Эллиот Аронсон. Зеленая мать

устрою.
Но вокруг не было видно ни телефона, ни такси. Ветер завывал и пытался
сбить их с ног.
- Может, в больнице есть телефон? - предположила Орб.
Они открыли дверь и вошли. Вход оказался боковым, и рядом с ним не было
ни телефона, ни дежурной. Пришлось идти неизвестно куда по бесконечным
пустым коридорам.
Из-за угла вылетел врач в белом халате, чуть не столкнувшись с
гитаристом.
- А, вот вы где! - воскликнул врач. - Не сказал бы, что вы слишком
рано! У нас все кончилось еще час назад, а пополнение доставят только
завтра.
- Произошло недоразумение, - вмешалась Орб. - Мы совсем не отсюда, мы
просто ищем телефон...
- Так вы не привезли лекарства? - спросил врач. Он был явно
разочарован. - Нам передали, что оно есть у этого нового эстрадного
ансамбля. У наших пациентов сильные боли. Не знаю, как они переживут ночь.
Вот послушайте сами!
Они прислушались. Из некоторых палат доносились стоны и даже крики.
- Больным дали обычные медикаменты, - объяснил врач. - А они слишком
слабые, и боль не проходит.
Гитарист сглотнул:
- Годится вам заколдованная АП?
Врач обернулся к юноше. В глазах его снова вспыхнула надежда:
- Вы и есть курьер!
- Похоже на то.
Гитарист вытащил из кармана пакетик. Доктор взял его и прикинул на
ладони вес.
- Сильная?
- Сильнее не бывает.
- Замечательно! С этим мы сможем пережить ночь. Сколько?
Гитарист опять судорожно сглотнул:
- Бесплатно. Это так, знаете...
Врач кивнул:
- Мы высоко ценим ваш дар. Полтора десятка пациентов будут
благословлять вас, сэр!
И он умчался.
- Ты отдал ему всю свою "адскую пыль"? - Орб была потрясена.
- Ну, знаешь, это очень хорошее болеутоляющее. Действует даже на тех,
кого ничто больше уже не берет.
- А ты как?
- Либо они, либо я. А чего я стою?
- Не больше, чем я, - мрачно отозвалась Иезавель. - Черт, как же я
ненавижу все то, что сейчас собираюсь делать!
Орб готова была рвать на себе волосы:
- Ну почему Иона так с нами поступил? Мы потеряем все, все, что у нас
было!
Иезавель внимательно посмотрела на девушку:
- Слушай... Когда ты поешь, твоя магия... Может, если Иона мог, то и
ты...
- Ну! - согласился гитарист, схватившись за эту мысль как утопающий за
соломинку. - Только из-за тебя мы кажемся большим, чем мы есть. Попробуй
спеть сейчас...
Внезапно Орб вспомнила свою прогулку по Ллано-Эстакадо. Вспомнила
пришедшее к ней там ощущение цельности и силы. Неужели это возможно?
- Дайте мне руки, - сказала она.
Гитарист и суккуб протянули руки. Орб сжала их ладони и прямо в
больничном коридоре запела первое, что пришло ей в голову. Слова песни
были, возможно, нескладными, зато в них таился смысл: "Ты должен пройти
через покинутую долину, но сделать это можешь только ты сам..."
Магия текла через протянутые руки с трудом, как будто ей что-то мешало.
Орб сосредоточилась, вызывая в памяти образ равнины, думая о ней как о
Долине Судьбы для тех, кто не в состоянии сам справиться с собой. Шаг за
шагом она шла через эту долину, но не для себя, а для тех, кто просто не
смог бы пройти ее самостоятельно.
"О нет, никто не пройдет ее вместо тебя..."
Да, верно, но ведь можно пройти ее вместе, чем Орб сейчас и занималась.
Они шли сами, но магия песни поддерживала их, вливаясь в тело через
вытянутые руки. Конечно, звучал не Ллано, однако эта магия, как и магия
Ионы, помогала обрести устойчивость. Орб стала проводником, по которому
лилась сила - малая часть той великой силы, которая сможет навсегда
избавить ее друзей от проклятия. Это был путь через пустыню, пройти
который надо самому, но совсем не обязательно делать это в одиночку! И в
пути их поддерживала сила дружбы.
