Страница:
Наконец, клинок был готов. Осторожно, словно боясь причинить ему боль, мастер собрал рукоять и, накрутив яблоко, положил меч на наковальню. Отступив в сторону, он опустил голову и, прошептав что-то, выразительно посмотрел на воина.
Ал-Тор понял, что настала его очередь и, шагнув вперед, встал над наковальней. Не сводя горящего взгляда с отливающего синевой клинка, шириной в три пальца и длиной по пояс, воин церемонно поклонился и в полный голос произнес:
– Здравствуй, новый друг. Я приветствую тебя в этом странном и страшном мире. Я хочу помочь тебе понять его и прошу принять мою дружбу. Я тот, кто будет твоим носителем, тот, кто будет вынимать тебя из ножен и тот, кому суждено заботиться о тебе. Прими и узнай мою кровь. Отныне мы одно целое! – произнося эти слова, воин надрезал кожу на ладони и, сжав кулак, дал нескольким каплям крови упасть на клинок.
Кровь коснулась металла, и клинок полыхнул холодным синим пламенем. Сполохи этого огня пробежали вдоль клинка и, коснувшись рукояти, ослепительно сверкнули. Люди зажмурились, на секунду ослепнув, а когда смогли открыть глаза, все кончилось.
– Он принял тебя, воин. Он узнал твою кровь, – хрипло прошептал кузнец и неожиданно поклонился.
– Не надо, мастер. Это я должен кланяться тебе. Твоим рукам, твоему мастерству.
– Нет, воин. Я просто ремесленник. Это ты призван защищать и охранять таких, как мы. А мы, простые смертные, которые должны жить под защитой таких, как ты.
– Нет, мастер. Любой человек должен жить просто свободно. Не оглядываясь ни на кого. Все остальное – выдумки правителей и политиков, желающих удержаться у власти.
– Может быть, ты и прав, воин. Мне сложно судить, – пожал могучими плечами кузнец. – Теперь возьми его в руки и выйди на улицу. Вам пора познакомиться.
Улыбнувшись, Ал-Тор осторожно взял в руки клинок и вышел из кузницы. Кузнец и подмастерья потянулись следом. Остановившись сразу за порогом, они выжидательно смотрели на воина, ожидая невиданного зрелища, и воин не обманул их.
Отойдя на несколько шагов, он медленно поднял меч над головой и замер. Это была стойка равновесия, когда боец и его оружие примерялись, прислушивались друг к другу, чтобы затем начать смертоносный танец.
Ожидание затянулось. И воин и клинок осторожно, словно боясь пораниться, пытались дотянуться до сознания друг друга.
– Я, воин Ал…
– Я, меч с душой… – И далее, как прямой, молниеносный выпад. – Твой носитель! Твой клинок!
И молчание, рожденное неожиданным открытием. Это было впервые, когда воин и его меч смогли поговорить друг с другом.
– Это ты? – растерянно спросил юноша, понимая, что говорит не голосом, а мысленно.
– Я. А кто ты? – раздался ответный вопрос.
– Ал-Тор. Воин.
– Ну, это я уже понял, – ответил голос и смолк. Юноша почувствовал странную щекотку на ментальном уровне. Словно кто-то провел пуховым пером по его мыслям.
– Что ты делаешь?
– Знакомлюсь с тобой, – тихо прошелестел голос.
– Помолчи, пожалуйста, мне надо узнать тебя получше.
– Зачем?
– Как зачем? – возмутился голос.
– Ну, ты ведь не можешь без меня, а мне будет сложно без тебя… – попытался объяснить юноша и неожиданно замолчал, понимая, что ему трудно назвать этот меч вещью, оружием.
Это было неожиданно и странно. Да, оружию давали имена, за ним ухаживали и даже боготворили. Но с ним никогда не разговаривали!
– Да, – неожиданно заговорил клинок.
– Ты воин. Теперь я это вижу. Кажется, ты действительно мастер. Нам есть чему поучиться друг у друга. Это будет интересно.
– Тогда давай попробуем, – предложил юноша, уязвленный уверенностью новорожденного клинка.
Подмастерья, утомленные зрелищем замершего, как изваяние, воина начали выказывать нетерпение, переминаясь с ноги на ногу и бурча себе что-то под нос. Кузнец шикнул на них, пригрозив спустить шкуру, если они нарушат ритуал знакомства.
Неожиданно замерший воин шевельнулся и танец начался. Он словно перетекал из одной позиции в другую. Казалось, что кости его гнутся в самых неожиданных местах. Он взмахивал мечом, нанося удары из самых неожиданных положений. Клинок мелькал, со стоном разрезая воздух и сплетая вокруг мастера смертоносное серебристое кружево.
Дождавшись окончания танца, кузнец отправил одного из мальчишек за луками. Через несколько минут перед воином стояла шеренга лучников. Затупленные стрелы легли на тетиву, и в воздухе раздался скрип натягиваемых луков.
Увлеченный поединком, юноша даже не обратил внимания на все эти приготовления, продолжая беседовать с клинком и начиная новый танец.
– По-моему, ты сейчас получишь чувствительную оплеуху, – прошелестел клинок с оттенком иронии.
В воздухе свистнули стрелы.
Моментально упав на траву, юноша перекатился на спину и толчком с плеч встал на ноги. Подмастерья уже успели наложить новые стрелы и, не дожидаясь команды, выпустили их в полет. Злобно жужжащие тростинки встретил яростный высверк клинка, и наступила тишина. Обломки стрел с тихим шорохом упали на траву и подмастерья замерли, подчиняясь молчаливой команде мастера.
– Он признал тебя, воин, – проговорил кузнец.
– Откуда ты знаешь, что я говорю с ним? – удивленно спросил Ал-Тор.
– Ты забыл, что я его повитуха?
– Кто?
– В старину нас называли повитухами. Помогающими прийти в этот свет. Повитуха Разман. Смешно, – несколько смущенно проворчал кузнец.
– Не думаю, что это смешно, – покачал головой воин и, проведя ладонью вдоль клинка, продолжил: – По-моему, мы поняли друг друга. Только пока не решили, кто из нас главный.
– Он еще молод и не понимает, что вы не сможете друг без друга, а значит, вы равны. Вы друзья, партнеры, братья, если хочешь, но равные. Но он скоро поймет. Они все это понимают. Рано или поздно, но понимают. Думаю, он поймет раньше. Он многое поймет раньше.
– Почему?
– Он собран из двух частей. Старой рукояти и нового клинка. В сам клинок вплавлена часть старой бронзы, просто память его еще не проснулась. Как и любой новорожденный, он пришел в этот мир в шуме, грохоте, крике и пламени. Он еще ребенок. Но он проснется. У него новое тело, но память предков. Как у тебя.
