Эллен Вуд. Ист-Линн

   – Не все ли равно, – ответил мистер Карлайль. – Очень жаль, что вы не заметили, как Торн выбежал из коттеджа.
   – На вашем месте, – сказал Бетель, покачав головой, – я бы не очень верил тому, что в лесу был некий Торн. Быть может, это не что иное, как плод расстроенного воображения Ричарда Гэра.

Глава IX
Летучие мыши бьются в окно

   Концерт должен был состояться в четверг, а в субботу граф Моунт-Сиверн собирался покинуть Ист-Линн. Однако очередной приступ подагры разрушил все планы лорда: ему пришлось лечь в постель и вновь воспользоваться любезным гостеприимством мистера Карлайля.
   – Придется остаться здесь еще на неделю, – пожаловался дочери раздраженный граф, – а может, и на месяц.
   – Не огорчайтесь так! Разве вам скучно в Ист-Линне?
   – Не в этом дело. Совершенно другие причины заставляют меня покинуть поместье. И теперь ты не сможешь поехать на концерт, – прибавил он.
   – Но почему?
   – С кем же ты поедешь? Ведь я не могу встать с постели.
   – О, папа, я же обещала приехать. Дучи собирались туда – не могу ли я присоединиться к ним?
   – Конечно, можешь, – согласился больной.
   Через несколько часов графу стало еще хуже. Изабелла, которой не позволяли долго оставаться в комнате отца, не подозревала о грозившей ему опасности; стоны и жалобы больного не доходили до ее ушей. Она весело собиралась, внутренне радуясь предоставленной ей свободе, и когда была готова, то вошла в комнату отца.
   – Как я выгляжу? – спросила она с улыбкой.
   Лорд Моунт-Сиверн поднял на дочь утомленные глаза с распухшими веками. Очаровательное видение представилось его изумленному взору. На Изабелле было белое кружевное платье, ее изящную шейку и волосы украшали бриллианты. Этот наряд и величественная осанка придавали ей вид ослепительно красивой феи.
   – Изабелла… Ох! – простонал граф, приподнимаясь на постели.
   – Что с вами? – спросила девушка, испугавшись.
   – Я вдруг почувствовал страшную боль. Проклятая подагра! – прошептал граф. – Дитя мое, иди к себе.
   – Позвольте мне остаться с вами! Я с радостью откажусь от концерта.
   – Нет, – прошептал больной, корчась от боли, – мне будет лучше, если ты пойдешь. Ты ничем не можешь мне помочь. Прощай, мой ангел! Если ты увидишь мистера Карлайля, скажи ему, что я надеюсь встретиться с ним завтра.
   Для проведения концерта выбрали здание крытого рынка в ратуше. Многие более важные города, чем Вест-Линн, не могли бы похвастаться таким прекрасным в акустическом отношении залом.
   Барбара Гэр также мечтала попасть на концерт, но миссис Гэр чувствовала себя слишком слабой для того, чтобы сопровождать ее, и потому было решено, что девушка отправится туда вместе с судьей Гэром, а по дороге они зайдут за Арчибальдом и Корнелией. Хотели нанять карету, но Корнелия воспротивилась этому. Вечер выдался чудесный, и Барбара была не прочь идти рядом с мистером Карлайлем.
   – Почему вы теперь так редко у нас бываете? – спросила она Арчибальда.
   – В последнее время я был занят. Граф очень болен и страшно скучает по вечерам, я навещал его. Впрочем, в субботу они уезжают…
   – Вчера вечером, – заметила Барбара, стараясь подавить волнение, – говорили, что если бы Изабелла Вэн не принадлежала к такому знатному роду, то можно было бы подумать, будто вы за ней ухаживаете.
   – Вот как! – отозвался мистер Карлайль. – Меня удивляет только одно, Барбара: что вы повторяете такой вздор.
   – Это говорят другие, а не я…
   Едва она договорила эту фразу, как они уже очутились перед залом ратуши. У входа собралась целая толпа. На некотором расстоянии от других экипажей стояла аристократическая карета лорда Моунт-Сиверна.
