Эльхан Аскеров. Бастарды

   – Бастард? Странное прозвище, – удивленно проговорила девушка.
   – По крайней мере, честное, – усмехнулся Ал-Тор. – Я не присваиваю себе имен чужих богов.
   – Я не присвоила его. Так меня назвал один караванщик, когда увидел, как я сражаюсь, – гордо ответила девушка. – Могу и тебе кое-что показать, – неожиданно преложила она. – Таких приемов ты наверняка не знаешь, – продолжила она и растерянно огляделась, когда стоявшие рядом воины расхохотались. Не удержавшись, улыбнулся и Ал-Тор.
   – Ты так уверена в этом?
   – Да. Развяжи мне руки и прикажи вернуть мой меч. Я из тебя каплуна сделаю! – яростно продолжила Лейла, не понимая причины солдатского смеха.
   – Хорошо, – усмехнулся Ал-Тор и махнул рукой ветеранам. – Развяжите ее и верните меч.
   Лейла почувствовала, как кинжал полоснул по стянувшим запястья ремням, и руки освободились. Растирая затекшие запястья, она медленно обвела взглядом площадку. Один из ветеранов протянул ей палаш, отнятый после падения с лошади. Ощутив в руках привычную тяжесть оружия, девушка воспряла духом. Ей выпал шанс. Шанс расправиться с человеком, которого ищет вся тайная служба сатрапии.
   Старый пьяница сатрап совсем помешался на мести этому ублюдку. Теперь у нее есть шанс убить его и получить награду. За голову этого парня она сможет выкупить свою сестру и уехать из страны.
   Все это она скрыла от воина, надеясь, что мужское самолюбие поможет ей избавиться от ремней, и она сможет подобраться к нему на расстояние удара ножом. Но все сложилось еще интереснее. Он согласился на открытый бой. Теперь она могла покончить с ним открыто, и никто не сможет обвинить ее в подлости. Это честный бой. Клинок на клинок, умение на умение.
   Взяв в руку палаш, Лейла несколько раз взмахнула им и встала в позицию. Ал-Тор стоял в расслабленной позе, заложив руки за спину и не обнажив клинка. Примерившись, Лейла двинулась по кругу, стараясь не упустить момент атаки. Ему нужно было только на одну секунду отвлечься, и он узнает поцелуй Хали. Поцелуй смерти.
   Ал-Тор медленно поворачивался, держа ее в поле зрения и не расцепляя рук. Лейла продолжала кружить, не понимая, почему он медлит и не предпринимает попыток напасть. Любой другой на его месте уже давно бросился бы в атаку, понадеявшись на свою силу, а он просто стоял и смотрел на нее, даже не обнажив свой клинок-переросток.
   Этот меч она заметила с самого начала. Его рукоять торчала над плечом воина, словно странный рог, выросший из спины. Прикинув на взгляд вес клинка, она тихо усмехнулась. Орудовать таким ломом на турнирных скоростях долго просто невозможно. Главное в этой схватке – не дать ему столкнуться с палашом под прямым углом. Такого удара палаш не выдержит.
   Быстро накидав в уме всю картину боя, Лейла резко взмахнула палашом и бросилась в атаку. Она надеялась на свою реакцию и скорость движения, но ее ждало огромное разочарование.
   Плавно шагнув в сторону, Ал-Тор крутнулся вокруг своей оси и Лейла, по инерции проскочив мимо, почувствовала весомый подзатыльник. От удара в ушах у нее зазвенело, а перед глазами на мгновение встал туман. Громкий солдатский хохот привел ее в чувство. Осмотревшись, Лейла внезапно поняла, что сидит на земле, а верный палаш валяется в пыли, в нескольких шагах от нее.
   Сглотнув неожиданно вставший в горле ком, Лейла заставила себя встать и подобрать оружие. Все пошло не так, как она планировала, но она не привыкла сдаваться при первой же проблеме и, собрав волю в кулак, снова атаковала. На этот раз она не стала бросаться напролом.