– У меня? – изумленно переспросил воин.
– Да, – утвердительно качнул головой кузнец.
– Я недаром удивился, когда узнал, что ты ученик старого Расула. Старик знал, кого брать. Ты говорил, что он нашел тебя на базаре, когда увидел, как ты отбиваешься от мальчишек.
– Да, это так, – кивнул Ал-Тор.
– Он увидел в тебе то, что искал. Искал долго и тщетно.
– Что именно?
– Память предков. Воинов. Победителей. Тех, кто смог оставить в твоем мозгу память о боях и стычках, из которых они вынесли не только славу, но и новые навыки. Потому ты и смог выучить все, чему учил тебя Расул. Выучить намного быстрее, чем любой другой. Тебя не надо было учить. Тебе надо было только напомнить, что и как, остальное ты знал. Знал памятью предков.
– Но откуда?..
– Откуда я это знаю?
– Да.
– Это, тоже память. Память тех, кто учил моих учителей. Можно иметь сотню подмастерьев, но мастером станет только один из них. А старого Расула я знал еще во времена, когда он стал капитаном и рьяно защищал нашего сатрапа, чтоб ему ифриты на том свете задницу на сковороде поджарили. Именно из-за него нам с Карен пришлось бежать из города, и именно Расул помог нам потихоньку выбраться, прихватив вещи и мальчишек. Именно я ковал его первый кончар.
Не знаю почему, но в один прекрасный день он пришел ко мне и попросил выковать такой меч. Прямой кончар. Таким оружием здесь, на юге, мало кто пользуется, но он не обращал внимания на других. Он просто делал то, что считал нужным. Именно с этим мечом он стал тем Расулом, которого знали все в Кортесе. Наверное, это его память проснулась, и духи предков заставили его выбрать такое необычное оружие. Точно так же, как сегодня ты, он стоял во дворе своего дома и знакомился с новым мечом. Да. Это была память предков. Память воинов.
– Значит, кузнецы знают о воинах больше, чем сами воины знают о себе?
– Не все кузнецы. Только мастера-оружейники. Те, кто учился ковать настоящее оружие.
Ал-Тор молча кивнул, переваривая услышанное. Неожиданно клинок в его руках слегка завибрировал и в голове воина прозвучал голос этого странного меча:
– Он прав. Нас обоих не нужно учить. Нам нужно только напомнить. А теперь давай с тобой уединимся. Я хочу побродить по закоулкам твоей памяти. Мне очень многое нужно вспомнить. Поможешь? – неожиданно робко спросил голос и воин молча кивнул. Потом, спохватившись, взглянул на мастера.
– Мне нужно побыть одному. Нам.
Кузнец понимающе кивнул и сделал знак подмастерьям. Потом, помолчав, негромко усмехнулся:
– Только не забудь, что он может быть сыт смазкой, а тебе не мешает подкрепить силы.
– Не забуду, мастер, – улыбнулся Ал-Тор и, повернувшись, направился к берегу ручья.
Медленно бредя вдоль быстрого потока, он расслабился и позволил мечу проникнуть в свое сознание. Это было странно и страшно. Вместе с проникновением в свое сознание он сам проник в память клинка и понял, о чем говорил кузнец.
Он видел, как рождался тот, первый клинок. Как пел над наковальней мастер-повитуха, как тяжелый молот опускался на тело старого меча, придавая ему форму. Как могучий, суровый воин взял его в руки и, взмахнув, погрузил раскаленный клинок в грудь пленного врага, закаливая черную бронзу.
Раз за разом, день за днем пролетали перед его внутренним взором, и с каждой победой, с каждой схваткой он становился все сильнее, набираясь опыта и знаний. Мастер был прав. Память старого клинка продолжала жить, и они смогли разбудить ее.
Наконец, Ал-Тор вынырнул из этой бездны и, устало проведя ладонью по лицу, присел на камень. Клинок молчал. Тишину нарушало только журчание ручья.
– Как меня зовут? – неожиданно спросил клинок.
– Зовут? Я думал, ты мне это скажешь.
– Нет. Имя мечу всегда давал воин.
– А какое ты хотел бы имя?
– Не знаю. Наверное, оно должно означать что-то и из той, и из этой жизни?
– Наверное, – согласно кивнул юноша. – Над этим вопросом нужно как следует подумать. Кроме того, не мешало бы знать, как звали тот меч, – продолжил он и медленно направился к дому.
– Это верно, – тихо согласился новорожденный клинок.
Всю дорогу до дома они молчали, обдумывая каждый свое и понимая, что им многое предстоит сделать и еще больше понять. Мальчишка-подмастерье, оставленный кузнецом с заданием наблюдать за воином и позвать мастера, если что-то пойдет не так, увидел медленно бредущего юношу и помчался к мастеру сообщить, что воин и его новый меч возвращаются. Кузнец вышел на крыльцо дома и, внимательно всмотревшись в лицо юноши, удовлетворенно кивнул головой.
– Познакомились, – утвердительно прогудел он.
Ал-Тор удивленно посмотрел на мастера и молча кивнул. Улыбнувшись, кузнец хлопнул его по плечу и жестом указал на дом, приглашая войти.
Пройдя в комнату, юноша медленно опустился на скамью и вопросительно посмотрел на кузнеца. Смущенный этим внимательным взглядом, кузнец почесал всклокоченную гриву и негромко проворчал:
– Сейчас перекусим, а потом поговорим. Ладно?
– Ладно, – спокойно согласился воин, понимая, что пришла пора платить за работу и мастер хочет попросить его о чем-то. Обед прошел в полном молчании. Только жена мастера иногда поглядывала на Ал-Тора со странным выражением на лице, словно пыталась понять или оценить что-то.
Наконец, словно собравшись с духом, кузнец смущенно кашлянул и, аккуратно вытерев бороду, повернулся к Ал-Тору. Помолчав, он начал издалека:
– Мы тут с Карен подумали, надеюсь, ты не будешь против, если мы переедем поближе к тебе?
– Ты хочешь уехать отсюда? – переспросил воин, изумленно уставившись на кузнеца.
– Да. Мы не так давно живем здесь, но на нас уже трижды нападали.
– Кто?
– Дважды слуги тех, кто не привык к отказам, а в последний раз – банда каких-то разбойников. К счастью, их было мало и нам удалось отбиться, но они обещали вернуться с друзьями. Пойми, за себя я не боюсь, но здесь мои близкие, ученики, и это делает меня уязвимым. – Кузнец замолчал, смущенно опустив взгляд. Ему было тяжело признаться в этом. Сильный, умный, знающий мужчина смущался признаться в том, что его снедает беспокойство за домочадцев.
