Энок Сюзанна. Покоренная любовью

   – Нет, – резко ответил он, снова бросая взгляд на улыбающуюся друг другу пару.
   – Да, полагаю, что нет, – согласилась она. – Каково бы ни было положение Рейфела, твой отец никогда не допустит такой мезальянс.
   Эти слова привлекли его внимание.
   – Что ты знаешь о положении Рейфа? – поинтересовался он.
   – Всего лишь предположения, – ответила она. – Но должна признать, они хорошо смотрятся вместе.
   Да, так и было. Высокий и мускулистый, со слегка взъерошенными волосами цвета спелой пшеницы и легкой, несколько неровной из-за шрама на щеке улыбкой, Рейф великолепно смотрелся бы рядом с любой леди. А Мэдди, одетая в любимое платье Куина, потому что оно оттеняло ее серые глаза, с высоко поднятыми рыжеватыми волосами, легкими завитками обрамлявшими лицо, казалась русалкой.
   – Так ты считаешь ее неподходящей партией для лорда? – продолжил Куин, с интересом ожидая, что ответит Элоиза.
   – Несмотря на твои похвальные усилия, дорогой, как я могу думать иначе?
   Куин кивнул, вспомнив, как Элоиза вылила чай на слугу, а Мэдди проскользнула в кухню, чтобы облегчить его боль.
   – Значит, ты была любезна с ней только ради меня? – продолжил он.
   – Конечно, она мне нравится, – раздраженно возразила Элоиза. – Она нравилась бы мне гораздо больше, если бы ты не казался таким влюбленным в нее.
   – Или если бы она была столь же родовита, – добавил он.
   – В твоих устах это звучит как что-то дурное. Мы все должны придерживаться определенных правил, Куин. Особенно ты.
   Куин кивнул, думая о том, почувствовала ли она его растущее отвращение к ней.
   – Я понимаю, благодарю за напоминание, – мягко сказал он.
   Она игриво улыбнулась ему.
   – Не за что, любовь моя.
   Боже, Элоиза могла быть таким снобом. Куин ощутил, что она абсолютно не нравится ему, хотя он не прочь узнать, как он сам отреагировал бы на неожиданное возвращение Мэдди в Лондон, если бы не познакомился с ней прежде. Куин подавил совершенно неподходящую улыбку. Теперь он точно мог сказать, что она пробудила в нем здравый смысл.
   Если бы Элоиза просто заявила, что ей не нравится Мэдди и что ее присутствие угрожает ей, он мог бы это принять. Ее честность заставила бы его почувствовать себя полной скотиной. Но она была уклончива и лжива и, вероятно, создала для Мэдди несколько скандальных ситуаций. Он не мог не влюбиться в Мэдди, но не знал, как ему действовать. А Элоиза делала выбор для него удивительно легким делом.
   – Могу я нанести тебе визит завтра утром? – ровным голосом спросил он, когда музыка смолкла.
   – С нетерпением жду этого.
   Наконец он заявил свои права на Мэдди на последний вальс бала, не заботясь о том, обещала она его кому-то или нет.
   – Я соскучился по вас, – прошептал он, увлекая ее в танце.
   – Я уехала всего два дня назад. Вы должны будете привыкнуть к моему отсутствию. Я не ваша любимая охотничья собака.
   Но, несмотря на беспечность и смелость ее речей, Куин чувствовал, как напряжено ее гибкое тело, а рука чуть заметно дрожит. Хотя ему не нравилось причинять ей боль, он не мог не почувствовать себя воодушевленным: по крайней мере она все еще испытывала влечение к нему. Было ли это хоть сколько-нибудь близко бурному потоку страсти, который он испытывал к ней, он мог только гадать.
   – Вы скорее напоминаете дикую лисицу, – тяжело вздохнул Куин. – Вы собираетесь замуж за Чарлза Данфри?
   Серые глаза взглянули на него.
   – Рейф вам рассказал?
   – Конечно, Рейф мне рассказал, – огрызнулся Куин. – Вы знали, что он так поступит.
   – Как я могла…
   – Вы собираетесь выйти за него замуж? – прервал он ее.