   Быстрыми приставными шагами подскочив к воину, она начала наносить удары со скоростью, достойной восхищения. Но он все равно был быстрее. То и дело перегибаясь в пояснице почти пополам, словно его тело было без костей, он уходил от ее ударов, не обнажая меча.
   Отскочив назад, она перевела дух и внимательно посмотрела на его одежду. То, что она увидела, ей совсем не понравилось. Вся одежда воина была целой. Она просто не могла поверить своим глазам. Такого не могло быть. Он просто не мог уйти от всех ее ударов. Но это было правдой. Воин смотрел на нее все с той же легкой улыбкой.
   – Ты действительно демон! – прохрипела Лейла пересохшим горлом.
   – Нет, девочка, – услышала она в ответ гулкий голос кузнеца, – ты нарвалась на настоящего мастера. Это не охрана купеческих караванов. Он в одиночку мог разогнать всю твою банду. Признай поражение. Ты уже еле дышишь, а он еще даже не обнажил клинка. Если продолжишь схватку, погибнешь. Прими добрый совет. Сдайся.
   – Нет! Этого не будет! Я продолжу бой, чего бы мне это ни стоило!
   – Глупо, – коротко ответил кузнец и, закинув на плечо шипастый гердан, недоуменно развел руками.
   – Ты так меня ненавидишь, что готова умереть? – недоуменно спросил воин.
   – Да.
   – Но почему? Мы ведь даже не знакомы. Что я сделал тебе такого, что ты так люто меня возненавидела?
   – Привезя твою голову сатрапу Кортеса, я куплю свободу своей сестре, – резко ответила девушка и, выхватив нож, метнула его в грудь воину.
   Она все правильно рассчитала. Силу броска, скорость движения, угол полета ножа. Не учла она только одного. Реакция мастера была на порядок выше реакции обычного воина. Моментально изогнувшись самым невероятным образом, Ал-Тор ушел с траектории полета ножа и поймал его голой рукой. Поймал так, словно просто выдернул из воздуха, как уличный факир выдергивает из рукава королевскую кобру. Спокойно, без лишней суеты.
   Стоявший за спиной Ал-Тора ветеран судорожно вздохнул и громко произнес:
   – Спасибо, мастер.
   – За что? – обернулся к нему Ал-Тор.
   – Вы только что спасли мне жизнь, мастер. Ловить нож голой рукой вам не было необходимости. Вы уже были в стороне.
   – Но я знал, что за моей спиной кто-то есть и не мог допустить глупой гибели одного из моих людей. А нож… Это просто нож. Сейчас меня интересует другое, – продолжил он, поворачиваясь к девушке. – Ты просила честного боя, а теперь наносишь подлый удар. Думаю, что нам стоит просто прогнать тебя в степь, но сначала наказать. – Ал-Тор медленно достал меч.
   Лейла усмехнулась. Этот глупый самец сам нарывался на смерть. Он взялся за свой неуклюжий лом. Теперь она сможет измотать его и дотянуться до горла. Ей нужен только один удар.
   – Ты не хочешь убивать ее, – услышал воин голос клинка.
   – Нет. Мне жаль ее.
   – Она что-то сказала о своей сестре. Я помогу тебе, а ты, будешь держать меня в руке, когда станешь допрашивать ее.
   – Зачем тебе это?
   – Интересно, – прозвучал ментальный ответ новорожденного клинка.
   – Договорились, – ответил воин и начал движение.
   Ветераны отступили в стороны и замерли. Много раз каждый из них видел этот танец. Танец меча, но на этот раз мастер превзошел самого себя. Палаш Лейлы обиженно звенел каждый раз, когда натыкался на меч мастера. Сама Лейла просто разрывалась от злости. Она делала все, что могла, но ее попытки сводились к нулю. Клинок пел и отбрасывал палаш, ни на секунду не прерывая своего танца.
   Последним движением танца меч закрутил палаш и рывком отбросил его в сторону. Острие меча уперлось в горло девушке. Судорожно сглотнув, Лейла замерла, глядя прямо в его хищные, зеленые глаза.