– Как думаешь, сколько нужно подвод, чтобы увезти все твое добро, включая дом, конюшню и кузню? – подумав, спросил Ал-Тор.
– Так ты согласен?
– Хороший оружейник нужен всегда, а работы у тебя будет много, можешь поверить, – улыбнулся воин, и на лице мастера расцвела облегченная улыбка.
Супруга кузнеца, услышав, что воин готов взять их под свою защиту, весело рассмеялась и, недолго думая, выставила на стол огромный кувшин старого выдержанного вина.
– Спасибо вам, мастер. Вы не думайте, мы умеем работать. А если что будет нужно, так он всегда сделает, и слово ваше будет законом, не сомневайтесь, – быстро заговорила она, словно боясь, что воин передумает.
– Я не набираю слуг, уважаемая, – тихо ответил Ал-Тор, – рядом со мной живут друзья. Каждый делает то, что может, и получает по своим заслугам. Вы хотите жить рядом со мной? Прекрасно. Я помогу вам переехать. Хороший кузнец нужен в любом поселении, а уж в таком странном, как наше, тем более.
– А чем оно странное? – настороженно спросила Карен.
Ал-Тор улыбнулся в ответ.
– Наше поселение больше напоминает армейские казармы. Плац, коновязи, арсенал, все как в настоящей крепости.
– А женщины есть? – задала Карен самый волнующий ее вопрос.
– Немного, но есть, – кивнул воин.
– А почему немного? – не успокаивалась женщина.
– Все, живущие там, – отставники, в свое время отдавшие себя службе, но так и не сумевшие завести семьи. Теперь для этого слишком поздно. Они старики. Кое-кто сумел уговорить своих подруг на переезд, но таких мало. В основном подруги солдат – это маркитантки и продажные женщины из придорожных кабаков. Быть женой солдата – тяжелый удел.
– Ну не знаю, – задумчиво покачала головой Карен. Затем, подумав, решительно тряхнула головой, словно приняв какое-то решение, произнесла: – Вот переедем, а там посмотрим, какие они старики.
Кузнец усмехнулся и, подмигнув Ал-Тору, ворчливо пожаловался:
– Вот и представь, каково мне живется с таким десятником в юбке. Самый настоящий армейский старшина.
– Я думаю, хорошо живется, – усмехнулся в ответ воин, заметив, как Карен набрала в грудь воздуха для очередной яростной атаки на мужа. Слова воина погасили готовый разгореться пожар страстей.
Вздохнув, женщина усмехнулась и, махнув рукой, принялась за посуду. Мужчины вполголоса обсуждали время и количество необходимого для переезда. Наконец, придя к единому мнению, они поднялись, и Ал-Тор вышел к себе в комнату. Через несколько минут воин вернулся обратно, неся клетку с голубем.
Кузнец уже приготовил все необходимое для письма, и воин, сев за стол, принялся составлять послание своим ветеранам. Уложить все на крохотном кусочке пергамента оказалось неимоверно сложно. Написав несколько самых необходимых фраз, Ал-Тор решил положиться на сообразительность своих десятников, и не ошибся.
Спустя седмицу у дома кузнеца загрохотали подводы, запряженные боснийскими тяжеловозами, огромными, неимоверно сильными животными, способными в одиночку тащить осадный таран. Эта порода была выведена в лесной глуши и предназначалась для перетаскивания огромных бревен, добытых лесорубами. При всей своей мощи, это были удивительно мирные, покладистые, но очень сообразительные животные.
Подводы сопровождал отряд из пятидесяти кавалеристов, державших строй так, словно это была военная операция, а не мирный переезд. Моментально окружив дом, солдаты остались в седлах, ожидая команды десятников.
Командир полусотни спешился и, быстро подойдя к Ал-Тору, отдал салют, не обращая внимания на восхищенные взгляды мальчишек-подмастерьев и одобрительную усмешку кузнеца.
– Мастер, вы приказали пригнать подводы и все необходимое для переезда. Приказ выполнен. В подводах инструмент и провиант, люди готовы к работе.
– Спасибо, старина. Начинайте, – кивнул Ал-Тор, и десятник рявкнул команду. От его рева присели даже тяжеловозы.
Кузнец и его жена только руками разводили от удивления. Полусотня, моментально рассредоточившись, рьяно взялась за дело. Самому мастеру было позволено только разобрать горн и печь. Остальное сделали солдаты. Умение строить фортификационные сооружения и укрепления помогло им быстро разобрать дом, кузню и конюшню. Венцы были помечены и погружены на подводы.
Спустя четыре дня, от добротного дома остался только фундамент, сложенный из крупных валунов. Весь домашний скарб был давно уже уложен в подводы, оставалось только запрячь лошадей, и можно было трогаться в путь.
В последний момент, словно что-то вспомнив, Ал-Тор подошел к кузнецу и, задумчиво потирая лоб, спросил:
– Разман, а разве ты не должен сообщить родственникам своих учеников, что уезжаешь?
– Некому, – коротко ответил кузнец. – Они все сироты. Я подбирал их на улицах. Кто-то пришел просто из леса, брошенный невольничьим караваном. Нам с Карен не дано иметь своих детей. Боги за что-то покарали нас. Теперь это наши дети.
Ал-Тор с удивлением смотрел на кузнеца, не веря своим ушам. Но, переведя взгляд на Карен, понял, что кузнец говорит правду. Вздохнув, он молча кивнул головой и направился к своему коню.
Обратный путь занял у кавалькады десять дней. Дорога прошла спокойно, но у самых ворот дозорные заметили следующую за ними группу всадников. Внимательно выслушав доклад, Ал-Тор приказал погонять коней и приготовить оружие.
В крепости уже заметили приближение отряда, и ворота гостеприимно распахнулись, готовясь принять хозяина и его новых друзей. Подводы только успели вкатиться во двор крепости, как на холме появился большой вооруженный отряд.
Спрыгнув с коня, Ал-Тор принялся раздавать приказы, рявкнув кузнецу убраться с дороги и не путаться под ногами. Ветераны, привычные к тревогам и стычкам, быстро и без суеты занимали свои места и готовились к бою. Несмотря на резкий тон приказа, кузнец не обиделся и, собрав домочадцев, увел их в дом.
Гарнизон дома-крепости занял свои места и затаился, выжидая дальнейших действий противника. Съехав с холма, отряд остановился в двух полетах стрелы от ворот, и вперед выехал всадник на белом жеребце. Забрало шлема было опущено, закрывая лицо всадника, но что-то в посадке и поведении воина показалось Ал-Тору странным. Странным ему показался и сам всадник. Хрупкого телосложения, худощавый и невысокий ростом, он сидел в седле прямо, словно аршин проглотил. Хотя расстояние не позволяло точно судить о росте парламентера, Ал-Тору показалось, что перед ним просто подросток.
