Энн Бишоп. Наследница Теней

   На пороге стояла Джанелль, держа в руках поднос с двумя маленькими графинчиками и пятью бокалами. Обе маски были на месте.
   – Дрейка сказала, что все вы прячетесь здесь, – произнесла она, словно оправдываясь.
   – Мы не то чтобы «прячемся», ведьмочка, – сухо парировал Сэйтан. – И даже в этом случае места в комнате хватит на всех. Не хочешь присоединиться к нам?
   Ее ответная улыбка вышла застенчивой и неуверенной, но Джанелль энергичным шагом быстро прошла по комнате и встала возле кресла Сэйтана. Нахмурившись, она снова повернулась к двери:
   – Раньше комната была больше.
   – Это твои ножки были короче.
   – Да, видимо, так вот почему мне так неудобно ходить по лестницам, – пробормотала она, наполняя два бокала из одного графина и три – из другого.
   Сэйтан уставился на предложенный ему напиток. Желудок свело судорогой.
   – Э-э… – протянул Протвар, когда Джанелль раздала остальные бокалы.
   – Пейте, – отрезала она. – Вы все в последнее время выглядите утомленными. – Они продолжали колебаться, и девушка еще более резким тоном добавила: – Это всего лишь тоник.
   Андульвар покорно сделал первый глоток.
   Сэйтан вознес молчаливую благодарность Тьме за то, что эйрианцы всегда с такой охотой бросаются в схватку, и поднес свой бокал к губам.
   – А сколько этой штуки ты делаешь зараз, несносная девчонка? – поинтересовался Андульвар.
   – А что? – с опаской поинтересовалась Джанелль.
   – Видишь ли, ты совершенно права, мы действительно немного вымотались. Возможно, не повредит выпить еще стаканчик попозже.
   Сэйтан откашлялся, пытаясь скрыть внезапное беспокойство и дать другим время побороть охватившие их чувства. Одно дело, когда Андульвар сам бросается в битву. Но тащить за собой их всех было совершенно не обязательно.
   Джанелль задумчиво взъерошила волосы:
   – Он начинает терять свои свойства через час после приготовления, но сделать еще одну порцию чуть позже совсем не сложно…
   Андульвар с серьезным видом кивнул:
   – Большое спасибо.
   Джанелль застенчиво улыбнулась и вышла из комнаты.
   Сэйтан подождал немного, чтобы удостовериться, что девушка ничего не услышит, а потом повернулся к Андульвару.
   – Ах ты, бессовестный мерзавец! – рявкнул он.
   – Я бы сказал, это весьма сдержанный комментарий со стороны человека, которому теперь придется пить по два стакана этой гадости в день, – самодовольно сообщил Андульвар.
   – Можно было бы выливать его в горшки, заодно и цветы подкормим… – предположил Протвар, оглядываясь в поисках какой-нибудь растительности.
   – Это я уже пробовал, – прорычал Сэйтан. – Дрейка прокомментировала это следующим образом. Если еще хоть один цветок неожиданно погибнет в страшных муках, она попросит Джанелль разобраться, в чем дело.
   Андульвар рассмеялся, и четверо мужчин гневно зарычали на него.
   – Все полагают, что хейллианцы славятся своей изворотливостью. Зато эйрианцы сыскали славу прямых и честных людей. Поэтому если один из нас начинает изворачиваться…
   – Ты сделал это только для того, чтобы у Джанелль появилась причина заглядывать к нам иногда, – догадался Мефис, рассматривая содержимое своего бокала. – Я безмерно тебе благодарен за это, Андульвар, но неужели нельзя было…
   Сэйтан вскочил с кресла:
   – Тоник же теряет свойства через час после изготовления!
   Андульвар поднял бокал над головой.
   – Именно.
   Повелитель Ада улыбнулся:
   – Если мы будем оставлять половину каждой порции на потом, ожидая, когда большая часть целебных свойств успеет исчезнуть, а потом смешаем его со свежей порцией…
   – То получим неплохой тоник, который вполне можно пить, – закончил Джеффри, явно довольный таким поворотом событий.
