Энок Сюзанна. Встречай меня в полночь

   — Но…
   — Вы очень популярны — можно сказать, любимица общества.
   Это могло бы сыграть ему на руку, подумал Син, любуясь ровным кремовым цветом ее кожи. Их брак не только возвысит его в глазах общества, но и откроет ему доступ в места, которые иначе были бы закрыты для него из-за потрепанной репутации. Принимая во внимание ее собственную одержимость, она не будет цепляться за него каждую минуту и вмешиваться в его дела.
   — Но я не собираюсь выходить замуж — тем более за вас.
   Он улыбнулся.
   — Тогда вам не следовало целоваться со мной.
   Виктория покраснела.
   — А вы не думаете, что брак будет мешать вам путаться с женщинами, играть и напиваться?
   В ее голосе сквозило отчаяние. Виктория нагнулась вперед, попав в ловушку между стеной и его руками.
   — Не больше, чем он будет вмешиваться в ваш флирт, вашу светскую жизнь, покупки и во все другое, чем бы вы ни занимались.
   Он посмотрел ей в глаза и был удивлен, что она не отводит взгляд. Это не дано большинству людей; им слишком многое приходится скрывать.
   — Очевидно, мы идеально подходим друг другу. — С этими словами Синклер нагнулся и поцеловал ее. Мгновенный горячий ответ возбудил его, как это уже случилось ночью, в саду леди Фрэнтон. Сейчас он был глубоко уверен в том, что она никого не убивала, и… Ему приходилось целоваться с сотней женщин, и никогда он не испытывал подобного состояния.
   Он неохотно оторвался от ее губ. Длинные, загнутые вверх ресницы, затрепетав, поднялись, и фиалковые глаза умоляюще глянули на него.
   — Если я выйду за вас замуж, — прошептала она, — это будет только ради моей семьи.
   Маркиз усмехнулся. Надо скорее бежать из этого дома, подумал он.
   — Могу я пригласить вас на пикник завтра?
   Виктория сняла руки с его плеч.
   — Завтра я собиралась пройтись по магазинам с Люси Хейверс и Маргарет Портер.
   — Тогда прогулка в экипаже по Гайд-парку в субботу.
   — В субботу я тоже занята. — Она сделала вид, что поправляет прическу.
   Синклер приподнял бровь, гадая, идет ли речь о свидании с лордом Марли.
   — Вы не хотите, чтобы нас видели вместе?
   Она заколебалась.
   — Я думаю, мы воспринимаем это слишком серьезно, — предположила она. — Возможно, на следующей неделе ко всем вернется здравый смысл и нам не придется участвовать в этой глупой сделке.
   — Возможно. Итак, вы поедете кататься со мной в субботу утром?
   Виктория вскинула подбородок.
   — А если нет, что вы сделаете?
   На губах Синклера появилась непроизвольная улыбка. Ее вызов не лучший способ избавиться от него, и она весьма скоро обнаружит это.
   — Как я сказал вам вчера, поцелуй — лишь начало обольщения. Следующий шаг значительно более… интересен.
   Прежде чем Виктория смогла ответить, он поклонился и широко распахнул дверь.
   — Теперь мне следует сообщить моей семье, что я собираюсь жениться. Увидимся в субботу, моя милая.

Глава 3

   — Ха, ха! Син!
   Кристофер Графтон, сбежав вниз по ступеням Друсбери-Хауса, обнял брата. Синклер ответил на объятия, крепко прижав Кристофера к груди.
   — Рад видеть тебя, Кит! — Он, улыбаясь, отступил назад. — Ты вырос на целый фут.
   — Да, но я-то надеялся, что стал выше тебя, черт возьми.
   — Просто Кристофер пошел в дедушку, — произнес женский голос из маленькой гостиной, примыкающей к двери — Удивляюсь, как ты узнал его через пять лет.
   У Синклера наконец пропало чувство, что все это был сон. Теперь он дома. Молодой человек медленно обернулся.
   — Ты совсем не изменилась, бабушка Августа!