Тем временем всадник, подъехав почти к самым воротам, громко прокричал:
– Эй, вы! Откройте ворота, и выходите в поле без оружия, тогда мы пощадим вас! В противном случае вы все умрете. У вас есть час. После чего мы атакуем.
– А ты случайно не ошибся в выборе крепости, малыш? – прозвенел в тишине голос Ал-Тора. – Это не песчаная крепость на празднике солнцеворота. И драться мы будем всерьез.
– Попробуйте, – презрительно ответил парламентер и, развернув коня, помчался обратно.
От такой наглости жители крепости только недоуменно переглядывались, растерянно качая головами. Они не могли понять, зачем нападать на хорошо укрепленное поселение, если в степи можно найти немало караванов. Это и безопаснее и поживы не в пример больше. Но у предводителя банды, очевидно, были свои мотивы поступать таким образом. Банда готовилась к нападению.
Ал-Тор быстро собрал десятников и, проведя небольшой совет, начал раздавать приказы. Слуги, подмастерья и те, кто по какой-либо причине не мог сражаться, были отосланы с приказом спрятаться и не появляться на улицах до окончания боя. Осажденные воины вооружились арбалетами, приготовив запасные тулы со стрелами. Теперь оставалось только ждать нападения.
Как ни странно, бандиты сдержали слово. Они прождали ровно час, после чего спешились и, оставив коней, направились к крепости, на ходу разворачиваясь цепью и готовя веревки с крюками.
Основная масса бандитов была вооружена луками и мечами. Арбалетов было всего три. Ал-Тор заметил несколько секир и боевых топоров. Это было более чем странно. Подобная тактика была полной глупостью. Более того, это было самоубийством.
Подумав, Ал-Тор вызвал нескольких человек и направил их на заднюю стену крепости. Он вполне допускал возможность обхода. Ему не верилось, что люди способны так небрежно относиться к защитникам крепости. Что-то придавало им наглости. Что-то, что могло дать им преимущество перед его ветеранами. Но пока он не видел ничего подобного.
Подпустив атакующих поближе, Ал-Тор поднял руку, и арбалетчики вскинули оружие, тщательно выцеливая противника. Цели были разобраны заранее. Каждый знал, куда бить, поэтому первый залп нанес противнику устрашающий урон.
Тяжелые арбалетные болты легко прошивали кольчуги и кожаные доспехи бандитов. Это трудно было назвать боем. Это было уничтожение. В несколько минут стрелки уничтожили больше половины банды. Оставшиеся в живых растерянно затоптались на месте, не зная, что предпринять.
Решив окончательно покончить с противником, Ал-Тор отдал команду, приказав открыть ворота, и повел людей в контратаку. Бандиты, не ожидавшие такого отпора, не смогли оказать достойного сопротивления. Вскоре вся банда была уничтожена. В живых оставили только парламентера на белом коне. Метко пущенный из пращи камень снял его с коня, гулко ударив по железу шлема.
Скрутив ему руки за спиной, ветераны поставили парня на ноги и сдернули шлем. Стоявшие рядом с Ал-Тором десятники тихо ахнули. Из-под шлема густым водопадом рассыпались мягкие каштановые волосы. Нежная кожа, тонкие черты лица, большие, темные глаза. Перед ними стояла девушка.
Двойная кольчуга тонкого плетения и кожаный подкольчужник не позволяли оценить статей пойманной бандитки. Было ясно только одно, это была молодая девушка.
Резким движением головы, отбросив упавшую на глаза прядь, она вскинула подбородок и дерзко посмотрела на своих пленителей. Встретившись взглядом с зелеными глазами победителя, девушка невольно вздрогнула и поежилась. Ал-Тор молчал. Ветераны, зная, что их мастер ничего не делает просто так, поддерживали его молчание.
Тишина затягивалась, нагнетая напряжение. Наконец, она не выдержала и, дернув плечом, произнесла неожиданно охрипшим голосом:
– Ну и что дальше?
– О чем ты? – спросил Ал-Тор.
– Меня казнят?
– Возможно. Я еще не решил. Но для начала ты ответишь на несколько вопросов.
– С чего ты взял, что я буду говорить?
– Есть много способов узнать правду. Мои солдаты знают их. Выбор за тобой. Можешь рассказать все добровольно, можешь под пыткой. Так или иначе, я узнаю правду.
– Ты не сможешь пытать женщину. У тебя рука не поднимется.
– Я бы на это не рассчитывал, – усмехнулся воин, и эта усмешка произвела большее впечатление, чем все угрозы вместе.
– Ты и вправду ублюдок. Таким, как ты, нет места на земле! – неожиданно вызверилась она.
– Хороший ход. Но ты просчиталась. Меня так часто называли ублюдком, что я начал гордиться этим прозвищем. А по поводу места… Все еще проще. Это скоро тебе не будет места на земле, но как это произойдет, зависит только от тебя.
Сообразив, что ее попытка провалилась, бандитка быстро оглянулась, словно ища выход из создавшегося положения. Убедившись, что солдаты, стоящие рядом, не на минуту не расслабились, она вздохнула и опустила голову, смирившись со своей участью.
– Хорошо. Спрашивай. Я отвечу на твои вопросы, но боюсь, мои ответы тебе очень не понравятся.
– Пусть это тебя не волнует, – бесстрастно ответил воин и задал первый вопрос: – Кто ты?
– Хали.
– Не считай меня дураком. Это кличка. Ты взяла имя темной богини. А теперь назовись.
– Откуда ты знаешь о богине?
– Я читаю, пишу и говорю на пяти языках. Но ты не ответила на мой вопрос.
– Ладно. Лейла.
– Это твое имя?
– Да. Так меня назвала мать.
– Кто командовал бандой?
– Я. Эти люди достались мне по наследству от отца.
– Это твою банду ловили наемники из Кортеса?
– Да. За наши головы назначена большая награда.
– Ну, это я знаю, – небрежно отмахнулся Ал-Тор. – Кто додумался атаковать нашу крепость без подготовки, малыми силами и без осадных орудий?
– Нас обманули. Мы захватили несколько наемников, и они сказали, что здесь появилась новая крепость, в которой живут одни старики. Нам нужно было логово. Место, где мы могли бы отсидеться и хранить добытое. Я и мои люди уже взяли три поместья. Они почти не сопротивлялись. В последнем замке люди просто сдались без боя. Мы продали их на невольничьем рынке. Зато все живы, – неожиданно добавила она.
– Дура. Жизнь под плетью, это не жизнь, – мрачно проворчал воин, – что ж, теперь я понимаю, как вы узнали о моем доме.
– Твоем доме? – удивленно переспросила Лейла.