   Мэдди долго смотрела на него, ее глаза что-то искали в нем.
   – За кого вы планировали выдать меня замуж, когда притащили обратно в Лондон?
   – Проклятие, Мэдди, почему вы не можете прямо ответить на этот чертов вопрос?
   Ее тубы изогнулись, и веселье на мгновение сменило мрачный взгляд.
   – А почему не можете вы?
   Куину хотелось рассердиться на нее, но он остро ощущал, сколь мало времени остается у них для разговора.
   – Хорошо. Я сдаюсь… Я… не заглядывал так далеко вперед, когда привез вас в Лондон, – признался он. – У меня были самые смутные идеи о том, как спасти вас.
   Мэдди почти улыбнулась.
   – Мой непорочный рыцарь, – пробормотала она. – Ну что ж, полагаю, я спасена.
   – Не выходите за него замуж, Мэдди.
   – Это серьезно. Почему вы настаиваете на этом? «Потому что я люблю вас».
   – Настаиваю, и все тут, – произнес он вместо этого. – Я думал, вас восхитит эта черта моего характера.
   – Куин, я не хочу выходить за него замуж, правда. Но…
   – Это все, что я хотел узнать.
   – Вы раздражаете меня, – заявила Мэдди. – Сначала вы тащите меня сюда, чтобы выдать замуж и перестать заботиться обо мне, а теперь советуете мне не выходить за единственного человека, который сделал мне предложение. Я не…
   – Данфри – не единственный человек, сделавший вам предложение, – мягко напомнил ей Куин. – И он не тот, за кого вы выйдете замуж. Единственный человек – это я.
   Мэдди опустила глаза на его галстук.
   – Я думаю… – слабым голосом начала она.
   Ему страстно хотелось взять в руки ее побледневшее лицо и поцеловать его.
   – Что вы хотите?
   Их глаза снова встретились, когда прозвучали заключительные аккорды вальса.
   – Я просто хочу, – повторила она и отступила от него под аплодисменты остальных гостей.
   – Иногда желания исполняются, – прошептал он и повел Мэдди к ее родителям.
   Рядом с ними находился Чарлз Данфри, собиравшийся пригласить ее на следующий танец, и у Куина немедленно испортилось настроение. Он холодно поклонился сопернику и, бросив на Мэдди прощальный взгляд, отошел. Завтра он все уладит.
 
   Малькольм Бэнкрофт вздохнул, когда карета прогромыхала в последний раз и остановилась. Он какое-то время оставался сидеть в карете, не зная, что делать дальше.
   Лакей открыл дверь экипажа и выжидающе взглянул на пассажира.
   – Вы выходите, сэр? – вежливо поинтересовался он.
   – Да. Однако лучше позовите кого-нибудь на помощь. Вы несколько щупловаты, а я несколько громоздок.
   Через мгновение лакей понял, что пассажир не шутит, поэтому он отошел от кареты и свистнул. Появился другой лакей, и Малькольм сунул им в руки крепкую трость. Затем, подобравшись как можно ближе к двери, он выпрямился.
   – Или ловите меня, или убегайте, – предупредил Малькольм и подал весь свой вес вперед.
   Лакеи схватили его за руки, когда он вывалился из кареты, и с помощью кучера сумели поставить его на ноги на землю. Взяв у них обратно трость, он заковылял к передним ступеням.
   Еголевая нога оставалась безжизненной до колена, и он постоянно должен был следить за тем, чтобы она не ушла без него. Врач настаивал, чтобы он оставался в постели еще недели две. Однако после последнего письма Мэдди он решил, что не может ждать так долго.
   Бикс распахнул дверь, когда Малькольм достиг последней ступеньки. Дворецкий какое-то мгновение удивленно взирал на него, затем бросился помочь гостю.
   – Мистер Бэнкрофт, мы не ожидали вас.
   Малькольм слегка улыбнулся.
   – Конечно же, нет. Старый пустозвон дома?
   – Его светлость готовится отправиться в палату лордов, – ответил дворецкий.
   – А где Куинлан?
