Энн Бишоп. Наследница Теней

   – Я ненавижу тебя, – хрипло прошептал Люцивар.
   – В данный момент, братец, это чувство взаимно, – слишком спокойно и мягко отозвался Деймон. – Я найду ее, Люцивар. Я найду ее, просто чтобы доказать, что она не умерла. А после того как найду ее, я вернусь и вырву твой лживый язык.
   Деймон исчез. Стена с запертой дверью взорвалась.
   Люцивар рухнул на пол, крепко прижав крылья к спине и прикрывая руками голову. Мелкие камни и песок обрушились на него дождем.
   Новые крики. Приближающийся топот.
   Люцивар вскочил, когда в пролом вбежали охранники. Он оскалил зубы и зарычал, в золотистых глазах плескался гнев. Стражники бросили на него один-единственный взгляд и выскочили из каморки. До самого рассвета они караулили выход из камеры, не осмеливаясь войти.
   Люцивар наблюдал за ними, дыхание с шипением вырывалось сквозь стиснутые зубы.
   Он мог бы применить силу, пройти мимо стражей и последовать за братом. И если бы Зуультах попыталась остановить его, отправив волну боли через Кольцо Повиновения, по-прежнему висевшее на его члене, Деймон обрушил бы на нее силу Черного. Как бы сильно братья ни были злы друг на друга, они всегда объединялись перед лицом третьего врага.
   Он мог бы последовать за Деймоном и навязать ему схватку, которая неизбежно уничтожила бы одного из них – или обоих. Вместо этого Люцивар остался в своей каморке.
   Он поклялся, что убьет Деймона, и сдержит слово. Но эйрианец не мог заставить себя уничтожить брата. Не сейчас.

Глава 2

1. Террилль

   В дверь резко, настойчиво постучали. Доротея Са-Дьябло спрятала дрожащие руки в складках шелкового пеньюара и встала в центре своей спальни, спиной к единственной зажженной свече, неверным огоньком освещавшей комнату.
   Она искала Деймона Сади уже семь месяцев. При свете дня, окружив себя ведьмами и Предводителями, служившими при ее дворе, Верховной Жрице почти удавалось убедить себя, что он никогда не вернется в Хейлль, будет жить в какой-нибудь дыре и радоваться свободе. Но ночью ее охватывала страшная уверенность, что, открыв дверь или свернув за угол, она обнаружит там Деймона, жаждущего пролить ее кровь. Он протянет боль через все мыслимые пределы, а потом убьет ее, Доротею. И самое неприятное заключалась в том, что Сади сделает это не из мести за все зло, которое она ему причинила. Он уничтожит ее только из-за этого ребенка.
   Проклятый ребенок… Внезапная озабоченность Гекаты, появление Повелителя, смерть Грира, загадочная болезнь ее сына, Картана, ярость Деймона, неожиданная ненависть Люцивара к сводному брату – все нити вели к этой проклятой девчонке.
   Дверная ручка неуверенно повернулась. Створка чуть приоткрылась.
   – Жрица? – тихо позвал мужской голос.
   Облегчение, от которого у Доротеи даже закружилась голова, мгновенно сменилось гневом.
   – Заходи, – бросила она.
   Лорд Вальрик, капитан стражи, вошел в комнату и поклонился.
   – Простите мне вторжение в столь поздний час, Верховная Жрица, но я счел, что вам следует узнать об этом незамедлительно. – Он щелкнул пальцами, и вошли два стражника, грубо держа за плечи мужчину.
   Доротея уставилась на молодого парня, по всем признакам принадлежащего к хейллианской Крови, сжавшегося в комок между охранниками. Совсем юнец, чуть старше мальчишки. И какой красавчик! Именно такие ей всегда нравились. Слишком подозрительное совпадение.
   Она шагнула к юноше, не без удовлетворения заметив страх в его остекленевшем взгляде.
   – Ты не служишь при моем дворе, – промурлыкала она. – Зачем ты здесь?
   – Меня прислали сюда, Жрица. Мне было велено с-служить вам.
   Доротея присмотрелась к нему. Слова прозвучали слишком уж безжизненно, словно были сказаны против воли. Это не его слова. Существовали многочисленные заклятия подчинения, заставлявшие человека выполнить определенный набор заданий – даже против воли.
   Она сделала еще один шаг вперед:
   – Кто послал тебя?
   – Он не назвал своего…
   Не дав ему договорить, Доротея призвала кинжал и по самую рукоятку вонзила его в грудь мальчишки. Ее движение было таким быстрым и яростным, что стражники невольно потеряли равновесие и рухнули на пол вместе с телом. Затем она призвала силу Красного Камня, сокрушила его жалкие внутренние барьеры и выжгла разум, не оставив там никого и ничего способного вернуться и отомстить.
   – Отнесите тело в лес за пределами города и оставьте диким зверям – если, конечно, найдутся те, что позарятся на эту падаль, – процедила она сквозь зубы.
   Стражники покорно уволокли тело из комнаты, Вальрик последовал за ними.
   Доротея принялась мерить шагами комнату, сжимая и разжимая кулаки. Проклятье, проклятье, проклятье! Надо было хорошенько покопаться в голове у этого юнца, прежде чем полностью уничтожить его разум, и узнать, кто отправил его сюда. Впрочем, это наверняка дело рук Сади! Этот ублюдок играет с ней, пытается измотать ее, заставить утратить бдительность, застать врасплох!
   Она закрыла лицо дрожащими руками.
   Сади где-то там. В неизвестности. Если только не умер… Нет! Он не мог умереть! Тогда не останется никакой надежды снова подчинить его своей воле. Не останется вообще никакой надежды. Стоит ему стать мертвым демоном, как он объединит свои силы с Повелителем. А она не забыла угрозу, высказанную Сэйтаном на прощание, когда его голос поднялся из глубин кружащейся тьмы: в день, когда умрет Деймон Сади, погибнет весь Хейлль.
   Наконец, совершенно утомленная, Доротея опустилась на постель. Поколебавшись мгновение, она погасила свечу. Во тьме больше безопасности – если ее вообще можно сейчас обрести.
 