– Перед тобой, дуреха, стоит властелин этих мест, граф Босте, барон Хакас-Карибский по прозвищу Бастард, – встряхнул пленницу за ворот кольчуги один из десятников.
Ал-Тор понял, что настала его очередь и, шагнув вперед, встал над наковальней. Не сводя горящего взгляда с отливающего синевой клинка, шириной в три пальца и длиной по пояс, воин церемонно поклонился и в полный голос произнес:
– Здравствуй, новый друг. Я приветствую тебя в этом странном и страшном мире. Я хочу помочь тебе понять его и прошу принять мою дружбу. Я тот, кто будет твоим носителем, тот, кто будет вынимать тебя из ножен и тот, кому суждено заботиться о тебе. Прими и узнай мою кровь. Отныне мы одно целое! – произнося эти слова, воин надрезал кожу на ладони и, сжав кулак, дал нескольким каплям крови упасть на клинок.
Кровь коснулась металла, и клинок полыхнул холодным синим пламенем. Сполохи этого огня пробежали вдоль клинка и, коснувшись рукояти, ослепительно сверкнули. Люди зажмурились, на секунду ослепнув, а когда смогли открыть глаза, все кончилось.
– Он принял тебя, воин. Он узнал твою кровь, – хрипло прошептал кузнец и неожиданно поклонился.
– Не надо, мастер. Это я должен кланяться тебе. Твоим рукам, твоему мастерству.
– Нет, воин. Я просто ремесленник. Это ты призван защищать и охранять таких, как мы. А мы, простые смертные, которые должны жить под защитой таких, как ты.
– Нет, мастер. Любой человек должен жить просто свободно. Не оглядываясь ни на кого. Все остальное – выдумки правителей и политиков, желающих удержаться у власти.
– Может быть, ты и прав, воин. Мне сложно судить, – пожал могучими плечами кузнец. – Теперь возьми его в руки и выйди на улицу. Вам пора познакомиться.
Улыбнувшись, Ал-Тор осторожно взял в руки клинок и вышел из кузницы. Кузнец и подмастерья потянулись следом. Остановившись сразу за порогом, они выжидательно смотрели на воина, ожидая невиданного зрелища, и воин не обманул их.
Отойдя на несколько шагов, он медленно поднял меч над головой и замер. Это была стойка равновесия, когда боец и его оружие примерялись, прислушивались друг к другу, чтобы затем начать смертоносный танец.
Ожидание затянулось. И воин и клинок осторожно, словно боясь пораниться, пытались дотянуться до сознания друг друга.
– Я, воин Ал…
– Я, меч с душой… – И далее, как прямой, молниеносный выпад. – Твой носитель! Твой клинок!
И молчание, рожденное неожиданным открытием. Это было впервые, когда воин и его меч смогли поговорить друг с другом.
– Это ты? – растерянно спросил юноша, понимая, что говорит не голосом, а мысленно.
– Я. А кто ты? – раздался ответный вопрос.
– Ал-Тор. Воин.
– Ну, это я уже понял, – ответил голос и смолк. Юноша почувствовал странную щекотку на ментальном уровне. Словно кто-то провел пуховым пером по его мыслям.
– Что ты делаешь?
– Знакомлюсь с тобой, – тихо прошелестел голос.
– Помолчи, пожалуйста, мне надо узнать тебя получше.
– Зачем?
– Как зачем? – возмутился голос.
– Ну, ты ведь не можешь без меня, а мне будет сложно без тебя… – попытался объяснить юноша и неожиданно замолчал, понимая, что ему трудно назвать этот меч вещью, оружием.
Это было неожиданно и странно. Да, оружию давали имена, за ним ухаживали и даже боготворили. Но с ним никогда не разговаривали!
– Да, – неожиданно заговорил клинок.
– Ты воин. Теперь я это вижу. Кажется, ты действительно мастер. Нам есть чему поучиться друг у друга. Это будет интересно.
– Тогда давай попробуем, – предложил юноша, уязвленный уверенностью новорожденного клинка.
Подмастерья, утомленные зрелищем замершего, как изваяние, воина начали выказывать нетерпение, переминаясь с ноги на ногу и бурча себе что-то под нос. Кузнец шикнул на них, пригрозив спустить шкуру, если они нарушат ритуал знакомства.
Неожиданно замерший воин шевельнулся и танец начался. Он словно перетекал из одной позиции в другую. Казалось, что кости его гнутся в самых неожиданных местах. Он взмахивал мечом, нанося удары из самых неожиданных положений. Клинок мелькал, со стоном разрезая воздух и сплетая вокруг мастера смертоносное серебристое кружево.
Дождавшись окончания танца, кузнец отправил одного из мальчишек за луками. Через несколько минут перед воином стояла шеренга лучников. Затупленные стрелы легли на тетиву, и в воздухе раздался скрип натягиваемых луков.
Увлеченный поединком, юноша даже не обратил внимания на все эти приготовления, продолжая беседовать с клинком и начиная новый танец.
– По-моему, ты сейчас получишь чувствительную оплеуху, – прошелестел клинок с оттенком иронии.
В воздухе свистнули стрелы.
Моментально упав на траву, юноша перекатился на спину и толчком с плеч встал на ноги. Подмастерья уже успели наложить новые стрелы и, не дожидаясь команды, выпустили их в полет. Злобно жужжащие тростинки встретил яростный высверк клинка, и наступила тишина. Обломки стрел с тихим шорохом упали на траву и подмастерья замерли, подчиняясь молчаливой команде мастера.
– Он признал тебя, воин, – проговорил кузнец.
– Откуда ты знаешь, что я говорю с ним? – удивленно спросил Ал-Тор.
– Ты забыл, что я его повитуха?
– Кто?
– В старину нас называли повитухами. Помогающими прийти в этот свет. Повитуха Разман. Смешно, – несколько смущенно проворчал кузнец.
– Не думаю, что это смешно, – покачал головой воин и, проведя ладонью вдоль клинка, продолжил: – По-моему, мы поняли друг друга. Только пока не решили, кто из нас главный.
– Он еще молод и не понимает, что вы не сможете друг без друга, а значит, вы равны. Вы друзья, партнеры, братья, если хочешь, но равные. Но он скоро поймет. Они все это понимают. Рано или поздно, но понимают. Думаю, он поймет раньше. Он многое поймет раньше.
– Почему?
– Он собран из двух частей. Старой рукояти и нового клинка. В сам клинок вплавлена часть старой бронзы, просто память его еще не проснулась. Как и любой новорожденный, он пришел в этот мир в шуме, грохоте, крике и пламени. Он еще ребенок. Но он проснется. У него новое тело, но память предков. Как у тебя.
– У меня? – изумленно переспросил воин.
– Да, – утвердительно качнул головой кузнец.