   – Лорд Уэрфилд живет в Уайтинг-Холле.
   Не выказав никакого удивления, Малькольм направился в маленькую столовую и осторожно сел на кушетку.
   – Пожалуйста, Бикс, сообщите его светлости, что я здесь.
   Дворецкий кивнул:
   – Конечно, мистер Бэнкрофт.
   Он предположил, что Льюис заставит его ждать минут пятнадцать, прежде чем появится, но прошло только десять минут. Его брат был в высшей степени удивлен и поэтому обошелся без обычного представления.
   – Кто наблюдает за Лэнгли? – пролаял герцог, входя в комнату.
   – Сквайр Джон Рамзи. А кто наблюдает за Хайбэрроу?
   – Мой управляющий.
   Льюис взглянул на младшего брата, затем направился к окну, отодвинул штору и взглянул на подъездную дорожку.
   – Ты привез с собой багаж. Надеюсь, ты не собираешься остановиться здесь, я только что очистил дом от целой толпы дураков.
   – Я бы не остановился здесь, будь это единственный уцелевший в Англии дом, – спокойно ответил Малькольм. – Я остановлюсь в Уайтинг-Хаусе, с Куинланом.
   – Отлично. И что же тебе здесь надо?
   Мистер Бэнкрофт мгновение рассматривал его светлость.
   – Посмотреть, соблюдаешь ли ты условия сделки. Вижу, что нет, хотя это не очень-то меня удивляет.
   Льюис взглянул на брата.
   – О какой сделке ты говоришь?
   – Вернуть Мэдди Уиллитс обратно в свет.
   – Я не заключал этой чертовой сделки.
   – Речь идет о чести Бэнкрофтов.
   Герцог опустился в кресло напротив брата.
   – Это все ты с Куином развлекались с девчонкой, а затем почувствовали вину за это. Она ничего собой не представляет и не стоит всех этих забот.
   – Она заслуживает, чтобы о ней позаботились больше, чем ты. У тебя были хоть какие-то положительные стороны. Теперь же ты просто болтун.
   Льюис взглянул на него.
   – Убирайся из моего дома!
   – С удовольствием. – Опираясь одной рукой на палку, а другой о спинку кушетки для равновесия, Малькольм поднялся на ноги. На какой-то миг в глазах герцога промелькнуло что-то неопределенное, но так же быстро исчезло. – Я буду в Уайтинг-Хаусе, если захочешь извиниться.
   – Нет, пока я дышу.
   Малькольм улыбнулся:
   – Я могу и подождать.
   Куин выходил из парадной двери, когда увидел экипаж. Он немедленно узнал пару гнедых, запряженных в него, и с облегчением улыбнулся. Прибыло подкрепление, и как раз вовремя.
   – Господи, что вы тут делаете? – спросил он, подходя к карете и открывая дверцу. – И где ваше кресло?
   – Благодарю, теперь я хожу сам, – ответил дядя Малькольм. – Во всяком случае, это похоже на ходьбу.
   Куин помог дяде сойти на землю и проводил его в холл.
   – Вы остановились в Бэнкрофт-Хаусе? Вы видели Мэдди? Вы…
   – Куинлан, ты превратился в болтуна, – с улыбкой пожурил племянника Малькольм. – У тебя что-то на уме, юноша?
   Он устроился в гостиной, пока Куин кругами вышагивал вокруг него.
   – Вы прекрасно знаете, что у меня на уме, – заявил маркиз. – И это ваша вина.
   – Моя вина? В чем моя вина?
   – Вы знали, что я влюбился в нее. И я думал, что вы отправляете ее в Лондон ради нее самой. – Куин взглянул на Малькольма. Улыбка дяди отнюдь не уменьшила его возбуждение. В действительности, будь он Мэдди, он сейчас уже отколотил бы кого-нибудь. – Ну скажите же что-нибудь!
   – Все это устраивалось ради Мэдди. – Малькольм, видимо, понял его. – Как только я прочитал, что Льюис присылает тебя, я знал, что это будет мой последний шанс увидеть, как она займет подобающее ей место в обществе. Я также знал, что я все равно потеряю ее. Мне не легко было отправить ее с тобой.