   – Леди Изабелла сидит в карете! – воскликнула Барбара, проходя мимо.
   Мистер Карлайль не мог понять, почему девушка в карете совершенно одна. Извинившись перед Барбарой, он покинул ее на несколько минут и отправился к экипажу Изабеллы. Заметив его, она выглянула из окна кареты и объяснила, что дожидается миссис Дучи.
   – Но где же граф? – спросил Арчибальд.
   – Разве вы не знаете, что он болен? – удивилась Изабелла.
   – Болен?
   – Да, сегодня в пять часов утра мы посылали за доктором, и он не покидал его ни на минуту. Отец просил меня передать вам, что желает вас видеть.
   Пожав руку Изабеллы, Арчибальд поспешил к Барбаре, с нетерпением дожидавшейся его, и они оба поднялись по лестнице. В эту минуту раздался стук кареты. Толпа отхлынула, и Барбара, оглянувшись назад, увидела достопочтенную миссис Дучи с двумя дочерьми и Изабеллой. Мистер Кэн проводил их к местам в первом ряду возле оркестра.
   То же чудесное видение, показавшееся ослепительным лорду Моунт-Сиверну, поразило своим блеском и красотой всех зрителей. И только дочери миссис Дучи, отличавшиеся самой заурядной внешностью, одетые в темные шелковые платья, вытянули свои и без того длинные носы, а их достопочтенная мамаша тяжело вздохнула:
   – Нужно пожалеть бедную сироту. Некому объяснить ей, как следует одеваться.
   Этот концерт, как, впрочем, все провинциальные концерты, тянулся очень долго. Прошло уже довольно много времени, когда напудренный лакей лорда Моунт-Сиверна в ливрее и шелковых чулках поднялся по лестнице и, раскланявшись, попросил у стоявших возле дверей джентльменов позволения пройти. Остановившись при входе, он долго блуждал беспокойным взглядом по зале, прежде чем заметил мистера Карлайля.
   – Позвольте вас спросить, сэр, – обратился он вежливо к Арчибальду, – не знаете ли вы, где сидит моя леди?
   – На другом конце залы, возле оркестра.
   – Я, право, не знаю, как мне пробраться к ней через эту толпу, – посетовал слуга. – А мне необходимо предупредить миледи, что милорду стало гораздо хуже.
   – Я сам позову ее, – сказал мистер Карлайль.
   Недовольный шепот послышался среди зрителей, когда Арчибальд, не обращая ни на что внимания, начал пробираться к леди Изабелле.
   – А я уж думала, что вы не придете поговорить сомной, – сказала ему девушка. – Какой славный зал! Мне так весело!
   – Зал прекрасный! – согласился Карлайль, размышляя о том, как сообщить девушке грустное известие. – Лорд Моунт-Сиверн чувствует себя не очень хорошо, – прошептал он, наклонившись к ней, – он прислал за вами карету.
   Изабелла сразу же встала и, объяснившись с миссис Дучи, взяла мистера Карлайля под руку. Присутствовавшие с удивлением посмотрели на удаляющуюся пару. Вскоре Изабелла в сопровождении Арчибальда уже спускалась по лестнице. Карета подъехала к подъезду, и лакей тотчас отворил дверцу. Садясь в экипаж, Изабелла обратилась к мистеру Карлайлю с вопросом:
   – Отцу совсем плохо?
   – Да, миледи, но думают, что он доживет до утра.
   Пронзительный крик вырвался из груди девушки. Боясь упасть, она невольно ухватилась за руку мистера Карлайля.
   – Умоляю вас, успокойтесь. Быть может, все закончится благополучно.
   – Не могли бы вы поехать со мной? – спросила Изабелла.
   – Конечно, я не позволю вам ехать одной.
   С этими словами он затворил дверцу кареты и сел рядом с кучером.
   – Ну, теперь гони, не жалей лошадей, – приказал мистер Карлайль кучеру. – Иначе леди Изабелле станет совсем плохо от беспокойства.