   – Если она узнает об этом, то убьет нас всех на месте, – проворчал Протвар.
   Сэйтан иронично поднял бровь:
   – Учитывая все обстоятельства, мой дорогой демон, боюсь, сейчас слишком поздно беспокоиться об этом. Ты так не считаешь?
   На лице Протвара появился легкий румянец.
   Сэйтан взглянул на Андульвара, сузив золотистые глаза:
   – Но мы же узнали о том, что он теряет свойства через час, только после того, как ты попросил добавки.
   Эйрианец пожал плечами:
   – Большую часть лекарственных отваров необходимо принимать непосредственно после изготовления. Стоило рискнуть. – Он улыбнулся Сэйтану с надменностью, на которую были способны только эйрианские мужчины. – Как бы то ни было, если ты собираешься признать, что боишься за сохранность своих яиц…
   Ответ был колким, лаконичным и весьма непристойным.
   – Значит, никаких проблем, верно? – отозвался Андульвар.
   Они взглянули друг на друга. В двух парах золотистых глаз отразилась память о долгих веках дружбы и соперничества – и понимание. Они подняли бокалы, ожидая, когда остальные присоединятся к тосту.
   – За Джанелль, – произнес Сэйтан.
   – За Джанелль, – хором отозвались остальные.
   Они одновременно вздохнули и наполовину осушили бокалы.

7. Кэйлеер

   Сэйтан с легким беспокойством смотрел на огни Риады – самого большого поселения Крови в Эбеновом Рихе и ближайшего к Цитадели, – мерцающие в окутанной тьмой долине, словно пойманные звездные лучи.
   Он сегодня наблюдал за рассветом. Нет, более того. Сэйтан стоял в одном из маленьких садиков и чувствовал солнечное тепло на своем лице. Впервые за очень много веков, которым Повелитель давным-давно утратил счет, он не ощутил резкой, пронзительной боли в висках, от которой желудок словно завязывался в узел. Эта мигрень была напоминанием о том, как далеко он ушел от живых. Но сила его не ослабла ни на йоту.
   Он был так же силен сейчас, как в те годы, когда только стал Хранителем, едва начав ходить по тонкой грани, отделяющей мертвых от живых.
   Это сделала Джанелль – и ее тоник. Но причина была не только в этом.
   Сэйтан успел забыть, какое удовольствие может приносить еда, и в последние несколько дней искренне наслаждался несколькими кусочками говядины и молодой картошки или жареной курицы и свежих овощей. Он забыл, как целителен сон, не похожий на полубодрствование, которым приходилось довольствоваться Хранителям на протяжении дня.
   Забыл он и о том, как гложет голод или какой беспорядок царит в голове человека, достигшего крайней усталости.
   За все нужно платить.
   Он осторожно улыбнулся Кассандре, которая тоже подошла к окну.
   – Ты сегодня великолепно выглядишь, – произнес Сэйтан, обводя взглядом длинное черное платье, кружевную изумрудную шаль и рыжие, словно припорошенные пылью волосы, собранные в высокую прическу.
   – Какая жалость, что Гарпия не удосужилась одеться соответственно случаю, – колко отозвалась Кассандра и сморщила нос. – Ей следовало бы, по крайней мере, нацепить что-нибудь на шею.
   – А тебе следовало бы воздержаться от комментариев и предложений одолжить ей платье с высоким воротом, – столь же ядовито отозвался Сэйтан. Он стиснул зубы, пытаясь сдержать рвущиеся с языка слова. Тишьян не нужен защитник, особенно после ее презрительного замечания о не в меру тонких чувствах и заносчивых слабонервных ведьмах из высшего общества.
   Он наблюдал за тем, как в Риаде один за другим гаснут огни.
   Кассандра глубоко вздохнула.