   Доротея отбросила капюшон плаща и сделала глубокий вдох, прежде чем войти в небольшую гостиную в старом Святилище. Геката уже сидела у потухшего камина, как всегда скрывая лицо под капюшоном. Перед ней стоял пустой кубок из воронового стекла.
   Доротея призвала серебряную фляжку и поставила ее возле кубка.
   Геката раздраженно фыркнула, неприятно удивленная незначительной величиной сосуда, но указала на него пальцем. Фляжка открылась и взмыла над столом. Горячее содержимое алой струей хлынуло в кубок, и он скользнул по воздуху в протянутую руку Темной Жрицы. Она сделала несколько быстрых, жадных глотков.
   Доротея, стиснув руки, лежащие на коленях, выжидала. Наконец, когда терпение лопнуло, она рявкнула:
   – Сади до сих пор на свободе.
   – И каждый день все сильнее истончает его терпение, – произнесла Геката девчоночьим, почти детским голосом, так не вязавшимся с ее порочной натурой.
   – Именно.
   Геката удовлетворенно вздохнула:
   – Это хорошо.
   – Хорошо?! – воскликнула Доротея, вскочив с кресла. – Вы не знаете его!
   – Зато я знаю его отца.
   Доротея содрогнулась.
   Геката поставила пустой кубок на стол.
   – Успокойся, Сестра. Я уже сплела великолепную сеть для Деймона Сади, из которой ему не выбраться, потому что он сам не захочет этого.
   Доротея вернулась к своему креслу.
   – И тогда он снова может быть Окольцован.
   Геката тихо, зловеще рассмеялась:
   – О нет, в этом случае он будет бесполезен для нас. Но умерь свое беспокойство. Он будет охотиться за более крупной добычей, чем ты. – С этими словами она ткнула пальцем в Доротею. – Я славно потрудилась для тебя.
   Верховная Жрица Хейлля сжала губы, отказываясь заглатывать наживку.
   Геката выждала минуту.
   – Он отправится за Повелителем.
   Доротея, пораженная, уставилась на нее:
   – Почему?
   – Чтобы отомстить за девочку.
   – Но это же Грир уничтожил ее!
   – Да, но Сади-то этого не знает, – произнесла Геката. – Как только я поведаю ему печальную историю о том, почему все это произошло с девочкой, Деймон будет думать лишь об одном – он должен голыми руками вырвать сердце Сэйтана. Разумеется, Повелитель не одобрит этого милого начинания.
   Доротея села в кресло и откинулась на спинку. Уже много месяцев она не испытывала такого облегчения.
   – Что потребуется от меня?
   – Отряд стражников, которые помогут расставить силки.
   – Тогда, думаю, стоит выбрать тех, кто не представляет особой ценности.
   – Не переживай за своих людей. Сади не представляет для них угрозы. – Геката поднялась, давая тем самым понять, что пора уходить.
   Когда они покинули Святилище, Геката недовольно заметила:
   – Ты ничего не сказала о моем подарке, Сестра.
   – О вашем подарке?
   – Я говорю о мальчике. Признаться, я испытывала искушение оставить его у себя, но тебе ведь полагалась небольшая компенсация за утрату Грира. Из него вышел отличный слуга.