   – Вот и все. Все твои попытки провалились. Теперь тебе осталось только умереть, – громко сказал воин и, плавно нажимая на меч, заставил ее опуститься на колени.
   – Я даже не знаю, как это сделать? Убить быстро или для начала отдать воинам? Может быть, нарезать из спины ремней?
   Стоявшие рядом ветераны заулыбались, сообразив, что задумал их мастер, и наперебой принялись советовать разные пытки. Услышав их предложения, девушка содрогнулась и невольно поежилась. Живое воображение услужливо нарисовало ей эти картины, и она сломалась. Слезы полились против воли.
   Посмотрев на девушку, Ал-Тор резко нагнулся и, заглянув ей в глаза, властным голосом спросил:
   – Что с твоей сестрой? Где она?
   Взгляд девушки забился, как пойманная птица, но его зеленые глаза словно пронзили ей душу. Слова полились из нее неудержимым потоком. Это была обычная история.
   Родители умерли, не оставив наследства, и ей пришлось заботиться о себе и маленькой сестре. Отставной солдат, живший по соседству, научил ее орудовать мечом. У нее неплохо получалось, и она нанялась в вольный отряд, охранять караваны.
   Все шло хорошо, но однажды на караван напала шайка разбойников. Она отчаянно рубилась, но главарь легко обезоружил ее, и ей пришлось сдаться. Уже в логове бандитов она поняла, кто является главарем этой банды. Им оказался тот самый старый солдат. Почти вся банда состояла из бывших солдат сатрапии. Жадность и глупость сатрапа и его лизоблюдов заставила этих людей выйти на большую дорогу. Она осталась с ними.
   Очень часто в разговорах старых рубак она слышала имя легендарного капитана Расула. Отставники рассказывали, что он, уйдя в отставку, собрал своих гвардейцев и, купив землю где-то на окраине сатрапии, отправил их всех туда. Каждый отставной гвардеец получил надел земли, дом и мог спокойно дожить остаток дней.
   Старики завидовали. По их мнению, гвардейцы всегда получали все самое лучшее. То, что Расула убили, не имело особого значения. Каким-то образом слухи о сыне капитана просочились в столицу, и старики свято верили в существование такого города.
   Старый солдат удочерил Лейлу, и однажды, когда во время нападения ему не повезло, она заняла его место. Ее дерзкий, властный характер помог ей стать главарем банды, и они пошли за ней. Со временем старики ушли, уступив место в банде более молодым и дерзким. Многие нашли свою смерть в схватках с охраной караванов, те же, кому повезло больше всех, вышли из банды и, собрав нехитрые пожитки, отправились искать лучшей доли в других местах.
   Почти год она держала в страхе все караванные пути, но судьба сыграла с ней злую шутку. Ее сестра, жившая в их старом доме в Кортесе, постепенно превратилась в юную красавицу. Однажды ей случилось попасть на глаза главному евнуху сатрапа, и ее схватили.
   Лейла не задумываясь ни секунды, отправила сатрапу письмо с угрозой разорять каждый караван, идущий по пути в Кортес, если сатрап немедленно не отпустит девушку. Но он предложил другое. Ему нужна была голова Ал-Тора. Он предложил обмен. Жизнь сестры на жизнь бастарда. Лейла, недолго думая, согласилась и отправилась в степь. Но боги решили по-своему.
   Выслушав ее, воин грустно улыбнулся и спросил:
   – Неужели ты и вправду поверила словам этого мерзавца?
   – Меня интересует только моя сестра.
   – Не сомневаюсь. Но боюсь, что она уже побывала в его постели. А тебя он просто прикажет повесить сразу после того, как увидит мою голову.
   – Во-первых, он давно уже ни на что не способен как мужчина, а во-вторых, ему просто незачем так поступать со мной.
   – Дура! Ты считаешь, что сильным этого мира можно верить? – резко пробасил кузнец, шагнув вперед.