   – Все должно быть совсем не так, – тихо произнесла она. – Черный Камень не может достаться кому-то по Праву рождения. Я сама стала Хранительницей только потому, что наивно полагала, будто следующей Ведьме понадобится друг, человек, способный помочь ей понять, чем она станет, принеся Жертву Тьме. Однако то, что произошло с Джанелль, изменило ее так сильно, что она никогда не сможет быть нормальной.
   – Нормальной? А что, по-вашему, «нормально», леди?
   Кассандра бросила выразительный взгляд в другой конец комнаты, где Андульвар, Протвар, Мефис и Джеффри пытались вовлечь Тишьян в разговор и вместе с тем держаться от нее на подобающем расстоянии.
   – Джанелль отпраздновала свой пятнадцатый день рождения. Вместо шумной вечеринки с юными хохочущими подругами она провела вечер с демонами, Хранителями – и Гарпией. Неужели ты действительно считаешь, что это абсолютно нормально?
   – Я слышал все это и раньше, – проворчал Сэйтан. – И мой ответ не изменился: да, для Джанелль это действительно нормально.
   Кассандра пристально посмотрела на него, а затем тихо произнесла:
   – Да, ты и впрямь так считаешь, верно?
   Комнату на миг заволокло красным туманом, но Повелитель сумел обуздать свой гнев.
   – И что это должно значить?
   – Ты стал Повелителем Ада, оставаясь при этом живым. Тебе бы и в голову не пришло, что это странно – играть с килдру дьятэ, обучаться у Гарпии правильному поведению с мужчинами…
   Сэйтан со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы.
   Предвидя ее приход, ты назвала ее дочерью моей души. Но это были просто слова, не так ли? Таким образом ты хотела убедиться, что я действительно стану Хранителем, моя сила будет в полном твоем распоряжении и ее хватит, чтобы уберечь твою ученицу, юную ведьмочку, которая будет сидеть у твоих ног и с благоговением ловить каждое слово, наслаждаясь вниманием Ведьмы, носящей Черный Камень. Только получилось совсем не так. Пришедшая Ведьма действительно стала дочерью моей души, она ни перед кем не преклоняется и не сидит ни у чьих ног.
   – Может, она ни перед кем и не преклоняется, – холодно произнесла Кассандра, – зато у нее никого нет. – Голос ее немного смягчился, и она добавила: – И поэтому мне очень ее жаль.
   «У нее есть я!» – огрызнулся про себя Сэйтан.
   Колкий, резкий взгляд Кассандры поразил его в самое сердце.
   Да, у Джанелль был он. Князь Тьмы. Повелитель Ада. И именно по этой причине, больше, чем по какой-либо другой, Кассандра жалела ее.
   – Нам следует присоединиться к остальным, – бросил Сэйтан, неохотно предлагая даме руку. Несмотря на бушующую в нем ярость, Повелитель попросту не смог повернуться спиной к женщине.
   Кассандра начала было отнекиваться, не желая принимать его любезность, однако, заметив, что Андульвар и Тишьян бросают на них холодные взгляды, сдалась.
   – Дрейка хочет поговорить с нами, – сообщил Андульвар, как только они приблизились, и сразу же отошел в сторону, расправляя крылья, словно подыскивал подходящее местечко для схватки.
   Сэйтан понаблюдал за ним еще несколько мгновений, а затем начал укреплять собственную защиту. Они были очень разными, однако Повелитель всегда доверял предчувствиям старого друга, с уважением относясь к его инстинктам.
   Дрейка вошла в комнату медленно и очень спокойно. Руки ее, как всегда, были спрятаны в длинных рукавах мантии. Она подождала, пока все усядутся и будут готовы уделить ей безраздельное внимание, а затем пригвоздила Сэйтана к месту холодным взглядом.
   – Леди исссполнилоссь пятнадцать сссегодня, – прошипела она.
   – Да, – осторожно согласился Повелитель, не понимая, к чему Сенешаль клонит.
   – Она оссталассь довольна нашшими маленькими подношшениями.
   Иногда было сложно уловить интонации в бесстрастном шипении Дрейки, но эти слова больше походили на утверждение, чем на вопрос.
