… нога прикоснулась к гладкому льду. Я испуганно вздрогнула и удивленно посмотрела на ледяную дорожку, протянувшуюся до самого выхода, потом на супруга. Кесарь улыбнулся лишь мне уголками губ, и я почувствовала благодарность к этому страшному человеку – теперь идти оказалось не больно, а холод был столь желанным для израненных ног.
 
   Мы остановились на пороге храма, и толпа кричала поздравления и пожелания… Нам было все равно… Кесарь взирал на творящееся безобразие безразлично и величественно, словно с ледяного пьедестала, а я… скрывшись за пеленой слез.