Орб поняла, что песня окончена, и разжала руки.
- Действует! - сказал гитарист. - Вроде сейчас полегче стало -
справлюсь!
- Да, - согласилась Иезавель. - Эффект не такой сильный, как у Ионы, но
хватит и этого.
Орб так до конца и не поняла, удалось ей что-то сделать или гитарист и
суккуб сами убедили себя в том, что она им помогла. Девушка решила не
спрашивать. В конце концов, что-то с ней явно происходило.
Они пошли дальше и вскоре оказались у стола дежурной медсестры.
- А! Вы, должно быть, артисты! В той палате уже совсем озверели. Мы
обещали им эту их музыку, но по такой погоде были уверены, что вы сюда не
доберетесь. Прямо по коридору.
- Эту их музыку? - переспросила Орб. - Какую музыку?
- Они называют ее "ржавое железо", - сообщила сестра. - Это что-то
ужасное! - Она замолчала и оглянулась в их сторону: - Нет, ребята, я не
хотела вас обидеть. Но знаете, у каждого свой вкус!
- Ты понимаешь? - спросила Орб у гитариста.
- Немножко, - ответил он. - Но, слушай, это же полный бред! Мы как-то
попробовали, когда тебя еще не было. Думаю, от этого наша тогдашняя певица
и рехнулась. Ну, может, не только от этого. Ты с ума спятила, если хочешь
это играть!
- Ну вот мы и пришли, - сказала сестра. - Психиатрическая палата.
Заходите, ребята.
- Какой-то смысл в этом есть, - задумчиво проговорила Иезавель.
- Подождите! - возразила Орб. - Мы не можем этого сделать! Мы...
- Вы должны, - заявила сестра. Ей явно было не по себе. - Они и так-то
буйные, а если мы нарушим обещание... А обещать нам пришлось.
- Но вы не поняли, - сказала Орб. - Только у меня есть с собой
инструмент, а я понятия не имею о...
- Нет, это вы не поняли! - ответила сестра. - Погода привела больных в
такое состояние, что любой пустяк может привести к взрыву! А персонала у
нас по той же причине не хватает. Если пациенты выйдут из-под контроля,
они перекалечат друг друга!
Она отперла дверь и распахнула ее.
Стоявший внутри шум по силе напоминал разве что океанский прибой в
бурю. По палате носились больные. Кое-кто из них был совсем раздет. Кто-то
издавал бессмысленные вопли, кто-то колотил ладонями по стульям...
Немногочисленные сиделки пытались позаботиться о всех и каждом, но они уже
сбились с ног и были в таком состоянии, что сами мало чем отличались от
пациентов. Царил неописуемый бедлам.
- Они пришли! - крикнула сестра. - Садитесь скорее!
Эти слова оказали прямо-таки волшебное действие.
- Ржавое железо! - раздался ликующий голос, и люди кинулись искать себе
стулья. Очевидно, здесь было все необходимое для досуга. Перед телевизором
стояли удобные стулья, на полках когда-то лежали карты, книги и разные
настольные игры. Сейчас эти карты и книги валялись на полу, а
ненастроенный телевизор передавал сплошные помехи. Безумцам требовалось
представление с настоящими актерами.
- Придется что-то изображать, - пробормотал гитарист. - Ты же знаешь,
петь я не могу, а без инструмента...
- Я вообще не принимаю участия в вашей игре, - напомнила Иезавель. - Из
всего, чем занимаются смертные, я умею только готовить.
- Но я же не смогу сыграть это... это "ржавое железо", - сказала Орб. -
В крайнем случае я могла бы помогать тому, кто за это возьмется. А сама я
пою только то, что знаю.
- Делайте уже что-нибудь! - крикнула одна из сиделок. - Может, им и это
сгодится!
- Разыграем сценку, - предложил гитарист. - Как у Луи-Мэй с Дэнни! Мы
будем показывать, а ты петь и играть.