   – Да, – согласился Сэйтан. – Полагаю, что так.
   Долгое молчание.
   – Пришшла пора ей покинуть Цитадель. Ты – ее зззаконный опекун. Ты вссе уладишшь.
   Сэйтан почувствовал, как сжимается горло. Мышцы шеи конвульсивно напряглись и не желали расслабляться.
   – Я обещал Джанелль, что она сможет оставаться здесь столько, сколько захочет.
   – Леди пора уходить. Она будет жжжить ссс тобой в Зззале Ссса-Дьябло.
   – Я могу предложить другой вариант, – поспешно вмешалась Кассандра, уперев руки в бока. Она даже не взглянула в сторону Повелителя. – Джанелль может жить со мной. Все знают, кто такой Сэйтан и что он собой представляет, но я-то…
   Тишьян развернулась в кресле:
   – Ты что, на самом деле считаешь, будто никто в Царстве Теней не знает, что ты тоже Хранительница?! Неужели ты искренне веришь в то, что нелепый маскарад, когда ты старательно корчишь из себя живую, может хоть кого-то одурачить?!
   В глазах Кассандры вспыхнул гнев.
   – Я всегда была осторожна…
   – Ты всегда была лгуньей. А Повелитель, по крайней мере, никогда и не скрывал своей сущности.
   – Но он же Повелитель – в том-то и дело!
   – Дело в том, что ты хочешь воспользоваться Джанелль точно так же, как Геката! Отлить форму по своему выбору и наполнить ее тем, чем посчитаешь нужным, вместо того, чтобы позволить девочке просто быть собой!
   – Да как ты смеешь так говорить со мной?! Я – Королева, носящая Черный Камень!
   – Ты же не моя Королева, – ехидно осадила ее Гарпия.
   – Леди. – Голос Сэйтана больше походил на далекий раскат грома. Сделав над собой усилие и взяв себя в руки, Повелитель вновь повернулся к Дрейке.
   – Она будет жжжить в Зззале, – твердо произнесла та. – Это решшено.
   – Раз уж ты не удосужилась обсудить этот вопрос с кем-либо из нас, может, скажешь, кто принял такое решение? – резко поинтересовалась Кассандра.
   – Лорн решшил.
   Сэйтан забыл, что нужно дышать.
   Огни Ада, Мать-Ночь, и пусть Тьма будет милосердна!
   Никто не осмелился возразить. Они боялись издать хоть один звук.
   Сэйтан запоздало заметил, что у него дрожат руки.
   – А я могу поговорить с ним? Есть кое-что, чего он, возможно, не знает о…
   – Он зззнает вссе, Повелитель.
   Верховный Жрец Песочных Часов пораженно уставился на Сенешаля Эбенового Аскави.
   – Время вашшей всстречи ещще не пришшло, – размеренно прошипела Дрейка. – Но оно насстанет. – Она слегка склонила голову. Это был редкий знак уважения, которым она почти никогда никого не одаривала. За исключением, возможно, Джанелль.
   Они наблюдали за тем, как Сенешаль плавной, змеиной походкой скользит к выходу, и еще долго прислушивались к эху шагов, пока и оно не стихло.
   Андульвар шумно выдохнул.
   – Когда она хочет подрезать кому-то поджилки, то с выбором ножа не промахивается.
   Сэйтан склонил голову на спинку кресла и прикрыл глаза.
   – Да уж, это точно.
   Кассандра закуталась в шаль и грациозно поднялась с кресла, не глядя на присутствующих.
   – Если вы извините меня, я, пожалуй, пойду.
   Все поспешно встали и пожелали Королеве доброй ночи.
   Вскоре и Тишьян собралась уходить. Однако на полпути она обернулась и криво улыбнулась Сэйтану:
   – Возможно, жить в Зале с Джанелль будет нелегко, Повелитель, но совсем не по тем причинам, о которых вы думаете сейчас.
   – Мать-Ночь, – только и ответил Сэйтан. Затем он повернулся к оставшимся в комнате мужчинам.