* * *

   – Ты знаешь, что нужно делать? – спросила Геката, вручая Гриру два хрустальных флакона.
   – Да, Жрица. Но вы уверены, что он отправится туда?
   Геката погладила раба по щеке.
   – По какой-то причине Сади посещает каждый Алтарь на своем пути, медленно продвигаясь к востоку. Он отправится туда. Это единственные оставшиеся на его пути Врата, если не считать Святилища возле руин Зала Са-Дьябло. – Она постучала пальчиками по губе и нахмурилась: – Правда, старая Жрица может стать небольшой проблемкой. Однако ее помощница – разумная, практичная девочка. Эта черта часто встречается в тех, кто одарен менее других. Ты сможешь с ней справиться.
   – А старая Жрица?
   Геката изящно пожала плечами:
   – Нельзя разбрасываться едой.
   Грир улыбнулся, склонившись над протянутой рукой, и вышел.
   Напевая вполголоса, Геката исполнила несколько первых пируэтов придворного танца. Уже семь месяцев Деймону Сади удавалось избегать ее ловушек, а его возмездие, неизбежно настигавшее тех, кто пытался помешать ему добраться до Врат, заставило даже самых верных ее слуг в Темном Королевстве бояться Садиста. Уже семь месяцев Гекату преследовали неудачи. Но и его тоже. В Террилле остались считанные единицы Жриц, знавших, как открывать Врата. Тех, кто не успел вовремя скрыться после ее первого предупреждения, устранили.
   По правде сказать, это стоило ей сильнейших демонов, зато Сади так и не успел узнать, в каком порядке зажигать свечи, чтобы открылись Врата. Разумеется, если бы он отправился в Эбеновый Аскави, то его поиски закончились бы несколько месяцев назад. Однако Геката старательно, век за веком превращала благоговение перед Цитаделью в настоящий суеверный ужас – это было несложно, поскольку первый и единственный визит в Хранилище ужаснул ее саму. Теперь же ни один человек во всем Террилле не отправится туда добровольно с просьбой о помощи или убежище, если только не отчается настолько, что будет готов рискнуть всем. И, говоря откровенно, даже это немногих подвигнет на визит в Цитадель.
   Поэтому Сади, которому некуда пойти и некому довериться, продолжит скрываться, бежать, искать. Когда он наконец доберется до Врат, где Геката будет ждать его, напряжение долгих месяцев сделает его уязвимым.
   – Правь Адом, пока можешь, ублюдочный сын шлюхи, – произнесла она, обхватив себя руками. – На сей раз мое орудие будет безупречным.