- Ну начинайте же! - крикнул кто-то из пациентов и ударил кулаком в
стену. Остальные поддержали его одобрительным шумом.
- Что угодно! - прошипела сестра.
- Но я не актриса! - запротестовала Иезавель. - Ночью я умею делать
только одно, и будь я проклята, если займусь этим сейчас!
- Давай-давай! - сказал гитарист, взяв ее под руку. - Ничего особенного
от тебя не требуется. Просто стой тут и смотри на меня, а я буду смотреть
на тебя. Орб что-нибудь споет, а мы ей немного подыграем. С ее магией это
вполне может сработать!
- Начинайте! - закричал еще один пациент и начал стучать ногами об пол.
Вся палата последовала его примеру.
- Заткнитесь вы, чудики! - завопил гитарист. - Как мы, по-вашему, будем
играть в таком шуме, да еще без аппаратуры? Будет тихо, тогда и начнем!
Топот утих. В палате наступила тишина.
- Ладно, Орб, - сказал гитарист. - Поехали.
Орб установила арфу и положила пальцы на струны. Она была полностью
готова, если не считать одной маленькой неувязки - от волнения все слова
вылетели у нее из головы.
- Не могу ничего придумать! - прошептала она в ужасе.
- Возьми любую из наших песен, - прошептал в ответ гитарист. - Может,
проглотят!
Но с памятью Орб что-то случилось. Не удавалось вспомнить ни одного
номера из их репертуара. Это было как болезнь - приступ страха перед
зрительным залом. И от этого страха вся музыка улетучилась из памяти
девушки. Слишком много всего произошло с ней сегодня вечером. И странный
поступок Ионы, одним махом разрушившего их, казалось бы, устоявшееся
благополучие, и песня, которую она пела, чтобы помочь друзьям... Все это
настолько измотало Орб, что у нее, похоже, просто не осталось магии.
- Поверьте мне, если... - начала сестра. Она смотрела на пациентов и
заметно нервничала. Больные уже снова собирались стучать ногами. Один Бог
знает, что может произойти потом. Нельзя предсказать поступки безумцев.
"Поверь мне, если..." Орб будто увидела эти слова, написанные на листе
с нотами. Пальцы девушки забегали по струнам арфы, и она запела.

Поверь мне, если дивные черты,
Что взор мой услаждают ежечасно,
Должны увянуть завтра, как цветы,
Подобно легких фей дарам прекрасным.

И тут Орб с ужасом поняла, что она поет. Это же ничего общего не имеет
с тем, что хотят услышать несчастные больные! Однако ничего другого в
голову не приходило, да и эти слова подсказала больничная сестра. Так что
теперь оставалось только петь и надеяться на магию.
Но пациенты не стали топать ногами. Они слушали! Возможно, их поразила
сама неуместность песни. Гитарист смотрел на суккуба, как будто перед ним
стояла прекрасная и невинная юная девушка, а она, в свою очередь,
зачарованно глядела на молодого наркомана.
Орб продолжала петь, забыв о себе и думая только о зрителях. Удивление
сменилось каким-то другим чувством. Теперь все взгляды в палате были
прикованы к застывшим друг напротив друга силуэтам юноши и девушки. А они
видели только друг друга - невозможно юные, неопытные, неуверенные в себе,
но отчаянно влюбленные.

Нет! Вечна настоящая любовь
И быть не может предана забвенью.
Так к солнцу обращен подсолнух вновь,
Когда земля уже покрыта тенью.

Песня кончилась, но никто не шевельнулся. Все зрители сидели
неподвижно, как изваяния, и глядели на импровизированную сцену, где так же
неподвижно застыли гитарист и суккуб. Нечто подобное, только слабее,
проявилось при первом исполнении "Дэнни".
И тут Иезавель повернулась, и Орб увидела ее глаза. В них стояли слезы.
Внезапно Иезавель пошатнулась. Потрясенный гитарист метнулся к ней и
успел подхватить до того, как она упала на пол.
Прямо из стены показался огромный нос Ионы. Рот Рыбы распахнулся.
Гитарист взял Иезавель на руки и шагнул туда. Орб вскочила, схватила арфу
и кинулась за ними. Зрители даже не шевельнулись.