   Мефис прочистил горло.
   – Будет не так-то просто сообщить несносной девчонке, что она должна покинуть Цитадель. Ты вовсе не обязан делать это в одиночестве.
   – Обязан, Мефис, – утомленно произнес Сэйтан. – Я обещал ей. Значит, именно я должен сообщить о том, что слово придется нарушить.
   Он пожелал всем доброй ночи и медленно направился прочь по каменным коридорам Цитадели. Вскоре Сэйтан стоял у подножия лестницы, ведущей наверх, в покои Джанелль. Однако, вместо того чтобы не мешкая подняться по ступенькам, он привалился к стене, дрожа всем телом.
   Он обещал Джанелль, что она сможет пробыть здесь столько, сколько пожелает. Он обещал ей.
   Но Лорн решил по-другому.

* * *

   Было уже далеко за полночь, когда Сэйтан наконец нашел Джанелль в маленьком огороженном садике, примыкавшем к ее покоям. Девушка сонно улыбнулась ему и протянула руку. Сэйтан благодарно сжал ее пальчики.
   – Замечательный был праздник, – произнесла Джанелль, когда они неспешно двинулись по тропинке. – Я очень рада, что ты пригласил Чара и Тишьян. – Она помолчала немного и добавила: – Правда, мне очень жаль, что Кассандре так трудно с этим смириться.
   Сэйтан задумчиво посмотрел на нее.
   Джанелль только пожала плечами в ответ.
   – И что именно ты услышала?
   – Подслушивать очень некрасиво, – чопорно отозвалась она.
   – Дипломатичный ответ, который на самом деле лишь помогает уклониться от сути, – сухо прокомментировал Сэйтан.
   – Я вообще ничего не слышала. Я просто почувствовала, что вы ссоритесь.
   Повелитель подошел ближе к приемной дочери. От нее исходил нежный аромат диких цветов, прогретых солнцем полей и поросших папоротником родников. Этот запах был диким, едва уловимым и зачаровывал мужчину просто потому, что не был предназначен для этого.
   Он помогал расслабиться – и вместе с тем возбуждал.
   Даже зная, что это нормальная реакция Верховного Князя на присутствие Королевы, подавить которую до конца он никогда не сможет, даже понимая, что никогда не пересечет границу между привязанностью отца и страстью любовника, Сэйтан устыдился пережитых чувств.
   Он взглянул на нее, желая получить прямо сейчас напоминание о том, что перед ним совсем юная девушка, его дочь. Однако в его глаза смотрела Ведьма, чья рука так крепко стиснула его пальцы, что он не сумел разорвать физическую связь.
   – Полагаю, даже мудрый человек иногда ведет себя как глупец, – полуночным, глубоким голосом произнесла Ведьма.
   – Но я никогда бы… – Его голос сорвался. – Ты же знаешь, что я бы никогда…
   В этих древних, призрачных глазах он заметил веселый блеск.
   – Да, я-то знаю. А ты? Ты ведь обожаешь женщин, Сэйтан. И так было всегда. Ты наслаждаешься их присутствием. Тебе нравится прикасаться к ним… – И она подняла их соединенные руки.
   – С тобой все иначе. Ты – моя дочь.
   – Поэтому ты и впредь будешь держаться подальше от Ведьмы? – грустно спросила она.
   Он обхватил девушку руками и обнял так, что она придушенно пискнула.
   – Никогда, – с яростной убежденностью произнес Повелитель.
   – Папа… – слабо позвала Джанелль. – Папа, мне нечем дышать…
   Он поспешно ослабил хватку, но и не подумал отпустить девушку.
   Тихие ночные звуки заполнили сад. Нежно вздыхал весенний ветер.
   – Ты сегодня такой из-за Кассандры, да? – проницательно спросила Джанелль.
   – Отчасти, – честно отозвался Сэйтан, прижавшись щекой к густым волосам девушки. – Нам придется покинуть Цитадель.
   Ее тело так напряглось, что он невольно вздрогнул.