2. Ад

   Сэйтан открыл дверь своего кабинета и замер, когда Гарпия, неподвижно стоявшая в коридоре, натянула тетиву лука и направила острие стрелы ему в сердце.
   – Довольно примитивный способ добиваться аудиенции, верно, Тишьян? – сухо поинтересовался Сэйтан.
   – Боюсь, мое оружие далеко не примитивно, Повелитель, – вызверилась Гарпия.
   Сэйтан посмотрел на нее и шагнул обратно в комнату.
   – Проходи и говори, с чем пришла. – Тяжело опираясь на трость, Повелитель, хромая, направился к своему креслу за огромным столом из черного дерева и, опустившись на сиденье, приготовился к долгому разговору.
   Тишьян медленно вошла в кабинет. От нее исходили волны гнева, подобные ледяным порывам зимнего ветра. Гарпия замерла у порога, глядя на Повелителя, бесстрашная в своей ярости, Королева Деа аль Мон, Черная Вдова. Тетива вновь натянулась, и стрела была готова сорваться в полет – прямо в сердце Повелителя.
   Его терпение, и без того истончившееся за последние тяжелые месяцы, лопнуло.
   – Опусти эту штуку, прежде чем я сделаю что-нибудь, о чем впоследствии мы оба пожалеем.
   Но Тишьян даже не дрогнула.
   – Разве ты не успел совершить то, в чем теперь раскаиваешься, Повелитель? Или ты настолько переполнен гноем ревности, что сожалению попросту не хватает места?
   По стенам Зала прокатился гулкий рокот.
   – Тишьян, – с опасной мягкостью произнес Сэйтан, – третьего предупреждения не будет.
   Гарпия неохотно заставила лук и колчан исчезнуть.
   Сэйтан скрестил руки на груди.
   – Говоря откровенно, ваша выдержка немало удивляет меня, леди. Я ожидал этого разговора уже давно.
   – Так, значит, это правда? – прошипела Тишьян. – Она действительно стала одной из килдру дьятэ?
   Сэйтан почувствовал, как нарастает напряжение.
   – Что, если да?
   Тишьян на одно короткое ужасное мгновение застыла на месте, глядя на Сэйтана, а затем запрокинула голову и испустила резкий, пронзительный крик, исполненный неподдельного горя.
   Повелитель потрясенно уставился на нее. Он знал, что по Аду слух разойдется быстро. Он ожидал, что Тишьян, как и Чар, лидер килдру дьятэ, поспешат разыскать его как можно быстрее. Он ожидал, что придется столкнуться с их яростью, возможно, даже ненавистью, и смог бы принять и то и другое. Но не эту скорбь.
   – Тишьян, – дрогнувшим голосом произнес Сэйтан, – Тишьян, подойди сюда.
   Но она не тронулась с места, продолжая громко горестно выть.
   Сэйтан, хромая, подошел к ней. Похоже, она даже не заметила, как Повелитель заключил ее в объятия и прижал к себе. Он гладил длинные серебристые волосы и бормотал слова сочувствия на Древнем языке.
   – Тишьян, – мягко произнес он, когда рыдания стихли, превратившись в редкие всхлипы, – мне искренне жаль. Я прошу прощения за ту боль, которую причинил тебе, но без этого было нельзя.