Иона захлопнул пасть и поплыл прямо через помещения больницы, сквозь
людей и стены, как будто это были всего лишь иллюзии. Вскоре они достигли
крыши и поднялись в небо. Куда теперь?
Гитарист отнес Иезавель в ее комнату и осторожно уложил на кровать.
- С ней все в порядке? - взволнованно спросил он.
Орб опустилась на колени и, как могла, осмотрела Иезавель.
- Думаю, да. По-моему, это обморок. Но я не могу понять почему.
- Взгляни на ее лицо. Она плачет...
- Не знала, что демоны способны плакать, - ответила Орб.
- Она просто смотрела на меня, а ты пела. И вдруг эти слезы... - Юноша
покачал головой. - Боже, как она прекрасна! Наверное, я люблю ее.
- Но она же суккуб! - воскликнула Орб. - Ей сто лет!
- А я ее поцелую.
Орб была поражена. Гитарист встал на колени рядом с бесчувственной
женщиной и поцеловал ее в губы. Иезавель вздрогнула и протянула руки,
чтобы обнять молодого человека, но тут же уронила их снова.
- Нет! - сказала она. - Я не имею права!
- Не имеешь права? - переспросил гитарист.
- Играть подобную роль. Я не... Я никогда... Ох!
Иезавель отвернулась, и слезы снова брызнули из ее глаз.
Гитарист растерянно обратился к Орб:
- О чем она?
Орб уже поняла:
- Эта песня... ну, увлекла ее. Но ведь она демон и целый век жила, как
подсказывало ей проклятие. Она считает, что не имеет права притворяться
тем, чем ты ее считаешь.
- Я знаю, кто она! - возразил гитарист. - А посмотри, кто я! Господи,
да когда ты пела...
- Думаю, что демоны способны плакать, - продолжила Орб. - Вероятно, ей
никогда раньше не доводилось плакать и это ее потрясло.
- Значит, она...
- Тебя любит, - закончила за него Орб. - Однако считает, что недостойна
тебя.
- Насколько же ей надо стать хуже, чтобы быть недостойной меня! -
воскликнул гитарист.
Иона вновь спустился вниз и подплыл к концертному залу. Точнее, он
заплыл в зал и разинул рот прямо на сцене. Орб видела, как остальные члены
группы обернулись, глядя на них.
- Нам надо идти, - сказала она.
- Да.
Гитарист поднялся на ноги. Уходя, он ткнул пальцем в сторону Иезавели:
- Мы еще поговорим!
Иезавель только грустно улыбнулась в ответ.
Орб и Иезавель поспешили к выходу и заняли свои места на сцене. Концерт
продолжился.
Через пару дней в местной газете появилась статья о том, как кто-то из
"Ползучей скверны" сумел таинственным образом успокоить разбушевавшихся
пациентов психиатрической палаты с помощью одной-единственной песни. Все
больные демонстрировали стабильное улучшение.
В то же время представление, которое началось как-то неуверенно, после
прибытия двоих опоздавших полностью захватило публику. До их появления
только две песни звучали волшебно, однако потом... Репортеры не знали, как
объяснить это явление, но Орб с друзьями догадались, когда сопоставили
время. Орб пела дважды: один раз для своих спутников, которым пыталась
помочь справиться с порочными желаниями, и второй - для больных в
психиатрической палате. И оба раза ее магия достигала остальных членов
группы. Именно тогда и прозвучали те две песни, о которых говорили
репортеры.
Орб побеседовала с Иезавель и гитаристом - по отдельности. Они не стали
рассказывать друзьям о том, что с ними случилось в больнице.
- Это же нелепо! - говорила Иезавель. - Демон не может никого полюбить!
- А ты смогла?
- Даже если бы я была смертной, я все равно раз в пять старше его!
- И тем не менее...
- Я всегда ненавидела свою сущность! Я вела себя так только потому, что
не могла иначе! И когда здесь, в Ионе, я поняла, что свободна, то
подумала, что никогда больше не захочу этим заниматься! Добровольно - да
ни за что!