   От избытка чувств он швырнул на землю гердан, и все стоящие ясно ощутили силу этого удара, когда тяжелая палица отскочила от утоптанной земли, словно мяч. Ал-Тор опустил меч.
   – Кажется, она говорит правду, – услышал он тихий голос клинка.
   – Ты так думаешь? – мысленно спросил воин, моментально отключившись от всего окружающего.
   – Да. Она и вправду верит, что… – клинок не успел договорить.
   Стоящие рядом солдаты разразились громким хохотом. Пока воин и меч вели мысленный диалог, Лейла попыталась воспользоваться близостью оружия и схватилась за рукоять палицы. Но гердан оказался слишком тяжел для ее рук. Рванувшись вперед, она не смогла поднять это оружие и растянулась во весь рост, взметнув тучи пыли.
   – Девочка, этот гердан ковал для себя еще учитель моего учителя, и очень немногие могут даже поднять его, не говоря уже о том, чтобы воспользоваться, – проговорил кузнец сквозь громовые раскаты смеха.
   Поняв всю тщетность своих усилий, Лейла не выдержала и разрыдалась.
   – Будь ты проклят, ублюдок! Это все из-за тебя! Ненавижу! Проклятое варварское семя!
   – Заткнись! – рявкнул десятник, влепив ей полновесную оплеуху. – Ты, проклятая дура! Это сатрап забрал твою сестру! О вашем существовании никто из нас не знал, и мы были счастливы в своем неведении. Это ты пришла сюда и привела на смерть этих людей!
   – Оставьте ее! – приказал Ал-Тор. – Сатрап использовал тебя, а когда ты выполнишь свою миссию, тебя повесят. Хочешь убедиться в этом? – спросил он Лейлу.
   – Как?
   – Возьми любую голову и потребуй выдать тебе сестру в обмен на мешок.
   – И что?
   – Остальное ты увидишь сама.
   Девушка задумалась. Это был шанс. Слабый, призрачный, но шанс. И она решилась. Ничего другого ей все равно не оставалось. Добровольно этот бастард не расстанется с головой, а заставить его у нее не было никакой возможности.
   Молча кивнув, она встала на ноги и принялась отряхивать одежду. Ветераны поймали ее коня и отдали оружие. Осмотревшись, Лейла поняла, что голову ей придется искать самой. Причем голова эта будет принадлежать одному из ее людей. Вздрогнув от такого открытия, девушка растерянно посмотрела на воина.
   Догадавшись о ее вопросе, Ал-Тор жестко усмехнулся и покачал головой:
   – Придется самой повозиться. Здесь нет твоих прихвостней. Ты сама пришла сюда, вот и управляйся.
   – Ублюдок, – выплюнула девушка и, гордо отвернувшись, направилась в поле.
   Ей пришлось долго бродить среди убитых, чтобы найти труп с подходящей раной. Это было сложно. Почти все были убиты из арбалетов. Тяжелые болты пробивали кожаный доспех, как пергамент. Рассматривая сквозь слезы тела тех, кто еще утром сражался рядом с ней, Лейла наконец набрела на труп самого молодого из банды.
   Этот юноша примкнул к ним несколько месяцев назад. Старики часто подшучивали над ним, потешаясь над его наивностью и деревенской обстоятельностью, но он ей нравился. Теперь ему предстояло послужить ей в последний раз.
   Арбалетный болт пробил ему правую руку, пригвоздив ее к голове. Удар был так силен, что наконечник расколол череп, как гнилую тыкву.
   Прошептав короткую молитву, Лейла взмахнула палашом, и голова парня откатилась в сторону. Осторожно, стараясь не запачкаться в крови, она сунула ее в мешок и вскочила на коня. Но не успела она разобрать поводья, как на плечи ей упала петля аркана.
   – Не так быстро, подружка, – проговорил один из десятников. Другой натянул волосяную веревку.
   – Что еще надо? – резко спросила Лейла.