   Тишьян резко ударила его кулаком в живот, и Повелитель растянулся на полу.
   – Тебе жаль! – зарычала она, вихрем проносясь по комнате. – Мне тоже! Очень жаль, что я ударила тебя лишь кулаком, а не ножом! Ты вполне заслужил того, чтобы тебе выпустили кишки! Старый ревнивец! Чудовище! Неужели ты не мог позволить ей наслаждаться невинным романом, не разрывая ее на части из ревности?!
   Наконец, переведя дыхание, Сэйтан оперся на локоть.
   – Ведьма не может стать килдру дьятэ, Тишьян, – холодно произнес он. – Ведьма не может стать одной из мертвых демонов. Так скажи мне, какой вариант тебе больше нравится. Я мог сказать, что она теперь на острове килдру дьятэ, или оставить невинную, уязвимую девочку на растерзание врагам.
   Тишьян замерла на месте. В ее глазах застыло загнанное выражение. Она склонилась над Сэйтаном, лихорадочным взглядом изучая его лицо.
   – Ведьма не может стать мертвым демоном?
   – Нет. Но во всем Аду, кроме меня, об этом должны знать только ты и Чар.
   – Полагаю, – медленно произнесла она, – наиболее верный способ одурачить врага – это одурачить друга.
   Гарпия подумала и протянула Повелителю руку, помогая подняться. Затем она принесла его трость и вновь посмотрела прямо в золотистые глаза.
   – Гарпия превращается в Гарпию потому, что она так умирает. Поэтому ей легче верить слухам.
   Другого прощения от Тишьян было невозможно дождаться.
   Сэйтан принял трость из ее рук, благодарный за поддержку.
   – Я скажу тебе то же самое, что сказал Чару, – произнес он. – Если ты по-прежнему остаешься моим другом и хочешь помочь, есть кое-что, о чем я хочу попросить.
   – О чем же, Повелитель?
   – Не теряй этой ярости.
   В глазах Тишьян полыхнуло пламя. Улыбка коснулась ее губ и тут же исчезла.
   – Стрела, которая летит мимо цели, должна показаться достаточно убедительной даже самому взыскательному взгляду.
   Сэйтан приподнял бровь и цокнул языком.
   – Ведьма из рода Деа аль Мон – и не попадет в цель?
   Тишьян пожала плечами:
   – Даже Деа аль Мон не всегда везет.
   – На всякий случай, если у тебя не получится промахнуться, постарайся, пожалуйста, не целиться в жизненно важные части тела, – сухо попросил Сэйтан.
   Тишьян моргнула, а затем ее губы вновь изогнулись в легкой усмешке.
   – Есть только одна часть тела мужчины, в которую целится Гарпия, Повелитель. Как по-вашему, она очень важна?
   – Иди, – велел Сэйтан.
   Тишьян поклонилась и ушла.
   Повелитель Ада еще несколько мгновений смотрел на закрытую дверь, а затем, хромая, направился к креслу. Вздохнув, он опустился на сиденье, вытянув ноги. Еще через минуту Сэйтан вышел из кабинета и направился по извилистым коридорам в верхние комнаты Зала, надеясь, что Мефис или Андульвар где-то здесь.
   Ему нужна компания. И желательно – мужская.
   С таким другом, как Тишьян, не слишком легко расслабиться.