- А теперь хочешь?
- Днем - нет. Но по ночам я просто с ума схожу! Нет, я не... Это не
изменилось. Мне просто хочется быть рядом с ним. Хочется, чтобы ему было
со мной хорошо, и если ему приятно...
Орб вспомнила, как ей было хорошо с Мимой.
- А почему бы тебе не пойти к нему?
- Мне, демону? Да я лучше умру! И потом, какое у нас с ним будущее? И
как мне вести себя днем, если остальные будут знать о наших отношениях?
Орб покачала головой. Она не знала, что ответить.
Но позже, во время разговора с гитаристом, ответ пришел сам собой.
- Мне известно, что она дала зарок, но... Господи, да я хочу просто
быть с ней, понимаешь! В смысле, я могу даже не прикасаться к ней! Я не
хочу, чтобы ей было противно, но если бы можно было просто быть рядом...
Ночью...
- А днем?
- Вот-вот. Если бы можно было оставить все, как есть. В смысле, чтобы
никто не знал. Чтобы она была просто нашей кухаркой. А любовь только
ночью. Ну, чтобы скрывать от всех. Сейчас же никто не знает...
Орб вздохнула - ведь именно ее песня дала толчок зарождающемуся
чувству.
- Просто приходи к ней ночью. Она никому не расскажет.
- Но если она не хочет! В смысле...
- Хочет. Она чувствует то же, что и ты. И ей тоже неловко. Тайная
любовь - это лучший выход для вас обоих.
- Ты правда так считаешь? - недоверчиво переспросил гитарист.
- Ты очень хорошо поступил, когда отдал свой наркотик больным. Может,
это и есть твоя награда.
- Но...
- Иди, - твердо сказала Орб.
Парень смотрел на нее так, будто только что услышал о доставшемся ему
огромном наследстве.
- Ну, если ты...
- Просто помни, кто она на самом деле. Мое пение действует недолго. И
если ты захочешь остаться с ней и вне Ионы...
Гитарист кивнул.
- Что ж, пусть хоть ненадолго, - промолвил он.
Раньше, в Ирландии, Орб и в голову не пришло бы, что она может послать
мужчину к суккубу - пусть даже наркомана. Но с тех пор она многое узнала о
жизни и о любви и перестала судить обо всем так строго. Человек подобен
мухе, попавшей в паутину обстоятельств, а добро и зло - понятия
относительные. Если человек, считавший себя никчемным, вдруг понял, что
это не так, а создание, всю жизнь бывшее рабом секса, вдруг увидело в нем
и что-то хорошее, то где же здесь зло?
Зло. Это слово напомнило Орб о старом пророчестве - она должна
обручиться со Злом. Окружающие считали, что ее женихом будет сам Сатана.
Орб в этом очень сильно сомневалась. Во-первых, насколько ей было
известно. Сатана не может жениться. А во-вторых, она сама никогда не
выйдет за него. Значит, они что-то путают. На самом деле произойдет нечто
более хитрое.
Что же? Она выйдет замуж за дурного человека? А зачем? Да, она уже
смирилась с потерей Мимы. С тех пор прошло много времени, у нее теперь
другая жизнь... Но Мима стал для нее идеалом мужчины. И тот, кто далек от
этого идеала, просто не может вызвать у нее интереса.
Впрочем, ничего не говорилось о том, что это за интерес. Может, она
выйдет замуж не по любви? А зачем тогда? Ведь не деньги же ее
заинтересуют! Вот уж что невозможно!
Или Орб сделает это во имя добра? Вдруг выяснится, что она может
принести миру много добра, если выйдет замуж за дурного человека...
Орб отбросила это предположение. Пророчество казалось ей бессмысленным.
Разумнее всего просто не ломать себе голову. Что будет, то будет. Правда в
любом случае наверняка окажется совсем иной.