   Августа Друсбери прищурилась.
   — Конечно, изменилась. Я потеряла внука.
   — Бабушка! — Кристофер невольно покраснел. — Брат только что вернулся. Дай ему минутку передохнуть, прежде чем вцепляться в него.
   Хрупкие плечи пожилой дамы со вдохом приподнялись, в то время как голубые глаза оставались прикованными к Синклеру, словно оценивая его. Он подумал о том, что она увидела. Именно этого он больше всего страшился, возвращаясь в Лондон, — встречи лицом к лицу со своей бабушкой, которой ему придется объяснять свое безбожное поведение в последние пять лет.
   — Не беспокойся, Кит, — сказал он. Это были те самые слова, что в течение пяти лет придавали его голосу твердость. — Не лишай бабушку удовольствия высказаться. Она наверняка готовила свою речь целую вечность.
   — Я действительно приготовила речь, — тут же подтвердила старушка, — а теперь, когда ты наконец здесь, не вижу, что она может изменить. Ты разочаровал меня, мой мальчик. Тем не менее Кристофер сказал главное — ты вернулся. Заходи и выпей чаю.
   Маркиз покачал головой. Самым худшим было ее спокойствие. Он разочаровал Августу, оказавшись слабее, чем она надеялась.
   — Я не могу остаться.
   Августа кивнула — она, очевидно, ожидала и этого.
   — Что ж, тебе виднее.
   — Негоже, брат, так скоро уходить, — запротестовал Кит. — Ты ведь только что вернулся! Пробудешь в Лондоне хоть немного?
   — Не приставай к нему, Кристофер. И не сомневайся — его светский календарь полон приглашений.
   Немного ехидства с ее стороны все же лучше, чем холодный тон в начале встречи.
   — Вообще-то я пришел пригласить вас на одно событие, намеченное на пятнадцатое.
   Лицо Августы стало более жестким.
   — Ты член моей семьи, Синклер, но ни Кит, ни я никогда не будем участвовать в фарсе, задуманном твоими… приятелями.
   — Бабушка! — Кристофер замахал руками.
   — Это может сойти за фарс, — согласился Син, — и я пойму, если вы предпочтете не прийти. Я не очень уверен, что сам буду там, во всяком случае, трезвым. Речь идет о моем бракосочетании. Принц Джордж…
   — Что? — вскричал Кристофер. — Бракосочетание? Но ты же только что вернулся! Ты привез ее с собой из Европы? Она итальянка?
   — Да-да, — возмутилась бабушка, — она, верно, носит под сердцем твоего ребенка?
   Его имидж в глазах Августы падал все ниже, как только он открывал рот.
   — Вы оба ошибаетесь. Она англичанка. Я встретил ее… совсем недавно.
   — О Боже, неужели это случилось только вчера? — Августа поджала губы. — И кто же она?
   — Леди Виктория Фонтейн.
   — Лисичка? Так, значит, она тебя поймала? — Кристофер не смог скрыть изумления.
   Наконец-то Августа выглядела изумленной.
   — Ты упомянул принца Джорджа. Он тоже будет присутствовать на этой церемонии? — Августа, видимо, не ожидала такого поворота событий.
   — Да. Он предоставил нам Вестминстерский собор.
   — Тогда мы будем там. Это дело семейной чести.
   Синклер поклонился:
   — Благодарю, бабушка. — Он хотел еще что-то добавить, однако старушка уже исчезла в своей маленькой гостиной. — Кажется, воссоединение семьи состоялось…
   — А чего ты ожидал? — поинтересовался Кит. — За последние пять лет от тебя пришло не больше десятка писем. Когда же ты не сумел выбраться на похороны Тома… мы… она…
   — Я не знал, что его убили, — соврал Синклер, возвращаясь в холл за шляпой и в душе ругая себя. Ложь давалась ему без усилий, что правда, то правда.