   – А кто будет хоронить твоих дружков? Мы? Ошибаешься. Ты их сюда привела, ты и похоронишь, – жестко закончил он, и Лейла почувствовала, как петля выдергивает ее из седла.
   Ударившись о землю, она непроизвольно вскрикнула. Сморгнув набежавшие от боли слезы, она увидела направленные ей в грудь арбалетные болты. В сухую землю вонзились лопата и заступ. Только теперь она поняла, что они не выпустят ее, пока не добьются своего.
   Петля аркана ослабла и Лейла повела плечами, освобождая руки. С трудом поднявшись на ноги, она взяла инструменты и вопросительно посмотрела на десятника.
   – Вон туда, за холм. Нечего у самого дома погост устраивать, – кивком головы он указал ей направление, и девушка нехотя поплелась в указанную сторону.
   Вся троица охранников двинулась следом. Уже взойдя на холм, Лейла невольно оглянулась, высматривая виновника всех своих бед, но его уже не было. Только из ворот медленно выкатилась телега, и четверо ветеранов принялись складывать на нее трупы.
   Два дня ушло у нее на то, чтобы выкопать одну могилу на всех. Руки девушки, привыкшие к мечу, покрылись кровавыми мозолями и сильно саднили, но она не позволяла себе расслабиться. Она должна была освободить сестру. Любой ценой. Сатрап обещал не трогать девочку, пока она не вернется, но отведенное ей время подходило к концу.
   Наконец, засыпав эту братскую могилу, Лейла отбросила лопату, и устало выпрямила спину. С последним комком земли, упавшим на этот скорбный вал, в ней самой что-то умерло. Она не знала, что именно, но знала только одно, больше в ее жизни не будет вольной степи и отчаянных друзей. Вместе с теми, кого она похоронила, умерла и ее воля.
   Ветераны отдали ей коня и, развернувшись, не спеша направились к крепости. Взведенные арбалеты лежали на плечах, словно ожидая, что она кинется в атаку. Такая мысль не раз посещала ее, но она умела правильно оценивать свои силы. Кроме того, сейчас ей было не до мести. Всему свое время.
   Запрыгнув в седло, она дала шпоры коню и понеслась обратно в Кортес. В запасе у нее было четыре дня и все, что ей оставалось, это молить богов о ниспослании ее коню сил и ровной дороги.
   Спустя три дня стражники восточных ворот с удивлением пропустили в город измученную всадницу верхом на шатающемся от усталости коне. Предъявив им подорожную с печатью самого сатрапа, она тряхнула поводьями и направилась в сторону дворца.
   Лейлу провели во внутренний двор и оставили одну, дожидаться, когда сатрап соизволит дать ей аудиенцию. Измученная усталостью и долгой дорогой, Лейла опустилась на каменную скамью и незаметно для себя уснула.
   В чувство ее привел сильный удар кованого сапога. Вскрикнув от боли и неожиданности, она проснулась, первым делом хватаясь за меч. Но ножны оказались пусты. Палаш успели вытащить раньше.
   Еще один удар пришелся в челюсть, и девушка рухнула как подкошенная. Ей быстро связали руки и поставили на колени. С трудом сфокусировав взгляд, она увидела сатрапа, сидящего в кресле. Один из наемников вытряхнул мешок и, подняв за волосы голову, повернул ее лицом к сатрапу.
   – Это не он, – разочарованно проговорил венценосный пьяница, брезгливо отведя взгляд.
   – Где моя сестра? – прохрипела Лейла в ответ.
   – О ком она говорит? – деланно удивился сатрап.
   – О той малышке, что смогла доставить вам удовольствие, господин, – подобострастно изогнулся один из евнухов.
   – Старый ублюдок! Если ты коснулся ее, я тебя уничтожу! Где она?! – забилась Лейла в жесткой хватке наемника.
   – Приведите ее. – Усмехнулся сатрап. Евнух поклонился и быстро засеменил к дверям. Через несколько минут он вернулся, ведя за руку девушку, закутанную в газ по самые глаза. Лейла впилась взглядом в эту фигуру, но рассмотреть, кто это, было просто невозможно.