3. Террилль

   В лунном свете лужайка казалась подернутой серебром, приняв призрачные очертания. Ветер задумчиво ерошил стебли травы. На протяжении всего жаркого летнего дня на горизонте собирались грозовые тучи, и где-то вдалеке то и дело рокотал гром.
   Сюрреаль застегнула куртку и обхватила себя руками, пытаясь согреться. В воздухе заметно похолодало. Через час гроза обрушится на Белдон Мор. Но к тому времени она уже успеет добраться до дома Красной Луны Дедже – в качестве почетной гостьи на прощальном торжественном ужине.
   После той ночи у Алтаря Кассандры она обнаружила, что игры в постели ей претят, даже несмотря на то, что так гораздо легче убить мужчину. В конце концов, она не умрет с голоду, если перестанет быть шлюхой. Лорд Маркус, ведущий дела Сади, взялся следить за ее вложениями и оказался воистину незаменимым. Кроме того, Сюрреаль всегда куда больше нравилось быть наемной убийцей и проливать кровь, чем пускать мужчин в свою постель.
   Девушка покачала головой. Об этом можно подумать и позже.
   Бесшумно двинувшись вперед через кусты, окружавшие лужайку, она оказалась возле большого дерева с прямым толстым суком, идеально подходившим для качелей. И действительно, с этого сука свисало кое-что – только вот, увы, не предназначавшееся для развлечений.
   Сюрреаль подняла глаза, пытаясь разглядеть призрачный силуэт, полупрозрачное, серебристое детское тельце.
   – Ты больше ее не найдешь, – произнес детский голосок. – Марджана ушла.
   Сюрреаль развернулась на месте и уставилась на девочку с перерезанным горлом, одетую в окровавленное платье. Она познакомилась с Розой семь месяцев назад, когда Джанелль открыла ей страшные тайны Брайарвуда. На следующую ночь им вдвоем удалось вызволить юную Королеву из этих стен, но они не успели предотвратить жестокое изнасилование.
   – А что с ней случилось? – поинтересовалась Сюрреаль, глядя на дерево. Какая глупость – спрашивать подобное о девочке, которая давно умерла…
   Роза пожала плечами:
   – Она исчезла. Все старые призраки наконец-то вернулись во Тьму. – Девочка пристально посмотрела на незваную гостью. – Зачем ты здесь?
   Сюрреаль глубоко вздохнула:
   – Пришла попрощаться. Утром я уезжаю из Шэйллота – и больше никогда не вернусь.
   Роза обдумала ее слова.
   – Если возьмешь меня за руку, наверное, сможешь увидеть Денни. Я не знаю, как Джанелль всегда ухитрялась видеть даже самых старых призраков. Мне это не удается и сейчас, когда я стала мертвым демоном – только в ее присутствии. Она сказала, это потому, что мы находимся в одном из Королевств живых.
   Сюрреаль покорно взяла предложенную руку. Они вместе направились к грядкам.
   – С Джанелль все в порядке? – неуверенно спросила Роза.
   Сюрреаль отбросила с лица прядь волос, растрепанных ветром.
   – Не знаю. С ней сделали нечто ужасное. Ведьма у Алтаря Кассандры отвела ее в безопасное место. Возможно, они даже успели вовремя добраться до Целительницы.
   Они остановились у морковной гряды, где тайно закопали двух рыженьких сестричек – впрочем, других похорон здесь и не бывало. Но сегодня Сюрреаль не увидела призрачных силуэтов, не услышала тихого шепота. Она не чувствовала беспросветного, отупляющего ужаса, охватившего ее в тот день, когда она впервые оказалась в этом саду. Теперь здесь осталось лишь горе, смешанное с надеждой на то, что юные девочки наконец утратили страшные воспоминания о том, что с ними сделали.
   Осталась только Денни. Сюрреаль пыталась не смотреть на призрачную культю, торчащую в том месте, где должна была быть нога. Ее желудок скрутило спазмом. Девушка изо всех сил старалась не думать о том, кому эта нога досталась на ужин.
   Решительно отогнав жалость, Сюрреаль отправила в сторону призрачной девочки ментальную нить тепла и дружбы.
   Денни улыбнулась.
   Даже в смерти Кровь очень жестока, подумала Сюрреаль, стискивая холодную ладошку Розы. Какими пустыми и одинокими, должно быть, были годы тех, кому не хватило сил, чтобы стать мертвыми демонами, но вместе с тем не довелось возвратиться во Тьму. Они остались здесь, навеки прикованные к своим могилам, невидимые, неслышимые, безразличные всем, кроме Джанелль.
   Что же все-таки с ней случилось?
   Наконец Сюрреаль и Роза вернулись в маленький сад, поросший невысокими кустами.
   – Им всем следовало бы выпустить кишки, – прорычала девушка, отпустив руку проводницы. Она прислонилась к дереву и окинула пристальным взглядом здание. За большинством створок царила тьма, но в некоторых горел тусклый свет. Призвав свой любимый кинжал, она взвесила его в руке и хищно улыбнулась. – Может, один или двое успеют подкормить сад, прежде чем я уеду.
   – Нет, – резко возразила Роза, преграждая путь Сюрреаль. – Ты не можешь прикоснуться ни к одному из брайарвудских дядюшек. Никто не сможет.
   Сюрреаль выпрямилась. В ее золотисто-зеленых глазах появилось жестокое, злое выражение.
   – В своем ремесле мне мало равных, Роза.
   – Нет, – настаивала та. – Когда пролилась кровь Джанелль, пробудилась сложная паутина, которую она сплела. Это ловушка для всех дядюшек.
   Сюрреаль снова подняла глаза на здание, затем на Розу. Действительно, по городу ходили слухи о таинственной болезни, поразившей некоторых высокопоставленных членов Шэйллотского совета мужчин, в том числе и Роберта Бенедикта, а также некоторых весьма родовитых людей. Вроде Картана Са-Дьябло.
   – И эта ловушка убьет их?
   – Со временем, – спокойно отозвалась Роза.
   Глаза Сюрреаль засветились мстительным, жестоким удовольствием.
   – А как насчет лекарства?
   – Брайарвуд – это сладкий яд. От него нет лекарства.
   – Им будет больно?
   Роза ухмыльнулась:
   – К каждому вернется то, что он дал.
   Сюрреаль заставила кинжал исчезнуть.
   – Тогда пусть эти ублюдки кричат во всю глотку.