   – А завтра ей, бедняжке, будет еще хуже, – отозвался кучер. – Я служу у них уже пятнадцать лет, сэр, она на моих глазах выросла. Бедный граф!
   – Такие приступы случались с ним уже не раз, – заметил Карлайль. – Возможно, все еще кончится хорошо.
   – Да, сэр, но этот приступ не такой, как все другие. И потом эти летучие мыши, – прибавил кучер таинственным голосом, – не предвещают ничего хорошего. Это верный знак, что в доме будет покойник.
   – Какие еще летучие мыши? – спросил Карлайль.
   – После того как мы отвезли леди Изабеллу на концерт и вернулись назад, меня сразу же вызвала наша ключница миссис Мейсон. Когда я вошел в библиотеку, она сидела в кресле, облокотившись на подоконник. «Что это вам вздумалось открыть окно? – удивился я. – На улице мороз». – «Подойдите сюда и посмотрите сами», – ответила она мне резко. Я подошел к окну. Никогда за всю свою жизнь, сэр, я не видел ничего подобного. Летучие мыши носились тучами. Все они хлопали крыльями, бились о стекла и подлетали так близко, что задели бы нас, если бы мы не захлопнули окно. Вскоре после этого, сэр, в доме начался переполох. Милорд почувствовал себя очень дурно, и доктор сказал, что подагра дошла до желудка и угрожает сердцу.
   – Но может случиться так, – настаивал мистер Карлайль, – что, несмотря на подагру и летучих мышей, граф все-таки оправится.
   Кучер только покачал головой и, круто повернув лошадей, въехал в ворота замка. Через несколько секунд карета остановилась у подъезда, и миссис Мейсон вышла навстречу леди Изабелле. Мистер Карлайль помог девушке выйти из кареты. Она побежала в комнату отца, а Карлайль отвел ключницу в сторону и спросил:
   – Есть ли какая-нибудь надежда?
   – Ни малейшей, сэр, он умирает.
   Граф лежал без памяти и никого не узнавал. Смерть уже наложила на его лицо свою печать. Леди Изабелла не проронила ни одной слезы, но внутренне содрогалась при одной мысли о смерти отца.
   – Неужели ему не станет лучше? – шепнула она на ухо доктору.
   – Надежды мало, – признал доктор.
   В эту минуту в комнату вошел мистер Карлайль. Ему также бросилось в глаза мертвенное лицо лорда Моунт-Сиверна, и он решил расспросить доктора об истинном положении дел. Заметив, что оба хотят удалиться, леди Изабелла приблизилась к Арчибальду.
   – Не уходите! Когда он проснется, ему будет очень приятно увидеть вас. Он ведь так вас любит!
   – Я вовсе не собирался уходить, леди Изабелла.
   Грум, посланный за докторами, вернулся и привез еще троих. Когда осмотр был закончен, Изабелла спросила, есть ли хоть какая-нибудь надежда помочь ее отцу. Врачи переглянулись, но никто из них не решался ответить.
   – Не молчите же! – воскликнула девушка. – Скажите мне правду! Я его единственная дочь!
   Доктора решили удалить девушку из комнаты графа, так как приближалась страшная агония. После долгих уговоров Изабелла ушла в библиотеку. Она подошла к огромному камину, в котором горел яркий огонь, и прислонилась горячим лбом к мраморной доске.
   – Мистер Карлайль, – позвала она, не поднимая головы.
   – Я здесь, – отозвался молодой человек, последовавший за ней в библиотеку, – что я могу для вас сделать?
   – Вы видите, что я покорилась вашим увещеваниям, покинула комнату отца, но теперь вы должны приходить сюда и сообщать мне, в каком он состоянии.
   – Ваше желание будет исполнено, – ответил Карлайль, поспешно выходя из библиотеки и оставляя леди Изабеллу вдвоем с еегорничной.
   К утру девушка встревожилась еще сильнее. Арчибальд приносил ей известия из комнаты больного, но он, разумеется, смягчал факты. Изабелла не могла понять, почему ее не пускают к отцу, и, потеряв терпение, чуть было не поссорилась с мистером Карлайлем.