   Как только Синклер узнал об убийстве, он поклялся ничего никому не говорить, пока не будет абсолютно уверен, что никто из его семьи не подвергнется репрессиям за его действия в Европе. Только это и имело значение — чтобы они оставались в безопасности, и Бог с ней, с его репутацией.
   — Син, — Кристофер последовал за братом, — ты будешь навещать нас?
   — Не знаю. Я остановился в Графтон-Хаусе. Приходи ко мне, если захочешь и если бабушка позволит.
   Кит нахмурился:
   — Мне уже двадцать лет, и я сам решаю, как мне поступить.
   Вздохнув, Синклер положил руку на плечо младшего брата. Семье достаточно и одной белой вороны.
   — Не покидай ее. Ты — это все, что у нее есть.
   — Я знаю свой долг, — мрачно ответил Кит. — Она будет только тогда довольна, когда ты выполнишь свой.
   — И тогда все мы будем счастливы, — ответил маркиз с улыбкой. — Все до одного.
 
   Люси откусила кусочек пирога, поданного к чаю.
   — Что ты имеешь в виду? Я не знаю ничего, помимо известного всем.
   Виктория сидела, удобно прислонившись к спинке кушетки в своей маленькой гостиной, и вертела в руках мягкую игрушку.
   — Но ты хоть слышала что-нибудь за последние несколько дней? — Она взглянула на высокие напольные часы, стоящие в углу комнаты. На это утро он назначил их следующую встречу; через пять минут наступит назначенное время, а он пока еще не появился.
   Конечно, ей нечего нервничать и беспокоиться по поводу его прихода. Она просто пригласила к себе друзей на случай, если он не приедет, и теперь без причины бросала вокруг недовольные взгляды.
   Люси грациозно стряхнула кончиком пальца крошки с платья.
   — Я слышала, что Марли напился до чертиков и до сих пор не протрезвел.
   В этом не было ничего удивительного. Напиваться и биться об заклад — это, похоже, все, на что Марли способен. Слова Люси по крайней мере объяснили, почему он не зашел проведать ее, тогда как еще совсем недавно появлялся на пороге дома ее родителей почти ежедневно.
   Маргарет Портер, сидевшая по другую сторону от Виктории, перебирала кружева на рукаве своего муслинового платья.
   — Диана Эддингтон очень хотела присоединиться к нам сегодня, но ее мама категорически запретила ей это. Она говорит, что ты оказываешь на нее дурное влияние, Лисичка.
   — Уймись, Маргарет, это было просто неблагоприятное стечение обстоятельств. — Люси хихикнула. — Боже, если бы я могла украсть поцелуй у лорда Сина, я бы непременно сделала это.
   — Маргарет, что бы ни говорила мать Дианы, семейство Эддингтон уже приняло приглашение на свадьбу. — Она поднялась с кушетки, подошла к окну и выглянула на улицу. Синклера все еще не было.
   — Конечно, никто не захочет пропустить свадьбу. Жаль, что ты не поехала в «Олмэкс» прошлой ночью. Все болтают об этом.
   Не отрывая глаз от Брук-стрит, Виктория отпила глоток чаю.
   — Мне не разрешают ходить куда-либо без сопровождения родителей или моего жениха — как будто это может чему-нибудь помочь. Отец, должно быть, думает, что я намереваюсь сбежать или сотворить еще какую-нибудь глупость.
   — Но ведь ты не сделаешь этого, — Люси бросила на нее расстроенный взгляд, — ты не покинешь Лондон?
   — Конечно, нет. Что мне делать — порхать где-нибудь за границей без денег? — Эта идея, не раз мелькавшая у нее в голове, теперь казалась ей в высшей степени эгоистичной и бессмысленной. Что бы ее отец ни думал, в ней не меньше семейной гордости, чем в нем. К тому же она не была готова к жизни за границей.
   Маргарет подняла глаза.
   — Я так рада, что он не испортил мою репутацию. — Она вздохнула.
   За окном, вверх по короткой изогнутой дороге поднимался фаэтон. Когда он остановился, высокий мужчина в штанах из дубленой оленьей кожи, черной куртке, коричневой бобровой шапке и начищенных до блеска высоких сапогах вышел из него и пошел к парадной двери, словно и не опаздывал на целых семь минут.