   – Откройте ей лицо. Я должна знать, что это она, – потребовала воительница, и сатрап кивнул, усмехаясь и явно развлекаясь. Евнух отбросил покрывало и Лейла застонала. Это была ее сестра, но что с ней сделали, она не поняла. На юном лице блуждала странная улыбка. Она словно не понимала, что происходит.
   – Что ты с ней сделал!? – выкрикнула Лейла, пытаясь добраться до сатрапа.
   Державшему ее наемнику надоели эти дикие прыжки, и он резко ударил девушку кулаком под лопатку. Лейла упала на колени, на время потеряв возможность резко двигаться. Удар выбил воздух из легких.
   – Пыльца черного лотоса иногда дает очень интересные результаты, – посмеиваясь, произнес сатрап. – Она вдохнула его только второй раз, но уже готова к самым смелым развлечениям. В первый раз она была несколько скованна, зато теперь, мы испробуем самые разные способы любви.
   Медленно поднявшись, сатрап направился во дворец, сделав евнухам знак привести девушку.
   – А что делать с этой, господин? – окликнул его один из наемников. Сатрап обернулся и, небрежно пожав плечами, ответил:
   – Если хотите, пропустите через казармы. Но потом посадите на кол.
   Наемники молча переглянулись, затем старший угрюмо ответил:
   – Она не нужна нам. И, кроме того, мы не палачи.
   – Вот как? – издевательски произнес сатрап. – Что ж, у меня есть настоящие палачи, они не откажутся немножко развлечься, – зло оскалился он и дал знак слугам.
   Через минуту во дворе появилась троица заплечных дел мастеров. Двое младших ловко скрутили девушку и, не оглядываясь, поволокли ее в сторону зиндана. Старший молча поклонился и, бросив косой взгляд на наемников, двинулся следом за подручными.
   Наемники переглянулись и, развернувшись, молча вернулись в казармы. Весь вечер десятник Ваган ходил сам не свой. Отказавшись от вина и костей, он уединился в углу и долго что-то доказывал сам себе. За этим спором и застал его сотник, пришедший в казарму проверить своих людей.
   – В чем дело, старина? Что ты задумал? – спросил сотник, усаживаясь на свободный табурет.
   – Ничего, командир, – угрюмо ответил десятник, не поднимая глаз.
   – Брось. Я слишком давно тебя знаю. Раз ты начал спор с самим собой, значит, жди каких-то неприятностей, – усмехнулся сотник, не сводя взгляда с десятника.
   – Ответь, командир. Ты помнишь ту историю с отставным капитаном, которого сатрап приказал казнить?
   – Еще бы! Мы тогда потеряли лучших людей. Обидно, что нашими руками он погубил такого солдата.
   – У капитана был сын. Приемыш. В тот день ему удалось бежать.
   – Это я помню, но какое отношение этот бастард имеет к нам теперь?
   – Сегодня, сатрап приказал посадить на кол девушку, почти девчонку. Ее сестру он взял в гарем и сделал поклонницей порошка лотоса.
   – И что? – недоуменно пожал плечами сотник: – Нам-то что до этого. Пусть старый пьянчуга сам разбирается со своими шлюхами.
   – Эту девушку он отправил убить бастарда. Но у нее ничего не вышло. Это и не удивительно, он мастер.
   – Ты-то откуда знаешь?
   – Я видел. Когда мы ловили в степи бандитов, мой десяток наткнулся на дом, точнее, небольшую крепость. Там он и живет. Помнишь, того молодого кретина, что так и не вернулся из разведки?
   – Да.
   – Парню потребовалось только два удара, чтобы покончить с ним.
   – И ты молчал?!
   – Я дал клятву крови. Мои люди тоже. Только так я мог спасти их. Этот демон не знает жалости и ненавидит нас. Хотя я его не виню.
   – Это все интересно, но я так и не понял, что ты задумал?
   – Уйти.
   – Куда?