   – Что я вам сделала? – восклицала она с горечью, стараясь сдержать душившие ее рыдания. – Почему вы так жестоко поступаете со мной? Я сижу здесь, словно в заключении. По вашей милости эта томительная ночь показалась мне в десять раз длиннее. Послушайте, когда умирал ваш отец, вас разве не пускали в его комнату?
   – Простите меня, милая леди Изабелла, я не могу пустить вас к больному.
   Видя, что все усилия бесполезны, она залилась слезами и снова отошла к камину.
   – О, мой бедный, милый отец! Ведь у меня никого нет, кроме тебя… – прошептала она.
   – Ваши чувства мне понятны, и, быть может, уже в сотый раз за эту ночь я желаю – простите мне эту мысль, – чтобы вы были моей сестрой, тогда я смог бы лучше выразить вам свое сочувствие и утешить вас.
   – В таком случае скажите мне правду. Скажите, почему меня не пускают?
   – Я боюсь, я полагаю… – пробормотал мистер Карлайль.
   – Вы меня обманываете! Мой отец умер! – воскликнула она.
   – Нет, леди Изабелла, клянусь вам, я вас не обманываю: он еще жив, но конец уже близок.
   Девушка упала на диван и уткнулась лицом в подушки.
   – Он покидает меня, покидает навеки! О, мистер Карлайль, умоляю вас, дайте мне взглянуть на него, дайте мне с ним проститься!
   – Я пойду узнаю, возможно ли это.
   Она кивнула, и Карлайль вышел из библиотеки. Он пробыл в комнате графа всего несколько минут.
   – Ну что?.. – спросила леди Изабелла, когда Арчибальд вернулся. – Могу я пойти к нему?
   Мистер Карлайль сел возле нее, взял за руку и с грустью посмотрел ей в лицо.
   – Как бы мне хотелось вас утешить, – проговорил он.
   При этих словах Изабелла смертельно побледнела.
   – Скажите мне все.
   – Мне нечего сказать вам. Бог подкрепит вас, дорогая леди Изабелла.
   Бедная девушка замерла, и холодный пот выступил у нее на висках. Вдруг, испустив отчаянный крик, она упала без чувств. Утренние лучи загорались на небе, возвещая миру о наступлении нового дня, но Уильям Вэн, граф Моунт-Сиверн, уже не видел их.

Глава X
Караульные у трупа

   Граф умер в пятницу на рассвете. Дурные вести распространяются с быстротой молнии, так что к вечеру весь Лондон знал об этом происшествии, а на следующий день, в субботу утром, Ист-Линн заполнили кредиторы покойного лорда. Одни из них были вежливы, другие нетерпеливы, третьи грубы и сердиты; одни предъявляли свои права на мебель, другие грозили арестовать тело.Это намерение с удивительной ловкостью претворили в жизнь два человека с мрачными лицами и орлиными носами. Отделившись от толпы, они незаметно приблизились к дверям. Один из них позвонил в колокольчик, и к ним вышла служанка.
   – Гроб привезли? – спросил ее незнакомец.
   – Гроб? Нет еще! – ответила служанка. – Мистер Джон обещал прислать его к девяти часам, а сейчас нет еще и восьми.
   – В таком случае мы подождем, – сказали странные господа. – Проводите нас в комнату его сиятельства, мы приготовим все, что нужно.
   Служанка обратилась к дворецкому:
   – Гробовщик прислал двух помощников, они хотят дождаться его в покоях графа.
   – Мы можем остаться здесь одни, – сказали господа, когда дворецкий вошел вслед за ними, – вам нечего беспокоиться.
   Слуга, ничего не подозревая, удалился, а «помощники» разместились по обеим сторонам от тела, намереваясь таким образом караулить его до тех пор, пока не будут удовлетворены их требования. Так они просидели около часа, когда дверь вдруг отворилась дверь и перед ними появилась леди Изабелла.