   Пальцы Виктории задрожали, и она, боясь уронить чашку, поставила ее на подоконник.
   Это было нелепо. Синклер Графтон разрушил ее жизнь — правда, с ее собственной помощью, — а она, как ни странно, радовалась возможности провести вдемя в его компании.
   Минуту спустя Тиммс постучал в дверь маленькой гостиной, а затем распахнул ее.
   — Леди Виктория, к вам лорд Олторп.
   — Да, благодарю.
   — Доброе утро, миледи, — произнес Синклер, не обращая внимания на других присутствующих и устремляясь прямо к ней.
   — Добрый день, милорд, — ответила Виктория и указала на своих друзей. — Вы помните мисс Люси Хейверс? А это мисс Портер.
   Маркиз поднес ее руку к губам.
   — Вы заметили, — тихо сказал он.
   — Заметила что?
   На его губах появилась чувственная улыбка.
   — Что я опоздал.
   Виктория покраснела. Освободив пальцы, она снова указала на своих гостей.
   — Вы не сделали никаких шагов, чтобы исправить положение.
   — Имеется в виду мое опоздание?
   Она кашлянула.
   — Перестаньте перебивать меня. Маргарет, лорд Олторп.
   Девушки почти одновременно сделали реверанс.
   — Милорд.
   Какое-то время он продолжал смотреть на Викторию и только затем обратил внимание на ее приятельниц.
   — Мисс Люси, мисс Портер. Извините, но в моем фаэтоне всего лишь два места.
   — Я не думала, что вы появитесь, — вмешалась Виктория, опасаясь, что он поведет себя не по-джентльменски — например, предложив ее подругам удалиться. — Они пришли спасти меня от одиночества, я должна была провести дома целый день. Я, знаете ли, узница.
   Олторп одарил всех своей знаменитой улыбкой.
   — Тогда я предлагаю изменить планы вашего освобождения — мы отправимся на прогулку все вместе.
   — Все вместе? — пискнула Маргарет.
   — Почему бы и нет? — Он пожал плечами. — Сегодня прекрасный день, и мне вовсе не хочется лишать узницу ее подруг.
   — Возможно, они не хотят, чтобы кто-то видел их в вашем обществе, — предположила Виктория, нахмурившись.
   — Лисичка, как ты можешь такое говорить? — пробормотала Люси и покраснела.
   — Что ж, он уже погубил мою репутацию и не может жениться на всех нас, — легкомысленно заявила она.
   — Хм. Три замужем за одним — весьма пикантная ситуация, — пробормотал Синклер.
   Виктория с трудом отвела глаза — настолько привлекательна была его улыбка.
   — Да, но это означает, что вы должны найти еще восемь джентльменов, чтобы сопровождать нас. — Она взглянула на своих подруг с усмешкой, пытаясь не замечать последовавший взрыв смеха. — Хотя… вы не обязаны прогуливаться с нами.
   — О нет, я думаю, это будет забавно, — фыркнула Люси. — Наша четверка наделает много шума.
   — Верно! — Маркиз зааплодировал.
   — Я… я должна… встретиться с портнихой, — запинаясь, произнесла Маргарет, пятясь к выходу, словно ожидая, что маркиз превратится в пантеру и набросится на нее. — Поэтому, к сожалению, я не готова составить вам компанию.
   — Передавай привет своей маме! — крикнула Виктория вслед подруге, исчезнувшей за дверью ее маленькой гостиной.
   — Ну что же, леди, я могу представить, как мы втроем влезем в экипаж, но расположимся ли мы там со всеми удобствами?
   Люси подавила смешок.
   — А как же!
   Со вздохом Виктория взяла Люси под руку и подвела к двери.
   — Тогда давайте поскорее покончим с этим.
   Они забрали шляпки и зонты у Тиммса и зашагали по направлению к Гайд-парку. Олторп, казалось, был счастлив шагать позади двух леди, но Виктория крепко держалась за Люси на случай, если он попытается встать между ними.