   – Но вы, кажется, забыли один важный факт, – резко бросил Куин. – Я почти помолвлен.
   Малькольм пожал плечами:
   – Очевидно, я быстро забыл об этом. Ты не мог ожидать, что я займусь деталями.
   – Деталями? – скептически повторил Куин, рассерженный при мысли, что им, похоже, манипулировали во всем этом деле, каким бы щедрым вознаграждением оно ни обернулось.
   – Что касается той части, что ты влюбился в нее, должен признать, это приходило мне на ум, но это не было моей целью. По правде сказать, Куин, я любил тебя мальчишкой, очень любил, но все, что я знаю, это что ты вырос весь в отца. И в этом случае Мэдди должна была утопить тебя, вместо того чтобы просто подтрунивать над тобой.
   – Мне это не нравится, – ровным голосом произнес Куин.
   – Именно поэтому я и не собирался говорить тебе об этом.
   Куин сел напротив дяди.
   – И что заставило вас передумать?
   – Вот это. – Малькольм вытащил из кармана сложенный во много раз лист бумаги и разгладил его. – Последнее письмо от Мэдди.
   – Дайте мне взглянуть на него, – потребовал Куин.
   – Большая его часть не касается тебя, – ответил дядя. – Но эту часть ты, полагаю, должен услышать. – Он поднес письмо к глазам. – «Меня посещает Чарлз Данфри, и хотя я сомневаюсь, что он влюблен в меня, как заявлял об этом раньше, по крайней мере, он вежлив и внимателен. При…»
   – Подлец! – прорычал Куин, и Малькольм поднял на него глаза.
   – Тихо. «Принимая во внимание, что у Куина есть обязательства и что я не хочу больше доставлять ему беспокойства – их из-за меня у него уже достаточно, – вернуться к исходному положению дел, возможно, будет самым мудрым решением». – Он поднял глаза. – Там есть еще продолжение, но именно эта часть письма особенно обеспокоила меня.
   Куин вскочил на ноги и возобновил свою беготню по комнате. Он знал, что она так думала, но услышать это, облеченное в такие слова… Слова звучали так грустно, что у него возникло страстное желание тотчас подойти к ней и заключить в объятия.
   – Она не выйдет за него замуж, – заявил он.
   – Что ее остановит?
   Куин взглянул с высоты своего роста на дядю.
   – Я. – Он направился к двери. – Надеюсь, вы не так уж устали с дороги, чтобы не отправиться со мной нанести визит, – бросил он через плечо. – Я знаю, кое-кого, кто будет очень рад вас видеть.
 
   Мэдди очень нуждалась в союзнике. Она взглянула на отца, пытаясь не разглядывать его пристально, пытаясь быть разумной и изо всех сил стараясь удержаться от того, чтобы не выбежать из парадной двери и не останавливаться, пока не достигнет Уайтинг-Хауса и Куина.
   – Ты слушаешь меня?
   – Да, отец, я слушаю.
   – Так что, ты примешь предложение Чарлза, когда он придет сегодня?
   – Я еще не решила, – сказала она, и ее спокойствие граничило с гневом. Что бы она ни пережила за последние пять лет, это, похоже, совсем не изменило образ мысли отца. И даже если она решит выйти замуж за Чарлза, это будет ее собственное убеждение.
   – Ты слишком хороша для него, да? – спросил он с сарказмом.
   Мэдди пожала плечами:
   – Я не люблю его.
   – Ты не… какое, черт побери, это имеет значение? Ты думаешь, я люблю твою мать?
   Мэдди оставалось только надеяться, что Джулия Уиллитс не слышала этих слов.
   – Хотелось бы надеяться, – сказала она, и голос ее слегка задрожал. – Она добросердечная и славная женщина.
   – И очевидно, слишком мягка с тобой.
   Негодующий ответ Мэдди, несомненно, привел бы к тому, что ее вышвырнули бы из Уиллитс-Хауса, но прежде чем она успела открыть рот, Эверетт постучал в дверь библиотеки.
   – В чем дело? – проворчал виконт, откровенно недовольный тем, что прервали его тираду.