   – Почему? – наконец произнесла Джанелль, отстранившись немного и пристальным взглядом изучая его лицо.
   – Потому что Лорн решил, что нам следует жить в Зале.
   – О… – протянула девушка. – Что ж, неудивительно, что ты в таком настроении.
   Сэйтан рассмеялся:
   – Да уж. Он знает, как лишить человека права на выбор. – Он нежно убрал выбившийся из прически локон с лица своей дочери. – Я действительно очень хотел бы жить вместе с тобой в Зале. Я очень этого хочу, поверь. Но если ты бы предпочла остаться в каком-нибудь другом месте или не хочешь сейчас покидать Цитадель, я не побоюсь вступить с ним в противоборство.
   Ее глаза удивленно расширились.
   – Ой, какой ужас! Это не самая лучшая идея, Сэйтан. Он гораздо больше тебя.
   Сэйтан попытался сглотнуть.
   – Это меня не остановит.
   – Ой… – Она сделала глубокий вдох. – Давай лучше попробуем пожить в Зале.
   – Спасибо, ведьмочка, – слабо произнес он.
   Джанелль обняла его за пояс:
   – Ты выглядишь усталым.
   – Что ж, в таком случае я выгляжу гораздо лучше, чем чувствую себя, – произнес он, обнимая Джанелль за плечи. – Пойдем, ведьмочка. Следующие несколько дней будут суматошными, так что обоим нужно как следует отдохнуть.

8. Кэйлеер

   Сэйтан открыл дверь Зала Са-Дьябло и оказался в средоточии хаоса.
   Повсюду сновали горничные. Лакеи перетаскивали мебель из одной комнаты в другую, причем принцип их действий для Повелителя был покрыт мраком. То и дело пробегали садовники с охапками свежих цветов.
   В самом центре большого зала стоял дворецкий, Беале, носящий Красный Камень. В руках он держал очень длинный список, управляя нескончаемым потоком людей и отдавая множество распоряжений.
   Несколько сбитый с толку, Сэйтан направился к нему, надеясь получить объяснение происходящему. Однако, едва сделав пять шагов, он сообразил, что в царящей вокруг суматохе движущееся препятствие в его лице в расчет не принималось. То и дело в него врезались горничные, выражение лица которых быстро сменялось с раздраженного на почтительное, стоило только узнать в нем господина, хотя отрывистое «Извините, Повелитель» граничило с грубостью.
   Наконец добравшись до Беале, Сэйтан резко ткнул его в плечо.
   Беале покосился назад, увидел будто окаменевшее лицо Повелителя и поспешно опустил руки. За этим тут же последовал грохот, чей-то плач и возмущенный крик горничной:
   – Только посмотри, что ты наделал!
   Беале смущенно кашлянул, поспешно оправляя жилет, и принял невозмутимый вид, приличествующий дворецкому. Общее впечатление портили только раскрасневшиеся щеки.
   – Скажи-ка мне вот что, Беале, – проворковал Сэйтан. – Ты знаешь, кто я?
   Тот удивленно моргнул:
   – Вы – Повелитель, Повелитель.
   – О, это просто замечательно. Раз уж ты меня узнаешь, значит, я не утратил человеческого облика.
   – Повелитель?
   – Вроде бы я не похож на торшер или, скажем, горшок, поэтому никто не пытается запихать меня в дальний угол и засунуть пару свечей в уши. И вряд ли меня можно перепутать с письменным столом, который нужно привязать к стулу, чтобы я не успел слишком далеко сбежать.
   Глаза Беале полезли из орбит, но он быстро оправился от удивления.
   – Нет, Повелитель. Вы выглядите точно так же, как вчера.
   Сэйтан скрестил руки на груди и неспешно обдумал этот ответ.
   – В таком случае, как ты полагаешь, если я сейчас отправлюсь в свой кабинет и останусь там, то смогу избежать смахивания пыли, нанесения полироли и прочих, несомненно, полезных в хозяйстве процедур?
   – О да, Повелитель! Ваш кабинет был приведен в порядок сегодня утром.