   – Что вам нужно? – спокойно спросила она.
   – Ничего, нам здесь хорошо, – ответили они, не двигаясь с места.
   Во внешности незнакомцев было что-то таинственное и отталкивающее, так что леди Изабеллу охватила дрожь.
   – Но что вы здесь делаете? – повторила она в ужасе.
   – Что ж, если вам угодно знать, – начал один из них, – то я скажу вам. Кажется, вы его дочь, – продолжал он, указывая пальцем на лорда Моунт-Сиверна. – Видите ли, мисс, мы выполняем пренеприятную миссию – караулим тело.
   Изабелла устремила на них изумленный взгляд.
   – Ваш отец, – поспешил объясниться тот же человек, – как вам, вероятно, известно, оставил очень много долгов. Наши хозяева, узнав о его смерти, прислали нас сюда и приказали нам караулить его тело, что мы и сделали.
   Эти странные слова ошеломили девушку. Караулить мертвое тело! Побледнев, она вышла из комнаты. Ноги у нее подкашивались; боясь упасть, она оперлась о балюстраду лестницы; бедняжка до такой степени ослабела, что не могла пошевелиться. Снизу доносился зловещий шум – это громко ругались и спорили кредиторы. Затаив дыхание, Изабелла прислушалась.
   – Зачем вам нужно видеть юную леди? – кричал дворецкий.
   – Нам говорят, что, кроме нее, здесь никого нет, но беспокоить леди, видите ли, нельзя. Это уже слишком! Ведь она же помогала отцу тратить наши деньги! Она будет недостойна звания благородной леди, если не выслушает нас…
   Бедная девушка едва сдерживала свой гнев и волнение. Она спустилась на несколько ступенек, все еще придерживаясь за балюстраду, а затем окликнула дворецкого.
   – Миледи! – начал умоляющим голосом старый слуга. – Пожалуйста, не ходите к этим грубиянам! Я послал за мистером Карлайлем и ожидаю его с минуты на минуту.
   – Разве отец действительно всем им должен? – с трепетом спросила бедная девушка.
   – Боюсь, миледи, это именно так.
   Леди Изабелла сразу выпрямилась, и мужество снова вернулось к ней. Она быстрым шагом прошла в столовую, где собрались кредиторы. В своем простом кисейном платьице она казалась до того невинной, юной и не способной понять их дела, что вместо того, чтобы накинуться на нее с громкими жалобами, эти люди невольно умолкли.
   – Я слышала, что вы хотели меня видеть, – начала девушка взволнованным и дрожащим голосом. – Я здесь. Что вам от меня нужно?
   Кредиторы повторили свои просьбы, но уже спокойным и почтительным тоном.
   – Дело вот в чем, – объяснил один из них, – мы не посмели бы беспокоить вас в такую минуту, но адвокаты его сиятельства, Варбертон и Вэр, к которым многие из нас обратились вчера вечером, сообщили нам, что никто из нас не получит ни шиллинга, кроме того, что удастся выручить от продажи мебели. В подобных случаях больше всех получает тот, кто является раньше других.
   – К несчастью, вы опоздали, любезнейший, – вмешался другой кредитор. – Предположим, что деньги, вырученные за мебель, разделят между всеми нами, но ведь это все равно, что вылить в Темзу ведро воды.
   – Что же я могу сделать? – в отчаянии воскликнула леди Изабелла. – Чего вы хотите от меня? У меня нет денег…
   – Ваш отец был негодяем! – раздался чей-то запальчивый голос. – Он всех обманывал и разорил тысячи честных людей.
   Эти слова заглушил неодобрительный ропот. Многих тронуло признание беззащитной девушки, которую некому было защитить.
   – Я возвращаюсь к тому же вопросу, – еще раз проговорил раздражительный господин, не обращая внимания на укоризненный ропот соседей, – и спрашиваю вас, мисс, не осталось ли наличных денег, которые могли бы…
   При появлении мистера Карлайля говоривший умолк. Увидев бледное лицо и дрожащие руки леди Изабеллы, Арчибальд сразу понял, в чем дело, и без церемоний перебил бестактного кредитора.