Но уже сейчас происходит что-то странное. Орб - музыкант и всегда
использовала свои природные магические способности, чтобы усилить
способности музыкальные. Теперь ее магия стала такой мощной, что ее
хватает на целую группу музыкантов. Как выяснилось, даже расстояние ей в
этом не помеха. А случай с суккубом и гитаристом, которых она, похоже,
сумела защитить от них самих, показывает, что ее талант - нечто большее,
чем просто музыка. Орб догадывалась: ей удалось научиться у Ионы Сама она
не понимала, что именно в таких случаях делает Рыба, но ее магия как бы
почувствовала это. Раньше Орб ничего подобного не умела - или не знала,
что умеет.
Почему Иона покинул их тогда? Выплюнул совсем не там, где нужно, а
потом вернулся. Случайность?
Вряд ли! Ведь именно из-за этого Орб попала в затруднительное положение
и вынуждена была напрячь все свои силы. А в результате она открыла в себе
новые способности. А когда Иона опоздал и не забрал их вовремя из
магазина? То же самое! Из-за этого опоздания Орб совершила доброе дело -
помогла тем, кто собирал деньги на благие нужды. Наверняка Иона заранее
знал, что так будет!
Значит, большая Рыба по-своему руководит ею? Но зачем?
И тут Орб поняла. Все дело в Ллано! Чтобы вступить на путь к достижению
Ллано, сначала нужно овладеть своей собственной магией. А если она найдет
Ллано, то Иона тоже обретет его.
- Хорошо, Иона, - прошептала девушка. - Я буду стараться. А ты поможешь
мне.
Иона не ответил. Но Орб знала, что в огромной Рыбе она нашла верного
союзника или даже друга. А она так нуждалась в чьей-то поддержке. Да,
вокруг все время были люди - музыканты, зрители, но, несмотря на это, Орб
постоянно чувствовала одиночество. Если бы только Мима мог...
Ни с того ни с сего Орб разревелась.


Через несколько месяцев Орб попала в руки газета со знакомой
фотографией. Девушка оцепенела. Это был Мима!
Заголовок гласил: "НАС ПОСЕТИЛИ ПРИНЦ И ПРИНЦЕССА ИЗ ИНДИИ".
Орб взглянула на фотографию женщины. В самом деле принцесса -
царственная и ошеломляюще красивая. Вот, значит, какую жену подыскали ее
любимому!
Орб заставила себя прочесть статью до конца. Оказалось, что принцесса
обручена с Мимой. Ее длинное и сложное индийское имя означало что-то вроде
"Малахитовый Восторг". Все украшения принцессы тоже были из малахита -
дорогого красивого зеленого камня. Дальше говорилось, что у принца дефекты
дикции, поэтому говорит в основном принцесса. Она очень выразительно и
красноречиво передает все, что хочет сказать принц. Принц и принцесса
приехали договориться о ссуде, в которой так нуждаются их страны, и в этом
плане у них хорошие перспективы. Принц человек умный и волевой, несмотря
на дефекты дикции, а принцесса прекрасно умеет убеждать. Когда она
наклоняется вперед, чтобы жестом подчеркнуть очередное утверждение принца,
даже самые циничные из чиновников не могут не обратить на нее внимания.
Орб оценила глубину выреза на платье принцессы и красоту ее бюста. Еще
бы они не обращали внимания!
Но взаимные чувства принца и принцессы явно подчеркивались, чтобы
произвести впечатление на западных партнеров. Любят ли они друг друга на
самом деле?
Орб снова посмотрела на фотографию. На этот раз она глядела не на
газетный лист, а вглубь, с помощью магии стараясь понять, что же
происходит на самом деле. Фотография была старой, как и газета, и этого
нельзя было не почувствовать. Однако истинные чувства изображенных на ней
людей все-таки прослеживались. Да, они любят друг друга. И принцесса любит
Миму, и, главное, он ее любит.
Орб почувствовала, как что-то внутри ее надломилось. Конечно, она рада
за Миму, а как же иначе! Она же хотела, чтобы он был счастлив, несмотря на
то что с ними произошло. А женщина просто ни в чем не виновата. Но как же
больно смотреть на них, больно даже сейчас, когда прошло столько времени!
Орб хотелось побыть одной, хотелось убежать, хоть ненадолго. Убежать
далеко-далеко!