   – Надеюсь, я его хотя бы узнаю? – пробормотал Сэйтан. Он поспешно направился в свой кабинет и вздохнул с облегчением, увидев, что мебель совсем не изменилась и стоит на своих местах.
   Сняв длинный черный пиджак, он небрежно бросил его на спинку стула, а затем опустился в огромное кожаное кресло за письменным столом и закатал рукава белой шелковой рубашки. Глядя на закрытую дверь кабинета, он покачал головой, но его золотистые глаза приняли несвойственный им теплый оттенок, а легкая улыбка выразила понимание. В конце концов, он сам был причиной этого переполоха, сообщив слугам новость заранее.
   Завтра Джанелль вернется домой.

Глава 4

1. Ад

   – Этот ублюдочный сын блудливой шлюхи что-то замышляет, я знаю!
   Решив, что будет лучше промолчать, Грир откинулся на спинку кресла, покрытую заплатами, наблюдая за тем, как Геката меряет комнату шагами.
   – На протяжении двух очень, очень славных лет он никуда не высовывался, его не видели ни в Аду, ни в Кэйлеере. Его сила медленно, но верно угасала. Я знаю это! А теперь он неожиданно вернулся и поселился в Зале в Кэйлеере. Поселился! Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз появлялся в одном из Королевств, населенных живыми?
   – Тысяча семьсот лет? – предположил Грир.
   Геката замерла на месте и медленно кивнула:
   – Верно. Тысяча семьсот лет. Ноги его не было ни в Террилле, ни в Кэйлеере с того самого дня, как Деймона Сади и Люцивара Яслану забрали у него. – Она закрыла глаза и мстительно улыбнулась. – Как он, должно быть, выл от горя, когда Доротея отказала ему в праве отцовства над Сади во время Церемонии, устанавливающей Право рождения! Но старый дурак ничего не смог бы сделать, не пожертвовав своей бесценной честью! Поэтому он уполз оттуда, скуля, как побитая собака, утешая себя мыслью о том, что у него есть еще один ребенок, на которого Черные Вдовы Хейлля не могли претендовать! – Геката обхватила себя руками и открыла глаза. – Но Притиан уже успела побеседовать с мамашей и скормила ей огромное количество полуправды, которой можно смело пугать тех, кто ничего не знает о Хранителях. Это был едва ли не единственный правильный поступок этой бескрылой дуры! – Выражение удовольствия быстро исчезло с ее лица. – Так почему Сэйтан вернулся сейчас?
   Грир, поразмыслив немного, покачал головой.
   Геката задумчиво постучала кончиками пальцев по подбородку:
   – Неужели он нашел замену своей маленькой игрушке? Или же наконец решил превратить Демлан в пастбище, где много вкусной свежей крови? Или дело в чем-то другом?..
   Она направилась к Гриру, соблазнительно покачивая бедрами и кокетливо улыбаясь. Тому оставалось только пламенно сожалеть о том, что он не знал эту женщину в те времена, когда был способен не просто оценить намек.
   – Грир, – ласково протянула она, обхватив его за шею и прижавшись к нему соблазнительной грудью. – Я хотела попросить тебя об одном маленьком одолжении.
   Тот с беспокойством ждал продолжения. Кокетливая улыбка Гекаты стала жестче.
   – Что, твои яйца уже успели скукожиться и ты боишься рискнуть, ми-и-илый?
   В глазах Грира вспыхнул гнев, но он сумел быстро подавить его.
   – Ты хочешь, чтобы я отправился в Зал в Кэйлеере?
   – И рискнуть тобой? Я ведь могу потерять тебя, – надулась Геката. – Нет, милый, нет никакой необходимости отправляться в тот мерзкий Зал. У нас есть преданный союзник, живущий неподалеку – в Хэлавэе. Ему нет равных в получении и анализе необходимых сведений. Побеседуй с ним. – Поднявшись на цыпочки, она легонько поцеловала Грира в губы. – Я думаю, он тебе понравится. Вы очень похожи.