   – Что это значит? – грозно спросил он. – Что вам нужно?
   – Вам ли этого не знать, – язвительно заметил неугомонный оратор. – Если вы друг покойного лорда, то, конечно, вам известно, что мы требуем уплаты долгов.
   – Очень может быть, – произнес мистер Карлайль, – но, во всяком случае, здесь не место для этого. Вы должны обратиться к Варбертону и Вэру, тем более что замок больше не принадлежит лорду Моунт-Сиверну.
   – Какой вздор! – послышалось со всех сторон.
   – Послушайте, господа! – продолжал мистер Карлайль просто и с достоинством. – Даю вам честное слово, что несколько месяцев назад это поместье вместе с домом и со всем, что в нем находится, законным образом перешло от лорда Моунт-Сиверна к другому человеку. Новый владелец пригласил к себе графа погостить, а болезнь задержала его в этих стенах до последней горестной минуты. Если вы все еще сомневаетесь в правдивости моих слов, то спросите об этом его адвокатов.
   – Позвольте узнать, кто же купил это поместье?
   – Мистер Карлайль из Вест-Линна. Быть может, некоторым из вас это имя небезызвестно?
   – Как же, он очень многим известен как опытный адвокат, достойный сын своего отца.
   – Мистер Карлайль – это я, – произнес молодой человек.
   – И вы выплатили графу весь капитал?
   – Разумеется, я заплатил ему наличными деньгами, в июне.
   – Что же сделал с этими деньгами лорд Моунт-Сиверн?
   – Я не знаю, – ответил мистер Карлайль, – и это меня не касается.
   В столовой снова поднялся ропот.
   – Странно, что граф оставался три месяца в чужом доме, – возразили некоторые.
   – Вам это может казаться странным, потому что вам неизвестно, как его мучила подагра.
   – И вы говорите, что купили мебель?
   – Да, и все, что находится в замке, принадлежит мне; я могу представить вам доказательства. Это мой дом, я вам ровно ничего не должен, так что покорнейше прошу вас удалиться.
   Затем Карлайль предложил руку девушке и увел ее изстоловой. Сам он намеревался вернуться и закончить это дело. Едва он затворил дверь, как леди Изабелла расплакалась.
   – О, если бы вы знали, как я сожалею о том, что все так получилось, – сказал ей Карлайль. – Если бы я мог предвидеть всю эту сцену, то, без сомнения, избавил бы вас от нее. Позвать к вам миссис Мейсон или вы сможете подняться наверх без ее помощи?
   – О да, я смогу… Я так боюсь, наверху еще двое… они караулят отца…
   – Позвольте мне сначала выпроводить всех этих людей, дорогая леди Изабелла, – сказал Карлайль.
   – Какие-то негодяи, сэр, завладели телом графа, – шепнул ему дворецкий, когда Изабелла удалилась. – Они обманом пробрались наверх, в спальню, сказав, что их прислал гробовщик, а теперь признались, что не позволят похоронить покойного, пока им не заплатят долг. Это так поразило всех нас, что мы до сих пор не можем прийти в себя.
   Мистер Карлайль кивнул и вернулся в столовую, где по-прежнему бушевали нетерпеливые кредиторы, обманутые графом и не щадившие теперь его памяти. Но в конце концов они смолкли перед разумными увещеваниями Арчибальда и больше не посмели оставаться в его доме.
   Но этим все не кончилось: мистер Карлайль прекрасно понимал, что отделаться от людей, карауливших труп, будет не так просто. Расспросив их о цели столь дерзкого поступка, осведомившись о правах, которые они имели на личность покойного графа, он так и не смог ничего сделать. Прежде чем приступить к дальнейшему расследованию этого печального случая, необходимо было дождаться приезда мистера Вэна, унаследовавшего от покойного титул графа Моунт-Сиверна и жившего в замке Марлинг.