– Я недаром удивился, когда узнал, что ты ученик старого Расула. Старик знал, кого брать. Ты говорил, что он нашел тебя на базаре, когда увидел, как ты отбиваешься от мальчишек.
– Да, это так, – кивнул Ал-Тор.
– Он увидел в тебе то, что искал. Искал долго и тщетно.
– Что именно?
– Память предков. Воинов. Победителей. Тех, кто смог оставить в твоем мозгу память о боях и стычках, из которых они вынесли не только славу, но и новые навыки. Потому ты и смог выучить все, чему учил тебя Расул. Выучить намного быстрее, чем любой другой. Тебя не надо было учить. Тебе надо было только напомнить, что и как, остальное ты знал. Знал памятью предков.
– Но откуда?..
– Откуда я это знаю?
– Да.
– Это, тоже память. Память тех, кто учил моих учителей. Можно иметь сотню подмастерьев, но мастером станет только один из них. А старого Расула я знал еще во времена, когда он стал капитаном и рьяно защищал нашего сатрапа, чтоб ему ифриты на том свете задницу на сковороде поджарили. Именно из-за него нам с Карен пришлось бежать из города, и именно Расул помог нам потихоньку выбраться, прихватив вещи и мальчишек. Именно я ковал его первый кончар.
Не знаю почему, но в один прекрасный день он пришел ко мне и попросил выковать такой меч. Прямой кончар. Таким оружием здесь, на юге, мало кто пользуется, но он не обращал внимания на других. Он просто делал то, что считал нужным. Именно с этим мечом он стал тем Расулом, которого знали все в Кортесе. Наверное, это его память проснулась, и духи предков заставили его выбрать такое необычное оружие. Точно так же, как сегодня ты, он стоял во дворе своего дома и знакомился с новым мечом. Да. Это была память предков. Память воинов.
– Значит, кузнецы знают о воинах больше, чем сами воины знают о себе?
– Не все кузнецы. Только мастера-оружейники. Те, кто учился ковать настоящее оружие.
Ал-Тор молча кивнул, переваривая услышанное. Неожиданно клинок в его руках слегка завибрировал и в голове воина прозвучал голос этого странного меча:
– Он прав. Нас обоих не нужно учить. Нам нужно только напомнить. А теперь давай с тобой уединимся. Я хочу побродить по закоулкам твоей памяти. Мне очень многое нужно вспомнить. Поможешь? – неожиданно робко спросил голос и воин молча кивнул. Потом, спохватившись, взглянул на мастера.
– Мне нужно побыть одному. Нам.
Кузнец понимающе кивнул и сделал знак подмастерьям. Потом, помолчав, негромко усмехнулся:
– Только не забудь, что он может быть сыт смазкой, а тебе не мешает подкрепить силы.
– Не забуду, мастер, – улыбнулся Ал-Тор и, повернувшись, направился к берегу ручья.
Медленно бредя вдоль быстрого потока, он расслабился и позволил мечу проникнуть в свое сознание. Это было странно и страшно. Вместе с проникновением в свое сознание он сам проник в память клинка и понял, о чем говорил кузнец.
Он видел, как рождался тот, первый клинок. Как пел над наковальней мастер-повитуха, как тяжелый молот опускался на тело старого меча, придавая ему форму. Как могучий, суровый воин взял его в руки и, взмахнув, погрузил раскаленный клинок в грудь пленного врага, закаливая черную бронзу.
Раз за разом, день за днем пролетали перед его внутренним взором, и с каждой победой, с каждой схваткой он становился все сильнее, набираясь опыта и знаний. Мастер был прав. Память старого клинка продолжала жить, и они смогли разбудить ее.
Наконец, Ал-Тор вынырнул из этой бездны и, устало проведя ладонью по лицу, присел на камень. Клинок молчал. Тишину нарушало только журчание ручья.
– Как меня зовут? – неожиданно спросил клинок.
– Зовут? Я думал, ты мне это скажешь.
– Нет. Имя мечу всегда давал воин.
– А какое ты хотел бы имя?
– Не знаю. Наверное, оно должно означать что-то и из той, и из этой жизни?
– Наверное, – согласно кивнул юноша. – Над этим вопросом нужно как следует подумать. Кроме того, не мешало бы знать, как звали тот меч, – продолжил он и медленно направился к дому.
– Это верно, – тихо согласился новорожденный клинок.
Всю дорогу до дома они молчали, обдумывая каждый свое и понимая, что им многое предстоит сделать и еще больше понять. Мальчишка-подмастерье, оставленный кузнецом с заданием наблюдать за воином и позвать мастера, если что-то пойдет не так, увидел медленно бредущего юношу и помчался к мастеру сообщить, что воин и его новый меч возвращаются. Кузнец вышел на крыльцо дома и, внимательно всмотревшись в лицо юноши, удовлетворенно кивнул головой.
– Познакомились, – утвердительно прогудел он.
Ал-Тор удивленно посмотрел на мастера и молча кивнул. Улыбнувшись, кузнец хлопнул его по плечу и жестом указал на дом, приглашая войти.
Пройдя в комнату, юноша медленно опустился на скамью и вопросительно посмотрел на кузнеца. Смущенный этим внимательным взглядом, кузнец почесал всклокоченную гриву и негромко проворчал:
– Сейчас перекусим, а потом поговорим. Ладно?
– Ладно, – спокойно согласился воин, понимая, что пришла пора платить за работу и мастер хочет попросить его о чем-то. Обед прошел в полном молчании. Только жена мастера иногда поглядывала на Ал-Тора со странным выражением на лице, словно пыталась понять или оценить что-то.
Наконец, словно собравшись с духом, кузнец смущенно кашлянул и, аккуратно вытерев бороду, повернулся к Ал-Тору. Помолчав, он начал издалека:
– Мы тут с Карен подумали, надеюсь, ты не будешь против, если мы переедем поближе к тебе?
– Ты хочешь уехать отсюда? – переспросил воин, изумленно уставившись на кузнеца.
– Да. Мы не так давно живем здесь, но на нас уже трижды нападали.
– Кто?
– Дважды слуги тех, кто не привык к отказам, а в последний раз – банда каких-то разбойников. К счастью, их было мало и нам удалось отбиться, но они обещали вернуться с друзьями. Пойми, за себя я не боюсь, но здесь мои близкие, ученики, и это делает меня уязвимым. – Кузнец замолчал, смущенно опустив взгляд. Ему было тяжело признаться в этом. Сильный, умный, знающий мужчина смущался признаться в том, что его снедает беспокойство за домочадцев.
– Как думаешь, сколько нужно подвод, чтобы увезти все твое добро, включая дом, конюшню и кузню? – подумав, спросил Ал-Тор.
– Так ты согласен?