Видение расплылось. Мысли Орб тоже как-то затуманились. Откуда-то
издалека донеслась тихая мелодия. Орб знала, что это часть Ллано. Она
настроилась на эту мелодию и почувствовала, как само ее тело превращается
в туман.
И это туманное тело росло. Сначала оно заполнило собой комнату, потом -
всю огромную Рыбу. Это было ее обычное тело, но оно продолжало
увеличиваться в размерах. И чем больше становилась Орб, тем разреженнее
был туман, из которого она состояла.
Вскоре Иона стал маленькой рыбкой, пересекающейся с ее телом где-то на
уровне груди. Но Орб теперь находилась в какой-то другой плоскости бытия,
и это не причиняло ей никаких неудобств. Подул ветер, однако туман ее тела
и не думал рассеиваться. Голова Орб проткнула облака, ноги ушли глубоко в
землю, а она все росла. Вот она уже размером с земной шар. Размеры ее тела
продолжали увеличиваться, хотя форма оставалась прежней. Она была не
шаром, а девушкой, только гигантской и невидимой. Самой большой из всех
невидимых гигантов!
Середина этого тела все еще находилась внутри гигантской Рыбы. Точнее,
наоборот, мелкая рыбешка продолжала оставаться в середине гигантского
тела. Где-то в районе ее географического центра, то есть... Ну, неважно.
Ноги Орб показались наружу с той стороны планеты, голова высунулась высоко
над облаками. А она все росла и росла. Каждую секунду ее объем
увеличивался вдвое, если не больше. Она могла расти так быстро, как
пожелает.
Теперь Орб была такой огромной, что весь земной шар стал маленьким
мячиком, крутившимся где-то у нее в ногах. С каждой секундой он становился
все меньше и меньше. Весь мир был меньше ее!
Но Орб помнила, что она что-то ищет. Какой-то звук, мелодию... Где же
она? Орб нагнулась и прислушалась. Вот! Мелодия доносилась из какой-то
точки в Тихом океане, то есть откуда-то изнутри ее правого бедра. Орб
притронулась к этой точке пальцем.
- Здесь! - сказала она.
Слова были беззвучны, ведь голова Орб находилась вне пределов
атмосферы. Однако они подействовали, потому что были лишь выражением ее
воли. Орб начала сжиматься. Теперь центром сжатия был ее палец, а вовсе не
та точка, откуда начиналось расширение. Мир увеличивался гораздо быстрее,
чем перед тем сжимался. Орб рывками приближалась к намеченной точке.
Внезапно оказалось, что она уже там - на крошечном островке посреди
Тихого океана, около бухты. Посреди бухты под водой жила одна-единственная
морская губка. Красивая губка. Она-то и была источником странного звука!
Орб присела на корточки. Надо же, музыкальная губка!
И тут до нее дошло, что все это происходит на самом деле. Что она здесь
делает и как сюда попала? Настоящий остров в настоящем Тихом океане. Здесь
нет никого, кроме нее, и другой земли вокруг тоже не видно - только
безбрежные волны...
Орб обошла остров, но нашла лишь песок да камни Ветер шевелил ее
волосы. Солнце жарило вовсю. Она подобрала камешек и бросила в воду.
Раздался всплеск. Все настоящее...
Ну да, ей же хотелось побыть одной! А музыка доносилась с этого
островка. Идеальное место для того, кто алчет одиночества! Орб эту музыку
искала. И нашла. А теперь-то что делать?
А зачем ей вообще понадобилось одиночество? Ах да, конечно, из-за
фотографии Мимы! Но шок уже прошел. Орб счастлива в своей новой жизни, и
Миме в ней нет места. Все правильно, все так и должно быть. Маленькая
змейка-колечко сказала ей правду: она увидела Миму снова, но не так, как
раньше. Что было, то прошло.
Орб на удивление быстро свыклась с этой мыслью. Вероятно,
подсознательно она уже давно считала, что все кончено, и просто ждала,
когда это подтвердится. Значит, она снова свободна и может искать себе
другого возлюбленного.
Это Сатану, что ли?..
Разозлившись, Орб пнула ногой песок. Нет! Пророчество неверно! Она сама