   — Может быть, тебе лучше идти рядом с ним? — прошептала Люси. — В конце концов, вы же помолвлены.
   — Это вполне достаточное расстояние. — Виктория поморщилась. — Я все еще надеюсь, что отец образумится и положит конец этому фарсу.
   На самом деле ей хотелось идти рядом с ним, рука в руку, чтобы он замечал только ее одну и рассказывал разные скандальные истории только ей. И вес же вопреки своему желанию она ни разу не оглянулась назад.
   Когда Виктория обдумала происшедшее, то решила, чго приглашать двух других леди было невежливо по отношению к ней. Очевидно, маркизу безразлично, в какой компании он находится, но если ей действительно доведется выйти за него замуж, она не собирается с этим мириться.
   К счастью для Синклера, ему было невдомек, что Виктория уже разрабатывает планы его перевоспитания. Когда они вошли в Гайд-парк, он оставался на пару шагов позади, и его внимание разделилось между забавным разговором спутниц и толпой пешеходов, также наслаждавшихся прекрасным днем. Ему нужен был доступ к этим людям, и очаровательные юные леди, притворяющиеся, что не замечают его, были наилучшим поводом завязать разговор. Однако сейчас Виктория, похоже, не хотела оставаться наедине с ним.
   Синклер сожалел, что Маргарет Портер не решилась присоединиться к их компании. Виконт Бенстон приходился ей дядей и был знаком с Томасом. Мисс Портер опасалась скандала, но Син мог и подождать. Если он чему-то и научился, работая на правительство, так это терпению. Маргарет и Лисичка — подруги, и поэтому, пока продолжаются его отношения с Викторией, он не потеряет мисс Портер.
   — Вы что-то очень спокойны, — заметила Виктория, закрывая от него лицо зонтиком.
   — Любуюсь природой. — Маркиз опустил взгляд, чтобы насладиться ее изящными, округлыми ягодицами.
   Люси быстро обернулась:
   — Насколько все изменилось с тех пор, как вы покинули Лондон?
   — Несколько новых замков на дверях, хотя, возможно, это специально в мою честь. — Воспользовавшись возможностью, Синклер пошел быстрее и догнал Люси. — Итак, скажите мне, мисс Хейверс, сколько сердец разбила моя суженая?
   — О, сотни.
   — Люси! Не сплетничай с ним!
   Одним пальцем маркиз опустил вниз зонтик Виктории и посмотрел ей в глаза.
   — Это несправедливо. Вы повсюду трубите о моей дурной репутации, а я ничего не знаю о вашей.
   Она слегка прищурилась.
   — А вдруг после этого вам не захочется целоваться со мной?
   — Не думаю, что такое возможно. — При виде ее вспыхнувшего лица у него перехватило дыхание. — После свадьбы мы поднимемся на следующие ступени удовольствия и тогда будем…
   — Извините! — Люси покраснела и отступила чуть назад. — Вы уверены, что беседуете… только в третий раз?
   Синклер воспользовался тем, что Люси отошла, и вплотную приблизился к Виктории.
   — Скажите, миледи, я не слишком фамильярен?
   — Слишком. Если у нас появится возможность избежать этой ужасной западни, то, что вы маячите передо мной, не пойдет нам на пользу.
   — Маячу? — повторил он, гадая про себя, действительно ли ей присуще сознательное кокетство или она притягивает мужчин, как прекрасный цветок — пчел. — Никто раньше не обвинял меня в этом.
   Она направила свой зонтик ему в грудь.
   — Да отодвиньтесь же!
   Ее губы издали нежный звук, и он снова осознал, как ему хочется попробовать их. Играла она или нет, Виктория была неотразима. Не выдержав, маркиз склонился над ней.
   — Не смейте, — зашипела девушка, отгораживаясь от него зонтом.
   Не успела она моргнуть, как он разоружил красавицу, вырвав импровизированный щит из ее рук.