– Хороший оружейник нужен всегда, а работы у тебя будет много, можешь поверить, – улыбнулся воин, и на лице мастера расцвела облегченная улыбка.
Супруга кузнеца, услышав, что воин готов взять их под свою защиту, весело рассмеялась и, недолго думая, выставила на стол огромный кувшин старого выдержанного вина.
– Спасибо вам, мастер. Вы не думайте, мы умеем работать. А если что будет нужно, так он всегда сделает, и слово ваше будет законом, не сомневайтесь, – быстро заговорила она, словно боясь, что воин передумает.
– Я не набираю слуг, уважаемая, – тихо ответил Ал-Тор, – рядом со мной живут друзья. Каждый делает то, что может, и получает по своим заслугам. Вы хотите жить рядом со мной? Прекрасно. Я помогу вам переехать. Хороший кузнец нужен в любом поселении, а уж в таком странном, как наше, тем более.
– А чем оно странное? – настороженно спросила Карен.
Ал-Тор улыбнулся в ответ.
– Наше поселение больше напоминает армейские казармы. Плац, коновязи, арсенал, все как в настоящей крепости.
– А женщины есть? – задала Карен самый волнующий ее вопрос.
– Немного, но есть, – кивнул воин.
– А почему немного? – не успокаивалась женщина.
– Все, живущие там, – отставники, в свое время отдавшие себя службе, но так и не сумевшие завести семьи. Теперь для этого слишком поздно. Они старики. Кое-кто сумел уговорить своих подруг на переезд, но таких мало. В основном подруги солдат – это маркитантки и продажные женщины из придорожных кабаков. Быть женой солдата – тяжелый удел.
– Ну не знаю, – задумчиво покачала головой Карен. Затем, подумав, решительно тряхнула головой, словно приняв какое-то решение, произнесла: – Вот переедем, а там посмотрим, какие они старики.
Кузнец усмехнулся и, подмигнув Ал-Тору, ворчливо пожаловался:
– Вот и представь, каково мне живется с таким десятником в юбке. Самый настоящий армейский старшина.
– Я думаю, хорошо живется, – усмехнулся в ответ воин, заметив, как Карен набрала в грудь воздуха для очередной яростной атаки на мужа. Слова воина погасили готовый разгореться пожар страстей.
Вздохнув, женщина усмехнулась и, махнув рукой, принялась за посуду. Мужчины вполголоса обсуждали время и количество необходимого для переезда. Наконец, придя к единому мнению, они поднялись, и Ал-Тор вышел к себе в комнату. Через несколько минут воин вернулся обратно, неся клетку с голубем.
Кузнец уже приготовил все необходимое для письма, и воин, сев за стол, принялся составлять послание своим ветеранам. Уложить все на крохотном кусочке пергамента оказалось неимоверно сложно. Написав несколько самых необходимых фраз, Ал-Тор решил положиться на сообразительность своих десятников, и не ошибся.
Спустя седмицу у дома кузнеца загрохотали подводы, запряженные боснийскими тяжеловозами, огромными, неимоверно сильными животными, способными в одиночку тащить осадный таран. Эта порода была выведена в лесной глуши и предназначалась для перетаскивания огромных бревен, добытых лесорубами. При всей своей мощи, это были удивительно мирные, покладистые, но очень сообразительные животные.
Подводы сопровождал отряд из пятидесяти кавалеристов, державших строй так, словно это была военная операция, а не мирный переезд. Моментально окружив дом, солдаты остались в седлах, ожидая команды десятников.
Командир полусотни спешился и, быстро подойдя к Ал-Тору, отдал салют, не обращая внимания на восхищенные взгляды мальчишек-подмастерьев и одобрительную усмешку кузнеца.
– Мастер, вы приказали пригнать подводы и все необходимое для переезда. Приказ выполнен. В подводах инструмент и провиант, люди готовы к работе.
– Спасибо, старина. Начинайте, – кивнул Ал-Тор, и десятник рявкнул команду. От его рева присели даже тяжеловозы.
Кузнец и его жена только руками разводили от удивления. Полусотня, моментально рассредоточившись, рьяно взялась за дело. Самому мастеру было позволено только разобрать горн и печь. Остальное сделали солдаты. Умение строить фортификационные сооружения и укрепления помогло им быстро разобрать дом, кузню и конюшню. Венцы были помечены и погружены на подводы.
Спустя четыре дня, от добротного дома остался только фундамент, сложенный из крупных валунов. Весь домашний скарб был давно уже уложен в подводы, оставалось только запрячь лошадей, и можно было трогаться в путь.
В последний момент, словно что-то вспомнив, Ал-Тор подошел к кузнецу и, задумчиво потирая лоб, спросил:
– Разман, а разве ты не должен сообщить родственникам своих учеников, что уезжаешь?
– Некому, – коротко ответил кузнец. – Они все сироты. Я подбирал их на улицах. Кто-то пришел просто из леса, брошенный невольничьим караваном. Нам с Карен не дано иметь своих детей. Боги за что-то покарали нас. Теперь это наши дети.
Ал-Тор с удивлением смотрел на кузнеца, не веря своим ушам. Но, переведя взгляд на Карен, понял, что кузнец говорит правду. Вздохнув, он молча кивнул головой и направился к своему коню.
Обратный путь занял у кавалькады десять дней. Дорога прошла спокойно, но у самых ворот дозорные заметили следующую за ними группу всадников. Внимательно выслушав доклад, Ал-Тор приказал погонять коней и приготовить оружие.
В крепости уже заметили приближение отряда, и ворота гостеприимно распахнулись, готовясь принять хозяина и его новых друзей. Подводы только успели вкатиться во двор крепости, как на холме появился большой вооруженный отряд.
Спрыгнув с коня, Ал-Тор принялся раздавать приказы, рявкнув кузнецу убраться с дороги и не путаться под ногами. Ветераны, привычные к тревогам и стычкам, быстро и без суеты занимали свои места и готовились к бою. Несмотря на резкий тон приказа, кузнец не обиделся и, собрав домочадцев, увел их в дом.
Гарнизон дома-крепости занял свои места и затаился, выжидая дальнейших действий противника. Съехав с холма, отряд остановился в двух полетах стрелы от ворот, и вперед выехал всадник на белом жеребце. Забрало шлема было опущено, закрывая лицо всадника, но что-то в посадке и поведении воина показалось Ал-Тору странным. Странным ему показался и сам всадник. Хрупкого телосложения, худощавый и невысокий ростом, он сидел в седле прямо, словно аршин проглотил. Хотя расстояние не позволяло точно судить о росте парламентера, Ал-Тору показалось, что перед ним просто подросток.