4. Террилль

   В неверном свете двух дымящихся факелов юная Жрица вновь проверила, все ли готово на Алтаре Тьмы: ритуальный канделябр с четырьмя черными свечами, маленькая серебряная чашка, два хрустальных флакона с темной жидкостью, один с белой пробкой, второй – с красной.
   Незнакомец с искалеченными руками, отдавая оба сосуда, заверил ее, что противоядие позволит избежать воздействия зелья, призванного сломить Верховного Князя.
   Она мерила шагами пространство перед Алтарем, грызя ноготь большого пальца. Ее задача была предельно проста, и все же…
   Жрица замерла на месте, не осмеливаясь даже вздохнуть. Она вглядывалась во тьму за коваными железными воротами. Там что-то есть?..
   Ничего. Только тишь в ночной тиши, тень среди теней, скользнувшая к Алтарю с опасной грацией хищника.
   Жрица опустилась на корточки позади Алтаря, сломала печать на флаконе с белой пробкой и поспешно проглотила содержимое. Заставила сосуд исчезнуть, поднялась. Бросив взгляд на кованые ворота, она невольно стиснула в кулаке свой Желтый Камень, словно он мог защитить ее.
   Он стоял по другую сторону Алтаря, наблюдая за ней. Несмотря на поношенную одежду и растрепанные волосы, от мужчины исходила аура холодной, чувственной силы.
   Жрица облизнула пересохшие губы и вытерла влажные ладони о свое черное одеяние. Его золотистые глаза приобрели сонное выражение и казались остекленевшими.
   Он улыбнулся.
   Девушка содрогнулась и сделала глубокий вдох.
   – Ты пришел сюда за советом или помощью?
   – За помощью, – глубоким, хорошо поставленным голосом отозвался он. – Ты обучена открывать Врата?
   Неужели мужчина может быть так красив? – мелькнула непрошеная мысль. Жрица кивнула.
   – За все нужно платить. – Ее голос, казалось, поглотили тени.
   Левой рукой он небрежно вытащил из внутреннего кармана конверт и положил его на Алтарь:
   – Надеюсь, этого будет достаточно?
   Потянувшись за конвертом, девушка встретилась с ним взглядом, и ее рука замерла. В тоне его голоса было нечто, предупреждавшее, что будет куда лучше, если цена окажется достаточной.
   Жрица заставила себя поднять конверт и заглянуть внутрь. Не в силах удержаться на ногах, она прислонилась к Алтарю. Тысяча золотых марок. Это по меньшей мере в десять раз больше того, что ей предложил незнакомец с искалеченными руками.
   Но она уже согласилась на его предложение. К тому же времени на то, чтобы прикарманить марки, будет вполне достаточно, прежде чем прибудет стража.
   Жрица осторожно положила конверт на дальний край Алтаря.