   – Два посетителя к мисс Уиллитс, – сообщил дворецкий.
   – Кто это? – мрачно спросил лорд Халверстон.
   – Мистер Бэнкрофт и маркиз Уэй…
   – Мистер Бэнкрофт? – воскликнула Мэдди, вскочила на ноги и бросилась мимо удивленного дворецкого, чуть не сбив того с ног. – Извини, Эверетт.
   – Все в порядке, мисс.
   В холле стояли двое мужчин, и это остановило ее.
   – Мистер Бэнкрофт, вы стоите?
   – Более-менее, – усмехнулся он. – Как ты, моя дорогая?
   Мэдди заспешила к своему бывшему хозяину и обняла его.
   – Я так рада, – прошептала она, и по щекам ее катились слезы. – Я так рада!..
   – Ну вот, это настоящее приветствие, – сказал Малькольм, отвечая на ее объятия.
   – И все это благодаря мне, – сообщил Куин.
   Мэдди взглянула на него, и они встретились взглядами. Она улыбнулась сквозь слезы. Он пришел увидеться с ней.
   – Благодарю, – произнесла она.
   – Не за что, – ответил Куин. – Но он добрался до Лондона. Думаю, он обеспокоен тем, что ты можешь выйти замуж не за того человека.
   – А, лорд Уэрфилд, – с пафосом произнес ее отец, выходя из библиотеки и не выказывая свое недавнее раздражение. – Это очень любезно с вашей стороны навестить мою дочь.
   – Для меня это удовольствие, – ответил Куин, пожимая руку виконту. – Разрешите мне представить вам моего дядю мистера Бэнкрофта. Малькольм – виконт Халверстон.
   Мэдди с неохотой выпустила мистера Бэнкрофта, и он тоже пожал руку ее отцу.
   – Я много слышал о вас, – уклончиво заметил Малькольм.
   – Хотел бы сказать то же самое, – ответил виконт, глядя на дочь.
   Мэдди могла легко догадаться, о чем он думал – что у нее были грязные отношения с мистером Бэнкрофтом. Он, похоже, думал так о любом джентльмене, которого она упоминала. Но ее уже давно не заботило, что отец думает о ней. Мэдди снова взглянула на Куина.
   – Как вы сегодня, мисс Уиллитс? – вежливо поинтересовался он.
   – Благодарю, милорд, очень хорошо.
   – Могу я поговорить с вами наедине? – продолжил Куин. – Моя мать просила кое-что передать вам.
   – Конечно, – ответила Мэдди, пытаясь скрыть неожиданное возбуждение и указывая ему на вход в библиотеку, куда направилась сама. Так как ее отец стоял как раз напротив входа, Мэдди не могла закрыть дверь, но Куин отвел ее в дальний конец комнаты к высокому окну.
   – Как вам здесь живется? – тихо спросил он, пробегая пальцами по ее щеке.
   Мэдди закрыла глаза, и его губы коснулись ее губ. Она так скучала по нему.
   – Словно я никогда не покидала этот дом.
   Он улыбнулся:
   – Так плохо?
   – Да. – Мэдди вздохнула. – Итак, вы пришли справиться о моем здоровье?
   – Не совсем. Я никогда не спрашивал вас, – прошептал он, – каково ваше представление об идеальной жизни?
   Мэдди смущенно отвернулась от Куина. Он медленно обнял ее за талию и притянул к себе.
   – Я не мечтаю, – призналась она. Он чрезвычайно осложняет все – и знает об этом, негодяй.
   – Но все же?
   Мэдди покачала головой:
   – Вы сами знаете. – Понемногу она расслабилась. – Это было бы так прекрасно.
   Куин прижался щекой к ее волосам.
   – Это будет прекрасно, – поправил он ее.
   Было так легко – слишком легко забыться, потеряться в какой-то момент и вообразить, что так будет всегда. Мэдди выпрямилась и повернулась к нему.