Тем временем всадник, подъехав почти к самым воротам, громко прокричал:
– Эй, вы! Откройте ворота, и выходите в поле без оружия, тогда мы пощадим вас! В противном случае вы все умрете. У вас есть час. После чего мы атакуем.
– А ты случайно не ошибся в выборе крепости, малыш? – прозвенел в тишине голос Ал-Тора. – Это не песчаная крепость на празднике солнцеворота. И драться мы будем всерьез.
– Попробуйте, – презрительно ответил парламентер и, развернув коня, помчался обратно.
От такой наглости жители крепости только недоуменно переглядывались, растерянно качая головами. Они не могли понять, зачем нападать на хорошо укрепленное поселение, если в степи можно найти немало караванов. Это и безопаснее и поживы не в пример больше. Но у предводителя банды, очевидно, были свои мотивы поступать таким образом. Банда готовилась к нападению.
Ал-Тор быстро собрал десятников и, проведя небольшой совет, начал раздавать приказы. Слуги, подмастерья и те, кто по какой-либо причине не мог сражаться, были отосланы с приказом спрятаться и не появляться на улицах до окончания боя. Осажденные воины вооружились арбалетами, приготовив запасные тулы со стрелами. Теперь оставалось только ждать нападения.
Как ни странно, бандиты сдержали слово. Они прождали ровно час, после чего спешились и, оставив коней, направились к крепости, на ходу разворачиваясь цепью и готовя веревки с крюками.
Основная масса бандитов была вооружена луками и мечами. Арбалетов было всего три. Ал-Тор заметил несколько секир и боевых топоров. Это было более чем странно. Подобная тактика была полной глупостью. Более того, это было самоубийством.
Подумав, Ал-Тор вызвал нескольких человек и направил их на заднюю стену крепости. Он вполне допускал возможность обхода. Ему не верилось, что люди способны так небрежно относиться к защитникам крепости. Что-то придавало им наглости. Что-то, что могло дать им преимущество перед его ветеранами. Но пока он не видел ничего подобного.
Подпустив атакующих поближе, Ал-Тор поднял руку, и арбалетчики вскинули оружие, тщательно выцеливая противника. Цели были разобраны заранее. Каждый знал, куда бить, поэтому первый залп нанес противнику устрашающий урон.
Тяжелые арбалетные болты легко прошивали кольчуги и кожаные доспехи бандитов. Это трудно было назвать боем. Это было уничтожение. В несколько минут стрелки уничтожили больше половины банды. Оставшиеся в живых растерянно затоптались на месте, не зная, что предпринять.
Решив окончательно покончить с противником, Ал-Тор отдал команду, приказав открыть ворота, и повел людей в контратаку. Бандиты, не ожидавшие такого отпора, не смогли оказать достойного сопротивления. Вскоре вся банда была уничтожена. В живых оставили только парламентера на белом коне. Метко пущенный из пращи камень снял его с коня, гулко ударив по железу шлема.
Скрутив ему руки за спиной, ветераны поставили парня на ноги и сдернули шлем. Стоявшие рядом с Ал-Тором десятники тихо ахнули. Из-под шлема густым водопадом рассыпались мягкие каштановые волосы. Нежная кожа, тонкие черты лица, большие, темные глаза. Перед ними стояла девушка.
Двойная кольчуга тонкого плетения и кожаный подкольчужник не позволяли оценить статей пойманной бандитки. Было ясно только одно, это была молодая девушка.
Резким движением головы, отбросив упавшую на глаза прядь, она вскинула подбородок и дерзко посмотрела на своих пленителей. Встретившись взглядом с зелеными глазами победителя, девушка невольно вздрогнула и поежилась. Ал-Тор молчал. Ветераны, зная, что их мастер ничего не делает просто так, поддерживали его молчание.
Тишина затягивалась, нагнетая напряжение. Наконец, она не выдержала и, дернув плечом, произнесла неожиданно охрипшим голосом:
– Ну и что дальше?
– О чем ты? – спросил Ал-Тор.
– Меня казнят?
– Возможно. Я еще не решил. Но для начала ты ответишь на несколько вопросов.
– С чего ты взял, что я буду говорить?
– Есть много способов узнать правду. Мои солдаты знают их. Выбор за тобой. Можешь рассказать все добровольно, можешь под пыткой. Так или иначе, я узнаю правду.
– Ты не сможешь пытать женщину. У тебя рука не поднимется.
– Я бы на это не рассчитывал, – усмехнулся воин, и эта усмешка произвела большее впечатление, чем все угрозы вместе.
– Ты и вправду ублюдок. Таким, как ты, нет места на земле! – неожиданно вызверилась она.
– Хороший ход. Но ты просчиталась. Меня так часто называли ублюдком, что я начал гордиться этим прозвищем. А по поводу места… Все еще проще. Это скоро тебе не будет места на земле, но как это произойдет, зависит только от тебя.
Сообразив, что ее попытка провалилась, бандитка быстро оглянулась, словно ища выход из создавшегося положения. Убедившись, что солдаты, стоящие рядом, не на минуту не расслабились, она вздохнула и опустила голову, смирившись со своей участью.
– Хорошо. Спрашивай. Я отвечу на твои вопросы, но боюсь, мои ответы тебе очень не понравятся.
– Пусть это тебя не волнует, – бесстрастно ответил воин и задал первый вопрос: – Кто ты?
– Хали.
– Не считай меня дураком. Это кличка. Ты взяла имя темной богини. А теперь назовись.
– Откуда ты знаешь о богине?
– Я читаю, пишу и говорю на пяти языках. Но ты не ответила на мой вопрос.
– Ладно. Лейла.
– Это твое имя?
– Да. Так меня назвала мать.
– Кто командовал бандой?
– Я. Эти люди достались мне по наследству от отца.
– Это твою банду ловили наемники из Кортеса?
– Да. За наши головы назначена большая награда.
– Ну, это я знаю, – небрежно отмахнулся Ал-Тор. – Кто додумался атаковать нашу крепость без подготовки, малыми силами и без осадных орудий?
– Нас обманули. Мы захватили несколько наемников, и они сказали, что здесь появилась новая крепость, в которой живут одни старики. Нам нужно было логово. Место, где мы могли бы отсидеться и хранить добытое. Я и мои люди уже взяли три поместья. Они почти не сопротивлялись. В последнем замке люди просто сдались без боя. Мы продали их на невольничьем рынке. Зато все живы, – неожиданно добавила она.
– Дура. Жизнь под плетью, это не жизнь, – мрачно проворчал воин, – что ж, теперь я понимаю, как вы узнали о моем доме.
– Твоем доме? – удивленно переспросила Лейла.
– Перед тобой, дуреха, стоит властелин этих мест, граф Босте, барон Хакас-Карибский по прозвищу Бастард, – встряхнул пленницу за ворот кольчуги один из десятников.