   – Пока не знаю, но служить такому нанимателю означает позорить свой клинок. Я пес войны, но не подонок. Не хочу! – почти выкрикнул последнюю фразу Ваган, грохнув кулаком по столу.
   – Не горячись, – попытался остудить его сотник, но десятника понесло. Обложив командира так, что все в казарме замерли и восторженно прислушались, он подскочил к своей койке и, быстро увязав в узел немногочисленные пожитки, широким шагом вышел на конюшню. Оседлать и вывести коня было делом нескольких минут. Очень скоро высокий чалый жеребец уносил бывшего десятника в степь, подальше от подлости дворцовых интриг.

* * *

   В тот день Ал-Тор с самого утра не находил себе места. Все вроде бы было, как всегда, но чувство тревоги не покидало молодого воина, с каждым часом становясь все сильнее.
   Наконец, устав от этой маеты, он приказал седлать коня и, с трудом дождавшись, когда его выведут, вскочил в седло, не коснувшись стремени. Вороной, которому словно передалось настроение хозяина, взял с места в карьер. Не дожидаясь, когда мост полностью опустится, жеребец просто перемахнул оставшееся расстояние и понесся в степь.
   Отпустив поводья, Ал-Тор дал полную свободу коню, предоставив ему самому выбирать дорогу. Взлетев на очередной холм, конь резко остановился и вскинулся на дыбы. В трех полетах стрелы, между холмами, медленно двигался большой отряд.
   Присмотревшись, юноша решил, что это карательный отряд, посланный сатрапом Кортеса за его головой. Чуть усмехнувшись, он разобрал поводья и сжал колени, заставив жеребца стоять смирно. Обиженно всхрапнув, вороной замер. Ему, как и хозяину, не терпелось кинуться в драку.
   Стоящего на холме воина увидели и от двигавшейся по дороге сотни отделились три всадника, галопом направившиеся к воину. Не доезжая нескольких шагов, кавалеристы осадили коней и на Ал-Тора уставились три пары растерянных глаз. Сотник наемников и двое его десятников не могли поверить в свою удачу. Человек, которого они пустились искать, опираясь только на слухи и домыслы, стоял перед ними живьем, из плоти и крови.
   Первым опомнился десятник Ваган. Тряхнув поводьями, он подъехал вплотную к замершему, как каменное изваяние, воину и, склонив голову в знак почтения, заговорил:
   – Мастер, позволь представить тебе моего командира, сотника Деметриса.
   Ал-Тор медленно оглядел фигуру замершего перед ним всадника. От этого взгляда по спине сотника пробежали мурашки, отчего он непроизвольно поежился. Весь вид сотника выдавал опытного кавалериста, много лет проведшего в седле, но даже жизнь в казармах, среди грубых, а подчас и жестоких наемников не смогла стереть лоск благородных манер, привитых ему с самого детства.
   Сотник держался в седле с той непринужденностью, которая давалась только годами бесконечных походов. Его изящная, чуть небрежная посадка дополнялась добротным и когда-то явно дорогим нарядом. Темно-синий колет, застегнутый позолоченными пуговицами, выгодно подчеркивал стройную, гибкую фигуру всадника. Пышные рукава, в разрезах которых просвечивали шелковые белые вставки, скрывали мускулатуру сотника, но жилистые, загорелые запястья и покрытые мозолями ладони ясно говорили, что их обладатель не понаслышке знает, с какой стороны берутся за меч и что такое солдатская служба.
   Кожаные лосины плотно облегали сильные бедра, а на ногах были высокие кавалерийские сапоги. Внимание Ал-Тора привлекли шпоры сотника. Длинные стержни из чистого серебра заканчивались острыми, как иглы, серебряными же звездочками. Такие приспособления могли не только заставить двигаться самое упрямое животное, но и сильно ранить его. Сам Ал-Тор предпочитал пользоваться плетью и мундштуками. Наряд сотника довершала роскошная кожаная перевязь, покрытая тисненым узором трилистника.