   – Куин, перестаньте…
   Нефритовые глаза смотрели не отрываясь в ее, теплые и всепонимающие, смотрели в глубь ее, что никогда никто не делал и не сделает в будущем. И в тот момент она твердо решила: она не выйдет замуж за Чарлза Данфри. Благодаря Куину она поняла, что значит любить. И, что бы ни случилось, она никогда не выйдет замуж без любви.
   Он медленно улыбнулся.
   – О чем вы думаете?
   Мэдди поднялась на цыпочки и поцеловала его.
   – Это прекрасно. – Из холла донесся голос ее отца, она встрепенулась и отступила от Куина. – Вы уже были сегодня у Элоизы?
   Он нахмурился и покачал головой.
   – Я готов был отправиться туда, когда появился Малькольм. Я поеду к ней, как только провожу дядю в Уайтинг-Хаус. Данфри нанес вам визит?
   – Нет.
   Куин сглотнул, и на лице его появилось нерешительное выражение.
   – Мне нужно кое-что сказать тебе.
   Теперь уже она почувствовала неуверенность. Ей не нужно было другого урока, чтобы знать, что все не просто там, где дело касалось их обоих.
   – Я слушаю.
   – Даже если вы решите по каким-либо необъяснимым причинам не выходить за меня замуж, есть нечто, что вы должны знать о Чарлзе Данфри.
   – Вы распространяете сплетни? – спросила Мэдди, чтобы поддразнить его. Куин не опустится так низко, чтобы лгать о Чарлзе, просто хочет убедить ее не выходить за него замуж. Не сейчас.
   – Это подлинный факт, Мэдди. На днях я обнаружил кое-что и, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, не думаю, что следует утаивать это от вас.
   – Перестаньте юлить и говорите прямо, Куин.
   – Это касается финансового положения Данфри. Он…
   – Он что, Уэрфилд? – подобного злословия Мэдди ожидала от кого угодно, но только не от Куина. – Он не так богат, как вы? – предположила Мэдди. – Полагаю, что нет. Но при этом кто богаче вас?
   – Мэдди, вы все понимаете неправильно. Речь не о моем снобизме или об отсутствии оного у вас.
   – Тогда объяснитесь, наконец, милорд.
   – Я и пытаюсь это сделать, черт побери, – огрызнулся он. – Данфри преследуют кровожадные ростовщики, Мэдди. Без вашего приданого ему конец. Возможно, еще до окончания сезона он попадет в долговую яму. Я беспокоился, что…
   – Что он женится на мне только ради моих денег? Точнее, ради денег родителей? – Мэдди пожала плечами. – Полагаю, что он не так уж беден и хочет жениться на мне потому, что любит меня.
   – Мэдди…
   – Благодарю вас, милорд, вы очень помогли мне. Теперь отправляйтесь и женитесь на своей противной Элоизе и оставьте меня в покое! – Ее глаза наполнились слезами.
   – Проклятие! – выругался он. – Вы невыносимы.
   – Именно это я и пыталась внушить вам, если помните. Всего хорошего, милорд.
   Мэдди повернулась на каблуках и покинула комнату, задержавшись на секунду, чтобы кивнуть Малькольму, прежде чем подняться в свою спальню.

Глава 16

   Куину хотелось задушить ее.
   Но еще ему хотелось поцелуем стереть слезы с ее глаз, поцеловать ее сладкие, нежные губы, снова заключить ее в объятия. Мысль, что он никогда больше не сможет испытать это, сдавила ему грудь.
   – Как бы не так, – пробормотал он, входя в холл. – Пойдемте, дядя, – отрывисто произнес он.
   – Милорд, – начал виконт, касаясь его плеча, – если моя дочь оскорбила вас, пожалуйста, позвольте мне извиниться. У нее дурные манеры и…
   Куин направил палец ему в грудь.
   – Не говорите так! – прорычал он и вышел из дома.
   Драматический выход был несколько испорчен, так как Малькольму понадобилось еще четыре-пять минут, чтобы спуститься по ступеням и добраться до экипажа, так что Куин все это время сидел в полутьме кареты и томился.
   – Другой довод? – проворчал его дядя, бросая обе палки на землю.
   Куин встал, чтобы помочь ему забраться в карету и устроиться на сиденье.