   — А почему бы и нет?
   — Верните мне зонтик!
   — Разве я не могу поцеловать вас?
   Она топнула ногой.
   — Послушайте, мы пытаемся избежать этой свадьбы, а не лишить себя возможности сбежать.
   Оставалось лишь несколько дней до того времени, когда пол-Лондона станут свидетелями их соединения, и необходимо было объяснить ей, что он намерен идти до конца.
   — Только вы пытаетесь избежать этого брака, — медленно произнес Синклер. — А мне нравится эта идея.
   — Вам нравится? — Она побледнела.
   — Возможно, нам лучше продолжить прогулку, — предложила Люси, глядя мимо Виктории на толпу гуляющих.
   — Похоже, мы привлекли внимание публики, — раздраженно проворчал маркиз.
   — Мне все равно, — огрызнулась Виктория. — Почему вы хотите, чтобы вас заставили вступить со мной в брак?
   — А почему бы и нет? — Он улыбнулся, довольный тем, что лишил ее зонтика, так как она могла попытаться пустить его в дело. — Вы принадлежите к достойной семье, удивительно хороши собой, и я уже получил разрешение вашего отца. Как видите, совершенно безоблачная перспектива.
   Виктория не выглядела польщенной — скорее разъяренной.
   — На приеме у Фрэнтонов я дала себе клятву разговаривать только с приятными людьми. — Она повернулась на каблучках, увлекая за собой Люси. — Всего доброго, лорд Олторп.
   — А как же ваш зонтик, миледи?
   — Оставьте его себе.
   Он коснулся пальцами шляпы.
   — Увидимся в следующую субботу, на свадьбе.
   Следуя за девушками на достаточном расстоянии, Синклер удостоверился, что они благополучно достигли дома Фонтейнов. Больше всего в женитьбе на Виктории его беспокоило то, что в этом случае она также могла подвергнуться опасности.
   Минуту спустя после того, как леди вошли в дом, фаэтон съехал с подъездной дорожки и направился по Брук-стрит ему навстречу. Когда Син взобрался на сиденье, бросив рядом с собой зонтик, Роман передал ему вожжи и пересел на узкий облучок в конце экипажа. Син причмокнул, погоняя лошадей, и они снова зацокали копытами по мостовой.
   — Ну, что скажешь? — обратился он к слуге.
   — Возможно, ты не такой уж сумасшедший, как я думал, — ворчливо ответил тот. — Но все же ты глупец, а она… она…
   — До удивления привлекательна, — закончил Синклер с легкой усмешкой.
   — И слишком хороша для мерзавца, каким ты притворяешься.
   — А ты слишком много болтаешь для камердинера. Я не собираюсь вновь спорить с тобой.
   — Ну а как насчет того, Син, что благодаря тебе она может оказаться в опасности?
   — Я знаю. Ты должен стать ее невидимым ангелом-хранителем.
   Это было необходимо, и Роман являлся одним из немногих, кому он мог доверять.
   — А кто же будет твоим ангелом-хранителем?
   — Дьявол не нуждается в ангелах, Роман.
   Слуга хмыкнул:
   — Скажи это убийце.
   — Надеюсь, скажу, и очень скоро.
   С утра в субботу Виктория согласилась бы выйти замуж за кого угодно, лишь бы убежать из дома и избавиться от хмурого вида и молчания родителей. Ей было ненавистно оставаться дома, тем более что никто, за исключением Люси, не заходил навестить ее. Последние два дня не появлялась и она, однако леди Стиветон продолжала настаивать, что все образуется сразу, как только маркиз Олторп наденет на ее палец обручальное кольцо. Она опять будет всюду желанной гостьей. И самое интересное состояло в том, что, возможно, так и случится.
   — Это смешно, — пробормотала Виктория, вертясь перед зеркалом.
   — Да, миледи, — согласилась Дженни, стараясь потуже затянуть кружева подвенечного платья.
   — Дженни, если я не смогу дышать, я упаду в обморок, и тогда не будет никакой свадьбы.