   На следующий день, в воскресенье, мистер Карлайль отправился в Ист-Линн, надеясь встретить там мистера Вэна. Но последний еще не приезжал, а Изабелла весь день просидела одна в столовой на низеньком диване возле камина. Арчибальд не мог не заметить ее болезненного вида и поинтересовался, как она провела ночь.
   – Я очень озябла и целую ночь не могла сомкнуть глаз, – ответила она. – Странно, что мистер Вэн не едет.
   – А почта пришла?
   – Не знаю. По крайней мере, мне не приносили никаких писем.
   Едва она произнесла эти слова, как вошел дворецкий с серебряным подносом, на котором лежало несколько писем. Изабелла взяла пакет с печатью замка Марлинг и распечатала его.
   – Это почерк миссис Вэн!
   В письме говорилось следующее:
   «Замок Марлинг. Суббота.
   Моя милая Изабелла, я позволила себе распечатать письмо мистера Карлайля к моему мужу, который крейсирует на яхте. Не нахожу слов, чтобы выразить вам, как меня огорчило известие о смерти графа. Мой муж писал, что вернется домой в воскресенье. Не беспокойтесь, он сразу же поспешит в Ист-Линн. Я слишком расстроена, поэтому отказываю себе в удовольствии написать вам больше. Постарайтесь не унывать и не забывайте искренне преданную вам Эмму Моунт-Сиверн».
   Бледные щеки Изабеллы вспыхнули, когда она прочла подпись своей родственницы. Эмма Вэн поспешила присвоить себетитул графини Моунт-Сиверн. Тяжело вздохнув, девушка передала письмо мистеру Карлайлю. Тот быстро пробежал его глазами и, взглянув на подпись миссис Вэн, нахмурился, как будто его посетила та же мысль, что и Изабеллу.
   – Миссис Вэн могла бы сама приехать и утешить вас, – заметил он.
   Изабелла задумалась. Мрачные предчувствия не переставали волновать ее.
   – Мистер Карлайль, – спросила она наконец, – как давно этот дом принадлежит вам?
   – Он был куплен в июне. Разве лорд Моунт-Сиверн никогда не говорил вам об этом?
   – Никогда. И все эти вещи тоже ваши? – прибавила Изабелла, окидывая комнату взглядом.
   – Мебель продана вместе с домом, но все это, – прибавил он, указывая на серебряную посуду, стоявшую на столике (Изабелла не притрагивалась к завтраку, хотя столик был сервирован с самого утра), – не продано, как и белье.
   – Белье и серебряные вещи! – повторила молодая девушка. – В таком случае эти люди, которые были здесь вчера, могут воспользоваться ими?
   – Не думаю. Кажется, серебро переходит вместе с майоратом, точно так же, как и бриллианты. Белье же не представляет особой ценности.
   – А мои платья принадлежат мне?
   Мистер Карлайль грустно улыбнулся. Этот простой и наивный вопрос растрогал его до глубины души.
   – Без сомнения, эти платья не могут принадлежать никому другому.
   – Отец остался вам должен? – спросила она робко.
   – Нет, – ответил Арчибальд. – Лорд Моунт-Сиверн никогда не был мне должен.
   – Однако вы купили Ист-Линн!
   – Как мог бы купить любой другой, – ответил он, догадавшись об истинном смысле ее вопроса. – Мне хотелось выгодно вложить капитал, и я решил, что лучше всего купить имение. В то время как раз продавался Ист-Линн, и я стал его владельцем.
   – Я вполне осознаю свое незавидное положение, мистер Карлайль, – продолжала Изабелла, и слезы невольно покатились по ее щекам, – мне совестно оставаться в вашем доме. Но что же мне делать? Ведь это случилось не по моей вине!
   – Поверьте, что мне очень приятно видеть вас гостьей в этом доме. Вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете.
   – Вы так добры ко мне, – пролепетала Изабелла, – да, я пробуду здесь еще несколько дней, до тех пор… пока… что-нибудь не придумаю… О! Неужели дела отца были действительно так плохи, что у меня ничего не осталось?