   – Это смешно. Мэдди никогда не слушает меня, искажает все, что я говорю, и так упряма, что мне хочется свернуть ей шею.
   Малькольм поднял бровь.
   – И?
   – И это все ваша вина.
   – Все, что я сделал, – это приютил ее и перенес апоплексический удар. Именно ты влюбился в нее, – ответил Малькольм. – Тебе не в чем меня винить.
   – Почему я это делаю? – произнес Куин вслух. – Почему я прохожу через все это? Ведь никто не оценит мою жертву. Господи! Я проклятый будущий герцог Хайбэрроу.
   Малькольм повернулся лицом к племяннику.
   Куин посмотрел прямо ему в глаза.
   – О, – наконец пробормотал он. – Любовь слишком переоценивают.
   – Не знаю, Куин.
   – Вам повезло.
   – Ты это всерьез, сынок?
   Маркиз откинулся на спинку сиденья и скрестил руки на груди.
   – Нет.
   Рейфел пришел в восторг от встречи с Малькольмом, когда они вернулись в Уайтинг-Хаус. Они вдвоем потихоньку направились в маленькую столовую – без сомнения, чтобы посплетничать об этом идиоте маркизе Уэрфилде и его страстной влюбленности в упрямую, невозможную… очаровательную, пылкую, интеллигентную фею, которая не доставляла ему ничего, кроме неприятностей. И была самым драгоценным, что ему приходилось встречать в своей жизни.
   К тому времени как Куин вспомнил, что должен был навестить Элоизу, она отправилась с подругами за покупками, оставив записку, в которой обозвала его грубияном и безответственным животным и сообщила, что увидится с ним завтра.
   – Тем лучше, – сказал Куин дворецкому Стоуксли. – Меня все равно не заставили бы сегодня вернуться сюда.
   – Хорошо, милорд.
   Уэрфилд вскочил на Аристотеля, намереваясь вернуться домой, но тут ему в голову пришла ужасная мысль: Данфри должен был прийти к Мэдди сегодня. Если он придет и она будет достаточно сердита, неизвестно, как все обернется. Он пустил Аристотеля галопом, озадачивая наиболее консервативных членов знати, направлявшихся наносить утренние визиты.
   Когда он ворвался в маленькую столовую, Рейфел и Малькольм играли в шахматы.
   – Рейф, отправляйся и нанеси визит Мэдди, – приказал Куин, сдирая с рук перчатки и бросая их брату. – Аристотель около крыльца.
   – Одну минуту, – сказал Рейф, ловко поймав перчатки Куина. – Я капитан гвардии его высочества. Я не посещаю женщин по команде. И я не мальчик-посыльный. – Он метнул перчатки обратно брату. – Отправляйся и нанеси ей визит сам. И не пытайся подкупить меня с помощью моей собственной лошади.
   – Я думал, она тебе нравится.
   – Это так, она мне нравится. Настолько, что я не хочу больше участвовать в этой глупости.
   Куин прищурился.
   – О какой глупости ты говоришь?
   Рейф встал.
   – Не знаю, что, черт побери, происходит между вами, – резко ответил он, и его светло-зеленые глаза стали холодными, – но я знаю, что если ты не позаботишься о ней в ближайшее время, этим займусь я. – Он устремился к двери.
   – Что это значит? – спросил Куин, закипая.
   Рейф взглянул на него через плечо.
   – Думай что хочешь. – Он прошел к входной двери. Мгновение спустя Куин услышал, как брат громко свистнул, останавливая наемную карету.
   Маркиз глубоко вздохнул и сел в освобожденное братом кресло.
   – Прекрасно, теперь на меня сердиты абсолютно все.
   – Почему ты захотел, чтобы Рейф навестил ее? – спросил Малькольм, спокойно забирая коня противника с доски и добавляя его к остальным съеденным фигурам.
   – Сегодня Данфри собирается прийти к ней. Предполагается, что она должна решить, выходить ли ей за него замуж или нет.
   – А, это кое-что объясняет. – Малькольм передвинул свою фигуру и с трудом встал на ноги.