   — Прекрасный план на последнюю минуту, но прежде тебе придется спрятать всю нюхательную соль, — ответил кто-то за ее спиной.
   Виктория повернулась лицом к двери.
   — Лекс! — пронзительно воскликнула она, устремляясь вперед.
   Александра Бэлфор, графиня Килкерн, ответила теплым объятием.
   — Итак, это правда?
   — Будь на то моя воля, ничего подобного никогда бы не случилось, — ответила Виктория, усаживаясь на край кровати.
   — Ты не обидишься, Дженни, если мы пару минут побудем наедине?
   Горничная сделала книксен.
   — Леди, вам надлежит быть в кафедральном соборе к одиннадцати часам.
   — И я буду там.
   Как только Дженни вышла из комнаты, Александра с озабоченным видом присела рядом с подругой.
   — Лекс, мне не нужно читать лекций. По крайней мере никто не запирал меня в погребе, чтобы принудить к этому.
   — Понятно. Так что же случилось?
   — Все и ничего, выбирай сама. Я поцеловала маркиза Олторпа на вечере у Фрэнтонов, и все видели это. Мой отец решил, что я должна выйти за него замуж.
   — Но почему ты поцеловала его на глазах у всего общества?
   Виктория отвернулась.
   — Я не знаю! Он хорош собой и…
   — У твоих ног было множество красивых мужчин с тех пор, как тебе исполнилось двенадцать, но ты не целовала ни одного из них на приемах у леди Фрэнтон.
   — Он первый поцеловал меня.
   — Так-так.
   — Хорошо, я идиотка. — Она ударила кулаком по постели. — Причиняю неприятности, даже не желая этого. Со мной всегда так.
   — Ты прыгаешь, не успев подумать.
   Виктория не отрывала глаз от подруги, но вовсе не чувствовала себя успокоенной.
   — Хочешь сказать, я заслужила это? За последнюю неделю я столько всего наслушалась, что больше не нужно, благодарю тебя.
   — Вообще-то и когда ты посещала академию мисс Гренвилл, и после тебе всегда удавалось быть первой. Ты никогда не шла следом за кем-то и никогда не делала того, чего не хотела.
   — Так, по-твоему, я сама хочу выйти замуж за Олторпа? Ну уж нет! Его репутация еще хуже, чем моя. Он хочет жениться на мне только потому, что это освобождает его от неудобств при поисках невесты.
   — Это он сказал тебе сам? — Александра скептически посмотрела на подругу.
   — Да, именно так.
   Александра медленно встала.
   — Тогда он не достоин тебя, Лисичка. Но, кажется, остановить это уже невозможно.
   — Я пыталась остановить, но все бесполезно. Разве только у меня не появится желание убежать или стать бродячей актрисой.
   — Нет, я не могу этого позволить. — С печальным выражением лица Александра взбила юбки подвенечного платья Виктории.
   — И я не могу.
   — Я бы ни за что не вышла замуж за Люсьена без любви. Если ты чувствуешь себя обязанной пройти через это, дай себе время разобраться, прежде чем решить окончательно. Должно быть, у него присутствует интеллект, иначе он никогда бы не прожил пять лет в Европе.
   — Мне придется выйти за него замуж, Лекс, — вздохнула Виктория. — Иначе отец и все в Лондоне подумают, что я не забочусь о чести нашей семьи. Но я не буду иметь дело с Сином Графтоном до тех пор, пока он не докажет свою значительность.
   Александра поцеловала ее в щеку.
   — Не расставайся с надеждой, Виктория. Ты постоянно удивляешь меня; возможно, он удивит тебя.
   — Надеюсь, что все произойдет именно так.
   — Ты что, сошел с ума? — прошипел Джон Бейтс.
   — Возможно. — Синклер обернулся к зеркалу туалетного столика, чтобы посмотреть на узел своего галстука. — Великолепно, Роман. Ты превзошел самого себя.
   — Ага, — отозвался слуга. — Главное, хорошенько загримировать тебя перед казнью.